Страница:
Геополитическое позиционирование
Левые — Троцкий и Зиновьев, дали последний бой «правому крену» на XVI съезде ВКП(б) в 1927 году. Но проиграли. И с этого момента лидерами становятся Бухарин и Сталин. Но Сталин уже начинает понимать то, чего не понимали Бухарин, Зиновьев и Троцкий, а именно: что надеяться на мировую революцию просто наивно.
Можно предположить, что окончательное прозрение у Сталина, Молотова и некоторых других произошло вследствие неудачи революции в Китае (Кантонское восстание), на которую, после провала революции в Европе, возлагалось столько надежд. И они решили брать курс на индустриализацию страны. А догматиков ни поражение германской революции, ни китайская неудача ничему не научили. Даже в 1934 году, когда у власти в Германии был Гитлер, Зиновьев, уже устранённый из Коминтерна и лишённый всех партийных постов, продолжал упрямо доказывать, что со дня на день в Германии победит пролетариат и установится советская власть.
Бухарин, как и прочие правые — Томский, Рыков, — был догматиком не хуже Троцкого, и тоже свято верил в мировую революцию, но в отличие от левых полагал, что её не надо торопить: она запаздывает, однако рано или поздно неминуемо произойдёт. А Россия в её ожидании должна максимально развивать свою аграрную экономику; до целей более высокого уровня Бухарин подняться не мог. Он так и писал:
Примерно с 1927-го по 1930 год лидерство в нашей стране принадлежало дуумвирату: Бухарину и Сталину, именно в такой последовательности, ибо Бухарин был более известен и влиятелен. Борис Бажанов, сбежавший за границу секретарь Сталина, писал:
И ведь можно понять, что произошло. Группа Сталина — состоящая из людей, ничуть не более умных или нравственных, чем группы других фракционеров (Троцкого или Зиновьева, Бухарина или Рыкова) просто вышла на уровень более высоких целей, чем они. Мы писали об иерархии целей в главе «Накануне нового цикла „русских горок“». Вот эти цели: собственное сохранение властителей; военная защита страны, либо нападение на соседей (имеющая «дипломатический» вариант; в общем случае её-то и можно назвать целью геополитического позиционирования); создание достойной этой цели экономики с соответствующим уровнем образованности общества; поддержание и развитие идеологии сообразно изменяющимся внешним условиям. Но для достижения целей высокого уровня нужна не только способность высшей власти к таким действиям, но и крайне важен способ правления; в России в момент рывка он должен быть «византийским», и никак иначе, чтобы сдержать самовластие элиты, суметь собрать все силы страны ради единой цели.
Вот почему народ, при всех «перегибах», так полюбил Сталина: не за внешность, не за красивую походку, не за умение складно говорить. Нет: за то, что, в представлениях народа, Сталин был его, народа, защитником перед лицом элиты. И это при том, что элита (как и при Иване Грозном, как и при Петре I) всё равно позволяла себе злоупотребления, а Сталин оставался человеком элиты, играл по её правилам!
Высшую элиту страны составляли в то время около трёхсот человек. Это были первые секретари обкомов и крайкомов, члены Совнаркома или Политбюро. Власть была вроде как советская, — высшим её органом с 1922 по 1936 год был Съезд Советов СССР, но состоялось всего семь съездов; восьмой, чрезвычайный (принявший новую Конституцию), был уже неурочный и последний. В периоды между съездами руководил Центральный исполнительный комитет — подобие парламента. Но и он почти не собирался в полном составе, а постоянно функционировал лишь избранный им Президиум, в который входили только члены Политбюро и Совнаркома. Итак, партия обсела все советские органы власти, а в самой партии высшим органом по сути был Пленум, поскольку он мог снять с должности кого угодно, вплоть до генерального секретаря.
Так образовалось широкое руководство, — те самые триста человек, способных снять кого угодно, и узкое руководствостраны, непосредственно правящая группа. В узком руководстве на первую роль постепенно выдвигался Сталин, и пока он не стал тем, кем стал, способ правления имел классический для второй половины XVIII века вид: номинальный лидер и элита, способная по своему хотению этого зависимого от неё лидера сменить. А «хотение» любого элитарного человека зависело не от интересов страны, а от его собственного представления о жизни.
Симптоматично, что внутри элиты шла грызня; каждый был рад неудаче коллеги-соперника. Так, в 1936-м, после процесса над Каменевым, Зиновьевым и их товарищами, Н. И. Бухарин писал К. Е. Ворошилову: «Циник-убийца Каменев омерзительнейший из людей, падаль человеческая. Что расстреляли собак — страшно рад».
С 1930 по 1933 год состоялись процессы над Промпартией, трудовой крестьянской партией, меньшевиками, специалистами фирмы «Метрополитен-Виккерс», бактериологами, историками, руководящими работниками Пищепрома, совхозов, Наркомзёма и т. д. Почти все процессы были открытыми, и почти все осуждённые попали в систему ГУЛага, которая включала в себя тогда спецпоселения (для ссыльных), колонии (для осуждённых на срок менее 3 лет) и лагеря. Этими процессами против столь нужных для индустриализации инженеров и учёных, как полагают некоторые верхогляды, Сталин «продолжил войну с народом», начатую им с истребления крестьянства. Но в то время деятельность ОГПУ, прокуратуру и суд контролировал от Политбюро никто иной, как Н. И. Бухарин. Это он давал санкции на все аресты, на все политические процессы.
После Бухарина отделом политико-административных органов ЦК партии, которому были подведомственны тогдашние «силовики», руководил бывший работник Коминтерна Пятницкий. Впоследствии он так же, как и Бухарин, был расстрелян, и ныне тоже числится среди жертв «сталинского произвола». Юрий Жуков (в книге «Иной Сталин») пишет: «документы отдела, который курировали Бухарин и Пятницкий, до сих пор засекречены, и мы, историки, сегодня не в силах даже установить, сколько тысяч судеб и жизней на их совести».
1933, январь . — Начало генеральной партийной чистки. 19 января . — Установление продовольственного налога с колхозов. 30 января . — В Германии рейхсканцлером назначен Адольф Гитлер. 5 февраля . — Постановление СНК СССР «О выплате колхозами машинно-тракторным станциям за использование техники 20 % сбора зерновых». 16 ноября . — Установление дипломатических отношений между СССР и США.
На рубеже 1920–1930-х годов произошли изменения во внешней политике СССР. Полностью сменилось руководство Наркомата иностранных дел (НКИД) и Коминтерна. Перед новым наркомом М. М. Литвиновым была поставлена основная задача: обеспечить благоприятные внешние условия для построения социализма в СССР. Для этого нужно было предотвратить угрозу втягивания СССР в военные конфликты, а также наладить экономическое сотрудничество с развитыми странами Запада. И в связи с изменением приоритетов во внешней политике деятельность Коминтерна отныне рассматривалась как второстепенная по сравнению с деятельностью НКИД.
На первом этапе были урегулированы отношения с ближайшими соседями. Ещё в 1929 году в Москве был подписан протокол между СССР, Эстонией, Литвой, Польшей, Румынией, Турцией и Ираном, предусматривающий отказ от применения силы при рассмотрении территориальных претензий. В начале 1930-х СССР заключил пакты о ненападении с Польшей, Финляндией, Латвией, Эстонией, Афганистаном. Опасной для СССР с конца 1920-х была ситуация на Дальнем Востоке, где активизировалась Япония и продолжался советско-китайский вооружённый конфликт на КВЖД.
Практически до самого начала 1930-х основным политическим и экономическим партнёром СССР в Европе оставалась Германия; туда шёл основной поток советского экспорта, а обратно поставлялось оборудование для советской промышленности. В 1929 году удалось восстановить нормальные отношения с Великобританией, а в 1932-м было подписано советско-французское соглашение о ненападении. В 1933-м были установлены дипломатические отношения с США.
В Германии в 1933 году на волне затяжного экономического кризиса к власти пришли нацисты: на выборах в рейхстаг они получили 13,8 млн. голосов избирателей, среди которых было значительное число рабочих, — и перешли к жёстким методам государственного регулирования экономики. В США с целью преодоления Великой депрессии Рузвельтом был начат «Новый курс», в основу которого тоже был положен принцип государственного вмешательства в рыночную стихию, с допущением большого дефицита госбюджета и массированными капиталовложениями.
В целом положение в мировой системе стало крайне неравновесным, и выход из него могла дать мировая война, ощущение неизбежности которой стало в СССР общим после прихода к власти в Германии Гитлера. Сталин окончательно утвердился в идее своего «нового курса». Он был не раб теории, а государственник-практик, и, ощутив угрозу войны, понял, что Советский Союз должен выходить из дипломатической изоляции. В это время, из-за крайнего обострения ситуации на Дальнем Востоке, приходилось считаться с возможностью войны на два фронта. Необходимо было создавать систему международной безопасности, в которой СССР имел бы своё, и не последнее, место. Но с доктриной мировой революции в качестве государственной идеи найти союзников было невозможно. Требовалось внятно сказать миру об отказе России от этой доктрины, и в то же время не подорвать стабильность в собственной стране!
Новая внешняя политика предусматривала отказ от разжигания мировой революции и заключение оборонительных договоров с капиталистическими странами. А также — отказ от борьбы с социал-демократами, призыв к коммунистам других стран добиваться большинства в парламентах в блоке с социал-демократами. Этот курс должен был вывести СССР из политической изоляции и позволить создать блоки коллективной безопасности, направленные в первую очередь против фашистской Германии. Но все попытки создать антифашистскую коалицию поначалу ни к чему не привели: Англия, Польша и Франция отказались от антифашистского союза с СССР.
Частью плана по созданию системы коллективной безопасности было вступление СССР в Лигу Наций. Почти год втайне от членов ЦК велись дипломатические переговоры. Понятно, почему втайне: этот шаг был чреват для узкого руководствабольшими опасностями. Ведь Лигу Наций в полном соответствии с оценками Ленина у нас определяли как «ничем не прикрытый инструмент империалистических англофранцузских вожделений… Лига Наций — опасный инструмент, направленный своим остриём против страны диктатуры пролетариата». В партии и в её широком руководствеочень большим авторитетом пользовались старые большевики, для которых сговор с империалистами был неприемлем. Несомненно, группа Сталина (Молотов, Орджоникидзе, Каганович, Ворошилов, позже Жданов) опасалась, что на любом пленуме их могут обвинить в ревизионизме и оппортунизме, исключить из партии и арестовать.
1934, 18 сентября . — Вступление СССР в Лигу Наций. 1 декабря . — Убийство С. М. Кирова, переход к массовому террору против партийных кадров. Установление дипломатических отношений с Румынией и Чехословакией. Начинается либерализация; осуждённые по кулацким и прочим делам люди возвращаются из заключения.
18 сентября 1934 года после ухода из Лиги Наций Германии и Италии, по приглашению тридцати стран в неё вступил СССР. Как тогда говорилось, чтобы использовать пребывание в ней для борьбы против фашистской агрессии и разоблачения пособничества агрессорам со стороны западных держав. Разумеется, при такой трактовке широкое руководствовынуждено было эту пилюлю проглотить. А кто возражал, рисковал попасть в списки пособников агрессоров.
В конце 1934-го — начале 1935-го СССР заключил оборонительные антигерманские договора с Францией и Чехословакией. По нашему Договору о взаимопомощи с Чехословакией стороны обязались немедленно оказывать друг другу помощь при нападении со стороны какого-либо европейского государства — при условии, что помощь жертве нападения будет оказана и со стороны Франции. Велись переговоры с Великобританией. С точки зрения ортодоксального коммуниста, что это, как не возрождение пресловутой Антанты: Англия, Франция и Россия против Германии? Сталину постоянно приходилось считаться с неявной оппозицией, с возможностью её мгновенной реакции. С такой точки зрения, убийство как раз в это время ленинградского лидера С. М. Кирова произошло в очень неудачный момент.
Киров примыкал к группе Сталина, которая именно сейчас собиралась дать старт «новому курсу», начав внедрение целого комплекса реформ либерального толка в области внутренней и внешней политики. Корнем их должна была стать новая Конституция и новый избирательный закон. А с точки зрения леворадикальных коммунистов, имевших большое влияние в ЦК и партии в целом, эти реформы можно было расценить как отступничество от дела Ленина и революции. И тут погибает Киров, и не в результате какого-то заговора; его убил психически невменяемый Николаев, а одной из причин убийства стало то, что женолюб, завсегдатай кулис театра оперы и балета Киров имел любовные отношения с женой Николаева, Милдой Драуле.
Сталин мог опасаться, что эту, в общем-то, некрасивую историю его политические противники используют для атаки на «новый курс», и поспешил перехватить инициативу: сам стал разыгрывать политическую карту. Во всяком случае, сразу после отъезда Сталина из Ленинграда, куда он приезжал на похороны, следствие полностью отказалось от бытовой версии, которая на первых порах вообще была единственной, и стало превращать убийство в широкий заговор с целью захвата власти.
Фракционная борьба в партии шла всегда, с самого начала, с расслоения на меньшевиков и большевиков. Особенно она стала явной в 1923 году ввиду скорой кончины Ленина и с тех пор не стихала вплоть до 1937-го. И всякий раз победившая фракция вычищала представителей других фракций, но это были репрессии а) выборочные, и б) «гуманные». Устранили от власти Троцкого — поснимали с высоких должностей в Москве его наиболее активных сторонников и отправили работать куда подальше: в Сибирь, Среднюю Азию, на Урал. Отстранили Зиновьева — то же самое: его соратников снимают с высоких должностей, и отправляют, например, в Ташкент.
Теперь, после убийства Кирова, против оппозиционеров начались судебные процессы на основании выдуманных обвинений. В тюрьмы пошли не крестьяне и не инженеры, а бывшие товарищи вождя (которые раньше отдавали под суд крестьян и инженеров), а вместе с ними — десятки крупных партийных и хозяйственных работников. Дошла очередь и до Бухарина.
Внутренний враг, он как раковая опухоль, её надо вырезать, иначе погибнешь. А внедрившийся в свою страну враг внешний, проповедующий приоритет иностранных интересов — как вирус, разрушающий организм, только он разрушает государство. Законы эволюции всеобщи; любой организм имеет защитные функции, иначе и организмов бы не было на Земле. Так что говорить, будто Сталин, сажая политических, «вёл войну со своим народом», нельзя. И разве эти «политические» не были действительными врагами его политики? Другое дело, что не всегда можно было объявить истинную причинуустранения от власти (а зачастую и из жизни) того или иного деятеля.
Посмотрим, например, на борьбу с Бухариным. Он выдвинул лозунг «обогащайтесь!» Ну, и как с ним бороться? Лозунг-то привлекательный! Человек не может сразу понять, что в условиях ограниченных ресурсов там, где один будет обогащаться, несколько других с голоду опухнут. Или: Бухарин требовал дисциплины, жёсткой борьбы с кулаком, устраивал репрессии против учёных-вредителей. И что на это можно возразить? Нельзя же сказать, что не нужна дисциплина, и не надо наказывать вредителей… Столь же глупо устраивать на суде теоретические диспуты и разбирать мнение Бухарина, что Советский Союз должен оставаться аграрным и стать придатком социалистической Европы, после победы там революции…
Надо сказать, поводов для расправы с бывшими соратниками Сталин не искал, иначе репрессии начались бы на год раньше. В 1933 году в Сочи, где он тогда отдыхал, пограничники случайно обстреляли катер, на борту которого был генсек, а чуть позже в легковую машину, на которой он ехал, врезался грузовик с пьяным водителем. Более убедительных поводов для начала репрессий и придумать трудно, — но в то время они ему были не нужны.
Ведь на самом деле Сталин не был параноиком и патологическим убийцей, вопреки уверениям многих авторов. Террор он рассматривал как инструмент политики. Несомненно, он опасался организованного сопротивления со стороны членов ЦК своим новым реформам. Несомненно, он считал полезным исправить положение в свою пользу, а страх и всеобщая подозрительность, которых он добился, практически полностью исключили сговор в среднем звене руководства. В этом отношении террор, направленный против бывшей верхушки партии, был полезен. Другое дело, что любая общественная структура (как и вообще любой организм), однажды появившись, дальше выживает сама по себе, — таким организмом оказалась возникшая вскоре «машина террора».
Интересно, что в 1934–1935 годах многие творческие личности приняли политику Сталина. Например, в 1934-м — М. А. Булгаков. Самое первое яркое поэтическое произведение о Сталине — оду вождю — написал в 1935 году Б. Л. Пастернак. А еще раньше, в 1930 году, Юрий Тынянов в беседе с Корнеем Чуковским говорил, что Сталин — гениальнейший человек нашего века, что если бы он даже ничего не сделал, кроме коллективизации, то всё равно был бы самым гениальным. И это тогда было настроение широких кругов!
1935, 1 января . — Отмена карточек на продовольствие. Разрешение ставить на Новый год ёлки и устраивать молодёжные балы. 15 мая . — Открытие Московского метрополитена. Октябрь . — Полная отмена карточек, в том числе на ширпотреб. В армии вводятся новые звания, утверждены новая форма и знаки различия командного состава, появляется новая награда «Герой Советского Союза». Увеличилось число военных округов, расширилась система военкоматов, стал улучшаться учёт и призыв в армию.
В 1935 году, в рамках «нового курса», Сталин резко ограничил деятельность Коминтерна, который с этого времени заметной роли никогда больше не играл. Немного раньше закончилось финансирование революционных движений. Впрочем, по-настоящему, всё предыдущее финансирование свелось к поддержке оружием, подготовкой агитматериалов и кадров революционных движений в Германии — в 1918–1923 годах, в Польше и Болгарии — в 1923-м. Позже СССР включился в Международную организацию помощи борцам революции (МОПР), но это был совсем не «экспорт революции», а честная, открытая помощь тем, кто страдал за свои политические убеждения от местных фашистских и диктаторских режимов.
Надо сказать, что Сталин Коминтерна не ликвидировал, а только «придержал», в качестве разменной монеты. И его дальновидность оправдалась: в 1943 году в обмен на открытие второго фронта он пообещал союзникам распустить Коминтерн. И распустил.
Можно предположить, что окончательное прозрение у Сталина, Молотова и некоторых других произошло вследствие неудачи революции в Китае (Кантонское восстание), на которую, после провала революции в Европе, возлагалось столько надежд. И они решили брать курс на индустриализацию страны. А догматиков ни поражение германской революции, ни китайская неудача ничему не научили. Даже в 1934 году, когда у власти в Германии был Гитлер, Зиновьев, уже устранённый из Коминтерна и лишённый всех партийных постов, продолжал упрямо доказывать, что со дня на день в Германии победит пролетариат и установится советская власть.
Бухарин, как и прочие правые — Томский, Рыков, — был догматиком не хуже Троцкого, и тоже свято верил в мировую революцию, но в отличие от левых полагал, что её не надо торопить: она запаздывает, однако рано или поздно неминуемо произойдёт. А Россия в её ожидании должна максимально развивать свою аграрную экономику; до целей более высокого уровня Бухарин подняться не мог. Он так и писал:
«Соединение самой могучей техники и промышленности Германии с сельским хозяйством нашей страны будет иметь неисчислимые благодетельные последствия. И та и другая получат громадный толчок в развитии».Все вожди в конце 1920-х поддерживали идею быстрой и решительной коллективизации сельского хозяйства. Но только (немного утрируя): Троцкий и другие левые видели в ней условие создания продовольственной базы для могучих пролетарских армий, которые пройдут с боями по всему Земному шару; Бухарин считал аграрность магистральным путём России и до, и после мировой революции; Сталин искал в крестьянстве ресурс для индустриализации.
Примерно с 1927-го по 1930 год лидерство в нашей стране принадлежало дуумвирату: Бухарину и Сталину, именно в такой последовательности, ибо Бухарин был более известен и влиятелен. Борис Бажанов, сбежавший за границу секретарь Сталина, писал:
«„Правда“ задаёт тон всей партии и всем партийным организациям. Мехлис в „Правде“ начнёт изо дня в день писать о великом и гениальном Сталине, о его гениальном руководстве. Сначала это произведёт странное впечатление. Никто Сталина в партии гением не считает, в особенности те, кто его знает.По этой, в частности, причине с 1930-го Сталин постепенно начал выходить на роль лидера, и между ним и Бухариным обострились споры по поводу путей дальнейшего развития. Но развития чегои для чего? По Сталину — России ради её геополитического позиционирования в мире; по Бухарину — мировой революции ради мировой революции. Строить социализм в одной, отдельно взятой стране Бухарин был согласен, но — ожидая революцию в промышленно развитых странах. Для него предложение Сталина: самим стать промышленно развитой страной, — означало просто отказ от мировой революции, а согласиться с таким истинному догматику-ленинцу было невыносимо.
В 1927 году я не раз заходил в ячейку Института красной профессуры. Это был резерв молодых партийных карьеристов, которые не столько изучали науки и повышали свою квалификацию, сколько изучали и рассчитывали, на какую лошадь поставить в смысле делания своей дальнейшей карьеры. Потешаясь над ними, я говорил: „Одного не понимаю. Почему никто из вас не напишет книги о сталинизме. Хотел бы я видеть такой Госиздат, который эту книгу не издаст немедленно. Кроме того, ручаюсь, что не больше чем через год автор книги будет членом ЦК“. Молодые карьеристы морщились: „Чего? О сталинизме? Ну, ты уж скажешь такое — циник“…
В 1927 году употреблять термин „сталинизм“ — это казалось неприличным. В 1930 году время пришло, и Мехлис из номера в номер „Правды“ задавал тон партийным организациям: „Под мудрым руководством нашего великого и гениального вождя и учителя Сталина“. Это нельзя было не повторять партийным аппаратчикам на ячейках. Два года такой работы, и уже ни в стране, ни в партии о товарище Сталине нельзя было говорить, не прибавляя „великий и гениальный“. А потом разные старатели изобрели и много другого: „отец народов“, „величайший гений человечества“ и т. д.»…
И ведь можно понять, что произошло. Группа Сталина — состоящая из людей, ничуть не более умных или нравственных, чем группы других фракционеров (Троцкого или Зиновьева, Бухарина или Рыкова) просто вышла на уровень более высоких целей, чем они. Мы писали об иерархии целей в главе «Накануне нового цикла „русских горок“». Вот эти цели: собственное сохранение властителей; военная защита страны, либо нападение на соседей (имеющая «дипломатический» вариант; в общем случае её-то и можно назвать целью геополитического позиционирования); создание достойной этой цели экономики с соответствующим уровнем образованности общества; поддержание и развитие идеологии сообразно изменяющимся внешним условиям. Но для достижения целей высокого уровня нужна не только способность высшей власти к таким действиям, но и крайне важен способ правления; в России в момент рывка он должен быть «византийским», и никак иначе, чтобы сдержать самовластие элиты, суметь собрать все силы страны ради единой цели.
Вот почему народ, при всех «перегибах», так полюбил Сталина: не за внешность, не за красивую походку, не за умение складно говорить. Нет: за то, что, в представлениях народа, Сталин был его, народа, защитником перед лицом элиты. И это при том, что элита (как и при Иване Грозном, как и при Петре I) всё равно позволяла себе злоупотребления, а Сталин оставался человеком элиты, играл по её правилам!
Высшую элиту страны составляли в то время около трёхсот человек. Это были первые секретари обкомов и крайкомов, члены Совнаркома или Политбюро. Власть была вроде как советская, — высшим её органом с 1922 по 1936 год был Съезд Советов СССР, но состоялось всего семь съездов; восьмой, чрезвычайный (принявший новую Конституцию), был уже неурочный и последний. В периоды между съездами руководил Центральный исполнительный комитет — подобие парламента. Но и он почти не собирался в полном составе, а постоянно функционировал лишь избранный им Президиум, в который входили только члены Политбюро и Совнаркома. Итак, партия обсела все советские органы власти, а в самой партии высшим органом по сути был Пленум, поскольку он мог снять с должности кого угодно, вплоть до генерального секретаря.
Так образовалось широкое руководство, — те самые триста человек, способных снять кого угодно, и узкое руководствостраны, непосредственно правящая группа. В узком руководстве на первую роль постепенно выдвигался Сталин, и пока он не стал тем, кем стал, способ правления имел классический для второй половины XVIII века вид: номинальный лидер и элита, способная по своему хотению этого зависимого от неё лидера сменить. А «хотение» любого элитарного человека зависело не от интересов страны, а от его собственного представления о жизни.
Симптоматично, что внутри элиты шла грызня; каждый был рад неудаче коллеги-соперника. Так, в 1936-м, после процесса над Каменевым, Зиновьевым и их товарищами, Н. И. Бухарин писал К. Е. Ворошилову: «Циник-убийца Каменев омерзительнейший из людей, падаль человеческая. Что расстреляли собак — страшно рад».
С 1930 по 1933 год состоялись процессы над Промпартией, трудовой крестьянской партией, меньшевиками, специалистами фирмы «Метрополитен-Виккерс», бактериологами, историками, руководящими работниками Пищепрома, совхозов, Наркомзёма и т. д. Почти все процессы были открытыми, и почти все осуждённые попали в систему ГУЛага, которая включала в себя тогда спецпоселения (для ссыльных), колонии (для осуждённых на срок менее 3 лет) и лагеря. Этими процессами против столь нужных для индустриализации инженеров и учёных, как полагают некоторые верхогляды, Сталин «продолжил войну с народом», начатую им с истребления крестьянства. Но в то время деятельность ОГПУ, прокуратуру и суд контролировал от Политбюро никто иной, как Н. И. Бухарин. Это он давал санкции на все аресты, на все политические процессы.
После Бухарина отделом политико-административных органов ЦК партии, которому были подведомственны тогдашние «силовики», руководил бывший работник Коминтерна Пятницкий. Впоследствии он так же, как и Бухарин, был расстрелян, и ныне тоже числится среди жертв «сталинского произвола». Юрий Жуков (в книге «Иной Сталин») пишет: «документы отдела, который курировали Бухарин и Пятницкий, до сих пор засекречены, и мы, историки, сегодня не в силах даже установить, сколько тысяч судеб и жизней на их совести».
1933, январь . — Начало генеральной партийной чистки. 19 января . — Установление продовольственного налога с колхозов. 30 января . — В Германии рейхсканцлером назначен Адольф Гитлер. 5 февраля . — Постановление СНК СССР «О выплате колхозами машинно-тракторным станциям за использование техники 20 % сбора зерновых». 16 ноября . — Установление дипломатических отношений между СССР и США.
На рубеже 1920–1930-х годов произошли изменения во внешней политике СССР. Полностью сменилось руководство Наркомата иностранных дел (НКИД) и Коминтерна. Перед новым наркомом М. М. Литвиновым была поставлена основная задача: обеспечить благоприятные внешние условия для построения социализма в СССР. Для этого нужно было предотвратить угрозу втягивания СССР в военные конфликты, а также наладить экономическое сотрудничество с развитыми странами Запада. И в связи с изменением приоритетов во внешней политике деятельность Коминтерна отныне рассматривалась как второстепенная по сравнению с деятельностью НКИД.
На первом этапе были урегулированы отношения с ближайшими соседями. Ещё в 1929 году в Москве был подписан протокол между СССР, Эстонией, Литвой, Польшей, Румынией, Турцией и Ираном, предусматривающий отказ от применения силы при рассмотрении территориальных претензий. В начале 1930-х СССР заключил пакты о ненападении с Польшей, Финляндией, Латвией, Эстонией, Афганистаном. Опасной для СССР с конца 1920-х была ситуация на Дальнем Востоке, где активизировалась Япония и продолжался советско-китайский вооружённый конфликт на КВЖД.
Практически до самого начала 1930-х основным политическим и экономическим партнёром СССР в Европе оставалась Германия; туда шёл основной поток советского экспорта, а обратно поставлялось оборудование для советской промышленности. В 1929 году удалось восстановить нормальные отношения с Великобританией, а в 1932-м было подписано советско-французское соглашение о ненападении. В 1933-м были установлены дипломатические отношения с США.
В Германии в 1933 году на волне затяжного экономического кризиса к власти пришли нацисты: на выборах в рейхстаг они получили 13,8 млн. голосов избирателей, среди которых было значительное число рабочих, — и перешли к жёстким методам государственного регулирования экономики. В США с целью преодоления Великой депрессии Рузвельтом был начат «Новый курс», в основу которого тоже был положен принцип государственного вмешательства в рыночную стихию, с допущением большого дефицита госбюджета и массированными капиталовложениями.
В целом положение в мировой системе стало крайне неравновесным, и выход из него могла дать мировая война, ощущение неизбежности которой стало в СССР общим после прихода к власти в Германии Гитлера. Сталин окончательно утвердился в идее своего «нового курса». Он был не раб теории, а государственник-практик, и, ощутив угрозу войны, понял, что Советский Союз должен выходить из дипломатической изоляции. В это время, из-за крайнего обострения ситуации на Дальнем Востоке, приходилось считаться с возможностью войны на два фронта. Необходимо было создавать систему международной безопасности, в которой СССР имел бы своё, и не последнее, место. Но с доктриной мировой революции в качестве государственной идеи найти союзников было невозможно. Требовалось внятно сказать миру об отказе России от этой доктрины, и в то же время не подорвать стабильность в собственной стране!
Новая внешняя политика предусматривала отказ от разжигания мировой революции и заключение оборонительных договоров с капиталистическими странами. А также — отказ от борьбы с социал-демократами, призыв к коммунистам других стран добиваться большинства в парламентах в блоке с социал-демократами. Этот курс должен был вывести СССР из политической изоляции и позволить создать блоки коллективной безопасности, направленные в первую очередь против фашистской Германии. Но все попытки создать антифашистскую коалицию поначалу ни к чему не привели: Англия, Польша и Франция отказались от антифашистского союза с СССР.
Частью плана по созданию системы коллективной безопасности было вступление СССР в Лигу Наций. Почти год втайне от членов ЦК велись дипломатические переговоры. Понятно, почему втайне: этот шаг был чреват для узкого руководствабольшими опасностями. Ведь Лигу Наций в полном соответствии с оценками Ленина у нас определяли как «ничем не прикрытый инструмент империалистических англофранцузских вожделений… Лига Наций — опасный инструмент, направленный своим остриём против страны диктатуры пролетариата». В партии и в её широком руководствеочень большим авторитетом пользовались старые большевики, для которых сговор с империалистами был неприемлем. Несомненно, группа Сталина (Молотов, Орджоникидзе, Каганович, Ворошилов, позже Жданов) опасалась, что на любом пленуме их могут обвинить в ревизионизме и оппортунизме, исключить из партии и арестовать.
1934, 18 сентября . — Вступление СССР в Лигу Наций. 1 декабря . — Убийство С. М. Кирова, переход к массовому террору против партийных кадров. Установление дипломатических отношений с Румынией и Чехословакией. Начинается либерализация; осуждённые по кулацким и прочим делам люди возвращаются из заключения.
18 сентября 1934 года после ухода из Лиги Наций Германии и Италии, по приглашению тридцати стран в неё вступил СССР. Как тогда говорилось, чтобы использовать пребывание в ней для борьбы против фашистской агрессии и разоблачения пособничества агрессорам со стороны западных держав. Разумеется, при такой трактовке широкое руководствовынуждено было эту пилюлю проглотить. А кто возражал, рисковал попасть в списки пособников агрессоров.
В конце 1934-го — начале 1935-го СССР заключил оборонительные антигерманские договора с Францией и Чехословакией. По нашему Договору о взаимопомощи с Чехословакией стороны обязались немедленно оказывать друг другу помощь при нападении со стороны какого-либо европейского государства — при условии, что помощь жертве нападения будет оказана и со стороны Франции. Велись переговоры с Великобританией. С точки зрения ортодоксального коммуниста, что это, как не возрождение пресловутой Антанты: Англия, Франция и Россия против Германии? Сталину постоянно приходилось считаться с неявной оппозицией, с возможностью её мгновенной реакции. С такой точки зрения, убийство как раз в это время ленинградского лидера С. М. Кирова произошло в очень неудачный момент.
Киров примыкал к группе Сталина, которая именно сейчас собиралась дать старт «новому курсу», начав внедрение целого комплекса реформ либерального толка в области внутренней и внешней политики. Корнем их должна была стать новая Конституция и новый избирательный закон. А с точки зрения леворадикальных коммунистов, имевших большое влияние в ЦК и партии в целом, эти реформы можно было расценить как отступничество от дела Ленина и революции. И тут погибает Киров, и не в результате какого-то заговора; его убил психически невменяемый Николаев, а одной из причин убийства стало то, что женолюб, завсегдатай кулис театра оперы и балета Киров имел любовные отношения с женой Николаева, Милдой Драуле.
Сталин мог опасаться, что эту, в общем-то, некрасивую историю его политические противники используют для атаки на «новый курс», и поспешил перехватить инициативу: сам стал разыгрывать политическую карту. Во всяком случае, сразу после отъезда Сталина из Ленинграда, куда он приезжал на похороны, следствие полностью отказалось от бытовой версии, которая на первых порах вообще была единственной, и стало превращать убийство в широкий заговор с целью захвата власти.
Фракционная борьба в партии шла всегда, с самого начала, с расслоения на меньшевиков и большевиков. Особенно она стала явной в 1923 году ввиду скорой кончины Ленина и с тех пор не стихала вплоть до 1937-го. И всякий раз победившая фракция вычищала представителей других фракций, но это были репрессии а) выборочные, и б) «гуманные». Устранили от власти Троцкого — поснимали с высоких должностей в Москве его наиболее активных сторонников и отправили работать куда подальше: в Сибирь, Среднюю Азию, на Урал. Отстранили Зиновьева — то же самое: его соратников снимают с высоких должностей, и отправляют, например, в Ташкент.
Теперь, после убийства Кирова, против оппозиционеров начались судебные процессы на основании выдуманных обвинений. В тюрьмы пошли не крестьяне и не инженеры, а бывшие товарищи вождя (которые раньше отдавали под суд крестьян и инженеров), а вместе с ними — десятки крупных партийных и хозяйственных работников. Дошла очередь и до Бухарина.
Внутренний враг, он как раковая опухоль, её надо вырезать, иначе погибнешь. А внедрившийся в свою страну враг внешний, проповедующий приоритет иностранных интересов — как вирус, разрушающий организм, только он разрушает государство. Законы эволюции всеобщи; любой организм имеет защитные функции, иначе и организмов бы не было на Земле. Так что говорить, будто Сталин, сажая политических, «вёл войну со своим народом», нельзя. И разве эти «политические» не были действительными врагами его политики? Другое дело, что не всегда можно было объявить истинную причинуустранения от власти (а зачастую и из жизни) того или иного деятеля.
Посмотрим, например, на борьбу с Бухариным. Он выдвинул лозунг «обогащайтесь!» Ну, и как с ним бороться? Лозунг-то привлекательный! Человек не может сразу понять, что в условиях ограниченных ресурсов там, где один будет обогащаться, несколько других с голоду опухнут. Или: Бухарин требовал дисциплины, жёсткой борьбы с кулаком, устраивал репрессии против учёных-вредителей. И что на это можно возразить? Нельзя же сказать, что не нужна дисциплина, и не надо наказывать вредителей… Столь же глупо устраивать на суде теоретические диспуты и разбирать мнение Бухарина, что Советский Союз должен оставаться аграрным и стать придатком социалистической Европы, после победы там революции…
Надо сказать, поводов для расправы с бывшими соратниками Сталин не искал, иначе репрессии начались бы на год раньше. В 1933 году в Сочи, где он тогда отдыхал, пограничники случайно обстреляли катер, на борту которого был генсек, а чуть позже в легковую машину, на которой он ехал, врезался грузовик с пьяным водителем. Более убедительных поводов для начала репрессий и придумать трудно, — но в то время они ему были не нужны.
Ведь на самом деле Сталин не был параноиком и патологическим убийцей, вопреки уверениям многих авторов. Террор он рассматривал как инструмент политики. Несомненно, он опасался организованного сопротивления со стороны членов ЦК своим новым реформам. Несомненно, он считал полезным исправить положение в свою пользу, а страх и всеобщая подозрительность, которых он добился, практически полностью исключили сговор в среднем звене руководства. В этом отношении террор, направленный против бывшей верхушки партии, был полезен. Другое дело, что любая общественная структура (как и вообще любой организм), однажды появившись, дальше выживает сама по себе, — таким организмом оказалась возникшая вскоре «машина террора».
Интересно, что в 1934–1935 годах многие творческие личности приняли политику Сталина. Например, в 1934-м — М. А. Булгаков. Самое первое яркое поэтическое произведение о Сталине — оду вождю — написал в 1935 году Б. Л. Пастернак. А еще раньше, в 1930 году, Юрий Тынянов в беседе с Корнеем Чуковским говорил, что Сталин — гениальнейший человек нашего века, что если бы он даже ничего не сделал, кроме коллективизации, то всё равно был бы самым гениальным. И это тогда было настроение широких кругов!
1935, 1 января . — Отмена карточек на продовольствие. Разрешение ставить на Новый год ёлки и устраивать молодёжные балы. 15 мая . — Открытие Московского метрополитена. Октябрь . — Полная отмена карточек, в том числе на ширпотреб. В армии вводятся новые звания, утверждены новая форма и знаки различия командного состава, появляется новая награда «Герой Советского Союза». Увеличилось число военных округов, расширилась система военкоматов, стал улучшаться учёт и призыв в армию.
В 1935 году, в рамках «нового курса», Сталин резко ограничил деятельность Коминтерна, который с этого времени заметной роли никогда больше не играл. Немного раньше закончилось финансирование революционных движений. Впрочем, по-настоящему, всё предыдущее финансирование свелось к поддержке оружием, подготовкой агитматериалов и кадров революционных движений в Германии — в 1918–1923 годах, в Польше и Болгарии — в 1923-м. Позже СССР включился в Международную организацию помощи борцам революции (МОПР), но это был совсем не «экспорт революции», а честная, открытая помощь тем, кто страдал за свои политические убеждения от местных фашистских и диктаторских режимов.
Надо сказать, что Сталин Коминтерна не ликвидировал, а только «придержал», в качестве разменной монеты. И его дальновидность оправдалась: в 1943 году в обмен на открытие второго фронта он пообещал союзникам распустить Коминтерн. И распустил.
Демократия, Сталин и элита
1936
. — Германия убрала свою подпись с Версальского договора. Гитлер заявил, что Германия в состоянии победить не только большевизм, но и всю Европу. Война в Испании: мятежники генерала Франко (при поддержке Германии, Италии и Португалии) — против законного правительства (которому оказывали помощь Советский Союз и добровольцы со всего мира).
19–24 августа
. — Судебный процесс по делу о так называемом троцкистско-зиновьевском террористическом центре.
5 декабря
. — Принятие Сталинской Конституции, одной из самых демократичных в мире.
О демократии Сталин, кажется, впервые заговорил на съезде 1934 года: «Господствующие классы капиталистических стран старательно уничтожают или сводят на нет последние остатки парламентаризма и буржуазной демократии, которые могут быть использованы рабочим классом в его борьбе против угнетателей».
Это — неспроста. Некоторые положения буржуазной демократии Сталин намеревался ввести в новую Конституцию СССР и в закон об альтернативных выборах, которые составляла его группа. Главной целью было — заменить существенную часть партократов специалистами, а потом постепенно ограничить всевластность партии, чтобы власть на делеперешла к народу. А следом Сталин намеревался принять новые Программу и Устав партии, оставив на её попечение только два дела: агитацию и пропаганду, и участие в подборе кадров. Юрий Жуков приводит аналогию: «партия должна была занять то же место в жизни страны, что, скажем, занимает католическая церковь в жизни Ирландии: да, она может влиять на жизнь государства, но только морально, через своих прихожан. Реформа, которую задумал Сталин, призвана была консолидировать наше общество ввиду почти неминуемого столкновения с фашистской Германией».
В тексте Конституции, приятой в 1936 году и до сего дня слывущей «сталинской», партия упомянута один-единственный разв 125-й (а не в 1-й, не в 6-й!) статье об общественных организациях, где говорится, что партия является ядром общественных организаций. Только в брежневской Конституции она была названа «ведущей силой страны и общества»! И от Конституции 1924 года немало отличий: там в преамбуле утверждалось, что мир раскололся на два лагеря, которые неминуемо сойдутся в битве, победит лагерь социализма, и во всём мире появится одно-единственное государство, и т. д. В сталинском тексте ничего подобного уже нет.
Новой Конституцией предусматривалось, что выборы в Верховный Совет будут проводиться тайным голосованием, а до этого они проводились по месту работы и осуществлялись простым поднятием рук. Новая Конституция предполагала наличие бюллетеней и урн. Интересно, что вначале хотели даже ввести конверты, то есть бюллетени должны были вкладываться в конверты, а потом опускаться.
От начала подготовки Конституции, то есть примерно от 1934-го, и до 1937 года, когда Конституция начала действовать, длился почти трёхлетний период либеральных сталинских реформ — ни что иное, как их неудача (вследствие противодействия партийной элиты, не желавшей идти на альтернативные выборы) привела к репрессиям. И начало репрессиям положила как раз партийная элита страны.
Уникальный парадокс советской системы управления 1930-х состоял в том, что его сросшиеся ветви, а по сути одну-единственную ветвь власти от макушки до корней обсел партаппарат. Всё это Сталин решил поломать с помощью новой Конституции. Во-первых, отделить в советских органах исполнительную власть от законодательной (разрушив связку Совет — Исполнительный комитет Совета). Во-вторых, от их обеих отделить судебную, которая напрямую подчинялась, через наркомат юстиции, Совнаркому. В-третьих,
О демократии Сталин, кажется, впервые заговорил на съезде 1934 года: «Господствующие классы капиталистических стран старательно уничтожают или сводят на нет последние остатки парламентаризма и буржуазной демократии, которые могут быть использованы рабочим классом в его борьбе против угнетателей».
Это — неспроста. Некоторые положения буржуазной демократии Сталин намеревался ввести в новую Конституцию СССР и в закон об альтернативных выборах, которые составляла его группа. Главной целью было — заменить существенную часть партократов специалистами, а потом постепенно ограничить всевластность партии, чтобы власть на делеперешла к народу. А следом Сталин намеревался принять новые Программу и Устав партии, оставив на её попечение только два дела: агитацию и пропаганду, и участие в подборе кадров. Юрий Жуков приводит аналогию: «партия должна была занять то же место в жизни страны, что, скажем, занимает католическая церковь в жизни Ирландии: да, она может влиять на жизнь государства, но только морально, через своих прихожан. Реформа, которую задумал Сталин, призвана была консолидировать наше общество ввиду почти неминуемого столкновения с фашистской Германией».
В тексте Конституции, приятой в 1936 году и до сего дня слывущей «сталинской», партия упомянута один-единственный разв 125-й (а не в 1-й, не в 6-й!) статье об общественных организациях, где говорится, что партия является ядром общественных организаций. Только в брежневской Конституции она была названа «ведущей силой страны и общества»! И от Конституции 1924 года немало отличий: там в преамбуле утверждалось, что мир раскололся на два лагеря, которые неминуемо сойдутся в битве, победит лагерь социализма, и во всём мире появится одно-единственное государство, и т. д. В сталинском тексте ничего подобного уже нет.
Новой Конституцией предусматривалось, что выборы в Верховный Совет будут проводиться тайным голосованием, а до этого они проводились по месту работы и осуществлялись простым поднятием рук. Новая Конституция предполагала наличие бюллетеней и урн. Интересно, что вначале хотели даже ввести конверты, то есть бюллетени должны были вкладываться в конверты, а потом опускаться.
От начала подготовки Конституции, то есть примерно от 1934-го, и до 1937 года, когда Конституция начала действовать, длился почти трёхлетний период либеральных сталинских реформ — ни что иное, как их неудача (вследствие противодействия партийной элиты, не желавшей идти на альтернативные выборы) привела к репрессиям. И начало репрессиям положила как раз партийная элита страны.
Уникальный парадокс советской системы управления 1930-х состоял в том, что его сросшиеся ветви, а по сути одну-единственную ветвь власти от макушки до корней обсел партаппарат. Всё это Сталин решил поломать с помощью новой Конституции. Во-первых, отделить в советских органах исполнительную власть от законодательной (разрушив связку Совет — Исполнительный комитет Совета). Во-вторых, от их обеих отделить судебную, которая напрямую подчинялась, через наркомат юстиции, Совнаркому. В-третьих,