Трейси Энн Уоррен
Ловушка для мужа
Глава 1
Лондон, июль 1816 года
– Я, Адриан Филипп Джордж Стюарт Фицхью, беру тебя, Джанет Роуз, себе в жены…
Вайолет чувствовала, что упадет в обморок или ее стошнит прямо здесь, перед алтарем, Адрианом и архиепископом, в присутствии собравшихся гостей. Сегодня в собор Святого Павла съехался почти весь высший свет Лондона. Вдоль прохода храма стояло не менее тысячи гостей. Восхищенные взгляды были прикованы к девушке в подвенечном платье, которую все принимали за Джанет Брентфорд, первую красавицу Лондона, признававшуюся несравненной уже второй год подряд. Она обменивалась клятвами верности с Адрианом Уинтером, шестым герцогом Рейберном, самым завидным женихом Англии.
Но на самом деле у алтаря рядом с герцогом стояла вовсе не его невеста Джанет Роуз Брентфорд, а ее сестра-близнец Дженет Вайолет Брентфорд, которую в семье звали просто Вайолет.
У новобрачной голова шла кругом. Стараясь сохранять самообладание, Вайолет, потупив взор, рассматривала свои голубые атласные туфельки и узор выложенного мраморными плитами пола. В потоках солнечного света, падавшего сквозь сине-зеленые витражи внутрь собора, кружились мельчайшие пылинки. Было утро, но в храме горели свечи.
Над головами жениха и невесты возвышалась арка, выложенная из свежих цветов – алых роз и кремовых гардений. От их приторного, бьющего в нос аромата Вайолет становилось еще больше не по себе. Во рту у нее все пересохло, к горлу подкатил комок. От волнения по спине, между лопаток, побежала струйка пота.
На этой свадьбе ей предназначалась роль подружки невесты. Вайолет должна была стоять вместе с почетными гостями и родственниками за спиной сестры. Но по иронии судьбы сейчас она оказалась рядом с Адрианом и растерянно взирала на массивные барочные колонны из темного мрамора с позолотой. Над ее головой простирался огромный свод храма высотой более трехсот футов, украшенный великолепной росписью. С потолка на нее строго смотрели апостол Павел и другие святые. Они словно осуждали ее. Вайолет пыталась успокоиться, но это ей плохо удавалось.
Разве могла она хладнокровно совершать самый ужасный обман в своей жизни? Вдруг из толпы гостей выйдет кто-нибудь и, показав на нее пальцем, воскликнет: «Мошенница!»
Но, как и предсказывала сестра, люди не видели дальше своего носа. Да и чего можно ждать от гостей, если даже родители и слуги не заметили подмены? Дома, до отъезда в храм, Вайолет приняли за Джанет сразу же, как только она надела элегантный свадебный наряд – роскошное бледно-голубое шелковое платье с рукавами до локтя, верхней юбкой из белоснежной прозрачной, расшитой жемчугом органзы и шлейфом.
Никому даже в голову не пришло заподозрить Вайолет в том, что она выдает себя за сестру. Правда, горничная Джанет пришла в недоумение, когда ее госпожа второй раз за это утро попросила сделать ей прическу. Но и тогда никто не догадался об обмане! Служанка вынуждена была снова приступить к этой кропотливой работе, тщательно уложив волосы Вайолет, украсила их жемчужными нитями и искрящимися сапфирами.
«Боже милосердный, – в сотый раз за сегодняшний день подумала Вайолет, – как меня угораздило попасть в такую историю?!» А ведь раннее утро, казалось, не предвещало никаких неожиданностей. День начался с суеты, как это обычно бывает в доме, где готовятся к свадьбе. Вайолет была совершенно спокойна. Знай она, что это будет ее собственная свадьба, она вела бы себя осторожнее. Но столь нелепая мысль даже не приходила ей в голову.
Сейчас Вайолет пожалела, что плотно позавтракала, съев яичницу и кусочек лосося. Ее тошнило. Какой же набитой дурой она оказалась! Наверное, ей уже никогда не поумнеть…
Герцог сжимал в сильной теплой руке ее дрожащую ледяную ладонь. Вайолет осмелилась украдкой посмотреть на жениха лишь однажды – когда они шли к алтарю по широкому проходу собора. Тем не менее она остро ощущала присутствие герцога, всю его элегантную фигуру рядом с собой. Адриан, высокий, темноволосый и широкоплечий, был одет, как и положено жениху, в черный фрак и белоснежную рубашку.
«Не заподозрил ли он что-нибудь? – с замиранием сердца думала Вайолет. – Или, хуже того, уже обо всем догадался? Боже, что мне делать?.. Что, если герцог разоблачит меня прямо здесь, перед лицом великосветского общества? Впрочем, он может поступить иначе и, когда мы останемся наедине, заявить, что наш брак недействителен и будет тотчас же расторгнут. Как я объясню ему свое поведение?!»
Что нашло на нее сегодня утром? Как она могла позволить Джанет уговорить себя? Почему согласилась на эту чудовищную проделку? Много лет назад Вайолет поклялась никогда больше не меняться местами с сестрой-близнецом, потому что это всегда приводило к неприятностям. Зачем она снова встала на эту скользкую дорожку?
Конечно, она понимала, какой скандал в обществе вызовет отказ Джанет выйти замуж за герцога Рейберна. Сестра Вайолет передумала идти к алтарю за два часа до назначенной церемонии бракосочетания. Это было катастрофой! Семья Брентфордов не пережила бы позора и унижения после такого поступка Джанет. Вайолет спасла ее репутацию.
Адриан дал отцу невесты двадцать тысяч фунтов на подготовку торжества и свадебный наряд для Джанет. Однако мистер Брентфорд потратил их на погашение многочисленных долгов, которые наделали он сам и его младший сын Даррин, известный мот.
Существовала и еще одна причина – главная, заставившая ее пойти навстречу сестре. Вайолет была безумно влюблена в Адриана Уинтера с тех пор, когда два года назад сестер впервые вывезли в свет. И это мучительное, не дававшее ей покоя чувство сохранилось в ее душе даже после того, как Адриан сделал предложение Джанет. Вайолет знала, что ее сердце разбито навсегда.
– Гм… миледи, – прошептал архиепископ, выводя Вайолет из задумчивости, – ваша очередь приносить супружеские клятвы.
– Что? – встрепенулась Вайолет. – Ах да… – Она робко взглянула на жениха и потупила взор.
Архиепископ начал произносить слова, которые она должна была повторять за ним:
– Я, Джанет Роуз, беру тебя, Адриана Филиппа Джорджа Стюарта Фицхью, себе в мужья…
– Я, Джанет В… – произнесла она и закашлялась. Боже, что это с ней?! Она должна непременно выдержать характер, иначе выдаст себя с головой. «Сейчас же соберись и попытайся произнести эту фразу еще раз!» – приказала она себе и, сделав глубокий вздох, снова заговорила:
– Я, Джанет Роуз, беру тебя, Адриана Филиппа Джорджа… – Внезапно она замолчала.
Из головы вдруг вылетели четвертое и пятое имена герцога. Господи, она забыла конец этого длинного списка!
– Стюарта Фицхью, – тихо подсказал ей архиепископ.
– …Стюарта Фицхью, – послушно повторила Вайолет и продолжала более уверенным тоном: – Себе в мужья.
Архиепископ произносил строчка за строчкой слова супружеской клятвы, и Вайолет старательно воспроизводила текст:
– …отныне и навсегда жить вместе в горе и радости, в богатстве и бедности…
Вайолет подняла глаза на Адриана, и их взгляды встретились.
– …в болезни и добром здравии…
Слова клятвы произвели на нее глубокое впечатление, она говорила их искренне, от всего сердца:
– …любить, заботиться и повиноваться, пока смерть не разлучит нас…
Вайолет не трудно было дать слово до конца дней заботиться о нем, это было ее заветным желанием. Что же касается обещания повиноваться… Пожалуй, она уже нарушила его, но надеялась, что в будущем загладит вину перед мужем.
– …согласно священному установлению и воле Божьей, даю тебе в этом свое слово.
Архиепископ заговорил снова, обращаясь на этот раз к Адриану. Жених взял левую руку невесты, которую уже украшал перстень с массивным изумрудом и бриллиантами, и надел золотое кольцо на ее безымянный палец.
– Этим кольцом я сочетаю тебя браком… – произнес Адриан глубоким торжественным голосом, – плотью моей я почитаю тебя и наделяю тебя всеми принадлежащими мне мирскими благами – во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
–Давайте помолимся.– Архиепископ раскрыл молитвенник.
Чувствуя, как у нее дрожат ноги, Вайолет опустилась на колени рядом с человеком, который отныне был ее мужем. Опустив голову, она закрыла глаза и стала молить Господа о том, чтобы он простил ее. Вайолет поддалась слабости и пошла на обман, но ведь она безмерно любила Адриана. Возможно, ее ложь была не таким уж большим грехом, ведь она питала к этому человеку искренние, глубокие чувства и была бесконечно предана ему. И Бог, казалось, подал ей знак, что простил ее, – церемония бракосочетания завершилась без всяких происшествий.
– Тех, кого соединил Господь, не в силах разлучить человек, – произнес архиепископ.
Адриан помог Вайолет встать на ноги и обнял ее за талию. От его прикосновения дрожь пробежала по ее телу.
– Вы можете поцеловать новобрачную, ваша светлость, – с улыбкой сказал архиепископ.
Несколько мрачноватое лицо Адриана с точеными чертами хранило непроницаемое выражение. Он потянулся к ней, и у Вайолет перехватило дыхание.
За всю ее предыдущую жизнь мужчине удалось лишь однажды сорвать поцелуй с ее губ. Это произошло в саду, под раскидистой яблоней. Вайолет в ту пору было всего двенадцать лет, и за ней ухаживал один из ее кузенов. Сам факт того, что это случилось, так взволновал девочку, что в ее памяти не отложилось воспоминаний об ощущениях, которые она при этом испытывала.
Теплые губы Адриана нежно коснулись ее уст, и Вайолет поняла, что до этого момента она не знала, что такое поцелуй. В ушах у нее зазвенело, кровь быстрее побежала по жилам, внешний мир словно исчез. Не существовало ни архиепископа, ни гостей, ни родственников. Вайолет разомкнула губы навстречу Адриану, и его поцелуй стал более жарким и трепетным. У нее оборвалось сердце.
Но Адриан внезапно отстранился, и Вайолет пришла в себя. Он предложил новобрачной взять его под руку и двинуться к выходу.
– Улыбайтесь, моя дорогая, – тихо промолвил Адриан. – Вы бледны как смерть, и только этот поцелуй снова вернул вас к жизни, заставив ваши щеки немного порозоветь.
От упоминания о поцелуе Вайолет еще больше зарделась. Выполняя просьбу мужа, она широко улыбнулась, глядя на собравшихся гостей. Новобрачные двинулись по длинному проходу к выходу из храма.
«Ты должна светиться от счастья, – внушала себе Вайолет. – Выглядеть радостной и веселой, как Джанет». Она шла, держа мужа под руку и стараясь не споткнуться, вдоль рядов резных дубовых скамеек, на которых сидели улыбающиеся гости, туда, где собралась толпа желающих поздравить новобрачных.
Вайолет была благодарна судьбе за то, что в эту трудную минуту рядом с ней находился сильный мужчина, на руку которого она могла опереться. Она заставляла себя улыбаться и обмениваться любезностями с гостями, хотя с радостью убежала бы отсюда куда глаза глядят.
Тут к новобрачным подошел один из служителей храма и что-то негромко сказал герцогу. Молодожены направились за ним. Он привел их в небольшое помещение и, вежливо сообщив, что сейчас к ним выйдет архиепископ, удалился. Адриан и его молодая жена остались одни.
Вайолет осторожно взглянула на герцога из-под длинных густых ресниц, стараясь понять по выражению его лица, что случилось и почему служитель храма привел их сюда. Адриан не был рассержен или чем-то недоволен. Впрочем, он прекрасно умел скрывать чувства и мысли.
Неужели он обо всем догадался? Или это архиепископ узнал правду о ней и теперь хочет разоблачить ее перед мужем? У Вайолет ладони стали влажными от страха. Она опустилась в ближайшее кресло, стоявшее напротив массивного стола из орехового дерева, на ножках которого были вырезаны изображения ангелов и херувимов. Однако ей было не до прекрасной резьбы, взор заволакивала пелена, мысли путались. Она плохо видела без очков, перед глазами все расплывалось.
При других обстоятельствах она непременно надела бы очки и, присев на корточки, внимательно разглядела бы затейливые изображения. Но этим утром Вайолет вынуждена была отдать очки Джанет, хотя ее сестра в них не нуждалась.
Без помощи сильных линз Вайолет, обожавшая искусство, не могла по достоинству оценить все великолепие роскошной мебели, которой был обставлен этот кабинет. Ее восхищало все прекрасное. Плоды творчества человеческого гения – живопись, скульптура, архитектура – не оставляли Вайолет равнодушной. По ее мнению, изобразительное искусство, музыка и литература поднимали человека над собой и делали его добрее и духовно богаче. Впрочем, сейчас ей было не до того. Вайолет боялась, что ее уличат в обмане.
– Как же тут жарко! – заговорила она в несколько развязной манере, свойственной ее сестре.
– Я предупреждал вас о подобных неудобствах, когда мы обсуждали дату свадьбы, – сказал Адриан. – Однако вы настояли на том, чтобы церемония бракосочетания состоялась в середине июля.
Джанет действительно, несмотря на возражения домашних, добилась своего, доведя мать чуть ли не до истерики.
– Выходить замуж в июне слишком банально, – заявляла она. – Многие назначают свадьбы в этом месяце. Но только первая красавица Лондона может позволить себе перенести свадьбу на середину июля и заставить представителей аристократического общества задержаться в столице на две недели после закрытия великосветского сезона.
Джанет хотела, чтобы ее бракосочетание надолго запомнили и обсуждали так же горячо, как недавнюю свадьбу в королевской семье.
Подойдя к маленькому столику у стены, Адриан взял хрустальный графин с красным вином и налил два бокала.
– Вот возьмите, моя дорогая, – проговорил он, подавая один бокал Вайолет. – Думаю, вам это не помешает.
Вайолет молча взяла бокал.
– Как вы себя чувствуете? – Адриан не сводил с нее глаз.
– Почему вы спрашиваете об этом?
– Я видел, что вы во время церемонии несколько раз едва не упали в обморок.
– Я просто переволновалась. Мне пришлось сегодня встать очень рано и все утро провести в суете. У меня совсем не было аппетита, а прошлую ночь я почти не сомкнула глаз. Но сейчас мне уже лучше. – Вайолет выдавила улыбку.
– Рад слышать, что с вами все в порядке. Поджидая вас сегодня, я уже начал беспокоиться. Вы опоздали почти на час, и, честно говоря, я решил, что вы передумали выходить за меня замуж.
Вайолет пригубила бокал с вином, стараясь скрыть волнение. Неужели герцог догадался о том, что Джанет решила дать ему отставку? В отличие от сестры Вайолет считала Адриана проницательным человеком. Именно поэтому она и сомневалась в успешном осуществлении их плана.
– С чего вы взяли?.. – пробормотала она, пряча глаза.
– Тем не менее такие мысли приходили мне в голову. Мне показалось, что вы решили меня бросить.
Вайолет не знала, как продолжать этот разговор. Стараясь не поддаваться панике, она вдруг запрокинула голову и громко рассмеялась:
– Какой абсурд! Зачем мне отказываться от брака с вами? У меня не было для этого никаких причин!
Адриан молча потягивал вино. Ее слова, видимо, не убедили его.
– Я опоздала из-за прически, – набравшись наглости, солгала Вайолет.
– Из-за прически?
– Ну да! Джейкобс, горничная, никак не могла уложить мои волосы. Она промучилась с ними несколько часов. Не могла же я приехать в собор плохо причесанной в день собственной свадьбы!
Адриан долго смотрел в глаза Вайолет. Она затаила дыхание. Внезапно герцог улыбнулся, в его глазах вспыхнули озорные искорки.
– Я вас хорошо понимаю, – заявил он. – Что может быть важнее прически? И, надо признать, ваше упорство вознаграждено. Вы просто красавица, Джанет. – Подойдя к ней, Адриан взял руку жены и поднес ее к губам. – О такой прелестной жене можно только мечтать.
Он прижал губы к внутренней стороне ее запястья, к тому месту, где сквозь нежную кожу были хорошо видны голубые жилки. Вайолет снова затрепетала, но на этот раз ее дрожь была вызвана не волнением и страхом, а каким-то другим, сильным и незнакомым чувством.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошел архиепископ в длинном церковном облачении, доходившем ему до лодыжек.
– Прошу прощения, что заставил вас ждать, – произнес он. – Но порядок есть порядок, нам необходимо соблюсти все формальности. В смежной комнате находится книга регистрации браков, в которой вы должны поставить свои подписи.
Вайолет на мгновение растерялась. Боже, она должна подделать подпись Джанет…
Первым в книге расписался Адриан. Когда пришла очередь Вайолет, она опустилась на стул. Запись о заключении брака, сделанная на большой пергаментной странице, расплывалась у нее перед глазами. С трудом разглядев подпись герцога, Вайолет поняла, что должна поставить свою на соседней строчке. Ей очень не хватало очков.
Приготовившись написать имя сестры, Вайолет вдруг нерешительно замерла с пером в руке. Она не была адвокатом и не знала, к каким последствиям может привести ее поступок. Не будет ли он означать, что замуж за Адриана вышла именно Джанет, хотя у алтаря с ним стояла она, Вайолет? Как все это сложно и запутанно! Ей стало горько и обидно при мысли, что законной женой герцога станет считаться Джанет, и она решила рискнуть. Пусть ей грозит разоблачение, но она поставит под записью о заключении брака собственную подпись, а не имя сестры.
Различие в их первых именах заключалось в одной единственной букве. «Джанет» звучало изысканно, на французский манер, а «Дженет» – простовато и навевало скуку. И Вайолет решила схитрить – нечетко написать третью букву первого имени и опустить второе. Однако этот замысел ей было сложно осуществить без очков, буквы и строчки сливались перед глазами. Как жаль, что она не была неграмотной и не могла просто поставить крестик!
Пауза затягивалась, и, чтобы не вызвать подозрения, Вайолет склонилась над книгой и быстро, размашисто вывела на странице свое имя: «Дженет Брентфорд». Возможно, она последний раз в жизни писала его.
– Вы закончили, ваша светлость? – учтиво спросил архиепископ.
Вайолет вздрогнула, словно ее застали врасплох за неблаговидным занятием.
– Да, – ответила она, стараясь скрыть испуг.
Сердце Вайолет готово было выскочить из груди. Она с ужасом наблюдала, как архиепископ внимательно разглядывал поставленные подписи. Неужели он ничего не заметит? Однако почтенный священнослужитель спокойно присыпал страницу мелким песком, смел песчинки кисточкой и закрыл книгу.
– Позвольте мне в числе первых поздравить вас, ваша светлость, со вступлением в законный брак и пожелать счастья в семейной жизни, – с улыбкой изрек он, пожимая Вайолет руки. – Да благословит вас Бог, ваша светлость.
Несколько раз повторенное им обращение «ваша светлость» звучало странно и пугающе. Вайолет ничего не знала о том, как живут герцогини. Справится ли она со своей новой ролью? Она опять стала ругать себя зато, что согласилась на сумасбродный план Джанет. Их обман мог в конце концов привести к настоящей беде.
Взглянув на Адриана, поджидавшего ее у двери, Вайолет почувствовала, как у нее сжалось сердце, и сразу же вспомнила, ради чего отважилась на этот отчаянный шаг. Она любила герцога больше жизни. И сейчас ей было все равно, узнает он, кто она на самом деле, или нет.
– Я, Адриан Филипп Джордж Стюарт Фицхью, беру тебя, Джанет Роуз, себе в жены…
Вайолет чувствовала, что упадет в обморок или ее стошнит прямо здесь, перед алтарем, Адрианом и архиепископом, в присутствии собравшихся гостей. Сегодня в собор Святого Павла съехался почти весь высший свет Лондона. Вдоль прохода храма стояло не менее тысячи гостей. Восхищенные взгляды были прикованы к девушке в подвенечном платье, которую все принимали за Джанет Брентфорд, первую красавицу Лондона, признававшуюся несравненной уже второй год подряд. Она обменивалась клятвами верности с Адрианом Уинтером, шестым герцогом Рейберном, самым завидным женихом Англии.
Но на самом деле у алтаря рядом с герцогом стояла вовсе не его невеста Джанет Роуз Брентфорд, а ее сестра-близнец Дженет Вайолет Брентфорд, которую в семье звали просто Вайолет.
У новобрачной голова шла кругом. Стараясь сохранять самообладание, Вайолет, потупив взор, рассматривала свои голубые атласные туфельки и узор выложенного мраморными плитами пола. В потоках солнечного света, падавшего сквозь сине-зеленые витражи внутрь собора, кружились мельчайшие пылинки. Было утро, но в храме горели свечи.
Над головами жениха и невесты возвышалась арка, выложенная из свежих цветов – алых роз и кремовых гардений. От их приторного, бьющего в нос аромата Вайолет становилось еще больше не по себе. Во рту у нее все пересохло, к горлу подкатил комок. От волнения по спине, между лопаток, побежала струйка пота.
На этой свадьбе ей предназначалась роль подружки невесты. Вайолет должна была стоять вместе с почетными гостями и родственниками за спиной сестры. Но по иронии судьбы сейчас она оказалась рядом с Адрианом и растерянно взирала на массивные барочные колонны из темного мрамора с позолотой. Над ее головой простирался огромный свод храма высотой более трехсот футов, украшенный великолепной росписью. С потолка на нее строго смотрели апостол Павел и другие святые. Они словно осуждали ее. Вайолет пыталась успокоиться, но это ей плохо удавалось.
Разве могла она хладнокровно совершать самый ужасный обман в своей жизни? Вдруг из толпы гостей выйдет кто-нибудь и, показав на нее пальцем, воскликнет: «Мошенница!»
Но, как и предсказывала сестра, люди не видели дальше своего носа. Да и чего можно ждать от гостей, если даже родители и слуги не заметили подмены? Дома, до отъезда в храм, Вайолет приняли за Джанет сразу же, как только она надела элегантный свадебный наряд – роскошное бледно-голубое шелковое платье с рукавами до локтя, верхней юбкой из белоснежной прозрачной, расшитой жемчугом органзы и шлейфом.
Никому даже в голову не пришло заподозрить Вайолет в том, что она выдает себя за сестру. Правда, горничная Джанет пришла в недоумение, когда ее госпожа второй раз за это утро попросила сделать ей прическу. Но и тогда никто не догадался об обмане! Служанка вынуждена была снова приступить к этой кропотливой работе, тщательно уложив волосы Вайолет, украсила их жемчужными нитями и искрящимися сапфирами.
«Боже милосердный, – в сотый раз за сегодняшний день подумала Вайолет, – как меня угораздило попасть в такую историю?!» А ведь раннее утро, казалось, не предвещало никаких неожиданностей. День начался с суеты, как это обычно бывает в доме, где готовятся к свадьбе. Вайолет была совершенно спокойна. Знай она, что это будет ее собственная свадьба, она вела бы себя осторожнее. Но столь нелепая мысль даже не приходила ей в голову.
Сейчас Вайолет пожалела, что плотно позавтракала, съев яичницу и кусочек лосося. Ее тошнило. Какой же набитой дурой она оказалась! Наверное, ей уже никогда не поумнеть…
Герцог сжимал в сильной теплой руке ее дрожащую ледяную ладонь. Вайолет осмелилась украдкой посмотреть на жениха лишь однажды – когда они шли к алтарю по широкому проходу собора. Тем не менее она остро ощущала присутствие герцога, всю его элегантную фигуру рядом с собой. Адриан, высокий, темноволосый и широкоплечий, был одет, как и положено жениху, в черный фрак и белоснежную рубашку.
«Не заподозрил ли он что-нибудь? – с замиранием сердца думала Вайолет. – Или, хуже того, уже обо всем догадался? Боже, что мне делать?.. Что, если герцог разоблачит меня прямо здесь, перед лицом великосветского общества? Впрочем, он может поступить иначе и, когда мы останемся наедине, заявить, что наш брак недействителен и будет тотчас же расторгнут. Как я объясню ему свое поведение?!»
Что нашло на нее сегодня утром? Как она могла позволить Джанет уговорить себя? Почему согласилась на эту чудовищную проделку? Много лет назад Вайолет поклялась никогда больше не меняться местами с сестрой-близнецом, потому что это всегда приводило к неприятностям. Зачем она снова встала на эту скользкую дорожку?
Конечно, она понимала, какой скандал в обществе вызовет отказ Джанет выйти замуж за герцога Рейберна. Сестра Вайолет передумала идти к алтарю за два часа до назначенной церемонии бракосочетания. Это было катастрофой! Семья Брентфордов не пережила бы позора и унижения после такого поступка Джанет. Вайолет спасла ее репутацию.
Адриан дал отцу невесты двадцать тысяч фунтов на подготовку торжества и свадебный наряд для Джанет. Однако мистер Брентфорд потратил их на погашение многочисленных долгов, которые наделали он сам и его младший сын Даррин, известный мот.
Существовала и еще одна причина – главная, заставившая ее пойти навстречу сестре. Вайолет была безумно влюблена в Адриана Уинтера с тех пор, когда два года назад сестер впервые вывезли в свет. И это мучительное, не дававшее ей покоя чувство сохранилось в ее душе даже после того, как Адриан сделал предложение Джанет. Вайолет знала, что ее сердце разбито навсегда.
– Гм… миледи, – прошептал архиепископ, выводя Вайолет из задумчивости, – ваша очередь приносить супружеские клятвы.
– Что? – встрепенулась Вайолет. – Ах да… – Она робко взглянула на жениха и потупила взор.
Архиепископ начал произносить слова, которые она должна была повторять за ним:
– Я, Джанет Роуз, беру тебя, Адриана Филиппа Джорджа Стюарта Фицхью, себе в мужья…
– Я, Джанет В… – произнесла она и закашлялась. Боже, что это с ней?! Она должна непременно выдержать характер, иначе выдаст себя с головой. «Сейчас же соберись и попытайся произнести эту фразу еще раз!» – приказала она себе и, сделав глубокий вздох, снова заговорила:
– Я, Джанет Роуз, беру тебя, Адриана Филиппа Джорджа… – Внезапно она замолчала.
Из головы вдруг вылетели четвертое и пятое имена герцога. Господи, она забыла конец этого длинного списка!
– Стюарта Фицхью, – тихо подсказал ей архиепископ.
– …Стюарта Фицхью, – послушно повторила Вайолет и продолжала более уверенным тоном: – Себе в мужья.
Архиепископ произносил строчка за строчкой слова супружеской клятвы, и Вайолет старательно воспроизводила текст:
– …отныне и навсегда жить вместе в горе и радости, в богатстве и бедности…
Вайолет подняла глаза на Адриана, и их взгляды встретились.
– …в болезни и добром здравии…
Слова клятвы произвели на нее глубокое впечатление, она говорила их искренне, от всего сердца:
– …любить, заботиться и повиноваться, пока смерть не разлучит нас…
Вайолет не трудно было дать слово до конца дней заботиться о нем, это было ее заветным желанием. Что же касается обещания повиноваться… Пожалуй, она уже нарушила его, но надеялась, что в будущем загладит вину перед мужем.
– …согласно священному установлению и воле Божьей, даю тебе в этом свое слово.
Архиепископ заговорил снова, обращаясь на этот раз к Адриану. Жених взял левую руку невесты, которую уже украшал перстень с массивным изумрудом и бриллиантами, и надел золотое кольцо на ее безымянный палец.
– Этим кольцом я сочетаю тебя браком… – произнес Адриан глубоким торжественным голосом, – плотью моей я почитаю тебя и наделяю тебя всеми принадлежащими мне мирскими благами – во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
–Давайте помолимся.– Архиепископ раскрыл молитвенник.
Чувствуя, как у нее дрожат ноги, Вайолет опустилась на колени рядом с человеком, который отныне был ее мужем. Опустив голову, она закрыла глаза и стала молить Господа о том, чтобы он простил ее. Вайолет поддалась слабости и пошла на обман, но ведь она безмерно любила Адриана. Возможно, ее ложь была не таким уж большим грехом, ведь она питала к этому человеку искренние, глубокие чувства и была бесконечно предана ему. И Бог, казалось, подал ей знак, что простил ее, – церемония бракосочетания завершилась без всяких происшествий.
– Тех, кого соединил Господь, не в силах разлучить человек, – произнес архиепископ.
Адриан помог Вайолет встать на ноги и обнял ее за талию. От его прикосновения дрожь пробежала по ее телу.
– Вы можете поцеловать новобрачную, ваша светлость, – с улыбкой сказал архиепископ.
Несколько мрачноватое лицо Адриана с точеными чертами хранило непроницаемое выражение. Он потянулся к ней, и у Вайолет перехватило дыхание.
За всю ее предыдущую жизнь мужчине удалось лишь однажды сорвать поцелуй с ее губ. Это произошло в саду, под раскидистой яблоней. Вайолет в ту пору было всего двенадцать лет, и за ней ухаживал один из ее кузенов. Сам факт того, что это случилось, так взволновал девочку, что в ее памяти не отложилось воспоминаний об ощущениях, которые она при этом испытывала.
Теплые губы Адриана нежно коснулись ее уст, и Вайолет поняла, что до этого момента она не знала, что такое поцелуй. В ушах у нее зазвенело, кровь быстрее побежала по жилам, внешний мир словно исчез. Не существовало ни архиепископа, ни гостей, ни родственников. Вайолет разомкнула губы навстречу Адриану, и его поцелуй стал более жарким и трепетным. У нее оборвалось сердце.
Но Адриан внезапно отстранился, и Вайолет пришла в себя. Он предложил новобрачной взять его под руку и двинуться к выходу.
– Улыбайтесь, моя дорогая, – тихо промолвил Адриан. – Вы бледны как смерть, и только этот поцелуй снова вернул вас к жизни, заставив ваши щеки немного порозоветь.
От упоминания о поцелуе Вайолет еще больше зарделась. Выполняя просьбу мужа, она широко улыбнулась, глядя на собравшихся гостей. Новобрачные двинулись по длинному проходу к выходу из храма.
«Ты должна светиться от счастья, – внушала себе Вайолет. – Выглядеть радостной и веселой, как Джанет». Она шла, держа мужа под руку и стараясь не споткнуться, вдоль рядов резных дубовых скамеек, на которых сидели улыбающиеся гости, туда, где собралась толпа желающих поздравить новобрачных.
Вайолет была благодарна судьбе за то, что в эту трудную минуту рядом с ней находился сильный мужчина, на руку которого она могла опереться. Она заставляла себя улыбаться и обмениваться любезностями с гостями, хотя с радостью убежала бы отсюда куда глаза глядят.
Тут к новобрачным подошел один из служителей храма и что-то негромко сказал герцогу. Молодожены направились за ним. Он привел их в небольшое помещение и, вежливо сообщив, что сейчас к ним выйдет архиепископ, удалился. Адриан и его молодая жена остались одни.
Вайолет осторожно взглянула на герцога из-под длинных густых ресниц, стараясь понять по выражению его лица, что случилось и почему служитель храма привел их сюда. Адриан не был рассержен или чем-то недоволен. Впрочем, он прекрасно умел скрывать чувства и мысли.
Неужели он обо всем догадался? Или это архиепископ узнал правду о ней и теперь хочет разоблачить ее перед мужем? У Вайолет ладони стали влажными от страха. Она опустилась в ближайшее кресло, стоявшее напротив массивного стола из орехового дерева, на ножках которого были вырезаны изображения ангелов и херувимов. Однако ей было не до прекрасной резьбы, взор заволакивала пелена, мысли путались. Она плохо видела без очков, перед глазами все расплывалось.
При других обстоятельствах она непременно надела бы очки и, присев на корточки, внимательно разглядела бы затейливые изображения. Но этим утром Вайолет вынуждена была отдать очки Джанет, хотя ее сестра в них не нуждалась.
Без помощи сильных линз Вайолет, обожавшая искусство, не могла по достоинству оценить все великолепие роскошной мебели, которой был обставлен этот кабинет. Ее восхищало все прекрасное. Плоды творчества человеческого гения – живопись, скульптура, архитектура – не оставляли Вайолет равнодушной. По ее мнению, изобразительное искусство, музыка и литература поднимали человека над собой и делали его добрее и духовно богаче. Впрочем, сейчас ей было не до того. Вайолет боялась, что ее уличат в обмане.
– Как же тут жарко! – заговорила она в несколько развязной манере, свойственной ее сестре.
– Я предупреждал вас о подобных неудобствах, когда мы обсуждали дату свадьбы, – сказал Адриан. – Однако вы настояли на том, чтобы церемония бракосочетания состоялась в середине июля.
Джанет действительно, несмотря на возражения домашних, добилась своего, доведя мать чуть ли не до истерики.
– Выходить замуж в июне слишком банально, – заявляла она. – Многие назначают свадьбы в этом месяце. Но только первая красавица Лондона может позволить себе перенести свадьбу на середину июля и заставить представителей аристократического общества задержаться в столице на две недели после закрытия великосветского сезона.
Джанет хотела, чтобы ее бракосочетание надолго запомнили и обсуждали так же горячо, как недавнюю свадьбу в королевской семье.
Подойдя к маленькому столику у стены, Адриан взял хрустальный графин с красным вином и налил два бокала.
– Вот возьмите, моя дорогая, – проговорил он, подавая один бокал Вайолет. – Думаю, вам это не помешает.
Вайолет молча взяла бокал.
– Как вы себя чувствуете? – Адриан не сводил с нее глаз.
– Почему вы спрашиваете об этом?
– Я видел, что вы во время церемонии несколько раз едва не упали в обморок.
– Я просто переволновалась. Мне пришлось сегодня встать очень рано и все утро провести в суете. У меня совсем не было аппетита, а прошлую ночь я почти не сомкнула глаз. Но сейчас мне уже лучше. – Вайолет выдавила улыбку.
– Рад слышать, что с вами все в порядке. Поджидая вас сегодня, я уже начал беспокоиться. Вы опоздали почти на час, и, честно говоря, я решил, что вы передумали выходить за меня замуж.
Вайолет пригубила бокал с вином, стараясь скрыть волнение. Неужели герцог догадался о том, что Джанет решила дать ему отставку? В отличие от сестры Вайолет считала Адриана проницательным человеком. Именно поэтому она и сомневалась в успешном осуществлении их плана.
– С чего вы взяли?.. – пробормотала она, пряча глаза.
– Тем не менее такие мысли приходили мне в голову. Мне показалось, что вы решили меня бросить.
Вайолет не знала, как продолжать этот разговор. Стараясь не поддаваться панике, она вдруг запрокинула голову и громко рассмеялась:
– Какой абсурд! Зачем мне отказываться от брака с вами? У меня не было для этого никаких причин!
Адриан молча потягивал вино. Ее слова, видимо, не убедили его.
– Я опоздала из-за прически, – набравшись наглости, солгала Вайолет.
– Из-за прически?
– Ну да! Джейкобс, горничная, никак не могла уложить мои волосы. Она промучилась с ними несколько часов. Не могла же я приехать в собор плохо причесанной в день собственной свадьбы!
Адриан долго смотрел в глаза Вайолет. Она затаила дыхание. Внезапно герцог улыбнулся, в его глазах вспыхнули озорные искорки.
– Я вас хорошо понимаю, – заявил он. – Что может быть важнее прически? И, надо признать, ваше упорство вознаграждено. Вы просто красавица, Джанет. – Подойдя к ней, Адриан взял руку жены и поднес ее к губам. – О такой прелестной жене можно только мечтать.
Он прижал губы к внутренней стороне ее запястья, к тому месту, где сквозь нежную кожу были хорошо видны голубые жилки. Вайолет снова затрепетала, но на этот раз ее дрожь была вызвана не волнением и страхом, а каким-то другим, сильным и незнакомым чувством.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошел архиепископ в длинном церковном облачении, доходившем ему до лодыжек.
– Прошу прощения, что заставил вас ждать, – произнес он. – Но порядок есть порядок, нам необходимо соблюсти все формальности. В смежной комнате находится книга регистрации браков, в которой вы должны поставить свои подписи.
Вайолет на мгновение растерялась. Боже, она должна подделать подпись Джанет…
Первым в книге расписался Адриан. Когда пришла очередь Вайолет, она опустилась на стул. Запись о заключении брака, сделанная на большой пергаментной странице, расплывалась у нее перед глазами. С трудом разглядев подпись герцога, Вайолет поняла, что должна поставить свою на соседней строчке. Ей очень не хватало очков.
Приготовившись написать имя сестры, Вайолет вдруг нерешительно замерла с пером в руке. Она не была адвокатом и не знала, к каким последствиям может привести ее поступок. Не будет ли он означать, что замуж за Адриана вышла именно Джанет, хотя у алтаря с ним стояла она, Вайолет? Как все это сложно и запутанно! Ей стало горько и обидно при мысли, что законной женой герцога станет считаться Джанет, и она решила рискнуть. Пусть ей грозит разоблачение, но она поставит под записью о заключении брака собственную подпись, а не имя сестры.
Различие в их первых именах заключалось в одной единственной букве. «Джанет» звучало изысканно, на французский манер, а «Дженет» – простовато и навевало скуку. И Вайолет решила схитрить – нечетко написать третью букву первого имени и опустить второе. Однако этот замысел ей было сложно осуществить без очков, буквы и строчки сливались перед глазами. Как жаль, что она не была неграмотной и не могла просто поставить крестик!
Пауза затягивалась, и, чтобы не вызвать подозрения, Вайолет склонилась над книгой и быстро, размашисто вывела на странице свое имя: «Дженет Брентфорд». Возможно, она последний раз в жизни писала его.
– Вы закончили, ваша светлость? – учтиво спросил архиепископ.
Вайолет вздрогнула, словно ее застали врасплох за неблаговидным занятием.
– Да, – ответила она, стараясь скрыть испуг.
Сердце Вайолет готово было выскочить из груди. Она с ужасом наблюдала, как архиепископ внимательно разглядывал поставленные подписи. Неужели он ничего не заметит? Однако почтенный священнослужитель спокойно присыпал страницу мелким песком, смел песчинки кисточкой и закрыл книгу.
– Позвольте мне в числе первых поздравить вас, ваша светлость, со вступлением в законный брак и пожелать счастья в семейной жизни, – с улыбкой изрек он, пожимая Вайолет руки. – Да благословит вас Бог, ваша светлость.
Несколько раз повторенное им обращение «ваша светлость» звучало странно и пугающе. Вайолет ничего не знала о том, как живут герцогини. Справится ли она со своей новой ролью? Она опять стала ругать себя зато, что согласилась на сумасбродный план Джанет. Их обман мог в конце концов привести к настоящей беде.
Взглянув на Адриана, поджидавшего ее у двери, Вайолет почувствовала, как у нее сжалось сердце, и сразу же вспомнила, ради чего отважилась на этот отчаянный шаг. Она любила герцога больше жизни. И сейчас ей было все равно, узнает он, кто она на самом деле, или нет.
Глава 2
Остаток дня Вайолет провела как в тумане. Время то тянулось бесконечно, то вдруг успевало промелькнуть незаметно. Она пожимала десятки рук, улыбалась, обменивалась любезностями. Но в глубине души затаился страх. Она боялась, что ее вот-вот разоблачат. Однако никто не замечал очевидного. И постепенно она начала вживаться в новую роль.
В детстве Джанет и Вайолет часто выдавали себя друг задруга. Несмотря на разницу в характерах и темпераментах, им легко удавалось водить окружающих за нос. Осмелев от безнаказанности, они обманывали подружек, гувернанток, слуг и даже родителей. Напроказив, девочки садились в детской на пол и, смеясь, обсуждали свои шалости.
И теперь Вайолет мысленно возвращалась в то полузабытое счастливое время, чтобы возродить старые навыки и внушить себе уверенность, что у нее и на этот раз все получится, хотя с годами они с сестрой становились совершенно разными людьми.
Вайолет притворялась веселой и оживленной. Она смеялась, шутила, болтала, обменивалась поцелуями и комплиментами с гостями, – одним словом, вела себя так, как в подобной ситуации, по ее мнению, должна была поступать ее общительная элегантная сестра.
К счастью, ей не нужно было подолгу оставаться на одном месте. Она, словно роскошная бабочка, порхая, перелетала от одной группы гостей к другой, нигде не задерживаясь. Но когда к ней подошла лучшая подруга Джанет, Кристабел Морган, Вайолет не на шутку испугалась. Мисс Морган хотела с глазу на глаз поздравить «милую Джанет» и отвела Вайолет в сторону.
Кокетливая лощеная Кристабел была любимицей великосветского общества. Она славилась остроумием, ее язычок был подобен шпаге. Эта юная леди могла проявлять великодушие, доброту и любезность, но лишь с теми, кого она считала достойными этого. К сожалению, Кристабел не нравились девушки, стремившиеся получить образование и расширить кругозор, поэтому она с пренебрежением относилась к Вайолет. Мисс Морган полагала, что наука и искусство – удел мужчин. Считая себя истинной леди, она интересовалась прежде всего балами, модой и любовными приключениями.
И вот по иронии судьбы Вайолет вынуждена была вести задушевную беседу со знаменитой мисс Морган. Если бы Кристабел знала, кто в действительности находится перед ней!
– О! – радостно воскликнула Кристабел, когда они спрятались от остальных гостей за высокую пальму в горшке, и сжала руки Вайолет. – Как я тебе завидую! Ты, наверное, без ума от счастья. Теперь ты жена самого красивого мужчины Англии, да к тому же еще и герцогиня. Сегодня ты просто очаровательна. Теперь, наверное, я должна обращаться к тебе «ваша светлость»? Как это забавно!
Вайолет хотелось вырвать руки из цепких пальцев подруги Джанет. Но она удержала чувства в узде.
– Естественно, ты должна обращаться ко мне «ваша светлость», но лишь при посторонних и в официальных случаях. – Вайолет вскинула голову и приподняла бровь так, как это обычно делала Джанет.
Она улыбнулась, чтобы немного смягчить впечатление от столь высокомерного заявления. На губах Кристабел тоже заиграла улыбка. По-видимому, она не ожидала от подруги другого ответа.
– Посмотри-ка вон на того чудака. – Кристабел кивнула в сторону высокого, бледного и худого как щепка человека.
Вайолет даже без очков сразу узнала его. Это был Ферди Миклстоун, мужской портной, печально известный тем, что постоянно попадал в аварии и неприятные ситуации. Он ввел в моду очень высокие стоячие воротнички и настаивал на том, что их концы должны достигать висков. Воротничок его собственной рубашки был высотой не менее восьми дюймов, и в нем Ферди походил на скаковую лошадь в шорах.
– Представляешь, он пролил пунш на лорда Чамли, – продолжала Кристабел, – и испортил ему одежду.
Ферди, покраснев от смущения, подошел к лорду Чамли и попытался потереть носовым платком пятно на его белоснежной рубашке. Лорд Чамли, пожилой человек, уважаемый член парламента, оттолкнул его и, сделав резкое замечание, удалился. Лицо Ферди стало пунцовым. Понурив голову, он отошел в уголок.
– Какой неловкий человек, – усмехнулась Кристабел. – Ему следовало бы пришить к лацкану кусочек ткани с надписью «Источник опасности», чтобы все от него шарахались. Ты согласна?
Вайолет захихикала: именно такой реакции ждала от нее подруга сестры. Но ей было жаль неуклюжего портного. Она по собственному опыту знала, как неприятно быть всеобщим посмешищем, как трудно жить белой вороне, интересы которой не разделяют в обществе.
Кристабел без умолку болтала, рассказывая последние городские сплетни. Внезапно она замолчала и, усмехнувшись, кивнула в сторону стоявших в отдалении девушек.
– Ты только посмотри на свою сестру и этот синий чулок, Элизу Хаммонд, – прошептала она. – Не понимаю, что Вайолет нашла в этой безвкусно одетой скучной девице? Светские девушки не должны дружить с такими людьми. Я запретила бы сестре общаться с ней. Такие знакомства могут плохо отразиться на твоей репутации.
Вайолет едва сдержалась, чтобы не броситься на защиту подруги. Но она знала, что, к сожалению, ее сестра-близнец согласилась бы с Кристабел. Их мать и Джанет не раз пытались уговорить Вайолет прекратить дружбу с Элизой, которую в обществе считали занудой. Вайолет часто предупреждали о том, что общение с девушкой, интересующейся только книгами, может отпугнуть ухажеров. Но она любила Элизу, и ей было безразлично, что о той думали в свете.
– О Боже, глазам своим не верю, – изумилась Кристабел. – Вайолет игнорирует эту ужасную мисс Хаммонд. Посмотри, она воротит от нее нос! Не взялась ли твоя сестра за ум, увидев, как удачно ты вышла замуж?
«Ну уж нет, – подумала Вайолет, – я никогда не уподоблюсь тебе и Джанет». Тем не менее ей было больно наблюдать за тем, как ее сестра, смерив Элизу высокомерным взглядом, отошла от нее. На лице Элизы застыло выражение удивления и обиды.
Вайолет хотелось броситься к мисс Хаммонд и утешить ее. Она была готова признаться во всем Элизе и объяснить, что ее подруга разговаривала не с ней, а с Джанет. Но Вайолет не тронулась с места. Такой поступок мог привести к беде. Она не смела открыть правду даже такому верному и надежному человеку, как Элиза. Одно неосторожное движение – и карточный домик, который возвели сестры, мог рассыпаться, погребя их под собой.
В детстве Джанет и Вайолет часто выдавали себя друг задруга. Несмотря на разницу в характерах и темпераментах, им легко удавалось водить окружающих за нос. Осмелев от безнаказанности, они обманывали подружек, гувернанток, слуг и даже родителей. Напроказив, девочки садились в детской на пол и, смеясь, обсуждали свои шалости.
И теперь Вайолет мысленно возвращалась в то полузабытое счастливое время, чтобы возродить старые навыки и внушить себе уверенность, что у нее и на этот раз все получится, хотя с годами они с сестрой становились совершенно разными людьми.
Вайолет притворялась веселой и оживленной. Она смеялась, шутила, болтала, обменивалась поцелуями и комплиментами с гостями, – одним словом, вела себя так, как в подобной ситуации, по ее мнению, должна была поступать ее общительная элегантная сестра.
К счастью, ей не нужно было подолгу оставаться на одном месте. Она, словно роскошная бабочка, порхая, перелетала от одной группы гостей к другой, нигде не задерживаясь. Но когда к ней подошла лучшая подруга Джанет, Кристабел Морган, Вайолет не на шутку испугалась. Мисс Морган хотела с глазу на глаз поздравить «милую Джанет» и отвела Вайолет в сторону.
Кокетливая лощеная Кристабел была любимицей великосветского общества. Она славилась остроумием, ее язычок был подобен шпаге. Эта юная леди могла проявлять великодушие, доброту и любезность, но лишь с теми, кого она считала достойными этого. К сожалению, Кристабел не нравились девушки, стремившиеся получить образование и расширить кругозор, поэтому она с пренебрежением относилась к Вайолет. Мисс Морган полагала, что наука и искусство – удел мужчин. Считая себя истинной леди, она интересовалась прежде всего балами, модой и любовными приключениями.
И вот по иронии судьбы Вайолет вынуждена была вести задушевную беседу со знаменитой мисс Морган. Если бы Кристабел знала, кто в действительности находится перед ней!
– О! – радостно воскликнула Кристабел, когда они спрятались от остальных гостей за высокую пальму в горшке, и сжала руки Вайолет. – Как я тебе завидую! Ты, наверное, без ума от счастья. Теперь ты жена самого красивого мужчины Англии, да к тому же еще и герцогиня. Сегодня ты просто очаровательна. Теперь, наверное, я должна обращаться к тебе «ваша светлость»? Как это забавно!
Вайолет хотелось вырвать руки из цепких пальцев подруги Джанет. Но она удержала чувства в узде.
– Естественно, ты должна обращаться ко мне «ваша светлость», но лишь при посторонних и в официальных случаях. – Вайолет вскинула голову и приподняла бровь так, как это обычно делала Джанет.
Она улыбнулась, чтобы немного смягчить впечатление от столь высокомерного заявления. На губах Кристабел тоже заиграла улыбка. По-видимому, она не ожидала от подруги другого ответа.
– Посмотри-ка вон на того чудака. – Кристабел кивнула в сторону высокого, бледного и худого как щепка человека.
Вайолет даже без очков сразу узнала его. Это был Ферди Миклстоун, мужской портной, печально известный тем, что постоянно попадал в аварии и неприятные ситуации. Он ввел в моду очень высокие стоячие воротнички и настаивал на том, что их концы должны достигать висков. Воротничок его собственной рубашки был высотой не менее восьми дюймов, и в нем Ферди походил на скаковую лошадь в шорах.
– Представляешь, он пролил пунш на лорда Чамли, – продолжала Кристабел, – и испортил ему одежду.
Ферди, покраснев от смущения, подошел к лорду Чамли и попытался потереть носовым платком пятно на его белоснежной рубашке. Лорд Чамли, пожилой человек, уважаемый член парламента, оттолкнул его и, сделав резкое замечание, удалился. Лицо Ферди стало пунцовым. Понурив голову, он отошел в уголок.
– Какой неловкий человек, – усмехнулась Кристабел. – Ему следовало бы пришить к лацкану кусочек ткани с надписью «Источник опасности», чтобы все от него шарахались. Ты согласна?
Вайолет захихикала: именно такой реакции ждала от нее подруга сестры. Но ей было жаль неуклюжего портного. Она по собственному опыту знала, как неприятно быть всеобщим посмешищем, как трудно жить белой вороне, интересы которой не разделяют в обществе.
Кристабел без умолку болтала, рассказывая последние городские сплетни. Внезапно она замолчала и, усмехнувшись, кивнула в сторону стоявших в отдалении девушек.
– Ты только посмотри на свою сестру и этот синий чулок, Элизу Хаммонд, – прошептала она. – Не понимаю, что Вайолет нашла в этой безвкусно одетой скучной девице? Светские девушки не должны дружить с такими людьми. Я запретила бы сестре общаться с ней. Такие знакомства могут плохо отразиться на твоей репутации.
Вайолет едва сдержалась, чтобы не броситься на защиту подруги. Но она знала, что, к сожалению, ее сестра-близнец согласилась бы с Кристабел. Их мать и Джанет не раз пытались уговорить Вайолет прекратить дружбу с Элизой, которую в обществе считали занудой. Вайолет часто предупреждали о том, что общение с девушкой, интересующейся только книгами, может отпугнуть ухажеров. Но она любила Элизу, и ей было безразлично, что о той думали в свете.
– О Боже, глазам своим не верю, – изумилась Кристабел. – Вайолет игнорирует эту ужасную мисс Хаммонд. Посмотри, она воротит от нее нос! Не взялась ли твоя сестра за ум, увидев, как удачно ты вышла замуж?
«Ну уж нет, – подумала Вайолет, – я никогда не уподоблюсь тебе и Джанет». Тем не менее ей было больно наблюдать за тем, как ее сестра, смерив Элизу высокомерным взглядом, отошла от нее. На лице Элизы застыло выражение удивления и обиды.
Вайолет хотелось броситься к мисс Хаммонд и утешить ее. Она была готова признаться во всем Элизе и объяснить, что ее подруга разговаривала не с ней, а с Джанет. Но Вайолет не тронулась с места. Такой поступок мог привести к беде. Она не смела открыть правду даже такому верному и надежному человеку, как Элиза. Одно неосторожное движение – и карточный домик, который возвели сестры, мог рассыпаться, погребя их под собой.