– Ой! Что же это я?! – вдруг воскликнула Яна и понеслась на кухню.
   – Как же без кофе?! – бормотала она, надраивая прикопченную джезву.
   Поставив наконец ее на плиту, она пристыженно поймала себя на мысли о том, что слишком уж суетится. «И с чего бы это?» – задалась она вопросом. Легкий румянец тут же покрыл ее лицо. Яна прекрасно знала, с чего.
   После гибели ее мужа прошло уже достаточно времени, но Милославская еще ни разу не позволила себе даже представить на его месте какого-то другого мужчину, а тут вдруг один только тембр совершенно не знакомого голоса вскружил голову, заставил метаться по комнатам, переживать, искать чего-то.
   Яне вдруг стало стыдно. Мысленно она укоряла себя за волю, данную чувствам, но какой-то внутренний голос упрямо все же твердил, что жизнь не кончена и что она имеет полное право быть счастливой и любимой. Впервые за долгое время гадалку начали раздирать такие внутренние противоречия.
   Неожиданно ее посетила еще одна мысль. Ужаснувшись и закрыв лицо руками, она воскликнула:
   – А-а-а! Какая я глупая! Какая… Боже мой! Почему я об этом сразу не подумала? Это… ловушка!
   Гадалка беспомощно опустилась на табурет.
   – Яна, ты теряешь профессионализм, – с укором сказала она себе, покачивая головой.
   Мысли пчелиным роем вдруг ворвались в голову Милославской.
   Весь ужас ее положения вдруг ей открылся, и надо было срочно, сию же минуту, решить, что делать. «Воробьева кому-то сказала о кейсе! Или… за мной следили!!! – мысленно твердила она. – В кейсе разгадка всего и… преступник едет, чтобы отобрать его и… расправиться со мной!!!»
   Кофе убежал на плиту, неожиданно взорвав тишину своим шумным шипением. Милославская вздрогнула. Поняв, в чем дело, выключила газ, снова села на табурет.
   – А я-то дура! Дура! Дура! – вслух заговорила она. – Так сразу ему все и выложила! Мол, дома кейс, приезжай, забирай, – гадалка истерически захохотала. – Нет, бы с Семеном для убедительности созвониться, проверить, мол, он, не он. Идиотка! Так, так, так…
   По мнению Милославской, преступник должен был прибыть с минуты на минуту и первоочередной задачей в связи с этим становилось принятие решения о том, как защищаться, если вдруг он, ловкач и, наверное, рецидивист, беспрепятственно и незаметно проникнет во двор и… ее дом.
   В полной растерянности она вскочила со своего мета, выдвинула ящик стола и выхватила оттуда здоровенную скалку. Джемма громко гавкнула, словно напоминая о себе.
   – Ну конечно! – гадалка снова истерически засмеялась. – Какая я дура! Даже о тебе забыла! Я точно сошла с ума…
   Милославская обессиленно опустилась на корточки и облокотилась о стену. От сердца сразу отлегло. С Джеммой можно было ничего не бояться. Уже долгие годы она была Яниным верным другом и защитником, не раз ходила с хозяйкой «на дело», не раз спасала ей жизнь.
   – Слава богу… – вздыхая с облегчением, прошептала Милославская.
   Тут же воображение снова стало ей рисовать образ прекрасного незнакомца, причем снова самыми светлыми красками.
   – Я сумасшедшая! – едва не плача, протянула гадалка.
   Неизвестно, сколько бы еще продолжалась борьба чувств, если бы вдруг не зазвонил телефон. Милославская снова вздрогнула.
   Взяла трубку. Тихо произнесла:
   – Алло.
   – Алло! Яна! Тебя плохо слышно! – раздался знакомый голос.
   – Семен Семеныч… – с облегчением и радостью прошептала Яна.
   – Ты чего?!
   – Ничего, все в порядке…
   – Тогда встречай гостя. Он должен сейчас уже подъехать. Ты точно в норме?
   – Да, все хорошо, – сломавшимся на полуслове голосом ответила гадалка.
   Она не собиралась признаваться Руденко в том, что пережила за последние минуты. Что это было? Яна и сама четко определить не могла. Страх? Нет, конечно. Милославская уже многое повидала на своем «детективном» веку. Скорее, это был ужас совершенной, абсолютно глупой ошибки, смешанный со стыдом за внезапно возникшие чувства. И эта-то гремучая смесь повергла ее на время в полное замешательство.
   Узнай обо всем Три Семерки, он бы долго еще потом подшучивал над подругой, поэтому Яна тут же добавила, солгав:
   – Я просто дремала, не проснулась еще.
   – Ну вот! Тут такое дело, а она спит! Ну ты даешь!
   – Ну ладно, ладно, я проснулась уже, не ворчи. Встречаю.
   За окном как раз в этот миг посигналила машина. Милославская положила трубку. Приказала залаявшей собаке замолчать.
   Лицо гадалки залилось краской. Она подбежала к окну. Прямо у ворот стояла черная «Волга». За рулем сидел водитель. Рядом – еще какой-то мужчина. Дверь автомобиля приоткрылась, и показалась фигура высокого молодого человека в темных очках. Он был смугл, темноволос и очень хорош собой. На некоторое время Милославскую словно парализовало. Раздался еще один сигнал. Гадалка вздрогнула и крикнула:
   – Иду!
   На мгновенье Яна застыла перед зеркалом в прихожей и, оправив платье, птицей понеслась по двору. Руки подрагивали, когда она открывала калитку. «Нет, так нельзя,» – мысленно сказала себе гадалка и немного успокоилась. Джемма уже была рядом, терлась о ноги и тихо рычала.
   – Уйди, – сердито сказала ей Яна.
   Собака немного посторонилась, но не ушла.
   Калитка открылась. Незнакомец стоял прямо перед Милославской.
   – Здравствуйте, я Игорь, – спокойно сказал он, снял очки и улыбнулся.
   – Яна, – произнесла в ответ Милославская и тоже заулыбалась, между делом покосившись на дипломат, который незнакомец держал в руке, – Яна Борисовна. Проходите, – предложила она и посторонилась.
   Игорь глянул на Джемму и весело сказал, проходя:
   – Ух, какая сердитая!
   – Это только так кажется, – рассмеявшись, ответила гадалка, – на самом деле она белая и пушистая, – Яна привычно потрепала Джемму по холке.
   – Одной только лапой шею переломит, – заметил Игорь, оценивающе оглядывая собаку и тоже смеясь.
   – Идемте, идемте, – позвала за собой хозяйка. – Джемма, а ну-ка отойди! Все в порядке.
   Собака недоверчиво поглядела на гостя, пропустила его вперед, а сама пошла бок о бок с Милославской.
   – Пройдемте сюда, – предложила гадалка, приглашая гостя на кухню. – Я угощу вас кофе.
   – Ну что ж, не откажусь, – пожав плечами, ответил он и, поставив в угол свой черный дипломат, прошел к столу.
   Яна на подносе принесла две дымящиеся чашки, сливки в хрустальной прозрачной вазочке и сахар кусочками.
   – Выбирайте, какая на вас смотрит, – сказала она гостю.
   – Кажется, вот эта, – ответил он и взял чашку, что стояла справа.
   Положив себе сливок и сахару, Игорь отхлебнул кофе и с улыбкой сказал:
   – Семен Семеныч дал вам прекрасную рекомендацию, а вот о том, что вы готовите прекрасный кофе, упомянуть забыл.
   – Ну что вы, – смущенно ответила Яна, – это пустяки.
   Джемма исподлобья смотрела на гостя, явно ревнуя. Ей он точно не нравился, а восторженная Милославская тем временем с укором говорила про себя: «А я еще его называла рецидивистом!»
   Разговор между тем как-то нужно было поддерживать, и Игорь, нисколько не теряясь, сказал:
   – Далековато вы забрались… Я впервые в Агафоновке.
   – Вот видите, полезное вы теперь совместите с приятным. Получше узнаете свой город.
   – Свой город я знаю хорошо.
   Яна подняла на Игоря непонимающий взгляд.
   – Я ведь не здешний, я из Самары.
   – Как жаль! – не сдержав чувств, удрученно протянула Милославская. – А как же вы… Семен Семеныч…
   – Ах, вы об этом! Я с Руденко, вернее, с вашим городским УВД, сотрудничаю давно. С тех времен, когда еще студентом был тут на практике.
   – Одаренным, наверное, были студентом, раз о вас не забыли?
   – Им виднее.
   – Вы ко всему прочему еще и скромны.
   Яна поставила на стол свою чашку и, опустив глаза, спросила:
   – И часто вы сюда приезжаете?
   – По мере необходимости. Когда по долгу службы, а когда… бизнес зовет.
   – Бизнес?
   – Да. Это связано с продажей элитных кейсов.
   – Вот как? И, простите, давно вы этим занимаетесь?
   – Как только стал разбираться…
   – В кейсах?
   – Ну да.
   – Очень интересно.
   Яна снова взяла свой кофе.
   – Неужели вы сами, глава фирмы, занимаетесь… тем, зачем ко мне пришли?
   – Ну это только ради Семена Семеныча. Он слезно увещевал меня, что для такой женщины, как вы, нужен самый высококлассный специалист.
   Милославская засмеялась.
   – Ну что ж, займемся делом? – спросила она, видя, что чашка Игоря уже пуста.
   – Да, пожалуй.
   Игорь вмиг посерьезнел, сухо кашлянул, взял свой дипломат.
   От него неожиданно повеяло холодом, и Яна, поначалу огорчившись по этому поводу, мысленно сказала себе: «Ну и к лучшему – мне надо остыть.»
   – Пройдемте в кабинет, – деловито сказала она, – поддержав интонацию гостя.
   Хозяйка двинулась вперед, гость – за ней.
   – И где Оно? – снова пошутив, но не переходя деловой грани, спросил Игорь.
   – А-а-а, – словно только что вспомнив о кейсе, протянула гадалка, – сейчас, сейчас.
   Она на миг исчезла в соседней комнате и вскоре вернулась оттуда с тем же большим пакетом, в котором «упрятан» был заветный кейс.
   – Вот! – с гордостью заявила она и освободила кейс от пакета.
   – Ого! – удивленно произнес Игорь. – Овчинка и впрямь выделки стоит. А я уж грешным делом побаивался, что… Думал, Руденко преувеличивает…
   – Ну и напрасно, как видите, – ответила Милославская и положила кейс на стол.
   – Тут вам будет удобно? – спросила она.
   – Вполне, – гость пожал плечами.
   Яна подошла к столу и включила лампу, старательно наклонив ее гнущееся основание пониже к кейсу.
   – Будет посветлее, – радостно пояснила она.
   Игорь только ухмыльнулся в ответ. Молча положил рядом с кейсом свой дипломат, открыл его маленьким ключиком, неизвестно откуда вдруг появившемся в руках и извлек изнутри фонарик.
   Милославская посмотрела на гостя недоуменно.
   – Без профессионального оборудования не обойтись, – прокомментировал Игорь с улыбкой.
   Фонарик был совсем небольшой, но когда он нажал кнопку, включив его, тот пронзил комнату мощным ярким лучом, который, конечно, был не сравним со светом бытовой настольной лампы. Причем луч этот возможно было фокусировать, сужать и концентрировать на маленьком предмете, даже на какой-то точке, что гость тут же и продемонстрировал ошеломленной Милославской.
   – Я только хотела помочь… – немного растерянно пролепетала она.
   – Похвально, – улыбнулся в ответ на ее слова Игорь.
   Он присел на корточки и направил луч фонаря на один из замков кейса. Пробормотал:
   – Так, так, так… – потом прищурил один глаз и, насвистывая, стал продолжать рассматривать едва различимый замок.
   Яна пыталась понять, что мог означать этот свист, и ей не терпелось услышать хоть какие-нибудь комментарии на счет кейса. Но гость на этот счет продолжал молчать. Имея определенный опыт совместной жизни с мужчиной, гадалка знала, что в такие минуты к особям мужского пола лучше не лезть с вопросами, а потому взяла себя в руки, села в кресло и просто закурила. Нервно покачивающаяся нога выдавала ее беспокойство.
   Игорь, очевидно, заметив его, сказал:
   – Будем разбираться.
   Он снова раскрыл свой дипломат, достал какое-то приспособление, которое гадалка в тот же миг окрестила лорнетом, и присоединил его к правому глазу, закрепив за ухом.
   Луч фонаря снова ударил в замок, снова заставил Яну напрячься в ожидании открытия. Однако через несколько минут молчания со стороны Игоря прозвучало только многозначительное «Угу» и не более.
   Он привстал и достал из дипломата маленький пенал, откуда извлек некий инструмент, похожий на медицинский пинцет, только с очень тонкими иглоподобными концами.
   Еще большее напряжение сковало Милославскую. Игорь работал размеренно, не спеша, продумывая каждый шаг. Наблюдать за ним взволнованному ожиданием и ждущему счастливой развязки расследования человеку было очень нелегко, поэтому гадалка, как только Игорь приблизился кончиками щипцов к замку, отвернулась в сторону. Закрыв глаза, она ожидала щелчка, который должен был знаменовать, по ее мнению, что кейс сдался.
   Однако после нескольких минут абсолютной тишины раздался не щелчок, а тяжелый вздох Игоря, который, поднявшись с корточек, сел на стул, снял «лорнет», достал из дипломата какую-то книгу и принялся листать ее. Дойдя до определенной страницы, он замер, и можно было наблюдать только, как бегали вдоль строк его глаза.
   Видимо, найдя нужную информацию, он немного посмотрел задумчиво в одну точку, снова надел «лорнет» и, снова присев, стал крутить небольшое неприметное колесико, которое находилось с правого края кейса.
   Милославская не смогла больше выносить эту неопределенность и, стараясь говорить ровным голосом, спросила:
   – Не получается?
   Игорь, не отрываясь от своего дела, спокойно ответил:
   – Те замки, за которые я поначалу взялся были ложными. Их открыть невозможно.
   – Как?! – ужаснулась гадалка.
   – Да, бывает и такое.
   – Что, нет никакой надежды?
   – На замки нет. Думаю, все дело в тайном сейфовом замке.
   – И-и-и… – рискнула предположить Яна, – вы крутите это, пытаясь угадать шифр, способный стать ключом к замку?
   – Почти так.
   – Почему почти?
   – Я не пытаюсь угадать шифр. Я же не гадалка, – Игорь улыбнулся, посмотрев на Яну. – Я действую профессионально, руководствуясь своим опытом.
   – Не буду мешать, – ответила Милославская и вышла из кабинета, боясь, что гость заметит охватившее ее в эту минуту смущение.
   Она вышла на крыльцо, закрыла глаза и, обхватив себя руками, глубоко вдохнула. Задержала немного вдох и не спеша стала выдыхать набранный воздух. Этот прием не раз помогал ей прийти к внутреннему равновесию.
   С первого раза не помогло – мысль о том, что мучающее ее таинство происходит практически у нее за спиной, мешала.
   Вторая попытка помогла гадалке почувствовать себя чуть лучше. Она собралась предпринять третью, но из дома донесся восторженный возглас:
   – Есть!
   Яна, не веря собственным ушам, сломя голову понеслась в кабинет. На его пороге ее ждал Игорь с открытым кейсом в руках.
   – О Боже! – прошептала Милославская облегченно.
   Она благодарно посмотрела в глаза своему гостю, потом перевела взгляд на кейс: он был полон каких-то бумаг.
   – Что это? – спросила Яна Игоря, расплываясь в улыбке.
   – Это уже не по моей части, – усмехнувшись, ответил он.
   – Ну да, конечно, – проговорила гадалка, кивая головой.
   – Давайте положим это на стол, – сказала она Игорю, спустя несколько секунд и взяла из его рук кейс.
   Яна беглым взглядом осмотрела бумаги – сразу в них разобраться было невозможно. К тому же Игорь стоял за ее спиной.
   – Это надо отпраздновать, – сказал она ему, кивнув на кейс.
   – Меня водитель ждет, – неуверенно ответил он.
   – Мы быстренько, – сделав убедительный жест рукой, парировала гадалка. – Идемте.
   Она снова провела своего гостя на кухню и достала из холодильника бутылку шампанского, радостно заявив:
   – Вот! Прошу-у.
   Игорь перенял шампанское и ловким движением рук мгновенно удалил пробку. Густой дымок змейкой пополз из горлышка.
   – Ну? – спросил победитель. – Где же фужеры? Не вижу…
   – Сейчас, сейчас, я не ожидала, что все так быстро… – Яна кинулась доставать посуду из шкафа. – Вот. Наливайте.
   Шампанское зашипело и быстро наполнило оба бокала. В то время как оно играло множеством маленьких пузырьков, Милославская произнесла тост:
   – За удачу! – и снова благодарно посмотрела на Игоря.
   – За знакомство! – дополнил тот и первым поднес фужер к губам.
   Только когда оба бокала были пусты, гадалка заметила, что и она, и ее гость все еще стоят посреди кухни.
   – Ой, что это мы? – засмеявшись, спросила она. – Давайте присядем.
   – Нет, нет, – возразил Игорь, – я не могу задерживаться. Водитель ждет, да и работы море.
   – А вы на этот раз у нас надолго?…
   – Завтра в полдень уезжаю. Надо еще успеть жене показать город.
   – Вот как…
   – Ну что, мне пора.
   – Я провожу.
   Яна с Игорем молча дошли до калитки. Открывая ее, Милославская сказала:
   – Я вам очень, очень благодарна. Надеюсь тоже сослужить вам добрую службу. Обращайтесь, если будут какие-то проблемы.
   – Хотелось бы надеяться, что их не будет, несмотря на то что общение с вами доставило мне удовольствие, – засмеявшись, ответил Игорь.
   Гадалка тоже улыбнулась в ответ.
   – Пока? – глядя на нее, произнес Игорь.
   – Пока, – вздохнув, ответила Милославская и, помахав вслед гостю рукой, с теплой грустью закрыла за ним калитку.

ГЛАВА 11

   Яна стояла в дверном проеме своего кабинета и не знала, с чего начать. Радость открывшегося доступа к информации вскружила ей голову. Да и мысли об Игоре не сразу покинули голову. Гадалке пришлось приложить усилия и сказать себе, что не время думать об этом, да и он не для нее предназначен. К тому же она успокоила себя тем, что едва ли позволила бы себе на самом деле завести отношения с каким-то мужчиной.
   – Так, наплыв чувств, – сказала она и совершенно успокоилась на этот счет.
   Лежащий напротив кейс с документами казался сказочным сундуком с золотом, к которому и подойти-то было страшно. Но необходимо.
   Милославская приблизилась. Села за стол. Развернула к себе кейс. Зажгла настольную лампу. Скомандовала:
   – За работу! – и погрузилась в изучение бумаг.
   Она долго шуршала ими, вызывая любопытство Джеммы, изредка что-то бормотала себе под нос, изредка произносила ругательства, изредка – слова удовлетворения. С бумагами она старалась обращаться очень осторожно, чтобы не помять ни одной, не загнуть уголков, не перепутать их порядок. Торопливость здесь была неприемлема, а потому время бежало куда быстрее, чем двигалась работа.
   Первоначальные выводы стали напрашиваться нескоро. Яне пришлось серьезно понервничать, прежде чем обуявшая голову информация стала мало-мальски укладываться в голове.
   – Кажется, мои силы себя исчерпали, – сказала она не менее, чем через час, глядя на Джемму.
   Та радостно гавкнула.
   – А вот это зря, – высоко подняв брови, заявила гадалка. – Поводов для радости слишком мало.
   Милославская встала со своего места, закурила и принялась ходить из угла в угол, как это она часто делала в минуты раздумий. Собака сочувственно наблюдала за ней, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую и постукивая хвостом по полу. Вдруг Джемма встрепенулась и громко залаяла.
   – Что такое? – обратилась к ней Яна.
   По тому, каким был Джеммин лай, собрав все свое внимание, хозяйка тут же определила, что, вероятно, пришел кто-то свой. Как овчарка это угадывала – долгое время оставалось для многих серьезной загадкой, однако, если Яна старательно прислушивалась к «голосу» собаки, то позже заключала, что ее любимица практически всегда оказывалась права.
   – Может быть, Три Семерки? – предположила Милославская, направившись к окну. – Ну точно! Это он! – прокомментировала она, выглянув на улицу, и торопливо зашагала к выходу.
   Калитка была незапертой, и Семен Семеныч, убедившись в этом, уже шагал по двору навстречу Яне.
   – Что терпения не хватило? – смеясь, спросила у него Милославская, чуть сойдя с крыльца. – У тебя, кажется, была куча дел?
   – Какая же ты вредная женщина, Яна Борисовна, ей Богу! – утирая со лба пот замазанным платком, тоже смеясь, парировал Руденко.
   – Ну так в чем дело? – спросила так же весело гадалка, убирая с его волос зацепившийся тополиный пух.
   – Может быть, ты меня все же пригласишь в дом? – приподняв фуражку и отряхивая голову, уже серьезней ответил Три Семерки.
   Яна посторонилась и жестом пригласила его пройти.
   – Я за это время много чего успел и-и-и… у меня перерыв образовался. К тому же я кое-что перенес назавтра, – на ходу пояснил Семен Семеныч тоном, не позволяющим больше над ним подшучивать.
   Он остановился посреди прихожей и, посмотрев на подругу, спросил:
   – Куда прикажешь?
   – В кухню не напрашиваешься? – игриво спросила она.
   – Нет, я сыт.
   – О-о-о-о! Тогда проходи в кабинет.
   – Нет, подожди, – остановил Руденко уже сдвинувшуюся с места Милославскую. Он лукаво посмотрел на нее исподлобья. – Скажи сразу, открыли или нет. Я до Игоря не смог дозвониться.
   – Ты в нем насколько был уверен?
   – На все сто!
   – А почему тогда спрашиваешь, открыли или нет?
   – Открыли?! Ну, Янка, какая же ты умница! – воскликнул Семен Семеныч и подхватил Милославскую на руки, крепко сжав ее в объятьях.
   – Э-э-э-э! Отпусти, задушишь! То вредина, то умница, тебя, Сема, не поймешь!
   – Ладно, за вредину прошу прощения.
   – Если серьезно, я тут абсолютно не при чем. Умница он, а не я.
   – Да ладно, не скромничай. Ну и что там? – Руденко направился в кабинет, сразу увидел на столе кейс, подошел к нему и склонился к бумагам. – А я думал, уж не деньги ли там. Чего тут такое? – Три Семерки поднял глаза на Яну.
   – Ты присядь, Семен Семеныч, тут подумать надо.
   Руденко попятился назад и послушно опустился на диван.
   – Ну-с? – вполне серьезно спросил он, поглаживая ус.
   – Скажу честно, Сема, – начала гадалка, – никакого великого открытия, перебрав этот ворох бумаг, я не сделала. Но определенные выводы все же есть. А соображения мои вот какие.
   Три Семерки закурил и сел на диване повыше.
   – Во-первых, не слишком давно покойник очень крупно потратился. На что – неизвестно.
   – Ясно дело – на казино свое, – с видом знатока протянул Руденко.
   – Не думаю.
   Семен Семеныч, услышав Янин ответ, удивленно захлопал глазами.
   – Дело в том, – пояснила она, что все бумаги в кейсе ничего общего с деятельностью казино не имеют и потраченные деньги, как я смею предполагать, тоже.
   – Вот так ешки-трешки! А где же собака зарыта?
   – Пока не знаю. Но могу тебя удивить еще кое-чем. Готов?
   – Валяй!
   – Алексей Михайлович Воробьев очень тесно сотрудничал с неким неизвестным нам с тобой ООО» Парус»!
   Руденко привскочил на месте и по-бабьи хлопнул себя руками по бедрам.
   – Ни черта себе! – протянул он. – Ничего не понимаю!
   – Я пока тоже.
   – И чем же этот «Парус»… одинокий занимался?
   – Это нам, Сема, только предстоит узнать. Ты думал кейс нам все преподнесет на блюдечке с золотой каемочкой? Ан нет! Тут еще поработать придется.
   – Да-а-а… – Руденко задумчиво покачал головой. – И каковы твои планы?
   – Сначала хочу в верности своих предположений убедиться и кое-что еще прояснить – не все в бумагах мне понятно.
   Семен Семеныч продолжал смотреть на подругу непонимающе.
   – Хочу, Сема, к одному человечку обратиться… Он большой знаток во всякого рода бумажках. Профессия у него… – Милославская призадумалась, – что-то вроде аудитора.
   – Это верно, Яна, – заметил Три Семерки, потирая подбородок, – одобряю. Дополнительное подтверждение твоих выводов, как бы я их не уважал, не помешает.
   – То-то и оно.
   – Наверное, моя помощь нужна?
   – Нет, Сема, ты доделывай свои перенесенные назавтра дела, а я тебе перезвоню, как проясню что-то. Яков Андреич не любит суеты… Он немного затворник.
   – Яков Андреич?
   – Ты разве не помнишь? Я тебе о нем как-то рассказывала.
   – А-а-а, что-то припоминаю… Ну ладно, раз так. Давай я тебя хотя бы подвезу?
   – Было бы здорово. Подожди только минутку. Я с ним созвонюсь сначала. Он человек щепетильный, фамильярности не переносит.
   Милославская взяла трубку.
   – Ты не против, если я уединюсь ненадолго? – спросила она Руденко.
   Тот только покачал головой, и гадалка скрылась в соседней комнате. В течение пяти минут оттуда доносился ее певучий голосок, старательно увещевающий в необходимости встречи того самого Якова Андреича.
   – Все в порядке, едем, – появившись наконец перед Руденко, сияя, заявила Яна.
   – Едем, – кряхтя поднимаясь с дивана, ответил тот.

ГЛАВА 12

   – Это я, Яна Борисовна, – громко проговорила из-за двери Милославская, отвечая на вопрос стоящего по другую ее сторону Якова Андреича.
   Он смотрел на гадалку в глазок, но все равно счел необходимым убедиться, что зрение его не подводит. Это было вполне в его духе, поэтому Милославская нисколько не удивилась и не была раздражена.
   Послышалось щелканье замка, потом лязг отодвигаемой цепочки, и Яков Андреич, одетый в длинный, до пят, шелковый халат и старые кожаные шлепанцы предстал перед Милославской. Из-за воротника его халата выглядывала белая рубашка и малиновый в клетку галстук, без которого хозяин этой квартиры, казалось, даже спать не мог.
   – Яночка, проходите, – шамкая, проговорил он.
   В свои пятьдесят семь это был совершенный старик. Старик, скорее, не внешне, а старик в душе, ворчливый и педантичный. Моложе своих лет он, конечно, не выглядел, причем отсутствие нескольких передних зубов придавало его лицу дополнительный старческий колорит, но все же некоторые и при этих недостатках сохраняют молодость и веселость духа, легкость характера, Яков Андреич же был совершенно не таков.
   – Здравствуйте, – произнесла Милославская и приобняла его.
   Она знала, что этот человек так здороваться любил.
   Он вообще для всех, с кем общался, устанавливал свои правила. Те, кто их не принимал, автоматически выбывали из круга общения старика.
   Яков Андреич наклонился к обувной полке и, поднявшись, кинул под ноги Милославской тапочки. Это были старые, давно не стиранные и все потертые шлепанцы сорок второго размера, но отказаться обуть их – в этом доме доме означало обидеть хозяина. Скрепя сердце пришлось влезть.