— Мой дорогой!.. — начала она.
Он отвел взгляд.
— Вы ничего не будете иметь против, если я совершу некое маленькое предательство?
— Мне все равно…
— Хотя это очень близко касается ваших чувств, дорогой, — произнесла она, не спуская с него глаз, — вы не должны думать, что я неверна вам или что-то в этом роде. Но он написал мне такое умоляющее письмо…
— Кто написал? — неожиданно заинтересовался он.
— Артур! Я также получила письмо от его сестры. Она просит меня приехать и провести с ними несколько дней, хотя я, конечно, предпочла бы остаться с вами в Лондоне. Но мне кажется, я должна выяснить свои отношения с Артуром и дать ему понять, что мое сердце больше не принадлежит ему. Я уверена, что даже если мы и не получим того золота, вы отнесетесь ко мне как джентльмен, который желает меня не только из-за денег. А вы и сами не нищий, не правда ли, дорогой? Я навела некоторые справки у одного молодого человека из банка, моего старого знакомого, и он сказал мне, что у вас на текущем счету около ста тысяч фунтов.
Джилдер застонал.
— И потом я имею ваше письменное обещание жениться на мне.
— Да, да. Так оно и будет, дорогая Мэри, — устало ответил он.
— А знаете, дорогой Фабби, с той бумагой случилось довольно странная история. Что, вы думаете, случилось с ней?.. Когда я посмотрела на нее сегодня утром, все написанное в ней — исчезло! Я чуть не упала в обморок!
Он неловко заворочался на своем стуле.
— Действительно странно, — пробормотал он.
— Я была очень расстроена этим и немедленно понесла ее к одному моему знакомому, служащему в цирке. Вы, наверное, видели его, он показывает разные фокусы и вытаскивает зайцев из бумажных платков. Так вот он сказал мне, что вы, очевидно, написали это симпатическими чернилами, и научил меня, как заставить письмо снова появиться на бумаге, а также и закрепить его на ней…
— И что же? — глухо спросил Джилдер.
— Ну, конечно, я так и сделала, дорогой! Выжала лимон, помочила в его соке бумагу и подержала ее над огнем.
Джилдер только и смог ответить коротким:
— Вот как!
Это было очень скверно, очень скверно, но придется ему откупиться от нее парой тысяч фунтов, чтобы этот не особенно приятный документ не появился в суде. Напрасно, доверившись чудодейственному качеству своих чернил, он написал документ, который связывал его по рукам и ногам…
— Вы хотите пожить у Джинов?
— Если вы не возражаете, дорогой.
Ее нерешительность была, конечно, наигранной. Очевидно, она уже определенно решила ехать.
— В таком случае, поезжайте!
Девушка бормотала какие-то извинения, хотела к ним добавить еще что-то, но Джилдер решительно проводил ее до дверей и открыл дверь в вестибюль.
Он догадался, что, держа его на цепочке обещания, Мэри все же не теряла надежды на поимку в свои силки и Джина. Едва лишь девушка вышла из его квартиры, как в дверь постучал рассыльный телеграфа. Джилдер ожидал телеграмму от одной из своих букмекерских контор, подлежащей ликвидации, поскольку ее единственный клиент выбыл из строя.
Но телеграмма была отправлена из деревушки в пяти милях от Челсфордберри и гласила следующее: «Приезжайте немедленно. Большие новости для вас», и была подписана единственной буквой «Т».
Итак, Томас решился открыть свою тайну.
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Он отвел взгляд.
— Вы ничего не будете иметь против, если я совершу некое маленькое предательство?
— Мне все равно…
— Хотя это очень близко касается ваших чувств, дорогой, — произнесла она, не спуская с него глаз, — вы не должны думать, что я неверна вам или что-то в этом роде. Но он написал мне такое умоляющее письмо…
— Кто написал? — неожиданно заинтересовался он.
— Артур! Я также получила письмо от его сестры. Она просит меня приехать и провести с ними несколько дней, хотя я, конечно, предпочла бы остаться с вами в Лондоне. Но мне кажется, я должна выяснить свои отношения с Артуром и дать ему понять, что мое сердце больше не принадлежит ему. Я уверена, что даже если мы и не получим того золота, вы отнесетесь ко мне как джентльмен, который желает меня не только из-за денег. А вы и сами не нищий, не правда ли, дорогой? Я навела некоторые справки у одного молодого человека из банка, моего старого знакомого, и он сказал мне, что у вас на текущем счету около ста тысяч фунтов.
Джилдер застонал.
— И потом я имею ваше письменное обещание жениться на мне.
— Да, да. Так оно и будет, дорогая Мэри, — устало ответил он.
— А знаете, дорогой Фабби, с той бумагой случилось довольно странная история. Что, вы думаете, случилось с ней?.. Когда я посмотрела на нее сегодня утром, все написанное в ней — исчезло! Я чуть не упала в обморок!
Он неловко заворочался на своем стуле.
— Действительно странно, — пробормотал он.
— Я была очень расстроена этим и немедленно понесла ее к одному моему знакомому, служащему в цирке. Вы, наверное, видели его, он показывает разные фокусы и вытаскивает зайцев из бумажных платков. Так вот он сказал мне, что вы, очевидно, написали это симпатическими чернилами, и научил меня, как заставить письмо снова появиться на бумаге, а также и закрепить его на ней…
— И что же? — глухо спросил Джилдер.
— Ну, конечно, я так и сделала, дорогой! Выжала лимон, помочила в его соке бумагу и подержала ее над огнем.
Джилдер только и смог ответить коротким:
— Вот как!
Это было очень скверно, очень скверно, но придется ему откупиться от нее парой тысяч фунтов, чтобы этот не особенно приятный документ не появился в суде. Напрасно, доверившись чудодейственному качеству своих чернил, он написал документ, который связывал его по рукам и ногам…
— Вы хотите пожить у Джинов?
— Если вы не возражаете, дорогой.
Ее нерешительность была, конечно, наигранной. Очевидно, она уже определенно решила ехать.
— В таком случае, поезжайте!
Девушка бормотала какие-то извинения, хотела к ним добавить еще что-то, но Джилдер решительно проводил ее до дверей и открыл дверь в вестибюль.
Он догадался, что, держа его на цепочке обещания, Мэри все же не теряла надежды на поимку в свои силки и Джина. Едва лишь девушка вышла из его квартиры, как в дверь постучал рассыльный телеграфа. Джилдер ожидал телеграмму от одной из своих букмекерских контор, подлежащей ликвидации, поскольку ее единственный клиент выбыл из строя.
Но телеграмма была отправлена из деревушки в пяти милях от Челсфордберри и гласила следующее: «Приезжайте немедленно. Большие новости для вас», и была подписана единственной буквой «Т».
Итак, Томас решился открыть свою тайну.
Глава 26
Конюх, подведя лошадь Дика к крыльцу, сообщил ему новость:
— Того парня снова видели прошлой ночью, сэр.
— Какого парня? — спросил Дик, влезая в седло.
— Черного аббата, сэр. Привратник Джиль видел его в четыре часа утра гуляющим по полю. Но пока он сбегал за ружьем, тот уже исчез.
— И что же делал черный аббат в поле? — саркастически спросил Дик. — Собирал фиалки, что ли?
— Теперь уже для фиалок поздно, сэр, — ответил не понявший шутки конюх. — Но Джиль говорит, что если бы он попался ему в то время, когда у него в руках было бы ружье, то он подстрелил бы молодчика.
— А потом началось бы следствие, и самое лучшее, на что мог бы рассчитывать Джиль, это обвинение в убийстве с целью самозащиты. Передайте Джилю, что черный аббат должен быть пойман голыми руками. Живое привидение может многое нам рассказать, но мертвое будет бесполезно.
Он проехал по полям поместья, миновал руины аббатства и проскакал по берегу Равенсвиля. Затем пустил свою лошадь шагом. Поглощенный событиями прошлой ночи, он не сразу заметил девушку на другом берегу.
Прекрасное утро было полно тепла и солнца. Радостно голубело небо, в его вышине летала стая каких-то птиц — их прощальный щебет явственно слышался внизу.
— Здравствуйте, рыцарь!
Он натянул поводья, с изумлением оглянулся кругом и, наконец, увидел Лесли.
— Здравствуйте, принцесса! — ответил он и, повернув коня, пустил его с берега в воду, направляясь к другому берегу.
— Осторожнее!
— Здесь брод. Кстати, отсюда-то и начинаются поместья Челсфордов. Рыцари в доспехах пересекали Равенсвиль как раз в этом месте. А что здесь делаете вы?
Он спрыгнул на землю, бросив поводья и предоставив лошади полную свободу.
Девушка лежала на траве, облокотившись на локти, над странным отверстием в скале. Оно имело в диаметре вершков пятнадцать и шло куда-то в глубину.
При виде столь необычной картины Дик тихо рассмеялся.
— Итак, Лесли, какого рода вопросы вы задаете Колодцу желаний?
Он никогда не знал, почему это ущелье было названо Колодцем желаний — ни капли воды не было видно в этом отверстии, которое, благодаря странной игре природы, уходило далеко в глубь земли. Но, по издавна установившемуся обычаю, сельские девушки приходили к этому колодцу, шептали в него свои сердечные желания и якобы получали ответы на свои вопросы.
— Я спрашивала о своей судьбе, — чуть смущаясь, произнесла она.
— Ну, и каков же был ответ? — поинтересовался Дик.
Она приподнялась на колени и откинула со лба волосы.
— Не скажу. Спросите его сами о чем-нибудь.
С поддельным вздохом он расположился рядом на траве и крикнул в ущелье:
— Что у меня с Лесли может случиться?
Через две-три секунды откуда-то снизу донеслось эхо:
— Свадьба!
Они рассмеялись, и Дик медленно поднялся.
— Я хотел бы, чтобы вы не гуляли по окрестностям без меня, — произнес он серьезно.
Никогда еще она не была столь красива, как сейчас. Казалось, она была вся соткана из легких облаков и солнечного света — существо, далекое от печального мира, в котором жил он.
— Я сегодня так рано встала… Вышла на прогулку, вспомнила о колодце и захотела узнать, не скажет ли он мне чего-нибудь хорошего. Артур все возится со своим глазом и не хочет выходить на улицу. Бедный Артур! — и после небольшой паузы спросила: — Вы не нашли… — и замолкла, не закончив фразы.
— Стрелявшего джентльмена? Нет, пока не нашли, но уже взяли след. Кстати, я рассчитал Томаса. Вы помните того мрачного лакея, который всегда оказывался именно там, где его присутствие совершенно не требовалось?
— Что же он сделал?
— Ничего особенного. Он оказался бывшим каторжником. Путлер узнал его сразу же по приезду. А, кроме того, я поймал его в три часа сегодня утром выходящим из библиотеки и заставил его вывернуть карманы. Там оказалось, правда, не так много денег, но, судя по купюрам, явно не принадлежавших ему. Бедняжка Гарри страшно беспечен со своими наличными! Томас, конечно, клялся, что это его деньги, но я все равно выгнал жулика на все четыре стороны.
— Где же он теперь?
— Томас? Наверное, уехал с первым же поездом в Лондон. Не думаю, чтобы он мог устроиться где-нибудь поблизости, но на всякий случай сообщите о нем вашему брату.
После минутного молчания Лесли спросила:
— Патроны действительно оказались боевыми?
Он кивнул.
— Да, это была армейская винтовка, которой я никогда не видел в замке и которая вполне могла принадлежать кому-нибудь из деревни. Некоторые из наших рабочих раньше служили в армии. Путлер предполагает, что это проделка контрабандистов.
Дик был скверным лжецом, но Лесли не настаивала больше на продолжении этой темы. При желании, она могла, конечно, сказать Дику, что винтовка контрабандисту вряд ли была бы нужна…
Они направились к дому девушки.
— Желательно, чтобы вы мне кое-что пообещали, — сказал Дик.
— Что именно? — спросила она, наперед зная, в чем будет заключаться эта просьба.
— Я хочу, чтобы вы обещали мне не предпринимать ранних одиноких прогулок — вам лучше кататься на автомобиле и держаться главного шоссе.
Она удивленно подняла брови.
— Почему? Разве есть какая-нибудь опасность? Вы опасаетесь этого черного аббата?
— Нет, — возразил Дик. — Я боюсь не самого черного аббата, а того, кто скрывается под его личиной!
Больше они к этой теме не возвращались, и Лесли рассказала ему об ожидаемом прибытии Мэри Винер.
— Боже мой! Да знаете ли вы, что она является вашей опасной соперницей? — предостерег насмешливо Дик.
— Не будьте таким ужасным! Бедная девушка была влюблена в Гарри, но теперь в своем письме пишет, что у нее совершенно другие планы и выражает надежду, что я ничего не буду иметь против ее приезда.
— Вот как!
— И что она уже почти забыла глупую влюбленность в нее Гарри.
Дик не удержался и громко расхохотался.
— Вот это дело! — воскликнул он. — Черт подери! «Глупая влюбленность Гарри»? Но я ничего не скажу по этому поводу!
— И не надо! — попросила она. — Мне очень жаль бедную девушку.
— Ее совершенно незачем жалеть. Если вы только не будете говорить с ней обо мне, то сможете очень приятно провести время. Я же не буду пересказывать вам все те ужасные вещи, которые она распространяет обо мне, не то вы вдруг можете почувствовать к ней неприязнь.
— Почему же? — с некоторым вызовом спросила она. — Очень многие говорят о вас ужасные вещи.
— Только не вам, — спокойно возразил он, и она покраснела.
— Не знаю, почему я встала так рано, — Лесли переменила тему разговора. — Я не спала до двух часов ночи.
— Было десять минут третьего, когда в вашей комнате погас свет, — уточнил он.
— Откуда вы знаете?
— Случайно проходил мимо вашего дома.
— Мне показалось, что я видела вас на поляне перед домом. Вы курили сигару. Я и сегодня видела окурок сигары перед домом. Дик Алсфорд, когда вы спите?
— Иногда, — он взял ее за руку. — И все же, Лесли, дорогая, обещайте мне…
— Что?
— Не бродить ранними часами по полям и лесам. Не хочу вас пугать, но существует некая опасность. И, пожалуйста, не спрашивайте меня, в чем она заключается, потому что я не все могу сказать вам. Но я не шучу…
Она долго думала над его словами.
— Есть ли в этом какая-то связь с сокровищем Челсфордов? — наконец спросила она, и, к ее удивлению, Дик утвердительно кивнул.
— Того парня снова видели прошлой ночью, сэр.
— Какого парня? — спросил Дик, влезая в седло.
— Черного аббата, сэр. Привратник Джиль видел его в четыре часа утра гуляющим по полю. Но пока он сбегал за ружьем, тот уже исчез.
— И что же делал черный аббат в поле? — саркастически спросил Дик. — Собирал фиалки, что ли?
— Теперь уже для фиалок поздно, сэр, — ответил не понявший шутки конюх. — Но Джиль говорит, что если бы он попался ему в то время, когда у него в руках было бы ружье, то он подстрелил бы молодчика.
— А потом началось бы следствие, и самое лучшее, на что мог бы рассчитывать Джиль, это обвинение в убийстве с целью самозащиты. Передайте Джилю, что черный аббат должен быть пойман голыми руками. Живое привидение может многое нам рассказать, но мертвое будет бесполезно.
Он проехал по полям поместья, миновал руины аббатства и проскакал по берегу Равенсвиля. Затем пустил свою лошадь шагом. Поглощенный событиями прошлой ночи, он не сразу заметил девушку на другом берегу.
Прекрасное утро было полно тепла и солнца. Радостно голубело небо, в его вышине летала стая каких-то птиц — их прощальный щебет явственно слышался внизу.
— Здравствуйте, рыцарь!
Он натянул поводья, с изумлением оглянулся кругом и, наконец, увидел Лесли.
— Здравствуйте, принцесса! — ответил он и, повернув коня, пустил его с берега в воду, направляясь к другому берегу.
— Осторожнее!
— Здесь брод. Кстати, отсюда-то и начинаются поместья Челсфордов. Рыцари в доспехах пересекали Равенсвиль как раз в этом месте. А что здесь делаете вы?
Он спрыгнул на землю, бросив поводья и предоставив лошади полную свободу.
Девушка лежала на траве, облокотившись на локти, над странным отверстием в скале. Оно имело в диаметре вершков пятнадцать и шло куда-то в глубину.
При виде столь необычной картины Дик тихо рассмеялся.
— Итак, Лесли, какого рода вопросы вы задаете Колодцу желаний?
Он никогда не знал, почему это ущелье было названо Колодцем желаний — ни капли воды не было видно в этом отверстии, которое, благодаря странной игре природы, уходило далеко в глубь земли. Но, по издавна установившемуся обычаю, сельские девушки приходили к этому колодцу, шептали в него свои сердечные желания и якобы получали ответы на свои вопросы.
— Я спрашивала о своей судьбе, — чуть смущаясь, произнесла она.
— Ну, и каков же был ответ? — поинтересовался Дик.
Она приподнялась на колени и откинула со лба волосы.
— Не скажу. Спросите его сами о чем-нибудь.
С поддельным вздохом он расположился рядом на траве и крикнул в ущелье:
— Что у меня с Лесли может случиться?
Через две-три секунды откуда-то снизу донеслось эхо:
— Свадьба!
Они рассмеялись, и Дик медленно поднялся.
— Я хотел бы, чтобы вы не гуляли по окрестностям без меня, — произнес он серьезно.
Никогда еще она не была столь красива, как сейчас. Казалось, она была вся соткана из легких облаков и солнечного света — существо, далекое от печального мира, в котором жил он.
— Я сегодня так рано встала… Вышла на прогулку, вспомнила о колодце и захотела узнать, не скажет ли он мне чего-нибудь хорошего. Артур все возится со своим глазом и не хочет выходить на улицу. Бедный Артур! — и после небольшой паузы спросила: — Вы не нашли… — и замолкла, не закончив фразы.
— Стрелявшего джентльмена? Нет, пока не нашли, но уже взяли след. Кстати, я рассчитал Томаса. Вы помните того мрачного лакея, который всегда оказывался именно там, где его присутствие совершенно не требовалось?
— Что же он сделал?
— Ничего особенного. Он оказался бывшим каторжником. Путлер узнал его сразу же по приезду. А, кроме того, я поймал его в три часа сегодня утром выходящим из библиотеки и заставил его вывернуть карманы. Там оказалось, правда, не так много денег, но, судя по купюрам, явно не принадлежавших ему. Бедняжка Гарри страшно беспечен со своими наличными! Томас, конечно, клялся, что это его деньги, но я все равно выгнал жулика на все четыре стороны.
— Где же он теперь?
— Томас? Наверное, уехал с первым же поездом в Лондон. Не думаю, чтобы он мог устроиться где-нибудь поблизости, но на всякий случай сообщите о нем вашему брату.
После минутного молчания Лесли спросила:
— Патроны действительно оказались боевыми?
Он кивнул.
— Да, это была армейская винтовка, которой я никогда не видел в замке и которая вполне могла принадлежать кому-нибудь из деревни. Некоторые из наших рабочих раньше служили в армии. Путлер предполагает, что это проделка контрабандистов.
Дик был скверным лжецом, но Лесли не настаивала больше на продолжении этой темы. При желании, она могла, конечно, сказать Дику, что винтовка контрабандисту вряд ли была бы нужна…
Они направились к дому девушки.
— Желательно, чтобы вы мне кое-что пообещали, — сказал Дик.
— Что именно? — спросила она, наперед зная, в чем будет заключаться эта просьба.
— Я хочу, чтобы вы обещали мне не предпринимать ранних одиноких прогулок — вам лучше кататься на автомобиле и держаться главного шоссе.
Она удивленно подняла брови.
— Почему? Разве есть какая-нибудь опасность? Вы опасаетесь этого черного аббата?
— Нет, — возразил Дик. — Я боюсь не самого черного аббата, а того, кто скрывается под его личиной!
Больше они к этой теме не возвращались, и Лесли рассказала ему об ожидаемом прибытии Мэри Винер.
— Боже мой! Да знаете ли вы, что она является вашей опасной соперницей? — предостерег насмешливо Дик.
— Не будьте таким ужасным! Бедная девушка была влюблена в Гарри, но теперь в своем письме пишет, что у нее совершенно другие планы и выражает надежду, что я ничего не буду иметь против ее приезда.
— Вот как!
— И что она уже почти забыла глупую влюбленность в нее Гарри.
Дик не удержался и громко расхохотался.
— Вот это дело! — воскликнул он. — Черт подери! «Глупая влюбленность Гарри»? Но я ничего не скажу по этому поводу!
— И не надо! — попросила она. — Мне очень жаль бедную девушку.
— Ее совершенно незачем жалеть. Если вы только не будете говорить с ней обо мне, то сможете очень приятно провести время. Я же не буду пересказывать вам все те ужасные вещи, которые она распространяет обо мне, не то вы вдруг можете почувствовать к ней неприязнь.
— Почему же? — с некоторым вызовом спросила она. — Очень многие говорят о вас ужасные вещи.
— Только не вам, — спокойно возразил он, и она покраснела.
— Не знаю, почему я встала так рано, — Лесли переменила тему разговора. — Я не спала до двух часов ночи.
— Было десять минут третьего, когда в вашей комнате погас свет, — уточнил он.
— Откуда вы знаете?
— Случайно проходил мимо вашего дома.
— Мне показалось, что я видела вас на поляне перед домом. Вы курили сигару. Я и сегодня видела окурок сигары перед домом. Дик Алсфорд, когда вы спите?
— Иногда, — он взял ее за руку. — И все же, Лесли, дорогая, обещайте мне…
— Что?
— Не бродить ранними часами по полям и лесам. Не хочу вас пугать, но существует некая опасность. И, пожалуйста, не спрашивайте меня, в чем она заключается, потому что я не все могу сказать вам. Но я не шучу…
Она долго думала над его словами.
— Есть ли в этом какая-то связь с сокровищем Челсфордов? — наконец спросила она, и, к ее удивлению, Дик утвердительно кивнул.
Глава 27
За милю от дома они попрощались. Дик вскочил на лошадь и помчался на ферму. Девушка провожала его взглядом до тех пор, пока он не скрылся за поворотом дороги, затем вздохнула и медленными шагами направилась к дому.
В чем же могла заключаться тайна? Она никогда не принимала легенду о черном аббате всерьез, думая, что своим появлением он обязан глупым шуткам какого-нибудь деревенского парня, находящего в них своеобразное развлечение. Об аббате она знала со слов Дика и Гарри, который хранил в своей памяти множество легенд и сказании о старом замке на протяжении восьми веков. Что значила эта усиленная охрана ее особы со стороны Дика? Она теперь не сомневалась, что он по ночам сторожит ее дом.
За последнюю ночь она приняла одно твердое, хотя и неожиданное решение. Оно стоило ей многих долгих и мучительных размышлений, но у нее не было мужества сообщить о нем Дику сегодня утром. В этот сверкающий солнечный день она не рискнула обидеть его… Но будет Ли он действительно обижен? Все ее счастье зависело от ответа именно на этот вопрос…
Еще издали она увидела у калитки дома человеческую фигуру, а, подойдя ближе, поняла, что ждут ее, вероятно, чтобы поговорить. Это был длинный, нескладного вида человек в потертом сером костюме и кепке. В зубах его торчала потухшая сигарета. При ее приближении он вынул из карманов руки, почтительно дотронулся до кепки, и она узнала в нем неудачника Томаса.
— Доброе утро, барышня, — промолвил он.
— Доброе утро, Томас.
С некоторым интересом оглядела она всю его подозрительную долговязую фигуру.
— Могу ли я поговорить с вами, мисс?
Она колебалась.
— Боюсь, что я не смогу сделать для вас ничего, Томас, — наконец ответила она. — Господин Алсфорд сказал мне, что он рассчитал вас.
Томас изобразил на своем лице улыбку.
— Господин Алсфорд всегда недолюбливал меня, мисс, — произнес он. — Меня беспричинно обвинили, но я еще повидаюсь с моим адвокатом в Лондоне. Одну минутку, мисс, — торопливо заметил он в то время, как она открыла калитку в сад. — Я хочу сказать нечто очень ценное для вас…
Она пытливо взглянула на него и возразила:
— Вы не можете сказать мне ничего ценного, Томас.
— Вы ошибаетесь! — Он торжествующе закачал своей головой вверх-вниз, напоминая девушке болванчика-мандарина с ее туалетного стола, — потому что не знаете того, что знаю я. Вам и господину Джину я могу сказать что-то, о чем никто и не подозревает. Люди говорят о сокровищах Челсфордов…
— Не могу об этом больше слушать, — повернувшись к нему спиной, Лесли Джин закрыла за собой калитку.
С минуту Томас смотрел ей вслед, как бы намереваясь пуститься вдогонку, но затем передумал и, закурив потухшую сигарету, зашагал в сторону коттеджа Джилдера. Неожиданно новая мысль пришла ему в голову. Сразу же за низкой деревянной решеткой сада росли густые развесистые кусты. Устроив все свои дела в замке и едва унеся оттуда ноги, он решил, что нужно искать новые объекты. Томас перепрыгнул через решетку и начал осторожно пробираться через кусты.
— С кем это ты говорила, Лесли? — спросил Артур Джин, лежа в кресле-качалке на поляне.
— С Томасом!
— С лакеем из замка? Он принес нам какое-то сообщение?
— Нет, он уже уволен, — сказала девушка, направляясь к дому. — Дик заподозрил его в воровстве и отправил на все четыре стороны.
— Значит, ты видела Дика? — с удивлением спросил он.
— Да, я встретила его: он объезжал фермы.
Она намеревалась войти в дом, но подошла к брату и уселась рядом с ним.
— Ты, кажется, всегда встречаешь его, — нахмурившись, проворчал Артур. — Каждый день только и слышишь: «Дик сказал то», «Дик сказал это». Почему я никогда не слышу, что ты повстречала Гарри?
— Но Гарри не выходит из своей библиотеки, — улыбнулась в ответ она. — А гуляя в окрестностях, Дика просто нельзя не встретить. Хотя я, надо признаться, и не стараюсь избегать его.
Артур вынул сигарету и задумчиво осмотрел ее.
— Не спорю, Дик — славный парень, — снова повторил он, — но бесполезно с моей стороны напоминать тебе, что он — младший сын и беден, как церковная крыса. Да-да, Лесли, я настаиваю на этой теме. В конце концов скажу прямо: ты должна выйти замуж за состоятельного человека.
Она инстинктивно почувствовала, что время для откровенного разговора настало.
— Чтобы этот состоятельный человек принял опеку над моим состоянием? — спокойно произнесла она. — Если бы я вышла замуж за Дика, который является настоящим деловым человеком, тебе пришлось бы отчитаться обо всех моих бонах и акциях.
Последовала минута тяжелого, напряженного молчания.
— Никаких бонов и акций! — почти выкрикнул он.
Для того чтобы произнести эту фразу, ему пришлось упорно смотреть в землю, потому что он не смел взглянуть ей в глаза.
— Никаких бонов и акций? — медленно повторила она. — Значит, то, что я предполагала, оказалось правдой? Я — нищая?
Вот она, правда… Лесли стояла у кресла брата, гневно нахмурив брови.
— Итак, я — нищая? — переспросила она.
Он облизал пересохшие губы.
— Я уже давно набирался храбрости сказать тебе это, — произнес он. — Я трус и негодяй. У тебя осталось всего несколько тысяч фунтов, остальные же я истратил…
Он говорил с трудом, хриплым голосом, так что его едва можно было понять.
— Ты все равно узнала бы об этом рано или поздно, почему бы тебе не узнать об этом сегодня? Да, я проиграл на скачках около четверти миллиона и стою теперь на грани полного банкротства.
Он поправил пластырь под глазом и, поднявшись с кресла, во весь рост встал перед девушкой, бледный, как мел.
— Я не хотел говорить тебе этого, но ты вынудила меня, и теперь я рад, что все уже сказано…
Взглянув в первый раз за весь разговор ей в глаза, он не нашел в них ни огорчения, ни страдания.
— Ну и слава Богу! — произнесла она тихим голосом.
Артур не понял, что она хотела этим сказать.
— Теперь Челсфорд должен будет взять тебя без всякого приданого.
Она покачала головой.
— Я уже написала Гарри письмо и сообщила, что расторгаю нашу помолвку, — сообщила она и взяла брата за локоть. — Пойдем завтракать. И поверь, это — самый счастливый день в моей жизни.
В чем же могла заключаться тайна? Она никогда не принимала легенду о черном аббате всерьез, думая, что своим появлением он обязан глупым шуткам какого-нибудь деревенского парня, находящего в них своеобразное развлечение. Об аббате она знала со слов Дика и Гарри, который хранил в своей памяти множество легенд и сказании о старом замке на протяжении восьми веков. Что значила эта усиленная охрана ее особы со стороны Дика? Она теперь не сомневалась, что он по ночам сторожит ее дом.
За последнюю ночь она приняла одно твердое, хотя и неожиданное решение. Оно стоило ей многих долгих и мучительных размышлений, но у нее не было мужества сообщить о нем Дику сегодня утром. В этот сверкающий солнечный день она не рискнула обидеть его… Но будет Ли он действительно обижен? Все ее счастье зависело от ответа именно на этот вопрос…
Еще издали она увидела у калитки дома человеческую фигуру, а, подойдя ближе, поняла, что ждут ее, вероятно, чтобы поговорить. Это был длинный, нескладного вида человек в потертом сером костюме и кепке. В зубах его торчала потухшая сигарета. При ее приближении он вынул из карманов руки, почтительно дотронулся до кепки, и она узнала в нем неудачника Томаса.
— Доброе утро, барышня, — промолвил он.
— Доброе утро, Томас.
С некоторым интересом оглядела она всю его подозрительную долговязую фигуру.
— Могу ли я поговорить с вами, мисс?
Она колебалась.
— Боюсь, что я не смогу сделать для вас ничего, Томас, — наконец ответила она. — Господин Алсфорд сказал мне, что он рассчитал вас.
Томас изобразил на своем лице улыбку.
— Господин Алсфорд всегда недолюбливал меня, мисс, — произнес он. — Меня беспричинно обвинили, но я еще повидаюсь с моим адвокатом в Лондоне. Одну минутку, мисс, — торопливо заметил он в то время, как она открыла калитку в сад. — Я хочу сказать нечто очень ценное для вас…
Она пытливо взглянула на него и возразила:
— Вы не можете сказать мне ничего ценного, Томас.
— Вы ошибаетесь! — Он торжествующе закачал своей головой вверх-вниз, напоминая девушке болванчика-мандарина с ее туалетного стола, — потому что не знаете того, что знаю я. Вам и господину Джину я могу сказать что-то, о чем никто и не подозревает. Люди говорят о сокровищах Челсфордов…
— Не могу об этом больше слушать, — повернувшись к нему спиной, Лесли Джин закрыла за собой калитку.
С минуту Томас смотрел ей вслед, как бы намереваясь пуститься вдогонку, но затем передумал и, закурив потухшую сигарету, зашагал в сторону коттеджа Джилдера. Неожиданно новая мысль пришла ему в голову. Сразу же за низкой деревянной решеткой сада росли густые развесистые кусты. Устроив все свои дела в замке и едва унеся оттуда ноги, он решил, что нужно искать новые объекты. Томас перепрыгнул через решетку и начал осторожно пробираться через кусты.
— С кем это ты говорила, Лесли? — спросил Артур Джин, лежа в кресле-качалке на поляне.
— С Томасом!
— С лакеем из замка? Он принес нам какое-то сообщение?
— Нет, он уже уволен, — сказала девушка, направляясь к дому. — Дик заподозрил его в воровстве и отправил на все четыре стороны.
— Значит, ты видела Дика? — с удивлением спросил он.
— Да, я встретила его: он объезжал фермы.
Она намеревалась войти в дом, но подошла к брату и уселась рядом с ним.
— Ты, кажется, всегда встречаешь его, — нахмурившись, проворчал Артур. — Каждый день только и слышишь: «Дик сказал то», «Дик сказал это». Почему я никогда не слышу, что ты повстречала Гарри?
— Но Гарри не выходит из своей библиотеки, — улыбнулась в ответ она. — А гуляя в окрестностях, Дика просто нельзя не встретить. Хотя я, надо признаться, и не стараюсь избегать его.
Артур вынул сигарету и задумчиво осмотрел ее.
— Не спорю, Дик — славный парень, — снова повторил он, — но бесполезно с моей стороны напоминать тебе, что он — младший сын и беден, как церковная крыса. Да-да, Лесли, я настаиваю на этой теме. В конце концов скажу прямо: ты должна выйти замуж за состоятельного человека.
Она инстинктивно почувствовала, что время для откровенного разговора настало.
— Чтобы этот состоятельный человек принял опеку над моим состоянием? — спокойно произнесла она. — Если бы я вышла замуж за Дика, который является настоящим деловым человеком, тебе пришлось бы отчитаться обо всех моих бонах и акциях.
Последовала минута тяжелого, напряженного молчания.
— Никаких бонов и акций! — почти выкрикнул он.
Для того чтобы произнести эту фразу, ему пришлось упорно смотреть в землю, потому что он не смел взглянуть ей в глаза.
— Никаких бонов и акций? — медленно повторила она. — Значит, то, что я предполагала, оказалось правдой? Я — нищая?
Вот она, правда… Лесли стояла у кресла брата, гневно нахмурив брови.
— Итак, я — нищая? — переспросила она.
Он облизал пересохшие губы.
— Я уже давно набирался храбрости сказать тебе это, — произнес он. — Я трус и негодяй. У тебя осталось всего несколько тысяч фунтов, остальные же я истратил…
Он говорил с трудом, хриплым голосом, так что его едва можно было понять.
— Ты все равно узнала бы об этом рано или поздно, почему бы тебе не узнать об этом сегодня? Да, я проиграл на скачках около четверти миллиона и стою теперь на грани полного банкротства.
Он поправил пластырь под глазом и, поднявшись с кресла, во весь рост встал перед девушкой, бледный, как мел.
— Я не хотел говорить тебе этого, но ты вынудила меня, и теперь я рад, что все уже сказано…
Взглянув в первый раз за весь разговор ей в глаза, он не нашел в них ни огорчения, ни страдания.
— Ну и слава Богу! — произнесла она тихим голосом.
Артур не понял, что она хотела этим сказать.
— Теперь Челсфорд должен будет взять тебя без всякого приданого.
Она покачала головой.
— Я уже написала Гарри письмо и сообщила, что расторгаю нашу помолвку, — сообщила она и взяла брата за локоть. — Пойдем завтракать. И поверь, это — самый счастливый день в моей жизни.
Глава 28
Письмо, о котором говорила Лесли, было получено Челсфордом вместе с дневной корреспонденцией, состоявшей, главным образом, из переписки с букинистами, поскольку Гарри неизменно интересовался коллекционированием старинных книг.
Он посмотрел на голубой конверт, узнал почерк и вскрыл его, после чего с выражением скуки стал его читать.
«Дорогой Гарри, я давно уже думала, что у нас с Вами слишком мало общего, так что грядущий брак едва ли бы принес кому-нибудь из нас счастье. Мне кажется, что самым лучшим поступком с моей стороны было бы отослать Вам мое обручальное кольцо, но — к счастью или к несчастью — Вы никогда не дарили мне его.
Желаю Вам всего лучшего в жизни и надеюсь, что мы все же останемся добрыми друзьями».
Гарри еще раз перечел письмо, в недоумении почесал подбородок и опрометью выбежал из библиотеки. Дик на полянке перед домом играл со своей собакой, когда брат поспешно подошел к нему.
— Послушайте, взгляните-ка на это! Что вы думаете по этому поводу?
Дик с серьезным лицом прочел письмо.
— Мне очень жаль, — начал он.
— Жаль! — резко воскликнул Гарри. — Да это безобразие! Оставить меня в дураках! Лесли отнеслась ко мне, как к мальчишке, а ее замечание относительно обручального кольца изобличает не что иное, как дурной вкус!
— Я думал, что вы все же подарили ей кольцо… Разве нет? — терпеливо спросил Дик.
— Глупый варварский обычай! Я никогда и не думал о кольце. У нее уже есть кольцо, вы видели его, оно всегда при ней… Так зачем же ей еще одно?
Несмотря на все его волнение и гнев, Дик все же уловил ноты облегчения в голосе брата. Но было задето его самолюбие — больное место не одного только лорда Челсфорда.
— Без всякого предупреждения! Только вчера она была здесь и не сказала ни слова…
— Вы не дали это сделать, — заметил Дик, — Вы едва говорили с нею, и, право, Гарри, даже не потрудились хоть как-нибудь развлечь ее. Будьте же рассудительны и справедливы…
Гарри опустил голову и посмотрел на брата поверх своих роговых очков.
— Может быть, вы и правы, — с неожиданной покорностью ответил он. — Действительно, я не гожусь для женитьбы. Мне ничего не надо, кроме книг и моей миссии. Но оказаться в дураках?!
Раздражение вспыхнуло в нем с новой силой.
— Каждый в округе знает, что мы обручены, и теперь начнутся пересуды. Опять прилетят разные репортеры, а вот этого-то я и не смогу вынести!
— Направьте их ко мне, — ответил Дик. — И я дам им все нужные объяснения.
Но и это не успокоило Гарри.
— Что заставило ее сделать это? Может быть, она нашла кого-нибудь по своему вкусу, что еще хуже! Я очень рассержен на Артура Джина. Зачем он свел ее со мной?
— Не будем об этом говорить, — резко возразил Дик. — И не следует так выражаться…
Гарри задумчиво посмотрел на письмо в руках:
— Что же мне делать?
— Послать любезное письмо, освобождая ее от данного ею слова. Это все, что можно сделать.
— Как вы думаете, нашла ли она другого жениха? — спросил Гарри.
— Она может найти их целую дюжину, — грубо ответил Дик. — Сделайте, как я вам советую.
С сердитым бормотаньем Гарри удалился в библиотеку.
Итак, она решилась на это! Дик и сам не знал, радоваться ему или печалиться. Неделю тому назад эта новость могла бы сделать его счастливейшим в Англии человеком. Сегодня же он только пожал плечами, вытащил из кармана трубку и свирепо начал набивать ее табаком. Сегодня это означало разрыв, хотя бы и временный, между Джином и Гарри. Следовательно, Гарри мог передать свои дела другой адвокатской фирме. До сих пор Дик ухитрялся покрывать грехи брата Лесли и за несколько месяцев надеялся их возместить без особого ущерба для поместий. Но сейчас, если только Гарри будет настаивать…
— Его сиятельство желает вас видеть! — с невозмутимым видом провозгласил новый лакей.
Дик неторопливо отправился на зов. Гарри, по своему обычаю, сидел за столом, зажав голову руками, с взлохмаченными волосами и сердитой складкой на лбу.
— Дик, я решил покончить с Джином, — промолвил он. — Хочу, чтобы вы поручили нашим адвокатам забрать у него все дела и тщательно проревизовать их перед приемкой. Он заведует поместьем моей матери, имеет в своем распоряжении ценностей приблизительно на пятьдесят тысяч фунтов, и если пропадет хоть пенни, я засужу этого господина, Дик, даю в этом честное слово! Он сделал из меня дурака и посмешище, и, если только мне удастся, я постараюсь ему отомстить!
Сердце у Дика упало.
— К каким адвокатам вы хотели бы обратиться?
— К Самсону и Ховарду. Оба — неплохие профессионалы, к тому же не состоят в друзьях Артура. Не забудьте же об этом, Дик!
Дик вздохнул. Сразу же после того как покинул кабинет брата, он прошел в гараж и, взяв автомобиль, поехал к Артуру Джину.
Тот все еще был на полянке, и по его поникшему виду Дик понял, что случилось что-то чрезвычайное. Возможно, он уже знал о разорванном обручении. И все же Дик не угадал истинной причины…
— Я хочу поговорить с вами, Джин!
Артур вздрогнул и повернулся в сторону, откуда послышался голос.
— Здравствуйте, — тихо произнес он. — Что, Гарри уже знает?
Дик кивнул.
— И, конечно, очень рассердился?
— Он просто рассвирепел. Поэтому-то я и приехал поговорить с вами. Где Лесли?
— Она в доме. Вы хотите видеть ее?
— Нет, — спокойно возразил Дик. — Я приехал поговорить с вами. Пройдемтесь немного со мной…
Они отошли подальше, чтобы не быть услышанными из дома.
— Гарри решил забрать у вас управление его имениями, — начал Дик. — Он говорил мне сегодня, что в вашем распоряжении находилось около пятидесяти тысяч, полученных лордом в виде наследства от графини Челсфорд. Надеюсь, эти деньги целы?..
Артур молчал.
— Эти деньги целы? — снова спросил Дик.
— Нет, — хрипло ответил адвокат. — Не осталось ни пенни.
Дик с ужасом посмотрел на собеседника.
— Вы хотите сказать, что истратили эти деньги?
Артур склонил голову.
— Меня уговорили вложить их в нефтяные источники Техаса. Эти акции не стоят теперь и пары центов за тысячу.
Дик застонал.
— О, идиот! — воскликнул он. — Разве вы не понимаете, что это значит? Я не смогу скрыть этого даже ради Лесли!
Артур Джин устало провел рукой по глазам.
— Какая теперь польза ругать меня? — спросил он. — Долгие годы я жил под угрозой разоблачения и в конце концов расплатился за все…
— А Лесли? — сурово спросил Дик. — Что с нею? Она тоже должна расплачиваться?
Лицо адвоката мучительно искривилось.
— Ради Бога, не напоминайте мне о Лесли! — взмолился он. — Это мое самое больное место. Я не боюсь ни Дартмура, ни банкротства — боюсь только за Лесли…
— Сможете ли вы достать денег?
Артур рассмеялся хриплым смешком.
— Достать деньги? Как же, по-вашему, я смогу достать пятьдесят тысяч фунтов?
— Разве у вас нет друзей?
Адвокат поморщился.
— Во всяком случае, не с пятьюдесятью тысячами фунтов, — коротко ответил он. — Боюсь, Алсфорд, что мне придется ответить за все. Я оказался мошенником, трусом и дураком, и мне не на кого пенять и некому жаловаться…
Дик молчал, усиленно пытаясь найти какой-нибудь выход из создавшегося положения. Его мало заботило то, что Артур может попасть в тюрьму, но Лесли! Это разобьет ее сердце.
— Я хотел бы, чтобы вы мне кое-что пообещали, — начал он, предвидя единственный выход, который мог бы прийти в голову адвоката.
Артур затряс головой.
— Можете быть спокойны! Где-то в глубине души у меня сохранилось религиозное чувство. Самоубийство никогда не казалось мне достойным джентльмена выходом. Хочу вас заверить, что готов перенести все, что предстоит перенести, и не собираюсь раздробить себе череп и предоставить возможность двенадцати присяжным из числа плотников и садовников рыться в моем прошлом и выворачивать в моей жизни все наизнанку. Когда совершится передача дел?
— У нас еще неделя в запасе, — заметил Дик. — Кое-что я еще могу для вас сделать, но с той минуты, когда бумаги окажутся в руках нового адвоката, ничто не может спасти вас.
Семь дней! Артур Джин задумался. С его точки зрения даже семь лет едва ли бы принесли с собой какой-нибудь выход.
Он посмотрел на голубой конверт, узнал почерк и вскрыл его, после чего с выражением скуки стал его читать.
«Дорогой Гарри, я давно уже думала, что у нас с Вами слишком мало общего, так что грядущий брак едва ли бы принес кому-нибудь из нас счастье. Мне кажется, что самым лучшим поступком с моей стороны было бы отослать Вам мое обручальное кольцо, но — к счастью или к несчастью — Вы никогда не дарили мне его.
Желаю Вам всего лучшего в жизни и надеюсь, что мы все же останемся добрыми друзьями».
Гарри еще раз перечел письмо, в недоумении почесал подбородок и опрометью выбежал из библиотеки. Дик на полянке перед домом играл со своей собакой, когда брат поспешно подошел к нему.
— Послушайте, взгляните-ка на это! Что вы думаете по этому поводу?
Дик с серьезным лицом прочел письмо.
— Мне очень жаль, — начал он.
— Жаль! — резко воскликнул Гарри. — Да это безобразие! Оставить меня в дураках! Лесли отнеслась ко мне, как к мальчишке, а ее замечание относительно обручального кольца изобличает не что иное, как дурной вкус!
— Я думал, что вы все же подарили ей кольцо… Разве нет? — терпеливо спросил Дик.
— Глупый варварский обычай! Я никогда и не думал о кольце. У нее уже есть кольцо, вы видели его, оно всегда при ней… Так зачем же ей еще одно?
Несмотря на все его волнение и гнев, Дик все же уловил ноты облегчения в голосе брата. Но было задето его самолюбие — больное место не одного только лорда Челсфорда.
— Без всякого предупреждения! Только вчера она была здесь и не сказала ни слова…
— Вы не дали это сделать, — заметил Дик, — Вы едва говорили с нею, и, право, Гарри, даже не потрудились хоть как-нибудь развлечь ее. Будьте же рассудительны и справедливы…
Гарри опустил голову и посмотрел на брата поверх своих роговых очков.
— Может быть, вы и правы, — с неожиданной покорностью ответил он. — Действительно, я не гожусь для женитьбы. Мне ничего не надо, кроме книг и моей миссии. Но оказаться в дураках?!
Раздражение вспыхнуло в нем с новой силой.
— Каждый в округе знает, что мы обручены, и теперь начнутся пересуды. Опять прилетят разные репортеры, а вот этого-то я и не смогу вынести!
— Направьте их ко мне, — ответил Дик. — И я дам им все нужные объяснения.
Но и это не успокоило Гарри.
— Что заставило ее сделать это? Может быть, она нашла кого-нибудь по своему вкусу, что еще хуже! Я очень рассержен на Артура Джина. Зачем он свел ее со мной?
— Не будем об этом говорить, — резко возразил Дик. — И не следует так выражаться…
Гарри задумчиво посмотрел на письмо в руках:
— Что же мне делать?
— Послать любезное письмо, освобождая ее от данного ею слова. Это все, что можно сделать.
— Как вы думаете, нашла ли она другого жениха? — спросил Гарри.
— Она может найти их целую дюжину, — грубо ответил Дик. — Сделайте, как я вам советую.
С сердитым бормотаньем Гарри удалился в библиотеку.
Итак, она решилась на это! Дик и сам не знал, радоваться ему или печалиться. Неделю тому назад эта новость могла бы сделать его счастливейшим в Англии человеком. Сегодня же он только пожал плечами, вытащил из кармана трубку и свирепо начал набивать ее табаком. Сегодня это означало разрыв, хотя бы и временный, между Джином и Гарри. Следовательно, Гарри мог передать свои дела другой адвокатской фирме. До сих пор Дик ухитрялся покрывать грехи брата Лесли и за несколько месяцев надеялся их возместить без особого ущерба для поместий. Но сейчас, если только Гарри будет настаивать…
— Его сиятельство желает вас видеть! — с невозмутимым видом провозгласил новый лакей.
Дик неторопливо отправился на зов. Гарри, по своему обычаю, сидел за столом, зажав голову руками, с взлохмаченными волосами и сердитой складкой на лбу.
— Дик, я решил покончить с Джином, — промолвил он. — Хочу, чтобы вы поручили нашим адвокатам забрать у него все дела и тщательно проревизовать их перед приемкой. Он заведует поместьем моей матери, имеет в своем распоряжении ценностей приблизительно на пятьдесят тысяч фунтов, и если пропадет хоть пенни, я засужу этого господина, Дик, даю в этом честное слово! Он сделал из меня дурака и посмешище, и, если только мне удастся, я постараюсь ему отомстить!
Сердце у Дика упало.
— К каким адвокатам вы хотели бы обратиться?
— К Самсону и Ховарду. Оба — неплохие профессионалы, к тому же не состоят в друзьях Артура. Не забудьте же об этом, Дик!
Дик вздохнул. Сразу же после того как покинул кабинет брата, он прошел в гараж и, взяв автомобиль, поехал к Артуру Джину.
Тот все еще был на полянке, и по его поникшему виду Дик понял, что случилось что-то чрезвычайное. Возможно, он уже знал о разорванном обручении. И все же Дик не угадал истинной причины…
— Я хочу поговорить с вами, Джин!
Артур вздрогнул и повернулся в сторону, откуда послышался голос.
— Здравствуйте, — тихо произнес он. — Что, Гарри уже знает?
Дик кивнул.
— И, конечно, очень рассердился?
— Он просто рассвирепел. Поэтому-то я и приехал поговорить с вами. Где Лесли?
— Она в доме. Вы хотите видеть ее?
— Нет, — спокойно возразил Дик. — Я приехал поговорить с вами. Пройдемтесь немного со мной…
Они отошли подальше, чтобы не быть услышанными из дома.
— Гарри решил забрать у вас управление его имениями, — начал Дик. — Он говорил мне сегодня, что в вашем распоряжении находилось около пятидесяти тысяч, полученных лордом в виде наследства от графини Челсфорд. Надеюсь, эти деньги целы?..
Артур молчал.
— Эти деньги целы? — снова спросил Дик.
— Нет, — хрипло ответил адвокат. — Не осталось ни пенни.
Дик с ужасом посмотрел на собеседника.
— Вы хотите сказать, что истратили эти деньги?
Артур склонил голову.
— Меня уговорили вложить их в нефтяные источники Техаса. Эти акции не стоят теперь и пары центов за тысячу.
Дик застонал.
— О, идиот! — воскликнул он. — Разве вы не понимаете, что это значит? Я не смогу скрыть этого даже ради Лесли!
Артур Джин устало провел рукой по глазам.
— Какая теперь польза ругать меня? — спросил он. — Долгие годы я жил под угрозой разоблачения и в конце концов расплатился за все…
— А Лесли? — сурово спросил Дик. — Что с нею? Она тоже должна расплачиваться?
Лицо адвоката мучительно искривилось.
— Ради Бога, не напоминайте мне о Лесли! — взмолился он. — Это мое самое больное место. Я не боюсь ни Дартмура, ни банкротства — боюсь только за Лесли…
— Сможете ли вы достать денег?
Артур рассмеялся хриплым смешком.
— Достать деньги? Как же, по-вашему, я смогу достать пятьдесят тысяч фунтов?
— Разве у вас нет друзей?
Адвокат поморщился.
— Во всяком случае, не с пятьюдесятью тысячами фунтов, — коротко ответил он. — Боюсь, Алсфорд, что мне придется ответить за все. Я оказался мошенником, трусом и дураком, и мне не на кого пенять и некому жаловаться…
Дик молчал, усиленно пытаясь найти какой-нибудь выход из создавшегося положения. Его мало заботило то, что Артур может попасть в тюрьму, но Лесли! Это разобьет ее сердце.
— Я хотел бы, чтобы вы мне кое-что пообещали, — начал он, предвидя единственный выход, который мог бы прийти в голову адвоката.
Артур затряс головой.
— Можете быть спокойны! Где-то в глубине души у меня сохранилось религиозное чувство. Самоубийство никогда не казалось мне достойным джентльмена выходом. Хочу вас заверить, что готов перенести все, что предстоит перенести, и не собираюсь раздробить себе череп и предоставить возможность двенадцати присяжным из числа плотников и садовников рыться в моем прошлом и выворачивать в моей жизни все наизнанку. Когда совершится передача дел?
— У нас еще неделя в запасе, — заметил Дик. — Кое-что я еще могу для вас сделать, но с той минуты, когда бумаги окажутся в руках нового адвоката, ничто не может спасти вас.
Семь дней! Артур Джин задумался. С его точки зрения даже семь лет едва ли бы принесли с собой какой-нибудь выход.