Страница:
— Погоди. Не торопись. — Он задумчиво барабанил вилкой по скатерти. Они сидели на кухне дома Рубенса. Дайна отказалась приезжать еще раз в участок, и ей не пришло на ум не единого места в городе, где бы ее появление не вызвало ажиотажа и скопления зевак. Прибегать же к услугам Алекса ей не хотелось.
Бонстил сделал жест вилкой.
— Ну садись же. — Его голос звучал хрипловато. — Стоя там, ты заставляешь меня нервничать.
В этот день у Марии был выходной, однако, выглянув за окно. Дайна увидела мексиканца — помощника садовника — вовсю хлопотавшего возле розовых кустов.
— У меня такое впечатление, что ты не слишком мне нравишься, — заметила она, усаживаясь напротив Бонстила.
— Однако ты до сих пор не вышвырнула меня вон, — возразил тот.
— Ты знаешь, почему. Без тебя мне никогда не удастся найти того, кто убил Мэгги.
— А это очень важно для тебя, не так ли? — перегнувшись через стол, спросил он.
— Да.
— Почему?
— Она была моей подругой.
— Подругой, уже сидевшей на игле, постоянно вравшей тебе, завидовавшей твоему успеху, считавшей, что у тебя роман с ее другом...
Дайна с размаху залепила ему пощечину.
— Господи! Вы все одинаковы и с жадностью копаетесь в чужом белье!
— Да, именно этим я и занимаюсь. — Он даже не пошевелился. Лицо Бонстила покраснело на том месте, куда она ударила его, однако внешне, во всяком случае, он оставался спокойным. — Я сборщик мусора. Мне действительно приходится копаться в грязном белье всех и каждого, обнюхивать дерьмо, потому что в девяти случаях из десяти именно там надо искать ублюдков, убивающих людей. Тебе это не кажется логичным?
— Это отвратительно. — Она отвернулась.
— Да уж, наверняка отвратительней, чем втаптывать в грязь других людей своим высоким каблучком.
Дайна обернулась как ужаленная; ее глаза сверкнули, когда она уставилась на Бонстила.
— Я не делаю этого.
— Тебе только так кажется.
— Убирайся отсюда! — Она вскочила на ноги, опрокинув кресло на пол. — Я не желаю иметь с тобой никаких дел! Бонстил поднялся за ней следом.
— А как же Мэгги? Что ты собираешься делать по этому поводу?
— Как-нибудь управлюсь сама. — Отступив назад, Дайна прижалась к стене и, увидев, что он приближается к ней, крикнула.
— Не подходи ко мне.
Она хотела было ударить его еще раз, но он перехватил ее кисть. Дайна попыталась вырвать руку, но тщетно.
— Не будь дурой, — сказал он. Они оба тяжело дышали от напряжения. — Мы нужны друг другу. — Они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза; их губы почти соприкасались. Вдруг его рот накрыл ее, и Дайна почувствовала жар, излучаемый его телом, становящийся все более нестерпимым.
— Что ты делаешь? — тихо спросила она.
— А на что это похоже?
Ее грудь обнажилась во время их потасовки. Взяв его ладони в свои, Дайна подняла их и отвела в сторону на мгновение. Внезапно она с удивлением увидела свое отражение в его глазах. Она поняла, что хочет его не только потому что он ей нравится — это было бы недостаточно. Она нуждалась в его тепле, потому что он, в отличие от Рубенса, не являлся частью ее мира. Их близость означала бы для нее, что она все еще нечто большее, чем сценический образ, идол толпы. Она хотела вернуть ему поцелуй, но, взглянув на его лицо, остановилась. Она слышала, каким хриплым стало его дыхание из-за почти непреодолимого желания, но напряженное выражение, застывшее на лице Бонстила, заставило ее живот болезненно сжаться от страха.
— В чем дело, Бобби?
— Я не... я не знаю в чем. Я, — он перевел взгляд на свои руки и убрал их от ее тела, — думал о тебе все время. Рисовал тебя в своих мечтах. Даже в участке, ты знаешь, надо мной постоянно подшучивают... некоторые ребята завидуют мне, зная, что я занимаюсь тобой.
Дайна придвинулась к нему, ее обнаженные груди уперлись в его рубашку.
— Я часто думал об этом. О том, как это могло бы произойти... — Он положил руки ей на плечи. — Но вот теперь, когда этот момент настал, меня словно парализовало. У меня не выходит из головы пятидесятифутовая афиша «Риджайны Ред» с твоим изображением. Потом я смотрю на тебя и... и у меня в мозгу получается каша. Я не могу отделить одно от другого.
— Но я всего лишь человек из плоти и крови, Бобби.
— Нет, — возразил он, слегка отстраняя ее от себя. — Нет, это не так. Теперь ты гораздо больше, ты икона, идол для миллионов людей, сексуальная фантазия бог знает скольких мужчин. Ты не просто человек из плоти и крови, нет.
Она обвила его руками, прижимая к себе.
— Это же чушь, ты сам прекрасно знаешь. — Однако спазмы в желудке становились все сильнее. В ее груди появилось ощущение пустоты, и Дайне показалось, что она вот-вот взорвется. «Что происходит со мной?» — тщетно вопрошала она себя.
— Неужели ты не видишь? — В словах Бонстила звучала неподдельная боль. — Я хочу быть с тобой, но не могу. Мы принадлежим к разным мирам. Доступ в твою постель закрыт для меня.
Дайне захотелось крикнуть ему, что она простая девчонка с улицы, испуганная и одинокая, но в то же мгновение жесткий непреклонный голос, прозвучавший из глубины ее сознания, запретил ей это, и чтобы промолчать, она закусила щеку. Не выдержав, она все же вскрикнула от боли, и Бонстил, решив, что в ней проснулся гнев, попятился.
— Прости меня, — тихо сказал он. — Мне искренне жаль, Дайна. — Отвернувшись, он вышел в холл и зашагал к входной двери, провожаемый взглядом мудрого еврея с полотна Эль-Греко.
Услышав, что дверь захлопнулась за ним. Дайна упала на колени и, закрыв лицо руками, зарыдала так горько, как не плакала со времени далеких дней, проведенных в «Уайт Седарс». Она почувствовала во рту резиновый привкус, и ее чуть не вырвало. Сжавшись в комок и раскачиваясь из стороны в сторону, она плакала, пока не заснула прямо на ковре под картиной с изображением русалки, смотревшей на нее прекрасными и печальными глазами.
Где-то на задворках ее сознания и раньше присутствовало понимание того, что изоляция от окружающих, в которой она очутилась, становилась все более полной. В конце концов, именно поэтому она пыталась соблазнить Бонстила и так расстроилась, когда тот отказался от нее. Теперь Дайна уже наверняка знала, что он не такой, как остальные, но и это она была не в состоянии постичь — лишь часть ее души радовалось этому восхождению на пьедестал избранных.
Она воспринимала Бобби как последнюю ниточку, связывавшую ее с миром обычных людей, занимающихся повседневными, будничными делами. Когда-то она сама была одной из них. Когда-то, но не теперь. Она вторглась в иное царство — и, надо сказать, весьма охотно — широко раскрыв глаза и протянув руки ему навстречу. Однако переход из одного мира в другой оказался таким быстрым и приятным, что она просто не замечала мелких изменений в жизни и, заплывая все дальше и дальше в открытое море, оглянулась лишь тогда, когда берег уже скрылся из виду.
Бонстил был совершенно прав. Он принадлежал к другому миру, и, сближаясь с ним самим примитивным путем, она пыталась показать ему, да и себе, что по-прежнему остается простой смертной. Она вновь вспомнила вопрос Мейера, не дававший ей покоя. «Скажи мне, — спрашивал старик. — Это ты изменилась, или те, кто окружают тебя?»
Больше всего ее пугало то, что она не знала ответа на него. Как должна действовать икона? Дайна подозревала, что многие до нее задавались таким вопросом, и тем, кто не мог ответить на него, не удавалось выжить или прожить в этом новом мире сколько-нибудь долго.
— Черт побери. Дайна, что происходит между тобой и этим сыщиком?
Она окинула его мутным, совершенно бессмысленным взглядом, и Рубенс коротким движением выбил из ее ослабевших пальцев стакан. Покатившись по подушке, он упал с глухим стуком на ковер. За ним протянулась темная полоса. Рубенс склонился над Дайной.
— Помощник садовника сказал мне... — Однако, безутешно рыдая, она уже повисла на нем так страстно, что весь его гнев бесследно улетучился. — Дайна, — шепотом повторял он без конца, укачивая ее на руках. — Что случилось?
Однако ей было просто нечего сказать ему.
Между тем Эль-Калаам уже успел передать свой автомат Малагезу, стоявшему чуть сбоку от него. Находившийся с другой стороны от стула Фесси жадно облизывал губы, шумно втягивая воздух при каждом вздохе. Его палец ласкал курок АКМ.
Эль-Калаам приблизился к Рейчел. Он приставил кончик ножа к блузке девочки. Попав на мгновение в луч резкого света, нож ослепительно вспыхнул.
В затянувшейся тишине треск разрезаемой ткани показался очень громким. Тело Рейчел стало проглядывать сквозь дырки между широкими полосками, на которые Эль-Калаам медленно и методично разрезал блузку. Ее смуглая кожа блестела в свете лампы. Вначале обнажились ее плечи, затем грудь, прикрытая тонким лифчиком с изящной линией кружев по верху. Крошечная розовая точка выступила между ее грудей.
— Вот так, — выдохнул Эль-Калаам. Острие ножа застыло в воздухе. — Как тебе это нравится? — Он впился взглядом в глаза девочки. Потом перевел его на ее плечи. Лезвие промелькнуло сквозь светлую полосу, темную и опять светлую, разрезав по пути одну из бретелек, на которых держался лифчик Рейчел. Слабо вскрикнув, она невольно попыталась закрыть грудь руками, но Малагез, державший их, не позволил ей этого сделать. Ее плечи тряслись; она смотрела прямо перед собой.
— Взгляните, — произнес Эль-Калаам. — Какие прелестные груди. Ты не согласен со мной, Малагез?
— Пожалуй, маловаты на мой вкус.
— Пустяки, это лишь вопрос времени, Рауль. Им нужно дать время. Ребенок пока растет. Она ведь еще не женщина. — Слезинка повисла на нижней реснице в правом глазу Рейчел. Она набухла, перевалилась через ресницу и, скатившись вниз по щеке, упала на тыльную сторону ладони Эль-Калаама. Тот улыбнулся.
— Это груди ребенка, — заметил Малагез. — Отдай их Фесси.
— Твоя беда в том, Малагез, что ты совершенно не способен заглянуть в будущее. — Эль-Калаам посмотрел на Рейчел. — Да, ты прав, сейчас это груди ребенка. Но скоро... о, они распустятся словно бутоны, превратившись в восхитительные груди женщины. — Улыбка внезапно пропала с его лица. — Если, конечно с ними ничего не случится.
— Например? — спросил Малагез. Эль-Калаам пожал плечами.
— Гм, не знаю. Однако, ты ведь знаешь, что такое наша жизнь. В ней может произойти все. Несчастный случай, например. — Что-то сверкнуло и тут же погасло в глазах девочки. — Или... возможно... попадется навстречу жестокий и порочный человек... скажем, женоненавистник. Кто-то, совершенно не ценящий женское тело. Гомосексуалист...
Фесси хихикнул. Его глаза были широко открыты и светились.
— Или, допустим, психопат. В мире полно сумасшедших. И вот, развивая этот пример, представим себе, что такой психопат поймал эту девочку однажды ночью.
Он подошел совсем близко к Рейчел, чья грудь тяжело вздымалась при каждом вздохе.
— У него есть нож. — Острое лезвие опять скользнуло вперед. Луч света, отраженный им, упал на щеку девочки. Ее грудь задрожала.
— Этот человек — настоящий сумасшедший, — продолжал Эль-Калаам. — Он хватает молодую, симпатичную девочку за волосы, — взявшись за волосы Рейчел, он резко дернул назад, заставив ее запрокинуть голову. Его губы расползлись, и на лице появилось злобное выражение, — и тянет за них. — Он уставился сверху вниз на ее лицо.
— Затем он подносит нож к одной из ее грудей. — Девочка вздрогнула, ощутив прикосновение холодной стали. Воздух со свистом вырывался сквозь ее стиснутые зубы.
— И он говорит ей: «Сейчас я сделаю тебя похожей на мужчину». — Нож двигался горизонтально под грудью Рей-чел. Она закрыла глаза и задрожала всем телом.
— Вначале одну, потом другую.
Рейчел начала всхлипывать. Слезы хлынули из-под ее опущенных век. Она судорожно мотала головой из стороны в сторону.
— Нет, — сказала она.
— Что такое? — спросил Эль-Калаам. — Что такое?
— Нет! — закричала она, повышая голос, — Нет, нет, нет!
— Что, нет?
Рейчел закрыла глаза. Слезы катились по ее смуглой коже, сбегая вниз вдоль линии ее грудей.
— Не надо, пожалуйста.
— Ага, — произнес Эль-Калаам, не отводя нож от тела девочки. — Кажется, дело пошло.
— Я хочу выбраться в город сегодня вечером, — сказала она, и желательно вместе с тобой.
Огромный темно-синий «Линкольн» поджидал ее, когда она вышла наконец из своего трейлера. Увидев, что она приближается к машине, шофер Рубенса вышел из-за руля и открыл перед ней дверцу. Очутившись внутри, Дайна успела заметить Алекса, сидевшего на переднем сидении возле водителя, прежде чем Рубенс, подняв зеркальную перегородку из небьющегося пластика, окончательно не отрезал их от окружающего мира.
— Как дела? — поинтересовался он, целуя ее и беря за руку.
— Просто сумасшествие какое-то. — Слабая улыбка чуть тронула ее черты. — Мы почти закончили. Осталось переснять один-два эпизода, которым Марион недоволен, и все, мы закругляемся.
— Отлично, — отозвался Рубенс, делая вид, что не получает ежедневные отчеты о ходе работы от самого Мариона. Дайна знала, как обстоит дело в действительности, но им обоим нравилась эта игра.
— Как держится Джордж?
— Я думаю, он выдержит до конца, но всех тревожит его затея, связанная с финансированием ООП. Даже его агент беседовал с ним на эту тему, но все бесполезно. — Она стиснула его ладонь. — Налей мне чего-нибудь выпить.
Дайна настояла на том, чтобы они отправились в «Моонбили», шикарный двухэтажный ресторан в Малибу, который, особенно летом, предоставлял приятное глазу разнообразие по сравнению с роскошными заведениями, располагавшимися вдоль Норт-Кэмден-драйв и Норт-Кэнон-драйв на Беверли Хиллз.
Дайна выглядела растерянной, точно ее мысли витали где-то далеко, она почти физически ощущала, как волны энергии, излучаемые ею, широкими концентрическими кругами расходились по ресторану, достигая самых дальних уголков. Собственная власть ошеломляла ее, притягивая и отталкивая в одно и то же время. Все работники ресторана от метрдотеля до шеф-повара подходили к столу, почтительно осведомляясь, достаточно ли хороша еда и напитки. В результате ей удалось за обедом переброситься с Рубенсом всего несколькими словами.
От двери ресторана к автомобильной стоянке вела дорожка, вымощенная каменной плиткой. Ветер гнал по асфальту небольшие стаи песчинок, сворачивающихся в длинные жгуты, похожие на тела призрачных змеев, исчезавшие в темноте, как струйки дыма.
Рубенс и Дайна шагали мимо моря машин, залитого потоками бело-голубого света двух прожекторов, вознесенных высоко на алюминиевых мачтах. Огромные белые мотыльки трепыхались в мощных лучах, а рядом с ними порхала стрекоза, жадно пожиравшая мелких насекомых, привлеченных светом. Ее длинное изящное брюшко отливало зеленым и голубым.
Хромированные покрытия и всевозможные цвета и оттенки автомобильных красок, столь тщательно подобранные и очень, очень недешево стоящие, нивелировались в этом резком свете и выглядели почти одинаково. Это зрелище показалось Дайне фантастическим видением, пугающим своей банальностью, безобразным пейзажем, лишенным какой бы то ни было живой красоты. Она внезапно почувствовала себя так, точно оказалась на иной, абсолютно чужой для нее планете, а Земля, сохранившаяся для нее лишь в памяти, продолжала совершать свой вечный путь вокруг Солнца где-то за сотни миллионов миль отсюда.
Схватив Рубенса за руку, она пробормотала.
— Давай уберемся отсюда побыстрее.
Ей казалось, что она слышит смеющиеся голоса, плывущие в душном, неподвижном воздухе, тяжелые и неразборчивые, похожие на шум прибоя; цоканье каблуков по выложенной плиткой дорожке и доносящиеся издалека шипение и свист машин, мчавшихся по шоссе вдоль побережья.
Они уже почти добрались до «Линкольна» Рубенса, как Дайна увидела двух человек, вышедших из красного «Порше», припаркованного неподалеку. Она узнала машину прежде, чем разглядела ее пассажиров.
— Привет, Дайна, — поздоровалась с ней Тай. За ее спиной высилась широкоплечая фигура Силки.
— Она была не в состоянии вести машину, — тихо сказал он. Теперь Дайна заметила, что Тай сильно шатается, даже несмотря на то, что Силка поддерживает ее сзади.
Заглянув Тай в глаза. Дайна увидела невероятно расширенные зрачки и поинтересовалась у телохранителя.
— Что она принимала?
— Все, что ей удалось достать, — Силка пожал плечами. — Кокаин, Lude ... может быть Dalmane.
— Дайна, — пробормотала Тай. — Дайна. — Она потянулась к ней.
— Что происходит, черт возьми? — осведомился Рубенс, внимательно глядя на Силку.
— Просто небольшое недоразумение, — ответил тот. — Ничего страшного.
— Все в порядке, Рубенс, — вмешалась Дайна. Взяв Тай под руку, она потянула ее в сторону от мужчин. — Я улажу все сама.
Обвив одной рукой узкую талию Тай, она сжала другой ее запястье.
— Пошли, — прошептала она. — Пошли.
— Отвези меня домой, — бормотала Тай. — Я хочу лечь в постель.
Они стояли вдвоем посреди моря застывших на месте припаркованных машин.
— Силка скоро доставит тебя домой, — попыталась успокоить ее Дайна.
— Но я не хочу ехать с ним. Я хочу обвить свои ноги вокруг твоих бедер.
— Хватит, Тай. Перестань.
— Я хочу почувствовать на языке вкус твоей кожи.
— Я сказала, хватит! — прошипела Дайна. Она резко развернула Тай за плечи к себе лицом и яростно встряхнула ее. — Я объяснила тебе, что ты должна сделать. Возвращайся к Найджелу и держись подальше от Криса.
Черты лица Тай исказила странная гримаса, и оно потеряло всякие следы не только красоты, но даже и чувственной привлекательности.
— Я не хочу Криса, — жалобно захныкала она. — Я хочу тебя.
Дайна поцеловала ее легонько, затем покрепче. Она почувствовала, как тело Тай окаменело, затем вдруг стало мягким. У Тай вырвался слабый, еле слышный стон от внезапной волны удовольствия, вызванного прикосновением губ и языка Дайны.
— Ну, а теперь иди, — холодно сказала Дайна. — Возвращайся в свою машину. Покажи Силке, что ты можешь сделать это сама. Он думает, что ты не можешь.
Тай тупо уставилась на нее.
— Я должна была вернуться туда, Дайна. Когда ты вышвырнула меня из...
— Это было всего лишь напоминание.
Тай жалобно улыбнулась.
— Я знаю. — Дайна увидела вдруг столько любви в ее глазах, что чуть не вздрогнула. Помедлив еще мгновение, Тай молча зашагала вдоль ряда машин, опираясь одной рукой о бамперы и стараясь идти как можно осторожней, чтобы не споткнуться и не упасть: она помнила слова Дайны о Силке.
Убедившись, что Тай забралась внутрь своего «Порше», Дайна вернулась к мужчинам. Те, казалось, за все это время даже не пошевелились и не обменялись ни словом.
— Теперь все в порядке, — сказала она, обращаясь к ним обоим, однако глядя при этом на Силку. Она спрашивала себя, как много ему известно о том, что творится вокруг него. Вне всяких сомнений, он не был глуп и, похоже, хорошо знал Тай. Дайна подозревала, что он знает обо всем. — Ты можешь отвезти ее домой в любой момент.
— Ты имеешь в виду к Найджелу, — уточнил он, пристально следя за ней.
— Да, — ответила она. — Именно это я и имею в виду. Разве ее место не там? Силка слегка улыбнулся.
— Надо полагать, что так оно и есть. Найджел скучает по ней.
— Ему больше не придется тревожиться за нее. Вытащив из кармана ключи от «Порше», Силка задумчиво повертел их. Он не торопился уходить.
— Честно говоря, меня удивляет, что это не произошло раньше. Тогда, кажется, полгода назад, когда Найджел отлучался, и они оставались вдвоем. — Дайна поняла, что он говорит о Крисе и Тай.
— И ничего не случилось?
— Я не знаю всего, мисс Уитней. — Он пожал плечами. Дайна улыбнулась.
— Знаешь, Силка, я думаю, что то, чего ты не знаешь о группе, тебе при желании удалось бы легко узнать.
Силка подбросил ключи в воздухе и, поймав их, вежливо произнес.
— В таком случае вы поверите мне, если я скажу, что ничего не случилось? — Он улыбнулся Дайне. — Спасибо за заботу о Тай. В такие дни, как сегодня, она становится просто невыносимой.
По дороге домой ей пришлось объяснять Рубенсу, чему собственно был посвящен этот разговор. У нее получился хороший рассказ, такой, в который она почти поверила сама.
Эль-Калаам выпрямился. Лезвие его ножа было мокрым от пота и слез девочки. Посмотрев ей в глаза, он на несколько секунд задержал взгляд.
— Даю тебе пять минут, — сказал он, — чтобы как следует обдумать все, сказанное мной.
У Хэтер дрожали колени, и Рите приходилось поддерживать ее обеими руками.
— Мне надо в туалет, — хрипло пробормотала она. Эль-Калаам повернулся к ней. На его лице было написано выражение самодовольного триумфа.
— Я не сомневался в том, что у тебя хлипкая душонка. Куда вдруг подевалась вся твоя смелость? Похоже, твой муж, когда был жив, не знал тебя так хорошо, как узнал я. — Рассмеявшись, он кивком головы указал на дверь. — Отведи ее, Рита. Я не хочу, чтобы вся комната провоняла из-за нее.
Кивнув, Рита грубо потащила Хэтер к выходу. Однако на полпути та споткнулась и опустилась на четвереньки.
— Вы только посмотрите, — заметила Рита. — Она даже не в состоянии идти сама. — Нагнувшись, она подхватила девушку подмышки. В это мгновение взгляды Рейчел и Хэтер скрестились. В глазах последней была написана суровая решимость. Однако Рита тут же рывком подняла ее на ноги и вытолкнула из комнаты.
Они вышли в коридор и, добираясь до ванной, едва не натолкнулись на одного из террористов, торопливыми шагами направлявшегося в сторону «парилки». Он держал автомат наизготовку и, казалось, слегка задыхался от быстрой ходьбы.
— Давай, — раздраженно проскрипела Рита. — Пошевеливайся. — Она втолкнула Хэтер в ванную. — У тебя две минуты на все.
Задрав юбку, Хэтер уселась на унитаз. Со стороны «парилки» доносились звуки внезапно поднявшейся суматохи: громкие голоса, щелканье и передергивание затворов. Шум становился все громче. Она услышала приближающийся топот тяжелых подошв: кто-то бежал по коридору.
— Рита! — послышался зычный голос Эль-Калаама. — Иди сюда живо! — Его лицо возникло в дверном проеме, и через мгновение фигура предводителя террористов, казавшаяся невероятно огромной, заняла собой все пространство на месте отсутствующей двери. Он даже не взглянул на Хэтер.
— В чем дело?
— Какой-то идиот поджег мусор у черного входа. — Он уже спешил дальше по коридору. — Скорей!
— Но... — Рита перевела взгляд на Хэтер.
— Все в порядке. — Фесси незаметно очутился так близко у нее за спиной, что Рита вздрогнула. — Я присмотрю за ней. — Он ухмыльнулся.
— Не сомневаюсь, — ехидно протянула Рита. — Я знаю, как ты собираешься...
— Рита! — раздался нетерпеливый окрик Эль-Калаама.
— Делай, что хочешь, — бросила она, протискиваясь в коридор мимо Фесси. — Но она должна остаться целой и невредимой. Она может нам понадобиться. — С этими словами она побежала вслед за Эль-Калаамом.
Фесси ввалился в ванную. Отвратительная ухмылка словно приросла к его лицу. Его глаза были устремлены туда, где ноги Хэтер раздваивались над юбкой. Глаза Фесси светились. Он облизал пересохшие губы.
Хэтер молчала. Ствол АКМ полностью исчез под юбкой, забираясь все выше.
— Кто остался с Рейчел?
В глазах Фесси вспыхнули злобные огоньки.
— Здесь вопросы задаю я. — И получаю ответы тоже я. Хэтер молча наблюдала за ним. Его зрачки расширились. Он приблизился к ней на шаг и опять облизнулся.
— Тебе понравилось то, что он сделал с Рейчел, — тихо сказала она. Фесси подошел еще ближе. — Ты бы хотел сделать то же самое со мной, да?
Теперь Фесси стоял вплотную к ней. Хэтер поднялась на ноги. Фесси отложил АКМ в сторону и, вытащив из кобуры автоматический пистолет 45 калибра, щелкнул предохранителем. Он запустил левую руку под юбку Хэтер, а правой приставил пистолет к ее виску.
— Не вздумай выкинуть какой-нибудь фокус, — прошептал он. Его рот скользнул вдоль ее щеки к губам.
Хэтер отвернулась. Пистолет в руке Фесси последовал за ее головой. Хэтер закусила губу, чтобы не расплакаться. Медленно подняв руки, она положила их к нему на плечи. Рот Фесси обрушился на ее губы, заставив их разжаться. Их поцелуй длился долго. Из коридора доносился громкий топот и хриплые, резкие крики.
Все так же медленно Хэтер провела руками сверху вниз вдоль боков Фесси. Он шумно выдохнул. Его веки затрепетали; пистолет задрожал в его руке.
Сжав правую руку в кулак, Хэтер со всей силы ударила Фесси в пах. Издав полузадушенный вопль, террорист согнулся пополам. Грохнул выстрел; пистолет дернулся в руке Фесси. Его лицо побледнело; колени подогнулись.
Бонстил сделал жест вилкой.
— Ну садись же. — Его голос звучал хрипловато. — Стоя там, ты заставляешь меня нервничать.
В этот день у Марии был выходной, однако, выглянув за окно. Дайна увидела мексиканца — помощника садовника — вовсю хлопотавшего возле розовых кустов.
— У меня такое впечатление, что ты не слишком мне нравишься, — заметила она, усаживаясь напротив Бонстила.
— Однако ты до сих пор не вышвырнула меня вон, — возразил тот.
— Ты знаешь, почему. Без тебя мне никогда не удастся найти того, кто убил Мэгги.
— А это очень важно для тебя, не так ли? — перегнувшись через стол, спросил он.
— Да.
— Почему?
— Она была моей подругой.
— Подругой, уже сидевшей на игле, постоянно вравшей тебе, завидовавшей твоему успеху, считавшей, что у тебя роман с ее другом...
Дайна с размаху залепила ему пощечину.
— Господи! Вы все одинаковы и с жадностью копаетесь в чужом белье!
— Да, именно этим я и занимаюсь. — Он даже не пошевелился. Лицо Бонстила покраснело на том месте, куда она ударила его, однако внешне, во всяком случае, он оставался спокойным. — Я сборщик мусора. Мне действительно приходится копаться в грязном белье всех и каждого, обнюхивать дерьмо, потому что в девяти случаях из десяти именно там надо искать ублюдков, убивающих людей. Тебе это не кажется логичным?
— Это отвратительно. — Она отвернулась.
— Да уж, наверняка отвратительней, чем втаптывать в грязь других людей своим высоким каблучком.
Дайна обернулась как ужаленная; ее глаза сверкнули, когда она уставилась на Бонстила.
— Я не делаю этого.
— Тебе только так кажется.
— Убирайся отсюда! — Она вскочила на ноги, опрокинув кресло на пол. — Я не желаю иметь с тобой никаких дел! Бонстил поднялся за ней следом.
— А как же Мэгги? Что ты собираешься делать по этому поводу?
— Как-нибудь управлюсь сама. — Отступив назад, Дайна прижалась к стене и, увидев, что он приближается к ней, крикнула.
— Не подходи ко мне.
Она хотела было ударить его еще раз, но он перехватил ее кисть. Дайна попыталась вырвать руку, но тщетно.
— Не будь дурой, — сказал он. Они оба тяжело дышали от напряжения. — Мы нужны друг другу. — Они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза; их губы почти соприкасались. Вдруг его рот накрыл ее, и Дайна почувствовала жар, излучаемый его телом, становящийся все более нестерпимым.
— Что ты делаешь? — тихо спросила она.
— А на что это похоже?
Ее грудь обнажилась во время их потасовки. Взяв его ладони в свои, Дайна подняла их и отвела в сторону на мгновение. Внезапно она с удивлением увидела свое отражение в его глазах. Она поняла, что хочет его не только потому что он ей нравится — это было бы недостаточно. Она нуждалась в его тепле, потому что он, в отличие от Рубенса, не являлся частью ее мира. Их близость означала бы для нее, что она все еще нечто большее, чем сценический образ, идол толпы. Она хотела вернуть ему поцелуй, но, взглянув на его лицо, остановилась. Она слышала, каким хриплым стало его дыхание из-за почти непреодолимого желания, но напряженное выражение, застывшее на лице Бонстила, заставило ее живот болезненно сжаться от страха.
— В чем дело, Бобби?
— Я не... я не знаю в чем. Я, — он перевел взгляд на свои руки и убрал их от ее тела, — думал о тебе все время. Рисовал тебя в своих мечтах. Даже в участке, ты знаешь, надо мной постоянно подшучивают... некоторые ребята завидуют мне, зная, что я занимаюсь тобой.
Дайна придвинулась к нему, ее обнаженные груди уперлись в его рубашку.
— Я часто думал об этом. О том, как это могло бы произойти... — Он положил руки ей на плечи. — Но вот теперь, когда этот момент настал, меня словно парализовало. У меня не выходит из головы пятидесятифутовая афиша «Риджайны Ред» с твоим изображением. Потом я смотрю на тебя и... и у меня в мозгу получается каша. Я не могу отделить одно от другого.
— Но я всего лишь человек из плоти и крови, Бобби.
— Нет, — возразил он, слегка отстраняя ее от себя. — Нет, это не так. Теперь ты гораздо больше, ты икона, идол для миллионов людей, сексуальная фантазия бог знает скольких мужчин. Ты не просто человек из плоти и крови, нет.
Она обвила его руками, прижимая к себе.
— Это же чушь, ты сам прекрасно знаешь. — Однако спазмы в желудке становились все сильнее. В ее груди появилось ощущение пустоты, и Дайне показалось, что она вот-вот взорвется. «Что происходит со мной?» — тщетно вопрошала она себя.
— Неужели ты не видишь? — В словах Бонстила звучала неподдельная боль. — Я хочу быть с тобой, но не могу. Мы принадлежим к разным мирам. Доступ в твою постель закрыт для меня.
Дайне захотелось крикнуть ему, что она простая девчонка с улицы, испуганная и одинокая, но в то же мгновение жесткий непреклонный голос, прозвучавший из глубины ее сознания, запретил ей это, и чтобы промолчать, она закусила щеку. Не выдержав, она все же вскрикнула от боли, и Бонстил, решив, что в ней проснулся гнев, попятился.
— Прости меня, — тихо сказал он. — Мне искренне жаль, Дайна. — Отвернувшись, он вышел в холл и зашагал к входной двери, провожаемый взглядом мудрого еврея с полотна Эль-Греко.
Услышав, что дверь захлопнулась за ним. Дайна упала на колени и, закрыв лицо руками, зарыдала так горько, как не плакала со времени далеких дней, проведенных в «Уайт Седарс». Она почувствовала во рту резиновый привкус, и ее чуть не вырвало. Сжавшись в комок и раскачиваясь из стороны в сторону, она плакала, пока не заснула прямо на ковре под картиной с изображением русалки, смотревшей на нее прекрасными и печальными глазами.
Где-то на задворках ее сознания и раньше присутствовало понимание того, что изоляция от окружающих, в которой она очутилась, становилась все более полной. В конце концов, именно поэтому она пыталась соблазнить Бонстила и так расстроилась, когда тот отказался от нее. Теперь Дайна уже наверняка знала, что он не такой, как остальные, но и это она была не в состоянии постичь — лишь часть ее души радовалось этому восхождению на пьедестал избранных.
Она воспринимала Бобби как последнюю ниточку, связывавшую ее с миром обычных людей, занимающихся повседневными, будничными делами. Когда-то она сама была одной из них. Когда-то, но не теперь. Она вторглась в иное царство — и, надо сказать, весьма охотно — широко раскрыв глаза и протянув руки ему навстречу. Однако переход из одного мира в другой оказался таким быстрым и приятным, что она просто не замечала мелких изменений в жизни и, заплывая все дальше и дальше в открытое море, оглянулась лишь тогда, когда берег уже скрылся из виду.
Бонстил был совершенно прав. Он принадлежал к другому миру, и, сближаясь с ним самим примитивным путем, она пыталась показать ему, да и себе, что по-прежнему остается простой смертной. Она вновь вспомнила вопрос Мейера, не дававший ей покоя. «Скажи мне, — спрашивал старик. — Это ты изменилась, или те, кто окружают тебя?»
Больше всего ее пугало то, что она не знала ответа на него. Как должна действовать икона? Дайна подозревала, что многие до нее задавались таким вопросом, и тем, кто не мог ответить на него, не удавалось выжить или прожить в этом новом мире сколько-нибудь долго.
* * *
Возвратясь домой, Рубенс обнаружил ее растянувшейся на софе с большим стаканом в руке, заполненным наполовину. Рядом с ней на журнальном столике, заляпанном высохшими пятнами от пролитой жидкости, стояла бутылка «Столичной».— Черт побери. Дайна, что происходит между тобой и этим сыщиком?
Она окинула его мутным, совершенно бессмысленным взглядом, и Рубенс коротким движением выбил из ее ослабевших пальцев стакан. Покатившись по подушке, он упал с глухим стуком на ковер. За ним протянулась темная полоса. Рубенс склонился над Дайной.
— Помощник садовника сказал мне... — Однако, безутешно рыдая, она уже повисла на нем так страстно, что весь его гнев бесследно улетучился. — Дайна, — шепотом повторял он без конца, укачивая ее на руках. — Что случилось?
Однако ей было просто нечего сказать ему.
* * *
Эль-Калаам начал с того, что извлек из ножен свой нож. Хэтер было шагнула к нему, но Рита резко дернула ее назад и покрутила у нее перед носом стволом автомата. Приложив указательный палец к своим чувственным губам, она выразительно посмотрела Хэтер в глаза и покачала головой.Между тем Эль-Калаам уже успел передать свой автомат Малагезу, стоявшему чуть сбоку от него. Находившийся с другой стороны от стула Фесси жадно облизывал губы, шумно втягивая воздух при каждом вздохе. Его палец ласкал курок АКМ.
Эль-Калаам приблизился к Рейчел. Он приставил кончик ножа к блузке девочки. Попав на мгновение в луч резкого света, нож ослепительно вспыхнул.
В затянувшейся тишине треск разрезаемой ткани показался очень громким. Тело Рейчел стало проглядывать сквозь дырки между широкими полосками, на которые Эль-Калаам медленно и методично разрезал блузку. Ее смуглая кожа блестела в свете лампы. Вначале обнажились ее плечи, затем грудь, прикрытая тонким лифчиком с изящной линией кружев по верху. Крошечная розовая точка выступила между ее грудей.
— Вот так, — выдохнул Эль-Калаам. Острие ножа застыло в воздухе. — Как тебе это нравится? — Он впился взглядом в глаза девочки. Потом перевел его на ее плечи. Лезвие промелькнуло сквозь светлую полосу, темную и опять светлую, разрезав по пути одну из бретелек, на которых держался лифчик Рейчел. Слабо вскрикнув, она невольно попыталась закрыть грудь руками, но Малагез, державший их, не позволил ей этого сделать. Ее плечи тряслись; она смотрела прямо перед собой.
— Взгляните, — произнес Эль-Калаам. — Какие прелестные груди. Ты не согласен со мной, Малагез?
— Пожалуй, маловаты на мой вкус.
— Пустяки, это лишь вопрос времени, Рауль. Им нужно дать время. Ребенок пока растет. Она ведь еще не женщина. — Слезинка повисла на нижней реснице в правом глазу Рейчел. Она набухла, перевалилась через ресницу и, скатившись вниз по щеке, упала на тыльную сторону ладони Эль-Калаама. Тот улыбнулся.
— Это груди ребенка, — заметил Малагез. — Отдай их Фесси.
— Твоя беда в том, Малагез, что ты совершенно не способен заглянуть в будущее. — Эль-Калаам посмотрел на Рейчел. — Да, ты прав, сейчас это груди ребенка. Но скоро... о, они распустятся словно бутоны, превратившись в восхитительные груди женщины. — Улыбка внезапно пропала с его лица. — Если, конечно с ними ничего не случится.
— Например? — спросил Малагез. Эль-Калаам пожал плечами.
— Гм, не знаю. Однако, ты ведь знаешь, что такое наша жизнь. В ней может произойти все. Несчастный случай, например. — Что-то сверкнуло и тут же погасло в глазах девочки. — Или... возможно... попадется навстречу жестокий и порочный человек... скажем, женоненавистник. Кто-то, совершенно не ценящий женское тело. Гомосексуалист...
Фесси хихикнул. Его глаза были широко открыты и светились.
— Или, допустим, психопат. В мире полно сумасшедших. И вот, развивая этот пример, представим себе, что такой психопат поймал эту девочку однажды ночью.
Он подошел совсем близко к Рейчел, чья грудь тяжело вздымалась при каждом вздохе.
— У него есть нож. — Острое лезвие опять скользнуло вперед. Луч света, отраженный им, упал на щеку девочки. Ее грудь задрожала.
— Этот человек — настоящий сумасшедший, — продолжал Эль-Калаам. — Он хватает молодую, симпатичную девочку за волосы, — взявшись за волосы Рейчел, он резко дернул назад, заставив ее запрокинуть голову. Его губы расползлись, и на лице появилось злобное выражение, — и тянет за них. — Он уставился сверху вниз на ее лицо.
— Затем он подносит нож к одной из ее грудей. — Девочка вздрогнула, ощутив прикосновение холодной стали. Воздух со свистом вырывался сквозь ее стиснутые зубы.
— И он говорит ей: «Сейчас я сделаю тебя похожей на мужчину». — Нож двигался горизонтально под грудью Рей-чел. Она закрыла глаза и задрожала всем телом.
— Вначале одну, потом другую.
Рейчел начала всхлипывать. Слезы хлынули из-под ее опущенных век. Она судорожно мотала головой из стороны в сторону.
— Нет, — сказала она.
— Что такое? — спросил Эль-Калаам. — Что такое?
— Нет! — закричала она, повышая голос, — Нет, нет, нет!
— Что, нет?
Рейчел закрыла глаза. Слезы катились по ее смуглой коже, сбегая вниз вдоль линии ее грудей.
— Не надо, пожалуйста.
— Ага, — произнес Эль-Калаам, не отводя нож от тела девочки. — Кажется, дело пошло.
* * *
В то утро Дайна спросила у Рубенса, не мог ли бы он уйти из офиса пораньше и заехать за ней на площадку.— Я хочу выбраться в город сегодня вечером, — сказала она, и желательно вместе с тобой.
Огромный темно-синий «Линкольн» поджидал ее, когда она вышла наконец из своего трейлера. Увидев, что она приближается к машине, шофер Рубенса вышел из-за руля и открыл перед ней дверцу. Очутившись внутри, Дайна успела заметить Алекса, сидевшего на переднем сидении возле водителя, прежде чем Рубенс, подняв зеркальную перегородку из небьющегося пластика, окончательно не отрезал их от окружающего мира.
— Как дела? — поинтересовался он, целуя ее и беря за руку.
— Просто сумасшествие какое-то. — Слабая улыбка чуть тронула ее черты. — Мы почти закончили. Осталось переснять один-два эпизода, которым Марион недоволен, и все, мы закругляемся.
— Отлично, — отозвался Рубенс, делая вид, что не получает ежедневные отчеты о ходе работы от самого Мариона. Дайна знала, как обстоит дело в действительности, но им обоим нравилась эта игра.
— Как держится Джордж?
— Я думаю, он выдержит до конца, но всех тревожит его затея, связанная с финансированием ООП. Даже его агент беседовал с ним на эту тему, но все бесполезно. — Она стиснула его ладонь. — Налей мне чего-нибудь выпить.
Дайна настояла на том, чтобы они отправились в «Моонбили», шикарный двухэтажный ресторан в Малибу, который, особенно летом, предоставлял приятное глазу разнообразие по сравнению с роскошными заведениями, располагавшимися вдоль Норт-Кэмден-драйв и Норт-Кэнон-драйв на Беверли Хиллз.
Дайна выглядела растерянной, точно ее мысли витали где-то далеко, она почти физически ощущала, как волны энергии, излучаемые ею, широкими концентрическими кругами расходились по ресторану, достигая самых дальних уголков. Собственная власть ошеломляла ее, притягивая и отталкивая в одно и то же время. Все работники ресторана от метрдотеля до шеф-повара подходили к столу, почтительно осведомляясь, достаточно ли хороша еда и напитки. В результате ей удалось за обедом переброситься с Рубенсом всего несколькими словами.
От двери ресторана к автомобильной стоянке вела дорожка, вымощенная каменной плиткой. Ветер гнал по асфальту небольшие стаи песчинок, сворачивающихся в длинные жгуты, похожие на тела призрачных змеев, исчезавшие в темноте, как струйки дыма.
Рубенс и Дайна шагали мимо моря машин, залитого потоками бело-голубого света двух прожекторов, вознесенных высоко на алюминиевых мачтах. Огромные белые мотыльки трепыхались в мощных лучах, а рядом с ними порхала стрекоза, жадно пожиравшая мелких насекомых, привлеченных светом. Ее длинное изящное брюшко отливало зеленым и голубым.
Хромированные покрытия и всевозможные цвета и оттенки автомобильных красок, столь тщательно подобранные и очень, очень недешево стоящие, нивелировались в этом резком свете и выглядели почти одинаково. Это зрелище показалось Дайне фантастическим видением, пугающим своей банальностью, безобразным пейзажем, лишенным какой бы то ни было живой красоты. Она внезапно почувствовала себя так, точно оказалась на иной, абсолютно чужой для нее планете, а Земля, сохранившаяся для нее лишь в памяти, продолжала совершать свой вечный путь вокруг Солнца где-то за сотни миллионов миль отсюда.
Схватив Рубенса за руку, она пробормотала.
— Давай уберемся отсюда побыстрее.
Ей казалось, что она слышит смеющиеся голоса, плывущие в душном, неподвижном воздухе, тяжелые и неразборчивые, похожие на шум прибоя; цоканье каблуков по выложенной плиткой дорожке и доносящиеся издалека шипение и свист машин, мчавшихся по шоссе вдоль побережья.
Они уже почти добрались до «Линкольна» Рубенса, как Дайна увидела двух человек, вышедших из красного «Порше», припаркованного неподалеку. Она узнала машину прежде, чем разглядела ее пассажиров.
— Привет, Дайна, — поздоровалась с ней Тай. За ее спиной высилась широкоплечая фигура Силки.
— Она была не в состоянии вести машину, — тихо сказал он. Теперь Дайна заметила, что Тай сильно шатается, даже несмотря на то, что Силка поддерживает ее сзади.
Заглянув Тай в глаза. Дайна увидела невероятно расширенные зрачки и поинтересовалась у телохранителя.
— Что она принимала?
— Все, что ей удалось достать, — Силка пожал плечами. — Кокаин, Lude ... может быть Dalmane.
— Дайна, — пробормотала Тай. — Дайна. — Она потянулась к ней.
— Что происходит, черт возьми? — осведомился Рубенс, внимательно глядя на Силку.
— Просто небольшое недоразумение, — ответил тот. — Ничего страшного.
— Все в порядке, Рубенс, — вмешалась Дайна. Взяв Тай под руку, она потянула ее в сторону от мужчин. — Я улажу все сама.
Обвив одной рукой узкую талию Тай, она сжала другой ее запястье.
— Пошли, — прошептала она. — Пошли.
— Отвези меня домой, — бормотала Тай. — Я хочу лечь в постель.
Они стояли вдвоем посреди моря застывших на месте припаркованных машин.
— Силка скоро доставит тебя домой, — попыталась успокоить ее Дайна.
— Но я не хочу ехать с ним. Я хочу обвить свои ноги вокруг твоих бедер.
— Хватит, Тай. Перестань.
— Я хочу почувствовать на языке вкус твоей кожи.
— Я сказала, хватит! — прошипела Дайна. Она резко развернула Тай за плечи к себе лицом и яростно встряхнула ее. — Я объяснила тебе, что ты должна сделать. Возвращайся к Найджелу и держись подальше от Криса.
Черты лица Тай исказила странная гримаса, и оно потеряло всякие следы не только красоты, но даже и чувственной привлекательности.
— Я не хочу Криса, — жалобно захныкала она. — Я хочу тебя.
Дайна поцеловала ее легонько, затем покрепче. Она почувствовала, как тело Тай окаменело, затем вдруг стало мягким. У Тай вырвался слабый, еле слышный стон от внезапной волны удовольствия, вызванного прикосновением губ и языка Дайны.
— Ну, а теперь иди, — холодно сказала Дайна. — Возвращайся в свою машину. Покажи Силке, что ты можешь сделать это сама. Он думает, что ты не можешь.
Тай тупо уставилась на нее.
— Я должна была вернуться туда, Дайна. Когда ты вышвырнула меня из...
— Это было всего лишь напоминание.
Тай жалобно улыбнулась.
— Я знаю. — Дайна увидела вдруг столько любви в ее глазах, что чуть не вздрогнула. Помедлив еще мгновение, Тай молча зашагала вдоль ряда машин, опираясь одной рукой о бамперы и стараясь идти как можно осторожней, чтобы не споткнуться и не упасть: она помнила слова Дайны о Силке.
Убедившись, что Тай забралась внутрь своего «Порше», Дайна вернулась к мужчинам. Те, казалось, за все это время даже не пошевелились и не обменялись ни словом.
— Теперь все в порядке, — сказала она, обращаясь к ним обоим, однако глядя при этом на Силку. Она спрашивала себя, как много ему известно о том, что творится вокруг него. Вне всяких сомнений, он не был глуп и, похоже, хорошо знал Тай. Дайна подозревала, что он знает обо всем. — Ты можешь отвезти ее домой в любой момент.
— Ты имеешь в виду к Найджелу, — уточнил он, пристально следя за ней.
— Да, — ответила она. — Именно это я и имею в виду. Разве ее место не там? Силка слегка улыбнулся.
— Надо полагать, что так оно и есть. Найджел скучает по ней.
— Ему больше не придется тревожиться за нее. Вытащив из кармана ключи от «Порше», Силка задумчиво повертел их. Он не торопился уходить.
— Честно говоря, меня удивляет, что это не произошло раньше. Тогда, кажется, полгода назад, когда Найджел отлучался, и они оставались вдвоем. — Дайна поняла, что он говорит о Крисе и Тай.
— И ничего не случилось?
— Я не знаю всего, мисс Уитней. — Он пожал плечами. Дайна улыбнулась.
— Знаешь, Силка, я думаю, что то, чего ты не знаешь о группе, тебе при желании удалось бы легко узнать.
Силка подбросил ключи в воздухе и, поймав их, вежливо произнес.
— В таком случае вы поверите мне, если я скажу, что ничего не случилось? — Он улыбнулся Дайне. — Спасибо за заботу о Тай. В такие дни, как сегодня, она становится просто невыносимой.
По дороге домой ей пришлось объяснять Рубенсу, чему собственно был посвящен этот разговор. У нее получился хороший рассказ, такой, в который она почти поверила сама.
* * *
Рейчел сквозь слезы смотрела на Хэтер. Ее взгляд выражал такую тоску и раскаяние, что Хэтер, не выдержав, отвернулась.Эль-Калаам выпрямился. Лезвие его ножа было мокрым от пота и слез девочки. Посмотрев ей в глаза, он на несколько секунд задержал взгляд.
— Даю тебе пять минут, — сказал он, — чтобы как следует обдумать все, сказанное мной.
У Хэтер дрожали колени, и Рите приходилось поддерживать ее обеими руками.
— Мне надо в туалет, — хрипло пробормотала она. Эль-Калаам повернулся к ней. На его лице было написано выражение самодовольного триумфа.
— Я не сомневался в том, что у тебя хлипкая душонка. Куда вдруг подевалась вся твоя смелость? Похоже, твой муж, когда был жив, не знал тебя так хорошо, как узнал я. — Рассмеявшись, он кивком головы указал на дверь. — Отведи ее, Рита. Я не хочу, чтобы вся комната провоняла из-за нее.
Кивнув, Рита грубо потащила Хэтер к выходу. Однако на полпути та споткнулась и опустилась на четвереньки.
— Вы только посмотрите, — заметила Рита. — Она даже не в состоянии идти сама. — Нагнувшись, она подхватила девушку подмышки. В это мгновение взгляды Рейчел и Хэтер скрестились. В глазах последней была написана суровая решимость. Однако Рита тут же рывком подняла ее на ноги и вытолкнула из комнаты.
Они вышли в коридор и, добираясь до ванной, едва не натолкнулись на одного из террористов, торопливыми шагами направлявшегося в сторону «парилки». Он держал автомат наизготовку и, казалось, слегка задыхался от быстрой ходьбы.
— Давай, — раздраженно проскрипела Рита. — Пошевеливайся. — Она втолкнула Хэтер в ванную. — У тебя две минуты на все.
Задрав юбку, Хэтер уселась на унитаз. Со стороны «парилки» доносились звуки внезапно поднявшейся суматохи: громкие голоса, щелканье и передергивание затворов. Шум становился все громче. Она услышала приближающийся топот тяжелых подошв: кто-то бежал по коридору.
— Рита! — послышался зычный голос Эль-Калаама. — Иди сюда живо! — Его лицо возникло в дверном проеме, и через мгновение фигура предводителя террористов, казавшаяся невероятно огромной, заняла собой все пространство на месте отсутствующей двери. Он даже не взглянул на Хэтер.
— В чем дело?
— Какой-то идиот поджег мусор у черного входа. — Он уже спешил дальше по коридору. — Скорей!
— Но... — Рита перевела взгляд на Хэтер.
— Все в порядке. — Фесси незаметно очутился так близко у нее за спиной, что Рита вздрогнула. — Я присмотрю за ней. — Он ухмыльнулся.
— Не сомневаюсь, — ехидно протянула Рита. — Я знаю, как ты собираешься...
— Рита! — раздался нетерпеливый окрик Эль-Калаама.
— Делай, что хочешь, — бросила она, протискиваясь в коридор мимо Фесси. — Но она должна остаться целой и невредимой. Она может нам понадобиться. — С этими словами она побежала вслед за Эль-Калаамом.
Фесси ввалился в ванную. Отвратительная ухмылка словно приросла к его лицу. Его глаза были устремлены туда, где ноги Хэтер раздваивались над юбкой. Глаза Фесси светились. Он облизал пересохшие губы.
Хэтер молчала. Ствол АКМ полностью исчез под юбкой, забираясь все выше.
— Кто остался с Рейчел?
В глазах Фесси вспыхнули злобные огоньки.
— Здесь вопросы задаю я. — И получаю ответы тоже я. Хэтер молча наблюдала за ним. Его зрачки расширились. Он приблизился к ней на шаг и опять облизнулся.
— Тебе понравилось то, что он сделал с Рейчел, — тихо сказала она. Фесси подошел еще ближе. — Ты бы хотел сделать то же самое со мной, да?
Теперь Фесси стоял вплотную к ней. Хэтер поднялась на ноги. Фесси отложил АКМ в сторону и, вытащив из кобуры автоматический пистолет 45 калибра, щелкнул предохранителем. Он запустил левую руку под юбку Хэтер, а правой приставил пистолет к ее виску.
— Не вздумай выкинуть какой-нибудь фокус, — прошептал он. Его рот скользнул вдоль ее щеки к губам.
Хэтер отвернулась. Пистолет в руке Фесси последовал за ее головой. Хэтер закусила губу, чтобы не расплакаться. Медленно подняв руки, она положила их к нему на плечи. Рот Фесси обрушился на ее губы, заставив их разжаться. Их поцелуй длился долго. Из коридора доносился громкий топот и хриплые, резкие крики.
Все так же медленно Хэтер провела руками сверху вниз вдоль боков Фесси. Он шумно выдохнул. Его веки затрепетали; пистолет задрожал в его руке.
Сжав правую руку в кулак, Хэтер со всей силы ударила Фесси в пах. Издав полузадушенный вопль, террорист согнулся пополам. Грохнул выстрел; пистолет дернулся в руке Фесси. Его лицо побледнело; колени подогнулись.