Вентворт Патриция. Элингтонское наследство

   — Ну, этого я не знаю, — перебила ее женщина постарше.
   — Чего это вы не знаете, миссис Уилсон? — молодая женщина так и зарделась румянцем. У нее был прекрасный цвет лица. — Уж не хотите ли вы сказать, что наш Билл способен на такое?! Потому что, если вы…
   — Да ничего я не хочу сказать, дорогуша. Успокойтесь. И нечего вам краснеть… И я вообще прежде всего хочу получить четверть фунта чаю и баночку желе из смородины. В этом году моя черная смородина никуда не годится. Видно, придется вырезать все кусты. Хотя может, пока не стоит. Я с самого детства их помню, и никогда с ними ничего не случалось. А теперь они дают какие-то не правильные крупные почки, про которые все говорят.
   — Что творится?! Куда мы идем и что нас ждет — непонятно!.. Каждые пять минут открывают какие-то новые болезни… И я вам скажу: эти ученые и сами не знают, что они собой представляют! Вот хотя бы этот самый «микси», из-за которого в округе не осталось кроликов. — Женщина немного помолчала, а потом нервно добавила:
   — Право, не знаю! Одни одно твердят, другие — совсем иное.
   Миссис Дин, перегнувшись через прилавок, обратилась к мисс Силвер:
   — Доброе утро.
   — О! Доброе утро! — и, заглянув в свою сумку, мисс Силвер вынула кошелек. — У вас случайно не найдется мятных конфет?
   К тому моменту, когда конфеты были упакованы, мисс Силвер установила с миссис Дин самые сердечные отношения. Покупатели почти все разошлись, и мисс Силвер рискнула перевести разговор на Джимми Моттингли.
   — Странный тут у вас случай произошел. Кажется, на прошлой неделе…
   — Ужасный! — воскликнула миссис Дин. — О таких вещах обычно читаешь в газетах, но невозможно представить, что подобный кошмар может случиться чуть ли не у вашего собственного порога…
   — И не говорите, — в голосе мисс Силвер звучало сочувствие.
   — Хотя если честно, я даже не очень удивилась, когда про нее услышала… Пожалуй, грешно так говорить о мертвом человек, но только она была из таковских, которые не так, так эдак попадают в газету… Разве я не права? Тогда, значит, уже ничего в этой жизни не понимаю! — Она гордо откинула голову, показывая всем своим видом, что очень хорошо знает, о чем говорит.
   Мисс Силвер сделала вид, что она шокирована подобным отзывом.
   — Эта девушка… Вы се знали? — спросила она.
   — Я ее видела, — мрачно ответила миссис Дин. — Конечно, такие вещи о мертвых говорить не положено, но у меня свое мнение. Если уж ты уродилась взбалмошной эгоисткой и вертихвосткой — ничего другого тут не скажешь, будь ты хоть живой, хоть мертвой! Но я что думаю, то и говорю, и никому ничего не навязываю.
   Когда мисс Силвер наконец покинула лавку, у нее было над чем подумать. Мириам явно не произвела в деревне хорошего впечатления. А Дженни миссис Дин, наоборот, всячески нахваливала.
   — Давно я не встречала таких милых юных леди. И, говорят, к тому же богатая наследница. Хотя, пожалуй, не следовало бы мне так говорить. В любом случае, мистера Ричарда у нас любят и все были бы рады, если бы он нашел себе хорошую женушку. Та девушка, которую убили, она, знаете ли, охотилась за ним. Но что-то я слишком разговорилась, а чем меньше болтаешь, тем целее будешь. Верно?
   Мисс Силвер улыбнулась. Она обладала редкой способностью вызывать людей на откровенность, и, как часто говорил Фрэнк Эбботт, это получалось у нее совершенно естественно, само собой. Если она проявляла интерес к собеседнику, то он всегда был искренним.
   Выйдя на улицу, мисс Силвер увидела Дженни Форбс, как раз выходившую из другого магазина. Заметив мисс Силвер, Дженни остановилась и поздоровалась. Мисс Силвер обрадовалась приятной встрече, которая была к тому же весьма кстати.
   — Я шла навестить мисс Дэйнсворт, — сказала мисс Силвер. — Может быть, я могу пойти вместе с вами?
   — О, разумеется!
   Дженни сверкнула улыбкой и слегка покраснела. Она явно нервничала. Но почему? То же самое было и при их — первой встрече. Л ведь вроде бы Дженни не принадлежала к натурам робким и нервным. Ей почему-то не доставало уверенности.
   — Вы, должно быть, удивлены, что я снова вернулась?
   Дженни изменилась в лице. Румянец сменился бледностью.
   — О нет, нет! — смущенно сказала она.
   Мисс Силвер улыбнулась.
   — Дорогая, почему вы так смущены?
   — О нет! — снова быстро повторила Дженни.
   — По-моему, вы смущены. И мне хотелось бы знать почему. Возможно, вам известно что-то, чего вы не сообщили? Если так, прошу вас хорошенько подумать над тем, как вам следует поступить.
   — Как следует поступить? — встревоженно переспросила Дженни.
   — Да, дорогая. Этот юноша сейчас в тюрьме, в Колборо. Если вы хоть что-нибудь знаете, ваш долг — не скрывать этого, чтобы не произошло роковой ошибки.
   Сердце Дженни забилось настолько сильно, что ей пришлось остановиться. Стало трудно дышать, Дженни не могла сделать ни шагу.
   — Не скрывать… — голос ее дрожал. — Но… я ничего не знаю. Поверьте. Только… только…
   — Да, дорогая?
   Дженни повернулась к пей. Теперь они обе стояли и смотрели друг на друга. Дальше дорога шла вниз, а потом снова поднималась. Как раз за этим подъемом был коттедж мисс Дэйнсворт и маленький домик миссис Мерридью.
   Взгляд мисс Силвер подбодрил Дженни. Она почувствовала себя увереннее и вдруг четко поняла, что теперь самое важное… Она должна рассказать все, ничего не утаивая.
   — Я обеспокоена, — сказала она.
   — Я это вижу, дорогая.
   — Видите ли, я не знаю… Если я скажу вам… вдруг это кому-нибудь повредит… — Дженни смотрела на мисс Силвер, и губы ее слегка дрожали.
   — Я ничего не могу вам обещать, — ответила мисс Силвер. — Я могу только сказать, что за содеянное должен платить злоумышленник, а не другой, ни в чем не повинный человек.
   — Да, — сказала Дженни. — Я все время себе это твержу. Если он ни при чем, а он не мог… нет, не мог… Ox! — Она закрыла лицо руками, будто хотела закрыть что-то от самой себя.
   Взгляд мисс Силвер был полон сочувствия.
   — Думаю, — заговорила она мягко, — вы должны сказать мне, что вас так пугает.
   Дженни опустила руки. По щекам ее текли слезы.
   — Я не знаю… не знаю, что должна делать, ., чего не должна… Не знаю.
   И вдруг как-то сразу неожиданно ей все стало ясно.
   Дженни крепко сжала руки.
   — Этот мальчик, — начала она, — сказал, что у него была записка для меня. Вернее, проговорился. Но после стал отнекиваться и притворился, будто вообще ничего не говорил. Записка была адресована мисс Дженни Хилл. Так меня называли, пока я не приехала сюда. Это имя моей матери. Все думали, что они с папой не были женаты, поэтому я и была Дженни Хилл. А потом я услышала разговор миссис Форбс с ее сыном. Я не собиралась их подслушивать. Просто я сидела в классной комнате на подоконнике, закрытом занавеской. А они вошли, и Мэк сказал своей матери, что он был в Сомерсет-хаусе и сделал копию с брачного свидетельства моих родителей. И он сказал, что все это принадлежит мне, но мне незачем об этом знать Он па мне женится, и если я даже когда-нибудь узнаю, это уже все равно не будет иметь никакого значения. Поэтому той же ночью я сбежала из дома и на дороге встретила Ричарда, случайно. И представляете, он оказался моим дальним родственником и тогда же привез меня сюда.
   Слезы Дженни высохли. Она чувствовала себя опустошенной, но наконец-то успокоилась.
   Мисс Силвер смотрела па нее с симпатией. Она мысленно перебрала возможные варианты и в результате почти точно определила, в чем там было дело… А в искренности и честности Дженни она не сомневалась.
   — Вы хотите сказать, дорогая, что действительно слышали, как миссис Форбс и ее сын обсуждали этот вопрос?
   — Да.
   — И что они решали, скрыв от вас правду, устроить свадьбу с вашим кузеном, надеясь, что вы ни о чем не узнаете?
   — Миссис Форбс не хотела, чтобы он женился на мне.
   Она так и сказала.
   — А он? Мне не хотелось бы быть бестактной, но вы и сами понимаете, как важно знать, можно ли ему доверять.
   Дженни покачала головой.
   — Нет, — сказала она. — Ему доверять нельзя. Поэтому я и убежала. Я не могла там остаться после всего, что услышала. Понимаете, разговор был откровенный, им не надо было притворяться друг перед другом. Ведь ни ему, ни ей не было дела до моих чувств. Это было совершенно ясно. Они думали только о том, как сохранить собственность — Элингтон. Мэк сказал, что ничего страшного, если я узнаю про родителей после замужества. Но пока мне лучше не знать, это опасно.
   Мисс Силвер была поражена.
   — Вы уверены?
   — Я слышала все это собственными ушами, — ответила Дженни. — Мне такое бы и в голову не могло прийти!
   Они так и стояли на дороге. Наконец Дженни повернулась и пошла к дому. Мисс Силвер последовала за ней.
   — И вы встретили вашего кузена? — спросила она.
   — Да. Я встретила Ричарда. Разве это не чудо?! — воскликнула Дженни. Голос девушки снова стал живым и теплым, как будто она оставила позади свою прежнюю жизнь, полную горя и разочарований, и устремилась навстречу новой жизни, жизни с Ричардом.
   — Вы знали его прежде?
   — О нет! Я даже не знала, что он существует. Понимаете, была полночь. Я увидела машину и вышла на дорогу, чтобы ее остановить. Л за рулем сидел Ричард. Я попросила его выйти из машины, потому что не могла же я поехать с кем угодно… Я хотела посмотреть, можно ли ему доверять И когда я его увидела… О! Это было просто чудесно, потому что он точная копия Ричарда Форбса, в честь которого и был назван! Я хорошо его разглядела, потому что была яркая луна. В первый момент даже подумала, что мне померещилось, что все это мне снится. Я спросила, кто он и как его зовут, и он ответил: «Меня зовут Ричард Форбс». Тогда я сказала, что видела его раньше. «Где и когда?» — спросил он. И я ответила: "Всю свою жизнь.
   Вы — портрет в холле. Портрет Ричарда Элингтона Форбса". И он сказал: «Это мое имя!» — Дженни умолкла. Лицо ее снова порозовело, глаза заблестели. — Это было просто замечательно!
   — Безусловно, — согласилась мисс Силвер. — А как случилось, что он там оказался?
   — Ему хотелось посмотреть портреты в Элингтоне, ну и вообще на дом, познакомиться с родственниками, хоть они и дальние. Но задержался в пути, решил подъехать поближе и поспать в машине до открытия деревенской гостиницы. Там он думал позавтракать и потом уж ехать к родичам.
   — Они знали, что он приедет?
   Дженни широко открыла глаза.
   — О нет, вряд ли. То есть я уверена, что они не знали.
   А он забыл, что утром настанет воскресенье и они, конечно, отправятся в церковь. Не очень-то умно с его стороны… Я ему так и сказала.
   — И что же он ответил?
   — Только засмеялся, — сказала Дженни. — Да это было уже не важно, ведь в конце концов он к ним не попал.
   Вместо этого он повез меня к мисс Дэйнсворт.
   Тут они подошли к калитке. Мисс Силвер остановилась между Дженни и калиткой.
   — И что же сказала мисс Дэйнсворт?
   — Я не знаю, что она сказала Ричарду. Но ко мне она была очень добра.
   — Дорогая, я должна задать вам еще один вопрос.
   — Да, мисс Силвер?
   — Вы никогда больше не слышали о Форбсах? Они не пытались вас разыскать?
   — Нет, никогда.
   Мисс Силвер помрачнела.
   — Это удивительно. Может быть, вы оставили им записку или сказали, куда уехали?
   — Нет. Я даже не знала, куда направлюсь. А почему… почему вы меня об этом спрашиваете? — Дженни снова занервничала.
   — И еще один вопрос: сколько вам лет?
   — В августе мне исполнилось семнадцать.
   — Семнадцать. В таком случае, моя дорогая, вам не кажется странным, что миссис Форбс даже не пытается вас найти?
   — Я не хочу, чтобы они меня нашли.
   Мисс Силвер была крайне поражена. Она практически никогда не ошибалась в людях и знала, что Дженни не лукавит.
   — Они наверняка знают, где я, — ответила наконец Дженни. — миссис Мерридью постоянно пишет своей кузине в Элингфорд. Она, должно быть, сообщила ей, поэтому и Мэг знает, где я. Это одна из дочек миссис Форбс.
   Она написала мне письмо.
   — Когда вы его получили? — тут же поинтересовалась мисс Силвер.
   — Вчера утром, и тогда Ричард и Кэролайн сказали, что я должна написать миссис Форбс. Ну я и написала… — Дженни прикусила губу, стараясь успокоиться. — Так и написала, что слышала их с Мэком разговор в тот вечер, хотя подслушивать не собиралась. Но после всего услышанного мне было просто стыдно выйти из-за занавески.
   Я сообщила, что живу здесь у мисс Дэйнсворт, тети Ричарда Форбса, и что Ричард ездил в Сомерсет-хаус, чтобы снять копию брачного свидетельства моих родителей. Письмо я подписала: Дженни Форбс. Это было очень непривычно, я никогда не подписывалась так раньше, но подумала, что пора. Раз все все знают — это уже никакой не секрет, правда? Если Мэг написала мне, то миссис Форбс или Мэк и подавно. Вот это-то меня и тревожит, мисс Силвер. Их молчание. Почему они ничего не говорят?
   — Не знаю, дорогая.
   Они вместе вошли в дом.

Глава 39

 
   Мисс Силвер попила чаю у мисс Дэйнсворт. Ричарда дома не было. Он уехал в Лондон, и мисс Силвер приятно провела время с мисс Дэйнсворт и Дженни. После чая она поинтересовалась, как пройти к дому миссис Прэтт, и Дженни тотчас вызвалась пойти вместе с ней. Подумав немного, мисс Силвер согласилась.
   В тот день Дики поразительно не везло. Обычно днем он редко бывал дома. Но именно сегодня он оказался на месте — ждал Стаффи Крэддока, который должен был зайти за ним после чая. Стаффи никогда не пропускал чаепития.
   Миссис Крэддок ни за что бы этого не потерпела. Дики еще раз убедился, насколько сам он счастливее, так как маме никогда не было дела до того, дома Дики или нет, какой уж тут чай… Он вдруг почувствовал себя очень одиноким, и чтобы было не так грустно, принялся громко насвистывать.
   Миссис Прэтт дома не было. Она должна была прийти не раньше чем через час. Нельзя сказать, чтобы она слыла хорошей работницей, но ей немного удавалось подработать, чтобы сводить концы с концами. Люди жалели ее, к тому же она, если за ней строго присматривать, с работой справлялась.
   Когда мисс Силвер и Дженни подошли к дверям, они услышали свист Дики.
   — Он здесь, — сказала Дженни. — Я боялась, что его нет. У них никакого распорядка, они едят, когда придется, Мисс Силвер была поражена, уже в который раз за сегодняшний день…
   — Вы думаете, — спросила она, — этому Дики можно верить?
   — Нет. Я так не думаю, — откровенно сказала Дженни. — Он будет изо всех сил выкручиваться и врать. Поэтому я и решила пойти вместе с вами.
   Они постучали в дверь, и свист немедленно прекратился.
   Через минуту послышались шаги — кто-то спускался по лестнице. Затем все стихло, и дверь открылась. На пороге стоял неухоженный и неопрятно одетый мальчик. Через миг чудесная улыбка осветила его лицо, а ярко-синие глаза засверкали.
   — Матери нет дома. Может, что передать?
   Он сделал вид, что не знает Дженни, хотя сразу же ее узнал.
   — Привет, Дики! — прямо сказала Дженни. — Нам нужен ты, а не мама. Можно войти? Это мисс Силвер.
   — Ну здравствуй, Дики, — поздоровалась с ним мисс Силвер.
   Дики ответил на ее приветствие, а сам тем временем обдумывал ситуацию, и соображать нужно было очень быстро. Он знал, кто такая мисс Силвер, и догадывался, почему она к нему пришла. Рассказать ей о том, что ему известно, или нет? Дики терзали сомнения. Взвешивая все «за» и «против», Дики провел посетительниц в дом, но не в грязную тесную кухню, а в переднюю комнату, которой никогда не пользовались и которая, по мнению Дики, была ужасно чистая. В комнате были четыре стула, прислоненных спинками к стене, и жесткий неудобный диван — спинкой к окну.
   Занавески нельзя было назвать ни чистыми, ни грязными.
   Их никто не трогал с тех пор, как много лет назад мертвого Джеймса Прэтта принесли домой.
   Сам Дики считал, что комната очень красивая, и видно было, что он ею невероятно гордится. Спертый воздух и толстый слой пыли на всем подчеркивали, что комната была особым местом, отделенным от прочего жилого пространства.
   Ведя мисс Силвер и Дженни в комнату, Дики закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Улыбка его несколько потускнела от слишком напряженных раздумий. "Им что-то от меня нужно, иначе не пришли бы. Чего они хотят?
   Ладно, щас узнаем!"
   Дики взглянул на мисс Силвер. Это был его фирменный взгляд, способный растопить сердце любой старой леди. И это он знал твердо. Но когда его взгляд встретился со взглядом этой старой леди, таким устрашающе проницательным, ему оставалось рассчитывать только на свою простодушную улыбку. Дики хотел было попятиться, но вспомнил, что сзади — дверь. Мысленно Дики продолжал повторять: «Чего вам от меня надо? Я ничего такого не делал. Ничего! Чего вам надо, чего вы пришли?» Но вслух он ничего не сказал.
   — Дики… — заговорила мисс Силвер.
   Ее дружелюбный тон несколько успокоил и подбодрил его. Он улыбнулся, ловко изображая смущение.
   — Дики, — повторила мисс Силвер, — я слышала, что ты очень умный мальчик. Но достаточно ли ты умен, чтобы понять одну важную вещь. Всегда лучше держаться законов.
   Дики проглотил слюну и сказал:
   — Правда?
   Мисс Силвер улыбнулась.
   — Ты сам скоро в этом убедишься. Очень легко сделать что-нибудь нехорошее, и если все сошло с рук — берегись!
   Тут-то и попадаешь на дурной путь.
   — Правда? — снова спросил Дики еще более простодушным тоном.
   — Да, — тверда произнесла мисс Силвер. — Сейчас ты, Дики, на развилке двух дорог. Скажешь правду — честь тебе и хвала, ну а солжешь — это обязательно станет явным и уничтожит твое доброе имя.
   — Я буду говорить только правду, — поторопился заявить Дики.
   Мисс Силвер одобрительно кивнула.
   — Я сразу же пойму, когда ты начнешь лгать, — предупредила она.
   И Дики вдруг всем своим нутром почуял, что она действительно узнает. Это было очень неприятное чувство.
   Ничего подобного он раньше не испытывал, оно ему очень не понравилось. Не окажись Дики в четырех стенах, он немедленно бы сбежал. И он мог бы держаться подальше от этой старухи, пока та не уйдет. Мог бы… Нет, он ничего не мог сделать… в самом деле ничего! Какой же он дурак, прислонился к этой дурацкой двери! А теперь, если он повернется, чтобы ее открыть, старуха его зацапает, а девушка поможет его держать.
   Все время, пока он это обдумывал, улыбка оставалась простодушно невинной. Она угасла лишь на мгновение.
   — А теперь, Дики, расскажи-ка про записку, которая у тебя есть.
   — Про записку? — он изобразил крайнее изумление.
   — Да. Про записку, адресованную мисс Дженни Хилл.
   — О! Ах про эту…
   Дики старался выиграть время, но мисс Силвер этого ему не позволила.
   — Да, — сказала она. — Я хочу знать, что ты с ней сделал? Кто тебе ее дал и велел отнести мисс Хилл? Ты ведь знал, кто такая мисс Дженни Хилл?
   Дики медлил. Если он сейчас сделает неверный шаг, потом уже не выпутаешься. Он мог бы кучу всего напридумывать, но чувствовал, что в данном случае безопаснее всего была чистая правда. Поняв это, Дики тут же ощутил сильный прилив добродетели.
   — А то нет! — ответил он насмешливым тоном. — Все в деревне знают, что у мисс Дженни Форбс два имени, что раньше ее звали мисс Дженни Хилл. Все это рассказала миссис Уоррингтон. Она страшная болтунья! Про все, что делается у миссис Мерридью, рассказывает. И все, что знает миссис Уоррингтон, знает вся деревня!
   — Значит, ты собирался отдать записку мисс Дженни?
   — Да, собирался. Только… — Дики ощутил желание выложить все как на духу. — Только я встретил Роджера Бартона и Стаффи Крэддока. Они придумали отличную штуку, и… и я пошел с ними. А про записку забыл. Вспомнил он ней только после… ну после убийства.
   — Ну а вдруг в записке было что-то важное? Об этом ты не подумал?
   Говорить правду оказалось очень легко и даже приятно.
   Не нужно было обдумывать, что сказать дальше. Выкладывай просто все, как было, ничего не добавляя. Дики так и делал.
   — Нет. Сначала не подумал.
   — А почему?
   Дики заерзал.
   — Не знаю. Просто не подумал, пока не вспомнил про номер машины, что он был закрыт тряпкой.
   Дженни стояла у окна. Ей было страшно. Что-то ужасное надвигалось на нее… на них всех. И она ничего не могла сделать. Как будто стоишь на рельсах и приближается поезд. Слышишь свистки, видишь дым… по сдвинуться с места ты не в состоянии. Дженни не могла оторвать взгляд от лица Дики. Не могла ни двигаться, ни говорить — ничего не могла. То ужасное, что должно было случиться, постепенно приближалось… Неотвратимо.
   — Как-как, был закрыт помер машины? — переспросила мисс Силвер.
   — Что-то было запихано в багажник, оно свисало вниз и закрывало номер машины.
   — Значит, номера ты не видел?
   Дики замешкался, но только на секунду. Говорить правду оказалось очень даже интересно. И совсем не опасно! Не нужно останавливаться, чтобы все обмозговать и придумать что-нибудь новое. Говори себе и говори. И он говорил.
   — У меня в кармане были спички. Я зажег одну и посмотрел на номер.
   Дженни не могла сдвинуться с места. Она ждала неотвратимого. Руки были сжаты так сильно, что ногти врезались в кожу ладоней. Все в ней было натянуто как струна в предчувствии неизбежного.
   Опрос продолжался.
   — Ты запомнил его? — спросила мисс Силвер.
   — А то нет! Пятьсот пять, — отчеканил Дики и еще назвал буквы графства.
   — Ты вполне уверен?
   — Конечно уверен! Я бы такое не стал придумывать.
   Дженни глубоко, до боли под ложечкой, вздохнула.
   Подоконник был у нее за спиной. Она кое-как добралась до него, села и закрыла лицо руками. Время перестало для нее существовать. Значит, это был Мэк… И Мириам была убита вместо нее, Дженни… не оставалось ни малейшего сомнения. Если бы Дики не встретил своих друзей и отдал ей записку… Что бы она сделала? Пошла бы на встречу с Мэком? Точного ответа не находилось. То ей казалось, что обязательно пошла бы, то она содрогнувшись говорила себе «нет, конечно нет». Дженни не знала, как бы она поступила. И никогда не узнает.
   Сквозь путаницу мелькавших в голове страшных мыслей, она услышала голос мисс Силвер.
   — Выпейте это, дорогая! Давайте-давайте. Это всего лишь вода.
   Дженни с трудом сделала глоток… Потом еще и еще…
   В голове немного прояснилось.
   — Со мной все хорошо, — взгляд у нее был жалкий.
   — Да, дорогая, у вас все будет хорошо. Полежите немного не двигаясь.
   Дженни осмотрелась. Оказывается, она соскользнула с подоконника и лежала на полу. Окно над ее головой было широко распахнуто. Впервые после многих-многих лет.
   Дики был возмущен. Очень. Мать никогда не открывала этого окна. Однако духовный подъем, который он испытал сказав «правду, только правду и ничего кроме правды», был сильнее возмущения. Да, Дики прекрасно помнил слова клятвы, которую давал в суде, и теперь повторил их про себя с величайшим удовольствием. И с удовольствием перебирал в уме все преимущества правдивых показаний. Не надо следить за тем, чтобы не спутаться, чтобы точно помнить, что наплел. Говори все как есть, и никто тебе ничего не сделает. Ди и за что, если действительно все так и случилось?
   Дики побежал наверх, чтобы взять записку Мэка. Когда он вернулся, Дженни уже снова сидела на подоконнике. Только была вся какая-то белая.
   Дики протянул записку мисс Силвер. Записка была в плачевном состоянии: мятая, обильно покрытая пятнами, но текст был в целости и сохранности. Мисс Силвер развернула листок и прочла то, что Мэк написал Дженни почти две недели назад.
 
   Дженни, никому ничего не говорите, но, как только стемнеет, я буду ждать вас на вересковой пустоши.
   Мэк.
   Записку принесите с собой.
 
   И в верхнем левом углу стояло число… День убийства.

Глава 40

 
   — Что вы собираетесь предпринять? — спросила Дженни.
   — Думаю, вы и сами знаете, дорогая, — сочувственно глядя на нее, ответила мисс Силвер, когда они возвращались из коттеджа миссис Прэтт.
   Дженни чувствовала страшную слабость и усталость. Сегодняшнее утро и торопливые сборы Ричарда, боявшегося опоздать на поезд в Лондон, все это казалось ей таким далеким…
   — Да. Конечно. Вы сообщите в полицию.
   — Я обязана это сделать.
   Дженни молчала.
   — Ужасно, — через некоторое время сказала она. — Ужасно даже подумать об этом! Мэк… Он всегда был таким… таким… — Дженни подыскивала нужное слово. — Таким особенным, недоступным. И мне казалось… долгое время я считала, что нравлюсь ему. Когда я узнала, что это не так… то почувствовала, будто я совсем одна. Вам знакомо такое чувство? Как будто все на свете исчезли и никого, кроме вас, не осталось. Это страшно… как кошмар.
   — Очень удачное слово, — заметила мисс Силвер. — Кошмар — это что-то нереальное, когда вы просыпаетесь, он больше не имеет над вами власть. Вы избавились от кошмара, когда покинули Элингтон-хаус. Кошмар растаял, как и полагается дурному сну, вы совершенно от него освободились. С вами теперь мисс Дэйнсворт, которая о вас заботится. И Ричард. Он и поддержит, и защитит.
   Вам больше нечего бояться.
   Через боковую улочку они прошли в деревню. Дженни действительно вдруг словно очнулась от дурного сна.