Васина Нина. Интернат (Женщина-апельсин - 2)

   - В каком агентстве ты работаешь? - Леша затянулась нервно и глубоко.
   - Трудно сказать, где я сейчас вообще работаю. Вчера еще болталась в публичном доме, а месяц назад...
   - Ты зачем в морге? - Леша нервничала.
   - Опознавала. - Ева никак не могла нащупать нужный тон.
   - Его? - Леша кивнула на дверь.
   - Да. - Ева решила сыграть ва-банк.
   - Опознала? - Леша замерла. С длинной сигареты упал пепел.
   - Я была без полиции, с частным лицом.
   - Так опознала или нет? - Это уже была почти истерика.
   - Да. - Ева наконец отвела глаза.
   - Ну и дура! - Леша швырнула сигарету в струйку забытой воды. - Черт! Если не везет, так уж надолго! - Она наклонилась, поправляя чулок.
   - Подожди! - Ева поняла, что Леша сейчас уйдет, терять больше было нечего. - Я не модель, я из милиции, и это я его убила.
   Леша так и застыла, нагнувшись. Медленным движением подняла голову и уставилась на Еву, открыв рот. Тяжелой завесой раздвинулись у лица волосы.
   - Врешь! - вдруг по-детски восхищенно прошептала она, и Ева облегченно вздохнула.
   - Сейчас нет времени, давай срочно встретимся. Почему тебя привезли?
   - Я его девочка была уже год, нет, ты это серьезно?
   - Потом! Говори, где и когда.
   - Подожди, я опупела совсем, подожди... Если это ты, значит, ты... Ты знаешь, что он крашеный брюнет! Ты его куда пристрелила? - Леша, честно вытаращив глаза, ткнула себя в лоб.
   - Ладно, перестань, никакой он не брюнет. - Ева почувствовала страшную усталость. - Я его придушила, а сначала вырубила.
   - А ведь и правда! - обрадовалась Леша. - Слушай, меня пасут, но вечером я найду время, умереть мне на месте! На центральной площади есть отель и ресторан, помпезный такой, швейцары в ливреях. Я буду стоять там, у входа, ровно в восемь. Черная "тойота". Только подъезжай на своей тачке, моя уж точно вся увешана подслушками. Слушай, а я подумала, что ты модель, ну клево, я тебе скажу!
   - Клево, - прошептала Ева, наклонившись над раковиной. Стукнула дверь. Леша убежала.
   ***
   Адвокат в присутствии Далилы терял дар речи и впадал в оцепенение. Он почувствовал странную власть над собой этой женщины, еще когда увидел ее в окне. Сейчас она стояла перед ним у выхода из морга, нервно стиснув руки, чуть не пританцовывая от переполнявшей ее энергии. Горбун нудно и плаксиво перечислял необходимые на похороны затраты, к моргу то и дело подъезжали автомобили, их толкали спешившие родственники и медперсонал. Из красной спортивной машины с легкой дремой в глазах смотрел на оцепеневшего адвоката "мужчина в расцвете сил", как определил отстрельщика Дэвид Капа вчера на пляже. Капа поймал этот взгляд, попробовал даже вспомнить, почему ему стало не по себе, но серые глаза Далилы смотрели на него не отрываясь, она расцепила пальцы и потрогала рукав пальто адвоката. Адвокат уставился на это место на рукаве.
   - Это правда, что Казимир приходил к вам и просил найти Еву? Это вы ее нашли? Можно, я вас поцелую? Это я прицепила крюк к сундуку, у него сломался замок, но он был пустой, когда мы его подняли, вы понимаете, пустой! Господи, как же это здорово, вы понимаете! Мы куда поедем? К вам? Она там? Я так обалдела, когда ее увидела, даже не поверила сразу, на меня столбняк нашел! Можно с ней поговорить? Она еще в морге?
   - Я найду вас, - наконец выдавил из себя адвокат, - я сегодня же... Он покачнулся и очень испугался упасть перед нею. - Простите, сегодня вечером обязательно. Я специально попросил вас сюда приехать, чтобы вы ее увидели и не переживали. А теперь уезжайте, у вас много дел.
   - Ева видела Казимира, она знает, что он умер. - Далила не могла остановиться. - Пусть она будет на похоронах, вы ей скажете, ладно? Это так ужасно, он сел, понимаете, на канат!..
   Горбун вдруг почувствовал странное напряжение адвоката, замолчал и потащил Далилу от морга.
   - Подожди, оставь! Как вас зовут? Меня зовут Далила, идиотское имя, правда? Не уходите, нам нужно поговорить, мне кажется, что мы уже встречались, вдруг мы опять потеряемся?!
   - Дэвид Капа, адвокат. - Капа приподнял шляпу и поклонился, закрыв глаза. Ему сразу стало легче, словно слова, которые составляли его имя, вернули ощущение реальности.
   Ева вышла через несколько минут. Адвокат ждал ее в машине. Ева села на брошенные рядом с ним меха.
   - Отстрельщик нас ведет, - сообщила она.
   - Что это такое - "отстрельщик"?
   - Ну этот, который меня на пляже донес на руках до машины, мне секретарь Феди Самосвала говорил, что он нанял для Феди специального охранника. Это он следит, сердечный.
   - Ничего не понимаю. - Адвокат почувствовал опасность и занервничал. Ты хочешь сказать, что этот мужчина в расцвете сил?.. Ну конечно! - Он ударил себя в сердцах по коленке. - Вот где я его видел! Получается, что он должен был охранять этого.
   - Да, этого самого. Не повезло бедняге.
   - Подожди, давай все сначала! - Адвокат уже приказывал.
   - Будем по очереди. Вопрос - вопрос. Я тебе сказала про охранника, теперь твоя очередь. Кто эта женщина?
   Адвокат так удивленно посмотрел на Еву, что она заподозрила у него скоротечный склероз.
   - Ну как же... - Он провел длинными сухими пальцами по лбу. - Разве это не... Это же твоя знакомая из России.
   - Как интересно. У меня профессиональная память, нет у меня таких знакомых, и я тебе скажу, что это отверстие входное очень настораживает. Стреляли с близкого расстояния, так? А ведь пуля не вышла! Да что такое, в конце концов?!
   Адвокат продолжал смотреть на Еву с неподдельным изумлением, пока она не заговорила про входное отверстие пули Тут только он понял, что она говорит не о Далиле, а о женщине в морге. Было очень странно, что кто-то вообще может думать и говорить о ком-то еще. Адвокат очнулся и обнаружил себя болтающим громко и глупо в машине о делах, чего никогда себе не позволял раньше. Он внимательно посмотрел на Еву, потом увидел в маленьком зеркальце глаза шофера, огорчился и вдруг мгновенно постарел и обмяк.
   - Домой! - приказал он бесцветным голосом.
   В красной спортивной машине отстрельщик выслушал внимательно этот разговор, убрал антенну в похожем на мобильный телефон приборе, удивленно пожал плечами и поехал за "кадиллаком".
   ***
   Невозмутимый китаец подал чай. Ева завороженно смотрела на огонь в камине. Адвокат сидел в кресле в теплом халате, с компрессом на голове. Китаец сделал чай в продолговатых высоких чашках с крошечными крышечками. Открыл одну из них, понюхал тонкий прозрачныи парок, взял изящные щипчики для сахара и вопросительно посмотрел на Еву Она оторвала взгляд от огня и расслабленно наблюдала его приготовления.
   - Э? - Китаец чуть наклонил голову и показал щипчиками на сахарницу.
   - А! - очнулась Ева. - Десять кусочков, пожалуйста.
   Китаец потянулся к сахарнице, застыл и вопросительно посмотрел на адвоката. Адвокат полулежал в кресле, закрыв глаза. Тогда китаец смущенно улыбнулся и опять посмотрел на Еву.
   - Да, да! - Она покивала головой. Китаец бросал кусочки сахара, пока чай не вылился через край.
   - Десять! - удовлетворенно досчитала Ева. - Ну, Гордый Олень, колись немедленно! - Она встала с мягкого пуфика, взяла чашку без сахара. - Это же шутка была.
   Китаец бесстрастно смотрел перед собой.
   - В чем дело? - спросил адвокат слабым голосом.
   - Твой слуга все понимает по-русски, так что, когда ты при нем вел секретные переговоры с клиентами, он все слышал и понимал!
   Адвокат снял компресс с головы, вздохнул и внимательно посмотрел сначала на Еву, потом на слугу.
   - Не думаю, - подвел он итог осмотра. Ева подкатила к нему столик с чаем.
   - Странный ты адвокат, скажу я тебе. Я же только что доказала это экспериментально!
   Адвокат махнул на нее рукой и поморщился. Взял чашку со стола, вытянул губы, понюхал парок и глотнул, закрыв глаза. Он подержал чай во рту, судорожно глотнул, закрыл рот рукой, поставил чашку.
   - Что это было такое в чашке? - спросил он зловещим голосом.
   - Это же наглядный результат эксперимента, я сказала по-русски, что хочу в чай десять кусков сахара, он насыпал именно десять, ты что, не слушаешь меня?
   - Принеси мне нормальный чай, Гордый Олень, - сказал адвокат по-русски. Китаец поклонился и вышел.
   - Почему ты решила проверить? - спросил Капа у Евы.
   - Сегодня за завтраком ты удивленно уставился на него, когда он спросил "еще?". Я сделала вывод, что для тебя это новость. Ты говорил с ним при мне по-английски или по-китайски, я слышала.
   - Ты хороший специалист, - похвалил адвокат.
   Громко треснуло полено, рассыпав на плитках пола у камина золотые искры. Ева села на ковер у ног адвоката.
   - Давай поговорим наконец, - предложила она.
   - Насчет этой женщины в морге. Пулевое ранение. Знаешь, в чем проблема? Нет пули.
   - Как это? - Ева подняла к нему лицо. У адвоката дернулась рука погладить безупречный овал, он сильнее сжал подлокотник.
   - Вот так. Ко мне обратились родственники этой женщины. По результатам освидетельствования - пулевое ранение. Но пуля исчезла. И сквозного отверстия нет, ты видела. Что скажешь?
   - Ну, что тут сказать, ты бы предупредил, надо смотреть результаты вскрытия. Зачем тебе эта пуля?
   - Серийное убийство.
   - То есть несколько таких убийств?
   - Да. Выстрел с близкого расстояния, только входное отверстие и полное отсутствие пули. Мой клиент, родственник этой женщины, сказал, что ему бы только узнать калибр оружия, у него связи в полиции, но они бессильны.
   - Так. - Ева быстрым движением заправила волосы за уши и села по-турецки, сложив ноги. - Вариант первый: медперсонал, проводящий вскрытие, уничтожает улики.
   - Нет, отпадает.
   - Ну, тогда вариант второй. Ледяная пуля.
   - Как это? Это разве возможно?
   - Охлаждаем углекислоту до жидкости, потом до твердого состояния в специальных формочках размера пули. Убойности особой эта пуля не имеет, но с близкого расстояния и при правильном попадании она смертельна. Дальше что получается?.. Из тела пуля не выйдет, она быстро испаряется при попадании в тело. При вскрытии ничего не находят. Поэтому мое предположение такое: эти серийные жертвы были убиты прямым попаданием в сердце или в голову. Ранений не было?
   Адвокат молчал. Ева почувствовала тонкие крепкие пальцы у себя на макушке.
   - Скажи, где делают таких специалистов? У меня какие-то устаревшие представления о правоохранительной системе России.
   - Да нет, это просто я очень талантлива и имею чутье, - скромно сказала Ева.
   - Мужчина в морге был Паша Закидон-ский? - спросил адвокат как бы между прочим.
   Ева промолчала. Вошел китаец, принес чай.
   - Если это был Слоник, почему девушка его не узнала? - Адвокат махнул рукой китайцу, чтобы он вышел.
   - Ты неосторожен, адвокат. Что касается Слоника, она меня очень удивила. На этот счет тоже есть два варианта. Первый: девушка связана с людьми Слоника и не должна его узнать ни в коем случае. Пока не узнала, он как бы жив. Этот вариант слабоват, потому что зачем его тогда вообще было тащить из России и подкидывать здесь, в Турции? Но и здесь можно найти объяснение. Слоник был гражданин без комплексов, не отказывал никому. Не удивлюсь, если он работал одновременно на несколько групп, в том числе и на органы. Кто-то из них его "умирает". - Ева вздохнула и легла на ковре на спину, подложив руки под голову. - Вариант второй: это не Слоник. Этот человек был в тюрьме, я его оттуда вывезла в больничный морг, его потом приволокли в Турцию, но это не Слоник. Я должна это узнать точно. Адвокат, отпусти меня домой, - вдруг попросила Ева тихо и так грустно, что Дэвид Капа вздохнул.
   - Хорошо, - сказал он и поставил чашку на столик. - Буду, как ты говоришь, добрым дедушкой. Но ты должна это отработать. Улетай хоть завтра утренним рейсом. Три килограмма героина.
   - Как ты сказал? - Ева приподняла голову.
   - Ты должна привезти в Москву наркотики. Три килограмма.
   - Это полный бред, это же невозможно! - Ева улыбалась. - Натасканные собаки в аэропорту, бесконечный шмон, как ты себе это представляешь?
   - Придумай сама. Ты же очень талантлива и имеешь чутье. О тебе, кстати, очень беспокоится твоя подруга Далила. Ты ее видела в морге. Зря ты так разволновалась, это я пригласил ее туда с горбуном специально, чтобы вы встретились. Ты мне испортила эффектную встречу "невзначай". Улетите вместе, если хочешь. Но за провоз... Кстати, я бы на твоем месте постарался улететь отсюда побыстрей. Ведь, кроме этой девушки в морге, только ты можешь сказать что-то внятное о Слонике. Это опасно. А насчет твоих опасений. Проверки в аэропорту, это да, это основная трудность, но обычно попадаются по наводке. Собаки - без проблем. Уже есть специальные жидкости.
   Ева лежала, закрыв глаза. Потом она потянулась с удовольствием, встала и, резким движением дернув шнур, открыла тяжелую штору. Адвокат заслонился от света рукой.
   - Бумагу и ручку, - сказала она.
   Через десять минут адвокат прочел на листке бумаги:
   "Специальные контейнеры, облегающие некоторые части тела. Стеганая безрукавка из прорезиненной ткани с упаковками по 30 граммов. Потеря: 40 60 граммов и 100 - 200 долларов. Деньги ок. 100 долл, на экипировку. Две большие полиэтиленовые сумки, как у челноков, заполненные дешевыми кожаными куртками и тряпьем".
   - Я ничего не понимаю. - Адвокат скривился и постучал по бумажке пальцем. - Про контейнеры, допустим. Ты хочешь провезти это на себе. Но что такое "потеря"? Ты что, собираешься кому-то платить? Это глупо и ненадежно. Что такое экипировка?
   - Ну вот что, я тебе дала список того, что необходимо, чтобы я в это вляпалась по уши и согласилась на твое предложение. Если тебя не устраивает потеря 60 граммов и 200 долларов, тогда извини. У меня свои секреты провоза наркотиков. Экипировка - это одежда, необходимая для всего этого спектакля. А рассказывать подробности я тебе не собираюсь. Я тебе не верю, адвокат. И китаец твой подозрительный.
   - Ладно, ладно! Что ты разволновалась?!
   - А ты думаешь, я только этим и занимаюсь, да? Шастаю туда-сюда по миру, отстреливаю бандитов, а при случае перекидываю наркотики, если по пути?! - Ева очень рассердилась и покраснела.
   - Честно говоря, я в растерянности. Я думал, что мне придется разрабатывать план этой операции досконально. Такой активности я не ожидал. Возьми меня хотя бы в адвокаты, это-то можно? Когда тебя задержат, обыщут и предъявят обвинение, покажи мою визитную карточку, не отвечай на вопросы и требуй адвоката. Я прилечу через три часа.
   - Идет! - Ева вздохнула и улыбнулась.
   - Безрукавку я беру на себя, а вот насчет "некоторых частей тела" уточни.
   - Грудь должна стать приблизительно четвертого размера. - Ева выставила перед собой растопыренные пальцы, показывая. - А попа приблизительно на пятьдесят четвертый. Прошу заметить, что наружная прокладка должна быть упругой, можно резиновой. Чтобы ничего не прощупывалось внутри при контакте, - уточнила она.
   - У меня от всего этого заболела голова. - Адвокат потер виски. Каком контакте? Я уже ничего не понимаю.
   - А ты не задавай вопросы. Времени осталось очень мало. Давай сто долларов, мне пора в парикмахерскую.
   ***
   Отстрельщик терпеливо объездил за Евой несколько дешевых лавок. Потом "линкольн" с шофером остановился у парикмахерской. Ева ушла в стеклянную дверь с нарисованными
   Женскими профилями. Охранник зевнул. Через десять минут автомобиль адвоката с шофером, который возил Еву, уехал. Охранник удивился и занервничал. Он вспомнил, что Ева потащила в парикмахерскую большой пакет, выбежал из машины, толкнул стеклянную дверь.
   Он увидел ее в большом зале сразу. Она сидела на кресле перед зеркалом и втолковывала жестами молоденькому мастеру, чего хочет. Щекастый коротконогий юноша кивал, вертел в руках ножницы и трогал черные мягкие волосы.
   Отстрельщик вернулся в машину.
   Парикмахер несколько раз клацнул ножницами у самого уха Евы. Она вздохнула, прощаясь с выстраданной почти двумя годами растрепанности и неопределенности прической.
   Через час отстрельщик не выдержал и опять вошел в парикмахерскую. Он осмотрел все кресла, два туалета и небольшую комнату, где готовился обед для персонала. О" поднял все шесть сушилок и у двух посетительниц сдернул с головы полиэтиленовые колпаки. Евы не было. Путаясь в занавесках и ругаясь безбожно, отстрельщик нашел неказистую дверь и вывалился из нее в узкий и грязный двор.
   - Ладно, танцорка, - сказал он, вернувшись к автомобилю и уговаривая себя успокоиться. - Куда ты денешься?!
   Он поехал к дому адвоката.
   Около восьми вечера Ева вышла из дверей с надраенной табличкой. Она была в длинной, до пят, черной облегающей юбке и коротком жакете белого с блестящим отливом песца. Огромная шляпа, под ней длинный шифоновый шарф, обмотавший голову, шею и свисающий сзади длинными парящими концами. Густая вуаль закрывала лицо. Ева прошла так близко от машины отстрельщика, что он рассмотрел близко плоский, играющий под эластичной тканью живот. Охранник подумал, что уже узнаёт эту походку - отлично натренированная легкость и чуть возбуждающее напряжение. "Линкольн" стоял неподалеку, Ева подождала, пока шофер выйдет и откроет ей дверцу. Она садилась медленно, придерживая шляпу.
   Отстрельщик вытащил антенну из прослушивателя. Сквозь легкий треск голос Евы был почти не слышен. Она назвала известный отель. Отстрельщик успокоился настолько, что обогнал "линкольн" и подъехал к отелю с огромной вывеской ресторана и кегельбана первым.
   ***
   Леша постучала в стекло дверцы длинными ноготками с черным лаком и висячими украшениями на каждом. Усаживаясь, она придирчиво осмотрела Еву и усмехнулась.
   - Прячешься? - спросила Леша.
   Сама она была одета скромно - черный обтягивающий костюм с яркими светящимися желтыми полосами на груди и плечах. Сверху совершенно прозрачное, шуршащее толстым капроном длинное пальто с вышитыми золотом цветами. На голове маленькая шляпка "таблеткой", распущенные волосы.
   - Да, конспирация, так сказать. А ты что, с показа мод?
   - Нет, это моя домашняя одежда. Насчет нашего разговора в туалете... Леша достала сигареты и потрошила запечатанную пачку. - Как-то все это странно, тебе не кажется?
   - Кажется. - Ева вздохнула и подняла мешавшую вуаль. - Это еще мягко сказано. Что-то случилось с миром вокруг, сплошная чушь и ужас.
   - Расскажи о себе. - Леша выдохнула медленно и закрыла глаза.
   - Я понимаю, что ты мне не очень веришь. Но если бы я сейчас тебе показала удостоверение или какие-то документы, это было бы очень странно, тебе не кажется?
   - Ну... - неопределенно протянула Леша, Ева поняла, что опередила ее просьбу.
   - Меня вывезли из России нелегально, украли, можно сказать, подстреленную. В трюме какого-то судна. Я пыталась доказать в полиции, что сама офицер, в результате попала в публичный дом. Оказывается, меня там ждал один бандит, специально прилетел. Я у него Слоника из-под носа увела.
   - Как это? - Леша курила, не открывая глаз.
   - Мне передали информацию о том, что готовится побег Слоника из тюрьмы. Он - тот, кто готовил побег. Я пришла в тюрьму раньше. Увела Слоника в прачечную и убила.
   Тело вывезла на машине с бельем для стирки. Вот и все.
   - Ну, он тебя нашел, этот бандит, и что?
   - Пока трудно сказать. Я толком и не поняла, чего именно он хотел. Не успела. Пришлось его зарезать.
   Леша распахнула глаза, насколько ей позволил длинный лисий разрез, и внимательно посмотрела Еве в лицо. Ева смотрела серьезно и грустно.
   - Ты кто там у нас в органах? Киллер?
   - Странно, что ты так сказала. Потому что Федя Самосвал был пятый. Пятый за два последних месяца.
   - Ну, у вас же опасная работа, захваты всякие, чего тут удивляться. Леша достала следующую сигарету и нервно теребила ее, рассыпая.
   - Да нет, захваты тут ни при чем. На захвате я могу выстрелить профессионально, просто вывести человека из строя. Его же потом еще допрашивать, и чем скорее, тем лучше. Я их на допросах убивала. Когда понимала, что они смогут выкрутиться.
   Леша теперь смотрела перед собой, на лице ее было удивление.
   - А что, у нас теперь так ведут дела? - Она растрепала еще одну сигарету.
   - Как? Нет, разрешения начальства у меня не было. Но и наказания особого не предвиделось. Первый раз на меня допрашиваемый напал по собственному желанию. Я его завела. Все как полагается, факт нападения зафиксирован. Потом пришлось спектакль с эротическим употреблением апельсина устроить. Потом просто вовремя успела воткнуть штык в глаз. Вот такие дела.
   Пошел дождь, капли застучали по крыше и стеклу, отстрельщик обнаружил вдруг себя сидящим с открытым ртом, тупо уставившимся на радиоподслушку. Он вышел из машины в дождь, посмотрел невидяще на яркие огни гостиницы и потер ладонями лицо, словно умываясь дождем.
   - Что это за хреновина? - спросил он сам себя. - Да кто она вообще такая?!
   Леша откинулась на спинку сиденья и вдруг засмеялась, словно ей рассказали забавный анекдот.
   - Что тут смешного? - удивилась Ева.
   - Да нет, смешно, правда. Я тебе верю! Это очень смешно, но я тебе верю. Такое придумать не смог бы никто, такого не бывает, только в жизни иногда случается, а придумать - никогда! Ой, не могу, ну умора! Нет, просто я подумала, вдруг тебя специально подставили из меня сведения вытянуть, понимаешь, ведь этот полицейский в морге, он же мне не поверил, на что хочешь поспорю - не поверил. Он мог бы и подослать кого. Но придумать такое в здравом уме?!
   - Зачем? Это же было просто опознание.
   - Да-а уж, опознание. Я никому не верю, потому что знаю много. - Леша опять закурила. - А этого гада Пашу ненавижу. Он был не мужик, он был гад и скотина. Я еще полгода назад прокляла его. Я ему пожелала никогда не быть похороненным. Вот и пусть его зароют неопознанным. Не будет могилы с именем Паши Закидонского! - Леша порывистыми движениями руки заталкивала только что раскуренную сигарету в пепельницу ,в спинке переднего сиденья.
   - Похоже, подружка, - сказала задумчиво Ева, - что я вроде как доставила тебе большое удовольствие, убив его.
   - Нет слов! - согласилась Леша. - Нет, серьезно, так меня никто никогда не унижал. Я девочка без комплексов, бывает, капризнусь слегка, но ненадолго, потому что дело это в принципе люблю. Ты это любишь? С мальчиками, с девочками?
   - Э.., допустим. Да, люблю! - определилась Ева.
   - Тогда ты меня поймешь. Если женщина этого не любит, она в принципе не понимает в этом деле унижения, для нее все - просто обязанность, выполняет все или не делает ничего. Если ты любишь, ты должна знать, что бывает такое, вдруг - раз! Барьер. Умрешь, а не сделаешь. Или мальчик не тот, или музыка паршивая, или пахнет дохлым жуком. И тебе уже кажется, что от тебя хотят Бог знает чего, что это унижение и несправедливость.
   - Я тебя понимаю. - Ева сняла шляпу, подвернула под себя ногу и развернулась к Леше, чтобы лучше видеть ее горящее лицо.
   - Ну вот, а Слоник, он бабник был, не смотри, что ростом не вышел. Как-то он подцеплял с ходу и напором, напором! Сначала мне было с ним хорошо. А потом, когда стали ближе, он показал, как любит больше всего. Скоти-и-ина, я тебе скажу!
   - Что же он мог такое показать девочке без комплексов?
   Леша тяжело дышала и кромсала золотой цветок на капроне.
   - Он засовывал в меня свою руку, и... - Она не договорила.
   Ева и Леша сидели на сиденьях сзади, перед ними были еще два сиденья, а потом уже место шофера. Шофер вынул огромный платок, снял форменную фуражку и вытер лоб Потом он повернулся назад, на Еву посмотрели умоляюще глаза пожилого турка.
   - Не хотеть ли ви остаться на одиночестве? - спросил он жалобно.
   - Пусть выметается! - сказала Леша Еве.
   - Да, мы хотеть. - Ева вдруг поняла, что воспринимала этого человека как механическую приставку к рулю, а он еще и по-русски говорит!
   Раздалось легкое жужжание, и позади шофера появилась толстая матовая перегородка.
   Женщины сидели молча. Посмотрели друг на друга и рассмеялись.
   - Знаешь, я тоже никак не могу привыкнуть, что здесь почти все знают русский, все наваливаю свой безупречный английский! - Леша говорила с облегчением, и Ева поняла, что момент откровения упущен.
   - Будем говорить? - спросила она все-таки.
   - Да что тут говорить. Он... Он занимался онанизмом во мне. Внутри меня, понимаешь?
   - Нет, - озадаченно сказала Ева.
   - И слава Богу, - порадовалась за нее Леша. - Как-нибудь вместе наклюкаемся, я тебе подробно расскажу. А когда я стала отказываться, он начал меня бить. Говорил, что ему только так интересно. Поэтому и не любит с мужчинами.
   - Не любит с мужчинами? - Ева уже ничего не понимала.
   - Ну да, у них же только одно отверстие, куда можно залезть. А ему для этого нужно было два и рядом!
   - О Господи, давай правда не будем больше об этом говорить. Я поняла, почему его не надо хоронить под его именем.
   Отстрельщик еще раз вышел на улицу, задрал голову вверх и несколько раз глубоко вздохнул и длинно выдохнул.
   - О чем тогда говорить? - Леша смотрела в сбегающие по стеклу струйки воды. - Страшно, я тебе скажу. Понять бы, чего им всем надо!
   - Кому это "всем"?
   - Да всем! Турецкой полиции, нашей милиции, адвокату Слоника! Адвокат здесь, кстати. Оказывается, этот мудак всю жизнь хотел, чтобы о нем написали книгу. Сам-то он, конечно, в этом деле ни фига не смыслил, как и полагается бывшему милиционеру, но адвокату признался, что материальчик о своем великом прошлом копил.
   - Слоник хотел, чтобы о нем написали роман? - спросила Ева.
   - Ну! Что-то такое случилось, все пишут романы. А он чем хуже? Адвокат со мной говорил, спрашивал, не знаю ли я, где Слоник спрятал свои мемуары.
   - А ты? - Ева не верила своим ушам.