– Так, так, так, – пробормотала она. – Посмотрим сначала книжные полочки?
Для того чтобы их осмотреть, с кресла вставать не нужно было: полки располагались по правую и по левую стороны под углом к столу. Между ними, за креслом, находился простенок. Милославская просто сделала полоборота и повернулась лицом к стеллажам.
На верхней полке стояли какие-то четыре толстые книги в золотистых переплетах. Под ними была прикреплена узенькая табличка с мелко написанными буквами. Яна прищурилась и прочитала: антикварная литература.
– Ого! – протянула она. – Хобби? Навряд ли. Тогда их было бы не четыре, а хотя бы четырнадцать, – Милославская, встав, достала и потрепала одно из изданий и, вернув его на место, перевела взгляд на другую полку.
В середине ее стоял довольно большой портрет в золоченой рамке. Присмотревшись к нему, гадалка решила почему-то, что изображенные художником мужчина и женщина – родители Алексея. Тут же она, как опытный эксперт, заключила, что, хотя «родители» запечатлены совсем молодыми, картина написана не так давно и, вероятно, с фотографии. По бокам портрет обрамляли две маленькие корзинки с искусственными букетиками.
Нижние под этими двумя полками стеллажи были забиты книгами. Присмотревшись к переплетам, гадалка увидела названия изданий по магии, гороскопы. Тут же всунуты были несколько детективов современных авторов, пара книг по искусству, словарь жаргонных слов, энциклопедия автомобилей и еще куча всего, что классифицировать и найти логику в отборе было весьма сложно.
Куда более интересными, хотя и так же мало подходящими друг к другу, показались Милославской предметы, стоящие на краю полок и заслоняющие собой книги: узорчатый серебряный кубок, полный разных канцелярских мелочей, которые Яна тут же старательно перебрала; фарфоровая статуэтка голой пышногрудой дамы, стыдливо закрывшей лицо руками; маленькая икона Богоматери; фотография самого Алексея за тем же столом, за каким сейчас так вольготно расположилась Милославская… Пересмотрев это и другое, гадалка не нашла ничего для себя в плане расследования полезного.
Полностью обернувшись назад, к простенку за креслом, Яна увидела на нем прекрасный натюрморт: пышные белые розы в прозрачной стеклянной вазе – и ненадолго залюбовалась им.
– Нет времени, нет времени, – тут же отругала она себя и оглядела наконец стол, за которым сидела.
Он тоже удивил ее. На самом краю, справа, стояла керамическая копилка, свинья, только почему-то зеленая. Яна улыбнулась и приподняла ее.
– Тяжеловата, – заключила она, – значит не только для красоты тут стоит. Никогда не думала, что богатые люди могут так развлекаться…
Рядом со свиньей стоял большой глобус. Милославская с наслаждением покрутила его, мечтая хотя бы на старости лет заняться путешествиями.
– А вот это уже в качестве украшения, – подытожила она.
Тут же, на правой стороне, стояла красивая настольная лампа, под тканевым абажуром которой прятались приделанные к стержню два хрустальных лебедя.
На противоположном краю стоял телефон, бронзовая, довольно крупная статуя распластавшего крылья орла, пластмассовая коробочка со скрепками, и кучей навалены были незапылившиеся еще журналы. Яна почти бесцельно полистала их и тяжело вздохнула.
Затем она стала один за другим выдвигать ящики, пытаясь найти то, за чем она сюда пришла. Однако ящики также были полны всякой ерунды, о существовании которой, наверное, и сам хозяин давно забыл. Милославская почти расстроилась, даже рассердилась, потом, решив взять себя в руки, сказала:
– Тихо! Надо успокоиться.
Она снова отвернулась от стола вместе с креслом, снова остановила взгляд на натюрморте.
– Интересно, чего он стоит? – задумчиво проговорила гадалка и привстала, чтобы снять картину и рассмотреть ее поближе.
Однако, натюрморт не собирался поддаваться на «провокации». Он словно прилип к гвоздю, на котором висел. Но и Милославская сдаваться не собиралась. Всерьез опершись на край книжных стеллажей, она потянула картину сильнее. Стеллажи вдруг стали уходить от нее куда-то в глубь стены. Яна сначала не поняла, в чем дело, но потом, быстро догадавшись, ахнула – они служили всего лишь дверцей в потаенное отделение таких же полок и, надавив на косяк, можно было образовать проход к тем тайным отделам.
– Боже мой! – испуганно и радостно прошептала Милославская, немного отстранившись. – Кажется, я не зря сюда пришла.
Она несколько испуганно оглянулась на дверь и, увидев на ней маленький золоченый шпингалетик, вернулась назад, задвинула его и только после этого перевела дыхание.
Милославская снова подошла к стеллажу, снова с замиранием сердца отодвинула его и увидела образовавшееся за ним пространство. Оно не было большим, но вполне позволяло стоять внутри себя и даже двигаться, осматривая полки. Вдохнув и предусмотрительно подобрав живот, гадалка протиснулась за стеллаж и с наслаждением заметила, что тут есть, в чем покопаться.
Прежде всего на себя обратили внимание три небольших ящика, расположенные друг под другом. Милославская выдвинула самый верхний и тут же заключила, что не прогадала. Горкой лежали в ящике какие-то бумаги, оказавшиеся различными счетами. Отдельные их стопки были соединены скрепками.
С некоторым разочарованием Яна открыла для себя платежи за газ, свет, землю, телефон и так далее, нашла чеки по налоговым взносам за автотранспорт и недвижимость.
Гораздо больше удовлетворения ей принесло изучение того, что касалось различных выплат, связанных с деятельностью казино. По счастью, за время своей работы на поприще различных расследований, Милославская – что было просто острой необходимостью – освоила некоторые бухгалтерские тонкости и достаточно легко могла разобраться в бумагах такого толка.
Руководствуясь опытом и не без помощи найденного в кабинете калькулятора, она вычислила, что те мелкие неувязки, которые определенно существовали во взаимоотношениях Воробьева с налоговой инспекцией едва ли могли быть причиной его гибели.
Во втором ящике гадалка, к собственному удивлению, помимо пачки долларов и пластиковой карты, нашла действующую сберкнижку. Ей представлялось, что ими давно уже пользуются только пенсионеры и малоимущие, да и вообще, Яна была убеждена, что богатые россияне отечественным банкам доверять перестали, но, как оказалось, она была не совсем права.
Никто сейчас, наверное, уже не мог объяснить причину столь необычного выбора хозяина сберкнижки, поэтому, поразмышляв над этим немного, Милославкая поспешила перевернуть титульный лист документа.
– Воробьев Алексей Михайлович, – вслух прочла она и последовала дальше.
Выяснилось, что Воробей довольно редко пользовался сберегательной книжкой и что в последний раз (не так давно) он снял с нее значительную сумму денег. Последнее обстоятельство серьезно заинтересовало гадалку. Бизнес в казино был уже вполне хорошо налажен и едва ли требовал единовременного крупного вложения.
Гадалка перенесла все записи из сберкнижки в свой рабочий блокнот и вернула найденное назад в ящик. После этого она продолжила свои поиски и, хотя далеко не сразу, они порадовали ее: на одной из верхних полок стеллажей Яна нашла загадочный кейс, открыть который ей не удалось. Присмотревшись к нему поближе, она обнаружила, что он вообще не открывается без специального ключа. Ключ найти Милославской, обрыскавшей все тайное помещение, не удалось. Гадалка решила, что необходимо позвать хозяйку, рассказать ей о найденном и потребовать от нее объяснений насчет него.
Милославская вышла из тайника, закрыла его, отперла дверь и громко позвала Людмилу.
– Иду! – сразу отозвалась она из соседней комнаты.
Чувствовалось, что хозяйка давно ждала этого приглашения.
– Пообедаете? – произнесла она, глядя на гостью, но глаза ее спрашивали совершенно о другом.
– Возможно, – задумчиво ответила Милославская, – но не сейчас. – Скажите, Люда, – тут же продолжила она, многозначительно поджав губы, – вы вот об этом знали?
Яна надавила на край внешних стеллажей и тайник без какого-либо постороннего звука вновь обнаружил себя. Глаза хозяйки медленно расширились и, закачав головой, она растерянно прижала ладони ко рту.
– Я догадывалась… – сумбурно и испуганно заговорила Людмила. – Алеша как-то невзначай упоминал в разговоре…
Но чтобы вот такое вот… Нет, я и представить себе не могла. Он не посвящал меня… Иногда говорил, что это может только навредить…
Она беспомощно посмотрела на гадалку и спросила:
– Что же теперь?
– Ничего, – пожав плечами, ответила Милославская. – Я всего-навсего попрошу вашей помощи.
– Не знаю, смогу ли, – неуверенно залепетала Воробьева.
– Сможете, я не слишком многого требую, – достаточно жестко произнесла Яна.
Люда снова подняла на нее вопрошающий взгляд. Гадалка ненадолго исчезла в застенке тайника и вскоре появилась оттуда с кейсом в руках.
– Что это?! – воскликнула хозяйка.
– Вам, наверное, лучше знать.
– Но я в полном неведении!
– Так, так, так… – протянула Милославская, услышав разочаровавший ее ответ. – Люда, мы обязательно должны узнать, что внутри кейса, – собравшись с мыслями, заключила она. – Возможно, именно там разгадка.
– Что ж, конечно, давайте узнаем! – обрадованно закивала головой Воробьева. – Давайте!
– Вы не знаете, где может находиться ключ от дипломата? Я не нашла его, – сосредоточенно обратилась к хозяйке гостья.
– Ключ?.. Нет, не знаю. Тут где-нибудь посмотрите, – Люда обвела комнату взором.
Милославская захохотала.
– Людмила, вы что же думаете, я тут все это время развлекалась медитациями? Я дело делала и обыскала каждый сантиметр кабинета. Так что надежды найти ключ здесь нет никакой.
– Что же теперь делать? – едва не плача, произнесла Воробьева. – А давайте взломаем его! – вдруг радостно воскликнула она. – Сейчас я что-нибудь подыщу… – хозяйка стала рыскать по столу в поисках предмета на роль отмычки.
– Стоп! Стоп! Стоп! – остановила ее Милославская.
Люда уже протягивала ей ножницы.
– Думаю, это не поможет, – отрицательно качая головой, сказала гадалка.
Она приподняла перед собой кейс и, прищурившись, присмотрелась к замку.
– Насколько мне подсказывает мой опыт, – находясь все в том же положении, заключила Яна, – кейс этот очень дорогостоящий, и для его открытия потребуются не грубые методы нашего с вами вмешательства, а профессиональная помощь специалиста.
– И… что вы предлагаете?
– Прошу вашего разрешения удалиться вместе с кейсом, – тоном, не терпящим возражений, сказала Милославская, в упор глядя на свою клиентку.
– Ой! Я сейчас, подождите, – вдруг воскликнула Людмила и выбежала из кабинета.
Вслед за ее частыми шагами послышалось, как хлопнула дверь, потом раздался грохот, ворчанье хозяйки и вскоре она снова появилась на пороге кабинета.
– Вот! – Людмила протянула хозяйке круглую жестяную банку из под какого-то печенья, полную разных ключей. – Посмотрите, – сказала она, – может быть, найдется что-нибудь подходящее.
Воробева вывалила содержимое банки на пол прямо перед гостьей и разровняла образовавшуюся горку руками. Милославская присела, и первый же сосредоточенный взгляд позволил ей установить, что ничего похожего на ключ от кейса в этой груде ключей и в помине нет.
– Но… – с надеждой глядя на Яну, проговорила Людмила, – у вас есть этот профессионал по открыванию сейфов?
– Думаю, будет, – уверенно и с улыбкой ответила гадалка.
Она поднялась с корточек, еще раз бросила на кейс горделивый взгляд и обратилась к хозяйке:
– Разрешите удалиться?
– Не разрешаю. Разделите со мной трапезу вот тогда… – по лицу хозяйки тоже скользнула едва заметная улыбка.
– Придется подчиниться, – по-солдатски кивнув, сказала Милославская.
Она прошла вслед за хозяйкой на кухню, где та удивила ее мастерски приготовленным сандвичем с лососем в йогуртовом соусе и легким супом-пюре с картофелем и кукурузой.
– А вы мастерица, – восхищенно протянула Яна, увидев уже накрытый стол.
– Я для вас старалась, хотела угодить, – скромно опустив голову, ответила хозяйка.
ГЛАВА 9
ГЛАВА 10
Для того чтобы их осмотреть, с кресла вставать не нужно было: полки располагались по правую и по левую стороны под углом к столу. Между ними, за креслом, находился простенок. Милославская просто сделала полоборота и повернулась лицом к стеллажам.
На верхней полке стояли какие-то четыре толстые книги в золотистых переплетах. Под ними была прикреплена узенькая табличка с мелко написанными буквами. Яна прищурилась и прочитала: антикварная литература.
– Ого! – протянула она. – Хобби? Навряд ли. Тогда их было бы не четыре, а хотя бы четырнадцать, – Милославская, встав, достала и потрепала одно из изданий и, вернув его на место, перевела взгляд на другую полку.
В середине ее стоял довольно большой портрет в золоченой рамке. Присмотревшись к нему, гадалка решила почему-то, что изображенные художником мужчина и женщина – родители Алексея. Тут же она, как опытный эксперт, заключила, что, хотя «родители» запечатлены совсем молодыми, картина написана не так давно и, вероятно, с фотографии. По бокам портрет обрамляли две маленькие корзинки с искусственными букетиками.
Нижние под этими двумя полками стеллажи были забиты книгами. Присмотревшись к переплетам, гадалка увидела названия изданий по магии, гороскопы. Тут же всунуты были несколько детективов современных авторов, пара книг по искусству, словарь жаргонных слов, энциклопедия автомобилей и еще куча всего, что классифицировать и найти логику в отборе было весьма сложно.
Куда более интересными, хотя и так же мало подходящими друг к другу, показались Милославской предметы, стоящие на краю полок и заслоняющие собой книги: узорчатый серебряный кубок, полный разных канцелярских мелочей, которые Яна тут же старательно перебрала; фарфоровая статуэтка голой пышногрудой дамы, стыдливо закрывшей лицо руками; маленькая икона Богоматери; фотография самого Алексея за тем же столом, за каким сейчас так вольготно расположилась Милославская… Пересмотрев это и другое, гадалка не нашла ничего для себя в плане расследования полезного.
Полностью обернувшись назад, к простенку за креслом, Яна увидела на нем прекрасный натюрморт: пышные белые розы в прозрачной стеклянной вазе – и ненадолго залюбовалась им.
– Нет времени, нет времени, – тут же отругала она себя и оглядела наконец стол, за которым сидела.
Он тоже удивил ее. На самом краю, справа, стояла керамическая копилка, свинья, только почему-то зеленая. Яна улыбнулась и приподняла ее.
– Тяжеловата, – заключила она, – значит не только для красоты тут стоит. Никогда не думала, что богатые люди могут так развлекаться…
Рядом со свиньей стоял большой глобус. Милославская с наслаждением покрутила его, мечтая хотя бы на старости лет заняться путешествиями.
– А вот это уже в качестве украшения, – подытожила она.
Тут же, на правой стороне, стояла красивая настольная лампа, под тканевым абажуром которой прятались приделанные к стержню два хрустальных лебедя.
На противоположном краю стоял телефон, бронзовая, довольно крупная статуя распластавшего крылья орла, пластмассовая коробочка со скрепками, и кучей навалены были незапылившиеся еще журналы. Яна почти бесцельно полистала их и тяжело вздохнула.
Затем она стала один за другим выдвигать ящики, пытаясь найти то, за чем она сюда пришла. Однако ящики также были полны всякой ерунды, о существовании которой, наверное, и сам хозяин давно забыл. Милославская почти расстроилась, даже рассердилась, потом, решив взять себя в руки, сказала:
– Тихо! Надо успокоиться.
Она снова отвернулась от стола вместе с креслом, снова остановила взгляд на натюрморте.
– Интересно, чего он стоит? – задумчиво проговорила гадалка и привстала, чтобы снять картину и рассмотреть ее поближе.
Однако, натюрморт не собирался поддаваться на «провокации». Он словно прилип к гвоздю, на котором висел. Но и Милославская сдаваться не собиралась. Всерьез опершись на край книжных стеллажей, она потянула картину сильнее. Стеллажи вдруг стали уходить от нее куда-то в глубь стены. Яна сначала не поняла, в чем дело, но потом, быстро догадавшись, ахнула – они служили всего лишь дверцей в потаенное отделение таких же полок и, надавив на косяк, можно было образовать проход к тем тайным отделам.
– Боже мой! – испуганно и радостно прошептала Милославская, немного отстранившись. – Кажется, я не зря сюда пришла.
Она несколько испуганно оглянулась на дверь и, увидев на ней маленький золоченый шпингалетик, вернулась назад, задвинула его и только после этого перевела дыхание.
Милославская снова подошла к стеллажу, снова с замиранием сердца отодвинула его и увидела образовавшееся за ним пространство. Оно не было большим, но вполне позволяло стоять внутри себя и даже двигаться, осматривая полки. Вдохнув и предусмотрительно подобрав живот, гадалка протиснулась за стеллаж и с наслаждением заметила, что тут есть, в чем покопаться.
Прежде всего на себя обратили внимание три небольших ящика, расположенные друг под другом. Милославская выдвинула самый верхний и тут же заключила, что не прогадала. Горкой лежали в ящике какие-то бумаги, оказавшиеся различными счетами. Отдельные их стопки были соединены скрепками.
С некоторым разочарованием Яна открыла для себя платежи за газ, свет, землю, телефон и так далее, нашла чеки по налоговым взносам за автотранспорт и недвижимость.
Гораздо больше удовлетворения ей принесло изучение того, что касалось различных выплат, связанных с деятельностью казино. По счастью, за время своей работы на поприще различных расследований, Милославская – что было просто острой необходимостью – освоила некоторые бухгалтерские тонкости и достаточно легко могла разобраться в бумагах такого толка.
Руководствуясь опытом и не без помощи найденного в кабинете калькулятора, она вычислила, что те мелкие неувязки, которые определенно существовали во взаимоотношениях Воробьева с налоговой инспекцией едва ли могли быть причиной его гибели.
Во втором ящике гадалка, к собственному удивлению, помимо пачки долларов и пластиковой карты, нашла действующую сберкнижку. Ей представлялось, что ими давно уже пользуются только пенсионеры и малоимущие, да и вообще, Яна была убеждена, что богатые россияне отечественным банкам доверять перестали, но, как оказалось, она была не совсем права.
Никто сейчас, наверное, уже не мог объяснить причину столь необычного выбора хозяина сберкнижки, поэтому, поразмышляв над этим немного, Милославкая поспешила перевернуть титульный лист документа.
– Воробьев Алексей Михайлович, – вслух прочла она и последовала дальше.
Выяснилось, что Воробей довольно редко пользовался сберегательной книжкой и что в последний раз (не так давно) он снял с нее значительную сумму денег. Последнее обстоятельство серьезно заинтересовало гадалку. Бизнес в казино был уже вполне хорошо налажен и едва ли требовал единовременного крупного вложения.
Гадалка перенесла все записи из сберкнижки в свой рабочий блокнот и вернула найденное назад в ящик. После этого она продолжила свои поиски и, хотя далеко не сразу, они порадовали ее: на одной из верхних полок стеллажей Яна нашла загадочный кейс, открыть который ей не удалось. Присмотревшись к нему поближе, она обнаружила, что он вообще не открывается без специального ключа. Ключ найти Милославской, обрыскавшей все тайное помещение, не удалось. Гадалка решила, что необходимо позвать хозяйку, рассказать ей о найденном и потребовать от нее объяснений насчет него.
Милославская вышла из тайника, закрыла его, отперла дверь и громко позвала Людмилу.
– Иду! – сразу отозвалась она из соседней комнаты.
Чувствовалось, что хозяйка давно ждала этого приглашения.
– Пообедаете? – произнесла она, глядя на гостью, но глаза ее спрашивали совершенно о другом.
– Возможно, – задумчиво ответила Милославская, – но не сейчас. – Скажите, Люда, – тут же продолжила она, многозначительно поджав губы, – вы вот об этом знали?
Яна надавила на край внешних стеллажей и тайник без какого-либо постороннего звука вновь обнаружил себя. Глаза хозяйки медленно расширились и, закачав головой, она растерянно прижала ладони ко рту.
– Я догадывалась… – сумбурно и испуганно заговорила Людмила. – Алеша как-то невзначай упоминал в разговоре…
Но чтобы вот такое вот… Нет, я и представить себе не могла. Он не посвящал меня… Иногда говорил, что это может только навредить…
Она беспомощно посмотрела на гадалку и спросила:
– Что же теперь?
– Ничего, – пожав плечами, ответила Милославская. – Я всего-навсего попрошу вашей помощи.
– Не знаю, смогу ли, – неуверенно залепетала Воробьева.
– Сможете, я не слишком многого требую, – достаточно жестко произнесла Яна.
Люда снова подняла на нее вопрошающий взгляд. Гадалка ненадолго исчезла в застенке тайника и вскоре появилась оттуда с кейсом в руках.
– Что это?! – воскликнула хозяйка.
– Вам, наверное, лучше знать.
– Но я в полном неведении!
– Так, так, так… – протянула Милославская, услышав разочаровавший ее ответ. – Люда, мы обязательно должны узнать, что внутри кейса, – собравшись с мыслями, заключила она. – Возможно, именно там разгадка.
– Что ж, конечно, давайте узнаем! – обрадованно закивала головой Воробьева. – Давайте!
– Вы не знаете, где может находиться ключ от дипломата? Я не нашла его, – сосредоточенно обратилась к хозяйке гостья.
– Ключ?.. Нет, не знаю. Тут где-нибудь посмотрите, – Люда обвела комнату взором.
Милославская захохотала.
– Людмила, вы что же думаете, я тут все это время развлекалась медитациями? Я дело делала и обыскала каждый сантиметр кабинета. Так что надежды найти ключ здесь нет никакой.
– Что же теперь делать? – едва не плача, произнесла Воробьева. – А давайте взломаем его! – вдруг радостно воскликнула она. – Сейчас я что-нибудь подыщу… – хозяйка стала рыскать по столу в поисках предмета на роль отмычки.
– Стоп! Стоп! Стоп! – остановила ее Милославская.
Люда уже протягивала ей ножницы.
– Думаю, это не поможет, – отрицательно качая головой, сказала гадалка.
Она приподняла перед собой кейс и, прищурившись, присмотрелась к замку.
– Насколько мне подсказывает мой опыт, – находясь все в том же положении, заключила Яна, – кейс этот очень дорогостоящий, и для его открытия потребуются не грубые методы нашего с вами вмешательства, а профессиональная помощь специалиста.
– И… что вы предлагаете?
– Прошу вашего разрешения удалиться вместе с кейсом, – тоном, не терпящим возражений, сказала Милославская, в упор глядя на свою клиентку.
– Ой! Я сейчас, подождите, – вдруг воскликнула Людмила и выбежала из кабинета.
Вслед за ее частыми шагами послышалось, как хлопнула дверь, потом раздался грохот, ворчанье хозяйки и вскоре она снова появилась на пороге кабинета.
– Вот! – Людмила протянула хозяйке круглую жестяную банку из под какого-то печенья, полную разных ключей. – Посмотрите, – сказала она, – может быть, найдется что-нибудь подходящее.
Воробева вывалила содержимое банки на пол прямо перед гостьей и разровняла образовавшуюся горку руками. Милославская присела, и первый же сосредоточенный взгляд позволил ей установить, что ничего похожего на ключ от кейса в этой груде ключей и в помине нет.
– Но… – с надеждой глядя на Яну, проговорила Людмила, – у вас есть этот профессионал по открыванию сейфов?
– Думаю, будет, – уверенно и с улыбкой ответила гадалка.
Она поднялась с корточек, еще раз бросила на кейс горделивый взгляд и обратилась к хозяйке:
– Разрешите удалиться?
– Не разрешаю. Разделите со мной трапезу вот тогда… – по лицу хозяйки тоже скользнула едва заметная улыбка.
– Придется подчиниться, – по-солдатски кивнув, сказала Милославская.
Она прошла вслед за хозяйкой на кухню, где та удивила ее мастерски приготовленным сандвичем с лососем в йогуртовом соусе и легким супом-пюре с картофелем и кукурузой.
– А вы мастерица, – восхищенно протянула Яна, увидев уже накрытый стол.
– Я для вас старалась, хотела угодить, – скромно опустив голову, ответила хозяйка.
ГЛАВА 9
– Алло, Семен Семеныч, ты меня слышишь? – в трубке слышался треск, и Яне приходилось кричать. – Это Милославская.
– Слышу, слышу, чего шумишь, – посмеиваясь, ответил Три Семерки. – Куда запропастилась?
– Работаю, – торопливо ответила гадалка. – Слушай, Сем, у меня к тебе дело.
– Валяй, – причмокивая и, очевидно, ковыряясь в зубах, ответил Руденко.
– Это не телефонный разговор. Надо встретиться. Заодно расскажешь, как там у тебя на рабочем фронте.
– М-м-м-м, – задумчиво протянул Семен Семеныч и, вероятно, глянул на часы, – Ты далеко?
– Я сейчас у городского парка. Тебе пять минут езды.
– Ну давай минут через пятнадцать.
– Буду ждать на скамейке у чертова колеса.
– Лады.
Милославская повесила трубку и зашагала в сторону расписных ворот городского парка. Надо сказать, в своей одежде весьма свободного стиля и с деловым кейсом, о котором многие бизнесмены даже и мечтать не могли, она выглядела довольно глупо. Дети, идущие из парка, с любопытством оглядывались на нее и толкали локтем в бок своих родителей, протяжно выговаривая:
– Ма-ам, глянь…
Один мальчик, отстреливаясь из водного пистолета, злобно назвал ее крестной матерью.
«С этим надо покончить», – мысленно заключила гадалка и, наклонившись к оконцу киоска «Роспечати», приобрела большой полиэтиленовый пакет. Помещенный в него кейс гораздо меньше привлекал внимание любопытных прохожих.
Яна, цокая каблучками, засеменила по неширокой аллее парка, окаймленной высоченными старыми дубами, на которых нет-нет да и можно было заметить скачущую с ветки на ветку на белку. Скамейка, на которой гадалка условилась встретиться с приятелем, тоже находилась в живописном месте: позади нее протекал пруд, где обитали находящиеся под охраной парка лебеди. Любование ими всякому доставляло удовольствие и могло длиться часами. Этим и занялась гадалка в ожидании друга. «Словно суженого жду, – подтрунивала она над собой, пряча в уголках губ улыбку, – и место-то какое романтичное…»
Тем временем Руденко не заставил долго себя ждать и вскоре появился перед Яной улыбающийся и свежий. Нынче он был в хорошем настроении.
– Сидим? – с нарочитой строгостью спросил он, присаживаясь рядом.
– Сидим, – вздохнув, ответила Милославская.
– Скучаем?
– Скучаем.
– Сейчас развлекаться будем.
Руденко встал и направился в сторону билетной кассы, откуда вскоре вернулся с двумя билетами на чертово колесо.
– Мы же должны как-то отметить объявленную мне сегодня благодарность, – объяснился он, протягивая билеты подруге.
– Ну, Сема, ты артист, – покачивая головой ответила она и тоже привстала со скамейки. – И чего это твой шеф сегодня так расщедрился? Ты никак что-нибудь интересненькое раскопал?
– Да нет, это за старое, ну, в общем тебя то дело не касается. Идем развлекаться.
– Развлекаться так развлекаться, – пожав плечами, ответила гадалка. – А вот я, как видишь, не без добычи, – сказала она, взглядом указав на пакет с кейсом, когда они уселись уже на креслах аттракциона.
– А я смотрю, – оживленно заговорил Семен Семеныч, – у тебя чемодан какой-то, в командировку, думаю, что ли собралась…
Он ждал от Яны немедленных объяснений и стал нетерпеливо покручивать ус, хищнически глядя на Янин пакет.
– Что ты, Сема, какая командировка, – вздохнула в ответ Милославская. – Стала бы я тогда прибегать к твоей помощи?!
Нисколько не намереваясь томить Руденко в ожиданиях, гадалка обнажила кейс, вытащив его из пакета. Кейс сверкнул в блеске солнечных лучей серебром своего покрытия…
– Ого! – Три Семерки присвистнул. – Это что за штука?
– Чемодан, как ты изволил выразиться, – Яна усмехнулась.
– Не, Яна Борисовна, кроме шуток.
– Ну… – многозначительно протянула Милославская, постукивая кончиками пальцев по своей находке, – я называю его кейсом.
– Едрит твою налево! – воскликнул Три Семерки. – Какая хрен разница: кейс, сундук чемодан?! Я тебя спрашиваю, откуда это взялось и чем для нас чревато?!
Привлеченные дикими возгласами Руденко соседи приятелей по аттракциону возмущенно оглянулись на Семена Семеныча и тут же их возмущение сменилась испугом: разгоряченный страж порядка рисковал вывалиться «за борт», вскочив со своего места и – более того – не держа равновесие и размахивая руками.
– Сядь, Семен Семеныч, – рассмеявшись, усадила его на место Милославская. – Чего людей-то пугать?! Сейчас все объясню. А ну-ка, пристегнись немедленно.
Яна посмотрела вниз: карусель подняла их уже довольно высоко и, учитывая столь возбужденное состояние Руденко, вести разговор гадалке следовало в максимально спокойной обстановке. Она прикурила и поведала другу историю своего посещения жилища Воробьевых.
– В общем, Сема, нужен спец, – заключила она в итоге. – Такой, чтобы сам кейс не очень повредил. Может, он семейной реликвией станет. Или вещдоком…
– Нужен – будет, – вдохновенно ответил ей Три Семерки.
– Не прямо сейчас, конечно… Но сегодня я тебе «взлом» организую. Человечек один у меня есть на примете, – Руденко пригладил ус, – созвонюсь с ним, договорюсь обо всем. Давай вот как сделаем: ты сейчас поезжай домой, а я тебя достану по телефону. Хотя… Это он тебя достанет. У меня сегодня усиление. Не против? Я дам твой телефон?
– Конечно, дай.
Руденко закусил губы и с досадой произнес:
– Жаль, не смогу присутствовать. Черт возьми! Но жди – как только освобожусь, заеду.
– Слушаюсь, товарищ капитан, – отрапортовала Милославская, отдав приятелю честь.
Они с трудом дождались, когда же на удивление медленно вращающееся колесо спустит их наконец на землю. Обоим хотелось, чтобы тайна кейса поскорее была разгадана.
Руденко, дожидаясь «приземления», угрюмо думал о том, что не сможет стать свидетелем столь значительного события, а Яна пыталась прикинуть, во сколько же часов терпения обойдется ей ожидание «спеца».
Конечно, на Три Семерки она всегда могла рассчитывать – если уж он обещал, то редко когда подводил – но тем не менее его величество Случай не всегда играл в пользу человека, и минуты напряженного длительного ожидания казались ей хотя и очень нежелательными, но, к сожалению, вполне возможными.
– Все, Сема, приехали, – прокомментировала гадалка, когда аттракцион наконец остановился и им позволено было выйти.
Семен Семеныч быстро встал, откинул в сторону так и не пристегнутую цепочку, тяжело спрыгнул вниз и по-джентльменски – это ему никогда не изменяло – подал подруге руку.
– Мерси, – слегка присев, ответила на это Милославская.
Контролер, стоящий на выходе, с любопытством посмотрел на «странную парочку» и хихикнул в сторону.
Друзья, нисколько не обращая внимания на посторонних, торопливым шагом направились к выходу, где Руденко ждала его бессменная «шестерка».
– Ты уж, Яна Борисовна, извини, я тебя не подвезу, – сказал Три Семерки, глянув на часы, – мне в другую сторону, а времени в обрез. Жди звонка.
– Буду ждать, – вздохнув, ответила ему гадалка, – чего же еще остается.
– Я тебе сейчас такси поймаю, – решил сослужить последнюю службу Семен Семеныч и резко взмахнул рукой, после чего тут же со скрипом притормозила рядом новенькая «десятка», в которой и разместилась пассажирка Яна Милославская.
– В Агафоновку, – отрапортовала она, улыбнувшись Руденко на прощанье.
Он смешно приподнял свою фуражку в знак уважения и тоже поспешил удалиться.
– Слышу, слышу, чего шумишь, – посмеиваясь, ответил Три Семерки. – Куда запропастилась?
– Работаю, – торопливо ответила гадалка. – Слушай, Сем, у меня к тебе дело.
– Валяй, – причмокивая и, очевидно, ковыряясь в зубах, ответил Руденко.
– Это не телефонный разговор. Надо встретиться. Заодно расскажешь, как там у тебя на рабочем фронте.
– М-м-м-м, – задумчиво протянул Семен Семеныч и, вероятно, глянул на часы, – Ты далеко?
– Я сейчас у городского парка. Тебе пять минут езды.
– Ну давай минут через пятнадцать.
– Буду ждать на скамейке у чертова колеса.
– Лады.
Милославская повесила трубку и зашагала в сторону расписных ворот городского парка. Надо сказать, в своей одежде весьма свободного стиля и с деловым кейсом, о котором многие бизнесмены даже и мечтать не могли, она выглядела довольно глупо. Дети, идущие из парка, с любопытством оглядывались на нее и толкали локтем в бок своих родителей, протяжно выговаривая:
– Ма-ам, глянь…
Один мальчик, отстреливаясь из водного пистолета, злобно назвал ее крестной матерью.
«С этим надо покончить», – мысленно заключила гадалка и, наклонившись к оконцу киоска «Роспечати», приобрела большой полиэтиленовый пакет. Помещенный в него кейс гораздо меньше привлекал внимание любопытных прохожих.
Яна, цокая каблучками, засеменила по неширокой аллее парка, окаймленной высоченными старыми дубами, на которых нет-нет да и можно было заметить скачущую с ветки на ветку на белку. Скамейка, на которой гадалка условилась встретиться с приятелем, тоже находилась в живописном месте: позади нее протекал пруд, где обитали находящиеся под охраной парка лебеди. Любование ими всякому доставляло удовольствие и могло длиться часами. Этим и занялась гадалка в ожидании друга. «Словно суженого жду, – подтрунивала она над собой, пряча в уголках губ улыбку, – и место-то какое романтичное…»
Тем временем Руденко не заставил долго себя ждать и вскоре появился перед Яной улыбающийся и свежий. Нынче он был в хорошем настроении.
– Сидим? – с нарочитой строгостью спросил он, присаживаясь рядом.
– Сидим, – вздохнув, ответила Милославская.
– Скучаем?
– Скучаем.
– Сейчас развлекаться будем.
Руденко встал и направился в сторону билетной кассы, откуда вскоре вернулся с двумя билетами на чертово колесо.
– Мы же должны как-то отметить объявленную мне сегодня благодарность, – объяснился он, протягивая билеты подруге.
– Ну, Сема, ты артист, – покачивая головой ответила она и тоже привстала со скамейки. – И чего это твой шеф сегодня так расщедрился? Ты никак что-нибудь интересненькое раскопал?
– Да нет, это за старое, ну, в общем тебя то дело не касается. Идем развлекаться.
– Развлекаться так развлекаться, – пожав плечами, ответила гадалка. – А вот я, как видишь, не без добычи, – сказала она, взглядом указав на пакет с кейсом, когда они уселись уже на креслах аттракциона.
– А я смотрю, – оживленно заговорил Семен Семеныч, – у тебя чемодан какой-то, в командировку, думаю, что ли собралась…
Он ждал от Яны немедленных объяснений и стал нетерпеливо покручивать ус, хищнически глядя на Янин пакет.
– Что ты, Сема, какая командировка, – вздохнула в ответ Милославская. – Стала бы я тогда прибегать к твоей помощи?!
Нисколько не намереваясь томить Руденко в ожиданиях, гадалка обнажила кейс, вытащив его из пакета. Кейс сверкнул в блеске солнечных лучей серебром своего покрытия…
– Ого! – Три Семерки присвистнул. – Это что за штука?
– Чемодан, как ты изволил выразиться, – Яна усмехнулась.
– Не, Яна Борисовна, кроме шуток.
– Ну… – многозначительно протянула Милославская, постукивая кончиками пальцев по своей находке, – я называю его кейсом.
– Едрит твою налево! – воскликнул Три Семерки. – Какая хрен разница: кейс, сундук чемодан?! Я тебя спрашиваю, откуда это взялось и чем для нас чревато?!
Привлеченные дикими возгласами Руденко соседи приятелей по аттракциону возмущенно оглянулись на Семена Семеныча и тут же их возмущение сменилась испугом: разгоряченный страж порядка рисковал вывалиться «за борт», вскочив со своего места и – более того – не держа равновесие и размахивая руками.
– Сядь, Семен Семеныч, – рассмеявшись, усадила его на место Милославская. – Чего людей-то пугать?! Сейчас все объясню. А ну-ка, пристегнись немедленно.
Яна посмотрела вниз: карусель подняла их уже довольно высоко и, учитывая столь возбужденное состояние Руденко, вести разговор гадалке следовало в максимально спокойной обстановке. Она прикурила и поведала другу историю своего посещения жилища Воробьевых.
– В общем, Сема, нужен спец, – заключила она в итоге. – Такой, чтобы сам кейс не очень повредил. Может, он семейной реликвией станет. Или вещдоком…
– Нужен – будет, – вдохновенно ответил ей Три Семерки.
– Не прямо сейчас, конечно… Но сегодня я тебе «взлом» организую. Человечек один у меня есть на примете, – Руденко пригладил ус, – созвонюсь с ним, договорюсь обо всем. Давай вот как сделаем: ты сейчас поезжай домой, а я тебя достану по телефону. Хотя… Это он тебя достанет. У меня сегодня усиление. Не против? Я дам твой телефон?
– Конечно, дай.
Руденко закусил губы и с досадой произнес:
– Жаль, не смогу присутствовать. Черт возьми! Но жди – как только освобожусь, заеду.
– Слушаюсь, товарищ капитан, – отрапортовала Милославская, отдав приятелю честь.
Они с трудом дождались, когда же на удивление медленно вращающееся колесо спустит их наконец на землю. Обоим хотелось, чтобы тайна кейса поскорее была разгадана.
Руденко, дожидаясь «приземления», угрюмо думал о том, что не сможет стать свидетелем столь значительного события, а Яна пыталась прикинуть, во сколько же часов терпения обойдется ей ожидание «спеца».
Конечно, на Три Семерки она всегда могла рассчитывать – если уж он обещал, то редко когда подводил – но тем не менее его величество Случай не всегда играл в пользу человека, и минуты напряженного длительного ожидания казались ей хотя и очень нежелательными, но, к сожалению, вполне возможными.
– Все, Сема, приехали, – прокомментировала гадалка, когда аттракцион наконец остановился и им позволено было выйти.
Семен Семеныч быстро встал, откинул в сторону так и не пристегнутую цепочку, тяжело спрыгнул вниз и по-джентльменски – это ему никогда не изменяло – подал подруге руку.
– Мерси, – слегка присев, ответила на это Милославская.
Контролер, стоящий на выходе, с любопытством посмотрел на «странную парочку» и хихикнул в сторону.
Друзья, нисколько не обращая внимания на посторонних, торопливым шагом направились к выходу, где Руденко ждала его бессменная «шестерка».
– Ты уж, Яна Борисовна, извини, я тебя не подвезу, – сказал Три Семерки, глянув на часы, – мне в другую сторону, а времени в обрез. Жди звонка.
– Буду ждать, – вздохнув, ответила ему гадалка, – чего же еще остается.
– Я тебе сейчас такси поймаю, – решил сослужить последнюю службу Семен Семеныч и резко взмахнул рукой, после чего тут же со скрипом притормозила рядом новенькая «десятка», в которой и разместилась пассажирка Яна Милославская.
– В Агафоновку, – отрапортовала она, улыбнувшись Руденко на прощанье.
Он смешно приподнял свою фуражку в знак уважения и тоже поспешил удалиться.
ГЛАВА 10
– Ух ты, лапушка моя! – с любовью протянула Милославская, присев на корточки и обняв за шею поскуливающую Джемму. – Тосковала? – Яна посмотрела прямо в глаза своей любимице.
Та молчала и только отчаянно била хвостом.
– Знаю, тосковала, – ответила за нее гадалка, потрепав овчарку по холке.
Милославская глянула на часы и, тут же просчитав, что Три Семерки не так скоро договорится со «спецом», сказала Джемме:
– Что ж, идем гулять на пустырь. Надеюсь, это меня хоть сколько-нибудь в твоих глазах реабилитирует.
Овчарка, моментально все поняв, бросилась к двери и, встав на задние лапы, стала толкать ее, насколько позволяли силы.
– Не спеши, я сейчас открою, – посмеиваясь, остановила ее гадалка и тоже подошла к двери.
Пустырь являлся излюбленным местом прогулок Милославской и ее собаки. Правда, когда Яна была погружена в какое-либо расследование, на это у нее редко хватало времени, разве только минут пять-десять выкраивалось, чего, само собой разумеется, для широкой собачьей натуры не хватало. Джемме приходилось в таких ситуациях подавлять свои амбиции и удовлетворяться получасовым бегом по двору Яниного дома из угла в угол, после чего она еще некоторое время прогуливалась по нему туда-сюда, только теперь уже степенным шагом.
Но долгожданный для собаки момент в очередной редкий раз наступил и, едва оказавшись за калиткой, она рванула вперед в направлении находящегося недалеко от дома пустыря. Милославская и сама любила там бывать, потому что это отвлекало или, наоборот, помогало сосредоточиться, все существо ее охватывало ощущение свободы и неисчерпаемости бытия. Пустырь находился на возвышенности, с которой видна была добрая часть города, река вдалеке, а вечером – многочисленные огни…
Оказавшись здесь на этот раз, Яна еще раз окинула взором снова представший перед ней во всей красе пейзаж и будто вознеслась над всем тем, в трясине чего она, увлеченная делом, невзначай погрязла. Ей вдруг стало так легко и хорошо, словно и не было никаких промахов и ошибок, словно раскрыть убийство Воробья было сущим пустяком. Уже через пару минут гадалка ощутила прилив сил и ее наполнила необыкновенная вера в себя. Яна любила такие минуты, потому что они заставляли поверить, что каждый ее шаг в этой жизни все-таки наполнен смыслом.
Легкий ветер дул гадалке в лицо, и она, закрыв глаза и вытянув руки в стороны, представив себя большой-пребольшой птицей, наслаждалась его теплым дыханием. А Джемма, носилась, как сумасшедшая, сначала все подставляя хозяйке трухлявую тут же найденную дубину, а потом, потеряв все шансы на игру, просто так, изредка взвизгивая от удовольствия.
Незаметно пролетело около сорока минут. Пора было возвращаться. Яна встряхнулась и, отдав приказание Джемме, неспешно зашагала назад, домой. Собака, высунув язык, послушно засеменила за хозяйкой.
Возле двора все было спокойно. Дом мирно дремал в тени раскидистых дубовых ветвей, похожих на огромные лапы неведомого зверя. Значит, никто не приходил. Нужно было поскорее усесться возле телефона и ждать звонка либо… пришествия «спеца».
Войдя в свое жилище, Милославская скинула одежду, приняла душ, не закрывая двери в ванную, чтобы не дай бог не пропустить мимо ушей пиликанье телефона, и плюхнулась на кровать. Было свежо и легко. Только трубка лежала рядом и заставляла нервничать. Чтобы немного отвлечься, Милославская взяла пульт и стала щелкать кнопки, переключая телевизор с канала на канал.
Почти сразу она остановила свой выбор на одной из популярных передач, но посмотреть ее ей не довелось, потому что… раздался звонок.
Гадалка судорожно схватила трубку. Сердце ее часто забилось.
– Алло! Алло! – закричала она.
В ответ раздался спокойный ровный голос.
– Здравствуйте, – произнес он.
– Здравствуйте, – радостно выпалила Милославская.
– Я от Семена Семеныча Руденко.
– Очень! Очень приятно! – перебила Яна, с трудом сдерживая эмоции.
– Когда вам удобно встретиться? – с приятной хрипотцой спросил все тот же голос.
– Прямо сейчас! Приезжайте сейчас.
– Кейс при вас?
– Да, он тут, дома, – Милославская нащупала рукой кейс, который лежал неподалеку, и любовно погладила его.
– Хорошо, я скоро буду.
– Адрес, адрес запишите, – напомнила было гадалка.
– Спасибо, у меня все есть.
– Ну тогда все. Жду. Очень жду. Сколько вам понадобится на дорогу?
– Минут десять, – после некоторого молчания сообщил мужчина. – До встречи.
– До встречи.
Милославская положила трубку и бросилась приводить себя в порядок. Голос показался ей настолько приятным, что она уже рисовала себе в воображении образ обаятельного мужчины, которого теперь боялась разочаровать своим внешним видом. Имидж простой домохозяйки, как казалось гадалке, вовсе не импонировал мужчинам.
Она снова нырнула в ванную, пригладила растрепавшиеся волосы, подкрасила глаза, губы и, практически вбежав в свою спальню, принялась перерывать гардероб. После нескольких минут недовольного ворчанья раздалось наконец удовлетворенное «Угу».
Милославская быстренько облачилась в выбранное платье, пару раз брызнула на себя из флакончика любимых духов и направилась в кабинет, где деловито опустилась в кресло.
Закинув ногу на ногу, она молчаливо наблюдала за передвижением часовой стрелки. Джемма, вылизывая свою тарелку, из коридора удивленно поглядывала на хозяйку, совершенно не понимая, что с той происходит.
Та молчала и только отчаянно била хвостом.
– Знаю, тосковала, – ответила за нее гадалка, потрепав овчарку по холке.
Милославская глянула на часы и, тут же просчитав, что Три Семерки не так скоро договорится со «спецом», сказала Джемме:
– Что ж, идем гулять на пустырь. Надеюсь, это меня хоть сколько-нибудь в твоих глазах реабилитирует.
Овчарка, моментально все поняв, бросилась к двери и, встав на задние лапы, стала толкать ее, насколько позволяли силы.
– Не спеши, я сейчас открою, – посмеиваясь, остановила ее гадалка и тоже подошла к двери.
Пустырь являлся излюбленным местом прогулок Милославской и ее собаки. Правда, когда Яна была погружена в какое-либо расследование, на это у нее редко хватало времени, разве только минут пять-десять выкраивалось, чего, само собой разумеется, для широкой собачьей натуры не хватало. Джемме приходилось в таких ситуациях подавлять свои амбиции и удовлетворяться получасовым бегом по двору Яниного дома из угла в угол, после чего она еще некоторое время прогуливалась по нему туда-сюда, только теперь уже степенным шагом.
Но долгожданный для собаки момент в очередной редкий раз наступил и, едва оказавшись за калиткой, она рванула вперед в направлении находящегося недалеко от дома пустыря. Милославская и сама любила там бывать, потому что это отвлекало или, наоборот, помогало сосредоточиться, все существо ее охватывало ощущение свободы и неисчерпаемости бытия. Пустырь находился на возвышенности, с которой видна была добрая часть города, река вдалеке, а вечером – многочисленные огни…
Оказавшись здесь на этот раз, Яна еще раз окинула взором снова представший перед ней во всей красе пейзаж и будто вознеслась над всем тем, в трясине чего она, увлеченная делом, невзначай погрязла. Ей вдруг стало так легко и хорошо, словно и не было никаких промахов и ошибок, словно раскрыть убийство Воробья было сущим пустяком. Уже через пару минут гадалка ощутила прилив сил и ее наполнила необыкновенная вера в себя. Яна любила такие минуты, потому что они заставляли поверить, что каждый ее шаг в этой жизни все-таки наполнен смыслом.
Легкий ветер дул гадалке в лицо, и она, закрыв глаза и вытянув руки в стороны, представив себя большой-пребольшой птицей, наслаждалась его теплым дыханием. А Джемма, носилась, как сумасшедшая, сначала все подставляя хозяйке трухлявую тут же найденную дубину, а потом, потеряв все шансы на игру, просто так, изредка взвизгивая от удовольствия.
Незаметно пролетело около сорока минут. Пора было возвращаться. Яна встряхнулась и, отдав приказание Джемме, неспешно зашагала назад, домой. Собака, высунув язык, послушно засеменила за хозяйкой.
Возле двора все было спокойно. Дом мирно дремал в тени раскидистых дубовых ветвей, похожих на огромные лапы неведомого зверя. Значит, никто не приходил. Нужно было поскорее усесться возле телефона и ждать звонка либо… пришествия «спеца».
Войдя в свое жилище, Милославская скинула одежду, приняла душ, не закрывая двери в ванную, чтобы не дай бог не пропустить мимо ушей пиликанье телефона, и плюхнулась на кровать. Было свежо и легко. Только трубка лежала рядом и заставляла нервничать. Чтобы немного отвлечься, Милославская взяла пульт и стала щелкать кнопки, переключая телевизор с канала на канал.
Почти сразу она остановила свой выбор на одной из популярных передач, но посмотреть ее ей не довелось, потому что… раздался звонок.
Гадалка судорожно схватила трубку. Сердце ее часто забилось.
– Алло! Алло! – закричала она.
В ответ раздался спокойный ровный голос.
– Здравствуйте, – произнес он.
– Здравствуйте, – радостно выпалила Милославская.
– Я от Семена Семеныча Руденко.
– Очень! Очень приятно! – перебила Яна, с трудом сдерживая эмоции.
– Когда вам удобно встретиться? – с приятной хрипотцой спросил все тот же голос.
– Прямо сейчас! Приезжайте сейчас.
– Кейс при вас?
– Да, он тут, дома, – Милославская нащупала рукой кейс, который лежал неподалеку, и любовно погладила его.
– Хорошо, я скоро буду.
– Адрес, адрес запишите, – напомнила было гадалка.
– Спасибо, у меня все есть.
– Ну тогда все. Жду. Очень жду. Сколько вам понадобится на дорогу?
– Минут десять, – после некоторого молчания сообщил мужчина. – До встречи.
– До встречи.
Милославская положила трубку и бросилась приводить себя в порядок. Голос показался ей настолько приятным, что она уже рисовала себе в воображении образ обаятельного мужчины, которого теперь боялась разочаровать своим внешним видом. Имидж простой домохозяйки, как казалось гадалке, вовсе не импонировал мужчинам.
Она снова нырнула в ванную, пригладила растрепавшиеся волосы, подкрасила глаза, губы и, практически вбежав в свою спальню, принялась перерывать гардероб. После нескольких минут недовольного ворчанья раздалось наконец удовлетворенное «Угу».
Милославская быстренько облачилась в выбранное платье, пару раз брызнула на себя из флакончика любимых духов и направилась в кабинет, где деловито опустилась в кресло.
Закинув ногу на ногу, она молчаливо наблюдала за передвижением часовой стрелки. Джемма, вылизывая свою тарелку, из коридора удивленно поглядывала на хозяйку, совершенно не понимая, что с той происходит.