Николас вдруг почувствовал, как он постарел.
Глава 5
Не каждого странника дома встречают с восторгом. Когда ты несколько лет не видел сводного брата, с которым и раньше-то не ладил, ты не можешь встретить его с радостью, как блудного сына. Когда Фред Уорпл вошел в офис, у мистера Мартина вытянулось лицо. Он любил свою мачеху, она была хорошей женой его отцу и хорошей матерью ему и Луизе. Но что касается ее сына от первого брака, Фреда, то о нем лучше не говорить. Дома он выкаблучивался, в школе плохо учился. Он был довольно шустрый малый, но на него нельзя было положиться. Старый Мартин взял его к себе на работу, но из этого не вышло ничего путного. Фред завербовался на военную службу, через полгода его комиссовали, и он исчез. Мать извелась, не зная, где он и почему не пишет, однако у Мартина было такое чувство, что чем меньше он будет наводить справки о Фреде, тем лучше для всех. И вот он сам заявился — цветущий, в сверхмодном костюме, а уж галстук и платок такие, что у своих клерков Мартин бы этого не потерпел.
— А, Фред. Мать видел?
Мистер Уорпл кивнул.
— Живу у нее. Валяй, Берт, говори, что ты рад меня видеть. Или не рад?
— Смотря по обстоятельствам.
— Каким?
— Будешь ли ты доставлять ей беспокойство.
Фред засмеялся.
— Все равно ты доволен, доволен! Ладно, скажу тебе одну вещь: она рада. Плакала и целовала меня так, как будто я привез ей королевские сокровища. Можешь не беспокоиться, я вернулся не для того, чтобы сесть вам на шею.
— Это хорошо.
Мистер Уорпл сменил тон.
— Но-но, будь поприветливей! Я очень хорошо устроен — за границей нажил приличное состояние. Вот решил вернуться на старые места, повидать дражайших родственников. Нельзя же быть вечным бродягой, я решил остепениться: купить дом, завести жену, детей и все такое. У тебя найдется что-нибудь подходящее?
Мартин колебался. Ему не хотелось иметь что-либо общее с тем, чем занимался Фред. Может, он сделал деньги — лучше не спрашивать как, — может, решил осесть, жениться.
Мать будет счастлива, но сам Мартин не хотел иметь к этому отношения. Он неуверенно сказал:
— Ну что ж, можно что-нибудь присмотреть. Только теперь за маленькие дома запрашивают большие цены. Чем меньше дом, тем больше цена.
Фред Уорпл засмеялся.
— Маленькие мне не нужны. Мне нужно четыре-пять спален, две гостиные и хороший сад, такие вот дела. В Гроув-Хилле домов навалом. Мать говорит, сам ты забрался на самую гору. Хилкрест-роуд, кажется? Красиво, и ветерком обдувает. Хочешь иметь такого соседа, как я?
Мартин промолчал, но его лицо говорило без слов.
Меньше всего он хотел иметь под боком такую темную личность, как этот его названый братец.
Глядя на него, мистер Уорпл даже рассмеялся до слез.
— Что, недостаточно респектабелен для тебя? Подожди, еще узнаешь! Как насчет Бельвью-роуд? Там позади домов хорошенькие садики. В садоводстве я дока, ты даже удивишься! Мне кто-то сказал, что угловой дом продается.
— Кто сказал?
— А кто-то. Я пошел, посмотрел на него с улицы, но там вроде никого не было.
— Там, конечно, живут, но эти люди не хотят продавать дом.
Фред Уорпл присвистнул.
— Сколько они просят?
— Они не продают.
— Набивают цену?
Мартин вскинул брови.
— Им предлагали очень хорошую цену, но они отказались.
— Не скажешь, сколько им давали?
— Нет.
— Три тысячи… четыре… пять… шесть… Не хочешь же ты сказать, что они ответили «нет» на семь тысяч?
После каждой цифры он делал паузу, устремив близко посаженные глаза на сводного брата. Когда он достиг финальной суммы, Мартин твердо сказал:
— Ничего подобного я не говорил.
— Но послушай, Берт, это же нелепо. Какой псих предложит за этот дом семь тысяч? И какой псих откажется?!
Послушай, не хочешь говорить, сколько дает тот тип, — не надо. Все, что я хочу сказать, — это что я даю на сотню больше. Идет?
Мартин внимательно посмотрел на него. Не пьян и, похоже, говорит всерьез. Говорит беспечно, но он всегда был таким. Однако вон как вцепился в свои колени, даже костяшки пальцев побелели. Фред что-то задумал, и что бы это ни было, солидная фирма «Мартин и Стедман» не будет принимать в этом участия. Он так ему и сказал:
— Послушай, Фред, я не знаю, к чему ты клонишь, и не хочу знать. Я не могу иметь двух клиентов, копающих под один и тот же дом, тем более если один из них — мой родственник. Так бизнес не делается. — Ему не удалось продолжить, потому что Фред расхохотался.
— Ладно, ладно, не мельтеши! Просто я хотел дать шанс твоей фирме, вот и все. Не хочешь, им займется Джонс, его контора на этой же улице. — Он встал, оттолкнув стул. — Что ж, рад был повидаться, Берт. Все-таки здорово, что я буду жить у тебя по соседству, скажи? Пока! — И он ушел, что-то весело насвистывая.
Мистер Уорпл решил прогуляться по Хай-стрит. Улица почти не изменилась. Появился новый кинотеатр, у некоторых магазинов другие названия, но в целом все по-прежнему: солидный центр города, где солидные люди делают солидные покупки. Все чинно-благородно, никаких неожиданностей…
И тут он увидел… Эллу Харрисон! Она разглядывала витрину, потом повернулась и оказалась с ним нос к носу, так что ему достаточно было сделать шаг, чтобы ее поцеловать.
Он чуть так и не сделал, но, сдержавшись, только воскликнул: «Элла!» Она вскрикнула: «Фред!» — и оба замерли, пожирая друг друга глазами. Нет, жизнь не потрепала ее, она осталась красивой женщиной, которая умеет себя подать. Взбитые волосы, броский макияж и экстравагантный костюм — то, что надо.
— Фред! Каким ветром тебя занесло?!
Он улыбнулся ей. Раньше эта улыбка приводила ее в восторг. Она и сейчас показалась ей восхитительной. Эта дерзкая манера смотреть прямо в глаза.
— Попутным!
— Что ты здесь делаешь?
— Навещаю мамочку, как полагается примерному мальчику.
— Хватит врать!
— Хочешь верь, хочешь нет, но именно это я и делаю.
Разве я не говорил тебе, что родом отсюда?
— Нет.
— Может, не говорил, но это так. А еще, да будет тебе известно, у меня есть жутко респектабельные родичи. Например, через два дома отсюда контора по продаже жилья — «Мартин и Стедман, агенты по недвижимости». Так вот, Берт Мартин — мой брат!
— Неужели брат? — Ее голос недоверчиво зазвенел.
— Ну да, правда, так сказать, названый. Мамуля вышла замуж за его папулю, и получилась счастливая семейка!
Я даже работал в этой полусдохшей фирме.
Элла Харрисон быстро пришла в себя. Им нельзя стоять посреди Хай-стрит, где на них может наткнуться любой знакомый. Например, одна из мисс Пим — упаси боже! И в этот момент она увидела — кого бы вы думали?
Мейбел, старшую из сестер, самую пронырливую! Она стояла на другой стороне улицы, собираясь переходить.
Элла торопливо сказала:
— На углу Сефтон-стрит есть неплохое кафе. Пойдем выпьем кофейку, там и поболтаем.
Раз она увидела мисс Пим, та ее уж точно увидела. Все мисс Пим для того и ездят на Хай-стрит, чтобы увидеть все, что их не касается. Мало что укроется от их настырных глаз.
Мейбел пробежалась взглядом вдоль дороги. Она уже успела отметить, что на миссис Харрисон новый и, вероятно, очень дорогой костюм, и тут та вдруг повернулась и поздоровалась с каким-то чужаком. Что он чужак сомнений не было, потому что никто в Гроув-Хилле так не одевается. Но для миссис Харрисон-то он совсем не чужой, о нет! Как он на нее смотрит! Что ж, она скажет сестрам, что взгляд у него вовсе не был приличным — он был наглым, вот что она им скажет.
И тут ее наблюдения были прерваны, потому что прибыл автобус, из него высыпали пассажиры, приехавшие с холма, да еще мебельный фургон вынырнул из-за угла и загородил остальную часть обзора. Совсем не видно, что делается на той стороне, какая жалость! Эта вертихвостка миссис Харрисон (все мисс Пим пользовались словечками времен своей юности) и крикливо одетый мужчина стояли очень близко друг к другу и явно вели интимный разговор!
Когда она рассказывала об этом сестрам Нетти и Лили, она применила именно это определение. «Он стоял так близко ней, как будто собирался поцеловать! Мужчина совсем не старый, скорее даже красивый, но в приличном обществе таких не принимают! Конечно, про миссис Харрисон ничего такого не скажешь, но он улыбался самым интимным образом! И тут приехал этот зловредный автобус, а когда уехал, они уже исчезли! Я подумала, что они отправились в кафе Сефтона, зашла туда, купила шесть булочек, но их не увидела. Наверное, засели в отгороженном закутке».
Элла Харрисон и Фред Уорпл сидели в одном из этих закутков и попивали кофе. У Сефтона делают хороший кофе. После того как прошло первое потрясение — а эта встреча действительно ее огорошила, — Элла поняла, что очень рада его видеть. Не всегда хочешь, чтобы прошлое врывалось в твою жизнь невесть откуда, но Фреда она вспоминала с нежностью. Правда, когда-то она с ним решительно порвала, но все эти драмы в прошлом. Пока их отношения длились, они доставляли им массу неудобств, потому что у обоих не было ни гроша за душой, зато темперамента — хоть отбавляй. Взаимные обвинения, сцены и, наконец, бурное расставание. Но это было давно, злость и обида прошли, осталась ностальгическая нежность. Сейчас обоим было так хорошо рядом друг с другом. Он сказал, что она должна забыть, что он когда-то звался Селби, теперь он снова Уорпл — это его настоящее имя. «Смотри не забудь, душенька». А она рассказала, как заболела и ее уволили из хора, а потом ей подвернулся Джек Харрисон.
Она тогда жила в Брайтоне у своей тетки Энни.
— Что за мымра — нет слов! Все запирала, считала каждый грош, каждый кусок! Я бы и дня у нее не прожила, но некуда было податься. И вдруг появляется Джек Харрисон и спрашивает, не помню ли я его, оказывается, мы вместе были в гостях у Анны Креслер. Я, конечно, отвечаю, что помню, а он говорит, что никогда меня не забывал и не соглашусь ли я с ним поужинать! Я и с самим чертом побежала бы тогда ужинать! Очень скоро я поняла, что могу заполучить его, как только захочу. Он получил наследство от холостяка-кузена, такой шанс нельзя было упускать, и я прибрала Джека к рукам.
— Теперь ты состоятельная и уважаемая дама?
— О, я свое не упущу, когда удача сама плывет в руки!
На самом деле она знала, что удача ее покинула, утекла, как песок сквозь пальцы. Когда ты на дне, когда видишь, что все пропало, потому что ты больна, а тетя Энни выжимает из тебя последние гроши, Джек Харрисон кажется посланцем с небес. Теперь самое лучшее, что о нем можно сказать, — что он не изменился. Он не изменился.
Проходят дни, недели, годы, а он все тот же — скучный, маленький, невзрачный человечек, за которого она вышла замуж. До последнего времени у них было много денег, но теперь он начал ныть, что им нужно жить скромнее: надо продать дом, найти что-нибудь подешевле. Он талдычит о потерях, а уж как заговорит о налогах, тут уж впору пойти повеситься! Было время, она уставала до смерти, голодала, сбивалась с ног в поисках работы, но тогда хоть никто не зудел у нее над ухом.
Она смотрела на Фреда и думала о том времени, когда они жили вместе. Они часто ругались, но у них было и другое. Она вспоминала, как они танцевали ночи напролет, и все мужчины на нее пялились, как они с Фредом любили друг друга, как были друг другу желанны… И вот Фред сидит и смотрит на нее так же, как раньше. Это ничего не значит… хотя почему бы и нет? В те давние времена у него не было ни гроша, но теперь он, похоже, набит деньгами, и они жгут ему руки — так бывает, когда после долгого безденежья на тебя сваливается богатство.
Он тихо засмеялся и сказал:
— О, теперь я пай-мальчик и надежен, как каменная стена. Кстати, насчет каменных стен, ты могла бы мне помочь. Ведь не откажешь старому другу?
Она вспыхнула и стрельнула в него глазами.
— Надеюсь, все в пределах приличий?
— Конечно, более чем! Я хочу осесть, купить дом и заняться небольшим бизнесом.
— Чем именно?
— Пока не решил. Может, заделаюсь партнером в перспективном концерне. Но сначала куплю дом.
— И жену? — Она, прищурившись, посмотрела на него сквозь накрашенные ресницы.
Он беспечно ответил:
— Это можно уладить разом. И то, и то.
— Что ты хочешь этим сказать?
— О, просто шучу. Видишь ли, я уже присмотрел один особнячок. Еще в детстве я положил на него глаз, все думал, как хорошо было бы там жить… Я и мечтать об этом не смел, но кто угадает свою судьбу? Мне подсказали выигрышный номер, и я отхватил куш. Я нацелился на дом Бельвью-роуд, один.
Ничего себе, он вздумал купить дом Грэхемов и осесть в Гроув-Хилле! Уж она-то придумала бы дюжину способов истратить деньги куда интереснее. И еще дюжину способов, как помочь ему их истратить.
Внезапно разозлившись она с издевкой сказала:
— Ну так знай, на этом твое везение кончилось. На него уже есть охотник.
— Откуда ты знаешь?
— Грэхемы — мои приятели. По-моему, они не хотят продавать. Им уже предложили семь тысяч, но они не клюнули.
Он недоверчиво присвистнул.
— Семь тысяч! Ты шутишь?
— Нет, не шучу.
— И кто же этот разиня?
— Какой-то Блаунт.
Он так изменился в лице, Что она испугалась.
— Грязная свинья, второй раз перебегает мне дорогу! — воскликнул, вернее, прорычал он.
Глава 6
Мисс Мэдисон очень обижалась, когда ее дом называли пансионатом. Это слово у всех вызывает в памяти что-то жалкое и убогое, похуже дешевой гостиницы. Мисс Мэдисон принимала у себя Платных Гостей. Сама она называла свое заведение «гостевым домом». За очень умеренную плату она старалась обеспечить гостям непринужденную обстановку, вкусную, аппетитную еду и домашний уют. Поскольку готовила она прекрасно, постояльцев всегда хватало. Старик Питере живет здесь уже десять лет после того, как умерла жена. Может, он и скорбит по ней, но все три мисс Пим не раз отмечали, что он помолодел и стал лучше выглядеть с тех пор, как поселился у мисс Мэдисон.
Каждая комната была обставлена мебелью одного цвета и соответственно цвету называлась.
Мистер Питере расположился в Красной комнате. Миссис Ботомли — она жила здесь почти столько же лет, что и он, — занимала Голубую. Ей шел девятый десяток, но она обладала прекрасным нежным цветом лица, который с годами становился все прекраснее и нежнее. Очень милая старушка. У нее голубые глаза и пушистые белые волосы, в Голубой комнате она смотрится просто очаровательно.
Мистеру и миссис Блаунтам досталась Розовая комната, а жаль: у бедняжки блеклое лицо, а пестрый ковер, розовые стены и шторы, розовые покрывала на кроватях делают ее еще более бесцветной. И для ее жиденьких соломенных волос розовый цвет тоже невыгоден. Она сама этого не замечает, но мисс Мэдисон переживала. Если бы была свободна соседняя комната, она бы уговорила Блаунтов перебраться туда. Впрочем, для этой дамы вообще трудно подобрать подходящий цвет. Желтый или зеленый неплохо сочетались бы с волосами, но как только мисс Мэдисон представляла, как тогда будет смотреться ее бледное лицо, она содрогалась. Нет, лучше не беспокоиться. Тот, кто все время нервничает, распространяет вокруг себя мрачное настроение. А ее долг — излучать жизнерадостность.
Миссис Блаунт сидела в своей Розовой комнате и смотрела веселенький яркий журнал. Это было одно из тех изданий, которые претендуют на лучшего друга Женщины с большой буквы. В журнале были всякие хозяйственные советы, была какая-нибудь любовная история со счастливым концом, рекомендации врача. В общем, чего там только не было! Как нужно одеваться, как вести себя в интимной жизни, как управляться с домом, детьми, мужем; там также были ответы на письма читательниц и, самое главное, советы, как быть красивой. Миссис Блаунт начинала всегда с любовной истории. Когда повествование обрывалось на том месте, где героиня убеждается, что высокий блондин, вошедший в ее жизнь, не устоял перед другой, она утешала себя тем, что если не на следующей неделе, то через одну, через две наверняка недоразумение разъяснится, и зазвенят свадебные колокола, Иногда избранник героини был брюнетом с горящим взором. Иногда он был отнюдь не красавцем, зато обладал обаянием истинного мужества. Но конец историй был предопределен: он обнимает героиню, и они целуются. Конечно, автор рассказа, излагал это не столь однозначно, но миссис Блаунт рассчитывала именно на такой финал. Она была простая женщина, к тому же очень несчастная. Ей легче было переносить свое несчастье, когда она читала о невезучих людях, которые сначала были несчастны, а потом преодолевали все невзгоды, и их жизнь налаживалась. Она не думала, что ей тоже так повезет, просто ей нравилось читать, что так бывает с другими. По той же причине она внимательно изучала рубрику «Как быть красивой». «Если у вас жирная кожа, если появился второй подбородок… морщины возле глаз… если вы теряете или набираете вес… если у вас узкое лицо… широкое лицо… те у кого худое… пухлое…» Существуют способы все это подправить. Ей не надоедало об этом читать. То, что она и сама может использовать эти рекомендации, как-то не приходило ей в голову. Она ни разу не попыталась представить себе, как будет выглядеть с ухоженным лицом, с завивкой, с подщипанными и подкрашенными бровями, с подрумяненными щеками… Она просто любила об этом читать.
Заслышав шаги мистера Блаунта, она сунула журнал под подушку. Он высмеивает любовные истории и ехидничает по поводу читательских писем. Но мало ли какие у людей проблемы — нехорошо над ними смеяться. Как только он вошел в комнату, по его виду она сразу поняла: что-то случилось. Он захлопнул дверь и гадким голосом произнес:
— Фред здесь.
Миссис Блаунт приоткрыла бледный рот, и он выругался.
— Нечего строить из себя еще большую идиотку, чем ты есть! Я сказал, Фред здесь! Можешь это понять, дура?
Она сказала:
— Да, Сид.
Он злобно уставился на нее.
— Дело затянулось, факт! А все из-за тебя, не могла мне подыграть! Тебе что полагалось изображать? Что ты просто до смерти желаешь жить в этом доме! И вот я беру тебя посмотреть на этот самый дом, и что ты делаешь? Развалилась на кресле, как куча старого тряпья, и повторяешь:
«Очень мило»!
— А что я должна была говорить? — вяло спросила она.
Он опять выругался.
— Надо было оставить тебя в пансионе, факт! Я должен был знать, что на тебя рассчитывать нечего! Сказал же: ты должна изображать, что ты в восторге от дома, и я не успокоюсь, пока не куплю его тебе! И ты так хочешь его заполучить, что я продолжаю набавлять цену, пока они не сломаются! И вот я тебя привожу, а ты проявляешь такой же восторг, как кошка перед купанием! Я готов был свернуть тебе шею! И каков результат?! Каков результат, я тебя спрашиваю?! Фред — говорю тебе, — Фред возвращается и перебивает мою цену! Фред, у которого не было ни гроша в кармане, который приходил ко мне перехватить деньжат! А что теперь? Ему где-то подфартило, и он заявился перебивать мою цену! К тому же еще недоволен, говорит, что я дважды перебегал ему дорогу! Когда сам не мог добыть ни одного пенни! А теперь заявляет, что он все кому надо скажет, если я не отступлюсь! Мерзкая тварь!
Миссис Блаунт молча смотрела на него. Она ничего не знала о его делах, он не рассказывал. Время от времени, когда что-то случалось, он начинал орать и ругаться, как сейчас. Он ничего не объяснял, и это ее устраивало. Она не хотела знать о его делах. Иногда, когда ночью ей не спалось, она думала, что если что-то узнает, то всякое может случиться. Что-нибудь ужасное. Она просто сидела и смотрела на него. Когда он говорил таким злым голосом, она замирала. И хотела бы отвести глаза, но боялась. Он был невысоким, но мощным. Лицо у него было красное, а глаза от этого казались слишком светлыми. Он считается весельчаком. Руки у него очень сильные, хватка просто железная.
Она вышла за него замуж, потому что никто другой не предлагал, и довольно скоро поняла, что он женился из-за того дома, что ей оставил дядя Георг, и тысячи фунтов в банке.
Он прошагал к окну, вернулся обратно.
— Слушай! Если наткнешься на Фреда, ты ничего не знаешь, поняла? Вообще ничего! Если он спросит, какие у меня виды на дом, ты ничего не знаешь! Изображай из себя полную идиотку, будто не знаешь ничего вообще! Уж будь спокойна, Фред постарается подстеречь тебя, чтобы что-то вытянуть. Мотай головой и говори, что ничего не знаешь!
Можешь сказать, что я не обсуждаю с тобой свои дела, и это правда! Поняла?
Она лишь сказала:
— Да, Сид.
— Смотри у меня!
Он выскочил из комнаты, но не хлопнул дверью, а осторожно прикрыл ее, памятуя о том, что он заботливый муж привередливой больной жены. В этот момент из Зеленой комнаты выходили мисс Моксон и ее подруга миссис Доил.
Мисс Моксон была высокая и сухопарая, ее подруга — круглая, как яблочко, но очень энергичная. Миссис Доил то покупала по чьей-то просьбе вещи для людей, оказавшихся вне дома, то ходила встречать приезжающих школьников, чтобы водить их по Лондону. В свободное время она писала письма женатым сыновьям и дочерям, разъехавшимся по всему свету, от Китая до Перу. У мисс Моксон было одно занятие — разгадывать кроссворды, но она делала это так медленно, что ей не требовалось иных развлечений. Они остановили мистера Блаунта, спросили, не стало ли лучше его жене, и он удрученно покачал головой. Они ему посочувствовали, и обе подумали, как повезло его половине.
Миссис Блаунт слышала их голоса из-за двери. Она знала, что они говорят — все говорят одно и то же. Они жалеют ее, потому что они добрые, но еще больше жалеют Сида, которому досталась такая убогая жена.
Когда шаги и голоса стихли, она извлекла из-под подушки журнал и стала читать, как обновить шерстяное платье, если его проела моль. Нужно из длинных рукавов сделать короткие, а из отрезанных частей выкроить карманы. Ничего не говорилось о том, что делать, если на изъеденное молью место нельзя налепить карман. Два года назад моль у нее свирепствовала, она забыла положить в ящик шарики от моли, и на всех шерстяных комбинациях зияли дыры.
Она перешла к совету, как сводить пятна с мрамора.
Глава 7
Миссис Грэхем очень нервничала. И было из-за чего…
Во-первых, ей было досадно, что Алтея уделяет мало внимания своей внешности, потому что никто не поверит, что тебе чуть за сорок, если твоя дочь выглядит на тридцать пять. Во-вторых, тут снова объявился Николас Карей — принесла его нелегкая. Когда о человеке пять лет ни слуху ни духу, любой станет думать, что он уже не вернется.
Конечно, едва ли у него остался хоть малейший интерес к Tee. Миссис Грэхем считала очень глупой французскую поговорку, что первая любовь не проходит. Это просто забавная прибаутка. По собственному опыту она знала, что если мужчина уходит, то уже навсегда. Она надеялась, что они даже не встретятся. Тея расстроится, а когда она в мрачном настроении, в доме угнетающая атмосфера. Действительно, лучше уж продать дом этому Блаунту, раз он так загорелся. Мебель они куда-нибудь пристроят, а сами еще до холодов отправятся в круиз. Интересно, предложит ли он больше семи тысяч? Если да, отказываться будет глупо, и тогда у Теи появится столько хлопот, что ей некогда будет думать о Николасе Карее.
В таком нервозном состоянии ума миссис Грэхем пребывала вплоть до приема у миссис Джастис. По иронии судьбы масла в огонь подлила Элла Харрисон. Она пробралась в уголок, где устроилась миссис Грэхем, села на ручку кресла и стала комментировать окружающее.
— Ну и сборище! Вон все три мисс Пим. Я думала, они никуда не ходят вместе, но раз Софи Джастис вышла замуж за их родственника, они, наверное, решили, что обязаны выступить строем. Мейбел опять в этом синем платье!
С тех пор как мы сюда приехали, я не видела ее в другом, не представляю себе, как ее вообще угораздило этакое купить! Ни у кого из этой троицы нет вкуса.
— Она купила его пять лет назад к свадьбе Софи.
Миссис Грэхем ехидничать не стала, потому что на ней самой был новый наряд: нежно-голубое платье с гармонирующей по цвету накидкой. Оно стоило больше, чем она могла себе позволить, но когда они продадут дом, она вычтет эту цену, и выйдет незаметно, как будто платье ей досталось даром.
Миссис Харрисон сказала:
— Оно и видно, что пять. Но наверняка оно и новым было ужасно. А где Тея? Неужели не пришла? Знаешь, я притащила Николаса Карея! Интересно, у них найдется что сказать друг другу? Он приехал, чтобы разобрать свалку на чердаке. Он оставил свое барахло Эмми Лестер, а она — нам, и видит бог, я буду рада от него избавиться! Ага, вон она, Тея, разговаривает с Нетти Пим у окна! Батюшки, что она с собой сделала! Потрясающе! Если бы не зеленое платье, я бы ее не узнала! Послушай, Винифред, если она и в круизе будет так сногсшибательно выглядеть, ее кто-нибудь подцепит, и тебе останется только рыдать и проклинать судьбу! — заключила миссис Харрисон.
Миссис Грэхем сдвинула тонкие брови.
— Какая чушь!
— Вовсе нет! Я говорю это не к тому, что все мужчины, которых вы встретите, будут иметь серьезные намерения, но там будет бездна развлечений и игр. Я бы хоть завтра поехала, если бы могла! Но Джек начнет нудить, сколько это будет стоить, да какие у него убытки. Его послушать, так я весь век должна сидеть в Гроув-Хилле и экономить, экономить! Ничего себе перспектива! Бывают же люди, скучные до смерти! Вот в круизе было весело, я давно так не веселилась. Была бы у меня такая же возможность, как у тебя!
Глава 5
Не каждого странника дома встречают с восторгом. Когда ты несколько лет не видел сводного брата, с которым и раньше-то не ладил, ты не можешь встретить его с радостью, как блудного сына. Когда Фред Уорпл вошел в офис, у мистера Мартина вытянулось лицо. Он любил свою мачеху, она была хорошей женой его отцу и хорошей матерью ему и Луизе. Но что касается ее сына от первого брака, Фреда, то о нем лучше не говорить. Дома он выкаблучивался, в школе плохо учился. Он был довольно шустрый малый, но на него нельзя было положиться. Старый Мартин взял его к себе на работу, но из этого не вышло ничего путного. Фред завербовался на военную службу, через полгода его комиссовали, и он исчез. Мать извелась, не зная, где он и почему не пишет, однако у Мартина было такое чувство, что чем меньше он будет наводить справки о Фреде, тем лучше для всех. И вот он сам заявился — цветущий, в сверхмодном костюме, а уж галстук и платок такие, что у своих клерков Мартин бы этого не потерпел.
— А, Фред. Мать видел?
Мистер Уорпл кивнул.
— Живу у нее. Валяй, Берт, говори, что ты рад меня видеть. Или не рад?
— Смотря по обстоятельствам.
— Каким?
— Будешь ли ты доставлять ей беспокойство.
Фред засмеялся.
— Все равно ты доволен, доволен! Ладно, скажу тебе одну вещь: она рада. Плакала и целовала меня так, как будто я привез ей королевские сокровища. Можешь не беспокоиться, я вернулся не для того, чтобы сесть вам на шею.
— Это хорошо.
Мистер Уорпл сменил тон.
— Но-но, будь поприветливей! Я очень хорошо устроен — за границей нажил приличное состояние. Вот решил вернуться на старые места, повидать дражайших родственников. Нельзя же быть вечным бродягой, я решил остепениться: купить дом, завести жену, детей и все такое. У тебя найдется что-нибудь подходящее?
Мартин колебался. Ему не хотелось иметь что-либо общее с тем, чем занимался Фред. Может, он сделал деньги — лучше не спрашивать как, — может, решил осесть, жениться.
Мать будет счастлива, но сам Мартин не хотел иметь к этому отношения. Он неуверенно сказал:
— Ну что ж, можно что-нибудь присмотреть. Только теперь за маленькие дома запрашивают большие цены. Чем меньше дом, тем больше цена.
Фред Уорпл засмеялся.
— Маленькие мне не нужны. Мне нужно четыре-пять спален, две гостиные и хороший сад, такие вот дела. В Гроув-Хилле домов навалом. Мать говорит, сам ты забрался на самую гору. Хилкрест-роуд, кажется? Красиво, и ветерком обдувает. Хочешь иметь такого соседа, как я?
Мартин промолчал, но его лицо говорило без слов.
Меньше всего он хотел иметь под боком такую темную личность, как этот его названый братец.
Глядя на него, мистер Уорпл даже рассмеялся до слез.
— Что, недостаточно респектабелен для тебя? Подожди, еще узнаешь! Как насчет Бельвью-роуд? Там позади домов хорошенькие садики. В садоводстве я дока, ты даже удивишься! Мне кто-то сказал, что угловой дом продается.
— Кто сказал?
— А кто-то. Я пошел, посмотрел на него с улицы, но там вроде никого не было.
— Там, конечно, живут, но эти люди не хотят продавать дом.
Фред Уорпл присвистнул.
— Сколько они просят?
— Они не продают.
— Набивают цену?
Мартин вскинул брови.
— Им предлагали очень хорошую цену, но они отказались.
— Не скажешь, сколько им давали?
— Нет.
— Три тысячи… четыре… пять… шесть… Не хочешь же ты сказать, что они ответили «нет» на семь тысяч?
После каждой цифры он делал паузу, устремив близко посаженные глаза на сводного брата. Когда он достиг финальной суммы, Мартин твердо сказал:
— Ничего подобного я не говорил.
— Но послушай, Берт, это же нелепо. Какой псих предложит за этот дом семь тысяч? И какой псих откажется?!
Послушай, не хочешь говорить, сколько дает тот тип, — не надо. Все, что я хочу сказать, — это что я даю на сотню больше. Идет?
Мартин внимательно посмотрел на него. Не пьян и, похоже, говорит всерьез. Говорит беспечно, но он всегда был таким. Однако вон как вцепился в свои колени, даже костяшки пальцев побелели. Фред что-то задумал, и что бы это ни было, солидная фирма «Мартин и Стедман» не будет принимать в этом участия. Он так ему и сказал:
— Послушай, Фред, я не знаю, к чему ты клонишь, и не хочу знать. Я не могу иметь двух клиентов, копающих под один и тот же дом, тем более если один из них — мой родственник. Так бизнес не делается. — Ему не удалось продолжить, потому что Фред расхохотался.
— Ладно, ладно, не мельтеши! Просто я хотел дать шанс твоей фирме, вот и все. Не хочешь, им займется Джонс, его контора на этой же улице. — Он встал, оттолкнув стул. — Что ж, рад был повидаться, Берт. Все-таки здорово, что я буду жить у тебя по соседству, скажи? Пока! — И он ушел, что-то весело насвистывая.
Мистер Уорпл решил прогуляться по Хай-стрит. Улица почти не изменилась. Появился новый кинотеатр, у некоторых магазинов другие названия, но в целом все по-прежнему: солидный центр города, где солидные люди делают солидные покупки. Все чинно-благородно, никаких неожиданностей…
И тут он увидел… Эллу Харрисон! Она разглядывала витрину, потом повернулась и оказалась с ним нос к носу, так что ему достаточно было сделать шаг, чтобы ее поцеловать.
Он чуть так и не сделал, но, сдержавшись, только воскликнул: «Элла!» Она вскрикнула: «Фред!» — и оба замерли, пожирая друг друга глазами. Нет, жизнь не потрепала ее, она осталась красивой женщиной, которая умеет себя подать. Взбитые волосы, броский макияж и экстравагантный костюм — то, что надо.
— Фред! Каким ветром тебя занесло?!
Он улыбнулся ей. Раньше эта улыбка приводила ее в восторг. Она и сейчас показалась ей восхитительной. Эта дерзкая манера смотреть прямо в глаза.
— Попутным!
— Что ты здесь делаешь?
— Навещаю мамочку, как полагается примерному мальчику.
— Хватит врать!
— Хочешь верь, хочешь нет, но именно это я и делаю.
Разве я не говорил тебе, что родом отсюда?
— Нет.
— Может, не говорил, но это так. А еще, да будет тебе известно, у меня есть жутко респектабельные родичи. Например, через два дома отсюда контора по продаже жилья — «Мартин и Стедман, агенты по недвижимости». Так вот, Берт Мартин — мой брат!
— Неужели брат? — Ее голос недоверчиво зазвенел.
— Ну да, правда, так сказать, названый. Мамуля вышла замуж за его папулю, и получилась счастливая семейка!
Я даже работал в этой полусдохшей фирме.
Элла Харрисон быстро пришла в себя. Им нельзя стоять посреди Хай-стрит, где на них может наткнуться любой знакомый. Например, одна из мисс Пим — упаси боже! И в этот момент она увидела — кого бы вы думали?
Мейбел, старшую из сестер, самую пронырливую! Она стояла на другой стороне улицы, собираясь переходить.
Элла торопливо сказала:
— На углу Сефтон-стрит есть неплохое кафе. Пойдем выпьем кофейку, там и поболтаем.
Раз она увидела мисс Пим, та ее уж точно увидела. Все мисс Пим для того и ездят на Хай-стрит, чтобы увидеть все, что их не касается. Мало что укроется от их настырных глаз.
Мейбел пробежалась взглядом вдоль дороги. Она уже успела отметить, что на миссис Харрисон новый и, вероятно, очень дорогой костюм, и тут та вдруг повернулась и поздоровалась с каким-то чужаком. Что он чужак сомнений не было, потому что никто в Гроув-Хилле так не одевается. Но для миссис Харрисон-то он совсем не чужой, о нет! Как он на нее смотрит! Что ж, она скажет сестрам, что взгляд у него вовсе не был приличным — он был наглым, вот что она им скажет.
И тут ее наблюдения были прерваны, потому что прибыл автобус, из него высыпали пассажиры, приехавшие с холма, да еще мебельный фургон вынырнул из-за угла и загородил остальную часть обзора. Совсем не видно, что делается на той стороне, какая жалость! Эта вертихвостка миссис Харрисон (все мисс Пим пользовались словечками времен своей юности) и крикливо одетый мужчина стояли очень близко друг к другу и явно вели интимный разговор!
Когда она рассказывала об этом сестрам Нетти и Лили, она применила именно это определение. «Он стоял так близко ней, как будто собирался поцеловать! Мужчина совсем не старый, скорее даже красивый, но в приличном обществе таких не принимают! Конечно, про миссис Харрисон ничего такого не скажешь, но он улыбался самым интимным образом! И тут приехал этот зловредный автобус, а когда уехал, они уже исчезли! Я подумала, что они отправились в кафе Сефтона, зашла туда, купила шесть булочек, но их не увидела. Наверное, засели в отгороженном закутке».
Элла Харрисон и Фред Уорпл сидели в одном из этих закутков и попивали кофе. У Сефтона делают хороший кофе. После того как прошло первое потрясение — а эта встреча действительно ее огорошила, — Элла поняла, что очень рада его видеть. Не всегда хочешь, чтобы прошлое врывалось в твою жизнь невесть откуда, но Фреда она вспоминала с нежностью. Правда, когда-то она с ним решительно порвала, но все эти драмы в прошлом. Пока их отношения длились, они доставляли им массу неудобств, потому что у обоих не было ни гроша за душой, зато темперамента — хоть отбавляй. Взаимные обвинения, сцены и, наконец, бурное расставание. Но это было давно, злость и обида прошли, осталась ностальгическая нежность. Сейчас обоим было так хорошо рядом друг с другом. Он сказал, что она должна забыть, что он когда-то звался Селби, теперь он снова Уорпл — это его настоящее имя. «Смотри не забудь, душенька». А она рассказала, как заболела и ее уволили из хора, а потом ей подвернулся Джек Харрисон.
Она тогда жила в Брайтоне у своей тетки Энни.
— Что за мымра — нет слов! Все запирала, считала каждый грош, каждый кусок! Я бы и дня у нее не прожила, но некуда было податься. И вдруг появляется Джек Харрисон и спрашивает, не помню ли я его, оказывается, мы вместе были в гостях у Анны Креслер. Я, конечно, отвечаю, что помню, а он говорит, что никогда меня не забывал и не соглашусь ли я с ним поужинать! Я и с самим чертом побежала бы тогда ужинать! Очень скоро я поняла, что могу заполучить его, как только захочу. Он получил наследство от холостяка-кузена, такой шанс нельзя было упускать, и я прибрала Джека к рукам.
— Теперь ты состоятельная и уважаемая дама?
— О, я свое не упущу, когда удача сама плывет в руки!
На самом деле она знала, что удача ее покинула, утекла, как песок сквозь пальцы. Когда ты на дне, когда видишь, что все пропало, потому что ты больна, а тетя Энни выжимает из тебя последние гроши, Джек Харрисон кажется посланцем с небес. Теперь самое лучшее, что о нем можно сказать, — что он не изменился. Он не изменился.
Проходят дни, недели, годы, а он все тот же — скучный, маленький, невзрачный человечек, за которого она вышла замуж. До последнего времени у них было много денег, но теперь он начал ныть, что им нужно жить скромнее: надо продать дом, найти что-нибудь подешевле. Он талдычит о потерях, а уж как заговорит о налогах, тут уж впору пойти повеситься! Было время, она уставала до смерти, голодала, сбивалась с ног в поисках работы, но тогда хоть никто не зудел у нее над ухом.
Она смотрела на Фреда и думала о том времени, когда они жили вместе. Они часто ругались, но у них было и другое. Она вспоминала, как они танцевали ночи напролет, и все мужчины на нее пялились, как они с Фредом любили друг друга, как были друг другу желанны… И вот Фред сидит и смотрит на нее так же, как раньше. Это ничего не значит… хотя почему бы и нет? В те давние времена у него не было ни гроша, но теперь он, похоже, набит деньгами, и они жгут ему руки — так бывает, когда после долгого безденежья на тебя сваливается богатство.
Он тихо засмеялся и сказал:
— О, теперь я пай-мальчик и надежен, как каменная стена. Кстати, насчет каменных стен, ты могла бы мне помочь. Ведь не откажешь старому другу?
Она вспыхнула и стрельнула в него глазами.
— Надеюсь, все в пределах приличий?
— Конечно, более чем! Я хочу осесть, купить дом и заняться небольшим бизнесом.
— Чем именно?
— Пока не решил. Может, заделаюсь партнером в перспективном концерне. Но сначала куплю дом.
— И жену? — Она, прищурившись, посмотрела на него сквозь накрашенные ресницы.
Он беспечно ответил:
— Это можно уладить разом. И то, и то.
— Что ты хочешь этим сказать?
— О, просто шучу. Видишь ли, я уже присмотрел один особнячок. Еще в детстве я положил на него глаз, все думал, как хорошо было бы там жить… Я и мечтать об этом не смел, но кто угадает свою судьбу? Мне подсказали выигрышный номер, и я отхватил куш. Я нацелился на дом Бельвью-роуд, один.
Ничего себе, он вздумал купить дом Грэхемов и осесть в Гроув-Хилле! Уж она-то придумала бы дюжину способов истратить деньги куда интереснее. И еще дюжину способов, как помочь ему их истратить.
Внезапно разозлившись она с издевкой сказала:
— Ну так знай, на этом твое везение кончилось. На него уже есть охотник.
— Откуда ты знаешь?
— Грэхемы — мои приятели. По-моему, они не хотят продавать. Им уже предложили семь тысяч, но они не клюнули.
Он недоверчиво присвистнул.
— Семь тысяч! Ты шутишь?
— Нет, не шучу.
— И кто же этот разиня?
— Какой-то Блаунт.
Он так изменился в лице, Что она испугалась.
— Грязная свинья, второй раз перебегает мне дорогу! — воскликнул, вернее, прорычал он.
Глава 6
Мисс Мэдисон очень обижалась, когда ее дом называли пансионатом. Это слово у всех вызывает в памяти что-то жалкое и убогое, похуже дешевой гостиницы. Мисс Мэдисон принимала у себя Платных Гостей. Сама она называла свое заведение «гостевым домом». За очень умеренную плату она старалась обеспечить гостям непринужденную обстановку, вкусную, аппетитную еду и домашний уют. Поскольку готовила она прекрасно, постояльцев всегда хватало. Старик Питере живет здесь уже десять лет после того, как умерла жена. Может, он и скорбит по ней, но все три мисс Пим не раз отмечали, что он помолодел и стал лучше выглядеть с тех пор, как поселился у мисс Мэдисон.
Каждая комната была обставлена мебелью одного цвета и соответственно цвету называлась.
Мистер Питере расположился в Красной комнате. Миссис Ботомли — она жила здесь почти столько же лет, что и он, — занимала Голубую. Ей шел девятый десяток, но она обладала прекрасным нежным цветом лица, который с годами становился все прекраснее и нежнее. Очень милая старушка. У нее голубые глаза и пушистые белые волосы, в Голубой комнате она смотрится просто очаровательно.
Мистеру и миссис Блаунтам досталась Розовая комната, а жаль: у бедняжки блеклое лицо, а пестрый ковер, розовые стены и шторы, розовые покрывала на кроватях делают ее еще более бесцветной. И для ее жиденьких соломенных волос розовый цвет тоже невыгоден. Она сама этого не замечает, но мисс Мэдисон переживала. Если бы была свободна соседняя комната, она бы уговорила Блаунтов перебраться туда. Впрочем, для этой дамы вообще трудно подобрать подходящий цвет. Желтый или зеленый неплохо сочетались бы с волосами, но как только мисс Мэдисон представляла, как тогда будет смотреться ее бледное лицо, она содрогалась. Нет, лучше не беспокоиться. Тот, кто все время нервничает, распространяет вокруг себя мрачное настроение. А ее долг — излучать жизнерадостность.
Миссис Блаунт сидела в своей Розовой комнате и смотрела веселенький яркий журнал. Это было одно из тех изданий, которые претендуют на лучшего друга Женщины с большой буквы. В журнале были всякие хозяйственные советы, была какая-нибудь любовная история со счастливым концом, рекомендации врача. В общем, чего там только не было! Как нужно одеваться, как вести себя в интимной жизни, как управляться с домом, детьми, мужем; там также были ответы на письма читательниц и, самое главное, советы, как быть красивой. Миссис Блаунт начинала всегда с любовной истории. Когда повествование обрывалось на том месте, где героиня убеждается, что высокий блондин, вошедший в ее жизнь, не устоял перед другой, она утешала себя тем, что если не на следующей неделе, то через одну, через две наверняка недоразумение разъяснится, и зазвенят свадебные колокола, Иногда избранник героини был брюнетом с горящим взором. Иногда он был отнюдь не красавцем, зато обладал обаянием истинного мужества. Но конец историй был предопределен: он обнимает героиню, и они целуются. Конечно, автор рассказа, излагал это не столь однозначно, но миссис Блаунт рассчитывала именно на такой финал. Она была простая женщина, к тому же очень несчастная. Ей легче было переносить свое несчастье, когда она читала о невезучих людях, которые сначала были несчастны, а потом преодолевали все невзгоды, и их жизнь налаживалась. Она не думала, что ей тоже так повезет, просто ей нравилось читать, что так бывает с другими. По той же причине она внимательно изучала рубрику «Как быть красивой». «Если у вас жирная кожа, если появился второй подбородок… морщины возле глаз… если вы теряете или набираете вес… если у вас узкое лицо… широкое лицо… те у кого худое… пухлое…» Существуют способы все это подправить. Ей не надоедало об этом читать. То, что она и сама может использовать эти рекомендации, как-то не приходило ей в голову. Она ни разу не попыталась представить себе, как будет выглядеть с ухоженным лицом, с завивкой, с подщипанными и подкрашенными бровями, с подрумяненными щеками… Она просто любила об этом читать.
Заслышав шаги мистера Блаунта, она сунула журнал под подушку. Он высмеивает любовные истории и ехидничает по поводу читательских писем. Но мало ли какие у людей проблемы — нехорошо над ними смеяться. Как только он вошел в комнату, по его виду она сразу поняла: что-то случилось. Он захлопнул дверь и гадким голосом произнес:
— Фред здесь.
Миссис Блаунт приоткрыла бледный рот, и он выругался.
— Нечего строить из себя еще большую идиотку, чем ты есть! Я сказал, Фред здесь! Можешь это понять, дура?
Она сказала:
— Да, Сид.
Он злобно уставился на нее.
— Дело затянулось, факт! А все из-за тебя, не могла мне подыграть! Тебе что полагалось изображать? Что ты просто до смерти желаешь жить в этом доме! И вот я беру тебя посмотреть на этот самый дом, и что ты делаешь? Развалилась на кресле, как куча старого тряпья, и повторяешь:
«Очень мило»!
— А что я должна была говорить? — вяло спросила она.
Он опять выругался.
— Надо было оставить тебя в пансионе, факт! Я должен был знать, что на тебя рассчитывать нечего! Сказал же: ты должна изображать, что ты в восторге от дома, и я не успокоюсь, пока не куплю его тебе! И ты так хочешь его заполучить, что я продолжаю набавлять цену, пока они не сломаются! И вот я тебя привожу, а ты проявляешь такой же восторг, как кошка перед купанием! Я готов был свернуть тебе шею! И каков результат?! Каков результат, я тебя спрашиваю?! Фред — говорю тебе, — Фред возвращается и перебивает мою цену! Фред, у которого не было ни гроша в кармане, который приходил ко мне перехватить деньжат! А что теперь? Ему где-то подфартило, и он заявился перебивать мою цену! К тому же еще недоволен, говорит, что я дважды перебегал ему дорогу! Когда сам не мог добыть ни одного пенни! А теперь заявляет, что он все кому надо скажет, если я не отступлюсь! Мерзкая тварь!
Миссис Блаунт молча смотрела на него. Она ничего не знала о его делах, он не рассказывал. Время от времени, когда что-то случалось, он начинал орать и ругаться, как сейчас. Он ничего не объяснял, и это ее устраивало. Она не хотела знать о его делах. Иногда, когда ночью ей не спалось, она думала, что если что-то узнает, то всякое может случиться. Что-нибудь ужасное. Она просто сидела и смотрела на него. Когда он говорил таким злым голосом, она замирала. И хотела бы отвести глаза, но боялась. Он был невысоким, но мощным. Лицо у него было красное, а глаза от этого казались слишком светлыми. Он считается весельчаком. Руки у него очень сильные, хватка просто железная.
Она вышла за него замуж, потому что никто другой не предлагал, и довольно скоро поняла, что он женился из-за того дома, что ей оставил дядя Георг, и тысячи фунтов в банке.
Он прошагал к окну, вернулся обратно.
— Слушай! Если наткнешься на Фреда, ты ничего не знаешь, поняла? Вообще ничего! Если он спросит, какие у меня виды на дом, ты ничего не знаешь! Изображай из себя полную идиотку, будто не знаешь ничего вообще! Уж будь спокойна, Фред постарается подстеречь тебя, чтобы что-то вытянуть. Мотай головой и говори, что ничего не знаешь!
Можешь сказать, что я не обсуждаю с тобой свои дела, и это правда! Поняла?
Она лишь сказала:
— Да, Сид.
— Смотри у меня!
Он выскочил из комнаты, но не хлопнул дверью, а осторожно прикрыл ее, памятуя о том, что он заботливый муж привередливой больной жены. В этот момент из Зеленой комнаты выходили мисс Моксон и ее подруга миссис Доил.
Мисс Моксон была высокая и сухопарая, ее подруга — круглая, как яблочко, но очень энергичная. Миссис Доил то покупала по чьей-то просьбе вещи для людей, оказавшихся вне дома, то ходила встречать приезжающих школьников, чтобы водить их по Лондону. В свободное время она писала письма женатым сыновьям и дочерям, разъехавшимся по всему свету, от Китая до Перу. У мисс Моксон было одно занятие — разгадывать кроссворды, но она делала это так медленно, что ей не требовалось иных развлечений. Они остановили мистера Блаунта, спросили, не стало ли лучше его жене, и он удрученно покачал головой. Они ему посочувствовали, и обе подумали, как повезло его половине.
Миссис Блаунт слышала их голоса из-за двери. Она знала, что они говорят — все говорят одно и то же. Они жалеют ее, потому что они добрые, но еще больше жалеют Сида, которому досталась такая убогая жена.
Когда шаги и голоса стихли, она извлекла из-под подушки журнал и стала читать, как обновить шерстяное платье, если его проела моль. Нужно из длинных рукавов сделать короткие, а из отрезанных частей выкроить карманы. Ничего не говорилось о том, что делать, если на изъеденное молью место нельзя налепить карман. Два года назад моль у нее свирепствовала, она забыла положить в ящик шарики от моли, и на всех шерстяных комбинациях зияли дыры.
Она перешла к совету, как сводить пятна с мрамора.
Глава 7
Миссис Грэхем очень нервничала. И было из-за чего…
Во-первых, ей было досадно, что Алтея уделяет мало внимания своей внешности, потому что никто не поверит, что тебе чуть за сорок, если твоя дочь выглядит на тридцать пять. Во-вторых, тут снова объявился Николас Карей — принесла его нелегкая. Когда о человеке пять лет ни слуху ни духу, любой станет думать, что он уже не вернется.
Конечно, едва ли у него остался хоть малейший интерес к Tee. Миссис Грэхем считала очень глупой французскую поговорку, что первая любовь не проходит. Это просто забавная прибаутка. По собственному опыту она знала, что если мужчина уходит, то уже навсегда. Она надеялась, что они даже не встретятся. Тея расстроится, а когда она в мрачном настроении, в доме угнетающая атмосфера. Действительно, лучше уж продать дом этому Блаунту, раз он так загорелся. Мебель они куда-нибудь пристроят, а сами еще до холодов отправятся в круиз. Интересно, предложит ли он больше семи тысяч? Если да, отказываться будет глупо, и тогда у Теи появится столько хлопот, что ей некогда будет думать о Николасе Карее.
В таком нервозном состоянии ума миссис Грэхем пребывала вплоть до приема у миссис Джастис. По иронии судьбы масла в огонь подлила Элла Харрисон. Она пробралась в уголок, где устроилась миссис Грэхем, села на ручку кресла и стала комментировать окружающее.
— Ну и сборище! Вон все три мисс Пим. Я думала, они никуда не ходят вместе, но раз Софи Джастис вышла замуж за их родственника, они, наверное, решили, что обязаны выступить строем. Мейбел опять в этом синем платье!
С тех пор как мы сюда приехали, я не видела ее в другом, не представляю себе, как ее вообще угораздило этакое купить! Ни у кого из этой троицы нет вкуса.
— Она купила его пять лет назад к свадьбе Софи.
Миссис Грэхем ехидничать не стала, потому что на ней самой был новый наряд: нежно-голубое платье с гармонирующей по цвету накидкой. Оно стоило больше, чем она могла себе позволить, но когда они продадут дом, она вычтет эту цену, и выйдет незаметно, как будто платье ей досталось даром.
Миссис Харрисон сказала:
— Оно и видно, что пять. Но наверняка оно и новым было ужасно. А где Тея? Неужели не пришла? Знаешь, я притащила Николаса Карея! Интересно, у них найдется что сказать друг другу? Он приехал, чтобы разобрать свалку на чердаке. Он оставил свое барахло Эмми Лестер, а она — нам, и видит бог, я буду рада от него избавиться! Ага, вон она, Тея, разговаривает с Нетти Пим у окна! Батюшки, что она с собой сделала! Потрясающе! Если бы не зеленое платье, я бы ее не узнала! Послушай, Винифред, если она и в круизе будет так сногсшибательно выглядеть, ее кто-нибудь подцепит, и тебе останется только рыдать и проклинать судьбу! — заключила миссис Харрисон.
Миссис Грэхем сдвинула тонкие брови.
— Какая чушь!
— Вовсе нет! Я говорю это не к тому, что все мужчины, которых вы встретите, будут иметь серьезные намерения, но там будет бездна развлечений и игр. Я бы хоть завтра поехала, если бы могла! Но Джек начнет нудить, сколько это будет стоить, да какие у него убытки. Его послушать, так я весь век должна сидеть в Гроув-Хилле и экономить, экономить! Ничего себе перспектива! Бывают же люди, скучные до смерти! Вот в круизе было весело, я давно так не веселилась. Была бы у меня такая же возможность, как у тебя!