Страница:
— Леос… — повторила она, ощущая новый болезненный нажим страха за свою слабость, беспомощность, которой не испытывала никогда прежде. — Слышишь? Прекрати. — Астра взяла его голову ладонями, приблизила к своему лицу. — Здесь будто кто-то смотрит на нас. Чувствую я… Идем в Иальс. Пожалуйста.
— Но там не будет этих душистых трав, не будет моря, которое я так хочу с тебя пить, — задержав дыхание, бард отвел глаза.
— Там будет вино.
— И его пьяные капли на твоей груди?
— Да. Мы снимем комнату в самой лучшей таверне. Одну на двоих. Но здесь я не хочу, — она поджала губы в извиняющейся улыбке и потянула платье на свои обнаженные плечи.
— Астра, — он взял свою рубаху, стряхивая с нее крупицы земли, и продолжил: — еще вчера я думал, что просто безумно люблю этот мир. Море вольное, орущие рынки, вино вечерами в трактирах, небо, поющее звездами, звуки медовые струн и стихи. А теперь я знаю, что весь этот мир — ничто без тебя.
— Спасибо, господин бард, я уже успела понять, что ты — очень хитрый лис, — рассмеявшись, она встала и увидела вдруг лодку со спущенным парусом, качавшуюся недалеко у оконечности мыса.
— Каждый день я буду стараться доказать, что значишь ты для меня, госпожа Пэй, — Леос теперь тоже видел странное суденышко, появившееся так некстати. Он поднял китару и пошел за подругой к расселине, заросшей кустарником по извилистым склонам, которая должна была вывести к дороге на Иальс.
Еще не доходя до поворота тропы, огибавшей черные каменные глыбы, мэги заподозрила неладное — сухая трава впереди шевельнулась, выдавая чье-то присутствие, и дальше у противоположного ската Астра заметила высунувшуюся на миг голову, покрытую синей банданой.
— Леос, назад! — бросила она, поворачиваясь.
Но было уже поздно. Отрезая путь из узкой лощины, сверху выскочило двое головорезов в широких морских рубахах, подняв изогнутые мечи.
— Авро-канья-фаэ!.. — призвала мэги, запрыгивая на камень и протягивая руки в сторону нападавших.
— Не дури, девка! — поднявшись над кустами, грозно прикрикнул третий, целясь в нее из тугого кардорского лука.
— …спелл! — Астра отпустила заклинание в него. В тот момент что-то тяжело и сильно толкнуло ее в спину. Фаерболлрассыпался шипящими искрами, зажигая траву рядом с Леосом и бегущими к нему людьми, а сама она упала ничком, едва успев подставить локоть, чтобы не разбить лицо. Отплевывая комья земли, и, не то видя, не то чувствуя метнувшуюся к ней тень, мэги откатилась в сторону. Собраться с новым заклинанием она так и не успела, только распрямила пальцы, текущие бледным разрядом.
— Питху твою! — содрогаясь, выругался бородач, державший веревку, и рухнул на колени возле нее.
Другой, бросившийся сзади, прижал ее к земле, беспощадно заломив руки. В глаза ударил острый багровый свет, Астра вскрикнула от боли, и воздух выскочил из груди, словно рвотный ком. Она еще пыталась вывернуться, встать, различая через красный туман, железный гул в голове и слезы, как Леоса сбили с ног, как кто-то крикнул: «Кончай шута!», и человек в бандане, сдвинутой низко на лоб, вонзил меч в барда. Ей сунули в рот смятую мокрую тряпку и поволокли к лодке, уже подошедшей к берегу.
— Книгу взяли? — привстав, басовито спросил рулевой.
— Со мной. Вроде, самая та, — ответил хриплый голос из-за ее спины.
Еще Астра слышала хруст китары и жалобный стон умирающих струн. Леос лежал, скорчившись на камнях, с губ его текла кровь. От боли в заломленных руках, груди или может быть этой мимолетной, страшной картины — скрученного смертной судорогой тела барда, колени согнулись, она лишь почувствовала грубые руки под собой и касание холодной воды.
Открыв глаза, Астра еще некоторое время лежала неподвижно, сжимая зубами до скрипа раскисшую тряпку, что была во рту, слушая мучительный пульс боли в спине и отекших руках. Где-то за щелистой, деревянной стеной тихо плескалось море, лодки постукивали о причал. Ночь, наверное, наступила давно — в оконце сквозь гнутые железные прутья светила луна и крупные мерцающие звезды. Сырым сквозняком приносило запах смолы, пеньковых веревок и кислого эля. Дверь за ящиками была приоткрыта, и, повернув голову, мэги увидела скорбно знакомого бородача, сидевшего возле светильника с кем-то за столом. Тут же вспомнилось о Леосе, кольнуло глубоко в грудь, и она выгнулась от этой мысли, упираясь затылком в пол. Бард был мертв. Убит жестоко и бессмысленно этими ублюдками, называвшими себя Братством Пери или еще как-то. Почему они заступились, тогда, возле доков, когда ее с Леосом преследовала шайка рыночных воришек? Им нужна была книга… Господин Давпер не собирался ничего платить! Книга! И еще зачем-то сама Астра Пэй… Она выгнулась снова, упираясь головой и пятками в прикрытый соломой пол — боль в стянутых запястьях стала столь острой, что огненные иглы сверкнули в глазах, но и в этой боли было лишь слабое избавление от терзавших сердце и ум мыслей.
Рыжебородый пират бормотал что-то, бросая игральные кости и ухмыляясь мокрыми пунцовыми губами. Его друг, булькая, пил из кружки.
«Шетовы выродки! Я отомщу за Леоса! Я убью вас всех!» — вспыхивало гневным пламенем в ее голове. — «И ты, Давпер, будешь корчиться и плевать кровью! Я убью вас! Клянусь, перед Архором! Клянусь под его Праведной Плетью! Я отомщу жестоко! Только бы мне освободиться! Только бы руки развязать!» — Астра перевернулась на бок, стараясь ослабить узел, но путы, завязанные умело и туго, лишь глубже врезались в запястья. «Сила мэги — в желании и руках», — вспомнила она слова Изольды, звучащие, как насмешка сейчас, выгнулась и попробовала произнести заклинание. Тряпка затыкала рот — вышло беззвучно, совсем не внятно.
— Авро-канья-фаэ! — повторяла она непослушным языком.
— Авро-канья-фаэ… — ладони бесполезно жгло магическим огнем.
— Авро-канья-фаэ-спелл… — от боли и отчаянья горло сдавил горький ком, из глаз текли слезы.
— Девка что-то завозилась, — бросая игральные кости, заметил охранник. — Пойду, погляжу.
Он поднялся из-за стола, за ним, вытирая жирные руки о край рубахи, вышел его приятель.
— Ожила? Вот то сиди тихо, — сказал он, открывая ногой дверь. — Будешь дергаться — у нас разговор короткий, но болезненный. Верно, Бот? — усмехнувшись, он покосился на рыжебородого.
Злость распирала грудь мэги, приподнявшись на локтях, она прорычала ругательства, неразборчиво из-за удушающего кляпа, но весьма грозно, глаза ее блестели, словно ядовитые огни Некрона.
— Молчи, сучка! Мало затычки? Так я гринхом твой рот приткну! — наклонившись, проговорил названный Ботом. — Поняла?
— А чего? Давай потешимся, пока Давпера нет? — подхватил второй. — Не только же ему. Хочешь, лапонька?
Вскинув голову, Астра с пронзающей ненавистью смотрела на него, вдруг ее глаза округлились — она увидела тень, скользнувшую в проходе и следом Голафа Бриса, появившегося бесшумно, как призрак.
— Эй! — окликнул он, держа наготове меч.
— Ох, ты ше!.. — пират не договорил — пошатнулся и упал на ящики, судорожно хватаясь за распоротый живот.
Бот успел выхватить кривой абордажный клинок и, по-бычьи взревев, бросился к рейнджеру. Уступая место дурной дикой силе, Брис увернулся, освобождая проход и, едва пират поравнялся с ним, ударил снизу вверх, рассекая крепкие мышцы его спины. Оба они выскочили в коридор. Еще несколько долгих мгновений слышались зудяще-нервное пение металла, рычание бородача и топот быстрых ног. Потом все прервалось тишиной.
— Сбежал, гнида, — Голаф остановился в проеме двери, все еще сжимая рукоять окровавленного оружия. — Подранил я его… но сбежал. А это плохо — может скоро дружков привести.
Он опустился, рядом с ней, осторожно перерезал веревки и выдернул кляп из ее рта.
— Голаф! — едва освободившись, мэги метнулась к нему. — Они Леоса убили! — она упала на его плечо и затряслась в рыданиях. — Я сожгу их логово, я жилы из них вытяну!.. Клянусь, все пеплом станут! И Давпер на самом медленном огне! Сейчас же, Голаф! — оттолкнув франкийца, она вскочила, красная от слез и гнева.
— Ну, ну, успокойся! Успокойся, Астра! — Брис тоже встал, несильно прижав ее к себе.
— Идем в «Краб» или ту таверну на углу! Или я пойду сама!
— Их слишком много, мэги, — он удержал ее, терпеливо вглядываясь в блестящие, мечущиеся глаза. — Я признаю — в тебе завидная сила, но их слишком много, опытных в кровавых склоках, беспощадных головорезов. Вот так, наскоком, в слепой ярости, мы ничего не сделаем, только себя погубим.
— Я не прощу этого, Голаф! За Леоса! — она тряхнула головой, роняя волосы на его плечи, всхлипнула совсем по-женски. — Я поклялась перед богом Праведным! Я отомщу!
— Нужно бы уходить отсюда. Я многое узнал за эти дни о господине Хивсе. Вот вторые сутки глаз не смыкаю, — Брис взял ее за руку, направляясь к выходу. — И то, зачем ты ему нужна, я понял, увы, слишком поздно. Давпер — редкий негодяй. Гилен пиратского братства. Теперь у меня с ним особые счеты.
— Постой, — вырвав руку, Астра, подбежала к столу и сбросила на пол светильник — масло, брызнувшее на доски, быстро занялось пламенем.
— Зачем? — с недовольством произнес рейнджер.
— Так хочу!
Когда они добрались до темной улочки, ведущей к мосту Раи, над причалом полыхало зарево пожара.
Глава четвертая Магия письма
— Но там не будет этих душистых трав, не будет моря, которое я так хочу с тебя пить, — задержав дыхание, бард отвел глаза.
— Там будет вино.
— И его пьяные капли на твоей груди?
— Да. Мы снимем комнату в самой лучшей таверне. Одну на двоих. Но здесь я не хочу, — она поджала губы в извиняющейся улыбке и потянула платье на свои обнаженные плечи.
— Астра, — он взял свою рубаху, стряхивая с нее крупицы земли, и продолжил: — еще вчера я думал, что просто безумно люблю этот мир. Море вольное, орущие рынки, вино вечерами в трактирах, небо, поющее звездами, звуки медовые струн и стихи. А теперь я знаю, что весь этот мир — ничто без тебя.
— Спасибо, господин бард, я уже успела понять, что ты — очень хитрый лис, — рассмеявшись, она встала и увидела вдруг лодку со спущенным парусом, качавшуюся недалеко у оконечности мыса.
— Каждый день я буду стараться доказать, что значишь ты для меня, госпожа Пэй, — Леос теперь тоже видел странное суденышко, появившееся так некстати. Он поднял китару и пошел за подругой к расселине, заросшей кустарником по извилистым склонам, которая должна была вывести к дороге на Иальс.
Еще не доходя до поворота тропы, огибавшей черные каменные глыбы, мэги заподозрила неладное — сухая трава впереди шевельнулась, выдавая чье-то присутствие, и дальше у противоположного ската Астра заметила высунувшуюся на миг голову, покрытую синей банданой.
— Леос, назад! — бросила она, поворачиваясь.
Но было уже поздно. Отрезая путь из узкой лощины, сверху выскочило двое головорезов в широких морских рубахах, подняв изогнутые мечи.
— Авро-канья-фаэ!.. — призвала мэги, запрыгивая на камень и протягивая руки в сторону нападавших.
— Не дури, девка! — поднявшись над кустами, грозно прикрикнул третий, целясь в нее из тугого кардорского лука.
— …спелл! — Астра отпустила заклинание в него. В тот момент что-то тяжело и сильно толкнуло ее в спину. Фаерболлрассыпался шипящими искрами, зажигая траву рядом с Леосом и бегущими к нему людьми, а сама она упала ничком, едва успев подставить локоть, чтобы не разбить лицо. Отплевывая комья земли, и, не то видя, не то чувствуя метнувшуюся к ней тень, мэги откатилась в сторону. Собраться с новым заклинанием она так и не успела, только распрямила пальцы, текущие бледным разрядом.
— Питху твою! — содрогаясь, выругался бородач, державший веревку, и рухнул на колени возле нее.
Другой, бросившийся сзади, прижал ее к земле, беспощадно заломив руки. В глаза ударил острый багровый свет, Астра вскрикнула от боли, и воздух выскочил из груди, словно рвотный ком. Она еще пыталась вывернуться, встать, различая через красный туман, железный гул в голове и слезы, как Леоса сбили с ног, как кто-то крикнул: «Кончай шута!», и человек в бандане, сдвинутой низко на лоб, вонзил меч в барда. Ей сунули в рот смятую мокрую тряпку и поволокли к лодке, уже подошедшей к берегу.
— Книгу взяли? — привстав, басовито спросил рулевой.
— Со мной. Вроде, самая та, — ответил хриплый голос из-за ее спины.
Еще Астра слышала хруст китары и жалобный стон умирающих струн. Леос лежал, скорчившись на камнях, с губ его текла кровь. От боли в заломленных руках, груди или может быть этой мимолетной, страшной картины — скрученного смертной судорогой тела барда, колени согнулись, она лишь почувствовала грубые руки под собой и касание холодной воды.
Открыв глаза, Астра еще некоторое время лежала неподвижно, сжимая зубами до скрипа раскисшую тряпку, что была во рту, слушая мучительный пульс боли в спине и отекших руках. Где-то за щелистой, деревянной стеной тихо плескалось море, лодки постукивали о причал. Ночь, наверное, наступила давно — в оконце сквозь гнутые железные прутья светила луна и крупные мерцающие звезды. Сырым сквозняком приносило запах смолы, пеньковых веревок и кислого эля. Дверь за ящиками была приоткрыта, и, повернув голову, мэги увидела скорбно знакомого бородача, сидевшего возле светильника с кем-то за столом. Тут же вспомнилось о Леосе, кольнуло глубоко в грудь, и она выгнулась от этой мысли, упираясь затылком в пол. Бард был мертв. Убит жестоко и бессмысленно этими ублюдками, называвшими себя Братством Пери или еще как-то. Почему они заступились, тогда, возле доков, когда ее с Леосом преследовала шайка рыночных воришек? Им нужна была книга… Господин Давпер не собирался ничего платить! Книга! И еще зачем-то сама Астра Пэй… Она выгнулась снова, упираясь головой и пятками в прикрытый соломой пол — боль в стянутых запястьях стала столь острой, что огненные иглы сверкнули в глазах, но и в этой боли было лишь слабое избавление от терзавших сердце и ум мыслей.
Рыжебородый пират бормотал что-то, бросая игральные кости и ухмыляясь мокрыми пунцовыми губами. Его друг, булькая, пил из кружки.
«Шетовы выродки! Я отомщу за Леоса! Я убью вас всех!» — вспыхивало гневным пламенем в ее голове. — «И ты, Давпер, будешь корчиться и плевать кровью! Я убью вас! Клянусь, перед Архором! Клянусь под его Праведной Плетью! Я отомщу жестоко! Только бы мне освободиться! Только бы руки развязать!» — Астра перевернулась на бок, стараясь ослабить узел, но путы, завязанные умело и туго, лишь глубже врезались в запястья. «Сила мэги — в желании и руках», — вспомнила она слова Изольды, звучащие, как насмешка сейчас, выгнулась и попробовала произнести заклинание. Тряпка затыкала рот — вышло беззвучно, совсем не внятно.
— Авро-канья-фаэ! — повторяла она непослушным языком.
— Авро-канья-фаэ… — ладони бесполезно жгло магическим огнем.
— Авро-канья-фаэ-спелл… — от боли и отчаянья горло сдавил горький ком, из глаз текли слезы.
— Девка что-то завозилась, — бросая игральные кости, заметил охранник. — Пойду, погляжу.
Он поднялся из-за стола, за ним, вытирая жирные руки о край рубахи, вышел его приятель.
— Ожила? Вот то сиди тихо, — сказал он, открывая ногой дверь. — Будешь дергаться — у нас разговор короткий, но болезненный. Верно, Бот? — усмехнувшись, он покосился на рыжебородого.
Злость распирала грудь мэги, приподнявшись на локтях, она прорычала ругательства, неразборчиво из-за удушающего кляпа, но весьма грозно, глаза ее блестели, словно ядовитые огни Некрона.
— Молчи, сучка! Мало затычки? Так я гринхом твой рот приткну! — наклонившись, проговорил названный Ботом. — Поняла?
— А чего? Давай потешимся, пока Давпера нет? — подхватил второй. — Не только же ему. Хочешь, лапонька?
Вскинув голову, Астра с пронзающей ненавистью смотрела на него, вдруг ее глаза округлились — она увидела тень, скользнувшую в проходе и следом Голафа Бриса, появившегося бесшумно, как призрак.
— Эй! — окликнул он, держа наготове меч.
— Ох, ты ше!.. — пират не договорил — пошатнулся и упал на ящики, судорожно хватаясь за распоротый живот.
Бот успел выхватить кривой абордажный клинок и, по-бычьи взревев, бросился к рейнджеру. Уступая место дурной дикой силе, Брис увернулся, освобождая проход и, едва пират поравнялся с ним, ударил снизу вверх, рассекая крепкие мышцы его спины. Оба они выскочили в коридор. Еще несколько долгих мгновений слышались зудяще-нервное пение металла, рычание бородача и топот быстрых ног. Потом все прервалось тишиной.
— Сбежал, гнида, — Голаф остановился в проеме двери, все еще сжимая рукоять окровавленного оружия. — Подранил я его… но сбежал. А это плохо — может скоро дружков привести.
Он опустился, рядом с ней, осторожно перерезал веревки и выдернул кляп из ее рта.
— Голаф! — едва освободившись, мэги метнулась к нему. — Они Леоса убили! — она упала на его плечо и затряслась в рыданиях. — Я сожгу их логово, я жилы из них вытяну!.. Клянусь, все пеплом станут! И Давпер на самом медленном огне! Сейчас же, Голаф! — оттолкнув франкийца, она вскочила, красная от слез и гнева.
— Ну, ну, успокойся! Успокойся, Астра! — Брис тоже встал, несильно прижав ее к себе.
— Идем в «Краб» или ту таверну на углу! Или я пойду сама!
— Их слишком много, мэги, — он удержал ее, терпеливо вглядываясь в блестящие, мечущиеся глаза. — Я признаю — в тебе завидная сила, но их слишком много, опытных в кровавых склоках, беспощадных головорезов. Вот так, наскоком, в слепой ярости, мы ничего не сделаем, только себя погубим.
— Я не прощу этого, Голаф! За Леоса! — она тряхнула головой, роняя волосы на его плечи, всхлипнула совсем по-женски. — Я поклялась перед богом Праведным! Я отомщу!
— Нужно бы уходить отсюда. Я многое узнал за эти дни о господине Хивсе. Вот вторые сутки глаз не смыкаю, — Брис взял ее за руку, направляясь к выходу. — И то, зачем ты ему нужна, я понял, увы, слишком поздно. Давпер — редкий негодяй. Гилен пиратского братства. Теперь у меня с ним особые счеты.
— Постой, — вырвав руку, Астра, подбежала к столу и сбросила на пол светильник — масло, брызнувшее на доски, быстро занялось пламенем.
— Зачем? — с недовольством произнес рейнджер.
— Так хочу!
Когда они добрались до темной улочки, ведущей к мосту Раи, над причалом полыхало зарево пожара.
Глава четвертая Магия письма
Это была безумная ночь. Самая безумная за последний год или даже со времени высадки его команды на Сегель-Аль. Началось все с пожара на складе, который освещал южную часть города и гавань. В небо взвивались багровые струи огня, бочки с маслом лопались ослепительными пузырями, обжигающими глаза, и вода в море казалась красной до самого дна. Вернувшись на борт «Нага», Давпер долго расхаживал по палубе, поглядывая на россыпи горячих углей, похожих на рану в черном теле ночи. Потом же, ближе к рассвету, пришла каравелла из Ланерии с совсем дурными вестями: какой то склочный торговец опознал по клейму партию своих товаров, перехваченных в проливе весной, тут же всплыло дело о двадцати повешенных матросах «Чайки» и подделке имущественных документов на «Гедон». Это означало уже не скандал, а целую бурю на Рохесе вокруг важной персоны капитана Аерда и его самого. Требовалось срочно плыть к немилостивой, проклятой Ланерии, договариваться с чиновниками, гиленом Красмом или самим королем. Капитан готов был выйти в море хоть завтра, но невозможно было это сделать — Канахор до сих пор не решил вопрос со старым глупцом Варольдом, вцепившемся в свою часть свитка, словно голодный пес в кость.
Поспав часа полтора, Хивс наспех позавтракал и снова отбыл на берег, чтобы уже при свете дня видеть печальные результаты ударившего его больно пожара. На месте склада остался только фундамент и некоторые, сваленные беспорядочно, обуглившиеся бревна. Из рыхлого слоя пепла, еще курившегося едким дымком, торчали обода бочек, железные крючья и краснозубые осколки черепицы. Возле пожарных повозок по-прежнему толпилось много народа: десятка три докеров, матросы и люди Мораса, двое служащих из муниципалитета и несколько угрюмых стражников.
— Ох, и горело, господин Давпер, — восторженно признал рыжебородый гном в кожаной безрукавке, стирая сажу с шишковатого носа. — Полыхало, как…
— Как в шетовой заднице, — широко разводя руки, подсказал ему стоявший рядом страж.
— Точно так, — кивнул парень из команды Мораса. — Мы ничего поделать не могли. Таскали воду, таскали… А когда бочки рваться начали, то масло… епть!.. Думал, мы сами тут дровами погорим, и никакое море не спасет!
— Еще, доложу вам, огонь умный будто был, — продолжил гном, шагнув на раскоряченных ногах навстречу господину Хивсу. — Будто его хораги развели. Ведь глядите, конюшни рядом и амбар всего в десяти шагах целехоньки стоят. Пламя, искры роем — все строго вверх уносило, словно в печную трубу невидимую. Ну, прямо умный огонь — ни влево, ни вправо!.. А ваше все питха съела.
— Идиот! Огонь умный?! — Давпер небрежно оттолкнул его с прохода. — Лучше бы здесь все сгорело в питху свинячью, а мой склад цел остался! Идиот! Григор! — поморщившись, он поманил боцмана пальцем. — И что ты мне скажешь? Где девка?! Твои дурни здесь пьяные шатались? Твои. И никто ничего не видел?
— А скажу, господин Давпер. Весьма полезное дело скажу, — Григор отошел к ступеням и, поглядывая на служащих муниципалитета, тише заговорил. — Удалось нам узнать кое-что. Дружок ее, который Бота порезал, некоторым ребятам знаком тут. Рейнджер он, не местный. С Вильса вроде или откуда-то с Франкии. Его еще вчера в порту приметили — любопытный слишком был, большей частью до ваших дел. И вот еще что важно, господин Давпер, он будто бы брат той шлюшки, которая у нас на «Наге» взаперти. Анита которую называют. Ну а дом ее за мостом Герма мы знаем. Прикажете наведаться вечером?
— Это уже интересно, Григор. Аниты брат, говоришь? — Давпер ковырнул золу носком сапога и поднял зеленоватый взгляд к боцману. — Все же вы сволочи… Не уследили. Вечера ждать не будем. Давай Бота и своих головорезов в таверну. И к дому тому кого-нибудь смышленого пошлите. Быстро, Григор! — приказал он и, отбросив ногой головешку, скорым шагом направился к «Красному крабу», мысленно уже опрокидывая кружку светлого эля — горло сушило, не то от горького дыма, не то от таких же горьких вестей с Рохеса.
— Заткнись, — сказала она невидимому плакальщику.
Звуки утихли. Мэги повернулась, приоткрывая глаза, пытаясь увидеть того, кто разбудил ее. В комнате, залитой солнечными лучами, никого не было. Влажная подушка неприятно льнула к щеке. Астра провела ладонью по лицу и невесело усмехнулась.
Плакала она сама, во сне.
— Тем более, заткнись, — прошептала она.
Мэги села на постели, пытаясь привести в порядок мысли. Тяжелый осадок сна растворялся, оставляя недоумение. Обрывки его мелькали, не складываясь в целое. Давпер, со скрученными за спиной руками, и острие кинжала, омытое алой кровью, качающееся у его горла; Леос, лежащий среди яркой зелени трав, поворачивающий голову, и лицо его — белая маска, как те, что делают жрецы Иссеи для заклятий мертвых; белый парус посреди неба, сияющего, как аютанский сапфир, — Астра мотнула головой, рассеивая видения.
— И это — знаки Рены? — спросила она неведомо у кого. — В таком случае, предсказания могли быть и более ясными.
В тонкостенной стеклянной вазочке стояла лилия, белая с розоватыми прожилками. Астра посмотрела на роскошный цветок, от его сладкого запаха кружилась голова, и он же мог быть источником смутных видений богини сна.
— Интересно, а для кого Голаф тебя купил? — она тронула плотный лепесток. — И, кстати, где он сам?
Рейнджера не было. Кувшин с молоком глянцево поблескивал округлым боком на солнце, рядом стояла тарелка с двумя лепешками, прикрытыми тряпицей.
Она прошлась по комнате, жуя лепешку, дотрагиваясь до мебели, проводя пальцами по гладкой столешнице. Заколка из кости береса, лежащая на столе, светилась теплым розовым цветом, отражаясь в небольшом бронзовом зеркале, обрамленном переплетениями серебристых цветов. Тонкая вязь букв вдоль оправы сложилась в слово.
— Анита, — прочла мэги, подняв зеркальце к глазам и вспоминая рассказ Голафа о похищенных девушках. Безумная мысль о том, что связано с этими именами, вошла холодом в грудь.
— Девушки с именем на «А», — сказала Астра, поглаживая надпись на зеркале.
Мэги почувствовала, как возвращаются ночные кошмары, вертясь туманом в полированной бронзе. Опять по лицу Леоса текла кровь, пламя разбрасывало рыжие лепестки, а руки заныли, словно стянутые грубой веревкой. Она тянула ворот платья, чувствуя, как опасный жар начинает тлеть в ладонях.
— Шет! — выругалась Астра, роняя зеркальце на стол.
Она глотнула молоко, смывая привкус видений, и вышла из комнаты.
Город встретил ее солнечным маревом, дрожащим над верхушками тонких башен у берегов Росны, или это была причуда горьковатого сна, еще не отпустившего ее совсем. Астра провела ладонью по лицу, смахивая возвращающиеся видения, и спустилась по растрескавшимся ступеням серовато-желтого песчаника на мостовую.
Люди вокруг торопились куда-то, разноцветные одежды смешивались пестрыми потоками, текущими к святилищу Герма, торговым рядам или левобережью. Смуглолицый аютанец, выскочивший из «Волшебного паруса», налетел на Астру, цепляя ее плечом, и оранжевый шелк платка, покрывавшего его бритую голову, слетел, словно объятый пламенем феникс.
— Урод слепоглазый! — сердито бросила мэги.
— Хорошая девушка! Чего злая? — он стал в двух шагах, шаря по ней горячим взглядом, даже забыв о валявшемся в пыли платке.
Она не ответила, пошла через переулок к площади, по краю которой расположились лотки с фруктами и всякой всячиной. Во рту сохло от жары, упавшей тяжело с утра, или черствой лепешки, пожертвованной сбежавшим франкийцем. Заплатив на углу за сочную, соблазнительную кисть винограда, Астра остановилась возле навеса, откуда доносились полупьяная болтовня и стук тяжелых глиняных кружек. И здесь она неожиданно услышала имя Хивса.
— …того самого Давпера. Сгорел до самой земли. И земля пеплом стала. Вот такие дела, — вещал мужичок в рыбацкой куртке с обтрепанным воротом. — Полыхало знатно. Давно такого пожара не видали.
— Горело там магическим огнем. Крепко горело и аккуратно, — добавил его краснолицый сосед. — Это все колдовка устроила, что от господина Хивса сбежала. Отомстить хотела, что от нее в квартал Нейзы развлекаться ходил. Ревнивая и злая сучка. Теперь за ее поимку кучу денег обещают.
— Сколько обещают? — поинтересовалась Астра, подступив ближе.
— Десять штаров. Сам слышал, — окинув незнакомку осоловелым взглядом, с удовольствием соврал краснолицый.
— Хорошие деньги. Мне б кстати были, — Астра надкусила ягоду, брызнувшую кисло-сладким соком на язык. — И как же та злая госпожа выглядит? Приметы хоть известны?
— А как может выглядеть баба Хивса? Молодая, как дева моря красивая. Во! — он поднял и уронил красноречивым жестом руки.
— Как я что ли? — мэги насмешливо вздернула бровь.
— Хо-хо-хо! Тощая ты сильно! Ишь, размечталась! — взвизгнула с хохотом рябая толстуха, сидевшая за ближним столом с гномами и молодой девицей с крашеными губами.
— Да нет у нее примет, — ответил Астре рыбак, макая деловито в кружке сухарь. — Колдовка она. Вернее, ведьма-обращенка. Сегодня, может, как ты образом, а завтра в жабу превратится или волчицей на ночной дороге выскочит.
— А вот вчерашней же ночью за Мельничьим холмом мертвые хаживали. Прямо по улице. Ровно шесть человек в истлевшем до трухи тряпье, — заметил гном с прилипшими к усам клочьями элевой пены. — Они же в соседнем храме Сафо похозяйничали, приобщив к себе двух тамошних жриц — замучили насмерть.
— Врешь! — отозвался матрос, поднимая голову над столом, и тут же икнул.
— Вру или нет, а родовой склеп Вюрогов утром открытым нашли. Собственными глазами видел — мы там рядом могилку копали, — рука гнома тихонько потянулась под юбку девицы с крашеными губами, от чего ее голубые глазки побледнели и округлились. — Боюсь, что в городе некроманты хозяйничать начинают. И если вернутся времена Темного Хоргана, то все эти пожары и амфитриты возле маяка, коих вы по глупости боитесь, будто акул зубатых, полной ерундой покажутся. Вот то пейте, пока пьется, гуляйте, пока солнышко светлым светит, — он решительней двинул свою пятерню по оголившейся девичьей ноге. Девица взвизгнула, краснея лицом и шеей, и попыталась вскочить, но подхваченная ловкими руками, рухнула гному на колени.
— Ах, хороша! — сказал он, повернув ее круто к себе и шлепнув вздрагивающие ягодицы. Пьяная компания разразилась хохотом.
— Ерунду вы говорите. Брехня, и скучно это. — Подперев пухлую щеку кулаком, решила толстая баба. — Вот вчера жинка Карса в кабаке до блевоты напилась и валялась под лавкой — вот это история! И пара стражников ее там… епть! Стражники — жинку своего начальника! Как в «Подкове» тебя, дуру пьяную, на днях. Ме-е, — высунув язык, она повернулась к истязаемой гномом подруге.
О пожаре и Давпере более не говорили, и Астра, потеряв интерес к пьяной болтовне, пошла дальше, через площадь к мосту. Сплетни о ночном происшествии на складах немного развеселили ее. «Это только начало, господин Хивс», — думала она, поглядывая на красные крыши портового ведомства. — «Все твое добро сгорит в огне! И ты сам тысячу раз проклянешь день, когда меня встретил!».
Река уводила ее дальше, поблескивая пойманным волнами отражением солнца, игрой ярких бликов на гранитных плитах. Астра почти не замечала прохожих, спешащих по набережной, собиравшихся у лавок и муниципальных контор.
— Свилг вернулся! Сви-и-илг! — пронзительно крикнул кто-то.
Толпа заволновалась, послышался свист, чьи-то возгласы, многие остановились, задрав головы и тыча пальцами в небо. Под редкими белыми облаками, похожими на растрепанный пух чаек, величественно плыл корабль, сверкая золоченым клювом-ростром. Паруса его были приспущены, крылья, раскинутые от оббитых полосками меди бортов, неподвижны. Сам он казался огромной волшебной птицей, неторопливо парящей над людской толчеей. Астра даже приоткрыла рот — никогда она не видела ничего похожего. Мэги лишь вспомнила, что многие тысячи лет назад, еще до того, как появились первые города Либии, а славная Атрия еще не исчезла в водах Океана, древние люди умели строить лодки, летающие по воздуху. Но это знание исчезло, вместе с гибелью острова атрийцев.
— Что это? — Астра ухватила за ворот разносчика фруктов, пялившегося вверх и едва не наступившего ей на ногу.
— Это корабль, госпожа! «Песнь Раи» называется — парнишка пританцовывал, радостно скаля зубы, несколько лиловых слив свалились с лотка и тут же были втоптаны в пыль. — Да вы что, не знаете? Корабль Свилга. Он уже второй раз к нам прилетает. Строили его на Рохесе. Все говорили, не полетит, мол, глупость козлиная. А он — вон он!
Мальчишка засвистел заливисто, помахивая рукой. Корабль будто опустился ниже и летел куда-то к северному храму Раи или кварталам Бушенпита.
— Кто такой Свилг? — мэги теребила парнишку за плечо, стараясь вытряхнуть ответ.
— Да механик это. Мастер большой, — пояснил разносчик, поправляя ремень на плече. — На Рохесе его мастерская. Я еще не родился, а он уже там жил, машины всякие строил. А когда он в прошлом году первый раз сюда прилетел, знаете, что было? Весь Иальс вверх тормашками! Городской совет хотел в тюрьму его, за нарушение порядка. Только потом передумали. Еще б — Свилг обещал им такой же корабль построить. И торгашам самым богатейшим нашим обещал. Деньги ему даже на постройку сдавали. Еще машины здесь всякие полезные Свилг скоро возведет.
— Машины, говоришь? — уточнила Астра.
— Ну да. Которые воду поднимают для бань и военные для муниципалитета. Да… будет такое оружие, с которым никому не справиться. Свилг — великий мастер, — в голосе парнишки звякнуло почти божественное восхищение.
Проплыв над набережной реки, корабль снизился еще. На какой-то момент показалось, что днище его зацепится за высокую часовую башню. Зеваки побежали в ту же сторону, выкликая имя Свилга и приветственно взмахивая руками. Толпа, собравшаяся поглазеть на корабль, потихоньку рассеивалась.
Астра еще прошлась по площади, прислушиваясь к разговорам вокруг, и остановилась у моста Герма. Отсюда кое-как была видна желтая лестница, ведущая к квартирке Аниты, и там должен же был, наконец, появиться Голаф Брис. Мимо проходили иальсцы, приезжие, судя по вильсскому шипящему акценту с северной Франкии. Было здесь много крикливых южан, одетых в богатые шелка и даривших ее теплыми и жадными взглядами. Вода в реке отражала бойкое движение по мосту и солнце, пляшущее жемчужными бликами на полированных плитах камня. Астра засмотрелась на остроносые лодки, безмятежно качавшиеся возле ступеней, и вздрогнула от чьего-то теплого прикосновения к спине.
— Голаф! Что за манера, подкрадываться так! — привычка рейнджера появляться бесшумно и неожиданно раздражала ее еще с начала путешествия к Иальсу. — И ты сбежал с утра. Сбежал, не сказав ничего. Разве мы никуда не собирались?
— Ты сладко спала на рассвете. Не решился будить, — он улыбнулся, трогая трехдневную, колючую щетину рукой, и, став вдруг серьезным, продолжил: — Сам ходил в ту изложину. Надо признать, мерзавцы умело устроили вам западню. Там, ежели сверху, да из-за камней, то даже неумеха-лучник из опытного паладина ежа сделает. Место это я отыскал сразу: увидел дом Керлока возле скал и прикинул, какой проход удобнее. Место отыскал, только нет там тела твоего дружка. Да, госпожа Пэй, — подтвердил он, заметив недоумение на ее лице. — Как я догадался, его к морю оттащили зачем-то, и пропало оно то ли на дне где-то, то ли… не смею даже предположить. В следах я понимаю не хуже, чем ты в магии. Пятна крови на камнях и траве ведут к берегу. Его лютня там валяется в щепки разбитая. А уж что море с ним сделало, догадаться не могу.
Поспав часа полтора, Хивс наспех позавтракал и снова отбыл на берег, чтобы уже при свете дня видеть печальные результаты ударившего его больно пожара. На месте склада остался только фундамент и некоторые, сваленные беспорядочно, обуглившиеся бревна. Из рыхлого слоя пепла, еще курившегося едким дымком, торчали обода бочек, железные крючья и краснозубые осколки черепицы. Возле пожарных повозок по-прежнему толпилось много народа: десятка три докеров, матросы и люди Мораса, двое служащих из муниципалитета и несколько угрюмых стражников.
— Ох, и горело, господин Давпер, — восторженно признал рыжебородый гном в кожаной безрукавке, стирая сажу с шишковатого носа. — Полыхало, как…
— Как в шетовой заднице, — широко разводя руки, подсказал ему стоявший рядом страж.
— Точно так, — кивнул парень из команды Мораса. — Мы ничего поделать не могли. Таскали воду, таскали… А когда бочки рваться начали, то масло… епть!.. Думал, мы сами тут дровами погорим, и никакое море не спасет!
— Еще, доложу вам, огонь умный будто был, — продолжил гном, шагнув на раскоряченных ногах навстречу господину Хивсу. — Будто его хораги развели. Ведь глядите, конюшни рядом и амбар всего в десяти шагах целехоньки стоят. Пламя, искры роем — все строго вверх уносило, словно в печную трубу невидимую. Ну, прямо умный огонь — ни влево, ни вправо!.. А ваше все питха съела.
— Идиот! Огонь умный?! — Давпер небрежно оттолкнул его с прохода. — Лучше бы здесь все сгорело в питху свинячью, а мой склад цел остался! Идиот! Григор! — поморщившись, он поманил боцмана пальцем. — И что ты мне скажешь? Где девка?! Твои дурни здесь пьяные шатались? Твои. И никто ничего не видел?
— А скажу, господин Давпер. Весьма полезное дело скажу, — Григор отошел к ступеням и, поглядывая на служащих муниципалитета, тише заговорил. — Удалось нам узнать кое-что. Дружок ее, который Бота порезал, некоторым ребятам знаком тут. Рейнджер он, не местный. С Вильса вроде или откуда-то с Франкии. Его еще вчера в порту приметили — любопытный слишком был, большей частью до ваших дел. И вот еще что важно, господин Давпер, он будто бы брат той шлюшки, которая у нас на «Наге» взаперти. Анита которую называют. Ну а дом ее за мостом Герма мы знаем. Прикажете наведаться вечером?
— Это уже интересно, Григор. Аниты брат, говоришь? — Давпер ковырнул золу носком сапога и поднял зеленоватый взгляд к боцману. — Все же вы сволочи… Не уследили. Вечера ждать не будем. Давай Бота и своих головорезов в таверну. И к дому тому кого-нибудь смышленого пошлите. Быстро, Григор! — приказал он и, отбросив ногой головешку, скорым шагом направился к «Красному крабу», мысленно уже опрокидывая кружку светлого эля — горло сушило, не то от горького дыма, не то от таких же горьких вестей с Рохеса.
* * *
Кто-то негромко всхлипывал. От этих всхлипов начинали противно ныть зубы, и Астра застонала.— Заткнись, — сказала она невидимому плакальщику.
Звуки утихли. Мэги повернулась, приоткрывая глаза, пытаясь увидеть того, кто разбудил ее. В комнате, залитой солнечными лучами, никого не было. Влажная подушка неприятно льнула к щеке. Астра провела ладонью по лицу и невесело усмехнулась.
Плакала она сама, во сне.
— Тем более, заткнись, — прошептала она.
Мэги села на постели, пытаясь привести в порядок мысли. Тяжелый осадок сна растворялся, оставляя недоумение. Обрывки его мелькали, не складываясь в целое. Давпер, со скрученными за спиной руками, и острие кинжала, омытое алой кровью, качающееся у его горла; Леос, лежащий среди яркой зелени трав, поворачивающий голову, и лицо его — белая маска, как те, что делают жрецы Иссеи для заклятий мертвых; белый парус посреди неба, сияющего, как аютанский сапфир, — Астра мотнула головой, рассеивая видения.
— И это — знаки Рены? — спросила она неведомо у кого. — В таком случае, предсказания могли быть и более ясными.
В тонкостенной стеклянной вазочке стояла лилия, белая с розоватыми прожилками. Астра посмотрела на роскошный цветок, от его сладкого запаха кружилась голова, и он же мог быть источником смутных видений богини сна.
— Интересно, а для кого Голаф тебя купил? — она тронула плотный лепесток. — И, кстати, где он сам?
Рейнджера не было. Кувшин с молоком глянцево поблескивал округлым боком на солнце, рядом стояла тарелка с двумя лепешками, прикрытыми тряпицей.
Она прошлась по комнате, жуя лепешку, дотрагиваясь до мебели, проводя пальцами по гладкой столешнице. Заколка из кости береса, лежащая на столе, светилась теплым розовым цветом, отражаясь в небольшом бронзовом зеркале, обрамленном переплетениями серебристых цветов. Тонкая вязь букв вдоль оправы сложилась в слово.
— Анита, — прочла мэги, подняв зеркальце к глазам и вспоминая рассказ Голафа о похищенных девушках. Безумная мысль о том, что связано с этими именами, вошла холодом в грудь.
— Девушки с именем на «А», — сказала Астра, поглаживая надпись на зеркале.
Мэги почувствовала, как возвращаются ночные кошмары, вертясь туманом в полированной бронзе. Опять по лицу Леоса текла кровь, пламя разбрасывало рыжие лепестки, а руки заныли, словно стянутые грубой веревкой. Она тянула ворот платья, чувствуя, как опасный жар начинает тлеть в ладонях.
— Шет! — выругалась Астра, роняя зеркальце на стол.
Она глотнула молоко, смывая привкус видений, и вышла из комнаты.
Город встретил ее солнечным маревом, дрожащим над верхушками тонких башен у берегов Росны, или это была причуда горьковатого сна, еще не отпустившего ее совсем. Астра провела ладонью по лицу, смахивая возвращающиеся видения, и спустилась по растрескавшимся ступеням серовато-желтого песчаника на мостовую.
Люди вокруг торопились куда-то, разноцветные одежды смешивались пестрыми потоками, текущими к святилищу Герма, торговым рядам или левобережью. Смуглолицый аютанец, выскочивший из «Волшебного паруса», налетел на Астру, цепляя ее плечом, и оранжевый шелк платка, покрывавшего его бритую голову, слетел, словно объятый пламенем феникс.
— Урод слепоглазый! — сердито бросила мэги.
— Хорошая девушка! Чего злая? — он стал в двух шагах, шаря по ней горячим взглядом, даже забыв о валявшемся в пыли платке.
Она не ответила, пошла через переулок к площади, по краю которой расположились лотки с фруктами и всякой всячиной. Во рту сохло от жары, упавшей тяжело с утра, или черствой лепешки, пожертвованной сбежавшим франкийцем. Заплатив на углу за сочную, соблазнительную кисть винограда, Астра остановилась возле навеса, откуда доносились полупьяная болтовня и стук тяжелых глиняных кружек. И здесь она неожиданно услышала имя Хивса.
— …того самого Давпера. Сгорел до самой земли. И земля пеплом стала. Вот такие дела, — вещал мужичок в рыбацкой куртке с обтрепанным воротом. — Полыхало знатно. Давно такого пожара не видали.
— Горело там магическим огнем. Крепко горело и аккуратно, — добавил его краснолицый сосед. — Это все колдовка устроила, что от господина Хивса сбежала. Отомстить хотела, что от нее в квартал Нейзы развлекаться ходил. Ревнивая и злая сучка. Теперь за ее поимку кучу денег обещают.
— Сколько обещают? — поинтересовалась Астра, подступив ближе.
— Десять штаров. Сам слышал, — окинув незнакомку осоловелым взглядом, с удовольствием соврал краснолицый.
— Хорошие деньги. Мне б кстати были, — Астра надкусила ягоду, брызнувшую кисло-сладким соком на язык. — И как же та злая госпожа выглядит? Приметы хоть известны?
— А как может выглядеть баба Хивса? Молодая, как дева моря красивая. Во! — он поднял и уронил красноречивым жестом руки.
— Как я что ли? — мэги насмешливо вздернула бровь.
— Хо-хо-хо! Тощая ты сильно! Ишь, размечталась! — взвизгнула с хохотом рябая толстуха, сидевшая за ближним столом с гномами и молодой девицей с крашеными губами.
— Да нет у нее примет, — ответил Астре рыбак, макая деловито в кружке сухарь. — Колдовка она. Вернее, ведьма-обращенка. Сегодня, может, как ты образом, а завтра в жабу превратится или волчицей на ночной дороге выскочит.
— А вот вчерашней же ночью за Мельничьим холмом мертвые хаживали. Прямо по улице. Ровно шесть человек в истлевшем до трухи тряпье, — заметил гном с прилипшими к усам клочьями элевой пены. — Они же в соседнем храме Сафо похозяйничали, приобщив к себе двух тамошних жриц — замучили насмерть.
— Врешь! — отозвался матрос, поднимая голову над столом, и тут же икнул.
— Вру или нет, а родовой склеп Вюрогов утром открытым нашли. Собственными глазами видел — мы там рядом могилку копали, — рука гнома тихонько потянулась под юбку девицы с крашеными губами, от чего ее голубые глазки побледнели и округлились. — Боюсь, что в городе некроманты хозяйничать начинают. И если вернутся времена Темного Хоргана, то все эти пожары и амфитриты возле маяка, коих вы по глупости боитесь, будто акул зубатых, полной ерундой покажутся. Вот то пейте, пока пьется, гуляйте, пока солнышко светлым светит, — он решительней двинул свою пятерню по оголившейся девичьей ноге. Девица взвизгнула, краснея лицом и шеей, и попыталась вскочить, но подхваченная ловкими руками, рухнула гному на колени.
— Ах, хороша! — сказал он, повернув ее круто к себе и шлепнув вздрагивающие ягодицы. Пьяная компания разразилась хохотом.
— Ерунду вы говорите. Брехня, и скучно это. — Подперев пухлую щеку кулаком, решила толстая баба. — Вот вчера жинка Карса в кабаке до блевоты напилась и валялась под лавкой — вот это история! И пара стражников ее там… епть! Стражники — жинку своего начальника! Как в «Подкове» тебя, дуру пьяную, на днях. Ме-е, — высунув язык, она повернулась к истязаемой гномом подруге.
О пожаре и Давпере более не говорили, и Астра, потеряв интерес к пьяной болтовне, пошла дальше, через площадь к мосту. Сплетни о ночном происшествии на складах немного развеселили ее. «Это только начало, господин Хивс», — думала она, поглядывая на красные крыши портового ведомства. — «Все твое добро сгорит в огне! И ты сам тысячу раз проклянешь день, когда меня встретил!».
Река уводила ее дальше, поблескивая пойманным волнами отражением солнца, игрой ярких бликов на гранитных плитах. Астра почти не замечала прохожих, спешащих по набережной, собиравшихся у лавок и муниципальных контор.
— Свилг вернулся! Сви-и-илг! — пронзительно крикнул кто-то.
Толпа заволновалась, послышался свист, чьи-то возгласы, многие остановились, задрав головы и тыча пальцами в небо. Под редкими белыми облаками, похожими на растрепанный пух чаек, величественно плыл корабль, сверкая золоченым клювом-ростром. Паруса его были приспущены, крылья, раскинутые от оббитых полосками меди бортов, неподвижны. Сам он казался огромной волшебной птицей, неторопливо парящей над людской толчеей. Астра даже приоткрыла рот — никогда она не видела ничего похожего. Мэги лишь вспомнила, что многие тысячи лет назад, еще до того, как появились первые города Либии, а славная Атрия еще не исчезла в водах Океана, древние люди умели строить лодки, летающие по воздуху. Но это знание исчезло, вместе с гибелью острова атрийцев.
— Что это? — Астра ухватила за ворот разносчика фруктов, пялившегося вверх и едва не наступившего ей на ногу.
— Это корабль, госпожа! «Песнь Раи» называется — парнишка пританцовывал, радостно скаля зубы, несколько лиловых слив свалились с лотка и тут же были втоптаны в пыль. — Да вы что, не знаете? Корабль Свилга. Он уже второй раз к нам прилетает. Строили его на Рохесе. Все говорили, не полетит, мол, глупость козлиная. А он — вон он!
Мальчишка засвистел заливисто, помахивая рукой. Корабль будто опустился ниже и летел куда-то к северному храму Раи или кварталам Бушенпита.
— Кто такой Свилг? — мэги теребила парнишку за плечо, стараясь вытряхнуть ответ.
— Да механик это. Мастер большой, — пояснил разносчик, поправляя ремень на плече. — На Рохесе его мастерская. Я еще не родился, а он уже там жил, машины всякие строил. А когда он в прошлом году первый раз сюда прилетел, знаете, что было? Весь Иальс вверх тормашками! Городской совет хотел в тюрьму его, за нарушение порядка. Только потом передумали. Еще б — Свилг обещал им такой же корабль построить. И торгашам самым богатейшим нашим обещал. Деньги ему даже на постройку сдавали. Еще машины здесь всякие полезные Свилг скоро возведет.
— Машины, говоришь? — уточнила Астра.
— Ну да. Которые воду поднимают для бань и военные для муниципалитета. Да… будет такое оружие, с которым никому не справиться. Свилг — великий мастер, — в голосе парнишки звякнуло почти божественное восхищение.
Проплыв над набережной реки, корабль снизился еще. На какой-то момент показалось, что днище его зацепится за высокую часовую башню. Зеваки побежали в ту же сторону, выкликая имя Свилга и приветственно взмахивая руками. Толпа, собравшаяся поглазеть на корабль, потихоньку рассеивалась.
Астра еще прошлась по площади, прислушиваясь к разговорам вокруг, и остановилась у моста Герма. Отсюда кое-как была видна желтая лестница, ведущая к квартирке Аниты, и там должен же был, наконец, появиться Голаф Брис. Мимо проходили иальсцы, приезжие, судя по вильсскому шипящему акценту с северной Франкии. Было здесь много крикливых южан, одетых в богатые шелка и даривших ее теплыми и жадными взглядами. Вода в реке отражала бойкое движение по мосту и солнце, пляшущее жемчужными бликами на полированных плитах камня. Астра засмотрелась на остроносые лодки, безмятежно качавшиеся возле ступеней, и вздрогнула от чьего-то теплого прикосновения к спине.
— Голаф! Что за манера, подкрадываться так! — привычка рейнджера появляться бесшумно и неожиданно раздражала ее еще с начала путешествия к Иальсу. — И ты сбежал с утра. Сбежал, не сказав ничего. Разве мы никуда не собирались?
— Ты сладко спала на рассвете. Не решился будить, — он улыбнулся, трогая трехдневную, колючую щетину рукой, и, став вдруг серьезным, продолжил: — Сам ходил в ту изложину. Надо признать, мерзавцы умело устроили вам западню. Там, ежели сверху, да из-за камней, то даже неумеха-лучник из опытного паладина ежа сделает. Место это я отыскал сразу: увидел дом Керлока возле скал и прикинул, какой проход удобнее. Место отыскал, только нет там тела твоего дружка. Да, госпожа Пэй, — подтвердил он, заметив недоумение на ее лице. — Как я догадался, его к морю оттащили зачем-то, и пропало оно то ли на дне где-то, то ли… не смею даже предположить. В следах я понимаю не хуже, чем ты в магии. Пятна крови на камнях и траве ведут к берегу. Его лютня там валяется в щепки разбитая. А уж что море с ним сделало, догадаться не могу.