Ван Ластбадер Эрик. Плавучий город

   Кроукер сильно побледнел. Тяжелая пища камнем лежала у него в желудке.
   - Том, где, по легенде Мэлори, был двор Артура?
   - В Камелоте. Это всем известно.
   - А как называлось то тайное место, где он должен был править?
   - Авалон. - Том вскинул голову. - Что-то вроде сказочного города, плавающего в тумане. Некоторые считают, что это был друический дом Морганы. А к чему это ты?
   Мозг Кроукера лихорадочно работал, однако рациональная его часть вступила в противоречие с интуицией. Он вспомнил, как Джон Джей Архам рассказал ему, что за обучение Веспер заплатил фонд "Авалон". Фонд этот назывался так же, как сказочный город в "Короле Артуре".
   - Мой напарник внедрился в одну компанию, которая тоже занимается мошеннической торговлей оружием, - сказал Кроукер. - Она входит в международный картель, состоящий из членов американской мафии и японской якудзы. - Он посмотрел Тому в глаза. - И что еще хуже, в прошлом году мы с напарником обнаружили, что в это дело замешаны некоторые члены правительства США. Эта компания называется "Авалон, лтд.". Я считал, что "Авалон", "Моргана" и "Мэлори" были конкурентами.
   Мэйджор покачал головой.
   - По-моему, как раз наоборот - они все являются частями одной гигантской организации.
   Кроукер чувствовал, что стоит на пороге важнейшего открытия. Решив уйти на дно, Оками с самого начала настойчиво указывал Кроукеру и Николасу на компанию "Авалон, лтд.". Почему? Он предполагал, что Годайсю владел и руководил компанией "Авалон, лтд.". Потом, когда он вышел на компанию "Моргана", его первой мыслью было, что Оками и Гольдони ввели в игру свою собственную сеть торговли оружием, чтобы вытеснить компанию "Авалон". Теперь же, когда он знал, что "Авалон", "Моргана" и "Мэлори" были частями единого целого, перед ним встал вопрос: кто же монополизировал рынок международной торговли оружием? Имя Годайсю было ответом, лежащим на поверхности. Это было вполне возможно и, к тому же, отвечало на вопрос, почему Оками указывал им на компанию "Авалон". Винсент Тинь, глава компаний Николаса в Сайгоне, был убит - Николас сказал, что это сделал Рок. Его тело спрятал один из членов якудзы, который выдавал себя за владельца компании "Авалон". Названный им адрес в Лондоне оказался вымышленным. Теперь Кроукер был почти наверняка уверен в том, что Годайсю имел непосредственные связи с Роком и Плавучим городом.
   Но Джонни Леонфорте был представителем Годайсю в Америке и в прошлом году был также убит. Так кто же направлял нескончаемый поток краденого у правительства США оружия из УНИМО? Вероятно, это был человек, нанявший Леонфорте и к тому же курировавший УНИМО, - сенатор Ричард Дедалус!
   Старая сгорбленная женщина проковыляла по дорожке, выложенной камнем, остановилась и потянула за толстую пеньковую веревку - зазвенел бронзовый колокол. Стоя перед храмом Синто, старуха дважды хлопнула в ладоши, поклонилась разбуженному ею ками и начала свои молитвы. Глядя на нее в окно, Николас продолжал допрашивать Зао, но тот твердил, что ничего не знает, и даже пытался их запугать:
   - Считайте себя мертвецами. - Зао переводил взгляд с Николаса на Тати. - Вы даже не представляете... - Он не докончил, так как его рот открылся от удивления, когда Сидаре закатал рукав рубашки и показал ему свою татуировку ирезуми.
   Зао сидел в кресле со связанными за спиной руками. Лицо его пылало ненавистью, а глаза говорили: кто бы ты ни был, здесь, в Киото, ты никто, и для меня ничего не значишь.
   Николас, наблюдавший из окна за старухой, молившейся у храма, перевел взгляд на Сидаре. Они приехали в этот Отель Любви потому, что здесь жильцам, как правило, не задавали лишних вопросов. Отель был расположен на небольшой боковой улочке квартала Джи-он. Это уродливое железобетонное здание находилось рядом с множеством старых ресторанчиков совершенно иной архитектуры, а неподалеку стоял прекрасный храм Синто, одна из достопримечательностей Киото.
   - Так мы ничего не добьемся, - шепнул Николас Тати. - И время работает против нас.
   Сидаре кивнул.
   - Знаю. Можешь не сомневаться, люди уже рыщут по городу в поисках своего босса. И если его оябун уже знает, что...
   Николас понимал, о чем говорил Тати. Если имя Сидаре каким-то образом будет замешано в деле похищения Зао, это может привести к серьезной схватке за честь между ним и оябуном Зао.
   - Он знает, что время работает против нас, - сказал Николас. - Мы должны заставить его рассказать все, что он знает, и смыться из Киото прежде, чем его люди найдут нас.
   Повернувшись к Николасу, Тати тихо, чтобы Зао не услышал, сказал:
   - Не волнуйся. Он расскажет нам все, что нужно, а потом даже и не вспомнит об этом.
   Тати встал перед Зао, слегка расставив ноги. Его руки свободно висели вдоль тела, пальцы рук были расслаблены. Он глубоко дышал. Зао уставился на него как на помешанного.
   Сосредоточившись, Николас почувствовал, как Тати постепенно концентрирует свою психическую энергию - так гадюка перед атакой свивает свое тело в кольца. Но только в тот момент, когда Тати начал нараспев свой монотонный монолог, Николас осознал всю чудовищность того, что должно было произойти.
   Мысленным взором он почти воочию видел, как сливаются два потока свет и тьма, Акшара и Кшира, две полярные противоположности тау-тау. И, как по волшебству, перед ним возникла киу, сферическая оболочка тау-тау, внутри которой он увидел луч света, Акшару, и его темную противоположность, Кширу. Обе эти половины свивались и закручивались между собой подобно молекулам ДНК. Наблюдая за ними, Николас понял, что сбылись его худшие предположения. Он узнал эти темные узелки в структуре Кширы. Кансацу, его учитель и враг, действительно нашпиговал свое учение об Акшаре зернами Кширы. Подобно глубоко запрятанным минам замедленного действия, взрывающимся при малейшем приближении к ним, наставления Кансацу стали неотъемлемой частью Николаса, и спасти его теперь могло только слияние света и тьмы в единое целое.
   Николас был ошеломлен. Он был уверен, что присутствует при совершении таинства сюкен. Сидаре владел искусством корёку, силой озарения, которая вела к единению, сюкену. В свое время Николас очень хотел познать тайны корёку от Микио Оками, но кайсё слишком быстро исчез из его жизни.
   Тати что-то говорил, воздух в комнате становился вязким, но Зао не замечал всего этого. Его веки вздрагивали, дыхание стало ровным и глубоким. Когда активность его мозга была сведена к минимуму, Сидаре жестом показал Николасу, что можно задавать Зао вопросы, на которые он упорно не желал отвечать. Интересно, что голос допрашиваемого звучал отчетливо и даже настороженно. Он не был ни в состоянии транса, ни в состоянии гипноза. Николас понял, что Зао находился под влиянием невидимой для него сферы, которая вращалась в сгустившейся атмосфере прямо перед его лицом. И эта сфера, в которой Акшара и Кшира уже не были врагами, а скорее частями единого целого, заставляла Зао верить всему, что говорил ему Тати. Возможно, ему казалось, что он спит и видит сон или что разговаривает с Павловым. Это не имело для него никакого значения. Зао подробно рассказал о том, как Павлов приходил к нему в "Ниньо-ро", как потом он пригласил русского к себе домой на ночь, а на следующий день отвез его туда, куда ему было нужно. Имена, адреса, сделки - он выдал им все. Наконец, когда Николас исчерпал свои вопросы, Тати прекратил свое психическое воздействие на Зао и взглянул на Николаса. Между ними возникло нечто, чему Линнер не мог подобрать определения Они оставили Зао одного в комнате, приоткрыв дверь так, чтобы кто-нибудь случайно наткнулся на него.
   Сейко смотрела, как Линнер и Сидаре уходили из Отеля Любви. На ней был плащ до щиколоток, в руке большая сумка. Она спряталась в тени храма Синто, и они не заметили ее, да и очень торопились. Сейко чувствовала, что между Николасом и Тати существует некая глубинная связь. Это вызывало в ней ярость и ревность. К тому же она чувствовала себя обманутой, потому что, когда дошло до дела, они сочли ее всего лишь женщиной, а может быть посчитали, что ей опасно участвовать в допросе этого Зао.
   Раздумывая над всем этим, Сейко покинула территорию храма и вошла в отель. Поднявшись вверх по лестнице, она увидела единственную открытую дверь. Зао корчился в своем кресле, пытаясь высвободить кисти рук. Увидев ее, он замер и тревожно огляделся. Женщина притушила свет, и в комнате стало почти темно.
   - Ты кто?
   Она не ответила и только внимательно разглядывала его. Зао криво улыбнулся.
   - Лапочка, в таком положении мне не очень удобно заниматься сексом. Ты поможешь мне? - и он бесстыдно раздвинул ноги. - Ведь ты за этим пришла, не так ли? Так делай свое дело и уходи. - Улыбка превратилась в презрительную усмешку. - Когда увидишь мерзавцев, которые тебя наняли, скажи им, что у них все равно ничего не выйдет.
   Сейко подошла к столу и поставила на него свою сумку.
   - Да кто ты, черт бы тебя побрал?! Я знаю всех шлюх в Киото.
   И тут Зао увидел, как женщина, порывшись в сумке, извлекла из нее пару резиновых хирургических перчаток и ловким движением натянула их на руки, слегка напудрив пальцы. Зао умолк. Он следил за ее движениями со все возраставшим ужасом, а женщина тем временем что-то долго искала в сумке.
   Наконец Зао спросил:
   - Ты ведь не проститутка?
   Сейко медленно улыбнулась.
   - Я врач.
   - Врач? - повторил Зао с недоумением в голосе, как будто он впервые слышал это слово. - Мне не нужен врач.
   - Когда я сделаю с тобой то, зачем пришла, тебе действительно уже не нужен будет никакой врач.
   - Что это значит? - он не отрывал взгляда от ее рук, и страх окончательно парализовал его.
   Роясь в сумке, Сейко с интересом наблюдала за выражением его лица. Затем она достала оттуда длинный тонкий предмет.
   Зао сдавленно выдохнул.
   - Шприц для подкожных инъекций. Что ты собираешься делать?
   - Не волнуйся, ты ничего не почувствуешь. - Сейко снова улыбнулась. Никогда ничего уже не почувствуешь.
   Зао отпрянул от женщины с такой силой, что чуть не опрокинулся вместе с креслом.
   - А теперь пошире раздвинь ножки, дорогой.
   Зао резким движением плотно сдвинул колени.
   - Не прикасайся ко мне!
   Сейко немного помедлила, держа шприц в руке, и посмотрела на Зао сверху вниз укоряющим взглядом учителя, увещевающего непослушного ученика.
   - Ну что случилось? Что ты так дрожишь?
   На лице Зао появилась кривая ухмылка.
   - Если ты убьешь меня, тебя выдадут те двое мерзавцев, которые тебя наняли.
   Сейко засмеялась.
   - Убить тебя? Зачем? И никто меня не нанимал. Просто ты нарушил свое слово, и теперь ты ничто, даже не мужчина. - Она сделала еще один шаг к Зао, угрожающе держа перед собой шприц. - Я собираюсь ввести тебе вещество, которое поразит твою предстательную железу.
   Зао вытаращил на нее глаза.
   - Зачем?
   - Ты, кажется, хотел заняться сексом, дорогой? - Она подошла к парню еще ближе. - Когда я сделаю тебе укол, о сексе ты будешь вспоминать только во сне!
   - Нет! - заорал во все горло Зао. - Ты этого не сделаешь!
   - Хочешь ты того или нет, но я уже здесь.
   Позже, когда совершенно деморализованный Зао торопливо рассказал ей все, что он знал о Павлове, Сейко отвела от него длинный тонкий предмет. Это был всего лишь аппликатор для ресниц, который она, опустив руки в свою вместительную сумку, вставила обратно в пластиковый футляр.
   ВЬЕТНАМСКОЕ НАГОРЬЕ - ЛОНДОН
   Еще одного помощника потерял. Он облучился.
   - Ну и что? - сказал Рок, разглядывая камеру для работы с необогащенным ураном-238. - Другого возьмем. Там, откуда он пришел, их осталось предостаточно.
   - Господи! - воскликнул Абраманов. Он был в защитной свинцовой одежде и толстых резиновых перчатках. - Уже двадцать человек облучилось. - В его глазах застыло уныние. - Чудесная защита Павлова не действует.
   Рок хмыкнул.
   - Надо же, кто бы мог подумать! Вечно у вас, русских, ничего не получается. Ни социализма, ни капитализма...
   Абраманов покачал головой, не принимая шуток человека, которого он смертельно боялся.
   - Сейчас объясню. Элемент 114м грязнее любого изотопа, с которыми я когда-либо работал.
   - Но раньше ты говорил, что реакция расщепления будет совершенно чистой.
   - Конечно, будет. Но на этой стадии 114м смертельно опасен. Чтобы довести проект до конца, изотоп приходится брать в руки, помещать в горячую камеру, извлекать оттуда. Здесь и происходит утечка. - Ученый нетерпеливо переминался с ноги на ногу. - Что вы собираетесь сделать с человеком, который подвергся радиоактивному облучению?
   Рок смотрел на русского, поджав губы. Тот смущенно съежился под его пронзительным взглядом. Наконец Рок выдавил:
   - То же, что и с другими, - повесим за ноги. Это будет отличным наглядным уроком для местных, которые лезут в наш город из любопытства.
   Абраманов снова покачал головой.
   - Мне придется обучать новичка, а времени в обрез.
   - Так работай в две смены! - бесцветные глаза Рока вспыхнули. - До пятнадцатого марта у нас осталось десять дней. К этой дате "Факел" должен быть готов.
   - Не уверен, что это реально. Я не рассчитывал на потерю такого количества помощников.
   Рок схватил Абраманова за шиворот, тряхнул с такой силой, что у того клацнули зубы, и угрожающе зашипел:
   - Я спас тебе жизнь, дал тебе все, что ты хотел, не для того, чтобы ты теперь морочил мне голову!
   - Но я даже не представлял, насколько грязным является элемент 114м. Да я бы...
   - Избавь меня от этого научного трепа! Тебе просто нравится спокойненько сидеть в своей ученой келье. Это там, у себя в стране, ты мог копаться в своей науке, сколько душе угодно. За твою возню платило государство, а тут плачу я. Ты мне всем обязан. Если бы ты двинул в Штаты, а не во Вьетнам, то американское правительство потратило бы не меньше года на проверку твоих мозгов, и даже потом они бы никогда не доверяли тебе полностью. Ты и сам знаешь, что здесь тебе лучше всего. Мне-то, собственно, плевать на тебя, и для меня имеет значение только то, что ты гений, черт бы тебя побрал!
   - По ночам мне снятся кошмары. У этого проекта могут быть страшные последствия...
   Рок резко отвернулся.
   - Сначала доведи его до конца. Только доведи до конца. Иначе, предупреждаю, я просто выкину тебя вон. Ты этого хочешь?
   - Я... - Абраманов опустил голову. - Нет. "До чего люди бывают жалкими, и как легко им крутить", - ухмыльнулся про себя Рок.
   - "Факел" должен быть запущен через десять дней, - сказал он грозно. Иначе ты знаешь, что будет. Я всегда держу свое слово, не собираюсь изменять ему и сейчас.
   Оставив ученого продолжать работу, Рок вышел из лаборатории, спустился вниз по лестнице и зашагал по огороженной территории вдоль различных надворных построек, бараков, складских помещений и сторожевых постов. Они были окружены очень высокими стенами, сложенными из переплетенных массивных стволов деревьев; стены покоились на шестифутовом бетонном фундаменте. Огромное количество до зубов вооруженных людей придавало поселению вид военного гарнизона.
   Рок остановился рядом с клеткой, построенной во вьетконговской манере - крепкий закаленный бамбук был связан нейлоновой веревкой и укреплен волокном, которое нельзя было разорвать. В клетке находился человек, медленно умиравший от жажды и голода. Его поймали, когда он пытался украсть и унести из Плавучего города килограмм полуочищенного опиума. Пленник заявил, что опиум был испорчен избыточным количеством серной кислоты. Теперь он валялся на утоптанной земле, у него уже не было сил держаться на ногах. От него пахло, как от зверя, взгляд был безумен. Рок научился искусству мучить от До Дука. Между ними было много общего. Но теперь До Дука не стало - его убил Николас Линнер. До Дук был для Рока самым близким человеком, хотя они никогда не говорили друг другу о своих чувствах. Теперь Рок постоянно думал о мести, и в его мозгу то и дело возникало множество иногда почти безумных идей о том, как он расправится с Линнером. Рок знал, что Николас очень опасен, но это еще больше возбуждало его.
   Войдя в здание напротив лаборатории, Рок поднялся в свой кабинет, уселся в кожаное вращающееся кресло и включил стереоприемник.
   - У тебя с ним трудности, - произнес знакомый голос из утла кабинета.
   - С кем?
   - С Абрамановым.
   Рок повернулся вместе с креслом. Когда-то в нем сиживал генерал, отдавая дурацкие приказы в той безумной войне. Теперь это кресло принадлежало Року, и он считал, что использует его более эффективно, чем генерал.
   - Абраманов доведет дело до конца, - буркнул он.
   - А успеет?
   - Да.
   - Мне бы не хотелось разочаровывать наших клиентов.
   - Думаю, мне не нужно напоминать, что у нас есть особый клиент, которого мы просто не имеем права подвести. Не волнуйся, никто не будет разочарован.
   Они замолчали. Гремела музыка, в промежутках между песнями было слышно, как за окном поет птичка. Свет тропического солнца просачивался сквозь широкие бамбуковые навесы над каждым окном, делая интерьер кабинета полосатым, как спина тигра. В комнате пахло маслом и потом.
   - Мне кажется, ты размяк, - сказал человек, сидевший в тени.
   Рок взглянул на собеседника. Он знал этого человека много лет и тот за эти годы стал ему гораздо ближе, чем любая из женщин, с которыми он переспал. Рок улыбнулся.
   - Ты что, спятил?
   - Я-то в порядке, а вот ты, видимо, потерял рассудок. Зачем ты отпустил Ниигату?
   - Я его не отпускал, он сам выбрался отсюда. Но ведь Ниигата сошел с ума и умирал от облучения. Зачем мне было его ловить? Только попусту тратить время? Он давно уже сдох где-нибудь в джунглях.
   Человек переменил позу.
   - Ладно, хватит об этом. Поговорим о другом. Не надо было тебе совать свой нос в тоннели Ку Чи.
   - А, ты о Бэй, об этой суке! Она водила за нос ублюдка, Винсента Тиня, и заслужила свою смерть.
   Человек прищелкнул пальцами.
   - Линнер принял ее смерть слишком близко к сердцу, а ведь я предупреждал, что так и будет. К тому же ты усугубил эту ошибку тем, что подослал к Линнеру убийцу, а ведь Делакруа - наш клиент.
   Рок приглушил звук стереоприемника.
   - Делакруа прекрасно подходил для этой цели. К тому же он не состоит в нашем штате и не работает на нас, и я убежден, что не притащит к нам за собой "хвост".
   - А я повторяю, что ты совершил ошибку!
   - Бред собачий! Ты называешь это ошибкой, потому что дело провалилось, - стукнул кулаком по столу Рок. Шрамы на его лице побелели, кровь бросилась в лицо. - Не надо пудрить мне мозги!
   - Но ты же отлично пудришь мозги местному населению.
   - Они тупы и необразованны, - презрительно произнес Рок. - Любой может это сделать. Кстати, мы собираемся вздернуть еще одного.
   - Боже, кажется, мне пора доставать свинцовую пижаму.
   Рок сердито взглянул на человека, сидевшего в углу.
   - Тебе еще не надоело шутить?
   - Шучу, потому что у меня плохое настроение. Мне не нравится, что Тимоти Делакруа шляется по Сайгону.
   - Не волнуйся, он никому ничего не скажет.
   - Ты что, зашил ему рот? Это на тебя похоже. Рок взял моток веревки и оружие, которое всегда носил с собой. Помедлив немного, сказал:
   - Знаешь, что-то я последнее время не узнаю тебя. Когда я с тобой познакомился, то был уверен, что ты стал настоящим аборигеном, но теперь вижу, что ошибался. Это все из-за этих чертовых французских философов и крипто нацистов, книги которых ты все время читал. Они свернули твои мозги набекрень. - Он пожал плечами. - Черт побери, кажется, мы оба здорово изменились с тех давних пор, когда встретились в буше Лаоса.
   - Нет, ты не изменился. - Человек протянул руку, чтобы выключить стереоприемник. - Вся беда в том, что ты застрял в прошлом, так и остался мальчиком, дикарем и бунтарем семидесятых годов. Очнись, приятель, уже наступили девяностые, мир стал совсем другим!
   Рок только махнул рукой и, усмехнувшись, вышел из кабинета. Он насвистывал мелодию, которую только что слышал по стереоприемнику, потом удивительно приятным голосом запел лирическую песню: "...война, дети, выстрелы..."
   В этот ночной час Итон-сквер была спокойна и безлюдна. Шел дождь со снегом, и "дворники" машины без номеров, которую дал Кроукеру напрокат Мэйджор, с трудом справлялись со своей работой. Кроукер подъехал к Кингс-роуд, погасив фары за полтора квартала. Его интерес к Веспер достиг предела. Если она участвовала в управлении делами компании "Моргана, инк.", то наверняка тесно связана с Годайсю. А поскольку она тесно связана и с Дедалусом, то ясно, что сенатор является главной опорой Годайсю в Америке.
   Детектив вышел из машины и, подгоняемый ненастной погодой, поспешил к пятиэтажному белому дому городского типа.
   Мэйджор нашел хозяйку этого дома с помощью своего компьютера. Ею оказалась престарелая дама, которая перебралась в пригород из-за болезни легких - эмфиземы. Мгновение поколебавшись, Лью поднялся по лестнице к подъезду, обрамленному колоннами, и позвонил в медный колокольчик. Казалось, минула целая вечность, прежде чем дверь приоткрылась и из нее выглянула молодая женщина с короткой стрижкой и выразительными глазами. Она вопросительно уставилась на детектива:
   - Чем могу быть полезна?
   За спиной женщины Кроукер разглядел узкую полоску выложенного мрамором вестибюля и хрустальные подвески канделябра.
   - Кажется, я заблудился, - поспешно сказал он. - Я ищу..., - он вытащил из кармана карту Лондона, - ага, Итон-террас.
   - Боюсь, вам показали неверную дорогу. Это Итон-сквер.
   - О, черт побери! - Он с тревогой взглянул на часы. - И далеко это отсюда? Я опаздываю на важную встречу.
   - Нет, недалеко. Вы на машине?
   - Вы имеете в виду личный автомобиль? Нет, меня подвез таксист, но я его отпустил. - Он посмотрел на мокрую заснеженную улицу. - Не могу ли я попросить разрешения воспользоваться вашим телефоном, чтобы вызвать такси?
   Женщина заколебалась, потом осмотрела Кроукера с ног до головы и, наконец, произнесла:
   - Подождите здесь.
   Она ушла, оставив дверь на цепочке. Когда стук ее каблучков удалился, детектив быстро вытащил моток изоляционной ленты, который дал ему Мэйджор, и, оторвав от него кусок, заклеил им засов замка входной двери, чтобы он не мог закрыться.
   Женщина вернулась через минуту.
   - Сейчас за вами придет такси.
   - Большое спасибо, мисс... - но дверь уже захлопнулась перед его носом, Кроукер спустился вниз по ступенькам и, нахохлившись, стал ждать машину. Он не знал, следит ли за ним хозяйка дома, но не стал рисковать. Когда такси подъехало, он велел водителю отвезти его на Итон-террас. Но уже через квартал остановил машину, расплатился и поспешно зашагал вверх по улице сквозь дождь и снег. Он добрался до начала Итон-сквер и, держась в тени, стал бесшумно подкрадываться к подъезду белого дома. Затем, затаив дыхание, повернул ручку входной двери и, бесшумно проскользнув внутрь, отклеил ленту с засова замка.
   Осторожно прислушиваясь, он двинулся по вестибюлю. Внутри дом оказался совсем иным, чем это можно было представить снаружи. Никакой вычурной мебели, подсвечников в стиле викторианской эпохи, никаких изысканно украшенных каминов. Напротив, весь интерьер был выдержан в холодном современном стиле с преобладанием черных, белых и серых тонов. Всюду были четкие линии и прямые углы. Все подчинялось законам геометрии и симметрии. Почти все предметы были парными, как зеркальные отражения. Хотелось украсть что-нибудь или переставить на другое место, чтобы нарушить установленный порядок вещей.
   Кроукер подошел к винтовой лестнице, которая была сделана из черного кованого железа. Где-то тикали настенные часы. Сверху доносились приглушенные голоса. Детектив снял ботинки и стал подниматься по металлическим ступеням, обладавшим способностью усиливать малейший звук. Голоса зазвучали яснее - разговаривали две женщины. Поднявшись по лестнице, он остановился, разглядывая коридор, ведущий в двух направлениях. С каждой стороны было по четыре двери, расположенных абсолютно симметрично. Из последней комнаты в коридор падал свет. Прокравшись до конца коридора, Кроукер открыл дверь противоположной комнаты. Там было темно, и он ждал какое-то время, пока его глаза не привыкли к темноте. Увидел кровать, туалетный столик с зеркалом, и дверь в боковой стене. Через нее он прошел в просторную ванную комнату. Всюду был мрамор и зеркала. В дальнем конце ванной комнаты была еще одна дверь. Детектив приложил к ней ухо. Затем, слегка повернув дверную ручку, потихоньку приоткрыл дверь в соседнюю комнату и увидел, что чья-то тень движется в свете лампы. Веспер? Нет, кто-то еще. Быстро промелькнувшее лицо женщины показалось ему знакомым. Кроукер видел, как ее тень двигалась по стене. Потом женщина протянула руку к двери в ванную комнату и открыла ее настежь. Это была Челеста, сестра Маргариты.
   ЁСИНО
   Горы Ёсино были святым местом, Именно там из века в век появлялись герои, они вырастали в крови и страданиях; туда ямабуси совершали изнурительные паломничества по крутым склонам; именно там все еще живо было Сюгендо - трепетное синкретическое соединение синтоизма и буддизма несмотря на все усилия двухсотлетнего правления сёгуната Токугавы, направленные на его искоренение. Токугава, одержимый идеей власти и уничтожения всех мыслимых врагов, реальных и воображаемых, отдавал предпочтение формализму, присущему буддизму. Если бы все японцы были буддистами, их бы зарегистрировали в храмах по месту жительства; следовательно, за ними было бы легко следить. Синтоизм не предъявлял таких требований к своим последователям. Немногочисленные узы, накладываемые на верующих, были продиктованы сменой времен года и духом ками, обитавшим на территории, где был построен храм Синто. Для Синто не существовало ни Бога, ни Будды; это учение признавало лишь существование неких духов-стражей, которые жили в каждом атоме вселенной.