Ван Ластбадер Эрик. Ниндзя

   До отплытия Юкио вела себя необычно тихо. Но как только паром тронулся, ее задумчивость как ветром сдуло.
   - Наверное, в городе будет какой-нибудь новый спектакль, - весело сказала она. - Или... там можно взять скаковых лошадей. Мы могли бы покататься и устроить пикник.
   Словно ничего и не случилось там, на берегу. Но Николасу было не по себе.
   Они смотрели на пенистую дорожку, за которой, как далекая мечта, скрывался в тумане Симоносэки. Чайки с жалобными криками вились над кормой. Паром прошел совсем рядом с двумя рыбацкими лодками, покачивающимися на волнах. На их мачтах были развешены черные сети, будто какой-то сумасшедший натянул дырявые паруса. Мальчишка на одной из лодок приветливо помахал рукой, но никто на пароме ему не ответил.
   Николас перевел взгляд на Юкио. Ее голова была откинута назад, словно она пыталась уловить слабое солнечное тепло; черные волосы развевались на ветру. Легкая тень от подбородка падала на ее длинную шею. Твердые округлости грудей Юкио; ему это кажется или действительно ее набухшие соски проступают через кружево лифчика?
   - Как ты думаешь, почему Сацугаи боится полковника? Ветер подхватил ее слова и унес их в туман, к рыбацким лодкам, которые уже успели превратиться в смутные точки. Николас не был уверен, правильно ли он расслышал.
   - Я об этом не знал.
   Юкио повернулась и внимательно посмотрела на него.
   - Да? Ты хочешь сказать, что ничего не замечал? Впрочем, тут нет ничего удивительного. В конце концов, я провела с ним гораздо больше времени, чем ты.
   - Они часто спорят. - Николас облокотился на поручень, наклоняясь над водой, и почувствовал прикосновение ее руки.
   - Не делай этого. - Юкио засмеялась. - Если ты упадешь, мне придется прыгать вслед, а я терпеть не могу воды.
   - Воды и поездов.
   - Вода хуже всего. Нет, я ничего не имею против моря; мне даже нравится на берегу. Просто я ужасно боюсь приливов, откатных волн и всего такого.
   - Что касается Сацугаи, - продолжал Николас, - они противоположны по своим убеждениям. Но все это на уровне разговоров.
   - Ты можешь себе представить, что они встречались бы друг с другом, если бы не Итами и твоя мать?
   Николас смотрел на воду, темную и светлую одновременно.
   - Не думаю.
   - Правильно. Я знаю Сацугаи. Такая ненависть может объясняться только страхом, а Сацугаи не из тех, кого легко запугать, поверь мне. Значит, у полковника есть что-то действительно серьезное против Сацугаи.
   - Видимо, дело в том, что Сацугаи в свое время подозревали в военных преступлениях как члена дзайбацу. Ты знаешь об этих чистках, когда американцы пытались разрушить традиционные плановые структуры. Мой отец выступил тогда в защиту Сацугаи. Я не знаю подробностей, но в любом случае такой долг должен очень тяготить Сацугаи.
   - Да. Он гордится тем, что всего добился сам. Теперь он стал еще могущественнее, чем до войны. - Юкио покачала головой. - Подумать только этим, пусть отчасти, он обязан полковнику.
   - Родственные связи. Для моей матери это важнее всего; по сравнению с этим политика не имеет никакого значения. Кроме отца и меня, у нее есть только Итами. И они друг для друга готовы на все.
   Туман сгустился, и стало холодно. Время от времени паром давал гудок, резкий и скорбный. Чайки улетели, и уже нельзя было рассмотреть даже воду за бортом. Казалось, они летят по воздуху; густая белизна тумана окутывала их удушающей пеленой. Голоса с другого конца парома звучали странно, будто доносились до них через огромную бездонную пропасть.
   Неожиданно из густого тумана появились очертания берега, и с легким толчком паром ткнулся в причал. Николас подумал: как капитан смог найти дорогу в таком тумане? Послышался скрип канатов, потом раздался яростный собачий лай.
   Поездка в Кумамото показалась Николасу бесконечной, хотя она составляла лишь небольшую часть всего путешествия. Может, виной этому был густой туман. Николасу мучительно хотелось выяснить, что привело сюда Сайго. Теперь он уже не сомневался, что и Кансацу был этим обеспокоен, хотя сэнсэй никогда не сказал бы об этом прямо. Но что могло быть опасного в поездках Сайго на юг? И почему это волновало Кансацу? Поезд мчался по Кюсю, и эти вопросы грызли Николаса. Больше всего на свете он хотел бы знать на них ответы, но хотеть этого было, разумеется, бессмысленно; Вообще, бесполезно чего-то хотеть, как часто говорила Цзон. "Если ты очень хочешь чего-то, ты должен это сделать. Тот, кто сидит и ждет, ничего не добьется". Юкио, как обычно, была озабочена только одним. В пустом полутемном вагоне она подняла юбку и забралась к Николасу на колени; поезд так раскачивался, что им вовсе не пришлось двигаться.
   В старые времена над городком Кумамото господствовал каменный замок, возвышавшийся на высоком серо-коричневом холме, который с наступлением весны покрывался буйной зеленью. Теперь же этот замок, по-прежнему величественный, оказался в тени огромной промышленной зоны, раскинувшейся в долине. Дымовые трубы непочтительно, как неловко растопыренные пальцы, уткнулись в небо. В тот день, когда Николас и Юкио сошли с поезда, их верхушки были укрыты туманом.
   Странно, но сам город не оказался таким современным, как можно было предположить, судя по промышленному гиганту в его окрестностях. Здесь мало что напоминало о западном влиянии. Николас и Юкио встретили здесь традиционных японских одежд больше, чем за все предыдущее путешествие. Даже сквозь туман,, который наконец стал рассеиваться, был виден гористый пейзаж Кюсю. Со всех сторон вырисовывались темные очертания, бросая на землю волнистые причудливые тени.
   Они остановились в небольшой гостинице.
   - Здесь, - суетливый хозяин открыл двери в. их комнаты, - у вас будет прекрасный вид на гору Асо. - Он опустил на пол их сумки и подошел к окну в комнате Николаса. - Конечно, для этого нужен безоблачный день. Но завтра вы увидите если и не все пять пиков, то Накадакэ - наверняка. - Хозяин отвернулся от окна и потер ладони. - Это, знаете ли, действующий вулкан; он всегда курится. - Пухлая рука указала куда-то в туман за окном. - Во время извержения становится темно, как ночью, а вокруг сыплется зола и пемза. - Хозяин подошел к двери и взялся за ручку. - Можете себе представить?! - Он поцокал языком. Но мне грех жаловаться. Посмотреть на гору Асо каждый год приезжает много людей, а что бы я делал без туристов? - Он выразительно пожал плечами.
   Николас дал хозяину чаевые, и тот церемонно поклонился.
   - Буду рад вам помочь, чем смогу. - Он вышел, предварительно раскрыв дверь, соединяющую комнаты Юкио и Николаса.
   Николас позвонил Сайго, но не застал его и попросил передать, где он остановился.
   Они вышли в город и попробовали найти конюшню, но, похоже было, здесь не держали скаковых лошадей. Пообедать решили в крохотном ресторанчике на площади, обсаженной деревьями; птицы с криками порхали с ветки на ветку. Обед был безупречным, но Николас почти не ел; он чувствовал, что ему нужно подвигаться.
   После обеда они продолжали бесцельно бродить по городу, сворачивая с широких центральных улиц в маленькие переулки с их пестрыми лавчонками, густыми ароматами и шумными покупателями.
   В гостиницу возвратились вечером, когда уже смеркалось. Туман развеялся, и кобальтовый небосвод казался далеким и чистым. Николаса ожидала записка от Сайго: он обещал прийти к ужину.
   - Сколько мы здесь пробудем? - спросила Юкио, когда они переодевались; дверь между их комнатами оставалась открытой.
   - Не знаю. Я об этом не думал. А что?
   - Я хочу уехать отсюда. Больше ничего.
   - Но мы только что приехали.
   - Знаю, но мне кажется, будто мы тут уже целый год. Странный город.
   Николас рассмеялся, натягивая брюки.
   - Просто тебе здесь не нравится... Но, послушай, мы же далеко от воды. Он улыбнулся. - И я никак не смогу упасть за борт.
   Юкио тоже улыбнулась, но довольно неуверенно.
   - Да. Конечно. Но разве ты не заметил? Здесь какой-то странный воздух, как после пожара.
   - Это из-за нефтеочистительного завода, - объяснил Николас. - А может, это гора Асо. Я никогда раньше не был возле вулкана. Говорят, на Хоккайдо тоже есть вулкан.
   Сайго пришел в начале седьмого. Николас открыл ему дверь.
   - Что ж, Николас, я не... - Взгляд Сайго оторвался от глаз Николаса и скользнул за его плечо; лицо гостя внезапно побелело. - А она что здесь делает? - прошипел Сайго.
   Николас обернулся.
   - Юкио? Она решила поехать со мной. Разве ты не знал?
   Действительно, откуда он мог знать? Сайго сверкнул глазами и сердито уставился на Николаса.
   - Ты ведь нарочно это подстроил?
   - О чем ты?
   - Ты прекрасно знаешь. Не лги мне, Николас Она тебе все рассказала.
   Николас ощутил тепло ее тела у себя за спиной.
   - Я ничего ему не говорила, - ледяным тоном произнесла Юкио. - Но теперь, когда ты ведешь себя как обиженный мальчишка, - теперь ты сам, пожалуй, должен рассказать.
   - О чем рассказать? Эй, погоди.
   Сайго начал обходить его и приближаться к Юкио. Николас встал на его пути, уперевшись левым плечом в дверь. Юкио отступила в глубь комнаты.
   - Лучше расскажи, что все это значит. Сайго услышал в голосе Николаса скрытую угрозу и почувствовал, как у него от ярости вскипает кровь. Он сделал едва заметное движение правой рукой.
   Николас молниеносно подставил предплечье, и рука Сайго безжизненно повисла. Они находились очень близко друг к другу, и Сайго решил ударить ногой в колено противника. Николас стоял у дверного косяка, и от такого удара его колено разлетелось бы на мелкие осколки. Но он успел отступить, и нога Сайго с громким треском врезалась в дерево.
   Прежде чем Николас сообразил, что происходит, Сайго развернулся и бросился в коридор. Николас молча погнался за ним. Юкио подскочила к двери.
   - Николас! - закричала она и не раздумывая побежала вслед.
   Рыба-бабочка повисла у дна аквариума; ее крошечный рот открывался и закрывался, словно она пыталась съесть что-то за стеклянной стенкой. Пара проплывавших мимо гурами оторвала ее от этого сосредоточенного занятия, и бабочка укрылась за водорослями, которые медленно качались в потоке поднимающихся пузырьков.
   Они стояли в глубокой тени арки. На улице было тихо, и отчетливо слышался каждый шаг редких прохожих.
   - Чего ты ждешь?
   - Тише. - Николас считал про себя: "Двенадцать, тринадцать, четырнадцать".
   Из-за угла показалась молодая пара. Николас быстро посмотрел на мужчину и снова стал наблюдать за входом в магазин аквариумных рыбок, куда несколько секунд назад вошел Сайго. "Двадцать один, двадцать два, двадцать три". Досчитав до тридцати, он взял Юкио за руку и перевел через улицу.
   В задней части магазина тихонько звякнул колокольчик. Это было узкое помещение с голым дощатым подом; стены скрывались за стеклянными аквариумами разных форм и размеров. Только один или два из них были сухими и пыльными.
   Перед стеной, на которой были выставлены фильтры, прозрачные пластмассовые трубки и коробки с сухим кормом, на высоком табурете сидел худой старик с лицом серым, как вчерашний туман. Больше в магазине никого не было.
   - Здесь есть черный ход? - спросил Николас.
   - А? - Старик недоуменно поднял глаза. - Да, но...
   Николас и Юкио уже прошли мимо него и, миновав короткий темный коридор, вышли через маленькую дверь. Они оказались в тускло освещенном дворике с одним выходом.
   Николас и Юкио снова увидели Сайго только в следующем квартале. Он отчаянно петлял, и один раз, когда они, казалось, его уже упустили, у Николаса выступил пот на лбу: он подумал, что второго такого случая не представится. Но им повезло. Они заметили его в небольшой шумной толпе у газетного киоска, прямо перед собой. Трудно было сказать, случайность это или ловкий маневр. Но вопрос был в другом: почему вообще Сайго пытался ускользнув
   По небу плыла бело-голубая полная луна, огромная, как бумажный фонарь, предвестник зимних холодов. Плотные, словно шторы, облака искажали ее свет. Николас вынужден был то и дело останавливаться, чтобы оценить расстояние до быстро удалявшейся черной фигуры.
   Один раз Сайго обернулся; его лицо мелькнуло бледным пятном в свете луны, и Николас рывком затащил Юкио в подъезд. Он слышал ее учащенное прерывистое дыхание и громкие удары собственного сердца.
   Когда силуэт Сайго начал растворяться в глубине темной улицы, Николас схватил Юкио за руку, и они снова пошли. Неожиданно Сайго скользнул в узкую дверь довольно неказистого деревянного дома без окон. Исчез как ночной зверь.
   Несколько мгновений Николас, удерживая Юкио, стоял совершенно неподвижно в глубокой тени.
   - Пойдем, - сказал он тихо, и они пересекли улицу. На фасаде здания не было никакой вывески и никакого звонка. Ничего. Металлическая дверь, покрытая темно-красной эмалью. Николас взялся за медную ручку, почти не сомневаясь, что дверь будет заперта, но она легко открылась.
   Они оказались в большом вестибюле, в центре которого была широкая металлическая лестница. Ни на первом, ни на втором этажах Николас и Юкио не обнаружили никаких дверей - ничего, кроме свободного пространства.
   В здании било тихо, если не считать каких-то необычных вибраций, доходивших через грубый дощатый настил обширных пролетов.
   Они нашли одну дверь, закрытую на висячий замок, на третьем этаже. Юкио закашлялась и поспешно закрыла рот рукой: в воздухе висела мелкая пыль. Их охватило странное чувство - сознание вины за свое непрошеное вторжение, смешанное со смутным беспокойством, какое может возникнуть ночью в доме с привидениями.
   - Я хочу уйти отсюда, - прошептала Юкио, потянув Николаса за руку.
   - Тс-с.
   Николас медленно направился к запертой двери. Ему показалось, будто... Но он не был уверен, что разглядел это в полумраке. Он подошел ближе - да, на двери был нарисован черный круг, вдоль которого располагались девять черных ромбиков, а посередине - иероглиф комусо.
   Николас напряг память: где он видел этот знак? Да, конечно, это была рю. Но какая? Он видел этот символ совсем недавно, в Токио. Наверное, это местный филиал - или...
   Внезапно он отошел от двери и схватил Юкио за руку. - Пойдем, - Николас побежал, увлекая ее за собой. Они бежали по пустынным улицам. Николасу казалось, что они остались совсем одни в кошмарном лабиринте ночи, из которого нет выхода. Кровь тяжело стучала в его висках, и все тело пронизывала дрожь. Его мысли путались, и Николас почти не слышал слов запыхавшейся Юкио.
   Он узнал знак на той двери и понял вдруг, почему он приехал к Сайго и что его могло ожидать.
   Вернувшись в гостиницу, Николас отвел Юкио в ее комнату.
   - Ты мне ничего не объяснишь?
   - Чуть позже, - Он был поглощен своими мыслями. - Прими душ и отдохни. Подожди меня.
   - Но ты ведь не уйдешь снова? - с тревогой спросила Юкио. - Я не хочу оставаться одна.
   - Не волнуйся. Я буду рядом.
   Войдя к себе в комнату, Николас подошел к окну. Было совершенно темно, но ему казалось, что он видит белое облачко над вулканом Накадакэ, пятым пиком горы Асо.
   Теперь Николас понимал, почему Сайго ездил так далеко: подобных рю не было в районе Токио. В его ушах звучали слова Кансацу. В Японии есть много рю. В них учат самым разным вещам, и не всегда можно легко отличить добро от зла.
   Неудивительно, что Сайго так старался замести следы. Это вполне естественное поведение для ниндзя, одним из которых он теперь стал. Нет, это не какой-то местный филиал, это - центр. "Ниндзя не связаны бусидо", - сказал Кансацу, и это было правдой. Но искусство ниндзюцу может быть разным. Добро и зло. Красное и черное. Кансацу рассказал об этом Николасу перед его отъездом из Токио. "Самая страшная школа черного ниндзюцу - Кудзи-кири. Эта техника по-китайски "танец девяти рук" - лежит в основе многих подлинных и мнимых достижений ниндзюцу; говорят, это последние остатки магии во всем мире. Ты уже сам понял, что иногда граница между воображением и реальностью может исчезать". Тогда Кансацу показал Николасу символ школы Кудзи-кири. Это был тот самый знак, который несколько минут назад Николас видел на двери склада.
   Он слышал, как в соседнем номере льется вода в ванной и раздевается Юкио.
   В душе Николаса зародилось подозрение, и чем больше он об этом думал, тем сильнее оно становилось. Знал ли Кансацу, что ждет Николаса в Кумамото? Вероятно, он только догадывался об этом. Но какое вообще он имел к этому отношение?
   Внезапно у Николаса возникло неприятное чувство, будто им управляют какие-то силы, о существовании которых он даже не подозревал. Очевидно, Кансацу рассказал ему далеко не see. Но почему?
   Луна вырвалась, наконец, из плена облаков и теперь свободно плыла по небу. Весь мир был залит голубоватым холодным светом. На горизонте вырисовывался конус вулкана, словно бледный зонтик какого-то взрыва в замедленном кино. В воздухе неподвижно висели мелкие частички вулканической пемзы.
   Николасу казалось, будто чья-то неумолимая рука уже прочертила линии его жизни. Как он сказал сегодня Юкио, он был связан обещанием. С самой первой встречи он и Сайго стали врагами. Николас еще не знал, почему так произошло, но он должен был с этим считаться. Что теперь делать? Он знал. Он знал, и это пугало его.
   Шум воды давно стих. Николас встал, открыл дверь в комнату Юкио и остановился на пороге. Свет был погашен, и не было слышно ни звука.
   Николас тихо позвал Юкио.
   Голубая луна отбрасывала на пол наклонные тени оконных створок.
   - Юкио?
   Он вошел в комнату.
   И тут же застыл. Харагэй. В комнате кто-то был. Николас повернул голову и увидел Юкио: она лежала нагая поверх покрывала, ее грудь и живот мерно поднимались и опускались.
   - Добро пожаловать, Николас.
   Он обернулся. Голос доносился из дальнего угла комнаты. Там на стуле сидел Сайго.
   - Очень мило с твоей стороны нас навестить.
   - Сайго. Как ты сюда попал?
   - А как ты думаешь, Николас? Как ты думаешь?
   - Есть много способов - для ниндзя. Сайго казался бесстрастным.
   - О да, разумеется. Но, видишь ли, мне это просто не понадобилось. - Он сделал паузу. - Юкио сама меня впустила.
   - Юкио... - Николас сделал шаг к кровати.
   - Бесполезно, Николас. Она тебя не услышит.
   - Она...
   - Нет-нет, все в порядке. Она просто спит. Но ты не сможешь ее разбудить, так что не теряй времени даром. И не волнуйся, ей ничего не угрожает.
   - Разбуди ее, - сказал Николас.
   Он сидел на кровати. Тело Юкио покрылось гусиной кожей, но дыхание казалось спокойным. - Нет. Не сейчас.
   Наконец, Сайго встал. Он был одет в черный шелковый костюм, немного старомодный. Его волосы были подстрижены так коротко, что он выглядел почти лысым, и эта черная щетина придавала ему зловещий вид.
   - Теперь я, наверное, должен сказать с огорчением, что подтвердились мои худшие догадки. Я имею в виду тебя. Но при этом я покривил бы душой - я нисколько не огорчен. Мало того, я очень рад. Я с самого начала тебя раскусил, как и мой отец. - Сайго покачал головой. - Правда, надо отдать тебе должное я так и не понял, как тебе удалось это разнюхать.
   - О чем ты? - удивился Николас
   Глаза Сайго недобро сверкнули, и губы исказились, будто Николас ударил его. Он бросился к Николасу и схватил его за воротник.
   - Ну ладно, - яростно прошептал Сайго, - хватит. Я пытался быть вежливым, но больше не вижу в этом прока. Ты что, действительно думал, что я не замечаю, как ты за мной шпионишь? Неужели я бы тебе это позволил, если бы сам не хотел? Ты и в самом деле дурак.
   Николас отбросил от себя руки Сайго. Они стояли напротив и сверлили друг друга глазами, точно два титана перед схваткой за господство над миром.
   - Зачем ты это делаешь?
   - Я спасаю себя, - ответил Сайго. - По-моему, это очевидно. Я принят а элиту, Николас, в элиту, которая гораздо выше, чем буси. - Он сделал шаг вперед. - И ты можешь к нам присоединиться.
   - Что?
   - Зачем, ты думаешь, я тебя сюда позвал? Здесь не курорт. А ты привез с собой ее. Идиот!
   - Я люблю ее.
   - Забудь о ней. Она ничто. Меньше чем ничто. Шлюха. Последняя...
   - Заткнись!
   - Ах да, я забыл о твоем английском происхождении. Как это благородно! Сайго подошел к Николасу вплотную. - Кем бы она ни была, это не важно. Ее больше не существует - ни для тебя, ни для меня. Я предлагаю тебе весь мир, Николас. Ты просто не понимаешь. Ниндзюцу - это...
   - Но почему черная школа, почему Кудзи-кири?
   - Так-так, понятно. Я вижу, ты пообщался с этим ублюдком Кансацу. Да, это черное ниндзюцу, и мы - самые сильные. Кудзи-кири делает тебя непобедимым. Никто в целом мире не сможет тебя остановить. Подумай об этом!
   - Меня это не привлекает.
   В следующее мгновение Николас уже уклонялся от молниеносных ударов Сайго. Он покатился по полу. Сайго сделал обманный выпад локтем и попытался ударить ребром ладони в горло. Николас блокировал удар, но Сайго всей тяжестью навалился на его левую руку. Николас знал, что ему придется нелегко: в ближнем бою у Сайго было огромное преимущество, благодаря специальным тренировкам. Единственная надежда Николаса состояла в том, чтобы вырваться и увеличить дистанцию.
   Он нанес удар коленом, пытаясь одновременно вывернуться из-под Сайго, но тот успел ответить, задев край ключицы Николаса. Их тела ожесточенно сплелись, и долгое время казалось, что они почти не двигаются: пальцы сжимали запястья, локти упирались в ребра - словно какой-то странный механизм, в котором одни детали мешают другим.
   Наконец Николас попытался изменить ход схватки и отчаянно ударил вверх коленом. Послышалось фырканье Сайго, и в ту же секунду раздался легкий металлический щелчок у самого лица Николаса и в лунном свете блеснуло короткое лезвие, зажатое между большим и указательным пальцами Сайго. Фокус иллюзиониста. Но это был не цирк, и Николас резко отклонил голову, на долю секунды опередив движение Сайго. Он почувствовал какой-то необычный запах, и его ноздри непроизвольно расширились. Николас напрягся и надавил плечом на руку Сайго, в которой тот держал смертоносное острие. Пот выступил у него на лбу и теперь медленно стекал, угрожая залить глаза.
   Но постепенно Николасу удалось ослабить хватку и вскочить на ноги. Его грудь тяжело вздымалась от напряжения последних секунд; он покачивался. Дождавшись, когда Сайго встанет, Николас атаковал. Но его реакция ослабла, и он с трудом сохранял равновесие; ему удалось блокировать удар в глаза, но он пропустил мощный удар в шею.
   Николас рухнул на пол; он кашлял и задыхался, его легкие судорожно хватали воздух. Он видел над собой ухмыляющегося Сайго, который знал, что противник уже не опасен.
   Николас попытался встать, но у него не было ног; он попробовал поднять руку, но ничего не произошло. Он растерянно смотрел на свое непослушное тело.
   Сайго склонился над ним со злобной улыбкой.
   - Ты думаешь, на этот раз я пришел неподготовленным? - проговорил он почти дружелюбно. - Нет, все было рассчитано с самого начала. Да, Николас, даже приезд Юкио. Она все знала. Больше того, она даже кое в чем мне помогла. Ты удивлен?
   Николас мог только беззвучно шевелить губами, как выброшенная на берег рыба; язык не слушался его. "Нет, - подумал он яростно. - Нет! Это ложь!"
   - Не стоит удивляться, Николас. Я же говорил тебе, она шлюха. Она, конечно, рассказала тебе, что мы были любовниками? Да, я в этом уверен.
   Сайго отвернулся, и в полумраке Николас увидел, как он приближается к Юкио. Он схватил спящую девушку и стянул ее с кровати. Перед Николасом зажглась лампа, и он замигал, приспосабливаясь к яркому свету. Юкио! закричал он безмолвно. - Юкио!
   Сайго посадил ее перед собой. Он разломил небольшую ампулу и поднес ее к лицу Юкио. Она качала головой из стороны в сторону, будто не хотела просыпаться.
   Наконец глаза Юкио раскрылись, и лицо ее медленно растянулось в улыбке, рабской и похотливой; ее руки потянулись к Сайго. Он грубо поцеловал девушку, и ее губы раскрылись, как цветок. Юкио!
   Сайго ласкал ее так, чтобы Николасу было хорошо видно.
   Он потер ее груди, и соски набухли и задрожали; потом провел рукой между ее бедрами. Юкио начала стонать.
   Сайго перевернул ее, поставил на колени перед кроватью и сбросил свои черные шелковые брюки.
   Юкио кричала. Николас попытался закрыть глаза, но стоны и крики безжалостно обрушивались на его мозг, и он снова открыл глаза, чтобы не сойти с ума.
   Юкио судорожно цеплялась руками за покрывало, сминая его в потные комки; ее веки были плотно сжаты. Вдруг она вскрикнула; покрывало треснуло в ее побелевших пальцах, и ее бедра резко содрогнулись. В эту минуту Сайго оставил девушку, и с ее губ сорвался вздох разочарования.
   Сайго подошел к Николасу и перевернул его на живот. Только теперь Николас понял, что происходит. Его обожгло болью, он почувствовал тяжесть Сайго на своей спине и услышал его тяжелое сопение.
   Полковник вернулся домой очень поздно. Он долго сидел за рулем машины и курил трубку, ни о чем не думая. Казалось, прошло несколько дней с тех пор, как он курил последний раз, и теперь он наслаждался вкусом табака. "Наверное, через некоторое время мне захочется чего-нибудь выпить", - подумал он.
   Луна смутным пятном висела низко над горизонтом. Полковник медленно поднял окно и собрался уже выйти из машины, когда его вдруг охватило какое-то странное оцепенение. "Этого следовало ожидать", - решил он. Полковник посмотрел на темные очертания дома и подумал о Цзон. Как она ему дорога. И как он ее подвел. Ее, и себя, и особенно Николаса. Полковник сделал то, что он должен был сделать, но знал, что этого далеко не достаточно. Он давно совершил эту ошибку, и сегодняшний вечер просто немного смягчил старую боль.