Страница:
И снова воздел руки к небесам.
Теперь обломки, уплывшие вдаль, возвращались обратно. Дерево, камень и тростник отделились друг от друга и, образовав ясно оформленные группы, зависли над поселением.
Непригодные отходы упали на отдаленное поле. Из них образовалась довольно большая куча.
Стеррена вдруг осенило — за последнее время он не видел в небе ни единого облачка. Для зимы в Семме явление крайне необычное. Уж не контролирует ли ворлок погоду, очищая небеса и делая условия своего труда более приятными?
Когда строительные материалы были рассортированы, Вонд выбрал один из домов и подверг его всестороннему изучению.
Тростниковая крыша и оконные ставни исчезли; в остальном здание сохранилось неплохо. Вонд взмахнул рукой и масса тростника, отделившись от облака, ровными рядами улеглась на крышу.
— А как насчет ставней? — поинтересовался Стеррен.
— К дьяволу ставни! Как, по-вашему, я смогу выбрать нужное из всей этой кучи?
— Я просто спрашиваю, — сказал Стеррен, пожимая плечами.
Восстановительные работы продолжались, а Стеррен и крестьяне с любопытством наблюдали за происходящим.
Дело уже шло к вечеру, но никто не осмеливался уйти с рыночной площади.
Стеррен заметил в толпе одного из своих солдат и приказал ему доставить еду и питье. Он не забыл спросить Вонда, не хочет ли тот подкрепиться.
Ворлок ответил отказом и продолжил строительные работы.
До Стеррена дошло, что он уже несколько дней не видит, как Вонд ест. В его недостроенном дворце — совершенно точно! — никакой еды не было. Неужели он поддерживает силы своим магическим искусством?
Скорее всего именно так и есть. Стеррен предпочел не задавать лишних вопросов и выбросил эту проблему из головы. Он проследил, как солдаты раздают хлеб, воду, сыр и сушеные фрукты. Затем подкрепился сам. Его меню отличалось от крестьянского только тем, что вместо воды он пил вино.
Восстановление поселения заняло довольно много времени. Оставалось привести в порядок еще три дома, когда солнце село. Но как только угас последний луч, ворлок взмахнул рукой и в вышине запылало оранжевое зарево, хорошо осветив его строительную площадку.
Закончив ремонт последнего дома, маг опустил руки:
— Вот так!
— Весьма, весьма впечатляюще, — одобрительно произнес Стеррен.
Вонд перегнулся через парапет:
— Отправляйтесь по домам! Если ваш дом исчез, ночуйте у соседей. Я позабочусь о вас позже!
Толпа зашевелилась. Некоторые крестьяне и в первую очередь дети уснули и сейчас стали просыпаться. Однако никто не уходил. Все молча взирали на ворлока и военачальника.
— Эй! Почему вы там торчите? — заорал Вонд.
Стеррен спокойно положил ладонь на его руку:
— Они не понимают по-этшарски.
Вонд несколько секунд непонимающе смотрел на Стеррена. Затем повернулся к толпе:
— Проклятие!
— Придется вам учить семмат, — кротко произнес Стеррен.
— Предпочитаю, чтобы они учили этшарский, — выпалил Вонд. — Я собираюсь построить империю и не намерен учить полдюжины языков, будь они прокляты!
— Что же, думаю со временем вам удастся сделать этшарский основным государственным языком, но сейчас никто из этих людей не понял ни единого вашего слова.
— Как, демоны их разрази, вообще возникли эти идиотские наречия? Ведь все эти крошечные королевства являлись частью Старого Этшара!
— Совершенно не представляю, — сказал Стеррен. — Но так или иначе они возникли. Может быть, это действительно дело рук демонов, а может быть, трюк правящих классов с целью удержать людей в одном месте.
Вонд посмотрел на поселение, залитое странным оранжевым светом:
— Думаю, мне потребуется переводчик.
— По крайней мере на первое время, — согласился Стеррен.
Несколько минут они стояли в молчании. Затем Вонд произнес:
— Поговорите с ними вы, Стеррен. Скажите, что те, кто захочет служить мне, могут прийти утром к дворцу. Я лечу домой.
С этими словами он поднялся в воздух. Стеррен помахал ему вслед и, свесившись со стены, закричал:
— Великий Вонд кончил работать! Отправляйтесь домой! Великому Вонду нужны слуги! Если вы хотите стать слугой Великого Вонда, приходите в его замок... — Он вспомнил слово «дворец» и повторил: — Приходите утром в его дворец! Если ваш дом не отстроен, ночуйте у друзей!
Крестьяне смотрели на Стеррена во все глаза. До военачальника донесся вопрос:
— Ради всех богов, кто это?
Юноша не знал, кого имеют в виду — Вонда или его самого. До вторжения в Семму его никто не видел в роли военачальника.
Через несколько секунд, когда сказанное дошло до сознания слушателей, они начали растекаться по восстановленным домам и лавкам.
Оранжевое сияние быстро затухало по мере того, как Вонд приближался к своей крепости. Но обе луны в небесах рассеивали темноту. Бросив последний взгляд на недостроенный дворец, мраморные стены которого поблескивали в темноте зловещей желтизной, Стеррен спустился со стены и отправился в замок.
Пока он не мог обвинить ворлока в склонности к тирании.
Но, несмотря на это, он знал. Империя Великого Вонда обречена.
Глава 30
Глава 31
Теперь обломки, уплывшие вдаль, возвращались обратно. Дерево, камень и тростник отделились друг от друга и, образовав ясно оформленные группы, зависли над поселением.
Непригодные отходы упали на отдаленное поле. Из них образовалась довольно большая куча.
Стеррена вдруг осенило — за последнее время он не видел в небе ни единого облачка. Для зимы в Семме явление крайне необычное. Уж не контролирует ли ворлок погоду, очищая небеса и делая условия своего труда более приятными?
Когда строительные материалы были рассортированы, Вонд выбрал один из домов и подверг его всестороннему изучению.
Тростниковая крыша и оконные ставни исчезли; в остальном здание сохранилось неплохо. Вонд взмахнул рукой и масса тростника, отделившись от облака, ровными рядами улеглась на крышу.
— А как насчет ставней? — поинтересовался Стеррен.
— К дьяволу ставни! Как, по-вашему, я смогу выбрать нужное из всей этой кучи?
— Я просто спрашиваю, — сказал Стеррен, пожимая плечами.
Восстановительные работы продолжались, а Стеррен и крестьяне с любопытством наблюдали за происходящим.
Дело уже шло к вечеру, но никто не осмеливался уйти с рыночной площади.
Стеррен заметил в толпе одного из своих солдат и приказал ему доставить еду и питье. Он не забыл спросить Вонда, не хочет ли тот подкрепиться.
Ворлок ответил отказом и продолжил строительные работы.
До Стеррена дошло, что он уже несколько дней не видит, как Вонд ест. В его недостроенном дворце — совершенно точно! — никакой еды не было. Неужели он поддерживает силы своим магическим искусством?
Скорее всего именно так и есть. Стеррен предпочел не задавать лишних вопросов и выбросил эту проблему из головы. Он проследил, как солдаты раздают хлеб, воду, сыр и сушеные фрукты. Затем подкрепился сам. Его меню отличалось от крестьянского только тем, что вместо воды он пил вино.
Восстановление поселения заняло довольно много времени. Оставалось привести в порядок еще три дома, когда солнце село. Но как только угас последний луч, ворлок взмахнул рукой и в вышине запылало оранжевое зарево, хорошо осветив его строительную площадку.
Закончив ремонт последнего дома, маг опустил руки:
— Вот так!
— Весьма, весьма впечатляюще, — одобрительно произнес Стеррен.
Вонд перегнулся через парапет:
— Отправляйтесь по домам! Если ваш дом исчез, ночуйте у соседей. Я позабочусь о вас позже!
Толпа зашевелилась. Некоторые крестьяне и в первую очередь дети уснули и сейчас стали просыпаться. Однако никто не уходил. Все молча взирали на ворлока и военачальника.
— Эй! Почему вы там торчите? — заорал Вонд.
Стеррен спокойно положил ладонь на его руку:
— Они не понимают по-этшарски.
Вонд несколько секунд непонимающе смотрел на Стеррена. Затем повернулся к толпе:
— Проклятие!
— Придется вам учить семмат, — кротко произнес Стеррен.
— Предпочитаю, чтобы они учили этшарский, — выпалил Вонд. — Я собираюсь построить империю и не намерен учить полдюжины языков, будь они прокляты!
— Что же, думаю со временем вам удастся сделать этшарский основным государственным языком, но сейчас никто из этих людей не понял ни единого вашего слова.
— Как, демоны их разрази, вообще возникли эти идиотские наречия? Ведь все эти крошечные королевства являлись частью Старого Этшара!
— Совершенно не представляю, — сказал Стеррен. — Но так или иначе они возникли. Может быть, это действительно дело рук демонов, а может быть, трюк правящих классов с целью удержать людей в одном месте.
Вонд посмотрел на поселение, залитое странным оранжевым светом:
— Думаю, мне потребуется переводчик.
— По крайней мере на первое время, — согласился Стеррен.
Несколько минут они стояли в молчании. Затем Вонд произнес:
— Поговорите с ними вы, Стеррен. Скажите, что те, кто захочет служить мне, могут прийти утром к дворцу. Я лечу домой.
С этими словами он поднялся в воздух. Стеррен помахал ему вслед и, свесившись со стены, закричал:
— Великий Вонд кончил работать! Отправляйтесь домой! Великому Вонду нужны слуги! Если вы хотите стать слугой Великого Вонда, приходите в его замок... — Он вспомнил слово «дворец» и повторил: — Приходите утром в его дворец! Если ваш дом не отстроен, ночуйте у друзей!
Крестьяне смотрели на Стеррена во все глаза. До военачальника донесся вопрос:
— Ради всех богов, кто это?
Юноша не знал, кого имеют в виду — Вонда или его самого. До вторжения в Семму его никто не видел в роли военачальника.
Через несколько секунд, когда сказанное дошло до сознания слушателей, они начали растекаться по восстановленным домам и лавкам.
Оранжевое сияние быстро затухало по мере того, как Вонд приближался к своей крепости. Но обе луны в небесах рассеивали темноту. Бросив последний взгляд на недостроенный дворец, мраморные стены которого поблескивали в темноте зловещей желтизной, Стеррен спустился со стены и отправился в замок.
Пока он не мог обвинить ворлока в склонности к тирании.
Но, несмотря на это, он знал. Империя Великого Вонда обречена.
Глава 30
Через девять дней после своего позорного бегства армия Ксиналлиона вновь промаршировала в Семму.
Внешняя часть дворца Вонда была почти закончена. Лишь вершина гигантской северо-восточной башни оставалась полностью открытой небесам, и ни одна из остальных крыш еще не была до конца покрыта черепицей.
Ворлока вряд ли беспокоили подтекающие крыши — он без труда мог предотвратить дождь. Кроме того, подумал Стеррен, течь в крыше не сможет принести вреда. Во дворце не было ничего, кроме голых каменных стен и полов. Он и Эдерд провели большую часть предыдущего дня, бродя по пустым залам и палатам, восхищаясь чистыми плоскостями белого мрамора. Вонд вел экскурсию, объясняя, что где будет находиться.
Полдюжины новых слуг ворлока молча следили за ними из своего импровизированного жилища, которому в свое время предстояло превратиться в кухни. Делать им было нечего. Уборка пока не требовалась. Питался Вонд нерегулярно, извлекая пищу из воздуха, едва почувствовав голод. Гардероба у нового правителя не было — он по-прежнему оставался в своей черной мантии ворлока.
Лестницы во дворце оставались еще незаконченными, и на верхние этажи можно было добраться только с помощью левитации. В некоторых комнатах отсутствовали окна.
Но даже недостроенный дворец выглядел весьма впечатляюще.
Наблюдая из окна своей комнаты в замке Семмы за появившейся у горизонта армией врагов, Стеррен размышлял о том, что подумают ксиналлионцы об этом вознесшемся в небо сооружении, которого не было здесь еще девять дней назад.
Его также весьма интересовало, что думают по поводу нового вторжения жители Семмы.
Стеррен вздохнул. Следовало предположить, что правители Ксиналлиона и Офкара не сдадутся после первой же битвы.
К счастью, после того как Вонд захватил Семму, это уже его проблемы.
Юноша видел, как в небо из неоконченной башни поднялся ворлок. Черный плащ развевался у него за спиной наподобие гигантских крыльев. Бывший военачальник ждал, предвкушая, как ксиналлионская армия окажется сметенной с лица Мира.
Однако ничего не произошло. Вонд исчез, опустившись на землю за своим дворцом и, видимо, ожидая приближения противника.
Удивленный Стеррен бросился к лестнице. Он хотел своими глазами увидеть, что произойдет.
Но когда он, оседлав лошадь, подъехал к дворцу, все было кончено. Вонд стоял на только что возведенном посередине поля гранитном подиуме. Перед ним, принося присягу, выстроилась вся армия королевства Ксиналлион.
У подножия подиума валялись три свежих трупа. Еще одно тело лежало в грязи прямо перед первой шеренгой кланяющихся ксиналлионцев. Вернее, не тело, а его обгорелые останки.
— Приветствую вас, Стеррен, — сказал, увидев всадника, Вонд.
— Что случилось?
— Эти люди, как вы уже догадались, направлялись к замку Семмы, но я их остановил. Ничего плохого не сделал — просто остановил. Большинство из них не поняло ни единого слова из того, что я говорил. Но некоторые знали этшарский, и один заявил, что хочет вступить в переговоры. Думаю, моя цитадель произвела на них сильное впечатление. Итак, один из них — вот этот, — Вонд указал на труп в форме офицера, — заявил, что он военачальник королевства Ксиналлион. Вон тот, — ворлок показал на кланяющегося солдата, — служил ему переводчиком. Они сказали, что не хотят ссоры со мной (кстати, они называли меня чародеем, но я простил им эту чудовищную бестактность)... Так или иначе, военачальник сказал, что воюет с Семмой, а не со мной.
Стеррен понимающе кивнул:
— Я терпеливо объяснил, что покорил Семму и намерен покорить Ксиналлион. Я предоставил им возможность немедленно капитулировать. Но военачальник почему-то залился краской и поклялся, что никогда не капитулирует перед проклятым чародеем или любым другим магом. Тогда я предложил ему попытаться убить меня и посмотреть, что из этого выйдет. Он, естественно, попытался. Я честно позволил этому мерзавцу несколько раз ткнуть в меня мечом и затем устроил ему разрыв сердца.
Спокойный тон Вонда крайне огорчил Стеррена. Но ничем не выдав своих чувств, он спросил:
— А от чего умерли остальные?
— После смерти военачальника среди солдат произошла оживленная дискуссия на языке, который они называют, кажется, ксиналлионским. Затем вот этот, — он указал на второй труп, — попытался отвлечь мое внимание, а тот, — взмах руки в сторону последнего тела, — забежал сзади и стал тыкать в меня мечом. Пришлось отправить их за главнокомандующим. Пока я этим занимался, вон тот, — он показал на сожженные останки, — выстрелил в меня из лука. Он находился довольно далеко и для разнообразия я просто испепелил его. А затем через переводчика заявил, что все желающие могут принести мне присягу. Затем подъехали вы, и вот вся сцена перед вашими глазами. Думаю, несколько человек из задних шеренг сбежали, но меня это не волнует. — Он оглядел несколько сотен склоненных голов и закончил, улыбаясь:
— По-моему, я нашел себе дворцовую гвардию.
— Как вы намерены поступить с Ксиналлионом? — поинтересовался Стеррен.
— Думаю, мне придется слетать туда сегодня, устроить небольшое представление и убедить их сдаться. Я планировал приступить к созданию империи после завершения строительства, но ситуация изменилась, и это дело нельзя откладывать.
Вскоре после полудня того же дня Ксиналлион капитулировал. Король Коринал Второй отрекся от престола в пользу Великого Вонда, а королевство Ксиналлион превратилось во вторую провинцию Империи Вонда.
Первой Вонд считал Семму. Стеррен, который сопровождал ворлока, чтобы посмотреть, как будет проходить покорение Ксиналлиона, заметил, что Фенвел, по существу, еще не капитулировал.
— О нем я побеспокоюсь после того, как закончу дворец, — отмахнулся Вонд.
Два дня спустя ворлок захватил отряд офкарских солдат, тайно наблюдавших за его дворцом, и опять прервал строительство, чтобы добиться еще одной капитуляции. На сей раз все прошло не так гладко — непокорного короля Офкара Нерана Четвертого пришлось убить. Однако его наследник — принц Элкен — оказался сговорчивее: он немедленно прекратил сопротивление и добавил к Империи Вонда третью провинцию.
Ворлок вернулся домой и в тот же день закончил укладку черепицы на крыше.
Вечером во время ужина за верхним столом в замке Семмы Фенвел наконец решил бросить прямой вызов Стеррену:
— Так на чьей же ты стороне? Моей или ворлока?
— Я на стороне Семмы, — спокойно ответил молодой человек, откладывая вилку.
— Что это значит?
— Только то, что я сказал, Ваше Величество.
На самом деле он хотел сказать, что выступает за такое развитие событий, при котором ни людям, ни их собственности не будет причинено никакого вреда.
— Так кто же, по твоему мнению, нужен Семме — я или ворлок? — продолжал гнуть свое Фенвел.
— В данный момент, Ваше Величество, я могу сказать лишь одно: ссора с ворлоком означает верную смерть.
— Неподчинение мне тоже означает смерть, военачальник!
У Стеррена перехватило дыхание, но он быстро взял себя в руки:
— Вы не сделаете этого. Ваше Величество. Ворлок считает меня своим другом, и ему крайне не понравится, если вы убьете меня.
Поколебавшись, не зная стоит ли ему продолжать, и если стоит, то что можно сказать, юноша добавил:
— Могу лишь обещать, что правление Вонда окажется недолгим.
— О?.. — Фенвел внимательно взглянул на Стеррена. — Это почему же?
— Простите, Ваше Величество, но этого я сказать не могу. — Он показал на сидящих за столом придворных. — Если кто-то услышит и донесет Вонду, последствия будут самыми печальными. — Повинуясь внезапно нахлынувшему вдохновению, Стеррен сказал: — Может быть, вам стоит спросить об этом Аннару?
Фенвел машинально огляделся по сторонам и, не увидев чародейку (Динара и Эдерд обычно ели на кухне со слугами), сообразил, что девушка принадлежит к числу простолюдинов.
Король презрительно фыркнул и вернулся к своему жареному картофелю. Стеррен мирно закончил еду и незаметно выскользнул из замка.
Он миновал поселение, где на месте разрушенных домов зияли пустоты, и, выйдя в поле, внимательно вгляделся во дворец Вонда.
Большая из лун стояла высоко в небе, а меньшая нависала над далекими горами. В их неверном свете казалось, что белый мрамор сияет сам по себе. На фоне усыпанного звездами ночного неба четко вырисовывались все пять башен дворца — по одной в каждом углу; и последняя — самая высокая — в центральной части северо-западной стены. В некоторых окнах горел свет, но Стеррен знал, что большая часть здания еще пустует.
Вонд добился весьма впечатляющих результатов. Его дворец с гладкими высокими стенами, по крайней мере внешне, выглядел очень красивым, хотя и несколько зловещим сооружением. Поселение у замка Семмы стало гораздо чище и добротнее, чем раньше, — во всяком случае, его сохранившаяся часть. Семма, Офкар и Ксиналлион наконец объединились ценой всего семи жизней, начиная с того дня, когда Вонд неожиданно стал черпать силу из нового Источника в Лумете.
И все-таки Стеррен ощущал сильное беспокойство. Он знал, что долго так продолжаться не может. А если продолжится, то Вонд вряд ли останется таким же безвредным, каким он был до сих пор. Вообще-то Вонд ему нравился. Он напоминал Стеррену ребенка, получившего новую игрушку, или скорее целую комнату игрушек. Но, несмотря на симпатию, молодой человек решил сделать все возможное, чтобы отстранить Вонда от власти в Семме. Не ради придурковатого короля. Ворлок таил в себе скрытую опасность.
Что произойдет, если Гильдия чародеев решит сместить Вонда? Битва магических сил опустошит весь регион.
А что, если сюда явятся другие ворлоки, чтобы принять участие в управлении Империей? Среди них наверняка найдется тип с дурными наклонностями.
А Вонда в нужный момент может не оказаться на месте, чтобы остановить беснующегося ворлока.
Стеррен вздохнул и отправился к Цитадели, как теперь в отличие от замка Семмы называли дворец Вонда. Ворлок сказал, что будет рад ему в любое время. С другой стороны, поведение Фенвела говорило о том, что Стеррен перестал быть желанным гостем в замке.
Юноша ничего не рассказал ворлоку о разговоре с королем. Поэтому то, что на следующий день Вонд примчался в замок Семмы, разнес в щепы закрытые двери и потребовал от Фенвела формального отречения, было чистым совпадением.
Король тут же согласился, и Семма превратилась в Столичную Провинцию Империи Вонда.
Внешняя часть дворца Вонда была почти закончена. Лишь вершина гигантской северо-восточной башни оставалась полностью открытой небесам, и ни одна из остальных крыш еще не была до конца покрыта черепицей.
Ворлока вряд ли беспокоили подтекающие крыши — он без труда мог предотвратить дождь. Кроме того, подумал Стеррен, течь в крыше не сможет принести вреда. Во дворце не было ничего, кроме голых каменных стен и полов. Он и Эдерд провели большую часть предыдущего дня, бродя по пустым залам и палатам, восхищаясь чистыми плоскостями белого мрамора. Вонд вел экскурсию, объясняя, что где будет находиться.
Полдюжины новых слуг ворлока молча следили за ними из своего импровизированного жилища, которому в свое время предстояло превратиться в кухни. Делать им было нечего. Уборка пока не требовалась. Питался Вонд нерегулярно, извлекая пищу из воздуха, едва почувствовав голод. Гардероба у нового правителя не было — он по-прежнему оставался в своей черной мантии ворлока.
Лестницы во дворце оставались еще незаконченными, и на верхние этажи можно было добраться только с помощью левитации. В некоторых комнатах отсутствовали окна.
Но даже недостроенный дворец выглядел весьма впечатляюще.
Наблюдая из окна своей комнаты в замке Семмы за появившейся у горизонта армией врагов, Стеррен размышлял о том, что подумают ксиналлионцы об этом вознесшемся в небо сооружении, которого не было здесь еще девять дней назад.
Его также весьма интересовало, что думают по поводу нового вторжения жители Семмы.
Стеррен вздохнул. Следовало предположить, что правители Ксиналлиона и Офкара не сдадутся после первой же битвы.
К счастью, после того как Вонд захватил Семму, это уже его проблемы.
Юноша видел, как в небо из неоконченной башни поднялся ворлок. Черный плащ развевался у него за спиной наподобие гигантских крыльев. Бывший военачальник ждал, предвкушая, как ксиналлионская армия окажется сметенной с лица Мира.
Однако ничего не произошло. Вонд исчез, опустившись на землю за своим дворцом и, видимо, ожидая приближения противника.
Удивленный Стеррен бросился к лестнице. Он хотел своими глазами увидеть, что произойдет.
Но когда он, оседлав лошадь, подъехал к дворцу, все было кончено. Вонд стоял на только что возведенном посередине поля гранитном подиуме. Перед ним, принося присягу, выстроилась вся армия королевства Ксиналлион.
У подножия подиума валялись три свежих трупа. Еще одно тело лежало в грязи прямо перед первой шеренгой кланяющихся ксиналлионцев. Вернее, не тело, а его обгорелые останки.
— Приветствую вас, Стеррен, — сказал, увидев всадника, Вонд.
— Что случилось?
— Эти люди, как вы уже догадались, направлялись к замку Семмы, но я их остановил. Ничего плохого не сделал — просто остановил. Большинство из них не поняло ни единого слова из того, что я говорил. Но некоторые знали этшарский, и один заявил, что хочет вступить в переговоры. Думаю, моя цитадель произвела на них сильное впечатление. Итак, один из них — вот этот, — Вонд указал на труп в форме офицера, — заявил, что он военачальник королевства Ксиналлион. Вон тот, — ворлок показал на кланяющегося солдата, — служил ему переводчиком. Они сказали, что не хотят ссоры со мной (кстати, они называли меня чародеем, но я простил им эту чудовищную бестактность)... Так или иначе, военачальник сказал, что воюет с Семмой, а не со мной.
Стеррен понимающе кивнул:
— Я терпеливо объяснил, что покорил Семму и намерен покорить Ксиналлион. Я предоставил им возможность немедленно капитулировать. Но военачальник почему-то залился краской и поклялся, что никогда не капитулирует перед проклятым чародеем или любым другим магом. Тогда я предложил ему попытаться убить меня и посмотреть, что из этого выйдет. Он, естественно, попытался. Я честно позволил этому мерзавцу несколько раз ткнуть в меня мечом и затем устроил ему разрыв сердца.
Спокойный тон Вонда крайне огорчил Стеррена. Но ничем не выдав своих чувств, он спросил:
— А от чего умерли остальные?
— После смерти военачальника среди солдат произошла оживленная дискуссия на языке, который они называют, кажется, ксиналлионским. Затем вот этот, — он указал на второй труп, — попытался отвлечь мое внимание, а тот, — взмах руки в сторону последнего тела, — забежал сзади и стал тыкать в меня мечом. Пришлось отправить их за главнокомандующим. Пока я этим занимался, вон тот, — он показал на сожженные останки, — выстрелил в меня из лука. Он находился довольно далеко и для разнообразия я просто испепелил его. А затем через переводчика заявил, что все желающие могут принести мне присягу. Затем подъехали вы, и вот вся сцена перед вашими глазами. Думаю, несколько человек из задних шеренг сбежали, но меня это не волнует. — Он оглядел несколько сотен склоненных голов и закончил, улыбаясь:
— По-моему, я нашел себе дворцовую гвардию.
— Как вы намерены поступить с Ксиналлионом? — поинтересовался Стеррен.
— Думаю, мне придется слетать туда сегодня, устроить небольшое представление и убедить их сдаться. Я планировал приступить к созданию империи после завершения строительства, но ситуация изменилась, и это дело нельзя откладывать.
Вскоре после полудня того же дня Ксиналлион капитулировал. Король Коринал Второй отрекся от престола в пользу Великого Вонда, а королевство Ксиналлион превратилось во вторую провинцию Империи Вонда.
Первой Вонд считал Семму. Стеррен, который сопровождал ворлока, чтобы посмотреть, как будет проходить покорение Ксиналлиона, заметил, что Фенвел, по существу, еще не капитулировал.
— О нем я побеспокоюсь после того, как закончу дворец, — отмахнулся Вонд.
Два дня спустя ворлок захватил отряд офкарских солдат, тайно наблюдавших за его дворцом, и опять прервал строительство, чтобы добиться еще одной капитуляции. На сей раз все прошло не так гладко — непокорного короля Офкара Нерана Четвертого пришлось убить. Однако его наследник — принц Элкен — оказался сговорчивее: он немедленно прекратил сопротивление и добавил к Империи Вонда третью провинцию.
Ворлок вернулся домой и в тот же день закончил укладку черепицы на крыше.
Вечером во время ужина за верхним столом в замке Семмы Фенвел наконец решил бросить прямой вызов Стеррену:
— Так на чьей же ты стороне? Моей или ворлока?
— Я на стороне Семмы, — спокойно ответил молодой человек, откладывая вилку.
— Что это значит?
— Только то, что я сказал, Ваше Величество.
На самом деле он хотел сказать, что выступает за такое развитие событий, при котором ни людям, ни их собственности не будет причинено никакого вреда.
— Так кто же, по твоему мнению, нужен Семме — я или ворлок? — продолжал гнуть свое Фенвел.
— В данный момент, Ваше Величество, я могу сказать лишь одно: ссора с ворлоком означает верную смерть.
— Неподчинение мне тоже означает смерть, военачальник!
У Стеррена перехватило дыхание, но он быстро взял себя в руки:
— Вы не сделаете этого. Ваше Величество. Ворлок считает меня своим другом, и ему крайне не понравится, если вы убьете меня.
Поколебавшись, не зная стоит ли ему продолжать, и если стоит, то что можно сказать, юноша добавил:
— Могу лишь обещать, что правление Вонда окажется недолгим.
— О?.. — Фенвел внимательно взглянул на Стеррена. — Это почему же?
— Простите, Ваше Величество, но этого я сказать не могу. — Он показал на сидящих за столом придворных. — Если кто-то услышит и донесет Вонду, последствия будут самыми печальными. — Повинуясь внезапно нахлынувшему вдохновению, Стеррен сказал: — Может быть, вам стоит спросить об этом Аннару?
Фенвел машинально огляделся по сторонам и, не увидев чародейку (Динара и Эдерд обычно ели на кухне со слугами), сообразил, что девушка принадлежит к числу простолюдинов.
Король презрительно фыркнул и вернулся к своему жареному картофелю. Стеррен мирно закончил еду и незаметно выскользнул из замка.
Он миновал поселение, где на месте разрушенных домов зияли пустоты, и, выйдя в поле, внимательно вгляделся во дворец Вонда.
Большая из лун стояла высоко в небе, а меньшая нависала над далекими горами. В их неверном свете казалось, что белый мрамор сияет сам по себе. На фоне усыпанного звездами ночного неба четко вырисовывались все пять башен дворца — по одной в каждом углу; и последняя — самая высокая — в центральной части северо-западной стены. В некоторых окнах горел свет, но Стеррен знал, что большая часть здания еще пустует.
Вонд добился весьма впечатляющих результатов. Его дворец с гладкими высокими стенами, по крайней мере внешне, выглядел очень красивым, хотя и несколько зловещим сооружением. Поселение у замка Семмы стало гораздо чище и добротнее, чем раньше, — во всяком случае, его сохранившаяся часть. Семма, Офкар и Ксиналлион наконец объединились ценой всего семи жизней, начиная с того дня, когда Вонд неожиданно стал черпать силу из нового Источника в Лумете.
И все-таки Стеррен ощущал сильное беспокойство. Он знал, что долго так продолжаться не может. А если продолжится, то Вонд вряд ли останется таким же безвредным, каким он был до сих пор. Вообще-то Вонд ему нравился. Он напоминал Стеррену ребенка, получившего новую игрушку, или скорее целую комнату игрушек. Но, несмотря на симпатию, молодой человек решил сделать все возможное, чтобы отстранить Вонда от власти в Семме. Не ради придурковатого короля. Ворлок таил в себе скрытую опасность.
Что произойдет, если Гильдия чародеев решит сместить Вонда? Битва магических сил опустошит весь регион.
А что, если сюда явятся другие ворлоки, чтобы принять участие в управлении Империей? Среди них наверняка найдется тип с дурными наклонностями.
А Вонда в нужный момент может не оказаться на месте, чтобы остановить беснующегося ворлока.
Стеррен вздохнул и отправился к Цитадели, как теперь в отличие от замка Семмы называли дворец Вонда. Ворлок сказал, что будет рад ему в любое время. С другой стороны, поведение Фенвела говорило о том, что Стеррен перестал быть желанным гостем в замке.
Юноша ничего не рассказал ворлоку о разговоре с королем. Поэтому то, что на следующий день Вонд примчался в замок Семмы, разнес в щепы закрытые двери и потребовал от Фенвела формального отречения, было чистым совпадением.
Король тут же согласился, и Семма превратилась в Столичную Провинцию Империи Вонда.
Глава 31
К первому дню месяца Зеленой травы строительство Цитадели закончилось. Дворец был обустроен как изнутри, так и снаружи. Вонд проложил и замостил улицы будущего столичного города. Его новые придворные, рекрутированные из всех трех провинций, могли вести между собой несложные беседы по-этшарски и обучали этому языку других.
Стеррен из Семмы, бывший некогда Стерреном из Этшара, превратился в новоиспеченного лорда-канцлера Империи Вонда.
Услышав о выпавшей на его долю высокой чести, он спросил:
— Что такое — канцлер?
Ворлок пожал плечами:
— Все, что вам будет угодно. Главнокомандующий мне не нужен, поскольку я самостоятельно веду военные действия, а моей гвардией занимается бывший военачальник Офкара. Но мне хочется, чтобы вы были рядом со мной. Поэтому вам необходим титул. Канцлер — самый неопределенный из всего, что я мог изобрести. Наполните его содержанием по своему усмотрению.
Стеррен решил воздержаться от наполнения содержанием своего титула. Он понимал, что его основная обязанность оставаться человеком, с которым Вонд мог бы общаться на равных или почти на равных. Однако для упрочения своего положения он внушил всем, что является вторым лицом в Империи. Ворлок поддержал эту идею.
Несмотря на новый титул, он сохранил за собой комнату военачальника в башне замка Семмы. Кроме того, у него были апартаменты в Цитадели. Его солдаты — по крайней мере те из них, которые не перешли в Цитадель, — записавшись в дворцовую гвардию, превратились в гвардию канцлера.
Все три офицера Семмы по различным мотивам вышли в отставку. Капитан Арл представил свое прошение через два дня после того, как ураган, вызванный Вондом, разметал вражеские армии. Капитан попросился в отставку потому, что вверенные ему люди оказались не готовыми к сражению, и он, таким образом, не справился со своими обязанностями.
Капитан Шемдер вышел в отставку после отречения короля Фенвела, не желая служить суверену-чужеземцу.
И наконец, лорд Андурон вышел в отставку после того, как Стеррен согласился принять титул канцлера. Достойный офицер заявил, что перестал понимать, какое положение он занимает.
Стеррен назначил Догала и Алдера своими помощниками и произвел их в лейтенанты. Капитанам он замены не нашел, и их должности были ликвидированы.
Солдаты, по-видимому, спокойно восприняли как новый порядок, так и место, которое занял в нем Стеррен. Лица благородного происхождения вели себя совсем иначе. Встречаясь с ними в коридорах замка, он замечал ненавидящие взгляды. Сын Фенвела Дерет, переставший быть принцем, оплевал лучшую тунику бывшего военачальника. Ширрин, увидев его, постоянно разражалась слезами и убегала. Ниссита, как всегда, презрительно кривилась. Даже Лура проходила мимо Стеррена с опущенной головой. Однажды она не выдержала:
— Мне теперь полагается ненавидеть тебя. Правда, я не понимаю — почему.
Из каждого угла до Стеррена доносился нарочито громкий шепот. Слова «предатель», «варвар» и «трус» перемежались с бормотанием о «предках-плебеях» и «на три четверти этшарском происхождении». Аристократы одарили его званием «Жадное отродье торговца». Другим их любимым высказыванием было: «Кровь говорит сама за себя».
Стеррен не позволял себе принимать это близко к сердцу. Он выбрал свой путь и поворачивать не собирается.
Его беспокоили только слезы Ширрин, как-то незаметно превратившуюся в очень хорошенькую молодую девушку. Стеррен надеялся, что, если ему удастся побыть с ней наедине, он сможет объяснить ей, почему поддерживает ворлока.
Но возможности объясниться так и не представилось.
Стеррен частенько спрашивал себя, почему он до сих пор не в Этшаре. И каждый раз, когда этот вопрос возникал, молодой человек давал один и тот же ответ: он привез сюда Вонда и несет ответственность за все поступки ворлока.
Кроме того, юноше казалось, что он оказывает на мага сдерживающее влияние. Ведь у ворлока не было других друзей и конфидентов.
После того как он перестал быть военачальником Семмы, у него не осталось особых причин уезжать отсюда. Стеррену было страшно интересно, чем закончатся поистине исторические процессы, протекающие на самом краю Мира.
В самом замке Семмы жизнь, по существу, не претерпела никаких серьезных изменений. Некоторые аристократы, правда, уехали, но большая часть осталась, по-прежнему признавая власть Фенвела. Примерно четверть слуг поступили на службу в новый дворец, но единственным последствием этого явилось снижение перенаселенности.
Стеррен обратил внимание, что крестьяне перестали появляться в замке Семмы. Никто больше не платил налоги королю Фенвелу. Поэтому запасы замка не пополнялись — все поставки, как и налоги, шли теперь в Цитадель ворлока. Эти проблемы не касались Стеррена, он всегда был желанным гостем за столом Вонда. Но они не сулили ничего хорошего приближенным бывшего правителя.
Немногие наиболее предприимчивые аристократы уже догадались: в Империи Вонда благородное сословие обречено, и уехали. Теперь они «навещали» родственников в соседних королевствах или просто пустились в странствия на поиски удачи.
Оставшиеся, казалось, продолжали считать, что все каким-то образом само по себе утрясется. Но никто из этих людей не знал, каким образом это произойдет, и ничего не предпринимал, чтобы изменить порядок вещей.
Один Стеррен стремился повлиять на ход вещей (по меньшей мере слегка) и, не осмеливаясь признаться в своих намерениях, носил на себе клеймо предателя.
С другой стороны, он не был уверен, что не предает Семму, тайно работая против Вонда. Ведь все изменения пошли на пользу крестьянам. Вонд, контролируя погоду, добивался небывалой сбалансированности температуры воздуха. Дожди шли по мере необходимости и в основном ночью. Если день грозил стать чересчур холодным, облака рассеивались, когда солнце слишком пекло — нагонялись. В результате весенние полевые работы начались раньше обычного, и поля уже начинали зеленеть.
Вонд обещал, что дома в поселении будут восстановлены после того, как его дворец будет отстроен. Все крестьяне, с которыми говорил Стеррен, соглашаясь, что это было бы прекрасно, но не верили в обещания ворлока, так как привыкли к постоянным обманам со стороны правителей.
Последнее обстоятельство беспокоило Стеррена больше, чем ненависть низвергнутых аристократов. Он знал, что Вонд совершенно искренне хотел выполнить свои обещания и не столько из возвышенных соображений, сколько для того, чтобы укрепить свои собственные позиции. Ворлок прекрасно понимал, что правитель богатой страны обладает гораздо большей властью, чем суверен нищего государства.
Но Стеррен понимал, что ворлок, занявшись другими делами, может забыть о выполнении своих обещаний.
Из окна своей комнаты в башне Цитадели он смотрел на крыши лежащего под ним дворца и размышлял, что следует предпринять в первую очередь.
Стеррен подталкивал Вонда, чтобы тот строил свой роскошный дворец только с помощью магии. В результате даже ковры и шпалеры, сотканные вручную, заняли свои места на полу и стенах с помощью ворлокства. Стеррен постоянно побуждал Вонда использовать как можно больше Силы, и это было совсем не трудно. Ворлокство сходно с наркотиками. Чем больше Вонд пользовался своим искусством, тем сильнее хотелось ему пользоваться им еще и еще и во все возрастающих дозах.
Вонд почему-то оказался неспособным увидеть неизбежный результат своей деятельности.
Он оказался слишком увлечен своими новыми играми, чтобы понять — Зов неизбежно настигнет его и здесь, в Семме.
Стеррен смотрел вниз на Цитадель и размышлял, стоит ли предупреждать правителя. Теперь, когда дворец построен, Вонд мог перестать разбрасываться Силой направо и налево.
Это порождало фундаментальный вопрос: что делать?
Так или иначе, сказал себе Стеррен, сидя в этой комнате, о планах Вонда не узнать.
Лорд-канцлер направился к дверям.
Вначале он хотел спуститься в зал, где ворлок давал аудиенцию, но передумал и, миновав первый лестничный марш, прошел по коридору и постучал в первую дверь.
Дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели появилась головка Аннары из Крукволла.
— Привет, — сказала Аннара.
— Привет, — ответил Стеррен. — Можно войти?
Аннара неуверенно оглянулась и после недолгого колебания широко распахнула дверь.
Стеррен не удивился, увидев Агора — Имперского Теурга, сидящего на кровати Аннары. Мужчины обменялись вежливыми приветствиями.
Усевшись в мягкое кресло, Стеррен оглянулся по сторонам, стараясь придумать, как лучше начать разговор.
Девушка поднесла канцлеру тарелку с орехами и он принялся за еду, слушая, как Агор на ужасном этшарском болтает о прекрасной погоде, которую обеспечивает ворлок.
Стеррен разглядывал комнату в поисках того, что могло бы повернуть разговор в желательное для него русло. На высокой полке он заметил какое-то сверкание.
Молодой человек напряг зрение.
Монета, серебряная монета, не замедляя скорости, вращалась на ребре.
— Что это? — спросил он, показывая на странный сребреник.
Оба мага посмотрели в указанном направлении, и Аннара ответила:
— Вращающаяся монета.
— И давно она вертится? — поинтересовался Стеррен.
— Три или четыре месяца, — ответила Аннара.
— Но вы здесь столько не живете! — воскликнул пораженный Стеррен.
— Я принесла ее с собой из замка.
— Как это вы ухитрились?
— С помощью картонки, складывающейся в коробку, — пояснила девушка.
— Но зачем?
— Это магия, — вмешался Агор.
— Я догадался, — ядовито заметил Стеррен. — Я хочу спросить, почему она вертится?
Стеррен из Семмы, бывший некогда Стерреном из Этшара, превратился в новоиспеченного лорда-канцлера Империи Вонда.
Услышав о выпавшей на его долю высокой чести, он спросил:
— Что такое — канцлер?
Ворлок пожал плечами:
— Все, что вам будет угодно. Главнокомандующий мне не нужен, поскольку я самостоятельно веду военные действия, а моей гвардией занимается бывший военачальник Офкара. Но мне хочется, чтобы вы были рядом со мной. Поэтому вам необходим титул. Канцлер — самый неопределенный из всего, что я мог изобрести. Наполните его содержанием по своему усмотрению.
Стеррен решил воздержаться от наполнения содержанием своего титула. Он понимал, что его основная обязанность оставаться человеком, с которым Вонд мог бы общаться на равных или почти на равных. Однако для упрочения своего положения он внушил всем, что является вторым лицом в Империи. Ворлок поддержал эту идею.
Несмотря на новый титул, он сохранил за собой комнату военачальника в башне замка Семмы. Кроме того, у него были апартаменты в Цитадели. Его солдаты — по крайней мере те из них, которые не перешли в Цитадель, — записавшись в дворцовую гвардию, превратились в гвардию канцлера.
Все три офицера Семмы по различным мотивам вышли в отставку. Капитан Арл представил свое прошение через два дня после того, как ураган, вызванный Вондом, разметал вражеские армии. Капитан попросился в отставку потому, что вверенные ему люди оказались не готовыми к сражению, и он, таким образом, не справился со своими обязанностями.
Капитан Шемдер вышел в отставку после отречения короля Фенвела, не желая служить суверену-чужеземцу.
И наконец, лорд Андурон вышел в отставку после того, как Стеррен согласился принять титул канцлера. Достойный офицер заявил, что перестал понимать, какое положение он занимает.
Стеррен назначил Догала и Алдера своими помощниками и произвел их в лейтенанты. Капитанам он замены не нашел, и их должности были ликвидированы.
Солдаты, по-видимому, спокойно восприняли как новый порядок, так и место, которое занял в нем Стеррен. Лица благородного происхождения вели себя совсем иначе. Встречаясь с ними в коридорах замка, он замечал ненавидящие взгляды. Сын Фенвела Дерет, переставший быть принцем, оплевал лучшую тунику бывшего военачальника. Ширрин, увидев его, постоянно разражалась слезами и убегала. Ниссита, как всегда, презрительно кривилась. Даже Лура проходила мимо Стеррена с опущенной головой. Однажды она не выдержала:
— Мне теперь полагается ненавидеть тебя. Правда, я не понимаю — почему.
Из каждого угла до Стеррена доносился нарочито громкий шепот. Слова «предатель», «варвар» и «трус» перемежались с бормотанием о «предках-плебеях» и «на три четверти этшарском происхождении». Аристократы одарили его званием «Жадное отродье торговца». Другим их любимым высказыванием было: «Кровь говорит сама за себя».
Стеррен не позволял себе принимать это близко к сердцу. Он выбрал свой путь и поворачивать не собирается.
Его беспокоили только слезы Ширрин, как-то незаметно превратившуюся в очень хорошенькую молодую девушку. Стеррен надеялся, что, если ему удастся побыть с ней наедине, он сможет объяснить ей, почему поддерживает ворлока.
Но возможности объясниться так и не представилось.
Стеррен частенько спрашивал себя, почему он до сих пор не в Этшаре. И каждый раз, когда этот вопрос возникал, молодой человек давал один и тот же ответ: он привез сюда Вонда и несет ответственность за все поступки ворлока.
Кроме того, юноше казалось, что он оказывает на мага сдерживающее влияние. Ведь у ворлока не было других друзей и конфидентов.
После того как он перестал быть военачальником Семмы, у него не осталось особых причин уезжать отсюда. Стеррену было страшно интересно, чем закончатся поистине исторические процессы, протекающие на самом краю Мира.
В самом замке Семмы жизнь, по существу, не претерпела никаких серьезных изменений. Некоторые аристократы, правда, уехали, но большая часть осталась, по-прежнему признавая власть Фенвела. Примерно четверть слуг поступили на службу в новый дворец, но единственным последствием этого явилось снижение перенаселенности.
Стеррен обратил внимание, что крестьяне перестали появляться в замке Семмы. Никто больше не платил налоги королю Фенвелу. Поэтому запасы замка не пополнялись — все поставки, как и налоги, шли теперь в Цитадель ворлока. Эти проблемы не касались Стеррена, он всегда был желанным гостем за столом Вонда. Но они не сулили ничего хорошего приближенным бывшего правителя.
Немногие наиболее предприимчивые аристократы уже догадались: в Империи Вонда благородное сословие обречено, и уехали. Теперь они «навещали» родственников в соседних королевствах или просто пустились в странствия на поиски удачи.
Оставшиеся, казалось, продолжали считать, что все каким-то образом само по себе утрясется. Но никто из этих людей не знал, каким образом это произойдет, и ничего не предпринимал, чтобы изменить порядок вещей.
Один Стеррен стремился повлиять на ход вещей (по меньшей мере слегка) и, не осмеливаясь признаться в своих намерениях, носил на себе клеймо предателя.
С другой стороны, он не был уверен, что не предает Семму, тайно работая против Вонда. Ведь все изменения пошли на пользу крестьянам. Вонд, контролируя погоду, добивался небывалой сбалансированности температуры воздуха. Дожди шли по мере необходимости и в основном ночью. Если день грозил стать чересчур холодным, облака рассеивались, когда солнце слишком пекло — нагонялись. В результате весенние полевые работы начались раньше обычного, и поля уже начинали зеленеть.
Вонд обещал, что дома в поселении будут восстановлены после того, как его дворец будет отстроен. Все крестьяне, с которыми говорил Стеррен, соглашаясь, что это было бы прекрасно, но не верили в обещания ворлока, так как привыкли к постоянным обманам со стороны правителей.
Последнее обстоятельство беспокоило Стеррена больше, чем ненависть низвергнутых аристократов. Он знал, что Вонд совершенно искренне хотел выполнить свои обещания и не столько из возвышенных соображений, сколько для того, чтобы укрепить свои собственные позиции. Ворлок прекрасно понимал, что правитель богатой страны обладает гораздо большей властью, чем суверен нищего государства.
Но Стеррен понимал, что ворлок, занявшись другими делами, может забыть о выполнении своих обещаний.
Из окна своей комнаты в башне Цитадели он смотрел на крыши лежащего под ним дворца и размышлял, что следует предпринять в первую очередь.
Стеррен подталкивал Вонда, чтобы тот строил свой роскошный дворец только с помощью магии. В результате даже ковры и шпалеры, сотканные вручную, заняли свои места на полу и стенах с помощью ворлокства. Стеррен постоянно побуждал Вонда использовать как можно больше Силы, и это было совсем не трудно. Ворлокство сходно с наркотиками. Чем больше Вонд пользовался своим искусством, тем сильнее хотелось ему пользоваться им еще и еще и во все возрастающих дозах.
Вонд почему-то оказался неспособным увидеть неизбежный результат своей деятельности.
Он оказался слишком увлечен своими новыми играми, чтобы понять — Зов неизбежно настигнет его и здесь, в Семме.
Стеррен смотрел вниз на Цитадель и размышлял, стоит ли предупреждать правителя. Теперь, когда дворец построен, Вонд мог перестать разбрасываться Силой направо и налево.
Это порождало фундаментальный вопрос: что делать?
Так или иначе, сказал себе Стеррен, сидя в этой комнате, о планах Вонда не узнать.
Лорд-канцлер направился к дверям.
Вначале он хотел спуститься в зал, где ворлок давал аудиенцию, но передумал и, миновав первый лестничный марш, прошел по коридору и постучал в первую дверь.
Дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели появилась головка Аннары из Крукволла.
— Привет, — сказала Аннара.
— Привет, — ответил Стеррен. — Можно войти?
Аннара неуверенно оглянулась и после недолгого колебания широко распахнула дверь.
Стеррен не удивился, увидев Агора — Имперского Теурга, сидящего на кровати Аннары. Мужчины обменялись вежливыми приветствиями.
Усевшись в мягкое кресло, Стеррен оглянулся по сторонам, стараясь придумать, как лучше начать разговор.
Девушка поднесла канцлеру тарелку с орехами и он принялся за еду, слушая, как Агор на ужасном этшарском болтает о прекрасной погоде, которую обеспечивает ворлок.
Стеррен разглядывал комнату в поисках того, что могло бы повернуть разговор в желательное для него русло. На высокой полке он заметил какое-то сверкание.
Молодой человек напряг зрение.
Монета, серебряная монета, не замедляя скорости, вращалась на ребре.
— Что это? — спросил он, показывая на странный сребреник.
Оба мага посмотрели в указанном направлении, и Аннара ответила:
— Вращающаяся монета.
— И давно она вертится? — поинтересовался Стеррен.
— Три или четыре месяца, — ответила Аннара.
— Но вы здесь столько не живете! — воскликнул пораженный Стеррен.
— Я принесла ее с собой из замка.
— Как это вы ухитрились?
— С помощью картонки, складывающейся в коробку, — пояснила девушка.
— Но зачем?
— Это магия, — вмешался Агор.
— Я догадался, — ядовито заметил Стеррен. — Я хочу спросить, почему она вертится?