Цены в магазинах менялись по несколько раз за день. Чтобы успокоить рядовых граждан, имевших вклады в частных банках, председатель Центробанка С. Дубинин 20 августа гарантировал возврат частных вкладов. В реальности же, пока клиент занимался переоформлением, курс рубля летел вниз, и к моменту получения своего вклада в руках несчастного гражданина оказывалась в лучшем случае одна треть первоначальной суммы. В этот раз правительство своими действиями, имевших вполне прогнозируемый результат, ограбило тех немногих, кто успел поднакопить средств во время безумных рыночных реформ, — «дворян», в нашей терминологии. Власть в какой-то степени потеряла поддержку и этой малочисленной прослойки…
   23 августа Ельцин отправил в отставку весь состав правительства. Исполнять обязанности премьер-министра опять позвали В. Черномырдина, но отставленные члены правительства пока, впредь до формирования нового состава кабинета, оставались на своих местах.
   Кандидатура В. Черномырдина через Думу не прошла, и Ельцин, понимая, что если будет настаивать, то и сам может не усидеть на троне, предложил в премьер-министры Е. М. Примакова.
   Вместо Дубинина главным банкиром страны стал В. Геращенко.
   Время работы правительства Е. М. Примакова оставило добрую память у большинства граждан России. Ему удалось частично погасить задолженности по зарплате и пенсиям, а вскоре подоспело и некоторое повышение цен на нефть на мировом рынке. Правительство наладило нормальные отношения с Государственной думой, смогло в короткое время разработать вполне приличный бюджет на 1999 год, который не встретил оппозиции в парламенте. Всё это способствовало началу экономического роста.
   Страна стала оживать, — но это и сгубило Примакова. «Правая» печать с первых дней работы нового правительства начала его ожесточённую критику, да ещё с элементами клеветы. Зная болезненную ревность Ельцина к возможным политическим соперникам, пустили слух о том, что Примаков метит в президенты, и что его популярность в народе растёт.
   Совет Федерации создал специальную Временную комиссию по расследованию причин, обстоятельств и последствий решений Правительства РФ от 17 августа, приведших к дефолту. С. Кириенко, А. Чубайс и Е. Гайдар отказались явиться на заседания комиссии и дать свои показания. И это — отличная иллюстрация построенной у нас «демократии». Например, в США люди, отказывающиеся сотрудничать с сенатской комиссией, не могут впредь занимать государственные должности, а у нас — ну, не пришли, и не пришли. Как известно, Кириенко впоследствии стал не кем-нибудь, а полномочным представителем президента в одном из федеральных округов.
   Комиссия смогла получить письменные свидетельства на поставленные вопросы от Министерства финансов, Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг, Счётной палаты, Генеральной прокуратуры, Службы внешней разведки. Уклонился от предоставления информации только Центральный банк, что тоже наводит на размышления.
   Результаты работы комиссии были опубликованы в «Парламентской газете» 23 марта 1999 года. Выяснилось, что решения от 17 августа принимались лично С. Кириенко и С. Дубининым, при участии тогдашнего министра финансов М. Задорнова, первого заместителя председателя Центробанка С. Алексашенко, а также посторонних лиц — А. Чубайса и Е. Гайдара, не занимавших тогда должностей в государственных структурах, и приглашённых лично С. Кириенко в качестве экспертов. Было признано, что все чиновники превысили служебные полномочия и должны нести персональную ответственность за последствия своих действий.
   Бумаг ГКО-ОФЗ было выпущено в общей сложности на 436 млрд. рублей, и доходов от новых выпусков не хватало на покрытие платежей по предыдущим; и эта порочная практика проводилась в жизнь в течение четырёх лет (с 1994)! Могло быть только две причины для такой «финансовой политики»: или организаторы этой пирамиды преследовали цели личной наживы, и являются ворами, или игра в ГКО — признак некомпетентности ответственных правительственных чиновников самого высокого ранга. Мы склоняемся к первому «или»; но комиссия Совета Федерации однозначно квалифицировала действия правительственных должностных лиц, и в частности бывших министров финансов Чубайса, Лившица и Задорнова, как профессионально некомпетентные, безответственные и халатные.
   Но было также отмечено, что ряд высокопоставленных государственных лиц, в частности, А. Чубайс, А. Кох, С. Алексашенко — сами зарабатывали деньги на спекулятивных операциях с государственными ценными бумагами, и что ЦБ России тоже превратился в игрока на рынке ГКО-ОФЗ, вместо того, чтобы блюсти стабильность национальной денежной единицы. Получая громадные доходы от ГКО-ОФЗ, руководство банка тратило их на создание всевозможных поощрительных фондов для своих сотрудников, на содержание которых и без того шли непомерные суммы (в 1998 на это ушло 9,7 млрд. рублей). Именно по этой причине Центробанк всячески отбивался от всякого контроля со стороны законодательной власти.
   Настоящей «бомбой» в мировом финансовом мире стала история с пропажей 4,8 млрд. долларов, которые были выданы правительству РФ от МВФ для ликвидации последствий дефолта. Главе МВФ Мишелю Камдессю это стоило кресла, а в России всем причастным — хоть бы что. Слава Богу, хоть медалями не наградили (хотя, кто знает…). Лишь осенью 2001 года правительство М. М. Касьянова вернулось к вопросу об этом «пропавшем» займе, и… решило выплатить Международному валютному фонду проценты по нему (8 % годовых). Разумеется, из бюджета, — за счёт денег, собранных со всей страны.
   И кстати, американцы ещё осенью 1998 года, на переговорах с чиновниками из России о совместных мерах против отмывания «грязных денег», предлагали раскрыть именатех, кто «хапнул» эти деньги, а заодно и фамилии ещё двух сотен крупных российских коррупционеров, на счетах которых в иностранных банках находится около 60 млрд. долларов. Но, как пишет В. Сироткин, «российская делегация вежливо отказалась — ещё бы, в её составе как раз и находились некоторые владельцы этих счетов!» — …впрочем, для российских служб эти имена и так не были секретом.
   Правильно понимая происходящее, многие депутаты на протяжении всех прошедших лет оценивали, как крайне неэффективную, и даже вредную для России, работу самого президента Ельцина. Ещё до финансового обвала, в апреле 1998 года депутаты Л. Рохлин и В. Илюхин начали сбор подписей под инициативным письмом об отрешении Б. Ельцина от власти в соответствии с конституционными нормами. В итоге письмо подписали 177 депутатов; в нём кратко формулировались основные обвинения против Ельцина, и ставился вопрос о создании специальной парламентской комиссии, которая должна была бы оценить правильность соблюдения процедурных порядков и фактической обоснованности обвинений, выдвигавшихся против президента Российской Федерации. И 19 июня 1998 года на пленарном заседании Государственной думы такая комиссия была образована.
   В августе, после дефолта, по предложению группы депутатов-аграриев Дума приняла постановление, которым рекомендовала президенту России Б. Ельцину добровольно подать в отставку. «За» проголосовали 245 депутатов, «против» — 32, остальные, — вот они каковы, наши депутаты! — проигнорировали голосование. Ельцин, разумеется, в отставку не подал.
   Через полгода, 13 мая 1999 года газета «Коммерсантъ» опубликовала доклад комиссии и текст заключения, подготовленного к этому докладу Федеральной службой безопасности от имени правительства. Правда, не ясно, почему это было поручено ФСБ, а не, например, Министерству юстиции?.. Кстати, во главе ФСБ в это время стоял В. Путин, который через год, сам став президентом, издал указ о неподсудности бывшего президента Ельцина.
   Первым пунктом обвинений было участие Б. Ельцина в Беловежских «посиделках», которые привели к уничтожению СССР, хотя Всесоюзный референдум 17 марта 1991 года показал желание народа сохранить СССР. Основное возражение ФСБ на это состояло в том, что комиссия, оценивая деяния президента России, ссылалась на Уголовный кодекс РСФСР, в то время как он утратил свою силу с 1 января 1997 года. В итоге ФСБ дала такое заключение:
   «Ошибочное применение комиссией норм уголовного и другого законодательства вызывает сомнения в её выводах, что может повлечь, в свою очередь, нарушение прав человека по отношению к Президенту Российской Федерации».
   По поводу же Всесоюзного референдума и его результатов было заявлено, что они не являются источником права.
   Вторым пунктом обвинений фигурировал расстрел парламента в октябре 1993 года. По этому пункту ФСБ отметила, что Верховный Совет работал неудовлетворительно в 1992–1993 годах. Именно поэтому Ельцин вынужден был издать Указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», который и стал детонатором событий сентября-октября 1993 года. Всю ответственность за насилие и кровопролитие в Москве ФСБ признала за Верховным Советом и его бывшими руководителями (Р. Хасбулатов и А. Руцкой). Президент же действовал в состоянии крайней необходимости, чтобы предотвратить массовые беспорядки, погромы, разрушения, поджоги и другие антиобщественные действия.
   По третьему пункту — обвинения президента в событиях в Чеченской республике в 1990-е годы — ФСБ признала, что на территории Чечни к 1994 году сложилось опасное положение, и единственным действенным правовым инструментом для обеспечения законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской республики, которым располагал в то время президент Российской Федерации, являлся институт крайней необходимости.
   В четвёртом пункте обвинений в адрес Б. Ельцина говорилось о сознательном ослаблении обороноспособности страны. Правда комиссия отмечала, что она не нашла в действиях Б. Ельцина намерения оказать помощь иностранному государству, и не сочла возможным выдвинуть против него обвинение в государственной измене, но признала, что он виновен в злоупотреблении должностными полномочиями, совершил тяжкие преступления.
   Это обвинение ФСБ практически не рассматривала по существу.
   Пятым, заключительным пунктом обвинений был «геноцид российского народа». Из-за обвального падения жизненного уровня россиян, разрушения системы медицинского обслуживания, безработицы, началось вымирание населения. Более 32 миллионов человек живут в России ниже уровня, называемого «прожиточным минимумом». Задолженность по выплате ежемесячного пособия на детей выросла за время президентства Б. Ельцина до 25 млрд. рублей. Задолженность по пенсиям выросла до 30 млрд. рублей. К концу 1998 года безработица в России, если её рассчитывать по методике Международной организации труда, составила около 8,6 миллиона человек, или почти 12 % экономически активного населения.
   По данным Межведомственной комиссии Совета безопасности РФ по экономической безопасности, в 1997 году, по сравнению с 1991-м, произошло снижение потребления мяса на 55 %, молока — на 41 %, яиц — на 31 %, рыбы — в 2,2 раза. Выросло потребление только картофеля да печёного хлеба. По данным Министерства здравоохранения РФ, число заболевших на каждые 100 тысяч населения с 1992 по 1997 год росло следующим образом: сифилис — с 13,4 случаев до 277, туберкулез — с 39 до 74, злокачественные новообразования — с 271 до 294, наркомания — с 3 до 28, психические расстройства — с 274 до 348, СПИД — с 0,05 до 2,7. Это сопровождалось сокращением числа медицинских учреждений и коек в них.
   Президент Б. Ельцин обвинялся в том, что своим Указом от 14 августа 1992 года «О введении в действие системы приватизационных чеков в Российской Федерации» нарушил действовавший в то время «Закон об именных приватизационных счетах и вкладах в РСФСР», а, как известно, Конституция устанавливает верховенство закона над президентским указом. Замена системы именных приватизационных счетов анонимными ваучерами привела к многочисленным финансовым аферам и злоупотреблениям, скоропалительной концентрации богатства в руках кучки дельцов.
   По этому пункту ФСБ заявила, что Ельцин в России разрабатывал и проводил свою политику не в одиночку, а совместно с другими структурами государственной власти, в том числе и со всеми ветвями законодательной власти, включая Думу. Кроме того, обращалось внимание, что само понятие «геноцид» как уголовно наказуемое преступление не фигурирует в УК РСФСР, действовавшем до 1997 года, а следовательно, нельзя обвинять президента в преступлении, которого вообще не существовало в нашем тогдашнем уголовном праве.
   Подводя итог, специалисты ФСБ констатировали, что они не нашли во всех собранных документах каких-либо признаков совершения президентом России государственной измены и других тяжких преступлений. По их мнению, подготовленные комиссией Думы документы носят не правовой, а политический характер, а это не может быть положено в основу для принятия решения о возбуждении уголовного дела и выдвижения обвинения против Президента РФ с целью отрешения его от должности.
   Парламентские слушанья были назначены на 15 мая 1999 года.
   27 апреля 1999 года Ельцин издал указ об изменении в составе правительства: министр внутренних дел С. Степашин был назначен первым вице-премьером; через две недели, 12 мая президент своим указом уволил Е. М. Примакова, и отправил в отставку весь состав правительства. Так Ельцин надеялся укрепить свои позиции перед решающим событием.
   В день голосования об отстранении президента от власти — импичмента, правительство и администрация президента мобилизовали все свои ресурсы, чтобы не допустить обвинительного приговора. Сами депутаты впоследствии говорили, что выплаты за «правильное» голосование достигали 30 тысяч долларов. В результате 102 депутата из 450-ти в той или иной форме уклонились от голосования, которое было только личным и открытым. Всего было роздано 348 бюллетеней;15 депутатов получили бюллетени, но не опустили их в урны.
   Для начала процедуры импичмента нужно было по любому из пяти пунктов обвинения набрать не менее трёхсот голосов.
   Вот результаты голосования:
   За обвинение по развалу СССР и подписанию Беловежских соглашений было подано 240 голосов, против — 72. Недействительными оказались 7 бюллетеней.
   За обвинение по расстрелу Белого дома высказались 263 депутата, против проголосовали 60, недействительных бюллетеней — 8.
   За незаконное начало чеченской войны голосовало 288 депутатов, против — 43, и ещё 4 бюллетеня были признаны недействительными.
   За обвинение в развале армии и подрыве обороноспособности страны высказался 241, против — 77, недействительных бюллетеней — 14.
   За обвинение в геноциде народов России проголосовали 238 человек, против — 88, недействительных бюллетеней — 7.
   Отрешения Ельцина от власти не произошло.
   В первые дни после завершения этого дела Ельцин пережил очередное ухудшение состояния здоровья. Многие объявленные встречи были отложены или заменены телефонными разговорами.
   В Россию вернулся бывший мэр Санкт-Петербурга А. Собчак; он, обвинённый в коррупции, более двух лет находился в бегах, укрываясь в Париже, куда ему помог уехать его бывший заместитель В. Путин. Возвратился и А. Смоленский — бывший владелец СБС-АГРО банка, обвинявшийся в финансовом мошенничестве в особо крупных размерах. Стал часто, без особой огласки, наезжать в Россию С. Станкевич, нашедший убежище в Польше после того, как был обвинён в получении взяток.
   Были прекращены все ранее начатые уголовные дела по экономическим преступлениям.

Коррупция и новый застой

   Российской коррупцией на Западе возмущались задолго до дефолта. В 1996–1997 годах вели кампанию на эту тему западные СМИ; наконец, отреагировал американский конгресс, — и даже МВФ и Всемирный Банк, никогда не гнушавшиеся подкупать политиков, решили провести независимый аудит. И обнаружили (в 1998) гигантскую систему разворовывания российскими чиновниками международной финансовой помощи. Экспертами Всемирного банка была даже составлена сравнительная таблица [21]видов коррупции и экономического ущерба от них в России:
 
 
   Из российских же чиновников помалкивали даже те, кто по должности был обязан бороться с коррупцией. У нас тут украденным стабилизационным кредитом 1998 года никто всерьёз не стал бы заниматься, если бы на том не настаивал новый премьер-министр, Е. М. Примаков. Впрочем, и при нём ничего серьезного против массовой коррупции сделано не было: Евгений Максимович только и успел, что дать санкцию на арест двух олигархов, Березовского и Смоленского, всё равно недоступных для российского правосудия: в тот момент оба пребывали за границей. Один жил в вилле неподалёку от знаменитых Канн (по соседству с виллой дочери Ельцина Т. Дьяченко), а второй пребывал в замке близ Вены.
   Но для элиты и этого оказалось достаточным: премьер склоняется к реальной,а не показной,борьбе с коррупцией! Штаты и ЕС его поддержат! Как противодействовать такому «вредному», поступающему не «по понятиям», руководителю? Старым, проверенным способом, через ложь и очернение.
   Зацепились за резолюцию премьера на справке МВД, Генпрокуратуры и Счётной палаты о причинах дефолта 17 августа 1998:
   «Прошу проговорить вопрос с генеральным прокурором. Следует, не откладывая, открывать уголовные дела. Ущерб, нанесённый государству, огромен. Что можно было бы вернуть? — Примаков. 1. XII 98 г.».
   А в самой справке — списочек тех, кто играл на ценных бумагах ГКО и «полакомился» затем кредитом МВФ на 4,8 млрд. долларов, выделенным на покрытие ущерба от дефолта. К тому же в ней сообщалось, что органы налоговой полиции США и Франции активно помогают следователям из Москвы. Они уже наложили арест на ряд счетов российских граждан в Бостоне и Нью-Йорке, на сумму в 14,8 млн. долларов, и «вычислили» французский счёт одного из руководителей крупного российского коммерческого банка, на котором находятся 10,4 млн. криминальных долларов. [22]
   Воры предприняли серию контрдемаршей. По одному из принадлежавших Березовскому телеканалов прозвучало сравнение: де, «список Примакова» аналогичен «спискам 1937 года» на расстрел или на тюремные нары. Для ненавистников истории собственной страны, страшащихся над собою любой твёрдой руки, этого было бы достаточно, — и всё же Примаков оставался на своём месте.
   Видимо, Ельцин, сам себя считавший «твёрдой рукой», не сразу сообразил, в чём тут опасность.
   Тогда была затеяна целая серия «разоблачительных публикаций» вокруг «семьи» (заграничные счета А. С. Волошина, дача Т. Б. Дьяченко и т. д.) Теперь даже Ельцин понял, к чему приведёт официальное расследование хотя бы одной воровской аферы — она неминуемо вытянет всю цепочку, — и 12 мая 1999 года он отправил всё правительство Примакова в отставку. Экс-премьер отказался подать личное об отставке прошение, и Ельцину пришлось увольнять его указом; при этом он заявил Примакову: «давайте останемся друзьями»…
   Отставка Е. М. Примакова была очень плохо встречена в обществе. В массах его воспринимали как реального кандидата на пост президента, взамен Ельцина. Вокруг его имени стали объединяться политические силы; наметился его союз с Лужковым и Шаймиевым. По существу, отставка Примакова стала стартом новой избирательной кампании, с надеждой людей на положительные изменения в стране.
   В конечном итоге, эти надежды не оправдались. Примаков не пошёл на конфронтацию с Ельциным. В отличие от «масс» он знал, с чем ему придётся столкнуться, — а также знал, кого придётся брать в союзники. Ведь система потому и система, что сама подбирает себе кадры. Тех, кто ей подходит — поддерживает; тех, кто не подходит — изгоняет тем или иным способом. А уж как это выглядит со стороны «масс», — благообразно или ужасно, — вопрос десятый.
    1999 , март-июнь . — Югославский кризис. 12 мая . — Отставка Е. М. Примакова с поста премьер-министра РФ, назначение на этот пост министра внутренних дел С. В. Степашина. Начало августа . — Возобновление военных действий на Северном Кавказе. 9 августа . — Отставка С. В. Степашина с поста премьер-министра РФ, назначение премьер-министром РФ председателя Федеральной службы безопасности В. В. Путина.
   С уходом Примакова начавшееся было «умиротворение» внутри страны закончилось, и началось быстрое обострение. Прежде всего, это было связано с Чечнёй.
   Прошло почти три года после подписания Хасавюртского соглашения, и Чечня их даром не теряла. Летом 1999 года события в этой республике опять вышли на первое место в сводках новостей. Стал реализоваться план переноса войны на территорию соседнего Дагестана. Основанием для этого считалось то, что когда-то, во времена имама Шамиля, Дагестан и Чечня составляли единое исламское государство, и теперь настало время для его восстановления. На самом деле причина событий была экономической: выход к Каспийскому морю давал чеченцам возможность участия в нефтяных проектах по добыче и транспортировке нефти на Запад.
   С августа 1999 на территорию Дагестана начали просачиваться первые группы и отряды чеченских боевиков под командой Басаева и араба Хаттаба. Численность вторгшихся точно определить было нельзя, потому что к ним быстро примкнули ваххабиты из местных жителей и другие сторонники, но, по оценке дагестанских спецслужб, пришельцев из Чечни было не менее двух тысяч.
   Уже 4 августа Госсовет Дагестана обратился к Москве с просьбой о срочной присылке воинских сил для предотвращения массированного вторжения боевиков. Ельцин велел премьер-министру Степашину лично выехать в Дагестан, чтобы разобраться в обстановке и принять неотложные меры. К сожалению, Степашин, как и большинство «выдвиженцев демократии», обладая более чем средними способностями, только создавал суету, а положение ухудшалось. Раздражённый Ельцин сместил его с поста премьер-министра, и предложил завизировать проект Указа о назначении вице-премьером В. В. Путина, что дало ему возможность через несколько дней назначить Путина премьером.
   Новый премьер сразу начал формирование правительства, как кабинета войны. Управление войсками было передано Генеральному штабу. Путин дал указание о должном материально-техническом оснащении войск, дислоцированных на Северном Кавказе, объявив, что не считает справедливым, когда российские миротворцы в Боснии получают по тысяче долларов в месяц, а военнослужащие, рискующие жизнью на Кавказе, не получают вовремя даже свою нищенскую зарплату. Местные дагестанские ополченцы получили оружие и выполняли боевые задачи наравне с военнослужащими. Их роль в отражении агрессии очень велика, они служили проводниками для армейских подразделений, мужественно обороняли родные селения до подхода подкреплений, несли караульную службу и прочее.
   Такая позиция резко контрастировала с политикой предыдущих политиков, боявшихся решительных мер; она нравилась народу. Однако целый месяц тяжёлых боёв в горах, хоть и привёл к определённому перевесу федеральных сил, начавших вытеснять боевиков с территории Дагестана, «притушил» народные восторги: затяжная война никак не могла бы быть популярной. Но 9 сентября в 5 часов утра был взорван жилой дом в Москве на улице Гурьянова. Через четыре дня на Каширском шоссе был взорван ещё один жилой дом; погибли 118 человек. Вскоре взрывы раздались в Волгодонске, Буйнакске, Каспийске. Это переменило настроение в стране по отношению и к Чечне, и к решительным действиям нового премьера. Появились сообщения социологов о стремительном росте рейтинга В. Путина.
   Позже опальный олигарх Березовский намекал, что всё это происходило не без его участия, что это он — автор многих сценариев, приведших к раздуванию авторитета ничем не примечательного человека, ординарного ФСБ-шного полковника. А некоторые журналисты прямо говорили, что взрывы в Москве организовали сами сотрудники ФСБ. Мы очень сомневаемся, что это так. Но…
   Путин возглавил Федеральную службу безопасности летом 1998 года, уйдя туда с должности заместителя начальника администрации президента, и сменив в должности директора ФСБ Н. Ковалёва. Позже с Ковалёвым разговривал известный политический обозреватель Леонид Млечин. Вот что он поведал в своей книге:
   «Бывший директор ФСБ Николай Ковалёв рассказывал мне, что спецслужбы получали информацию о происходящем в Чечне и докладывали её руководству страны.
   — Но почему в таком случае Федеральная служба безопасности не смогла предупредить проникновение боевиков в Дагестан и последовавшие затем взрывы в Москве и других городах? — спросил я.
   — Я разработал систему предупреждения террористических актов, — ответил Ковалёв. — Этим занималось управление по разработке преступных организаций. И нам удалось предотвратить несколько акций, которые привели бы к массовой гибели людей. К сожалению, после моего ухода это управление было упразднено, а с ним разрушилась и система получения информации от готовящихся терактах.