Васина Нина. Интернат (Женщина-апельсин - 2)

   - Тогда знаю, - вздохнула Ева.
   Наступила длинная пауза. Мураш смотрел на Еву во все глаза. Волков опять изучал занавеску, Ковалев встал, прошелся по кабинету, пригладил черные волосы и сел напротив Евы.
   - Это вы ее убили? - спросил он, глядя в фиалковые глаза.
   - Нет. - Ева не удивилась вопросу, а Далила открыла рот и вытаращила глаза, переводя их с Ковалева на Еву.
   - Знаешь кто? - Ковалев вдруг перешел на "ты", он не мог отвести взгляда, обмирая внутренностями: Ева смотрела в темно-коричневые глаза не мигая.
   - Знаю.
   - Ева Николаевна, что ж вы так неуверенно? - Денисов потеснил Ковалева и тоже сел напротив Евы. - "Нет", "да"! Давайте поточнее, это очень важно.
   - Кому? - Ева не отводила взгляда от темных оцепеневших глаз Ковалева.
   - Всем нам! - воскликнул Денисов.
   - Волков, тебе это важно? - спросила Ева, оторвавшись наконец взглядом от Ковалева.
   - Представьте себе, Ева Николаевна, очень важно.
   - Валентин? - Ева удивленно посмотрела на Мураша. Тот утвердительно кивнул. - Ну, ребята, я, кажется, поняла, почему здесь представители нескольких структур. Получается, что и разведке, и службе безопасности, и органам что-то было надо от Светы Кошкиной. Что?
   - Сначала вы, - предложил сделку Денисов.
   - Логично. Ее убил охранник Феди Самосвала. Нечаянно, я думаю. Не рассчитал.
   Далила смотрела на Еву, как на сумасшедшую.
   - Зачем охраннику этого Феди убивать Свету? Она была девочкой Слоника, Федя Слонику побег делал, вы думаете, он потом?.. - Денисов недоуменно смотрел перед собой.
   - Да нет, все проще. Охранник охранял Федю, когда я Федю убила, охранник должен был меня наказать. Мы со Светой познакомились случайно, поехали к морю прогуляться. Он просто нас попутал. Темно было, - уточнила Ева, оглядывая по очереди всех присутствующих. Дойдя до лица Далилы, Ева вздохнула и отстегнула наручники. - Ладно, иди отсюда. Подожди меня за дверью. И ни шагу никуда, поняла? Ты видишь, что творится вокруг?!
   - Но этот охранник, кто он вообще такой? Он из Турции?
   - Теперь моя очередь задавать вопросы. - Ева проводила взглядом Далилу.
   - Нам нужно было найти записи Слоника. Есть такое предположение, что он вел записи, - решился после долгого молчания Денисов, оглядев напарников. - Кошкина могла знать о них. Я в случайности не верю, Ева Николаевна, когда такое вертится, странно предполагать, что человек гибнет случайно. Где, говорите, вы прогуливались? Как вы вышли на Кошкину?
   - Я увидела ее в морге, она осмотрела мертвого Слоника и не опознала. Я пошла за ней выяснить, что бы это значило, мы договорились прогуляться и поговорить. Прогулка получилась неудачной. Зачем представителям разных структур нужны эти записи?
   - Это не обсуждается, - быстро проговорил Денисов. - Мы получили задание, должны его выполнить. Насчет охранника неубедительно.
   Он остался в
   Турции?
   Как его найти?
   - Чего его искать. - Ева зевнула и потянулась. - Он задержан в аэропорту, у него был героин, который я ему подложила.
   - Разрешите? - Мураш, как самый младший по званию, не забывал вытягиваться в стойке. - Есть информация! Сегодняшняя. Задержанный наркокурьер, русский, сознался в убийстве молодой женщины в Турции. Он сразу сказал, что отсоединил ей голову.
   - Что? - Ева не поверила своим ушам.
   - Так точно! Там у них в наркотиках полное недоумение, по какой статье его вести. В перевозке, говорит, не виноват, а вот женщине одной голову отрезал.
   - Ну какая удача! - издевательски протянула Ева, глядя в серые глаза Денисова. - Это очень подозрительно! Когда такое вертится, перефразировала она, - случайности исключаются! Ребята, если у вас все, я пойду. У меня очень тяжелый день - после обеда похороны.
   - Ева... Николаевна, - задержался с отчеством Ковалев, - приглашаем тебя с подругой на ужин, будет хорошая еда и песни.
   - С кем это ты будешь петь песни?
   - улыбнулась Ева уже от двери. Ковалев посмотрел на Волкова.
   - И я приду, если вы не против. - Мураш открыл ей дверь.
   - А у меня, извините, дела. - Денисов тоже засобирался, Ева поняла, что они не будут обсуждать ее информацию, а побыстрей разбегутся по своим отделам докладывать.
   - Ладно, забирайте нас с Котляковского кладбища после четырех. Устроим поминки.
   Далила ходила туда-сюда по коридору очень возбужденная.
   - Ко мне подходили за наркотиками! - закричала она, увидев Еву.
   - Что, здесь? - Ева замерла на месте.
   - Пока ты там занималась болтовней, ко мне подошел ребенок и попросил журнал!
   - Какой ребенок, какой тут может быть ребенок?!
   - Я тебе говорю, это был ребенок, у него "заячья губа" прооперирована, он вот такой! - Далила опустила вниз руку. - Он сказал: "Тетенька, дайте журнальчик". Я сначала не поняла, он опять: "Тетенька, отдайте журнальчик!" Пока до меня дошло! Я его ведь прогоняла, я не поняла! Потом я говорю, вот так присела возле него и говорю: "Кто тебя послал? У меня нет, - говорю, сейчас этого журнальчика!" Тогда он говорит: "Ладно, принесешь на кладбище". Все.
   - Ты молодец! - Ева похлопала Далилу по плечу.
   - Почему я молодец, что это за бардак?! В главном управлении по борьбе с преступностью ко мне подходит ребенок и!..
   - Потому что не побежала за ним, не стала догонять, следить, молодец!
   - Ну, не такая я и молодец, - пробормотала Далила. - Я вообще-то пробежалась по коридору. И по лестнице, - вздохнув, созналась она, - но он исчез.
   ***
   Вася Денисов добился разрешения на допрос Хрустова Виктора Степановича через два часа. Он ехал по ветреной холодной Москве, нарушая правила дорожного движения и чертыхаясь у светофоров. У следственного изолятора, однако, выходить из машины не спешил. Еще раз вспомнил разговор с Кургановой, пожал плечами.
   Просматривая протоколы допроса и ожидая подследственного, заметил, что нервничает. Происходящее не вписывалось в стандартную схему обычного преступления. Зачем Хрустову сознаваться в убийстве? Что не договорила Курганова? Почему и как Курганова оказалась в Турции рядом с Кошкиной?
   Привели Хрустова. Денисов поразился его уверенности и нарочитому спокойствию. Хрустов садился медленно, устраивая зад долго и удобно на казенном стуле. Усевшись, посмотрел на Денисова серыми насмешливыми глазами.
   - Денисов, управление разведки. Есть несколько вопросов, представился Василий. Хрустов искренне удивился.
   - Виктор Степанович, давайте сразу по делу, а? - Денисов решил разработать вариант честного мужского разговора.
   - Это что, у вас ко мне дело? - удивился Хрустов.
   - Да, уж так получилось. Прочел я протоколы, - Денисов махнул бумажками, - и очень удивился.
   - Не поверили? - Хрустов спрашивал весело.
   - Да в том-то и дело, что поверил. Да и свидетель есть.
   - Вы хотите сказать, что есть свидетель, который видел, как я эту?..
   - Да.
   - Там было так темно, что я удивляюсь, как сам себе башку не отрезал, - пошутил отстрельщик.
   - Давайте по пунктам, - предложил Денисов, не приняв шутку. - Вы ехали на автомобиле за танцовщицей, которая зарезала вашего охраняемого. Почему вы сразу не убили ее, как только она метнула нож?
   - Да попробуй убей! Оружие отняли, - отстрельщик стал загибать пальцы, - подходить к ней близко нельзя было! И этот турок таджикский очень хотел устроить спектакль с утоплением в сундуке. Чего дергаться, если бы она и так утонула!
   - Хорошо. Вы ее нашли живой, стали за ней следить, почему?
   - Она из органов, - уверенно сказал отстрельщик.
   - Почему так решили?
   - Видели бы вы ее голой, сами бы так решили. Или из органов, или из спецназа. В стране бардак, может, они уже баб в спецвойска набирают! Я давно в отставке, не в курсе. У нее отличная подготовка, и она выбралась из запертого на замок сундука, открыв наручники! Полный цирк.
   - Я не улавливаю логики. Предположим, вы знаете, что она из органов, ну и что? У вас ведь был заказ, как здесь написано, за заказ вам платят, а охраняемый убит?
   - Выжить я хотел, вот и вся логика. Это мой пятый заказ. Я честно скажу, потому как материала вы на меня не найдете. Два заказа я решил путем мирных переговоров и сделок, информация была хорошая, а вот два других пришлось уладить, убив наемных киллеров. Работка была, я вам скажу, еще та! Они были профессионалы, через три часа слежки уже поняли, что я их веду. Когда я рассмотрел экипировку одного, я чуть мозгами не повредился, думал, что на компьютере переиграл. Он весь был в проводах, плюс система ночного видения, плюс оружие, у которого нет ствола и патронника, - ящик и все, плюс водоотталкивающий и запахонепроницаемый костюм! И я его приложил! Считай, сделал подарочек органам, потому что, скажу вам, киллер-профессионал - это почти миф. Потому как их очень мало, единицы, до десятка не дойдет, а отстреливают плохих мальчиков, считай, понедельно. Вот и нанимают случайных за небольшую плату, он, случайный, очень любит контрольный выстрел в голову, халявщик, и не находится потом потому, что случайный. Второй раз он на такую работу пойдет в крайнем случае. А этот терминатор был специалист. Меня за него вообще надо принять в "Белые погоны", если такие имеются, и это не очередная газетная романтическая история для обиженных преступностью дураков из органов.
   - Э-э-э... Виктор Степанович! - Денисов достал платок и вытер лоб. Разрешите вас перебить, я только хотел спросить, чем бы вам помогло выжить, окажись танцовщица из органов?
   - Да это как дважды два. Я против органов не работаю. Я это сразу при контракте оговариваю. Нелогично было бы платить структуре за информацию, а потом по этой информации отстреливать кого-то из структуры, а? Я ж не совсем чокнутый. Я оговорил это и с секретарем Феди Самохвалова. Я так и прикинул, что, если эта танцовщица из органов выполняла свое задание, считай, я реабилитирован. Я ее пронаблюдал два дня: будь она на задании, не сидела бы у еврея, исчезла бы в три часа.
   - Так... - Денисов, нервничая, перекладывал бумаги на столе. - Вы получаете приказ убить ее и расчленить, отслеживаете, а убиваете не ту. Странно для профессионала, и я вам не верю.
   - Так ведь, гражданин Денисов, я вам тоже вроде как не верю, а разговор у нас все равно хороший получается. - Отстрельщик стал серьезен, смотрел напряженно.
   - Ну, вы можете мне верить или не верить, это дела не меняет, вы меня видите первый раз.
   - Второй, - сказал тихо отстрельщик. Денисов сдернул очки с круглыми стеклами и внимательно посмотрел на Хрустова.
   - Я видел вас в Стамбуле. Есть там такая достопримечательность, городской морг.
   Они замолчали. Денисов лихорадочно соображал, как ему дальше себя вести. Отстрельщик задумался, не навредил ли себе легким языком.
   - Ладно. Я хотел вас спросить, прослушивали ли вы разговоры этой танцовщицы и убитой вами Кошкиной.
   - Было дело. - Отстрельщик вздохнул с облегчением.
   - Меня интересует, не говорила ли Кошкина о записях, которые вел ее любовник?
   - Вспомнить надо, она столько наговорила, меня холодный пот прошиб. А уж эта танцовщица!.. Такого ей намазала. Она что, действительно из органов?
   Денисов понял, что наступило время обмена информацией.
   - Она офицер милиции, но задания убить Федю Самосвала у нее не было. У меня есть еще кое-что интересное для вас. Я говорил с ней пару часов назад, это она подложила вам наркотики в сумку, она думала, что везет большую партию, и подставляла вас для таможни.
   - Я так и думал, - кивнул головой отстрельщик, - ее зовут?..
   Денисов молчал, словно не слышал.
   - Они ехали на виллу одного русского как раз за этой тетрадью. Хрустов понял, что пора говорить. - Эта длинная рыжая знала, где тетрадь лежит, а эта.., танцовщица, она должна была за ней пойти. Ночь была, и дождь хлестал. Фотомодель так трусила и нервничала, что я был точно уверен - из машины не вылезет Не угадал
   - Ева Курганова сегодня ничего не сказала про тетрадь, вы уверены, что все правильно поняли? - Денисов смотрел застывшим взглядом в маленькое окно с решеткой.
   - Я знаю, что они за ней ехали, но не уверен, что тетрадь найдена.
   - И как же нам в этом убедиться? - вздохнул Денисов. Он очень устал.
   - Так ведь, как это обычно бывает, только при следственном эксперименте! - Хрустов смотрел в холеное лицо с круглыми стеклами почти заискивающе. - На месте я быстрей соображу, а так трудно. В этом доме столько комнат, дверей, окон, рехнуться можно.
   - Ну, допустим, комнату, где вы отрезали голову, найти легко. Вам нужно только вспомнить разговор, и все!
   - Гражданин начальник, - убедительно произнес отстрельщик, - вы уж постарайтесь следственный провести, а? А уж я постараюсь все на месте вспомнить до мелочей.
   ***
   - Не отходи от меня ни на шаг. - Ева вышла из автобуса, на котором привезли гроб с телом Казимира.
   Далила шагнула, словно слепая, в запорошенную колючим снегом траву на обочине.
   - Сейчас зареву, - предупредила она.
   - Реви, только не потеряйся, - разрешила Ева.
   Почти вся дорога у кладбища была занята дюжиной иномарок, они гудели попеременно, плотные мужчины в длинных пальто суетливо переговаривались, то и дело вытаскивая из карманов телефоны. Мимо автобуса пробежали двое молоденьких служивых, неся ящик водки.
   - Ева, - Далила неуверенно показала на иномарки, - вдруг это к Казимиру?
   - Навряд ли. - Ева, прищурившись, вглядывалась сквозь противный снег в кладбищенский ландшафт.
   К ним подошел распорядитель. Он удивился, обнаружив, что провожают в последний путь только две женщины, сказал раз пять "ё-моё" и ушел за носильщиками.
   Владельцы иномарок прошли мимо автобуса с Казимиром стройной шеренгой семенящих черных жуков Все были без головных уборов, Ева, сдерживая улыбку, подумала, что их стригут в одном месте - только одна голова из этой шеренги не была коротко выстрижена и украшена тройными складками на шее. Эта голова была огненно-рыжей. Шествие беременных жуков завершал хромающий Никитка. Он чуть задержался и изобразил поклон.
   - Дамы, примите соболезнования, отличный повар был ваш старик, просто отличный. - Никитка говорил, не останавливаясь. - Да,
   Кстати, я подойду к вам через полчасика насчет журнальчика, идет?
   Никитка улыбался.
   Далила судорожно вцепилась в Еву обеими руками.
   - Да не трусь ты, вот все и определилось. - Ева отдирала ее руки. К ним подходили носильщики.
   Подъехал еще один автобус. Из него, окрасив серый заснеженный полдень средневековыми немыслимыми нарядами алого и синего цветов с золотой вышивкой, мехами горностаевой пятнистости и конусами на головах женщин, вышли музыканты со скрипками и саксофоном.
   Саксофон взвыл сразу, Далила дернулась и охнула, мужчины прижались подбородками к скрипкам, и, когда саксофон затих, ударили "Турецким рондо" по снежному пространству между небом и землей, между душами и бренными останками покоящихся в вечном оцепенении.
   - Сюда! Сюда! - кричал из оград и надгробий черный беспокойный жук, размахивая рукой.
   ***
   Седой скрипач в богатом камзоле и раздутых шароварах до колен подмигнул Далиле, проходя мимо. Он притопывал тупоносой туфлей с огромным бантом.
   Последней шла женщина. Полная и степенная, она поднимала голову к летящему снегу и
   Вытирала со щек особенно колючие снежинки махровой рукавичкой. Поверх длинного пальто до пят с меховой отделкой на спине лежала золотая пушистая коса. Она задержалась возле Евы, зацепившись за ее лицо спокойным глубоким взглядом, чуть поклонилась.
   - Идемте, уже музыканты приехали, - заметив, что Ева смотрит удивленно, уточнила:
   - вы Федю пришли проводить?
   Теперь Ева уцепилась за рукав куртки Далилы. Она поняла, что хоронят Федю Самосвала.
   Наталья пожала плечами и ушла, оглядываясь.
   Из автобуса вытащили гроб с Казимиром.
   Могилы Казимира и Феди разделялись двумя проходами. Стоя у открытой ямы, Ева пританцовывала от холода под веселого и торжественного Моцарта. Носильщики спешили, гроб спускали быстро и молча. Напротив разноцветная толпа заливала под музыку водкой яму для Феди.
   Чисто и пронзительно запела женщина, потом опять играли скрипки.
   Далила первой бросила комья земли, толкнула плечом оцепеневшую Еву.
   Казимира быстро и как-то судорожно зарыли замерзшие носильщики, а возле могилы Феди только начались торжественные речи.
   Ева с Далилой пошли к дороге. Разглядывая быстрым профессиональным взглядом шоферов в некоторых иномарках, Ева вдруг чертыхнулась, остановилась и вернулась к одной из машин.
   На заднем сиденье пытался спрятаться, отворачиваясь, свободный художник Стас Покрышкин.
   - Это же ты! - воскликнула Ева в его кислое лицо, когда он опустил стекло.
   - Оправдан! - Стас нервничал. - Оправдан, совершенно невиновен.
   - Ну, так уж и совершенно. Чего сбежал тогда?
   - Я по личным мотивам уехал из страны. Искал себя. Накапливал вдохновение.
   - И что ты делаешь на похоронах, накопив вдохновение? - Ева стояла наклонившись к открытому окну. Пританцовывала рядом Далила, иногда теребя ее за одежду. Стас молчал, глядя мимо Евы. - Свободный художник с оркестроподобной ориентацией, использующий шизофреника Ангела Кумуса, познакомься. - Она повернулась к Далиле и кивнула на Стаса. - Скажешь, что здесь делаешь, или пригласить в отделение?
   - Я приехал с Натальей, женой Феди. Мы друзья. А вас я попрошу по моему поводу не беспокоиться. Перед законом чист. Если вы считаете, что я вам чем-то обязан, позвоните, поговорим по-дружески. Я в Москве всего два дня, Ангела не видел. Полная квартира оструганных кольев. Есть отличный коньяк. Я вас не боюсь, вы мне интересны только как социально гипертрофически развитая личность и, как следствие этого, - хозяйка красивого, отличной тренировки тела. Я бы вас слепил. У вас голова египтянки. - Стас протянул обалдевшей Еве визитную карточку. На зеленом фоне золотом шли письмена на русском и английском.
   Ева дошла до теплого автобуса, так и сжимая в руке кусочек картона.
   - Он стал совсем другой! - воскликнула она трясущейся Далиле.
   В закрытые двери постучали.
   Никитка с трудом поднялся по высоким ступенькам, впустив клубы холодного воздуха.
   - Итак, - сказал он, усевшись, - вы живы и здоровы и полны творческого накала! Три - два!
   - Как? - Еве показалось, что она ослышалась.
   - Я сказал - три - два, я веду. - Никитка смотрел весело.
   - Ладно, ты ведешь, потому что?.. - Ева дернула Далилу, которая ходила от окна к окну, осматриваясь. - Успокойся и сядь, я с оружием, если что всех перестреляем, а последняя пуля тебе.
   - Я веду, потому что ты протащила через границу кучу наркоты. И сделал это я.
   - Понятно, значит, ты. И что, от скуки или с деньгами поиздержался?
   - Адвокатишка меня разозлил. Ну очень раз-з-зозлил. Такую кучу денег у Феди взял, а работы - ноль. Федя, когда приехал в Стамбул, пошел к Капе, адвокату, и нанял его т-те-бя найти. Т-тебя и Слоника. Адвокат столько денег запросил, сколько даже у Феди никогда с собой не бывает. Пришлось взять со счета Хамида. Когда т-ты Федю пришила, я пошел к адвокату и сказал - пусть вернет деньги. Он - ерепениться, еврей, что с него взять! Тогда я обозлился, говорю, не хочешь по-хорошему, отправишь со своими девочками наркоту. И это уже по своему усмотрению, кто из них повезет, а кто отвлекать внимание будет.
   - Адвокат заставил меня провезти три килограмма крахмала, потому что ты это ему велел? - Ева не верила.
   - Про кэ-кэ-рахмал не знаю, а таблетки мои в журнале он взял. Я в аэропорту тебя не видел, решил, что тебя пришили-таки, а вот ее видел! Никитка показал рукой в перчатке на Далилу. - Я так понял, что вы девочки сознательные, из аэропорта сразу побежали в милицию. Ну, хорошо я тебя наколол?
   - Подожди, не понимаю, ты что, все это затеял, чтобы увеличить счет?
   - Ды-да нет, не только. Журнальчик вернете? Или уже подшили к делу?
   - Это все бред! - громко заявила Далила. - Мне адвокат ничего не говорил, я вообще не знала, что везу!
   - Фактически ты провезла наркотик, на тебя заведено дело. Я пока занят - похороны, проблемы с разделом территории, а вот потом очень внимательно твое дело отслежу. Тебя обыскивали, когда ты в органы прибежала? Наверняка слезы, крики радости, а обыска-то и не было! Дело, оно завершения требует.
   - Нет никакого дела! Ева, скажи!
   - Есть дело, - сказала Ева, - секретарь прав.
   - Я его убью, - шепотом проговорила Далила.
   - 3-з-зачем меня убивать, я только дергаю за ниточки, не хочешь - не дергайся.
   - Я адвоката убью!
   - Это по-пожалуйста, только его отстрельщик раньше убьет. Кстати, Ева Николаевна, что там у нас насчет отстрельщика, он в безопасном месте? Или охотится за тобой?
   - Он пока сидит. - Ева только теперь почувствовала холодный приторный страх и отвращение. Все было в работе, но так ее еще не подставляли.
   - Сидит, значит. Ну и ладно! Подведем итоги? Вы возвращаете мне журнальчик, я говорю спасибо. Вы не возвращаете мне журнальчик, я не против, только будете мне должны. Придет время, я напомню про должок. А дело это заведенное отслежу, можно будет чего-нибудь добавить при случае.
   - Ты знал, что мы сразу потащим наркотик в отдел, ты же знал! - Ева с трудом сдерживалась, чтобы не наброситься на Никитку.
   - Да нет, - секретарь широко и белозубо улыбнулся, - я иногда смел помечтать, что вас обнаружат на таможне и посадят, вот это была бы настоящая хохма, праздник души, можно сказать! Ну, попрощаемся?
   - Ты объявил мне войну, ты это понимаешь? - поинтересовалась Ева.
   - Да? А я думал, что у нас спортивный турнир. Пока я веду! - Никитка постучал в дверь автобуса, когда она открылась, повернулся и помахал рукой.
   - П-пока, девочки.
   - Застрели его немедленно! - Далила стала трясти Еву. - Здесь, на кладбище!
   - Ну да, размечталась! И тебя пришлют меня тестировать, да? Успокойся.
   - Как я могу успокоиться, он же в любой день может подложить наркотик, позвонить, а на мне уже есть провоз!
   - В этом провозе нас было двое. Ладно, извини меня.
   - Что еще случилось?
   - Ну извини, я плохо себя вела. Я тебе не верила. Мне надо отдохнуть.
   - Это ты про наручники? - Далила глубоко вздохнула, успокаиваясь. - Да ладно, даже интересно. "Это моя женщина!" - передразнила она Еву. Смеха не получилось. Обе грустно улыбнулись. - Мы что, теперь здесь жить будем? Далила показала рукой в окно. Мимо автобуса один за другим отъезжали шикарные машины.
   Послышался пронзительный звук милицейской сирены. Автомобили притормозили.
   К автобусу подкатил заляпанный гаишный "форд". Из него вышел Валя Мураш и постучал по автобусу.
   Далила вышла первой.
   - У вас все в порядке? Я насторожился - вроде сходка здесь, притормозил всех.
   Слушай, может, прошвырнуться у них по багажникам? - Мураш показал Еве на застывшую шеренгу. - То-то железа нагребем!
   - Не надо. Скажи, чтобы до города ехали сзади. - Ева спрыгнула в снег и пошла к "форду".
   Через полчаса медленной "экскурсионной" поездки со скоростью не больше тридцати Мураш не выдержал:
   - Хватит эскорта или еще прокатимся?
   - Да черт с ними! - Ева махнула рукой.
   - Нет, красиво же едем! - Далила смотрела в заднее стекло. Она насчитала на спуске четырнадцать машин. Они строго, одна за другой, плелись за гаишным "фордом".
   Мураш нажал на газ, "форд" рванул радостно и плавно к зажженной огнями Москве.
   ***
   Мураш привез женщин в небольшое казино на Ленинском. Тускло светилась синяя надпись на желтом фоне, холодный ветер прогнал с улицы всех прохожих. Внутри, за массивной дверью со швейцаром в ливрее, было тоже немноголюдно. Пахло дорогими сигарами и цветами.
   - О черт! - Мураш споткнулся и стукнул себя по лбу. - Мужики сказали мне приготовить цветы для вас! - Он показал букеты в огромных напольных вазах.
   - Мы любим розы! - заявила Далила, сдерживая дрожь. Она так и не согрелась. - А что мы здесь будем делать? И где они, эти мужики?
   - Это такой закрытый клуб для своих, все будет очень уютно, вот только цветы!..
   - На улице у ресторана продают в киоске. - Ева кивнула на дверь. - Эй, я люблю розы, и чтобы розовые были, обязательно розовые!
   - Я мигом, пройдите вон туда, за портьеру, там дверь, вас ждут.
   - Я - сначала в туалет, - сказала Ева, когда Мураш убежал.
   В туалете она достала косметичку и за десять минут разукрасила себя под изумленным взглядом Далилы. Вытащила из сумки туфли на тонком каблуке.
   - Поминки так поминки, - сказала она в свое обработанное лицо в зеркале и провела быстрым языком по кровавой помаде. - Запрячешься? предложила она Далиле, протягивая косметику.
   - Нет, спасибо, еще разревусь и потеку.
   - Не потечешь, отличного качества товар, можешь обрыдаться и облизать кого угодно - следов не останется!
   - Где ты это взяла?
   - Ну, я же успела в парикмахерский салон перед похоронами!
   - Разве что губы, - неуверенно всмотрелась в свое измученное лицо в зеркале Далила.
   Сергей Ковалев расставлял в уютной комнате для гостей принесенные Мурашом розы.
   Волков полулежал на длинном диване, перебирая струны гитары.
   Дверь открылась. Первой вошла Ева, медленно стаскивая с головы теплый черный шарф. Мураш застыл со штопором в руке, Волков приподнялся, открыв рот.
   - Вот это класс! - сказал Ковалев.
   Голова Евы была выбрита, только на самой макушке топорщилась двухцветным невысоким ежиком симметричная пятиконечная звезда, одним лучом опускаясь ко лбу. Глаза Ева подвела очень сильно, растягивая темно-синюю окантовку к вискам, с висков свешивались два крошечных колокольчика на тонких цепочках. Она медленно, не дождавшись помощи от остолбеневших мужчин, сняла длинную меховую куртку и оказалась в черном облегающем платье.
   Опомнившийся Мураш успел подхватить куртку Далилы. Далила была в белом. Матово темнели в золотой крупной цепи на груди огромные жемчужины, путаясь в тяжелых желтых волосах.