Вентворт Патриция. Элингтонское наследство

   — Вы не попадете в беду? — озабоченно спросила она.
   — Я буду крепко держать Джойс за руку… Обещаю!
   Картер повернулась к прилавку, на котором были разложены образцы лент, а Мэг тотчас подскочила к Джойс.
   — Тут есть чудесные вещи! Пойдем посмотрим!
   Мэг действовала ловко. Она держалась не очень далеко от Картер, но и не очень близко. С живейшим любопытством разглядывала она вещи, которые ей хотелось бы купить, и наконец замерла возле модели элегантной женской ноги, обтянутой тончайшим нейлоновым чулком с подвязкой на красивой пряжке.
   — О-о-о! — воскликнула Мэг. — Это мне нравится!
   — Почему тут только одна нога? — раздраженно спросила Джойс.
   — Это же чтобы только показать чулок, глупая! — ответила Мэг.
   Рядом стояли две немолодые леди и о чем-то разговаривали. Мэг прислушалась.
   — Это ужасное убийство в Хэйзлдон-Хиис… — сказала одна из них.
   Джойс не слушала. В дальнем конце магазина она увидела маленькую собачку. Вытащив потихоньку свою руку из руки Мэг, Джойс убежала смотреть на собачку.
   Мэг не двинулась с места. Она знала, что Дженни была в Хэйзлдоне, потому что об этом сказала мисс Кремптон.
   А ее кузина — миссис Мерридью — живет рядом с тем домом, где была Дженни. Горничная Мэри рассказала все это Мэг, но она ничего не говорила про убийство.
   …Нет, только не Дженни! Убили не Дженни! Нет! Это не могла быть Дженни!.. Мэг почувствовала, что вся дрожит. Это, конечно, не Дженни! С чего бы это кому-то понадобилось убивать Дженни?! Мэг что-то пропустила из разговора, но немного. Она опять стала слушать.
   — Я была знакома с одной мисс Дэйнсворт. Такое редкое имя! Интересно, та ли это? Наверное, это она. Мне помнится, она живет в деревне поблизости… да, я уверена, это в Хэйзлдоне. Так вот, она дала показания на дознании. Девушка, которую убили, была в ее доме как раз перед тем, как это случилось. У нее также гостила девушка… По-моему, ее звали Дженни Форбс.
   Мэг стояла широко раскрыв глаза. Почему Дженни назвала себя Форбс? Этого Мэг никак не могла понять. Горничная Мэри, передавая деревенские сплетни, по-видимому, что-то утаила.
   Всю дорогу домой Мэг сидела очень тихо. Она даже забыла потратить свои полкроны.

Глава 35

 
   Все вопросы, которые Мэг хотела задать, волновали и будоражили ее до самого утра. Поутру она первым делом побежала к Мэри, застилавшей кровати.
   — Я могу вам помочь, Мэри? У меня есть несколько минут.
   — Вообще-то это дело Картер, но она, наверное, считает себя очень уж важной, чтобы застилать постели.
   — Я помогу, Мэри! Я с удовольствием помогу! — заторопилась Мэг.
   Мэри подозрительно посмотрела на девочку. Интересно, что эта лиса задумала теперь? В том, что Мэг что-то затеяла, она не сомневалась. Ну да скоро все выяснится!
   Они успели наполовину застелить постель Джойс, прежде чем Мэг снова заговорила.
   — Мэри, вы знаете в Лангтоне этот большой магазин, где можно все-все купить… и башмаки, и шкатулки, и ножи, и платья, и шляпы?
   — «Джейкерс»? Конечно знаю. Это очень хороший магазин. Вы что, вчера туда заходили?
   Мэг кивнула, подтыкая простыню.
   — Да. И когда мы там были, то увидели маленькую собачку. Джойс вырвала у меня свою руку и побежала к собачке, она в дальнем конце зала была… Но я осталась на месте.
   — Вы должны были пойти с Джойс, — сказала Мэри.
   — Нет, — возразила Мэг, расправляя пуховое одеяло. — Я хотела послушать. Недалеко от меня стояли две женщины, они разговаривали. И знаете, о чем они говорили? Никогда не угадаете!
   Мэри насторожилась. Что же еще ухитрилась узнать эта неугомонная девчонка?
   — Конечно не угадаю! — сказала она и стала ждать продолжения.
   И оно, разумеется, последовало незамедлительно.
   — Они говорили про Дженни… То есть я подумала, что они имели в виду Дженни, только называли ее как-то странно — Дженни Форбс! Как будто она наша кузина!
   — Может, и так, — Мэри перебросила Мэг край покрывала, чтобы та расправила его на своей стороне.
   Они перешли к ее кровати, и тут вдруг Мэг вцепилась холодными пальчиками в запястье Мэри.
   — Она ведь не наша кузина? Было бы здорово, если бы она ею была, но как, как это может быть? Мэри, расскажите мне! Что-то случилось… я знаю… Я хочу сказать, что-то случилось с Дженни… Почему она тогда ночью убежала? И почему она называет себя Дженни Форбс? О Мэри, скажите мне!
   — Я не могу, Мэг… Ей-богу, не могу. Если узнает ваша мама, она меня сразу выгонит!
   — Я не скажу… Честно-пречестно. Обещаю, что не скажу ни словечка. Но… если она наша кузина, мы же должны знать! Разве не так?
   — Так! — ответила Мэри и вскинула голову.
   — Ну тогда вы можете мне все рассказать, — заявила Мэг, выпустив руку Мэри и перепрыгнув на другую сторону своей кровати. — Если вы будете хорошей и расскажете мне обо всем, я ни словечка никому не скажу. Ну а если нет, тогда вам же будет хуже.
   Мэг для пущей важности кивнула головой и поджала губы.
   — Вот вы какая злюка! — сказала Мэри, но встретив проказливый взгляд девочки, невольно хмыкнула. — Ну вы и хитрюга! Право слово! Ну и дети ныне пошли!., ну да ладно! Что я могу вам рассказать? Только то, что люди говорят. Похоже, мистер Ричард Элингтон Форбс был отцом Дженни. Только в тот день, когда он погиб, с матерью Дженни произошел несчастный случай, так что она потеряла речь и не могла ничего сказать про то, что они поженились. Она приехала сюда к мисс Гарстон, которая раньше была ее гувернанткой, а когда родился ребенок, в тот же день умерла. И никто не знал, что они были женаты, поэтому ваш отец и получил Элингтон, хотя на самом деле он принадлежит Дженни. Каким-то образом это стало известно, и мисс Дженни убежала.
   Мэг слушала с необыкновенным интересом.
   — Почему она это сделала?
   — О, ну как вам сказать?.. — Деликатная Мэри даже покраснела от смущения. — Ей было неловко здесь оставаться. Понимаете?
   — Нет, не понимаю.
   Мэри зашла слишком далеко, чтобы отступать, и уже жалела, что начала этот разговор.
   — Больно маленькая вы еще, чтобы понять. Ей бы пришлось выселить вас из этого дома, вот я и думаю, что она чувствовала бы себя неловко.
   — О, конечно! Только Дженни никого бы не стала выселять из дома!.. Я знаю! И вообще, почему бы нам не жить здесь всем вместе?
   Мэри подумала, что так оно было бы лучше всего, но разве миссис Форбс на такое согласится? Ни за что! Это уж точно. Мэри не знала, что именно было известно Дженни, но сама она прекрасно понимала, почему та убежала, однако была совсем не уверена, что об этом нужно сообщать Мэг, и сказала что-то уклончивое.
   — Тогда я пойду к маме, — тут же заявила Мэг, — и спрошу, почему убежала Дженни.
   — Мэг, вы обещали…
   — Нет, не обещала. Я только обещала, что не скажу ничего такого, из-за чего вы можете попасть в беду. И я не скажу. Честное слово! Но я не понимаю, почему мне нельзя пойти к маме и сказать, что я слышала, будто Дженни живет в Хэйзлдоне.
   — Мэг, вы не можете… Не должны! Миссис Форбс не знает, что ходят разные слухи. Она ужасно рассердится.
   Мэг задумалась.
   — Ну хорошо! Тогда я могу написать Дженни письмо, а вы отнесете его на почту. Я напишу ей, что слышала, где она, и попрошу написать мне, но только на ваш адрес и как бы вам, так что никто ничего не узнает. Будем знать только вы, я и Дженни. Хорошо я придумала?
   — Но, Мэг… я не понимаю…
   — Вы и не должны ничего понимать. Вы только должны отнести мое письмо на почту, а когда придет ответ, вы спрячете его в свой карман и принесете мне сюда. Никто ничего не увидит. Это будет наш собственный секрет. Здорово, да? И очень даже просто, так что вам не о чем беспокоиться.
   Теперь Мэри задумалась. Предположим, она пойдет на поводу у Мэг, трудно, что ли, передать ей письмо… Но вдруг хозяйка все-таки прознает? Тогда скандала не миновать. Хотя… как она узнает? Если только Мэг проболтается. А зачем ей болтать лишнее? Ей ведь тогда тоже крепко достанется от матери. Мэри прикидывала, что можно ждать от Мэг. Вообще говоря, Мэг очень ловко умеет избегать скандалов, но не менее ловко их подстраивает… Мэри решила, что лучше уж выполнить просьбу Мэг. Дай бог, пронесет… Мэг умеет держать язык за зубами.
   Мысли так и мелькали одна за другой. Если она согласится на предложение Мэг, и Дженни потом узнает, что она помогла маленькой мисс, может, она в благодарность получит славный свадебный подарок?.. У Джека Брента хорошая работа. Правда, Мэри не хотелось пока выходить замуж, но упустить Джека ей тоже не хотелось. В последнее время он стал слишком настойчивым, а тут еще возле него вертится эта наглая Флорри Хэйлинг, изо всех сил старается заполучить Джека… Эх, знать бы, не напрасно ли она будет потакать этой проказнице Мэг, будет ли от этого какая-нибудь выгода?
   Мэг учла и эти обстоятельства. Она, конечно, не знала всех деталей, но ей было известно достаточно. Кроме того, у нее была хорошая интуиция. Поэтому Мэг с поразительным терпением ждала, пока Мэри наконец примет решение. Она знала все о Флорри и Джеке. Это же очень интересно. Честное слово, Мэри поступит глупо, если уступит Джека этой самой Флорри. Мэг она совсем не нравилась, «наглая, только и умеет, что скалить зубы» — так говорила про нее Картер. А Джек, он хороший. Мэг он очень нравился. У него были веселые глаза и он умел здорово свистеть, просто классно!
   Наконец Мэг решила, что хватит, Мэри пора что-то сказать.
   — Честное слово, — произнесла она уже с нетерпением, — вам не о чем беспокоиться. Ну так как?
   — Что ж… — услышала Мэри будто со стороны свой ответ. — Если вы обещаете, что никто ничего не узнает…

Глава 36

 
   Мистер Моттингли сидел в своем кабинете и занимался привычными делами, но мысли его были далеко. Работа сейчас была его спасением, только она помогала ему одолеть тревогу за сына и неизвестность. Ну и, конечно, сила воли, ведь нужно как-то держаться.
   Стук в дверь заставил его поднять голову. Нахмурившись, он оторвался от бумаг. Ему с таким трудом удалось сосредоточиться — и вот, пожалуйста, отвлекают. Девушка, заглянувшая в дверь, была хорошенькой, и вид у нее был очень смущенный. Она ужасно боялась мистера Моттингли, но ей нравился Джимми. Джимми нравился всем подчиненным его отца. И эта девушка тоже была его горячей защитницей. Джимми не мог совершить этого ужасного преступления, никогда! Так сказал бы каждый, кто был с ним знаком.
   — В чем дело? — резко спросил мистер Моттингли.
   — Здесь… здесь мисс Лингборн, сэр. Она… она хочет вас видеть.
   — Мисс Лингборн? — он нахмурился еще сильнее. — Что ей нужно?
   — Она не говорит, сэр!
   — Скажите ей, что я никого не принимаю без предварительной записи.
   Но когда девушка повернулась, чтобы уйти, мистер Моттингли вдруг передумал. Джимми был дружен с Лингборнами. Может быть, эта девушка расскажет что-нибудь важное? Но почему она не записалась на прием? Тем более, могла попросить брата — он же тут, в офисе. Правда, девушки не всегда говорят обо всем своим братьям. Все-таки шанс хоть что-нибудь узнать…
   — Погодите! Скажите, пусть войдет!
   Он снова опустился в свое кресло. Дверь отворилась, и вошла Кэти Лингборн. Мистер Моттингли пристально на нее посмотрел. Бледна. Скромно и просто одета. Он не помнил, встречал ли ее когда-нибудь раньше — может, прошел мимо на улице или видел вместе с братом. Как говорится, ничего особенного.
   — Здравствуйте! Как поживаете, мистер Моттингли? — глядя ему в лицо, спросила она, будто явилась со светским визитом.
   — Чем могу быть полезен, мисс Лингборн? — в свою очередь спросил он довольно мрачно.
   Кэти села на стул, стоящий у стола, и снова посмотрела на мистера Моттингли. Когда она заговорила, он отметил, что голос у нее приятный и спокойный.
   — Я пришла поговорить о вашем сыне Джимми.
   — Ах вот как… И что же вы имеете сказать, мисс Лингборн?
   Кэти помедлила. Она не боялась мистера Моттингли, но знала, как сильно его боится Джимми.
   — Я решила, что так будет лучше — поговорить с вами.
   Мисс Силвер сказала, что мне не стоит добиваться свидания с Джимми. Она считает, что это может ему навредить. Но я подумала, что к вам-то я могу прийти, это Джимми повредить не сможет.
   — Что у вас общего с моим сыном? — резко спросил мистер Моттингли.
   Бледное лицо Кэти окрасил легкий румянец.
   — Мы с ним друзья, — сказала она.
   То ли эти безыскусные слова, то ли ее вид и спокойный мягкий голос вдруг подействовали на мистера Моттингли — в нем что-то надломилось. Он ей поверил и не только поверил, но даже как будто понял причину ее появления здесь, в этом кабинете.
   — Да, он, бедняга, нуждается в хорошем друге, — произнес он тихо и грустно.
   Кэти крепко стиснула пальцы.
   — О мистер Моттингли! Вы ведь знаете, что он не причинил ей вреда. Вы это знаете, не правда ли?
   — Да… знаю. Я знаю, что он не убил ее… Однако есть и другие возможности принести вред. И я не могу считать его абсолютно невиновным.
   Кэти пристально посмотрела на него.
   — Вы полагаете, это по его вине?
   — Возможно, нет. Не нам судить, кто виновен, кто нет… Почему вы пришли? — снова спросил он.
   — Мне хотелось увидеть вас, — просто ответила Кэти.
   — Почему?
   — Я чувствовала, что должна вас узнать.
   — Зачем?
   Кэти развела руками.
   — Сама не знаю. Просто ощутила потребность прийти.
   — И как я должен это понимать? — напрямик спросил мистер Моттингли. — Как признание в том, что вы влюблены в Джимми?
   Он был готов к слезам, во всяком случае ожидал, что она смутится. Тем не менее ее лицо даже не дрогнуло, но мистер Моттингли почувствовал не разочарование, а скорее тайное блаженство.
   — О нет, мистер Моттингли, — ответила Кэти. — Это совсем другое. Джимми был у нас дома как свой, как член семьи. У меня два брата и сестра. Джимми служит с Лэном — это мой старший брат. Поэтому он часто у нас бывал. Вот мне и хотелось на вас посмотреть. Знаете, в какой-то момент я поняла, что Джимми отчаянно вас боится.
   Ну вот она и сказала. Кэти была совсем не уверена, что у нее хватит духу все это высказать.
   Мистеру Моттингли показалось, что он попал под яркий холодный луч прожектора. Ощущение крайне неприятное.
   — Вы хотите сказать, — мрачно спросил он, — что Джимми питает ко мне и к своей матери подобающее сыну уважение?
   — О да! Конечно… но я не это имела в виду… О мистер Моттингли, я имела в виду, что он ужасно, ужасно боится вас! Просто панически!
   Он пристально посмотрел на нее.
   — Я не понимаю.
   Кэти снова крепко сжала руки.
   — Я знаю, как вам трудно это сделать. Но вы все-таки попытайтесь его понять. Пожалуйста, очень вас прошу!
   Джимми настолько вас боится, что не смеет ничего вам рассказывать — ему и подумать об этом страшно. Стоило мне сказать ему: «Почему бы вам не рассказать обо всем отцу?», как он начинал ломать руки и повторять: «Я не могу это сделать… Просто не могу!..» И это правда. Он ужасно, ужасно вас боится.
   — Джимми — единственный, кто выжил. У нас было трое детишек, но они все, один за другим, умерли. И когда появился Джимми, мы с женой дали обет: ни в коем случае не баловать сына, вырастить его в страхе божьем.
   Кэти смело смотрела ему в глаза.
   — Дети должны любить своих родителей, а не бояться их — сказала она. — Видите ли, когда дети боятся родителей, они никогда ни о чем им не расскажут, ни о каких своих бедах и оплошностях. И это взаимное непонимание будет накапливаться и накапливаться. И отношения будут становиться все хуже и хуже. Я умаю, что так случилось с Джимми. Сначала у него не было никаких дурных намерений, а потом он начал вам лгать, где был и что делал, от страха. Я узнала совершенно случайно, и у меня даже не было возможности с ним поговорить, потому что он перестал приходить к нам. Мириам… я не хочу говорить о ней ничего такого… но я должна… чтобы вы поняли: виноват был не только Джимми. Мириам была… не знаю, как это выразить… в общем, если уж она чего-либо хотела, то добивалась своего любой ценой. Не хочу показаться злой, но, по-моему, Мириам была именно из таких девушек. А Джимми… Как бы это точнее выразить? У него не было никакого выбора. Лэн говорил с ним, но все напрасно. Он был… — Кэти замолчала, подыскивая слова, — он был очарован.
   Только он точно ее не убивал. Вы же это знаете, правда?
   — Да, я знаю, — он вынул из кармана носовой платок. — Почему вы мне все это рассказали?
   — Я подумала, что вы должны знать. А теперь я могу уйти, мистер Моттингли.

Глава 37

 
   Спустившись утром к завтраку, Дженни нашла на столе у своего прибора довольно странное письмо. Собственно говоря, странным оно могло показаться лишь человеку не знакомому с тем, кто его прислал. Дженни же поняла сразу: письмо от Мэг. Она обожала писать письма — это была страсть! Но только писать ей было некому. Братья к ее письмам оставались совершенно равнодушными, хотя могли бы, конечно, притвориться, что им приятно получить от нее письмо, но они ни разу не потрудились этого сделать.
   Мэк, тот вообще не обращал на них внимания, но Ален… уж он-то мог бы порадовать сестренку…
   Вполне понятно, что за неимением никого другого Мэг решила, что самый подходящий объект для «всамделишного письма» — она, Дженни. Но до сих пор она никогда не посылала ей письма по почте. Письмо было адресовано мисс Дженни Форбс, и это настораживало. Адрес был правильный, написанный крупными кривоватыми буквами.
   Дженни вскрыла конверт и начала читать.
 

   Дорогая, миленькая Дженни!
   Почему ты уехала? Мы очень без тебя скучаем. Во всяком случае, я очень скучаю, и если у Джойс есть хоть капля здравого смысла, она тоже скучает. Что у Джойс на уме — никогда не догадаешься. Но я ее и не спрашиваю, а то еще начнет реветь, а это ей вредно. Но без тебя ужасно плохо! Почему ты уехала? Пожалуйста, пожалуйста, скажи мне! Я не хочу тебе надоедать и никому и словечка не скажу, если ты не позволишь, но, пожалуйста, напиши мне! Ты ведь не могла забыть нас всех за такое короткое время. Я тебя никогда не забуду. Честно-пречестно! Обещаю, что никогда-никогда тебя не забуду! И никому никогда не скажу, что получила от тебя письмо. Без тебя здесь ужасно. Правда, ужасно! Мэри говорит, что теперь тебя называют Дженни Форбс. Она не хотела мне говорить, но я ее заставила, так что ты, пожалуйста, ее не выдавай, ладно? Она сказала, что ты и правда наша кузина. Вот здорово!
   Я так рада! Мэри говорит, что об этом болтает вся деревня, так что это больше не секрет. Она говорит, что твой отец тайком женился на твоей маме. И никто об этом так и не узнал, потому что он погиб, когда на войне разбился его самолет, а с твоей мамой произошло несчастье после воздушного налета, так что она не могла больше говорить. И твоя мама умерла в тот день, когда ты родилась, так что никто ничего не знал. До чего грустная история, правда? Я бы заплакала, если бы все это не было так интересно. А когда что-нибудь очень интересно, почему-то плакать даже не хочется… Но вот сейчас я запросто могла бы зареветь. Пожалуйста, Дженни, напиши и скажи, что ты меня не забыла и что ты вернешься к нам, и мы снова будем вместе, все-все.
   Я просто не выдержу, если ты не вернешься.
   Твоя любящая Мэг,
   Пожалуйста, пошли ответ к Мэри домой. По-моему, будет лучше, если ты положишь письмо в два конверта. Один (внутри) для меня. А другой (снаружи) для Мэри. На случаи, если ты забыла адрес: Мисс Мэри Стеббинс, Элингфорд.
   До свидания. Я очень-очень тебя люблю.
   Пожалуйста, ну пожалуйста, напиши мне!

 
   Войдя в комнату, Ричард увидел, что Дженни вся в слезах.
   — Что случилось, дорогая?
   Она дала ему письмо.
   — Мэг такая славная, и она действительно меня любит. Что мне делать?
   Ричард прочитал письмо и присвистнул.
   — Как видно, все уже известно. Дженни, ты должна написать миссис Форбс.
   — Я не хочу, — сказала она, взглянув на него блестящими от слез карими глазами.
   — Дженни, но ты должна это сделать. Кэролайн скажет тебе то же самое.
   — Я не хочу…
   — Послушай, Дженни!..
   Она повернулась к нему и схватила за руку.
   — О Ричард, нет, нет! Я не хочу сообщать им, где я…
   Не хочу, чтобы они об этом знали. Мне… мне страшно.
   — Милая моя девочка… — он обнял ее, и она, всхлипывая, прильнула к нему.
   — Можно я еще раз прочту? — спросил Ричард, когда Дженни немного успокоилась.
   — Да-да! Разумеется!
   Ричард снова прочитал безыскусное письмо Мэг, но так и не понял, почему оно ее так расстроило.
   — Она славная девчушка и очень тебя любит, — сказал он, — и я не понимаю, почему ты так разволновалась?
   — Сама не знаю.
   — И все-таки странно.
   Дженни взяла у него из рук письмо и снова его прочла.
   — Ричард… — она вопросительно посмотрела на него.
   — Что, дорогая?
   — Я правда не знаю, почему оно меня так расстроило.
   — Если оно больше тебя не тревожит…
   — Нет… не тревожит… Теперь нет. Просто на меня что-то нашло… Я открыла письмо и сначала обрадовалась, что Мэг мне написала. А потом вдруг очень испугалась.
   Как будто в письме было что-то скрыто, и, открыв конверт, я будто открыла дверь, чтобы оно оттуда вышло.
   Никогда раньше я не испытывала ничего подобного. И это чувство было ужасно сильным. И… очень страшным.
   Он внимательно смотрел на нее.
   — Сейчас ты уже не боишься?
   — Уже не так сильно. Нет, я больше совсем не боюсь, но все-таки писать миссис Форбс я не хочу.
   — Ты должна, Дженни! — продолжал настаивать Ричард.
   В это время вошла Кэролайн. Они спокойно, без всяких обсуждений позавтракали. После завтрака Ричард сообщил тете:
   — Дженни получила письмо от одной из девочек. От Мэг. Она знает, что Дженни здесь.
   Кэролайн слегка нахмурилась.
   — Тут, конечно, не обошлось без миссис Мерридью.
   Все всегда вызнает и тут же садится писать своей кузине в Элингфорд. Все ей докладывает. Вы говорите, письмо от кого-то из девочек?
   — Да, — ответила Дженни. — От Мэг.
   — Дженни, по-моему, вы обязаны написать миссис Форбс. Разумеется, это нелегко, но на самом деле все сложилось не совсем ловко… — Она замолкла, не закончив фразу.
   Дженни посмотрела на нее.
   — Да, — сказала она. — Скорее совсем неловко. Так не делают, да?
   Дженни отправилась писать письмо. Она долго сидела неподвижно, держа перо наготове, потом все-таки решилась.
 

   Дорогая миссис Форбс!
   Я слышала, что сказал вам Мэк в тот вечер, и я той же ночью ушла. После всего услышанного, я конечно не могла оставаться. Я не собиралась слушать. Я сидела на подоконнике за занавеской и думала, что вы только заглянули в классную комнату и сразу же уйдете. Но вы не ушли. После того как я услышала, что вы сказали, я не могла выйти из-за занавески. Полагаю, я должна была так сделать, но мне было стыдно. И в результате я слышала все. Теперь вы понимаете, почему я уехала. Я не могла остаться. Не думаю, что вы захотите теперь меня видеть. Я сейчас у тети Ричарда, мисс Дэйнсворт. Я встретила Ричарда совершенно случайно — остановила его машину, когда вышла из дома, и он привез меня сюда. Это Ричард Элингтон Форбс, он мой дальний родственник. Ричард был в Сомерсет-хаусе в Лондоне. Там он сделал для меня копию брачного свидетельства моих родителей.

Дженни Форбс.

 
   Кончив писать, она вложила письмо в конверт, написала адрес и приклеила марку. Прежде чем его запечатать, Дженни пошла на кухню показать письмо Кэролайн и Ричарду.
   — Так ли я написала? — спросила она. — Но снова я не смогу написать… правда не смогу.
   Кэролайн прочитала письмо, молча поцеловала Дженни и вышла. Дженни осталась с Ричардом и внимательно следила за тем, как он читал.
   — Вроде, все, что нужно, написала. Да?
   — Да, писать больше нечего, — подтвердил он.

Глава 38

 
   Мисс Силвер приехала в Хэйзлдон. На дознании у нее возникло несколько вопросов, и она почувствовала, что только побывав в Хэйзлдоне, сможет прояснить непонятные ей детали. Она верила тому, что рассказал сам Джимми Моттингли, и остальные версии считала надуманными. Если предположить, что Мириам Ричардсон поднялась, чтобы уйти в семь часов, то уже через несколько минут она должна была появиться на Хэйзддон-Хиис. Джимми Моттингли в это время все еще сидел в гостиной своей матери, вынужденный выслушивать ее беседу со старой миссис Марсден. Он покинул их то ли в шесть десять, то ли в шесть тридцать. Одолеть расстояние до Хэйзлдон-Хииса за три четверти часа было совершенно невозможно. Даже за час туда едва ли доберешься. Согласно свидетельству миссис Марсден, а это человек посторонний, когда Джимми вышел из дома было примерно десять минут седьмого. Мать Джимми называла половину седьмого, то есть на двадцать минут позднее. Учитывая заявление Джимми, что их часы часто барахлят, свидетельству миссис Моттингли вряд ли можно всецело доверять. Итак, если Джимми действительно уехал в десять минут седьмого и ехал очень быстро, на месте убийства он мог оказаться, скажем, в семь десять, то есть спустя десять минут после того, как Мириам вышла из дома мисс Дэйнсворт. Мисс Силвер решила, что надо бы выяснить, не обратил ли внимание кто-нибудь в Хэйзлдоне на появление машины Джимми. Может быть, кто-то даже заметил время. Все это, конечно, очень бы пригодилось для расследования.
   Мисс Силвер зашла в лавку миссис Дин и с радостью отметила, что там много посетителей, а значит, удастся что-то разузнать. Уже первые слова, которые удалось уловить, касались интересующей ее темы. Она тихонько стояла в уголке, придирчиво разглядывая несколько помятые лакричные леденцы, надеясь, что ее интерес к леденцам никому не покажется неестественным. , — Этот Джимми Моттингли, — говорила белокурая молодая женщина, — вроде, чем-то похож на моего брата Билла, а Билл и мухи пальцем не тронет!