Эдгар Уоллес
ЧЕРНЫЙ АББАТ

Глава 1

   — Томас!
   — Да, милорд!
   Лакей Томас почтительно ждал, пока человек за большим письменным столом сортировал банкноты.
   Солидный стальной ящик, из которого были взяты эти банкноты, был почти полон кредитками самого различного достоинства.
   — Томас, — рассеянно повторил человек. В глаза бросалась необычайная бледность его лица.
   — Да, милорд!
   — Положите эти деньги вон в тот конверт! Да не в тот, бестолковый, а в серый. Он адресован?
   — Да, милорд. Адресован на имя Любича, Франкфуртен-штрассе, 35, Лейпциг.
   — Запечатайте и отнесите на почту. Пошлите его заказным. А что, Ричард у себя в комнате?
   — Нет, милорд, он вышел еще час тому назад.
   Гарри Алсфорд, лорд Челсфорд в восемнадцатом колене, глубоко вздохнул.
   Это был человек лет тридцати, худощавый и бледный, как все люди, проводящие большую часть своего времени в кабинете. Его иссиня-черные волосы еще больше оттеняли нездоровую бледность лица.
   Библиотека, в которой лорд работал, была огромной комнатой с высоким потолком и галереей, занимавшей три стены, с узкой винтовой лестницей в одном из ее углов. Почти от самого пола и до потолка стены были заставлены книжными полками, и только над большим камином оставалось свободное пространство, где висел прекрасный женский портрет во весь рост, писанный масляными красками.
   Всякий, кто только знал молодого лорда, ни на минуту не усомнился бы в родственной связи между ним и этой безупречной красоты леди. И вправду, это была его мать: те же тонкие черты лица, темные волосы и огромные черные глаза. Кроме этого портрета в комнате больше не было ни одной картины.
   Глаза лорда сейчас вновь устремились на портрет матери. Для Гарри Алсфорда весь Челсфордский замок со всей его роскошью и богатством был не более чем рамкой, обрамлением для такого сокровища.
   Лакей в скромной черной ливрее, с напудренными волосами, снова появился на пороге.
   — Это все, милорд?
   — Да, все, — рассеянно отозвался Гарри Алсфорд. Но как только лакей неслышной поступью подошел к двери, он окликнул его снова. — Томас!
   — Да, милорд.
   — Я случайно слышал ваш разговор, когда сегодня утром вы с грумом Филлингом проходили под окном и…
   — Он рассказывал мне о черном аббате.
   Бледное лицо лорда искривилось гримасой. Упоминание о черном аббате всякий раз заставляло тревожно биться его сердце. Сегодня это было уже во второй раз.
   — Первый же из состоящих у меня на службе, вздумай он снова заговорить о черном аббате, будет немедленно уволен! Передайте, пожалуйста, это всей прислуге, Томас. Приведение! Боже мой! Вы что, с ума все сошли?.. — Его лицо покраснело, жилы на лбу напряглись, темные глаза под влиянием гнева почти совсем ушли под лоб. — Больше ни слова! Ясно? Это глупая досужая выдумка! Дурацкую шутку о том, что Челсфордский замок заколдован, распустил какой-то местный бездельник. А теперь — идите!
   Нетерпеливым жестом руки он отпустил кланявшегося лакея и углубился в чтение книги в черном кожаном переплете, полученной из Германии сегодня утром.
   Очутившись по другую сторону дверей, Томас ухмыльнулся, но лишь на мгновение. Через секунду его угрюмое лицо обрело прежнее выражение. Да, в том ящике находилось, должно быть, около тысячи фунтов, а ему, Томасу, однажды пришлось отсидеть три года за сумму, в десять раз меньшую. Даже Ричард Алсфорд, который, кажется, знал все на свете, не подозревал об этом интереснейшем факте…
   В настоящее время Томасу необходимо было написать письмо лицу, в высшей степени заинтересованному в Челсфордском замке, но прежде всего он решил поделиться происшедшим разговором с камердинером Гловером.
   — Не понимаю, почему его сиятельство передал это через вас, — удивился Гловер. — Привидение действительно существует, и очень многие видели его. Лично я не соглашусь пройти по сосновой аллее ночью даже за миллион фунтов! — Он покачал своей уже поседевшей головой. — Да его сиятельство и сам в него верит. Единственное, чего я хотел бы, чтобы он, наконец, женился. Тогда, может быть, он стал бы несколько более рассудительным.
   — А мы бы избавились от второго Алсфорда, не так ли, господин Гловер?
   Камердинер ответил неопределенно:
   — Если люди, которые любят его, а есть, которые ненавидят, — заметил он. — Мы с ним никогда не ссорились. Томас, кажется, кто-то звонит у подъезда!
   Томас заторопился к двери и широко распахнул ее. На крыльце стояла девушка, хорошенькая, пышущая здоровьем, одетая в нарядный модный костюм.
   Томас приветливо улыбнулся ей.
   — Доброе утро, мисс Винер! Вот так сюрприз!
   — Его сиятельство дома?
   Лакей задумчиво покусал губы.
   — Он дома, мисс, но боюсь, что не смогу провести вас к нему. Не вините меня, таково распоряжение господина Алсфорда.
   — Господина Алсфорда! — возмутилась гостья. — Вы хотите сказать, что я даром проехала весь путь от Лондона сюда и уеду, так и не повидав лорда Челсфорда?!
   Но Томас продолжал держать руку на двери. Ему была симпатична эта девушка, которая в бытность свою секретарем его сиятельства никогда не важничала и всегда находила для каждого улыбку и приветливое слово. Он с удовольствием впустил бы ее, предполагая, что и его сиятельство был бы рад увидеть ее, но перед ним немедленно появился образ Дика Алсфорда, мрачного и немногословного, от которого можно было ожидать одного — немедленного расчета в случае неисполнения его приказания.
   — Мне очень жаль, мисс, но таков приказ, и, как вы сами понимаете, я должен следовать ему.
   — Понимаю. — Мисс Винер не могла скрыть огорчения. — Мне приказывают не являться в дом, где я могла бы быть хозяйкой, не так ли, Томас?
   Тот постарался выразить свое полнейшее понимание и сочувствие.
   — Это Винер, — пояснил Томас, возвращаясь к камердинеру, — которую Ричард Алсфорд уволил, боясь, что лорд начнет за ней ухаживать.
   В этот момент из библиотеки послышался звонок, и Томас поторопился на зов.
   — Кто была эта дама? Я видел ее в окно.
   — Мисс Винер, милорд.
   Тучка набежала на лицо Гарри.
   — И вы не пригласили ее войти?
   — Нет, милорд. Господин Алсфорд отдал соответствующее приказание.
   — О, да! Я и забыл. Впрочем, может быть, так и лучше. Благодарю вас.
   Он вновь надел на лоб зеленый щиток, так как, благодаря полутьме, царившей в библиотеке, даже днем работал при искусственном освещении, и снова принялся за чтение книги. Но его мысли никак не могли сосредоточиться на ее содержании. Наконец Гарри встал, заложил руки за спину и прошелся по комнате, опустив голову на грудь. Потом остановился перед портретом матери, вздохнул и снова вернулся к письменному столу.
   Там лежала вырезка из газеты. Он прочел ее в третий раз. Его не столько раздражало упоминание имени Алсфордов в прессе, сколько повод к публикации.
   «Челсфордберри, вечно сонная суссекская деревушка, ныне занята увлекательнейшим спортом — охотой за привидениями. После длительного перерыва черный аббат Челсфорда вновь заявил о своем существовании. Суть легенды состоит в том, что семьсот лет тому назад Губерт Редруф, челсфордский аббат, был умерщвлен по приказанию лорда Челсфорда. С тех пор время от времени в окрестностях появляется его „дух“. В последнее время возникла масса различных слухов о таинственном призраке. Душераздирающие крики и вздохи нередко слышались по ночам, но до последней недели никто не мог похвастаться, что своими глазами видел покойного аббата. Беспокойное приведение пугает Челсфордсберри всерьез.
   Кроме пересудов о призраке, Челсфордский замок имеет и другую легенду.
   Четыреста лет тому назад в этом поместье был зарыт драгоценнейший клад и так удачно, что, несмотря на все многочисленные попытки лордов Челсфордов, его все еще не удалось разыскать.
   Нынешний лорд Челсфорд, который, кстати, в недалеком будущем намерен жениться на мисс Лесли Джин, единственной сестре Артура Джина, известного адвоката, известил нашего сотрудника о том, что, по его мнению, слухи о появлении призрака черного аббата являются досужей выдумкой какого-то местного бездельника».
   Гарри сделал было движение, чтобы порвать вырезку, но передумал и положил ее под пресс-папье.
   Упоминание о глупой шутке местного бездельника могло служить ободрением, а он очень и очень нуждался в ободрении, поскольку, несмотря на свое скептическое замечание, сам, как никто другой, верил в существование черного аббата.
   Нервная рука лорда Челсфорда снова потянулась к звонку.
   — Вернулся ли Ричард, Томас?
   — Нет, милорд.
   Гарри Челсфорд нетерпеливо ударил по столу ладонью.
   — Куда к черту он запропал с утра? — раздраженно воскликнул он.
   Томас благоразумно сделал вид, что не услышал вопроса.

Глава 2

   Сильный ветер безмятежно гулял по Рокетскому полю, срывая с кустов пожелтевшую листву. За полем виднелась деревушка Челсфордберри с остроконечной верхушкой старенькой церкви, четко вырисовывающейся на голубом небе. Еще дальше — за горизонт — уходили зелено-белые долины Суссекса, через которые проходила железная дорога.
   Дик Алсфорд сидел на вершине холма, а потому мог свободно обозревать окрестности почти на пятнадцать миль вокруг. Оглянувшись назад, он мог бы различить хозяйственные постройки и зеленую куполообразную крышу Челсфордского замка с его зелеными площадками и увитой плющом изгородью, но сейчас его интересовали не поля и не красота окружающей природы: его взор и мысли были прикованы к девушке, быстро поднимающейся по извилистой тропинке, которая, в конце концов, неизменно должна была привести ее к нему, Дику Алсфорду.
   Она довольно громко напевала что-то, размахивая хлыстом.
   Лицо молодого человека тронула легкая улыбка. В следующую минуту она увидит его: интересно, обрадуется ли она или будет раздосадована? Он никогда еще не виделся с Лесли Джин наедине, вне общества, когда на ней была неизменная маска вежливости и благовоспитанности. У нее, конечно, прекрасные манеры. Лесли получила хорошее воспитание и знала, что в свете прощается все, кроме одного — показаться глупой.
   Песня прервалась. Девушка заметила его, но не замедлила шаг, а быстро поднялась на холм, сшибая хлыстом головки васильков, росших у края тропинки.
   — Здравствуйте, подсматрнвальщик! — весело приветствовала она Дика Алсфорда.
   Лесли Джин была не столь высокого роста, как обычно бывают английские девушки, но ее стройность и энергичные движения придавали особое очарование ее изящной фигуре.
   Прекрасно очерченное лицо, маленькие руки и ноги, превосходная постановка головы, темно-серые глаза и прелестная улыбка — такова была Лесли Джин. Даже в рубище она могла бы соперничать красотой с самой разодетой дамой…
   Дик и раньше видел ее верхом на лошади. Как настоящий жокей, она сжимала ее бока и казалась влитой в седло. Он также видел ее на блестящем паркете и отметил бесконечную грациозность каждого ее движения. Когда он танцевал с — ней, то невольно чувствовал всю упругость и крепость этого молодого тела. Рука, лежавшая на его плече, отличалась безукоризненной формой, талия, которую он обнимал, была стройной и гибкой…
   Теперь же она стояла перед ним в своей маленькой верховой шапочке, в темном хорошо сшитом костюме, который удачно оживлял ослепительной белизны воротничок. Стояла, слегка притопывая ногой в щегольском сапоге, и все еще помахивая хлыстом. Руки ее были затянуты в темно-коричневые перчатки. Серые глаза блестели удалью и задором, составляя удивительно приятный контраст с безупречностью и строгостью всего облика.
   Дик Алсфорд, жуя крепкими зубами какую-то травинку, с восхищением смотрел на девушку со своего возвышения.
   — Катались, Лесли? — спросил он.
   — Да, каталась. — И совершенно серьезно добавила: — на лошади, — и оглянулась по сторонам.
   — А где же это знаменитое животное? — в тон ей задал вопрос Дик.
   Девушка подозрительно взглянула на него, но ни один мускул не дрогнул на его свежем и сильном лице.
   — Я слезла с нее, чтобы нарвать полевых цветов, а препротивное животное взяло и убежало. Вы, наверное, видели ее?
   — Да, я видел нечто похожее на лошадь, бежавшую по направлению к Виллоу-коттеджу, — спокойно сказал он. — Я подумал, что, очевидно, она вас где-нибудь сбросила.
   Она кивнула.
   — Угадали. А раз так, то пойдите и разыщите ее. А я подожду вас здесь.
   С легким вздохом Дик поднялся со своего места.
   — Да, да. Я именно это и хотела предложить вам сделать. Еще в ту минуту, как заметила вас. Вот, подумала я, сидит лентяй, которому вовсе не повредит небольшое упражнение для ног. Должна же будущая жена брата пользоваться хоть какой-нибудь привилегией!
   При этих словах Дик поморщился, и девушка заметила тучку, набежавшую на его лицо.
   — Впрочем, не стоит так утруждать себя, Дик. Грум разыщет ее потом. Это такое жадное животное, что скорее всего направилось назад в свою конюшню, к овсу. Ну, конечно же, я говорю не о груме, а о лошади. Садитесь, я хочу поговорить с вами.
   Лесли поднялась к нему на холм.
   — Ричард Алсфорд, мне кажется, вас не очень радует перспектива увидеть меня в роли хозяйки в Челсфордском поместье?
   — В замке, — поправил он.
   — Не лукавьте, пожалуйста.
   — Жду не дождусь того часа, — весело произнес он.
   — И вправду?
   Он вытащил из кармана серебряный портсигар, выбрал сигарету и медленно закурил.
   — Дорогая Лесли, — начал было он раздумчиво, но девушка резко покачала головой.
   — Я вполне серьезно. Вы думаете, что я буду… вмешиваться во все? В управление делами поместьем? Я знаю, что бедняжка Гарри не мог бы справиться даже с самым маленьким хозяйством… И все же вы ошибаетесь относительно меня.
   Молодой человек выпустил в воздух три дымовых колечка прежде, чем ответил.
   — Я вовсе не против того, чтобы вы управляли поместьем, — спокойно произнес он. — Для меня это было бы сущей благодатью, и беспокоюсь я совсем не об этом. Извините за откровенность, но с вашими деньгами можно справиться с любым поместьем. Любой управляющий возьмется за это дело, а не только второй сын, как я, без титула и наследства.
   Он произнес это без всякой горечи, без тени самоунижения.
   Когда старый лорд Челсфорд последовал за матерью Дика в могилу, тяжкая участь сына от второго брака выпала на долю молодого человека. Поместье, титул, даже автомобиль, которым он прежде пользовался и привык считать своим, были для него безвозвратно потеряны. Только маленькая усадебка где-то в Херфоршайре, несколько материнских драгоценностей, да тысяча фунтов достались второму сыну. К тому же и эта тысяча фунтов так и не была ему выплачена. Каким-то таинственным образом она исчезла, растаяла…
   Раздел наследства производил адвокат Артур Джин. Дик был рад забыть об этой злосчастной тысяче фунтов и все же почему-то подумал о ней сейчас. Девушка, как бы прочитав его мысли, спросила:
   — Вы не любите Артура, не правда ли?
   — Почему вы так считаете? — с удивлением спросил Дик.
   Ему всегда казалось, что он никогда ничем не выдал своего недоверия и неприязни к вылощенному молодому адвокату.
   — Мне так кажется, — проговорила она задумчиво. — Иногда Артур сердит и меня. Легко могу вообразить, что такой человек, как вы, должны были бы не переваривать его.
   Дик улыбнулся.
   — Но зато Гарри отлично его переваривает, и мне приходится считаться с его мнением.
   В кустарнике зачирикала какая-то птица, и Лесли оглянулась, ища ее взглядом. Помолчала и проговорила уже иным, каким-то приглушенным тоном:
   — Мне кажется, что все это не реально — весь мой предполагаемый брак. Такое странное предложение, Дик, такое вежливое, формальное и такое странное… Я подумала, что если бы оно было выражено в другом тоне, я бы…
   Она умолкла.
   Дик не мог себе представить, каким образом брат сделал Лесли предложение: Гарри был таким новичком в амурных делах. Когда-то он имел в секретарях хорошенькую барышню, и в один из жарких июльских дней Дик вынужден был прервать их весьма интимный разговор, смахивающий на предложение, сделанное брату энергичной и очень себе на уме особой. Очарованный Гарри наверняка принял бы без всяких оговорок ее брачное предложение, не подоспей Дик вовремя. Расчетливая мисс Винер должна была поспешно покинуть Челсфордский замок…
   — Мне кажется, не сделай он предложение в безукоризненной классической форме, вы бы не приняли его, — проговорил Дик.
   — Не знаю, — вздохнула Лесли. — Вообще, все это так неожиданно и странно… Мне нравится Гарри, но я порой думаю, понравилась бы ему я, если бы…
   Она замолкла, не окончив фразы.
   — Если бы не были так богаты? — улыбнулся Дик. — Что ж такие ваши мысли — отнюдь не комплимент ему.
   Лесли протянула руки, и Дик свел ее с холма, хотя в этом не было никакой нужды: она сама была воплощением легкости и ловкости.
   — Дик, — начала она, когда они медленно отправились по тропинке вниз на главную дорогу. — Что мне делать?
   — Относительно чего? — спросил он.
   — Относительно Гарри и всего прочего…
   Он молчал, не находя ответа.
   — Артуру очень хочется, чтобы я вышла за Гарри, — продолжала она. — Я, право, не боюсь этого, но порой мне кажется…
   — Вот где кроется беда: опасно быть богатой невестой, — пошутил он.
   — Мне кажется, — продолжала Лесли, хмуря брови, — что я не так уж и богата.
   Дик остановился и с удивлением посмотрел на собеседницу.
   — Вот как?
   Он был так удивлен, что Лесли невольно рассмеялась.
   — Дядя действительно оставил мне уйму денег много лет тому назад. Сколько именно не знаю, так как Артур управлял моими делами на продолжении всех этих лет. У меня же всегда были деньги на все мои расходы…
   — Ну, так и не жалуйтесь, — невежливо проворчал он, и Лесли снова рассмеялась.
   — Очевидно, большинство девушек в моем положении устроили бы свой брак точно так же, как должен быть устроен мой. И до последнего времени я принимала все происходящее как должное…
   — Почему же вы переменили свое мнение теперь, — быстро спросил он и увидел, как румянец залил ее лицо.
   — Не знаю.
   Ответ был краток и резок.
   Но тут она увидела в его глазах огонек печали и безнадежности, и в ее сознании молнией блеснула догадка.
   По каким-то непонятным ей самой причинам она с трудом перевела дыхание и едва могла говорить. Ей казалось, что спутник может услышать учащенное биение ее сердца, и она в отчаянии призывала на помощь все свое хладнокровие Как живой предстал перед ее внутренним взором образ жениха: бледного, вечно раздраженного молодого человека, не имевшего основного достоинства мужчины — мужественности. Жалкое, нервное создание, то ласковое, то грубое, не считающееся с впечатлением, какое производил он на женщину, согласившуюся разделить с ним жизнь…
   И с этой представившейся ее воображению фигуры ее взгляд невольно перешел на человека, шедшего рядом с ней — спокойного, уравновешенного, уверенного в своей силе. Волевого и надежного.
   Через десять минут она уже шла к Виллоу-коттеджу, борясь в душе с новой, представлявшейся ей неразрешимой, проблемой.
   Дик Алсфорд, неторопливо возвращавшийся домой, еще издали увидел тонкую фигуру брата, ожидавшего его у конца сосновой аллеи.
   Ветер в разные стороны раздувал концы его длинного фрака, и благодаря своей сухощавости, Гарри казался какой-то странной зловещей птицей. Лицо его потемнело от гнева, что прежде всего бросилось в глаза подошедшего к нему Дику.
   — Я возложил на вас очень много обязанностей, Ричард, но со своими сердечными делами я управлюсь сам!
   Кровь прилила к лицу Дика, но он ничем не выказал ни обиды, ни гнева.
   — Я не желаю — понятно?.. — по-детски выкрикивал он резким голосом, — не желаю, чтобы вы вмешивались в мои личные дела! Вы уже отослали от меня одну девушку, но Лесли вам не удастся отнять у меня!
   — Я и не собирался отнимать…
   — Именно так! Собирались! Вы не хотите видеть меня женатым. Я не дурак, Дик, и понимаю, что вы — следующий по линии наследник. Но я хочу жениться на Лесли Джин, и вам не удастся расстроить наше обручение!
   На миг вся грубость и несправедливость обвинения заставили молодого человека окаменеть, но в следующую же секунду он овладел собой. Такие сцены происходили почти каждый день, но никогда еще Гарри не заходил в своем гневе так далеко, Через десять минут шторм минует, и Гарри снова станет тихим и спокойным, но как было больно и досадно слушать все эти оскорбления сейчас…
   — Зачем вы говорите такие ужасающие вещи? — спросил Дик. — Я разделался с мисс Винер, потому что она не могла быть достойной вас женой…
   — Вы просто не хотите видеть меня женатым, потому что ждете наследства! Вот чего вы дожидаетесь! — почти взвизгнул Гарри. — Для вас это нож в сердце — увидеть новую леди Челсфорд! Вы и сами хорошо это понимаете!
   Дик Алсфорд молчал. Брат говорил правду. Видит Бог, это будет для него, Дика, ужасный день, когда Гарри введет свою жену в это огромное поместье и заставит ее разделить с ними страшную тайну, как черная туча висящую над Челсфордским замком…

Глава 3

   Дик Алсфорд находился в своем небольшом кабинете, где он обычно работал и который представлял собой чисто деловую комнату с бесчисленными папками и полками. Венецианское окно, выходившее на теннисную площадку, было открыто настежь, поскольку несмотря на сентябрь, было совсем тепло, и молодой человек работал в одной рубашке с засученными рукавами, с трубкой в зубах и с зеленым щитком на лбу, предохраняющим глаза от света.
   Если между лордом Челсфордом и его матерью существовало большое сходство, то самый внимательный человек не мог бы найти и тени сходства между двумя братьями. Дик Алсфорд был шестифутовым атлетом, с широкими плечами и загорелым лицом, показывающим, что большая часть его жизни проходит на открытом воздухе. Его голубые глаза критически осматривали стоявшего перед ним лакея, в конце концов он отодвинул пишущую машинку от себя и потянулся.
   — Черный аббат! Господи, Боже мой! А сами вы видели его, Томас?
   — Нет, сэр, я его не видел. Но Картрайт, лавочник из Челсфордской деревушки… — он картинно описал весь ужас и удивление лавочника. — Из «Красного Льва» телефонировали и справлялись, слышал ли что-нибудь его сиятельство об этом, — с легким передергиванием плеч продолжал Томас. — Говорят, это первый случай, когда черный аббат оказался замеченным за последние годы, хотя многие очень часто слышали его стоны. Никто также не знает, каким образом загорелся дом священника, когда он уезжал на курорт…
   — Довольно, Томас! Что же касается Картрайта, то он попросту был пьян, — весело возразил Дик. — Или же увидел свою собственную тень. — Дик взглянул сквозь окно на площадку, купающуюся в бледно-серебряных лучах полной луны. — При лунном свете вы можете вообразить, что видели очень многое… Но, если я правильно понял, его сиятельство выразил желание, чтобы эта тема не обсуждалась.
   — Да, сэр.
   — Ну и замолчите, — дал совет Дик.
   С трубкой в руках он отправился через темный вестибюль к слабо освещенной библиотеке.
   Люстры в библиотеке были погашены, и только две небольшие лампы с зелеными абажурами по бокам письменного стола слегка рассеивали мрак комнаты. Дик прикрыл дверь за собой и, взяв стул, придвинул его к столу.
   При виде брата лорд Челсфорд вздрогнул.
   — Право, Дик, — раздраженно начал он, — я очень бы хотел, чтобы вы не шатались по всему замку в рубашке с засученными рукавами. В конце концов, это просто некрасиво.
   — Но зато прохладно, — ответил Дик, присаживаясь на стул. — Ваши нервы сегодня способны выдержать запах старого трубочного табака?
   Гарри Челсфорд недовольно заворочался в кресле. Затем, протянув руку, придвинул к себе золотой портсигар и вытащил оттуда сигарету.
   — Я бы и шиллинга не дал за вашу коптилку, — с веселой улыбкой заметил Дик. — Я могу курить сигареты, но надушенные — никогда.
   — Если они вам не нравятся, Дик, можете уйти, — послышался ворчливый ответ. Затем, следуя своей обычной манере, Гарри задал неожиданный вопрос. — Вы видели вырезку из газеты?
   Он вытащил из-под пресс-папье вырезку, и Дик бегло пробежал ее.
   — Мы становимся популярными, — заметил он. — Но здесь почему-то нет ни единого слова про меня, а это невежливо.
   — Не будьте дураком! Каким образом это попало в газету?
   — А каким образом все попадает в газеты? — переспросил Дик. — Наше привидение становится героем дня.
   Гарри нетерпеливо стукнул по столу.
   — Неужели вы не можете говорить серьезно? Разве не видите, что это беспокоит меня, как ничто иное? Вы знаете состояние моих нервов и в то же время не имеете ни малейшего сострадания. Вы бесчувственны, как скала. Из-за этого никто, кажется, не любит вас…
   Дик печально пососал свою трубку.
   — Вы правы. Всему виной мой несчастный характер! Это он не дает мне спать по ночам.
   — Ради Бога, перестаньте валять дурака!
   — Никогда еще в жизни не был таким серьезным, — пробормотал Дик, закрывая глаза. — Попробуйте-ка прочесть мне теперь какой-нибудь научный трактат.
   Гарри Челсфорд с безнадежным видом, перебирая пальцами страницы лежавшей перед ним книги, глядел куда-то мимо брата в темноту коридора, что означало конец беседы. Дик поднялся.
   — Вам не кажется, что вы уже достаточно поработали на сегодня, Гарри? — мягко спросил он. — Вы выглядите таким усталым.