Уоллес Эдгар Ричард Горацио. Доносчик

   Он направился к большому сейфу, вынул какую-то бумагу и показал ее помощнику.
   — Это та же бумага и написана на той же пишущей машинке, — сказал Баррабаль.
   Эльфорд был близорук. Низко наклонясь к лампе, он внимательно рассматривал бумагу. Там сообщалось:
   «Три брошки с алмазом, четыре кольца с алмазом и смарагдом, семь пар серег (алмаз) похищены сегодня вечером из ювелирного магазина Венера. Завтра будет сообщено, где их найти».
   — Это означает, — сказал Баррабаль, что «Доносчик» сейчас предлагает кому-то продать эти вещи. Пока он ведет переговоры. Если же вещи станут его собственностью, мы ничего больше не узнаем о них…
   …Баррабаль работал еще целый час, потом надел шляпу, поднял воротник пальто и скрылся в темноте ночи.
   На берегу Темзы он увидел человека, стоявшего около фонарного столба, и когда инспектор повернул налево, незнакомец направился к нему. Хотя Баррабаль и не мог видеть лица этого человека, он знал, что неизвестный смотрит на него, и он все ниже опускал лицо, чтобы скрыть его в поднятом воротнике. Ему показалось, будто незнакомец хотел ему что-то сказать. Однако тот, видимо, передумал и неожиданно исчез. И все-таки Баррабаль узнал его. Когда он оглянулся, то заметил, что человек пересек улицу и стал удаляться в направлении Вестминстер-Бридж.
   Баррабаль остановил знакомого сыщика, и они вместе поспешили через улицу. Баррабаль снова увидел этого человека.
   — Последите за ним, — приказал он коротко сыщику, — я хотел бы знать, где он живет и чем занимается. Можете позвонить мне по телефону завтра утром в половине восьмого на квартиру.
   …Задача сыщика, казалось, была необыкновенно легкой. Но вскоре он убедился в обратном…
   По южному берегу Темзы проходил трамвай, и незнакомец вскочил в него. Сыщик последовал за ним. На перекрестке улиц Элефант и Кэстл трамвай остановился. Сыщик Броун, увидев, что человек продолжает спокойно сидеть в углу, принялся читать газету. Когда трамвай шел полным ходом, сыщик вдруг заметил, что незнакомец исчез. Выпрыгнув, он оглянулся и выругался: этого человека и след простыл! Он стоял в полном недоумении, не зная, что делать. Вдруг кто-то взял его за локоть. Это был Гаррис.
   — Господин, которого вы ищете, исчез под землей, — произнес мистер Гаррис весело, — он спустился в подземку и поехал дальше.
   — Вы с ним знакомы?
   — Отчасти. Я даже считаюсь его другом, но только теперь он меня рассердил.
   — Кто же он? — спросил сыщик Броун.
   Гаррис сделал вид, будто не слышит.
   — Откуда вы знаете, что я его преследую? — удивился Броун.
   — Потому что я следую за вами, — объяснил Гаррис спокойно. — И за вами вскочил в вагон. Удивляюсь, как вы меня не заметили…
 
 
   У Фрэнка Суттона была секретарша, которая каждый вечер ужинала в ресторане на улице Хашмаркет, а потом, по обыкновению, отправлялась в кино и закусывала вторично где-нибудь в дешевом кафе. Мисс Милли Треннит была большой любительницей кино. Обо всем этом знал Гаррис. По опыту он заключил, что симпатичные мужчины лет шестидесяти с хорошими манерами имеют иногда большой успех, чем молодые люди. Но хотя он и поджидал секретаршу Суттона у ее дома до полуночи, Милли Треннит так и не появилась…
 
 
   На следующее утро Милли Треннит рассказала Лесли, что была в оперетке на премьере, но тот не заинтересовался этим. Она обычно болтала по утрам за чтением корреспонденции, и Лесли привык делать вид, будто слушает, хотя думал о своем.
   Ей было сорок четыре года, она имела приятную внешность: красивые глаза, здоровый цвет лица и пышные рыжие волосы. Она была, наверное, в молодости красавицей.
   — Удивляюсь, что вы нигде не бываете, капитан Лесли. Я вас нигде не встречаю, — не унималась в то утро Милли.
   — Что вы говорите?
   — Я сказала, что удивляюсь вашему домоседству.
   — Я, наверное, говорил вам уже раз двадцать, что не женат, — ответил он невпопад, продолжая читать письмо.
   — Тем более это странно, — заметила Милли немного раздраженно. — Для старого холостяка жизнь кажется мрачноватой, как, впрочем, и для старой девы тоже. Потому я непременно смотрю всякие, даже плохие фильмы, которые прибывают из Голливуда. Иногда даже по два раза… И все же приятнее сидеть в своей уютной маленькой квартирке, болтать с кем-нибудь или слушать, что вам рассказывают…
   — В таком случае купите себе радио, — посоветовал, не отрываясь от бумаг, Лесли.
   — Если вы думаете, что вы единственный, кто мне это советует, то ошибаетесь, — холодно отрезала она. — Это мне уже говорил мистер Суттон, когда я ему жаловалась на скуку в Лондоне.
   Лесли положил письмо на стол.
   — Вы давно знакомы с мистером Суттоном?
   — Четырнадцать лет я служу у него. Я работала у него еще когда он торговал в Рио-де-Жанейро, потом — в Ледзе. Тогда был еще жив его отец — старый Вильям Суттон…
   — Старая, добрая фамилия Суттонов, не правда ли? Вам ведь очень нравится мистер Суттон? — поинтересовался Лесли.
   Она пожала плечами:
   — Ну, я бы не сказала…
   — Он даже чуть старше меня, — заметил капитан, — а выглядит очень молодым и в некоторых отношениях почти дитя. Он слушает все, что ему говорят и доверяет каждому, отчего и теряет так много…
   Наступило продолжительное молчание, затем Милли заговорила:
   — Вы знакомы с районом Ремингтон-Мэншнз? Это — вблизи Хороу-Рид… У меня там квартира. Там очень мило, и я рада, что швейцар не замечает, когда я ухожу или возвращаюсь…
   Лесли пристально посмотрел ей в глаза.
   — Это звучит одобряюще для того, кто вас тайно посещает, — произнес он с особым ударением и заметил, как Милли покраснела. Потом она неестественно рассмеялась.
   — Вы особенный человек, — произнесла Милли.
   Через несколько минут мисс Треннит вышла из комнаты и Лесли иронично хмыкнул. Эта Милли Треннит — занятная особа. Ей явно недостает мужского тепла. К тому же она пряма и откровенна…
   Лесли спешил окончить работу: сегодня четверг, а по четвергам после обеда Берил Стендман обычно ходила на урок пения.
   …Лесли ждал ее на тротуаре. Мисс Стендман перешла улицу и быстрым шагом приблизилась к нему. Она кивнула ему довольно холодно, и это удивило Лесли.
   — У вас были неприятности? Или вы поссорились с кем-нибудь? — спросил он, — например, с дядюшкой Лоу?
   — С дядей Лоу? — Берил покачала головой. — Дядя очень мил, и у нас не бывает недоразумений.
   — Думаю, он чего-то наговорил обо мне? — напрямик спросил капитан. Берил взглянула на него.
   — Он действительно рассказал о вас целую историю, которую мне лучше бы не знать, — пробормотала она.
   — Звучит загадочно, — заметил Лесли сдержанно, — и что же он вам рассказывал?
   Девушка некоторое время молчала.
   — Я желала… — начала она наконец, — я хотела бы это узнать от вас… нет… это не изменило бы наших отношений… Но скажите, зачем вы это сделали, зачем? Такой человек, как вы!
   — Ах, вы это о моем несчастном прошлом?
   В его голосе звучала ирония, и Берил почувствовала себя неловко.
   — Дядя Лоу говорил мне, что вы здесь, в Лондоне, сидели в тюрьме. Правда это? — спросила девушка, краснея.
   Он кивнул.
   — Да, это правда, я сидел в тюрьме не только в Англии, но и в других странах, например, в Южной Африке. Можете сообщить и об этом мистеру Фридману, — ответил он холодно. — И не думайте, что я был жертвой интриг. О, нет! Я сам был виноват, понимаете, сам!
   Они медленно шли по улице.
   — Мне жаль, что я причинил вам столько неприятностей и оказался таким плохим человеком, — признал Лесли тихим и мягким голосом. — И все-таки я прошу вас мне доверять. Я знаю, что эту просьбу не просто исполнить.
   — Но вы ведь теперь ведете нормальный образ жизни? — спросила Берил, посмотрев ему прямо в лицо.
   — Да, я веду теперь приличный образ жизни, — подтвердил Лесли, потупившись.
   Она взяла его за руку, ничего не говоря, но легкое пожатие ее руки и доверчивый взгляд заставили его побледнеть. Берил почувствовала, как он вздрогнул.
   — Я так рада, — прошептала она, — и… и… я должна вам кое-что сказать, Джон…
   Ей было трудно говорить… Сердце его болезненно сжалось; он уже знал, что она скажет.
   — Я выйду замуж… уже на будущей неделе, — прошептала она. — Разве это… разве это не ужасно?..
   — Выйдете замуж… уже на будущей неделе… — пробормотал он… — Это ужасно…
   Они смотрели друг другу в глаза.
   — Это дядя Лоу… Он сказал сегодня утром, что уже обо всем подумал и два дня назад выхлопотал особое разрешение…
   — Особое разрешение?
   Берил кивнула.
   — Да, венчание произойдет в отделе записей гражданских: браков. Фрэнк хотел церковного венчания с богослужением, пением хора и открытым приемом, но дядя Лоу — против этого. О, Джон, он был так добр ко мне… Вы даже не знаете всего, что он сделал для меня…
   Лесли заметил слезы на ее глазах.
   — Вы говорите о предстоящей свадьбе?
   — О, нет! Я имею в виду то время, когда я еще была ребенком. Дядя всегда заботился обо мне…
   Они шли по парку «Греет», и Берил все еще опиралась на его руку, бормоча:
   — Я надеюсь быть счастливой… Фрэнк добрый, хороший человек. Он умеет вести дела… Он сможет построить нашу семейную жизнь…
   Берил говорила, но Лесли казалось, что она сама сомневалась в справедливости своих слов.
   — Такие браки — обычно счастливые… — продолжала Берил, — когда люди заключают союз после нескольких лет знакомства. Любить безумно своего мужа я бы не хотела — это оканчивается несчастьем…
   — Вы говорите глупости!..
   — Я знаю, что говорю глупости! Джон, но я так несчастна. Лучше мне вообще не выходить замуж! Но так хочет дядя Лоу. К тому же, он кое-что рассказал мне…
   — Он рассказал вам что-то особенное? — спросил Джон, и она кивнула.
   — Да, о себе и о своем прошлом. Мы говорили о моем будущем…
   — Я бы на вашем месте не особенно заботился о будущем, Берил, — произнес Лесли спокойно. — В неделе всего семь дней…
   Девушка прервала его:
   — Не будем об этом! Я выйду замуж! Это не будет препятствовать ничему… ничему…
   — Но в неделе так много дней… — повторил он. Берил вдруг выдернула свою руку.
   — Не будем об этом больше говорить! — Посмотрите туда — видите? Этот странный человек как-то вечером заходил к нам и интересовался вами…
   — О ком вы говорите? Там гуляет много народа, — заметил равнодушно Лесли.
   Берил указала на господина в старом, полинявшем пальто.
   — Он — репортер из «Почтового курьера». Фамилию его я забыла.
   — Гаррис, — уточнил Лесли. — Джо Гаррис, известный криминалист.
   Хотя мистер Гаррис и узнал их, но сделал вид, будто не заметил. Заложив руки за спину и склонив голову, он быстро прошагал мимо.
   — Интересно, что он хотел узнать обо мне? — задумчиво произнес капитан.
   Но Берил ничем не могла помочь ему: она слышала только два вопроса, которые Гаррис задал дяде. Их цели и смысла она не уловила…
   Лесли проводил Берил до остановки трамвая, и они расстались. Оба больше не говорили ни о прошлом, ни о будущем.
   Уже сидя в трамвае, Берил развернула утреннюю газету и прочла: «…Сообщаем, что убийство было совершено опасным преступником, который носит кличку „Доносчик“. Человек этот имел круг людей, которые на него работали и которых он предавал. В полицию неоднократно поступали доносы. „Доносчик“ сам писал эти разоблачения и сам был скупщиком краденых вещей. Это — главный канал, по которому сплавлялось все награбленное и похищенное в стране. Хотя полиция не знает, кто он, но это тот, на совести которого немало преступлений, совершенных не только в Лондоне, но и в Южной Африке. Скотленд-Ярд также просит полицию Йоганнесбурга прислать фотографию и отпечатки пальцев преступника, который под разными вымышленными именами вступал в брак с разными девицами, за что был осужден в Претории на два года».
   Сердце Берил сжалось — Южная Африка… Разве Лесли не говорил, что он побывал в Южной Африке?.. Она вышла из трамвая, чувствуя себя отвратительно. Неужели все это правда? Два дня назад она узнала, что ее отец был вором, а приемный отец — грабитель… Теперь — это…
   …После чая Лоу читал газету, что принесла ему Берил. Он дошел до столбца, который ее так потряс. Внимательно прочитав текст, он, наконец, отложил газету.
   — Ты читала о «Доносчике»? — спросил он.
   Берил вздрогнула. Но Лоу, кажется, не видел никакой связи между статьей и Джоном Лесли.
   — Этот «Доносчик» — такой ужасный тип, что меня не удивит, если с Баррабалем случится несчастье, — произнес Лоу задумчиво.
   — Почему с Баррабалем должно случиться несчастье? — не поняла Берил.
   — А потому, что он раскрыл это преступление. Он — самый талантливый, самый энергичный сыщик в Скотленд-Ярде. Интересно знать, кто из них хитрее?
   …В тот вечер Баррабаль сидел в своем кабинете, устав после тяжкой дневной работы. Было время ужина. Слуга принес поднос, поставил его на маленький стол и стал наливать чай. Баррабаль подозрительно посмотрел на чай и взял кусочек тартинки. Над его головой горела большая лампа, и Баррабаль заметил какие-то крупинки на масле. Через минуту он уже звонил по телефону в один из госпиталей. Договорившись о встрече, он поехал в лабораторию, чтобы отдать ужин на исследование. В ожидании результата он ходил по приемной и курил сигару, когда на пороге возник химик.
   — Я сделал только поверхностный анализ. Но могу вам сказать твердо, что тартинка была несомненно обсыпана мышьяком. В чае я ничего не обнаружил. Завтра я все определю поточнее, — сообщил он.
   — Это все, что я хотел знать, — коротко поблагодарил Баррабаль.
   Вернувшись на службу, он позвонил секретарше.
   — Если меня будут спрашивать, — сказал он удивленной барышне, — скажите что я умер… Ах, нет, подождите минутку…
   Он быстро присел к столу и стал писать. Наследующее утро в газетах появилось сообщение, что главный инспектор Баррабаль из Скотленд-Ярда заболел и отправлен в госпиталь. В конце замечалось: «Наверное, главный инспектор уголовной полиции приступит к исполнению своих обязанностей только через несколько недель. Его заменит инспектор Эльфорд».
   — Не сомневаюсь, — заявил Баррабаль Эльфорду, — теперь они начнут охоту на вас. Так что — готовьтесь!
   Эльфорд в ответ только растерянно пожал плечами.
   …Слух о темном прошлом Лесли быстро распространился в конторе Суттона. Говорили много и разное…
   — Мой дорогой, ваши прекрасные порывы стоят вам огромных денег. Придет время, когда вы увидите: невозможно спасти закоренелого преступника и заставить его начать новую жизнь, — заявил Фрэнку Лоу Фридман.
   Но Фрэнк не сдавался. Он сообщил Лоу, что «эксперимент» с Джоном Лесли дал хорошие результаты. Бывший арестант берется за дело энергично, работает хорошо и вообще ведет себя как вполне приличный человек…
   На следующее утро после того, как газеты сообщили о внезапной болезни полицейского инспектора Баррабаля, Тильман явился в контору позднее обычного… Постучав в дверь, он вошел к заведующему. Мисс Треннит уже сидела на своем месте, но Лесли еще не было.
   — Сегодня вы опоздали, Тильман, — заметила строго секретарша. Но Тильман не чувствовал себя сконфуженным.
   — Время — отвлеченное понятие, — заявил он, небрежно просматривая корреспонденцию. — Представьте себе, в Китае теперь выдают выигрыш на скачках, а в Нью-Йорке — ложатся спать… Знаете, что сказал по этому поводу Оливий Лодге?
   — Меня совершенно не интересует, что говорят ваши друзья, — хмыкнула Милли сердито, и Тильман посерьезнел.
   — Ворчуна Лесли тоже нет сегодня утром, — заметил он.
   — Он уже был здесь утром, — прервала его Милли, — по-моему, он совсем не спит. Вы слышали что-нибудь о человеке по фамилии Баррабаль?
   Она не отрывала взгляда от письма, которое просматривала. Тильман обернулся.
   — Что вы сказали? — спросил он. — Вы назвали имя Баррабаля?
   — Он болен и лежит при смерти, — сообщила Милли Треннит. На лестнице послышались шаги. Тильман быстро посмотрел на дверь. Вошел посыльный, который вручил Милли Треннит визитную карточку.
   — Мистер Лесли еще не приходил, — сообщила Милли посыльному, — но скажите, пусть этот господин войдет. Я охотно познакомлюсь с газетным репортером.
   — Газетный репортер? — заинтересовался Тильман, когда посыльный вышел. Он взял в руки карточку, которую Милли положила на стол.
   «Мистер Джошуа Гаррис».
   У Тильмана был растерянный вид.
   К конторе примыкало маленькое помещение, где мистер Лесли обычно принимал посетителей. Туда быстрыми шагами и направился Тильман.
   — Разве вы не хотите видеть гостя? — спросила вслед удивленная Милли.
   Но Тильман уже исчез, и в кабинет вошел Джошуа Гаррис.
   Он смущенно поклонился, и секретарша улыбнулась в ответ.
   — Вы хотите видеть мистера Лесли? Его нет сейчас, но он должен прийти с минуты на минуту. Пожалуйста, присядьте…
   Джошуа сел.
   — Я полагаю, мистера Суттона нет в городе? — поинтересовался он. Милли пояснила, что Фрэнк Суттон никуда не уезжал, что он всегда в конторе и сейчас вышел на минутку. Она рассказала также, что шеф очень занят и, не в пример другим, имеет мало свободного времени.
   — Господин Лесли, должно быть, симпатичный человек, — заметил Гаррис. — Я где-то его видел, но где, право, не помню.
   Милли скорчила презрительную гримаску.
   — Вы, наверное, редко бываете в обществе, — заметила она иронично.
   Джошуа покачал головой.
   — Совсем не бываю. Все свободное время провожу в нездоровом воздухе судебных камер, и это — мое любимое занятие. Я посещаю почти все судебные заседания. Есть люди, которые собирают коллекции почтовых марок, разводят ангорских кошек, а я собираю криминальные факты.
   Милли Треннит была, видимо, очень заинтересована этим визитом. Теперь она понимала, где гость мог встретить Лесли.
   — Право, не догадывалась, что Джон Лесли симпатичный человек! Он иногда такой отвратительный, — заметила она ядовито.
   — О, такого я еще не слыхал! — произнес Гаррис, улыбаясь. — Но все-таки одно хорошее качество у него есть… Простите, но он обладает хорошим вкусом при выборе своих секретарш…
   Услыхав этот комплимент, Милли была удивлена и не могла не улыбнуться.
   — Слава Богу, я секретарша не его, а мистера Суттона, — заметила она.
   Мистер Гаррис вздохнул.
   — С некоторыми людьми так трудно сходиться!
   — Да, но Лесли бывает просто невозможен! — не унималась Милли, — он бывает так несдержан.
   …Гаррис делал вид, будто слушает мисс Треннит с большим вниманием, но не переставал прислушиваться к скрипу ботинок за дверью. Верхняя часть двери была стеклянной, а коридор был освещен. Репортер мог даже видеть чью-то тень, когда незаметно поглядывал туда. Вдруг он поднялся.
   — Ах, извините, — сказал он мягко, — я не выношу сквозного ветра…
   Несмотря на возраст и кажущуюся флегматичность, Гаррис с изумительной быстротой направился к двери и резко распахнул ее. За дверью стоял Тильман с опущенной головой и полузакрытыми глазами.
   — Извините, — произнес Гаррис вежливо, — вы хотели войти в комнату?
   Но Тильман вдруг повернулся и быстрыми шагами пошел по коридору.
   Улыбаясь, мистер Гаррис закрыл дверь.
   — Кто это был? — спросила Милли. — Разве дверь не была закрыта?
   — Я ее только что закрыл.
   — Вы с Тильманом разговаривали? Что он хотел? — забеспокоилась Милли.
   — Как? Тильман? — Джошуа улыбнулся.
   — Вы его тоже знаете? — спросила секретарша.
   Репортер покачал головой.
   — Я этого господина просто видел. Возможно, даже когда-то перебрасывался с ним двумя-тремя словами…
   Появление таинственного Тильмана, видимо, произвело впечатление на мистера Гарриса.
   — Это замечательно, — продолжал он, помолчав, — такая встреча…
   У Милли пробудилось любопытство и даже возникла некая догадка.
   — Я знаю, о чем вы думаете… Наверное, вы видели его на скамье подсудимых в Олд Бейли, — заявила она.
   — Вполне возможно, что я видел его в Олд Бейли, — согласился Гаррис, — но только не на скамье подсудимых, о, нет, конечно, нет…
   Приход Лесли прервал этот разговор. Джон вошел в комнату и, увидав Гарриса, попятился было назад, но потом закрыл дверь и направился на свое место. Джошуа поднялся и пошел вслед за ним.
   — Вы желаете говорить со мной? — спросил Лесли.
   — Да, я хотел бы поговорить с вами.
   Лесли посмотрел на секретаршу.
   — Только несколько минут, — быстро добавил Джошуа, — речь идет об одном важном деле.
   — Хорошо. Мисс Треннит, прошу вас, — сказал Лесли. Таким образом он всегда высылал ее, и Милли покраснела от досады.
   Джон Лесли в таких случаях всегда бесил ее. Были минуты, когда она способна была задушить его. Впрочем, иногда она могла быть к нему и очень снисходительной.
   — Думаю, что не могу пока уйти, мистер Лесли, — заявила она, — мне необходимо просмотреть все эти письма.
   — Прочтите их где-нибудь в другом месте, — отрезал Лесли. Джошуа Гаррис увидел, как тряслись от злости руки секретарши и как, схватив письма, она выскочила из комнаты.
   Теперь ему было ясно, каковыми являлись взаимоотношения между секретаршей Треннит и энергичным заведующим мистера Суттона. Гаррис передал Лесли свою визитную карточку и тот, прочитав, бросил ее на стол.
   — Садитесь, мистер Гаррис! — предложил он.
   Джошуа молча сел.
   — Вы о чем хотите меня спросить? Я ведь не был свидетелем убийства. Думаю, что вы пришли по этому поводу. Так вот — я даже не слышал выстрелов и положительно ничего не могу сказать вам такого, что репортер мог бы занести в свою записную книжку.
   Гаррис откашлялся.
   — Ох, нет, я хотел с вами переговорить о совсем другом деле. Не знаю, как начать разговор по поводу такого запутанного дела…
   Тень улыбки мелькнула по лицу Лесли. В душе он посмеивался над застенчивостью репортера.
   — Значит, о другом деле, — протянул он. — Выходит, это не касается убийства?
   — Нет, нет…
   Гаррис кашлянул снова.
   — Дело вот в чем, мистер Лесли, — продолжал репортер. — Я иду сейчас по следам совсем иного дела, которое, может, и имеет некоторое отношение к грабежу, о котором мы оба думаем… Мы получили сведения, что в Лондоне существует человек… я не скажу «главарь шайки грабителей» — это выражение не характерно для журналиста. Но существует, скажем, целая организация… Мне важно выследить ее… По нашей информации — это уникальный грабитель…
   Лесли следил за ним с любопытством.
   — Вы не похожи на репортера, — заметил он.
   Улыбка расплылась по лицу Джошуа.
   — Ни один репортер не похож на репортера, — сказал он.
   — Да, есть репортеры музыкальные, литературные. И ни один из них не похож на то, кем является в действительности, — согласился Лесли. — Но почему вы, собственно, пришли ко мне? — продолжал он, помолчав. — Может, вы думаете, будто я знаю что-нибудь об укрывателях краденого?
   Джошуа закусил губу. Во время разговора он все вспоминал, где же мог видеть Лесли раньше…
   — Хочу быть с вами откровенным, мистер Лесли, — начал он, — или я должен сказать — капитан Лесли?
   — Не имеет значения.
   — Несколько дней тому назад я имел контакт с инспектором Баррабалем, — продолжал Гаррис, и Лесли наморщил лоб.
   — Я писал ему, и он мне ответил, что было бы хорошо, если бы я вас навестил…
   — Почему именно меня?
   Гаррис медлил, но Лесли помог ему.
   — Он, может быть, сказал вам, что я отбывал тюремное наказание и потому осведомлен, что происходит в мире преступников?..
   — Да, именно так, — ответил мистер Гаррис, облегченно вздохнув.
   — И, может быть, он рассказал вам, что я интеллигентнее любого рядового преступника и потому смогу навести вас на след укрывателя? — продолжал Лесли.
   — Я вам очень обязан, — пробормотал Гаррис.
   — Но должен разочаровать вас: я этого сделать не смогу, — твердо сказал Лесли. — Если вы увидите Баррабаля и будете говорить с ним, то передайте от меня…
   — Вы ведь говорите почти о покойнике, — пробормотал Гаррис. — Он еще не умер, но газеты сообщают тревожные вести о состоянии его здоровья… Если бы вы могли указать мне хотя бы способ, как мне связаться с этим «Доносчиком»…
   Лесли только развел руками.
   Джошуа поднялся.
   — Я вряд ли увижу Баррабаля: его практически никто не видит…
   Гаррис направился к двери, но у порога остановился-
   — Мне жаль, что вы ничего не могли сказать, — вздохнул он. — Теперь я вынужден искать других людей… Мистер Лесли, я обыщу весь Лондон, пока не найду этого «Доносчика»! Думаю, это будет самое крупное дело, что когда-либо попадало в печать.
   Он внимательно смотрел на Лесли, но тот даже бровью не повел.
   — Вы — занятой человек, — произнес капитан сухо. — Если бы это было в моих силах, я помог бы вам написать хорошую статью. То, что я бессилен вам помочь, будет стоить мне бессонных ночей…
   Но к этому ироническому замечанию Гаррис был готов.
   — Неужели вы в самом деле не можете дать мне никаких сведений о «Доносчике»? — спросил репортер, глядя капитану в глаза.
   Лесли зевнул.
   — Этот «Доносчик» — всего лишь фантазия журналистов, и только, — произнес он.
   Джошуа опустил голову.
   — Боюсь, я вам помешал, извините, — пробормотал он.
   — О, ради Бога! — ответил Джон, садясь за письменный стол и принимаясь за прерванною работу.
   — Жаль, что вы не оправдали моих ожиданий, — сказал репортер. — Я слышал, вы в состоянии направить меня на след вашего друга. Да, именно вашего друга… Я выражаюсь, конечно, символически. Но о нем я непременно напишу мою лучшую статью!