Уоллес Эдгар Ричард Горацио. Доносчик

   — Какой вы смешной…
   Наконец вернулся Фрэнк Суттон.
   — Хелло! Тильман, что вы здесь делаете?
   — Я здесь на службе…
   Фрэнк рассмеялся.
   — Я в ближайшее время произведу вас в управляющие.
   — Боже упаси! — вскричал Тильман голосом, где отчетливо слышалась надежда получить вожделенное место.
   Суттон обернул все в шутку и, громко смеясь, вошел в комнату Берил.
   — Я пережил ужасный день, мой друг.
   Он сел рядом с ней и обнял ее за плечи.
   — Ты и не можешь себе представить, что за ужасный хаос в конторе, — продолжал он. — К счастью, мисс Треннит прекрасно осведомлена обо всем и вполне может заменить меня. Да, и к тому же один из моих клиентов назначил мне свидание в клубе «Леопольд».
   — В «Леопольде»? — удивленно спросил подошедший Фридман.
   Фрэнк кивнул.
   — О, Господи!
   — Вы там бывали? — поинтересовался Суттон.
   — Приходилось, — неохотно ответил Лоу. — Я знаю владельца, он старый солдат по имени Амерлей. Я его когда-то ссудил деньгами, но это было давно…
   Фрэнк заинтересовался.
   — Расскажите поподробней…
   Лоу уклонился от прямого ответа.
   — Я встретил его в Южной Африке после войны. Он, в сущности, хороший парень… Потом через два года я увидел его здесь. Он хотел купить этот клуб, но был тогда в ужасном положении. Билл верил, что за время войны он получит концессию обратно, и ошибся…
   Но Фрэнк не успокаивался.
   — Вы бывали там часто?
   Лоу не приводили в восторг все эти расспросы.
   — Это было, может, лет двадцать назад, когда я был там впервые. Если подняться на лифте, там есть уборная, ею можно было воспользоваться во время полицейского обхода, а он случался почти каждую неделю…
   Берил была довольна, что разговор коснулся подобной темы. Она не могла думать ни о свадьбе, ни о свадебном путешествии.
   — Да, нельзя сказать, что это — одно из приличных заведений, — констатировал дядя Лоу.
   Но вдруг он вспомнил о телеграмме, которую получил вчера вечером.
   — Никак не могу найти телеграммы, — пробормотал он, осматривая письменный стол в библиотеке. — Там было сказано что-то наподобие: «Каюты для Джаксона заняты».
   — Каюты заняты — для кого?
   Лоу Фридман услышал хриплый голос Милли и уставился на нее. Она только что вошла и казалась очень взвинченной.
   — Это вас не касается! — грубо бросил Фрэнк. — Вы мне пока не нужны, мисс Треннит.
   Фридман заметил, что Милли едва сдерживается, чтобы не взорваться.
   — Если я буду нужна вам, я в гостиной, — выдавила она и быстро вышла из комнаты.
   — Вот уж действительно странная женщина! — задумчиво заметил старик.
   — Она четырнадцать лет у меня на службе. — Фрэнк пожал плечами. — Иногда она действительно бывает невозможной…
   — Да, и мне так кажется, — согласился дядя Лоу.
   — Сыграем в биллиард? — предложил Фрэнк, когда Берил ушла в свою комнату. — Я расстроен и должен успокоиться.
   — Знаешь, у меня не совсем подходящее настроение для игры, — ответил Лоу.
   Он прислушивался, когда, наконец, закроется дверь в комнату Берил.
   — Что у вас за отношения с этой женщиной? — поинтересовался Лоу.
   — У меня? С этой женщиной? — казалось, вопрос поразил Фрэнка. — Вы, надеюсь, не имеете в виду эту Милли?
   — Да, именно Милли Треннит.
   — Что у меня с нею?.. О, Господи, а вы что вообразили?
   — Я ничего не вообразил. Я только спрашиваю, — произнес старик упрямо. — Говорю вам, Фрэнк: если какие-то отношения и существовали между вами и мисс Треннит, то сегодня этому — конец. Я понимаю мужчин и знаю, что даже лучшие из них порой компрометируют себя с сомнительными женщинами… Если у вас та же история и вам нужны деньги, чтобы развязаться с нею, я вам дам. Но помните, что моя главная цель — только счастье Берил.
   Фрэнк мягко похлопал его по плечу.
   — Мой дорогой Лоу, мне следовало бы возмутиться в ответ на подобные обвинения. Но сегодня был ужасный день и для вас, и для Берил. Ах, как мне хотелось бы помочь этому бедному Лесли!
   — Это так похоже на вас, — произнес Лоу, улыбаюсь.
   …Покидая галерею, Фрэнк видел, что Тильман все еще сидит на своем месте.
   — Вам еще нужен этот человек? — спросил он Лоу.
   — Он просил меня оставить его здесь. Он может еще пригодиться…
   — Но, право, не знаю, каким образом, — рассмеялся Фрэнк.
   …Не успели они сыграть и полпартии, как Фридман снова вспомнил о Милли, которая, наверное, места не находит, ожидая своего шефа.
   — Ах, пусть подождет, — бросил беззаботно Фрэнк. — у меня еще масса неприятных бумаг для просмотра, но всему свое время.
   Но мисс Треннит, кажется, относилась к породе нетер-0еливых женщин. Уже дважды она показывалась в дверях биллиардной, и ее лицо не предвещало ничего хорошего…
   …Наконец настало время обеда. Каждое слово беседы за столом звучало неестественно. Фрэнк казался ужасно нервным и через некоторое время заразил своим волнением и дядю Лоу. Обеду, казалось, не будет конца. Уже перешли к десерту и кофе, когда вошедший лакей заявил о приходе мистера Гарриса. Берил тотчас же поднялась.
   — Я думаю, он хочет говорить со мной, — объяснила она, исчезая за дверью.
   Но дядя Лоу был настороже. Не успела Берил дойти до галереи, как он последовал за ней. К его удивлению, Тильман исчез, и, кроме слуги, там был только Джошуа Гаррис. Его соломенная шляпа после проливного дождя имела ужасный вид.
   — Ну, мистер Гаррис, что за новости вы нам принесли — хорошие или плохие? — спросил Фридман, открывая дверь в библиотеку и помогая репортеру снять пальто. Берил старалась угадать по лицу старика, хорошие это или дурные вести.
   К ее удивлению, Фридман сам начал разговор о самом главном.
   — Нет ли у вас какого-нибудь поручения от Лесли?
   Джошуа смущенно закашлялся.
   — Нет, — сообщил он сдержанно. — У меня нет никакого письма от капитана Лесли — ни для кого.
   — Это хорошо, — пробормотал Лоу с довольным видом.
   — Действительно, у меня нет никакого поручения от капитана, — повторил Джошуа, — дело в том, что я не встретил никого, кому мог бы передать ваше поручение. Капитан Лесли выпущен под залог на свободу.
   Лицо Лоу исказилось гримасой.
   — Что?! Выпущен под залог?! — переспросил он недоверчиво. — Бывший арестант, подозреваемый в тяжком преступлении, выпущен на свободу под залог?
   — Я и сам очень удивился этому, — пожал плечами Джошуа. — Я сказал дежурному инспектору, что это — необычный случай…
   — Значит, он больше не сидит в заключении? — повторил Лоу.
   — Слава богу! — вырвалось у Берил.
   Суттон вскоре тоже услышал странную новость, и она поразила его. Лицо его побледнело и заметно осунулось.
   — Лесли выпущен на свободу? — хрипло спросил Фрэнк. — Вам, очевидно, сказали неправду! Тут что-то не так!
   — Нет, я не ошибся! — возразил Джошуа уверенно. — Я только подтверждаю тот факт, что капитан Лесли выпущен на свободу под залог. Это действительно странный случай, и я даже сказал об этом полицейскому инспектору…
   — Ну, ладно, ладно, — бросил Лоу нетерпеливо. — Мы уже слышали, что вы сказали инспектору полиции. Но когда его освободили?
   — Наверное, после того, как его допросил инспектор Баррабаль. Впрочем, неизвестно, посещал ли его сам Баррабаль. Известно лишь, что Лесли освободили и что он, взяв автомобиль, уехал в неизвестном направлении.
   Тягостное молчание воцарилось в библиотеке.
   — Удивительно, — произнес, наконец, дядя Лоу, с трудом сдерживая волнение. Посмотрев на часы, он поинтересовался:
   — Не желаете ли выпить, мистер Гаррис?
   Репортер охотно принял приглашение.
   — Ступайте в гостиную, а я пришлю к вам Тильмана, — сказал Фридман.
   Когда Лоу провожал Гарриса в гостиную, они столкнулись с Милли Треннит.
   — Что вам угодно? — неприязненно спросила она.
   — Немного погреться! — потирая руки, заявил продрогший репортер.
   На столе стояли бутылки с виски, сельтерской водой и несколько стаканов. Очевидно, Милли уже подкреплялась раньше.
   — Так чего же вы хотите? — снова спросила Милли.
   — На мне теперь лежит обязанность, которую выполнял когда-то бог Меркурий, — ответил репортер с легким поклоном. — Иными словами, я приношу известия. Как хорошие, так и плохие…
   Милли Треннит вскинула глаза.
   — Какие же плохие известия вы принесли?
   — Капитан Лесли выпущен из тюрьмы под залог.
   Она вздрогнула и отпрянула назад, словно получив пощечину.
   — Этого не может быть! — вскрикнула она.
   В этот момент в дверях появился Тильман, и Милли запнулась.
   — Дайте этому господину выпить, — сказала она Тильману и вышла.
   Тильман, следивший за ней взглядом, отправился к двери, которую Милли оставила открытой, и осторожно закрыл ее.
   — Что вы здесь делаете? — напрямик задал он вопрос репортеру.
   Джошуа смущенно улыбался.
   — Мне кажется, я делаю здесь то же, что и вы — веду маленькое частное расследование. И если ваше пребывание тут кажется вам приятным, то для меня это весьма неприятная миссия. Может, вы не знаете еще…
   — О, я все знаю, — прервал его Тильман, наливая виски.
   Гаррис продолжал:
   — Я вас сразу узнал, когда увидел. Стоит мне увидеть один раз чье-то лицо, я никогда уже больше его не забываю.
   Гаррис принял стакан из рук Тильмана.
   — Итак, за здоровье счастливой невесты!
   — Разумеется, если она счастлива…
   Тильман хмуро смотрел на него.
   — Что-то не припомню, чтобы мы где-то встречались…
   — Вспомните… Я видел вас на суде, на процессе об убийстве Кортхэрста… — пробормотал Джошуа.
   Он налил себе еще стакан виски и, добавив воды, выпил маленькими глотками.
   — Вы не носили тогда усов, — добавил Гаррис. — Но походку человека я никогда не забываю. Вы же знаете мой метод, Ватсон?
   — Что? — переспросил Тильман, округлив глаза. — Может, я действительно не Тильман, но Ватсоном меня, во всяком случае, не зовут!
   — В таком случае, вы не знаете моего метода, — произнес невозмутимо Гаррис. — Мне очень жаль…
   Он оглянулся на дверь и наклонился к Тильману.
   — Могли бы вы мне рассказать, что вы здесь обнаружили? Впрочем, вижу по вашему лицу, что вы мне ничего сказать не хотите.
   Наступило молчание, затем Гаррис продолжал:
   — В таком случае я могу рассказать вам кое-что новенькое. Капитан Джон Лесли выпущен на свободу.
   Но на Тильмана эти слова, видимо, не произвели особого впечатления, он только иронически ухмыльнулся.
   — Я удивился бы, если бы этого не случилось!
   Потом, услышав шум в холле, Тильман открыл дверь и выглянул.
   — Отправляют багаж… — Он отступил в сторону пропуская в комнату Берил. Она направилась прямо к Джошуа.
   — Мистер Гаррис, — обратилась она к нему тихо, — если я пришлю к вам в редакцию «Почтового курьера» письмо, вы его получите?
   Джошуа меланхолически улыбался.
   — Да, но напишите «Частное», тогда его предварительно прочтут только два раза.
   Она хотела ему сказать еще что-то, но Фридман, который не спускал с нее глаз, уже входил в комнату.
   — Ну, мистер Гаррис, — он, казалось, был неплохо настроен, — не знаю, какие новости могли бы мы вам еще рассказать. Что же до меня, то ничего сенсационного сообщить вам не могу.
   Джошуа это, видимо, не понравилось.
   — Рассказывайте что угодно, а мы уж сами состряпаем из этого сенсацию. — Глаза Гарриса смотрели на Фридмана как-то особенно хитро. — Уже почти десять лет наша газета не печатала настоящей сенсации. Помните, как тогда, когда полиция совершила облаву на клуб «Леопольд», и многие мужчины должны были бежать через окно уборной…
   Было занятно наблюдать за лицом Фридмана. Несмотря ни на что, он продолжал улыбаться.
   — Черт побери! — воскликнул он, — у вас великолепная память на подобные истории! Вы, кажется, тогда прибыли вместе с полицией?
   — Нет, я пришел раньше. Но я не хотел, чтобы меня узнали. Припоминаю, мы с вами вместе выскочили из окна уборной.
   Лоу Фридман от души рассмеялся.
   — Веселые были деньки! Странно, я сегодня вечером болтал с Фрэнком об этом клубе! Он состоит его членом и говорит, что в клубе теперь стало значительно лучше и тише…
   Теперь они были в комнате вдвоем.
   — Ах, вот оно что! — подхватил Гаррис. — Построили новую уборную, значительно больше прежней, и там могут спрятаться сразу четверо или пятеро?
   Они вышли в холл и встретили Фрэнка Суттона. В глубине холла виднелась Милли Треннит с негодующим и злобным лицом. Суттон, увидев газетного репортера, нахмурился.
   — Вы ведь не дадите информацию в печать, Лоу? — быстро спросил он, — я хочу сказать — относительно церемонии. Что вы хотели сообщить о свадьбе? — спросил он Гарриса.
   — Ничего особенного, — ответил Джошуа. Про вас, наверное, напишут несколько строк в газете «Уимблдонский листок», но сердце Лондона — «Почтовый курьер» — не будет писать об этом счастливом происшествии. Так, в крайнем случае, несколько слов в брачной рубрике. Эти известия из отдела записей браков неизбежны как ежегодный осенний дождь…
   Мирный разговор был прерван появлением слуги.
   — Ну? — нетерпеливо спросил Фридман.
   — С вами желает говорить капитан Лесли!
   Стало тихо. Гаррис следил за лицом Суттона. Вначале оно покраснело, потом стало бледным.
   — Попросите его войти, — отрывисто приказал Лоу Фридман.
   — Но… — начал было Фрэнк.
   Лоу остановил его движением руки.
   — Да, пусть войдет… Но будет лучше, если вы уйдете, Гаррис.
   Репортер не протестовал. Он попрощался и вышел.
   Опять наступило молчание. Медленным шагом вошел Джон Лесли.
   — Ну? — спросил Лоу Фридман.
   — Я хочу говорить с мистером Суттоном, — голос Лесли дрожал от едва сдерживаемого бешенства.
   — Ну хорошо, говорите же с ним, — произнес Фридман громко. — Я позволил вам войти, потому что доверяю вам, но ведите себя прилично. Вы знаете, пока я еще здесь…
   — Вы потрясающий человек, Фридман! Я вам когда-то уже это говорил. Хорошее мнение о евреях у меня сложилось давно. Но с того момента, когда я вас встретил…
   — Ну, ладно, ладно, не устраивайте скандала. Вы, должно быть, рады своему освобождению. Времена и законы, очевидно, немного изменились с тех пор…
   Лесли взглянул на Суттона.
   — Но наказания остались те же: тюремное заключение для преступника и большие неприятности для «Доносчика».
   Лоу был настороже и зорко следил за гостем и зятем. Он решил принять все меры, чтобы избежать скандала.
   — Я думал, полиции нужны подобные «Доносчики», — произнес он примирительно.
   — Да, но только на время. Их используют, а затем в один прекрасный день полиция заявит, что знает все подробности и может самих доносчиков упрятать в тюрьму — больше они ей не нужны.
   — Послушайте, Лесли, — начал Лоу. — Я хотел бы кое-что для вас сделать. Можете вы с тысячью фунтами что-нибудь начать?
   — Я никакого зла против вас не замышляю, Лесли, — заявил Суттон, но Джон прервал его.
   — Если вы когда-то и сделали для меня хорошее, то это было давно и быльем поросло…
   Затем Лесли обратился к Фридману.
   — Я хотел бы дать вам хороший совет. Если у вас есть лишняя тысяча фунтов, подарите их Суттону, чтобы он по возможности быстрее покинул эту страну. Завтра рано утром уходит пароход в Канаду, еще есть время приобрести билет.
   Лоу Фридман тяжело вздохнул.
   — Значит, вы не хотите прислушаться к голосу рассудка?
   Лесли указал на смертельно бледного Суттона.
   — Вы же знаете, какое сокровище в лице своего будущего зятя вы обрели! Он и есть «Доносчик», величайший аферист Лондона! Этот тип засадил в тюрьму больше людей, чем любой полицейский. И ему остается лишь радоваться, что его шкура уцелела!
   — Разве это он засадил когда-то вас в тюрьму? — поинтересовался Фридман.
   — Нет, за это я сам отвечаю, — резко бросил Лесли. — Это — всецело моя вина!
   — Видите ли, Лесли, — попробовал Лоу снова успокоить Джона, — я не хотел бы с вами спорить. Вы сердиты на Суттона по иной причине. Не будем называть имен, но я знаю, что у вас на сердце. Я сочувствую вам, но я ответственен за счастье одного человека…
   — Я тоже! — вырвалось у Лесли. — Суттон, если вы женитесь на Берил Стендман, ей-Богу, я вас убью!
   Он бросился к Суттону, но Фридман встал между ними.
   — Вы обезумели и не знаете сами, что делаете! Возьмите себя в руки! До известной границы я разрешаю вам доходить, но это уже слишком, Лесли! Я, кажется, в своем доме имею право сказать вам это…
   — Дайте же что-то сказать Суттону, разве у него нет языка? Что вы все время нянчитесь с ним, как бонна? — крикнул ему Лесли.
   Суттон принужденно улыбался.
   — Не беспокойтесь, прошу вас, обо мне, я сам позабочусь о своих делах.
   — О да, это вы можете! — заявил Лесли ядовито. — Вы заботились только о себе с тех пор, как начали мошеннические дела! Вы только о себе думали, когда приносили меня в жертву своим планам. Впрочем, как и других управляющих.
   — Вы лжете! — крикнул Суттон.
   Фридман не знал, что предпринять.
   — Успокойтесь, пожалуйста, и уходите отсюда, Лесли! — повторял он.
   — Дутое предприятие с фальшивыми книгами! — кричал Лесли. — Вашу настоящую работу вы делаете только в вашем маленьком автомобиле, да в клубе «Леопольд»…
   Фридман насторожился.
   — Именно там вы встречаетесь с темными личностями и покупаете камни. Берегитесь, Суттон!
   В это мгновение Лоу услышал шум в верхнем коридоре, быстро направился к двери и открыл ее.
   — Довольно же, довольно! — воскликнул он, — пожалуйста, уходите…
   Но Лесли не слушал его.
   — Оставьте ваше намерение жениться, Суттон! Лучше уж будьте верны своим старым привычкам!
   Рука Фридмана тяжело легла на его плечо.
   — Ступайте через сад, — произнес он настойчиво, — Лесли, сделайте это для меня. Там, во дворе, есть отдельный выход для прислуги, за углом дома…
   Джон, видимо, колебался.
   — Я вас очень прошу об этом!
   — Ну, хорошо, — ответил Джон. — Сюда, очевидно, идет мисс Стендман.
   Он подошел к окну и открыл его.
   — Вы даже не понимаете, что я для вас делаю, Суттон, — сказал он глухо и исчез в темноте.
   Суттон тяжело дышал. Он сделал движение к окну, но Фридман оттащил его назад.
   — Ни с места! — приказал он сердито. — Когда Лесли находился здесь, у вас было время защититься. Возьмите себя в руки, сейчас сюда войдет Берил.
   — Вы слышали, что он сказал? — задыхаясь, произнес Фрэнк Суттон. — Он меня обвинял, Боже мой? Какой наглостью надо обладать, чтобы бросить мне это в лицо!
   Лоу сжал его руку. Берил вошла в комнату с сумочкой, направилась к письменному столу и присела рядом. Выдвинув ящик, она стала разбирать бумаги и письма, видимо, чтобы рассеяться. Она была уже в дорожном костюме, и лицо ее было печально.
   — Могу я тебе чем-то помочь? — хрипло спросил старик.
   — Нет, я хотела бы это сделать сама…
   Лоу вздохнул облегченно. Значит, она не знала ничего о приходе Лесли…
   — У тебя еще много времени. По крайней мере — три часа до отхода поезда, — произнес старик.
   Взяв в руки лист чистой бумаги, Берил как будто чего-то ждала. Суттон понял, что она хотела остаться одна.
   — Выйдем, — попросил его Лоу и взял под руку. — Мы выйдем и отошлем Тильмана. Тогда мы останемся одни в доме — без слуг и газетных репортеров.
   — Я думаю, Берил должна знать… — начал Суттон.
   Он больше не мог владеть собой.
   — Замолчите, — шепнул Лоу. — Что вы хотите ей сказать? Вы в своем уме?!
   И не успел Фрэнк произнести слово, как Лоу вытолкнул его за порог и закрыл дверь. Берил осталась одна в комнате. Она удивленно смотрела им вслед. Что хотел сообщить ей Суттон и чего она не должна была знать? Она пожала плечами и обмакнула перо в чернила. Уже в шестой раз она собиралась писать Лесли, вероятно, в последний. Берил радовалась, что любимый человек опять на свободе. Теперь только она спокойно могла уехать…
   Берил написала несколько строк и остановилась. Снова прочла написанное. Она уже собиралась разорвать письмо, но остановилась. Потом услышала, как кто-то снаружи открыл окно.
   Берил едва верила своим глазам… Вскочила и с тихим криком упала в объятия Джона Лесли. Он прижал ее лицо к своему и шептал ей что-то…
   — О, мой милый, — шепнула она. — Они освободили тебя?
   Он посмотрел на дверь.
   — Да, меня освободили.
   — Господи, я так волновалась! Я только что писала тебе письмо, я хотела передать его Гаррису для тебя…
   Ее глаза остановились на дверях. Осторожно высвободясь из его объятий, она направилась к двери, и открыв ее, выглянула. Услышала стук биллиардных шаров, снова плотно закрыла дверь. К дверям была приделана маленькая задвижка. Подумав немного, девушка щелкнула ею.
   — Мисс Треннит тоже здесь, — сказала Берил. — Ах, Джон, ты представить себе не можешь, как я счастлива!
   — Счастлива, что я пришел? — спросил он.
   Джон Лесли, обняв ее за плечи, долго и с тоской смотрел в ее глаза.
   — Я должен все сказать тебе, Берил, — произнес он, — ты должна знать…
   — Ах, нет, не говори, пожалуйста! — испуганно вскрикнула она.
   — Я должен это сказать, — я уже говорил тебе раньше — я… я люблю тебя… И без борьбы не отдам тебя другому…
   Она печально покачала головой.
   — Да, да, Берил, — повторил он страстно. — Я сошел бы с ума, если бы не сказал тебе этого. Берил, все, что угодно, но за этого человека ты замуж выйти не можешь!
   — Я уже вышла за него замуж, — глухо произнесла она, и у него опустились руки.
   — Ты… Ты за него… замуж? — в ужасе повторил он. — Нет! Ты шутишь!
   Она горестно покачала головой.
   — Это должно было случиться… только завтра, но дядя Лоу хотел, чтобы как можно скорее… вот это и произошло сегодня утром, Джон…
   Она видела, как в его взгляде сверкнула смертельная ненависть к сопернику. Когда он бросился к двери, она схватила его руку.
   — Не делай этого, не делай этого!
   — Я хочу свести счеты с Фрэнком Суттоном, — холодно и жестко произнес он.
   — Нет, нет, Джон!
   В отчаянии она обвила его шею руками.
   — Ради Бога, оставь его! Это будет ужасно, и ты сделаешь меня несчастной. Разве ты не чувствуешь этого? Я только сейчас пробудилась к жизни… Только теперь я начинаю понимать, что случилось!
   Она тихо плакала у него на груди. Потом, овладев собой, освободилась из его объятий.
   — Я люблю тебя, это правда, — произнесла она чуть слышно, — но слишком поздно. Мы уезжаем…
   Он в раздумьи покачал головой.
   — Когда ты едешь?
   — В десять часов две минуты со станции Кингс-Гросс, — произнесла она безучастно.
   — Ты вышла замуж за этого негодяя, — задумчиво начал он. — Я бы пощадил его, если бы он этого не сделал!
   Она прикрыла ему рот ладонью. За дверью послышались чьи-то шаги.
   — Иди поскорей в сад… кто-то идет, прошу, прошу тебя — иди! — горячо зашептала она.
   Она обняла и поцеловала его. Не успел он исчезнуть в окне, как она поспешила к двери, бесшумно открыла задвижку и снова села к письменному столу. Едва успела она занять свое место, как вошла Милли Треннит. Она несла большой портфель, на ней были шляпа и плащ. Увидев Берил, она растерялась.
   — Ах, я не знала, что вы здесь, мисс… миссис Суттон…
   — Вы хотели видеть мистера Суттона? — спросила Берил.
   Милли кивнула.
   — Я все утро пыталась с ним поговорить. Он всякий раз уходит в биллиардную, когда я подхожу к нему…
   Она продолжала почти с отчаянием:
   — Ах, если бы вы были так добры и попросили его, чтобы он со мной поговорил мисс… миссис Суттон.
   — Да, я охотно это сделаю, — поднялась Берил.
   …Милли Треннит слышала, как Берил позвала Фрэнка и, положив свой портфель на письменный стол, она заняла стул, на котором ранее сидела Берил. Машинально смотрела она на строки, написанные рукой Берил, потом глаза ее вспыхнули.
   Фрэнк быстро вошел в комнату и плотно закрыл за собой дверь.
   — Ты видел это? — она показала ему письмо.
   Он взял письмо и стал читать.
   — «…Мой милый Джон, я тебя больше никогда не увижу, но все-таки хотела бы тебе сказать, что я этого не забуду…» — Мой милый Джон? Это же касается Лесли!
   — Не беспокойся, она его увидит все-таки, — желчно произнесла Милли. Атмосфера сгущалась. Фрэнк чувствовал это.
   — Где деньги? — спросил он.
   Она открыла портфель и вынула три пачки американских ассигнаций.
   — Сто двадцать тысяч долларов, — сказала она. — Идя получать по чеку Фридмана, я чуть было не опоздала. Пришла за несколько минут до закрытия…
   — А остальные деньги ты послала в Рим?
   Она кивнула.
   — Где меня будет ждать твоя машина? — спросила Милли, не глядя на него и поигрывая ключом от портфеля.
   — Что? Ах, ты насчет автомобиля? Да, машина будет ждать тебя на углу улицы Ловер-Риджент. Ты ведь едешь пароходом в Гавр?
   — Считаешь, я должна ехать одна? Ты разве не едешь со мной?
   — Я тебя встречу в Саутгемптоне. Тебе нужны деньги. — Он вынул несколько ассигнаций из пачки и подал ей. Она быстро спрятала их в сумочку.
   — А ты хочешь приехать в Саутгемптон позднее? — спросила она.
   Вдруг Милли изменилась в лице.
   — Но ведь скорый поезд покидает Лондон завтра утром! — воскликнула она.
   Он посмотрел на нее удивленно.
   — Не понимаю, что ты хочешь этим сказать?
   — Слышишь, ты, скорый поезд уходит из Лондона завтра утром, ты, продажный пес! — Ее глаза метали молнии. — А вот теперь ты выслушай меня! Я из-за тебя столько пережила, из-за тебя я сидела в тюрьме, я помогала тебе в твоих грязных делишках и была свидетельницей твоей женитьбы на пяти разных девицах, но каждую ты оставлял всегда у порога церкви…