– Боже, вы гений! – восторженно произнесла Милославская.
В глазах Ольги блеснул маленький огонек ревности.
– Я не гений, я просто специалист, – улыбаясь, сказал Игорь и отошел от кейса в сторону.
Тут приблизился расплывшийся в улыбке Руденко.
– Дай пять, – сказал он, протягивая руку.
Семен Семеныч звонко хлопнул Игоря по ладони.
– Спасибо, – проговорил он.
– О! Кажется, объявили посадку на самолет, – подняв вверх указательный палец, воскликнул Игорь.
– Да-да, – согласилась с ним жена. – Идем, надо торопиться.
– Ну… – произнес Игорь, глядя на Руденко и Милославскую, – До встречи?
Глаза его улыбались.
– Счастливо, – ответил Три Семерки, пожимая коллеге руку.
– Всего доброго, – с грустью произнесла гадалка.
Игорь обнял жену.
– Удачи вам, – сказала она, и супруги вышли из кабинета.
– Приезжайте, – крикнула вслед Милославская.
– Приедем, – не оборачиваясь, ответила Ольга.
Семен Семеныч с Яной остались наедине.
– Посмотрим, что тут, – первой сказала гадалка, обратившись к кейсу.
Руденко тоже обернулся и подошел к столу.
В этот миг дверь кабинета открылась.
– Не закончили еще? – спросила худенькая черноволосая женщина в форменной одежде, улыбаясь и сверкая рядом золотых зубов.
– Пять минут, – глядя на нее просящим взглядом и выставив вперед свою пятерню, произнес Три Семерки.
– Угу, – промычала она и скрылась за дверью.
– Бумаги, – задумчиво протянула Милославская, начиная перебирать лежащее в кейсе.
Белые листы лежали в полупрозрачной пластиковой папке, и увидеть, сколько их тут находилось, и прочитать, что в них было написано, сразу было трудно.
Яна отстегнула белую тугую кнопку и осторожно вытащила бумаги. Их оказалось немного. Всего листов десять.
– Что за ерунда?… – удивленно проговорила она, подняв первые два листа. – Тут ничего нет!
Руденко низко склонился к бумагам.
– Слушай, а может, тут как у Ленина, молоком написано? Ну, невидимые чернила? – сказал он, посмотрев на подругу.
– Сема, брось пороть чушь! – сердито ответила Милославская и стала разглядывать следующие бумаги.
Только на пятом листе приятели увидели напечатанный на компьютере шрифт. Вся остальная бумага тоже была чистой. Оба они громко и облегченно вздохнули.
– Я уж думала шутка, – смеясь, сказала гадалка, – думаю, досадить просто хотели. Ан, нет, не зря мы все утро канителились… Ну-ка посмотрим, что тут.
Яна поднесла поближе к глазам исписанный листок и стала вслух читать напечатанный на нем текст. Чем дальше она читала, тем больше в невероятном удивлении округлялись глаза Руденко. В конце концов он присвистнул и грузно плюхнулся на стоящий возле стола крутящийся стул.
– Во дела! – почесывая подбородок, протянул он и поднял взгляд на Милославскую. – Не понял… – удивленно проговорил он. – Тебя это что, не трогает? Ты чего спокойная такая.
– Я? – очнувшись, ответила Яна. – Я не спокойная.
– Нет, ты ведешь себя как-то странно, не удивляешься даже… Ничего не понимаю!
– Ладно, вынуждена признаться, – ответила гадалка. – Многое из того, что тут написано, мне уже известно. Хотя есть, конечно, и существенно новое.
– Что-о? Как известно?! Ты окончательно меня запутала.
– Семен Семеныч, с сейчас все объясню, успокойся. Только давай договоримся: ты не спрашиваешь, откуда у меня эти сведения. Идет?
– Идет, – недовольно буркнул Три Семерки. – Валяй.
– Присядем на диван, – предложила Милославская.
Руденко пожал плечами и молча переместился. Я не спеша достала из сумочки диктофон.
– Ого! – воскликнул Семен Семеныч и закинул ногу на ногу.
Гадалка нажала кнопку воспроизведения записи, и зазвучал ее разговор с пойманным ночью охранником. Руденко слушал внимательно, покачивая ногой и хмурясь. Когда диктофон отключился, он сердито сказал, не глядя на Яну:
– Понятно откуда это. Со свидания…
– Мы же договорились!
– Я ведь не спрашиваю, откуда это, я тебе, наоборот, сообщаю… – Почему молчала? – тут же спросил Семен Семеныч.
– А когда мне было рассказывать? Сам знаешь, какая с утра у нас суматоха. Да я еще и обдумать это толком не успела.
– Так давай вместе и обдумаем, – Семен Семеныч сел повыше.
– Подожди, – сказала гадалка. – Возьми вот это, – Яна протянула приятелю диктофон. – Ты знаешь, что с этим делать. Только давшего признание не называй и не преследуй по возможности и аппарат мой потом верни.
– Как скажешь.
– А теперь послушай, что мне кроме этого еще известно.
Милославская принялась описывать другу увиденное на мини-нефтезаводе. О том, что она лично раздобыла эти сведения, Яна умолчала, хотя Семен Семеныч наверняка и сам это понял. Руденко только удивленно покачивал головой, слушая подругу.
– Давай подведем итог, – сказал он, когда Яна закончила. – Что ты уже знала и что мы почерпнули из этих бумажек. Надо все соединить в одно. Обобщить, короче, – вид при этих словах Руденко имел очень деловой.
– Называю новое, – произнесла гадалка, – Воробьев недавно потратил крупную сумму. Теперь известно, на что. Он вложился в приобретение оборудования для своего мини-завода. Стоит оно двести тысяч долларов.
– Кругленькая сумма.
– Но и выручка хороша, согласись. Слушай далее. Почему предприятие работало нелегально. Потому что лицензия стоит несколько тысяч долларов. Гораздо проще обойтись без этой траты и купить ту, что подешевле. Так?
– Верно.
– И еще одна причина нелегальности: никому не хочется платить большие налоги.
– И еще, – вступился Руденко, – открытая торговля бензином таит в себе кучу разных неприятностей. И волокиты море…
– Согласна.
– Эх, – протянул Три Семерки, покачивая головой, – тут статьей о мошенничестве попахивает…
– И о сокрытии доходов…
– И еще пара статеек…
– Ухватили мы их за жопу! – радостно воскликнул Руденко.
– Подожди торжествовать, – холодно произнесла гадалка, – надо подумать, кому это выгодно.
– Что?
– Подкидывать нам сейф с подсказкой… Мотив убийства, как я недавно решила, внутренняя конкуренция на мини-заводе. Владельцы не могли мирно делить между собой прибыль. Но тут, кажется, заварушка против них всех!
– Начинаю подумывать о внешней конкуренции, – протянул Семен Семеныч, пользуясь Яниными терминами.
– Но с кем они могли соперничать?
– Я тебя обрадую: у нас в отделе сейчас раскручивается весть о том, что в городе работают несколько нелегальных маленьких нефтепредприятий. Два это точно, а может, и все три. Так что «Парусу» было с кем враждовать.
– Они не успокоились даже после его смерти, вот что странно.
– Другие-то руководители живы!
– М-да-а… Кажется, мы близимся к развязке… – гадалка, улыбаясь, посмотрела на приятеля. – «Парус» был отнюдь не одинок и его просто хотели задавить…
В этот момент у Семена Семеныча в кармане запиликал сотовый. Руденко его приобрел совсем недавно, а потому еще не мог быстро ориентироваться в работе с телефоном.
– Где тут, черт возьми?! – закричал он, видя на определителе, что звонят его товарищи. – О! Вот! Алло! Алло! Что?… Отлично! Да, подъеду. Что? Через час? А чего так долго?… А-а-а, понятно. Ну ладно, через час, так через час. Буду.
Семен Семеныч отключил телефон и радостно сообщил Яне:
– Взяли того, кто тебе звонил.
– Что-о? – не могла поверить удаче Милославская. – Неужели?! Как здорово! Но ты должен ехать туда через час?
– Да.
– Передаю тебе содержимое кейса. Мне это не надо. И еще тот кейс заберешь, заедешь сейчас ко мне. Все в будет в твоих руках, Сема. Чтобы этого типа вы прижали по полной программе! Только вот о чем попрошу, Семен Семеныч. Когда закончите с ним все свои формальности, позвони мне, я подъеду, хочу ему в глаза посмотреть и лично побеседовать. Хорошо?
– Ладно. Ух, и кровожадная ты, Яна Борисовна! – смеясь добавил Три Семерки.
– Это же моя работа! Я клиентке должна отчитаться обо всем! Вот высплюсь как следует, приведу себя в порядок и завтра поеду к ней свеженькая, как огурчик!
– Огу-у-урчик, – снова смеясь, протянул Семен Семеныч.
– Сем, давай в кафешку заглянем, а? – умоляюще протянула Милославская, поглаживая свой живот. – Червячка заморим. Есть ужасно хочется.
– Я не против, – постукивая по большому круглому животу, на котором рубашка была натянута, как на барабане, ответил Руденко. – Я тоже голоден.
– Может быть тут прямо перекусим, в аэропорту? – спросила Яна.
– Да ну, – возразил Семен Семеныч. – На нас же будет весь персонал пялиться! Я же сказал, что мы по важному делу. Они теперь все ждут, когда мы закончим. Скажут, ничего себе, важное дело, жрать сюда приехали…
– Ну ты насмешил! – сказала Милославская, хватаясь за живот теперь уже от смеха.
– Но ведь я прав?
– Прав, прав. Поехали только куда-нибудь, не тяни время.
Яна встала. Вслед за ней и Три Семерки тяжело поднялся с дивана. Они сообща закрыли кейс. Теперь, без набранного шифра, он уже не захлопывался, что называется, насмерть и мог быть в нужный момент открыт без посторонней помощи.
Кейс, как и прежде, упаковали в пакет, и он стал практически не заметен для посторонних глаз.
– Все? – спросил Семен Семеныч Яну, стоя перед дверью.
– Все, идем, – ответила она, подкрасив губы.
Как только они вышли в коридор, к ним подлетела та самая златозубая женщина.
– Закончили? – спросила она.
– Да, спасибо, – ответила Милославская.
Женщина закрыла свой кабинет на ключ и снова удалилась, вежливо поулыбавшись на прощанье и перебросившись парой дежурных фраз с Семеном Семенычем.
Милославская с Руденко быстро дошли до его машины и вскоре мчались уже по дороге по направлению к городу.
– А вот, вот какое-то кафе! – воскликнула Яна, указывая рукой направо.
– Но мы тут не разу не были, – удивленно ответил Три Семерки, притормаживая.
– Ну и что, останавливай.
Семен Семеныч подчинился подруге и припарковал «шестерку» у обочины. Затянув потуже ремень на брюках и проверив все дверцы автомобиля, он пошел вслед за гадалкой, которая уже спускалась к кафе по крутым бетонным ступенькам.
Вообще-то Яна не очень любила такие забегаловки, особенно находящиеся возле дорог, где, оглушаемой гулом транспорта, невозможно было толком отдохнуть и расслабиться. Однако, она вдруг испытала такое чувство голода, что решила отступить от своего старого принципа.
Заведение оказалось небольшим ресторанчиком с забавным названием «У тещи» и с высоким крыльцом, обрамленным коваными узорчатыми перилами. Ресторанчик встретил приятелей головокружительным грибным ароматом. Милославская сглотнула в миг скопившуюся слюну и уселась за столик. Рядом грузно опустился Руденко. Возле них сразу же появился вышколенный официант и протянул папку с меню. Не долго думая, Милославская остановила выбор на стейке с грибами и рисом и, прикурив сигарету, стала ожидать своего заказа.
Руденко вообще указал официанту на четыре или пять наименований в меню, чем изрядно удивил его.
– Я бы на твоем месте обошлась порцией салата и кусочком гриля, – смеясь сказала гадалка. – Ты и так растолстел.
– Это всего лишь трудовой мозоль, – отмахнулся Семен Семеныч, ответив стандартной фразой, которая всегда была у него наготове.
Вскоре овеянные легким дымком блюда появились на столике перед приятелями.
Яна всегда уважала в кулинарии изысканность, а теперь она ей показалась особенно ценной. Отварная смесь длиннозерного и дикого риса была окружена отдельно обжаренными стейками, грибами, луком и тимьяном, в которые был добавлен физалис.
Коротко поблагодарив официанта, Милославская приступила к трапезе. Помимо горячего, она заказала бокал белого сухого вина, которым и предупредила одновременно оригинальную и сытную пищу. Руденко, будучи за рулем, этого сделать не мог и только с завистью поглядывал на подругу.
Приятное тепло быстро растеклось по всему ее телу, заставив зарумяниться бледные от усталости щеки гадалки. Яна с особым удовлетворением накалывала кончиками вилки золотистые лисички и аппетитные шампиньоны и, отправляя их в рот, чувствовала себя подлинным гурманом.
Милославская с удовольствием попробовала бы и филе семги с грибами под горчичным соусом, и гноччи с грибами, и пирог с шампиньонами, которые были перечислены в меню, но она знала, что насытится одним блюдом, и взяла себе на заметку эти кушанья на будущее.
Когда в лице Семена Семеныча появились первые признаки сытости – румянец и легкая испарина, Яна подумала, что наступил момент, когда с Руденко можно говорить на «запретные» темы.
– А знаешь, – вкрадчиво произнесла она. – Я ведь у карт совета спрашивала…
– И что? – не поднимая глаз и часто тыкая вилкой в свою тарелку, спросил Три Семерки.
– Они мне сказали, что во всей этой заварушке со вторым кейсом есть смысл.
– Ну и прекрасно, – ответил Руденко, – лично я и без карт это знал наверняка. Я тебе вообще посоветую не тратить больше время на всякую ерунду.
Он отреагировал на речь о гадании как всегда критически, но Яна не хотела с ним соглашаться.
– И вовсе это не ерунда, – возразила она. – Ты сам знаешь, сколько дел мы раскрыли с помощью карт.
– Совпадения, – махнув рукой и не желая признавать уже не раз доказанную истину, ответил Семен Семеныч. – Вот скажи, – спросил он, подняв наконец глаза на подругу, – разве не бывает такого, что твои карты несут абсолютную чушь?
– Ну-у-у… – протянула Яна, вспомнив об утреннем гадании, – соглашусь, бывает. Но ведь потом во всей этой чуши, как ты изволил выразиться, обнаруживается глубокий смысл. Вот, например, сегодня с утра мне привиделись какие-то бомжи… Хотя может быть и не бомжи… но они были людьми со дна, грязными, оборванными, с испитыми лицами…
– Ха-ха-ха! – во все горло расхохотался Руденко. – И в этом ты тоже полагаешь найти глубокий смысл? Ха-ха-ха… Чудачка!
Семен Семеныч снова уткнулся в свою тарелку, и гадалка больше не стала с ним спорить. Он старательно подчищал содержимое каждой поставленной перед ним миски и, казалось, ему вообще не суждено было насытится. Но через некоторое время он все же протянул, отодвигая опустошенную посуду в сторону:
– Ну и объелся же я! Теперь еще бы и чайку с лимончиком.
Официант тут же подал заказ, о котором Семен Семеныч уведомил его заранее.
– Ты не забудь, – громко размешивая в стакане сахар, сказал Три Семерки Яне, – что мы в Лазурный на отдых собирались.
– Главное, ты не забудь, – парировала гадалка.
– Хе, я! – усмехнулся Руденко. – Ты как гонорар-то получишь, звякни. А то скажешь потом: какой еще там Лазурный…
– Сема, но ведь такого еще не бывало! – обиженно произнесла Милославская.
– Шучу, шучу, – пробормотал он, обгладывая кусок лимона, вытащенный из чая.
Яна ничего не ответила и, достав пудреницу, стала поправлять макияж.
– Можно ехать, – заявил Три Семерки, допив свой чай и с грохотом отодвигая назад пластмассовый стул.
– Ну так едем, – ответила ему Милославская.
Приятели расплатились с официантом и, не разговаривая друг с другом, направились к машине. Яна рисовала себе в воображении желанную встречу с постелью, а Семен Семеныч – картины расправы над пойманным преступником.
ГЛАВА 19
В глазах Ольги блеснул маленький огонек ревности.
– Я не гений, я просто специалист, – улыбаясь, сказал Игорь и отошел от кейса в сторону.
Тут приблизился расплывшийся в улыбке Руденко.
– Дай пять, – сказал он, протягивая руку.
Семен Семеныч звонко хлопнул Игоря по ладони.
– Спасибо, – проговорил он.
– О! Кажется, объявили посадку на самолет, – подняв вверх указательный палец, воскликнул Игорь.
– Да-да, – согласилась с ним жена. – Идем, надо торопиться.
– Ну… – произнес Игорь, глядя на Руденко и Милославскую, – До встречи?
Глаза его улыбались.
– Счастливо, – ответил Три Семерки, пожимая коллеге руку.
– Всего доброго, – с грустью произнесла гадалка.
Игорь обнял жену.
– Удачи вам, – сказала она, и супруги вышли из кабинета.
– Приезжайте, – крикнула вслед Милославская.
– Приедем, – не оборачиваясь, ответила Ольга.
Семен Семеныч с Яной остались наедине.
– Посмотрим, что тут, – первой сказала гадалка, обратившись к кейсу.
Руденко тоже обернулся и подошел к столу.
В этот миг дверь кабинета открылась.
– Не закончили еще? – спросила худенькая черноволосая женщина в форменной одежде, улыбаясь и сверкая рядом золотых зубов.
– Пять минут, – глядя на нее просящим взглядом и выставив вперед свою пятерню, произнес Три Семерки.
– Угу, – промычала она и скрылась за дверью.
– Бумаги, – задумчиво протянула Милославская, начиная перебирать лежащее в кейсе.
Белые листы лежали в полупрозрачной пластиковой папке, и увидеть, сколько их тут находилось, и прочитать, что в них было написано, сразу было трудно.
Яна отстегнула белую тугую кнопку и осторожно вытащила бумаги. Их оказалось немного. Всего листов десять.
– Что за ерунда?… – удивленно проговорила она, подняв первые два листа. – Тут ничего нет!
Руденко низко склонился к бумагам.
– Слушай, а может, тут как у Ленина, молоком написано? Ну, невидимые чернила? – сказал он, посмотрев на подругу.
– Сема, брось пороть чушь! – сердито ответила Милославская и стала разглядывать следующие бумаги.
Только на пятом листе приятели увидели напечатанный на компьютере шрифт. Вся остальная бумага тоже была чистой. Оба они громко и облегченно вздохнули.
– Я уж думала шутка, – смеясь, сказала гадалка, – думаю, досадить просто хотели. Ан, нет, не зря мы все утро канителились… Ну-ка посмотрим, что тут.
Яна поднесла поближе к глазам исписанный листок и стала вслух читать напечатанный на нем текст. Чем дальше она читала, тем больше в невероятном удивлении округлялись глаза Руденко. В конце концов он присвистнул и грузно плюхнулся на стоящий возле стола крутящийся стул.
– Во дела! – почесывая подбородок, протянул он и поднял взгляд на Милославскую. – Не понял… – удивленно проговорил он. – Тебя это что, не трогает? Ты чего спокойная такая.
– Я? – очнувшись, ответила Яна. – Я не спокойная.
– Нет, ты ведешь себя как-то странно, не удивляешься даже… Ничего не понимаю!
– Ладно, вынуждена признаться, – ответила гадалка. – Многое из того, что тут написано, мне уже известно. Хотя есть, конечно, и существенно новое.
– Что-о? Как известно?! Ты окончательно меня запутала.
– Семен Семеныч, с сейчас все объясню, успокойся. Только давай договоримся: ты не спрашиваешь, откуда у меня эти сведения. Идет?
– Идет, – недовольно буркнул Три Семерки. – Валяй.
– Присядем на диван, – предложила Милославская.
Руденко пожал плечами и молча переместился. Я не спеша достала из сумочки диктофон.
– Ого! – воскликнул Семен Семеныч и закинул ногу на ногу.
Гадалка нажала кнопку воспроизведения записи, и зазвучал ее разговор с пойманным ночью охранником. Руденко слушал внимательно, покачивая ногой и хмурясь. Когда диктофон отключился, он сердито сказал, не глядя на Яну:
– Понятно откуда это. Со свидания…
– Мы же договорились!
– Я ведь не спрашиваю, откуда это, я тебе, наоборот, сообщаю… – Почему молчала? – тут же спросил Семен Семеныч.
– А когда мне было рассказывать? Сам знаешь, какая с утра у нас суматоха. Да я еще и обдумать это толком не успела.
– Так давай вместе и обдумаем, – Семен Семеныч сел повыше.
– Подожди, – сказала гадалка. – Возьми вот это, – Яна протянула приятелю диктофон. – Ты знаешь, что с этим делать. Только давшего признание не называй и не преследуй по возможности и аппарат мой потом верни.
– Как скажешь.
– А теперь послушай, что мне кроме этого еще известно.
Милославская принялась описывать другу увиденное на мини-нефтезаводе. О том, что она лично раздобыла эти сведения, Яна умолчала, хотя Семен Семеныч наверняка и сам это понял. Руденко только удивленно покачивал головой, слушая подругу.
– Давай подведем итог, – сказал он, когда Яна закончила. – Что ты уже знала и что мы почерпнули из этих бумажек. Надо все соединить в одно. Обобщить, короче, – вид при этих словах Руденко имел очень деловой.
– Называю новое, – произнесла гадалка, – Воробьев недавно потратил крупную сумму. Теперь известно, на что. Он вложился в приобретение оборудования для своего мини-завода. Стоит оно двести тысяч долларов.
– Кругленькая сумма.
– Но и выручка хороша, согласись. Слушай далее. Почему предприятие работало нелегально. Потому что лицензия стоит несколько тысяч долларов. Гораздо проще обойтись без этой траты и купить ту, что подешевле. Так?
– Верно.
– И еще одна причина нелегальности: никому не хочется платить большие налоги.
– И еще, – вступился Руденко, – открытая торговля бензином таит в себе кучу разных неприятностей. И волокиты море…
– Согласна.
– Эх, – протянул Три Семерки, покачивая головой, – тут статьей о мошенничестве попахивает…
– И о сокрытии доходов…
– И еще пара статеек…
– Ухватили мы их за жопу! – радостно воскликнул Руденко.
– Подожди торжествовать, – холодно произнесла гадалка, – надо подумать, кому это выгодно.
– Что?
– Подкидывать нам сейф с подсказкой… Мотив убийства, как я недавно решила, внутренняя конкуренция на мини-заводе. Владельцы не могли мирно делить между собой прибыль. Но тут, кажется, заварушка против них всех!
– Начинаю подумывать о внешней конкуренции, – протянул Семен Семеныч, пользуясь Яниными терминами.
– Но с кем они могли соперничать?
– Я тебя обрадую: у нас в отделе сейчас раскручивается весть о том, что в городе работают несколько нелегальных маленьких нефтепредприятий. Два это точно, а может, и все три. Так что «Парусу» было с кем враждовать.
– Они не успокоились даже после его смерти, вот что странно.
– Другие-то руководители живы!
– М-да-а… Кажется, мы близимся к развязке… – гадалка, улыбаясь, посмотрела на приятеля. – «Парус» был отнюдь не одинок и его просто хотели задавить…
В этот момент у Семена Семеныча в кармане запиликал сотовый. Руденко его приобрел совсем недавно, а потому еще не мог быстро ориентироваться в работе с телефоном.
– Где тут, черт возьми?! – закричал он, видя на определителе, что звонят его товарищи. – О! Вот! Алло! Алло! Что?… Отлично! Да, подъеду. Что? Через час? А чего так долго?… А-а-а, понятно. Ну ладно, через час, так через час. Буду.
Семен Семеныч отключил телефон и радостно сообщил Яне:
– Взяли того, кто тебе звонил.
– Что-о? – не могла поверить удаче Милославская. – Неужели?! Как здорово! Но ты должен ехать туда через час?
– Да.
– Передаю тебе содержимое кейса. Мне это не надо. И еще тот кейс заберешь, заедешь сейчас ко мне. Все в будет в твоих руках, Сема. Чтобы этого типа вы прижали по полной программе! Только вот о чем попрошу, Семен Семеныч. Когда закончите с ним все свои формальности, позвони мне, я подъеду, хочу ему в глаза посмотреть и лично побеседовать. Хорошо?
– Ладно. Ух, и кровожадная ты, Яна Борисовна! – смеясь добавил Три Семерки.
– Это же моя работа! Я клиентке должна отчитаться обо всем! Вот высплюсь как следует, приведу себя в порядок и завтра поеду к ней свеженькая, как огурчик!
– Огу-у-урчик, – снова смеясь, протянул Семен Семеныч.
– Сем, давай в кафешку заглянем, а? – умоляюще протянула Милославская, поглаживая свой живот. – Червячка заморим. Есть ужасно хочется.
– Я не против, – постукивая по большому круглому животу, на котором рубашка была натянута, как на барабане, ответил Руденко. – Я тоже голоден.
– Может быть тут прямо перекусим, в аэропорту? – спросила Яна.
– Да ну, – возразил Семен Семеныч. – На нас же будет весь персонал пялиться! Я же сказал, что мы по важному делу. Они теперь все ждут, когда мы закончим. Скажут, ничего себе, важное дело, жрать сюда приехали…
– Ну ты насмешил! – сказала Милославская, хватаясь за живот теперь уже от смеха.
– Но ведь я прав?
– Прав, прав. Поехали только куда-нибудь, не тяни время.
Яна встала. Вслед за ней и Три Семерки тяжело поднялся с дивана. Они сообща закрыли кейс. Теперь, без набранного шифра, он уже не захлопывался, что называется, насмерть и мог быть в нужный момент открыт без посторонней помощи.
Кейс, как и прежде, упаковали в пакет, и он стал практически не заметен для посторонних глаз.
– Все? – спросил Семен Семеныч Яну, стоя перед дверью.
– Все, идем, – ответила она, подкрасив губы.
Как только они вышли в коридор, к ним подлетела та самая златозубая женщина.
– Закончили? – спросила она.
– Да, спасибо, – ответила Милославская.
Женщина закрыла свой кабинет на ключ и снова удалилась, вежливо поулыбавшись на прощанье и перебросившись парой дежурных фраз с Семеном Семенычем.
Милославская с Руденко быстро дошли до его машины и вскоре мчались уже по дороге по направлению к городу.
– А вот, вот какое-то кафе! – воскликнула Яна, указывая рукой направо.
– Но мы тут не разу не были, – удивленно ответил Три Семерки, притормаживая.
– Ну и что, останавливай.
Семен Семеныч подчинился подруге и припарковал «шестерку» у обочины. Затянув потуже ремень на брюках и проверив все дверцы автомобиля, он пошел вслед за гадалкой, которая уже спускалась к кафе по крутым бетонным ступенькам.
Вообще-то Яна не очень любила такие забегаловки, особенно находящиеся возле дорог, где, оглушаемой гулом транспорта, невозможно было толком отдохнуть и расслабиться. Однако, она вдруг испытала такое чувство голода, что решила отступить от своего старого принципа.
Заведение оказалось небольшим ресторанчиком с забавным названием «У тещи» и с высоким крыльцом, обрамленным коваными узорчатыми перилами. Ресторанчик встретил приятелей головокружительным грибным ароматом. Милославская сглотнула в миг скопившуюся слюну и уселась за столик. Рядом грузно опустился Руденко. Возле них сразу же появился вышколенный официант и протянул папку с меню. Не долго думая, Милославская остановила выбор на стейке с грибами и рисом и, прикурив сигарету, стала ожидать своего заказа.
Руденко вообще указал официанту на четыре или пять наименований в меню, чем изрядно удивил его.
– Я бы на твоем месте обошлась порцией салата и кусочком гриля, – смеясь сказала гадалка. – Ты и так растолстел.
– Это всего лишь трудовой мозоль, – отмахнулся Семен Семеныч, ответив стандартной фразой, которая всегда была у него наготове.
Вскоре овеянные легким дымком блюда появились на столике перед приятелями.
Яна всегда уважала в кулинарии изысканность, а теперь она ей показалась особенно ценной. Отварная смесь длиннозерного и дикого риса была окружена отдельно обжаренными стейками, грибами, луком и тимьяном, в которые был добавлен физалис.
Коротко поблагодарив официанта, Милославская приступила к трапезе. Помимо горячего, она заказала бокал белого сухого вина, которым и предупредила одновременно оригинальную и сытную пищу. Руденко, будучи за рулем, этого сделать не мог и только с завистью поглядывал на подругу.
Приятное тепло быстро растеклось по всему ее телу, заставив зарумяниться бледные от усталости щеки гадалки. Яна с особым удовлетворением накалывала кончиками вилки золотистые лисички и аппетитные шампиньоны и, отправляя их в рот, чувствовала себя подлинным гурманом.
Милославская с удовольствием попробовала бы и филе семги с грибами под горчичным соусом, и гноччи с грибами, и пирог с шампиньонами, которые были перечислены в меню, но она знала, что насытится одним блюдом, и взяла себе на заметку эти кушанья на будущее.
Когда в лице Семена Семеныча появились первые признаки сытости – румянец и легкая испарина, Яна подумала, что наступил момент, когда с Руденко можно говорить на «запретные» темы.
– А знаешь, – вкрадчиво произнесла она. – Я ведь у карт совета спрашивала…
– И что? – не поднимая глаз и часто тыкая вилкой в свою тарелку, спросил Три Семерки.
– Они мне сказали, что во всей этой заварушке со вторым кейсом есть смысл.
– Ну и прекрасно, – ответил Руденко, – лично я и без карт это знал наверняка. Я тебе вообще посоветую не тратить больше время на всякую ерунду.
Он отреагировал на речь о гадании как всегда критически, но Яна не хотела с ним соглашаться.
– И вовсе это не ерунда, – возразила она. – Ты сам знаешь, сколько дел мы раскрыли с помощью карт.
– Совпадения, – махнув рукой и не желая признавать уже не раз доказанную истину, ответил Семен Семеныч. – Вот скажи, – спросил он, подняв наконец глаза на подругу, – разве не бывает такого, что твои карты несут абсолютную чушь?
– Ну-у-у… – протянула Яна, вспомнив об утреннем гадании, – соглашусь, бывает. Но ведь потом во всей этой чуши, как ты изволил выразиться, обнаруживается глубокий смысл. Вот, например, сегодня с утра мне привиделись какие-то бомжи… Хотя может быть и не бомжи… но они были людьми со дна, грязными, оборванными, с испитыми лицами…
– Ха-ха-ха! – во все горло расхохотался Руденко. – И в этом ты тоже полагаешь найти глубокий смысл? Ха-ха-ха… Чудачка!
Семен Семеныч снова уткнулся в свою тарелку, и гадалка больше не стала с ним спорить. Он старательно подчищал содержимое каждой поставленной перед ним миски и, казалось, ему вообще не суждено было насытится. Но через некоторое время он все же протянул, отодвигая опустошенную посуду в сторону:
– Ну и объелся же я! Теперь еще бы и чайку с лимончиком.
Официант тут же подал заказ, о котором Семен Семеныч уведомил его заранее.
– Ты не забудь, – громко размешивая в стакане сахар, сказал Три Семерки Яне, – что мы в Лазурный на отдых собирались.
– Главное, ты не забудь, – парировала гадалка.
– Хе, я! – усмехнулся Руденко. – Ты как гонорар-то получишь, звякни. А то скажешь потом: какой еще там Лазурный…
– Сема, но ведь такого еще не бывало! – обиженно произнесла Милославская.
– Шучу, шучу, – пробормотал он, обгладывая кусок лимона, вытащенный из чая.
Яна ничего не ответила и, достав пудреницу, стала поправлять макияж.
– Можно ехать, – заявил Три Семерки, допив свой чай и с грохотом отодвигая назад пластмассовый стул.
– Ну так едем, – ответила ему Милославская.
Приятели расплатились с официантом и, не разговаривая друг с другом, направились к машине. Яна рисовала себе в воображении желанную встречу с постелью, а Семен Семеныч – картины расправы над пойманным преступником.
ГЛАВА 19
Переступив порог своего дома, гадалка поспешила накормить и напоить Джемму, с которой она, как обычно, перебросилась парой любовных фраз. Затем Яна приняла душ и отправилась в спальню, чтобы придаться наконец сну, о котором она весь день мечтала.
Милославская положила телефон поближе к кровати, потом задернула шторы, и в комнате стало почти совсем темно. Эта обстановка так и манила упасть в постель. Но гадалка еще немного задержалась: она затворила форточку, чтобы посторонние звуки не мешали ее отдыху. В доме было довольно прохладно, поэтому закрытое окно не сделало атмосферу в спальне менее комфортной.
Шелковая простыня, мягкая высокая подушка… Наконец-то! Яна легла на живот, распластала руки, одну ногу поджала почти к самой груди. Эта поза у Милославской была самой излюбленной. Закрыв глаза, гадалка с наслаждением вздохнула, и блаженная улыбка застыла у нее на устах.
Однако шли минуты, а сон все не приходил. Яна невольно прокручивала в голове минувшие события, невольно радовалась им, и предвкушение скорой победы ее возбуждало. Нервы прыгали в веселом танце, раззадоривая Милославскую.
Несколько раз она отгоняла от себя «дурные» мысли, пытаясь начать думать о чем-нибудь другом, но сознание невольно возвращало ее к прежним соображениям. Так, пытаясь представить себе планы на завтра, Яна представила и завтрашнюю встречу с Людмилой. Она стала складывать в связный текст все, что должна была рассказать клиентке, и опять вернулась к начальному этапу.
Рассердившись, Милославкая во всем обвинила сытный ужин, сменила позу и занялась аутотренингом, к которому она нередко в таких ситуациях прибегала. Это помогало ей справиться с собой и привести организм или настроение в норму за довольно короткий отрезок времени. Помогло и на это раз. И даже сумбурные сны отступили, уступив место безобидным и бессмысленным картинкам.
Руденко тем временем не дремал и все свои (и не только) силы вкладывал в раскручивание начатого дела. В первую очередь он устроил арестованному так называемый допрос с пристрастием, после которого редко кто не заговаривал. Заговорил и этот.
Дальше Три Семерки осуществил еще ряд необходимых и довольно разумных мер, позволивших ему поставить в этом этапе расследования точку. Посмотрев на часы, он решил, что позвонит Милославской позже. Семен Семеныч просто пожалел ее, понимая, что она не менее получаса перед отдыхом потратила на дамские «туалеты» и выспаться еще навряд ли успела.
Он отправился в буфет, где купил любимый портвейн «Три Семерки», и выпил залпом стограммовую рюмку. Следом – еще одну. Он закусил их жирным сплющенным беляшом, который долго разжевывал, одновременно подыскивая оправдания своему поступку. Оправдания, как всегда, нашлись, а потому Руденко, погоготав еще в соседнем кабинете у коллег над рассказанными свеженькими анекдотами, в свою «берлогу» вернулся с чистой совестью и в приподнятом настроении.
Как только он затворил за собой дверь и плюхнулся в старое потертое вертящееся кресло, на столе зазвонил телефон.
– Алло, – протяжно и лениво проговорил Семен Семеныч, вытаскивая языком из зубов остатки «деликатесного» беляша..
На том конце провода говорил его шеф. Три Семерки сразу весь подтянулся. Голос его приобрел твердость, а взгляд ясность.
– Да, Сергей Петрович. Да. Но… ведь почти конец рабочего дня, Сергей Петрович… Понимаю, что ненормированный, Сергей Петрович. Да… но я сейчас очень погружен в другое… Понимаю, Сергей Петрович, что работы много. Да. Да. Слушаюсь, Сергей Петрович.
В финале разговора голос Руденко звучал уже не так оптимистически. Он обозвал шефа собакой и отшвырнул от себя телефон.
– У людей и так работы море, – возмущенно воскликнул он, размахивая руками, – а тут еще каких-то проходимцев подсовывают! Как будто я… Как будто я… Как будто я последний человек в отделе! – Три Семерки хлопнул обеими руками по краю стола. – Как будто молокососов для такой работы не хватает!… Нашел крайнего! Чуть что, Руденко! Семен Семеныч туда, Семен Семеныч сюда, – коверкая голос, протянул он разгневанно. – Привыкли, блин. Да это… да это оскорбительно, в конце концов! Мне, с моими капитанскими погонами таким заниматься! Чтоб ты провалился, собака! – крикнул Три Семерки в заключении и встал со своего места.
Дверь в кабинет в этот момент открылась, и вошел один из сотрудников, чином чуть младше Руденко.
– Чего шумишь? – по-дружески спросил он, улыбаясь.
– Да беспредел один творится! – утирая потный лоб, ответил Семен Семеныч. – Проходимцы какие-то в обч-чественном месте, видите ли, подрались, – карикатурно проговорил Три Семерки. – Разбирайся теперь с ними. Вот скажи, Вася, почему я, а? – Руденко поднял на товарища полный искреннего недоумения взгляд.
– Потому что ты пьяный! – тихонько протянул тот и загоготал.
– Чи-и-иво?
– Того, того, – кивая, ответил Семену Семенычу коллега.
– И вовсе не пьяный я. Ну, подумаешь, рюмашку опрокинул… Не имею права, что ли, в конце рабочего дня! И вообще причем тут это?
– Шеф пьяных не любит…
– Он чего, через трубку что ли нюхает?!
– Может, и так, – Вася снова загоготал.
Он был очень высокий и худой и очень смахивал со своей длинной шеей на гусака.
– Нет, мне обидно, – перебил его Три Семерки. – Ладно бы какое дело крупное… А то… – Руденко махнул рукой.
Вася подумал, что не один Семен Семеныч крупных дел достоин, и не одному ему, Васе, дерьмом заниматься, но вслух ничего не сказал, предложив только старшему по чину свою помощь, втайне рассчитывая получить от Руденко потом какую-нибудь поблажку.
– Ладно, останься, – махнув рукой, сказал ему Три Семерки и сам себе проговорил: – Надо Янке позвонить, пусть приедет, раз хотела, а то возня с этими идиотами не знаю на сколько затянется, потом уж поздно будет.
Он снял трубку и набрал знакомый номер. Милославская все еще нежилась в постели. Услышав звонок, она протянула руку и, не открывая сонных глаз, сняла трубку.
– Яна, это Семен, – грустно сказал ей Руденко. – Если хочешь, приезжай сейчас. Правда, мне тебя нечем обрадовать…
– В чем дело? – испуганно спросила гадалка, сразу отрезвев ото сна.
– Это не телефонный разговор, – ответил Семен Семеныч, покосившись на Васю.
– Хорошо, приеду, – сказала Милославская.
Слова приятеля всерьез встревожили ее. Она пыталась понять, что они могли значить, но ничего путного не приходило в голову. Яна поднялась с постели, ополоснула лицо холодной водой и поспешила собраться на встречу с Руденко.
Она была готова уже через пятнадцать минут, и, не задерживаясь, покинула свое жилище.
Спускаясь по тропинке, гадалка услышала позади себя автомобильный сигнал. Оглянувшись, она увидела одного из соседей, который ехал куда-то на своем стареньком «Москвиче», и улыбался ей, выглядывая в окошко. Сосед жил на самом верху улицы, домов через семь от Яны. Он был уже совсем старик, но тип интеллигентный, к тому же интересный собеседник, и Яна, прогуливая Джемму, никогда не отказывалась поболтать с ним.
Вероятно, ожидая и на этот раз найти в лице Милославской слушательницу каких-нибудь забавных историй, он спросил:
– Куда спешишь?
– По важному делу, – серьезно ответила гадалка.
– О-о-о, – протянул сосед, – туда всегда успеешь, давай погутарим лучше. Я вот к сыну еду, у меня внук очередной родился.
– Поздравляю, – ответила Яна.
Она все так же продолжала идти, а старик все так же, медленно, ехал за ней.
– Только мне сейчас некогда разговаривать, – продолжила Милославская, – извините, я очень, очень спешу.
– В какую сторону?
Гадалка рукой указала направление и назвала улицу.
– О! – воскликнул сосед. – Так я подвезу!
Он притормозил и пригласил Яну в салон. Она расплылась в радостной улыбке, потому что такое счастливое совпадение значительно сокращало время на дорогу. Правда, старик, весь путь балагурил, рассказал, как назовут внука, на кого он похож, сколько весит и какого роста, какого цвета у него волосы и какие глаза, и что уже для него куплено, а потом перешел на другие темы, ловко связывая одну с другой.
Поэтому попереживать гадалке о причине руденковской грусти не удалось. Она то и дело хохотала над соседскими байками, отвлекаясь от своих проблем.
– Тут добежишь, – наконец сказал он, – а мне сейчас направо.
До отдела Семена Семеныча оставалось не менее квартала, но Милославская и этому была рада. Она от души поблагодарила старика, пообещав в скором времени пригласить его на чай, и заспешила в заданном направлении.
Оставшийся отрезок пути Яна преодолела быстро, потому что шла очень торопливо, едва ли не бегом. Вид у нее был тревожный, и некоторые прохожие невольно рисовали в воображении причины беспокойства этой незнакомки. Женщины преимущественно думали о семейных дрязгах, мужчины – о неполадках в работе.
Наконец показалось знакомое крыльцо. Вот Яна уже поднялась по его ступенькам, вот открыла дверь, вот уже семенит по коридорам, пройдя через дежурного, которому велено было ее пропустить. И вот перед ней Три Семерки, раскрасневшийся и ужасно сердитый.
Когда гадалка открыла дверь, он резко повернул голову и злобно посмотрел на нее. Протянул:
– А-а-а, ты, заходи, присаживайся. Хотя… Вася, ты сам пока поговори тут, я покурить выйду.
Вася подобострастно кивнул и приступил к делу.
– Кто это у тебя? – спросила Милославская, оказавшись снова по обратную сторону двери.
– А, – Семен Семеныч, скривив рот, махнул рукой. – Полубродяги…
Руденко поморщился и, чиркнув спичкой, прикурил сигарету.
– Недаром мне бомжи снились, – засмеявшись тихонько, сказала Яна.
Три Семерки пропустил ее шутку мимо ушей, потому что у него на душе и без этого было тошно.
– Рассказывай, – вздохнув, произнесла гадалка.
– Присядем, – Семен Семеныч кивнул на ряд желтых деревянных стульев с откидными сиденьями.
В коридоре почти никого не было и можно было разговаривать вслух.
Милославская положила телефон поближе к кровати, потом задернула шторы, и в комнате стало почти совсем темно. Эта обстановка так и манила упасть в постель. Но гадалка еще немного задержалась: она затворила форточку, чтобы посторонние звуки не мешали ее отдыху. В доме было довольно прохладно, поэтому закрытое окно не сделало атмосферу в спальне менее комфортной.
Шелковая простыня, мягкая высокая подушка… Наконец-то! Яна легла на живот, распластала руки, одну ногу поджала почти к самой груди. Эта поза у Милославской была самой излюбленной. Закрыв глаза, гадалка с наслаждением вздохнула, и блаженная улыбка застыла у нее на устах.
Однако шли минуты, а сон все не приходил. Яна невольно прокручивала в голове минувшие события, невольно радовалась им, и предвкушение скорой победы ее возбуждало. Нервы прыгали в веселом танце, раззадоривая Милославскую.
Несколько раз она отгоняла от себя «дурные» мысли, пытаясь начать думать о чем-нибудь другом, но сознание невольно возвращало ее к прежним соображениям. Так, пытаясь представить себе планы на завтра, Яна представила и завтрашнюю встречу с Людмилой. Она стала складывать в связный текст все, что должна была рассказать клиентке, и опять вернулась к начальному этапу.
Рассердившись, Милославкая во всем обвинила сытный ужин, сменила позу и занялась аутотренингом, к которому она нередко в таких ситуациях прибегала. Это помогало ей справиться с собой и привести организм или настроение в норму за довольно короткий отрезок времени. Помогло и на это раз. И даже сумбурные сны отступили, уступив место безобидным и бессмысленным картинкам.
Руденко тем временем не дремал и все свои (и не только) силы вкладывал в раскручивание начатого дела. В первую очередь он устроил арестованному так называемый допрос с пристрастием, после которого редко кто не заговаривал. Заговорил и этот.
Дальше Три Семерки осуществил еще ряд необходимых и довольно разумных мер, позволивших ему поставить в этом этапе расследования точку. Посмотрев на часы, он решил, что позвонит Милославской позже. Семен Семеныч просто пожалел ее, понимая, что она не менее получаса перед отдыхом потратила на дамские «туалеты» и выспаться еще навряд ли успела.
Он отправился в буфет, где купил любимый портвейн «Три Семерки», и выпил залпом стограммовую рюмку. Следом – еще одну. Он закусил их жирным сплющенным беляшом, который долго разжевывал, одновременно подыскивая оправдания своему поступку. Оправдания, как всегда, нашлись, а потому Руденко, погоготав еще в соседнем кабинете у коллег над рассказанными свеженькими анекдотами, в свою «берлогу» вернулся с чистой совестью и в приподнятом настроении.
Как только он затворил за собой дверь и плюхнулся в старое потертое вертящееся кресло, на столе зазвонил телефон.
– Алло, – протяжно и лениво проговорил Семен Семеныч, вытаскивая языком из зубов остатки «деликатесного» беляша..
На том конце провода говорил его шеф. Три Семерки сразу весь подтянулся. Голос его приобрел твердость, а взгляд ясность.
– Да, Сергей Петрович. Да. Но… ведь почти конец рабочего дня, Сергей Петрович… Понимаю, что ненормированный, Сергей Петрович. Да… но я сейчас очень погружен в другое… Понимаю, Сергей Петрович, что работы много. Да. Да. Слушаюсь, Сергей Петрович.
В финале разговора голос Руденко звучал уже не так оптимистически. Он обозвал шефа собакой и отшвырнул от себя телефон.
– У людей и так работы море, – возмущенно воскликнул он, размахивая руками, – а тут еще каких-то проходимцев подсовывают! Как будто я… Как будто я… Как будто я последний человек в отделе! – Три Семерки хлопнул обеими руками по краю стола. – Как будто молокососов для такой работы не хватает!… Нашел крайнего! Чуть что, Руденко! Семен Семеныч туда, Семен Семеныч сюда, – коверкая голос, протянул он разгневанно. – Привыкли, блин. Да это… да это оскорбительно, в конце концов! Мне, с моими капитанскими погонами таким заниматься! Чтоб ты провалился, собака! – крикнул Три Семерки в заключении и встал со своего места.
Дверь в кабинет в этот момент открылась, и вошел один из сотрудников, чином чуть младше Руденко.
– Чего шумишь? – по-дружески спросил он, улыбаясь.
– Да беспредел один творится! – утирая потный лоб, ответил Семен Семеныч. – Проходимцы какие-то в обч-чественном месте, видите ли, подрались, – карикатурно проговорил Три Семерки. – Разбирайся теперь с ними. Вот скажи, Вася, почему я, а? – Руденко поднял на товарища полный искреннего недоумения взгляд.
– Потому что ты пьяный! – тихонько протянул тот и загоготал.
– Чи-и-иво?
– Того, того, – кивая, ответил Семену Семенычу коллега.
– И вовсе не пьяный я. Ну, подумаешь, рюмашку опрокинул… Не имею права, что ли, в конце рабочего дня! И вообще причем тут это?
– Шеф пьяных не любит…
– Он чего, через трубку что ли нюхает?!
– Может, и так, – Вася снова загоготал.
Он был очень высокий и худой и очень смахивал со своей длинной шеей на гусака.
– Нет, мне обидно, – перебил его Три Семерки. – Ладно бы какое дело крупное… А то… – Руденко махнул рукой.
Вася подумал, что не один Семен Семеныч крупных дел достоин, и не одному ему, Васе, дерьмом заниматься, но вслух ничего не сказал, предложив только старшему по чину свою помощь, втайне рассчитывая получить от Руденко потом какую-нибудь поблажку.
– Ладно, останься, – махнув рукой, сказал ему Три Семерки и сам себе проговорил: – Надо Янке позвонить, пусть приедет, раз хотела, а то возня с этими идиотами не знаю на сколько затянется, потом уж поздно будет.
Он снял трубку и набрал знакомый номер. Милославская все еще нежилась в постели. Услышав звонок, она протянула руку и, не открывая сонных глаз, сняла трубку.
– Яна, это Семен, – грустно сказал ей Руденко. – Если хочешь, приезжай сейчас. Правда, мне тебя нечем обрадовать…
– В чем дело? – испуганно спросила гадалка, сразу отрезвев ото сна.
– Это не телефонный разговор, – ответил Семен Семеныч, покосившись на Васю.
– Хорошо, приеду, – сказала Милославская.
Слова приятеля всерьез встревожили ее. Она пыталась понять, что они могли значить, но ничего путного не приходило в голову. Яна поднялась с постели, ополоснула лицо холодной водой и поспешила собраться на встречу с Руденко.
Она была готова уже через пятнадцать минут, и, не задерживаясь, покинула свое жилище.
Спускаясь по тропинке, гадалка услышала позади себя автомобильный сигнал. Оглянувшись, она увидела одного из соседей, который ехал куда-то на своем стареньком «Москвиче», и улыбался ей, выглядывая в окошко. Сосед жил на самом верху улицы, домов через семь от Яны. Он был уже совсем старик, но тип интеллигентный, к тому же интересный собеседник, и Яна, прогуливая Джемму, никогда не отказывалась поболтать с ним.
Вероятно, ожидая и на этот раз найти в лице Милославской слушательницу каких-нибудь забавных историй, он спросил:
– Куда спешишь?
– По важному делу, – серьезно ответила гадалка.
– О-о-о, – протянул сосед, – туда всегда успеешь, давай погутарим лучше. Я вот к сыну еду, у меня внук очередной родился.
– Поздравляю, – ответила Яна.
Она все так же продолжала идти, а старик все так же, медленно, ехал за ней.
– Только мне сейчас некогда разговаривать, – продолжила Милославская, – извините, я очень, очень спешу.
– В какую сторону?
Гадалка рукой указала направление и назвала улицу.
– О! – воскликнул сосед. – Так я подвезу!
Он притормозил и пригласил Яну в салон. Она расплылась в радостной улыбке, потому что такое счастливое совпадение значительно сокращало время на дорогу. Правда, старик, весь путь балагурил, рассказал, как назовут внука, на кого он похож, сколько весит и какого роста, какого цвета у него волосы и какие глаза, и что уже для него куплено, а потом перешел на другие темы, ловко связывая одну с другой.
Поэтому попереживать гадалке о причине руденковской грусти не удалось. Она то и дело хохотала над соседскими байками, отвлекаясь от своих проблем.
– Тут добежишь, – наконец сказал он, – а мне сейчас направо.
До отдела Семена Семеныча оставалось не менее квартала, но Милославская и этому была рада. Она от души поблагодарила старика, пообещав в скором времени пригласить его на чай, и заспешила в заданном направлении.
Оставшийся отрезок пути Яна преодолела быстро, потому что шла очень торопливо, едва ли не бегом. Вид у нее был тревожный, и некоторые прохожие невольно рисовали в воображении причины беспокойства этой незнакомки. Женщины преимущественно думали о семейных дрязгах, мужчины – о неполадках в работе.
Наконец показалось знакомое крыльцо. Вот Яна уже поднялась по его ступенькам, вот открыла дверь, вот уже семенит по коридорам, пройдя через дежурного, которому велено было ее пропустить. И вот перед ней Три Семерки, раскрасневшийся и ужасно сердитый.
Когда гадалка открыла дверь, он резко повернул голову и злобно посмотрел на нее. Протянул:
– А-а-а, ты, заходи, присаживайся. Хотя… Вася, ты сам пока поговори тут, я покурить выйду.
Вася подобострастно кивнул и приступил к делу.
– Кто это у тебя? – спросила Милославская, оказавшись снова по обратную сторону двери.
– А, – Семен Семеныч, скривив рот, махнул рукой. – Полубродяги…
Руденко поморщился и, чиркнув спичкой, прикурил сигарету.
– Недаром мне бомжи снились, – засмеявшись тихонько, сказала Яна.
Три Семерки пропустил ее шутку мимо ушей, потому что у него на душе и без этого было тошно.
– Рассказывай, – вздохнув, произнесла гадалка.
– Присядем, – Семен Семеныч кивнул на ряд желтых деревянных стульев с откидными сиденьями.
В коридоре почти никого не было и можно было разговаривать вслух.