Страница:
(Зоной без-магии называлось место, где обычные заклятья не действовали вовсе, а формулы Высшей или Дикой Магии давали совершенно иные, непредсказуемые эффекты. Обычно такие зоны образовывались вокруг очень сильных артефактов. Одна легенда наделяла таким свойством Святой Грааль, другая - Кольцо Всевластия; однако обе эти легенды беспардонно врали.
Некоторые из зон без-магии именовались «святой землей» (правда, святости в них отродясь не было) и объявлялись местом, где не может пролиться ничья кровь (что также весьма слабо соответствовало истине); на самом же деле в такой зоне нельзя было пользоваться ни одним из видов магии. Учитывая, что корни этих легенд сокрыты во тьме Старого Мира - мира, где едва ли не каждое действие было магией или чем-то близкородственным, - вполне очевидны причины такого суеверия. Но никто и ничто не мешает пользоваться в зоне без-магии обычным оружием вроде того же меча…)
Что ж, значит, вам обоим придется отказаться от применения магических сил и положиться на силу собственных рук и собственного оружия. Интересно, каким оружием будет действовать Враг?
Впрочем, усмехаешься ты в темноту, какая разница…
Ты идешь в основном по наитию, так как зрение пока бесполезно, слуху не за что зацепиться в гробовой тишине, а все прочие чувства подавлены без-магией. Но для пещеры естественного происхождения этот тоннель имеет удивительно ровный пол: ты ни разу не споткнулся, тебе не пришлось даже уклониться от прямого как стрела черного СЛЕДА - последний, не будучи магическим в полном смысле этого слова, все же ощущается. Кожей, так сказать.
Тихий шелест. Запах раскаленного металла.
Вырвав собственный клинок из ножен, ты парируешь удар незримого соперника, привычным выпадом отводишь его оружие и чертишь кровавую линию поперек шеи. Следует красно-багровая вспышка, на мгновение ослепившая тебя. Когда же глаза наконец начинают различать что-то помимо дрожащей пелены, ты видишь на своем черном мече поперечную красную полоску, у самого основания клинка. Значение сего явления пока остается для тебя скрытым, посему ты приказываешь полоске исчезнуть, чтобы не выдавать тебя свечением (она подчиняется), и идешь дальше.
Шорох и скрип. Тонкий аромат какой-то алхимической смеси.
Не замедляя хода, ты ныряешь под удар и всаживаешь меч в сердце противника. Тело оседает наземь, а тебя на мгновение окружает сияющий ореол медно-оранжевого оттенка. Потом он гаснет, а на основании твоего клинка стоят уже две отметки - красная и оранжевая.
На твоих губах возникает усмешка. Так, значит? Стражи Радужного Мира не желают дать тебе проход иначе как через их трупы? Что ж, быть по сему: чтобы добраться до Врага, ты готов положить и сотню невинных жертв.
Еще несколько осторожных шагов, и древний акинак без лишних церемоний выпивает жизнь Желтого Стража, заполучив золотисто-желтую полоску-метку; затем приходит черед Зеленого (этот все-таки успевает оцарапать тебе бедро, но не более того). Пятый, Синий Страж, парирует твой первый удар и уклоняется от второго, однако пришедший от неведомого Властителя прошлого хитрый прием «змеиный язык» все-таки достает его. Последний, Фиолетовый, считается (по твоим сведениям) самым сильным из Стражей, но ты тратишь на битву с ним всего несколько секунд - и наконец на твоем мече вспыхивают шесть цветных полос. Знак Радуги.
Точное значение его утеряно, косвенных же известно столько, что ни на одно из них полагаться нельзя. Но это и не важно.
Важно только одно: мерцающая световая колонна - и стоящая в ее сердце черная фигура Врага.
- Приветствую, Акинак, - молвит он на древнем языке твоего собственного рода, давно смешавшегося с прахом.
- И тебе того же, - киваешь ты. Даже с Врагом - нет, особенно с Врагом! - следует обращаться с надлежащим уважением.
- Ты считаешься «колдуном-клинком» и носишь прозвище клинка, но у меня нет сведений о том, что ты был мастером меча.
Этот вопрос следует понимать скорее так: «каким образом ты сделал то, что сделал?» - что ж, сие вовсе не является секретом.
- Я - не был, - открыто усмехаешься ты. - Но мастерами меча были многие предыдущие владельцы этого клинка. Да и среди Носителей Венца в прошлые времена попадались такие, кто понимал толк в боевом искусстве. Когда я занял Трон Оникса, ко мне перешла часть их памяти и кое-какие умения.
- Воинское умение ближе к телу, чем к разуму, - Враг явно испытывает некоторые сомнения по поводу твоего объяснения, - ты же никогда не был воином…
- Ты забываешь, что я - Властитель по праву, и при желании могу изучить почти любое дело. Поскольку мне показалось полезным умение пользоваться оружием, я позволил себе потратить немного времени на обучение.
Он кивает.
- Но есть еще одно: ты ведь заперт в дряхлеющем теле.
- К сожалению. Впрочем, его хватило, чтобы провести Битву Черного Рассвета. Я не надеялся выжить - и ничуть не буду сожалеть, даже если умру в это самое мгновение.
- Ты поддерживал свое тело с помощью силы и воли.
- Естественно. И что с того?
- Здесь не действует сила, а одной воли для этого недостаточно. По моим расчетам, ты не смог бы одолеть и Красного Стража. Просто упал бы и умер от старости, не дойдя до него.
Ты вновь усмехаешься.
- Ты не учел два фактора. Скажи-ка, для Перемещения ты используешь метод Шалл-дона, Черную Стрелу?
Враг пожимает плечами.
- Да. Старая, надежная и достаточно экономичная формула. А что?
- А я часто применяю Двойные Врата Перехода, метод Валланы.
- Это же требует уйму свободной мощи. Зачем такие сложности?
- В качестве центра Перехода я обычно использую Источник Миров. После этого, сам понимаешь, энергии хватает надолго.
- О, тогда понятно. - Враг потирает правой рукой подбородок. - К сожалению, твой способ не применим для тех, над кем властен Путь Исхода.
- Путь Серой Башни, ты хочешь сказать?
- Название не играет роли. Ты знаешь, о чем я.
- Знаю, - хмуро киваешь ты, - потому и покинул Путь.
- Это мне известно, Акинак. Однако есть еще одно. Тебя называли «последним из Первых». Последним представителем древних родов.
- Мне это было давно известно - почитай, с той поры, как я получил свое имя.
- Прозвище, не имя, - поправляет он.
- Это единственное имя, которое было у меня когда-либо, - отрезаешь ты. - Но ты уклонился от темы.
- Верно. Так вот, ты - последний из Первых, я же - первый из Последних.
Первый из ПОСЛЕДНИХ??? Так значит…
- Да, - подтверждает он. - Именно с моим рождением начался закат нашего общего рода. В тебе сосредоточена вся древняя кровь и сила, какая только была за века существования нашего народа; мне же досталась та ее часть, которая привела нас к гибели.
Первый из Последних - тот, в ком наиболее ярко воплотились все черты, восстановившие богов и саму Судьбу против твоего рода. Имя его известно тебе, да и другим, кто проявил интерес к истории Пути (правда, таковых не очень-то много: больно мрачный раздел)…
- Твой Путь замкнулся, Торн, - после тяжелой паузы молвишь ты - и чертишь острием меча окружность Змеиной Цепи; да-да, тот самый Знак, что некогда применил против тебя Хравн-Отступник. Изобретенный самим Торном-Шипом в эпоху, когда мир был более жесток к людям, но и более справедлив.
Световая колонна, окутывающая Врага, исчезает, как и порожденная ею зона без-магии. Торн, однако, попадает под действие собственного Знака-Ловушки и не может воспользоваться силой, даже если у него после поражения в Битве Черного Рассвета сохранился запас, в чем имеются веские причины сомневаться.
Доспехов Торн, как и ты, не имеет; облачение Черного Властителя, очевидно, переправилось на свое старое место, сиречь в сундук подле Черного Трона. Однако оружие при нем - достопамятный скимитар Барзай. Закономерно, надо сказать…
- Пусть будет так. - Отпрянув назад, Враг вытягивает из-за пояса клинок черной бронзы и делает пробный взмах. - Прошу…
Бой длится не очень долго. Или Торн владеет оружием хуже тебя, или еще что-либо, но ты довольно быстро вышибаешь у него скимитар, расщепив лезвие из черной бронзы, и тем же движением наносишь смертельную рану. Торн оседает наземь. Изо рта Врага вырывается горький смех, окрашенный его собственной кровью.
- Наклонись, - выдыхает он.
Ты качаешь головой.
- Это не ловушка, дурак! - Кашель и боль заставляют Торна скрючиться подобно раненой змее. - У меня есть для тебя… кое-что…
Держа меч наготове, ты наклоняешься к умирающему. Окровавленная рука Врага касается твоей головы, а побелевшие от напряжения губы произносят Слово. Последнее Слово.
Боль и горячий лед чужой мощи обрушиваются на тебя подобно потоку жидких молний из Чаши Бурь. На какое-то время ты теряешь все чувства, а когда вновь обретаешь их, то обнаруживаешь, что Первый из Последних уже покинул мир живых.
Уложив тело Торна на скальную полку, ты кладешь сломанный скимитар рядом с ним, а затем возвышенным ритуальным Словом воздвигаешь гробницу, заставив неподвижные камни сомкнуться вокруг мертвеца непроницаемым барьером. Под твоим пристальным взглядом над этой импровизированной гробницей медленно возникают выдавленные в скале строчки эпитафии (сочиненной, насколько тебе известно, самим Торном в те незапамятные времена, когда он фактически только начинал свой Путь):
Я не знаю конца и не помню лица,
Отраженного в зеркале грез.
Мне закрыт путь назад, и нельзя не сказать,
Почему я стремлюсь к сердцу гроз.
Я не вижу следов своих собственных слов,
Я забыл, где начало Пути;
Мне осталось теперь за последний Барьер
Ускользнуть - и навеки уйти.
Я смирился давно с тем, что в мире ином
Все изменит и облик, и суть:
Тот, кто умер - живет, тот, кто жив - в смерть уйдет;
Не меняется только лишь Путь.
Никогда я не знал ни покоя, ни сна,
Мне неведомы радость и мир;
Рай и ад для меня - просто сумерки дня,
Что исчез без следа, словно пыль.
Сквозь туманный мираж пробивается Страж,
Для меня его мощь - прах и тлен;
Но и я для него - призрак из Ничего,
Миф, иллюзия, сказка и тень.
Я иду за огнем, пожирающим Трон;
Мне открыт завершающий ход -
И ветра перемен мой сегодняшний день
Навсегда выдувают в расход…
А ведь то же самое, думаешь ты, можно было бы - слово в слово - начертать и на твоей собственной могиле, если таковую кто-нибудь сподобится воздвигнуть, когда придет срок…
И только теперь понимание дает тебе могучий пинок пониже спины. Ты вновь обрел Дар!
Дар потому так и называется, что его можно передать, подарить, но не отнять и не создать из ничего. Дар либо наследуется (кстати, некоторые исследования показали, что от матери ребенок приобретает Дар чаще, чем от отца, и после рождения ребенка Дар родителей несколько ослабевает), либо передается, к примеру, ученику от бездетного учителя. Ну, или так, как только что получил его ты - вместе с Последним Словом.
Точно так же некогда передавал тебе свой Дар Гейредд-Хравн, но тому существовала иная причина: северянин отдавал Знание, которое ты обязательно должен был использовать. Если бы Хравн просто рассказал тебе все, что знал, ты не поверил бы ему… и история мироздания пошла бы по совсем иному пути.
Торн не отдавал тебе своих знаний, не добавилось у тебя и чистой силы (почему ты и не ощутил перемены сразу, в минуту произнесения Слова). Присутствие Дара обнаружить не столь уж сложно, но надо знать, как и куда смотреть; и зрелище сгустка бесформенного тепла, переливающегося всеми цветами радуги (и некоторыми другими), сейчас для тебя лучше всего на свете.
Теперь ты уже не «маг-который-не-маг». Теперь ты - маг, Одаренный. И даже нечто большее: тех, кто возвращается к жизни из Посмертия (их очень мало, но такие случаи известны), называют Дважды Рожденными; тебе же следует именовать себя Дважды Одаренным.
Впрочем, здесь имя не имеет никакого значения. Важно лишь то, кто ты есть, а не то, как ты зовешь себя.
Или как зовут тебя другие…
Ты - Одаренный. Ты - Властитель. Ты - Игрок. Обладающий вдобавок немалой силой и редким везением, ибо до сих пор остался в живых и прошел там, где многие складывали свои головы. И не только прошел, но приобрел опыт, равного которому нет.
Опыт и Искусство - это мощное сочетание, но не более того. Сила и Власть в данном контексте почти ничего не меняют. Везение, конечно, помогает, однако эта сторона слишком своевольна и капризна, а значит, полагаться на нее нельзя. И лишь Дар, подобный хорошему цементному раствору, соединяет эти отдельные камешки в прочную стену.
Можно даже сказать - крепостную стену.
«Мой дом - моя крепость», говорили некоторые философы древности - и были правы. Но истинная крепость - это сам человек, о чем философы и мудрецы либо умалчивали, либо упоминали мимоходом, считая сей факт недостойным внимания.
Что ж, не они одни не уделяли Человеку достаточно времени и сил для определения подлинной его сущности. И пониманию того, что для Человека бесценно, а что не имеет никакой цены (как бы странно сие ни звучало).
Венец Власти, честно говоря, был для тебя только обузой, и ты с радостью отдашь его, как только откроется такая возможность. Многие же из Высших не могут и помыслить о том, что от Власти можно отказаться добровольно! И уж тем паче не могут подумать Они, что Власть, награда и приз во многих известных Играх, может быть брошена на чашу алмазных весов Судьбы словно простая ставка.
Да, Власть - ставка!
Но в другой Игре, не оставляющей места ни Им, ни Их желаниям…
На твоих губах возникает усмешка, весьма далекая от доброжелательной.
Если для достижения той великой и страшной цели, которую ты никогда не осмеливался расткрыть даже самому себе, потребуется жертва - ты прекрасно знаешь, КТО станет этой жертвой!
Причем жертвой добровольной, потому что только самопожертвование способно сдвинуть с места тот покрытый паутиной эпох лежачий камень преткновения, ошибочно называемый «опорой мирового порядка». И в миг, когда ритуальный нож коснется твоего горла, или когда хрустальные стержни пригвоздят твое тело к алтарю - Последнее Слово твое будет чем-то вроде предсмертного проклятья. Или же - благословения, что в сущности то же самое…
«Человек так устроен, что не в силах представить себе собственную смерть», - сказал кто-то из мудрецов прошлого. И был прав. Но к тебе это не относится.
Прежде всего потому, что ты - не человек.
И хорошо знаешь об этом.
ГРЕЗЫ НАЯВУ. РЕКИ КРОВИ
Дороги, пороги, ступени…
И лестница к цели ведет,
К Вратам Исчезающей Тени,
Где вспять Колесо повернет.
Странная, но далеко не страшная мелодия звучала в вечной ночи, где никогда не осмеливались даже говорить вслух. Странный, одновременно насмешливый, чарующий и остерегающий голос исполнял лирическую балладу, содержание которой было не менее странным.
Языки небольшого костра не давали тепла, да и света от них было не слишком много. Во всяком случае, явно недостаточно, чтобы разглядеть лица тех, кто собрался вокруг единственного огня на многие версты вокруг.
Если у них были лица.
И если это был огонь…
Реки крови текут; и исток их - людские сердца.
Зло - не где-то вдали, за Барьером страданий и мрака:
Знайте, Зло уже тут - и не видно ему ни конца
И не края… В пыли, позабыты, валяются Знаки.
Знаки Чести, Надежд, Сожалений, Мечтаний и Снов;
Знаки Славы, Забот, Состраданий, Сомненья и Боли.
Славен тот, кто невежд отогнал от стены древних слов -
Но вдвойне славен тот, кто себя отрешил от престола.
Кто-то пошевелился, разрушая навеянное музыкой полусонное оцепенение, встал - и сгинул в вечной ночи. Никто из остальных не знал, вернулся ли он к огню впоследствии.
И не потому, что «впоследствии» не наступило.
Просто это никого не интересовало.
Песня была важнее.
Горы злата горят под свинцовым покровом небес.
Вот богатство - берите, здесь хватит на многих!
И выходит отряд. «Мы разделим добычу на всех,
Честно!» - так говорят, а кинжалы уж налиты злобой…
И никто не достиг даже склонов заветной горы,
Все в пути полегли - от своих же отравленных лезвий.
Не поймать нужный миг, не уйти от извечной Игры,
Где в кровавой пыли сгнила совесть, и жизнь, и надежда.
В костер подбросили нечто вроде дров, и благодарное пламя загудело с новой силой, создавая дополнительную музыкальную гармонию к основному потоку мелодии. Вряд ли среди слушателей имелись знатоки теории музыки, но, впрочем, не более вероятным выглядело само появление волшебного огня или трубадура-любителя в ЭТОМ месте, где никогда и ничего не менялось, оставаясь таким же, как в бесконечно далекие дни Творения.
Таким же - до недавнего времени…
Странно, что никто извне не прерывал эту идиллию. Однако возможно, что причиной тому были сами слушатели - величайшие «нарушители спокойствия», каких только когда-либо знала Вселенная.
Вихри стали зовут легионы на битву с судьбой,
И под крики мечей обреченные в пламени тают.
Как же их назовут, не узнавших, что значит «покой» -
Ибо самая смерть не найдет в них покоя… Не знаю,
Кто Добром был, кто Злом - и теперь никому не узнать,
Ведь лежат все они под одним обелиском хрустальным.
Хаос или Закон? Кому первую скрипку играть?
Духи Света и Тьмы охраняют священную тайну…
Костер вновь начал затухать, но дров больше не было.
Да и найдись они, никто не желал вставать ради того, чтобы подарить своим уставшим глазам несколько дополнительных секунд или минут бессмысленной работы. Тьма для всех для них была куда ближе, чем любое из воплощений Света.
И это была одна из тех причин, которые привели их сюда.
Хотя в этом они бы не признались даже под пыткой.
Как узнать, чья вина в том, что мы позабыли мечты?
Как найти нам ответ на вопросы детей сновидений?…
Тяжела пелена, что скрывает страну Красоты,
Неразборчив совет, погребенный под слоем презренья.
А ведь чувства просты - лишь ворота к душе приоткрой,
Обозначь нужный путь - и иди, прочь отбросив терзанья.
Но забыты мечты. А без них и Герой - не Герой.
Реки крови текут. И исток им - людские желанья.
Слов более не было, одна мелодия. Странная, навевающая сон и не дающая забыть о ночных кошмарах.
Впрочем, собравшихся трудно было удивить или испугать кошмарными сновидениями. Слишком многое они повидали в своей жизни, чтобы теперь страшиться сколь угодно чудовищных порождений собственного подсознания.
Скорее их страшила необходимость проснуться.
Потому что вечный сон не был дарован им…
ВИДЕНИЕ ШЕСТОЕ. ДЕМИУРГ
День завтрашний и вчерашний
Слились в одну серую нить.
И знания горькую чашу
До дна придется испить.
«К сожалению, твой способ не применим для тех, над кем властен Путь Исхода».
Дав себе труд задуматься над этими словами Торна, ты начинаешь понимать, что до сих пор почти ничего не знаешь о том Пути, с которого ушел полтора столетия назад. Ты, как и многие другие, звал его Путем Серой Башни - по имени главной из Цитаделей, где обычно происходил Сбор, на котором Адепты и представители смежных Путей обсуждали вопросы, так или иначе касающиеся всех Посвященных.
Имя мало значит при работе с подлинным Искусством, это так. Однако кое-какую информацию оно несет, этого не посмеет отрицать ни один скептик. И имеется еще одно обстоятельство, известное очень малому числу Знающих (неважно, Посвященные они или простые мудрецы-философы). Связано это с тем, что магия - такая, какой ее знает любой, даже не обладающий Даром или способностями - пришла из Старого Мира. Однако в те времена правила и возможности ее использования были иными (это ты узнал, приняв в себя память предыдущих Носителей Венца, который много старше даже Старого Мира). В те времена тот, кто знал Истинное Имя даже простого предмета, мог сравниться по своим возможностям с магом сегодняшнего дня!
Неудивительно, что память о могуществе Истинных Имен пережила и Старый Мир, и магов Старого Мира, и тех, кто мог бы рассказать о бесполезности этого могущества в сегодняшние дни. И все же многие пришедшие из тех времен Имена и названия по-прежнему обладают странной мощью. Ее нельзя использовать, ее нельзя даже оценить, но ее нельзя и не почувствовать.
И именно такое ощущение вызывает у тебя в душе короткое название «Путь Исхода».
Исходом называлось некое важное событие на жизненном пути народа Исра-Эль, чьими наследниками (в определенном смысле) стали Нефилим. Произошло сие событие приблизительно две с половиной тысячи лет назад и никак не могло относиться к сгинувшему задолго до того Старому Миру, а сие свидетельствовало о причастности к возникновению этого названия тех, кто уцелел после крушения Старого Мира. Либо Посвященных Пути Серой Башни, точнее, тех из них, кто помнил Истинное Имя своего Пути.
Но что это было за событие и что за вмешательство - теперь остается только гадать.
Или воспользоваться еще одним из доступных только тебе способов Познания, внезапно приходит мысль. Ты пренебрежительно отмахиваешься, но свое черное дело эта мысль уже сделала…
Вселенная всеобъемлюща и вечна, а время и пространство суть иллюзии, воспринимаемые лишь несовершенным человеческим рассудком и не соответствующие ни реальному положению дел, ни взаимодействию Сил в Едином Поле.
«Покажите мне автора этого изречения - и если он действительно думает так и сохранил здравый рассудок, я съем собственные сапоги!» - таковы были вырвавшиеся у тебя слова, когда Варгон процитировал ученикам сие утверждение. Предложение вызвало дискуссию много более занимательную, чем само изречение, и учителю это настолько не понравилось, что после окончания занятий он провел с тобой особую «разъяснительную беседу» и дал во временное пользование «рабочий дневник» некоего мистика-друида по имени Колимак. Изложенное в нем столь увлекло тебя, что ты, переступив через тогдашнюю свою неприязнь к книжной премудрости, с головой погрузился в слабо изученный раздел Искусства под кодовым обозначением «Спираль». Тогда ты вынес из этого «погружения» не слишком много, однако впоследствии, пройдя через Бездну и выйдя на Дорогу Времен, нашел (точнее говоря, получил в качестве награды за очередное «дело») несколько формул из этого раздела - и, помня правила их применения, пустил знания в ход.
Дорога Времен оказалась не только одним из бесчисленных Путей; она давала ее Посвященному возможность видеть сквозь время подобно провидцу. У тебя никогда не было таланта к этому делу, потому сей дар ты почти никогда не использовал, предпочитая действовать через артефакты наподобие Зеркала Снов или Глаза Дракона. Но применение таких артефактов, чрезвычайно удобное во многих отношениях, имеет тот недостаток, что смотрящий сквозь них видит только то, что способен увидеть, а не то, что происходило на самом деле. Формулы Спирали этого недостатка лишены, хотя имеют массу других; последнее и было основной причиной малого их распространения даже среди Знающих.
Однако, думаешь ты, вполне возможно использовать два параллельных метода решения одной задачи и одним дополнить другое. Мысль у тебя редко расходится с действием, и к счастью, сейчас далеко не то тяжелое (лично для тебя) время, когда нельзя делать ни одного шага сверх разрешенного…
Наложив на Глаз Дракона соответствующее заклинание, ты оставляешь артефакт в покое, дабы он без помех смог скользнуть во времени назад и записать все картины нужного периода. Сам же ты, надев давно ставшее твоей второй кожей облачение Ищущего, проходишь по сделанным много лет назад отметкам сквозь Навь и Бездну на Дорогу Времен, где и пускаешь в ход формулу Спирали. Скрученная пружиной энергия распрямляется и швыряет тебя в отмеченные в формуле час и место.
Ощущение, мягко говоря, не из приятных. Ты словно возвращаешься в те далекие дни, когда только-только взял под контроль Знак Перемещения и не умел еще отвращать от себя нежелательные побочные эффекты заклинания. Когда же наконец судороги, боль и тошнота покидают тебя, возвращая способность обращать внимание на окружающий мир, ты обнаруживаешь себя стоящим у подножья знаменитого Сфинкса - прямо меж его передних лап. Нил, одна из древнейших рек мира, плавно несет свои воды на север, к Средиземному Морю; первые золотистые лучи рассветного солнца, как всегда, бьют тебе прямо в глаза. Ты, поморщившись, отворачиваешься - и замираешь в безмолвном восхищении.
Некоторые из зон без-магии именовались «святой землей» (правда, святости в них отродясь не было) и объявлялись местом, где не может пролиться ничья кровь (что также весьма слабо соответствовало истине); на самом же деле в такой зоне нельзя было пользоваться ни одним из видов магии. Учитывая, что корни этих легенд сокрыты во тьме Старого Мира - мира, где едва ли не каждое действие было магией или чем-то близкородственным, - вполне очевидны причины такого суеверия. Но никто и ничто не мешает пользоваться в зоне без-магии обычным оружием вроде того же меча…)
Что ж, значит, вам обоим придется отказаться от применения магических сил и положиться на силу собственных рук и собственного оружия. Интересно, каким оружием будет действовать Враг?
Впрочем, усмехаешься ты в темноту, какая разница…
Ты идешь в основном по наитию, так как зрение пока бесполезно, слуху не за что зацепиться в гробовой тишине, а все прочие чувства подавлены без-магией. Но для пещеры естественного происхождения этот тоннель имеет удивительно ровный пол: ты ни разу не споткнулся, тебе не пришлось даже уклониться от прямого как стрела черного СЛЕДА - последний, не будучи магическим в полном смысле этого слова, все же ощущается. Кожей, так сказать.
Тихий шелест. Запах раскаленного металла.
Вырвав собственный клинок из ножен, ты парируешь удар незримого соперника, привычным выпадом отводишь его оружие и чертишь кровавую линию поперек шеи. Следует красно-багровая вспышка, на мгновение ослепившая тебя. Когда же глаза наконец начинают различать что-то помимо дрожащей пелены, ты видишь на своем черном мече поперечную красную полоску, у самого основания клинка. Значение сего явления пока остается для тебя скрытым, посему ты приказываешь полоске исчезнуть, чтобы не выдавать тебя свечением (она подчиняется), и идешь дальше.
Шорох и скрип. Тонкий аромат какой-то алхимической смеси.
Не замедляя хода, ты ныряешь под удар и всаживаешь меч в сердце противника. Тело оседает наземь, а тебя на мгновение окружает сияющий ореол медно-оранжевого оттенка. Потом он гаснет, а на основании твоего клинка стоят уже две отметки - красная и оранжевая.
На твоих губах возникает усмешка. Так, значит? Стражи Радужного Мира не желают дать тебе проход иначе как через их трупы? Что ж, быть по сему: чтобы добраться до Врага, ты готов положить и сотню невинных жертв.
Еще несколько осторожных шагов, и древний акинак без лишних церемоний выпивает жизнь Желтого Стража, заполучив золотисто-желтую полоску-метку; затем приходит черед Зеленого (этот все-таки успевает оцарапать тебе бедро, но не более того). Пятый, Синий Страж, парирует твой первый удар и уклоняется от второго, однако пришедший от неведомого Властителя прошлого хитрый прием «змеиный язык» все-таки достает его. Последний, Фиолетовый, считается (по твоим сведениям) самым сильным из Стражей, но ты тратишь на битву с ним всего несколько секунд - и наконец на твоем мече вспыхивают шесть цветных полос. Знак Радуги.
Точное значение его утеряно, косвенных же известно столько, что ни на одно из них полагаться нельзя. Но это и не важно.
Важно только одно: мерцающая световая колонна - и стоящая в ее сердце черная фигура Врага.
- Приветствую, Акинак, - молвит он на древнем языке твоего собственного рода, давно смешавшегося с прахом.
- И тебе того же, - киваешь ты. Даже с Врагом - нет, особенно с Врагом! - следует обращаться с надлежащим уважением.
- Ты считаешься «колдуном-клинком» и носишь прозвище клинка, но у меня нет сведений о том, что ты был мастером меча.
Этот вопрос следует понимать скорее так: «каким образом ты сделал то, что сделал?» - что ж, сие вовсе не является секретом.
- Я - не был, - открыто усмехаешься ты. - Но мастерами меча были многие предыдущие владельцы этого клинка. Да и среди Носителей Венца в прошлые времена попадались такие, кто понимал толк в боевом искусстве. Когда я занял Трон Оникса, ко мне перешла часть их памяти и кое-какие умения.
- Воинское умение ближе к телу, чем к разуму, - Враг явно испытывает некоторые сомнения по поводу твоего объяснения, - ты же никогда не был воином…
- Ты забываешь, что я - Властитель по праву, и при желании могу изучить почти любое дело. Поскольку мне показалось полезным умение пользоваться оружием, я позволил себе потратить немного времени на обучение.
Он кивает.
- Но есть еще одно: ты ведь заперт в дряхлеющем теле.
- К сожалению. Впрочем, его хватило, чтобы провести Битву Черного Рассвета. Я не надеялся выжить - и ничуть не буду сожалеть, даже если умру в это самое мгновение.
- Ты поддерживал свое тело с помощью силы и воли.
- Естественно. И что с того?
- Здесь не действует сила, а одной воли для этого недостаточно. По моим расчетам, ты не смог бы одолеть и Красного Стража. Просто упал бы и умер от старости, не дойдя до него.
Ты вновь усмехаешься.
- Ты не учел два фактора. Скажи-ка, для Перемещения ты используешь метод Шалл-дона, Черную Стрелу?
Враг пожимает плечами.
- Да. Старая, надежная и достаточно экономичная формула. А что?
- А я часто применяю Двойные Врата Перехода, метод Валланы.
- Это же требует уйму свободной мощи. Зачем такие сложности?
- В качестве центра Перехода я обычно использую Источник Миров. После этого, сам понимаешь, энергии хватает надолго.
- О, тогда понятно. - Враг потирает правой рукой подбородок. - К сожалению, твой способ не применим для тех, над кем властен Путь Исхода.
- Путь Серой Башни, ты хочешь сказать?
- Название не играет роли. Ты знаешь, о чем я.
- Знаю, - хмуро киваешь ты, - потому и покинул Путь.
- Это мне известно, Акинак. Однако есть еще одно. Тебя называли «последним из Первых». Последним представителем древних родов.
- Мне это было давно известно - почитай, с той поры, как я получил свое имя.
- Прозвище, не имя, - поправляет он.
- Это единственное имя, которое было у меня когда-либо, - отрезаешь ты. - Но ты уклонился от темы.
- Верно. Так вот, ты - последний из Первых, я же - первый из Последних.
Первый из ПОСЛЕДНИХ??? Так значит…
- Да, - подтверждает он. - Именно с моим рождением начался закат нашего общего рода. В тебе сосредоточена вся древняя кровь и сила, какая только была за века существования нашего народа; мне же досталась та ее часть, которая привела нас к гибели.
Первый из Последних - тот, в ком наиболее ярко воплотились все черты, восстановившие богов и саму Судьбу против твоего рода. Имя его известно тебе, да и другим, кто проявил интерес к истории Пути (правда, таковых не очень-то много: больно мрачный раздел)…
- Твой Путь замкнулся, Торн, - после тяжелой паузы молвишь ты - и чертишь острием меча окружность Змеиной Цепи; да-да, тот самый Знак, что некогда применил против тебя Хравн-Отступник. Изобретенный самим Торном-Шипом в эпоху, когда мир был более жесток к людям, но и более справедлив.
Световая колонна, окутывающая Врага, исчезает, как и порожденная ею зона без-магии. Торн, однако, попадает под действие собственного Знака-Ловушки и не может воспользоваться силой, даже если у него после поражения в Битве Черного Рассвета сохранился запас, в чем имеются веские причины сомневаться.
Доспехов Торн, как и ты, не имеет; облачение Черного Властителя, очевидно, переправилось на свое старое место, сиречь в сундук подле Черного Трона. Однако оружие при нем - достопамятный скимитар Барзай. Закономерно, надо сказать…
- Пусть будет так. - Отпрянув назад, Враг вытягивает из-за пояса клинок черной бронзы и делает пробный взмах. - Прошу…
Бой длится не очень долго. Или Торн владеет оружием хуже тебя, или еще что-либо, но ты довольно быстро вышибаешь у него скимитар, расщепив лезвие из черной бронзы, и тем же движением наносишь смертельную рану. Торн оседает наземь. Изо рта Врага вырывается горький смех, окрашенный его собственной кровью.
- Наклонись, - выдыхает он.
Ты качаешь головой.
- Это не ловушка, дурак! - Кашель и боль заставляют Торна скрючиться подобно раненой змее. - У меня есть для тебя… кое-что…
Держа меч наготове, ты наклоняешься к умирающему. Окровавленная рука Врага касается твоей головы, а побелевшие от напряжения губы произносят Слово. Последнее Слово.
Боль и горячий лед чужой мощи обрушиваются на тебя подобно потоку жидких молний из Чаши Бурь. На какое-то время ты теряешь все чувства, а когда вновь обретаешь их, то обнаруживаешь, что Первый из Последних уже покинул мир живых.
Уложив тело Торна на скальную полку, ты кладешь сломанный скимитар рядом с ним, а затем возвышенным ритуальным Словом воздвигаешь гробницу, заставив неподвижные камни сомкнуться вокруг мертвеца непроницаемым барьером. Под твоим пристальным взглядом над этой импровизированной гробницей медленно возникают выдавленные в скале строчки эпитафии (сочиненной, насколько тебе известно, самим Торном в те незапамятные времена, когда он фактически только начинал свой Путь):
Я не знаю конца и не помню лица,
Отраженного в зеркале грез.
Мне закрыт путь назад, и нельзя не сказать,
Почему я стремлюсь к сердцу гроз.
Я не вижу следов своих собственных слов,
Я забыл, где начало Пути;
Мне осталось теперь за последний Барьер
Ускользнуть - и навеки уйти.
Я смирился давно с тем, что в мире ином
Все изменит и облик, и суть:
Тот, кто умер - живет, тот, кто жив - в смерть уйдет;
Не меняется только лишь Путь.
Никогда я не знал ни покоя, ни сна,
Мне неведомы радость и мир;
Рай и ад для меня - просто сумерки дня,
Что исчез без следа, словно пыль.
Сквозь туманный мираж пробивается Страж,
Для меня его мощь - прах и тлен;
Но и я для него - призрак из Ничего,
Миф, иллюзия, сказка и тень.
Я иду за огнем, пожирающим Трон;
Мне открыт завершающий ход -
И ветра перемен мой сегодняшний день
Навсегда выдувают в расход…
А ведь то же самое, думаешь ты, можно было бы - слово в слово - начертать и на твоей собственной могиле, если таковую кто-нибудь сподобится воздвигнуть, когда придет срок…
И только теперь понимание дает тебе могучий пинок пониже спины. Ты вновь обрел Дар!
Дар потому так и называется, что его можно передать, подарить, но не отнять и не создать из ничего. Дар либо наследуется (кстати, некоторые исследования показали, что от матери ребенок приобретает Дар чаще, чем от отца, и после рождения ребенка Дар родителей несколько ослабевает), либо передается, к примеру, ученику от бездетного учителя. Ну, или так, как только что получил его ты - вместе с Последним Словом.
Точно так же некогда передавал тебе свой Дар Гейредд-Хравн, но тому существовала иная причина: северянин отдавал Знание, которое ты обязательно должен был использовать. Если бы Хравн просто рассказал тебе все, что знал, ты не поверил бы ему… и история мироздания пошла бы по совсем иному пути.
Торн не отдавал тебе своих знаний, не добавилось у тебя и чистой силы (почему ты и не ощутил перемены сразу, в минуту произнесения Слова). Присутствие Дара обнаружить не столь уж сложно, но надо знать, как и куда смотреть; и зрелище сгустка бесформенного тепла, переливающегося всеми цветами радуги (и некоторыми другими), сейчас для тебя лучше всего на свете.
Теперь ты уже не «маг-который-не-маг». Теперь ты - маг, Одаренный. И даже нечто большее: тех, кто возвращается к жизни из Посмертия (их очень мало, но такие случаи известны), называют Дважды Рожденными; тебе же следует именовать себя Дважды Одаренным.
Впрочем, здесь имя не имеет никакого значения. Важно лишь то, кто ты есть, а не то, как ты зовешь себя.
Или как зовут тебя другие…
Ты - Одаренный. Ты - Властитель. Ты - Игрок. Обладающий вдобавок немалой силой и редким везением, ибо до сих пор остался в живых и прошел там, где многие складывали свои головы. И не только прошел, но приобрел опыт, равного которому нет.
Опыт и Искусство - это мощное сочетание, но не более того. Сила и Власть в данном контексте почти ничего не меняют. Везение, конечно, помогает, однако эта сторона слишком своевольна и капризна, а значит, полагаться на нее нельзя. И лишь Дар, подобный хорошему цементному раствору, соединяет эти отдельные камешки в прочную стену.
Можно даже сказать - крепостную стену.
«Мой дом - моя крепость», говорили некоторые философы древности - и были правы. Но истинная крепость - это сам человек, о чем философы и мудрецы либо умалчивали, либо упоминали мимоходом, считая сей факт недостойным внимания.
Что ж, не они одни не уделяли Человеку достаточно времени и сил для определения подлинной его сущности. И пониманию того, что для Человека бесценно, а что не имеет никакой цены (как бы странно сие ни звучало).
Венец Власти, честно говоря, был для тебя только обузой, и ты с радостью отдашь его, как только откроется такая возможность. Многие же из Высших не могут и помыслить о том, что от Власти можно отказаться добровольно! И уж тем паче не могут подумать Они, что Власть, награда и приз во многих известных Играх, может быть брошена на чашу алмазных весов Судьбы словно простая ставка.
Да, Власть - ставка!
Но в другой Игре, не оставляющей места ни Им, ни Их желаниям…
На твоих губах возникает усмешка, весьма далекая от доброжелательной.
Если для достижения той великой и страшной цели, которую ты никогда не осмеливался расткрыть даже самому себе, потребуется жертва - ты прекрасно знаешь, КТО станет этой жертвой!
Причем жертвой добровольной, потому что только самопожертвование способно сдвинуть с места тот покрытый паутиной эпох лежачий камень преткновения, ошибочно называемый «опорой мирового порядка». И в миг, когда ритуальный нож коснется твоего горла, или когда хрустальные стержни пригвоздят твое тело к алтарю - Последнее Слово твое будет чем-то вроде предсмертного проклятья. Или же - благословения, что в сущности то же самое…
«Человек так устроен, что не в силах представить себе собственную смерть», - сказал кто-то из мудрецов прошлого. И был прав. Но к тебе это не относится.
Прежде всего потому, что ты - не человек.
И хорошо знаешь об этом.
ГРЕЗЫ НАЯВУ. РЕКИ КРОВИ
«Ты хочешь стать человеком. Я угадала, верно? Вот чего ты хочешь, вот о чем мечтаешь. О высвобождении, о свободе, о возможности быть тем, кем хочешь, а не тем, кем быть вынужден.»
Анджей Сапковский «Последнее желание»
Дороги, пороги, ступени…
И лестница к цели ведет,
К Вратам Исчезающей Тени,
Где вспять Колесо повернет.
Странная, но далеко не страшная мелодия звучала в вечной ночи, где никогда не осмеливались даже говорить вслух. Странный, одновременно насмешливый, чарующий и остерегающий голос исполнял лирическую балладу, содержание которой было не менее странным.
Языки небольшого костра не давали тепла, да и света от них было не слишком много. Во всяком случае, явно недостаточно, чтобы разглядеть лица тех, кто собрался вокруг единственного огня на многие версты вокруг.
Если у них были лица.
И если это был огонь…
Реки крови текут; и исток их - людские сердца.
Зло - не где-то вдали, за Барьером страданий и мрака:
Знайте, Зло уже тут - и не видно ему ни конца
И не края… В пыли, позабыты, валяются Знаки.
Знаки Чести, Надежд, Сожалений, Мечтаний и Снов;
Знаки Славы, Забот, Состраданий, Сомненья и Боли.
Славен тот, кто невежд отогнал от стены древних слов -
Но вдвойне славен тот, кто себя отрешил от престола.
Кто-то пошевелился, разрушая навеянное музыкой полусонное оцепенение, встал - и сгинул в вечной ночи. Никто из остальных не знал, вернулся ли он к огню впоследствии.
И не потому, что «впоследствии» не наступило.
Просто это никого не интересовало.
Песня была важнее.
Горы злата горят под свинцовым покровом небес.
Вот богатство - берите, здесь хватит на многих!
И выходит отряд. «Мы разделим добычу на всех,
Честно!» - так говорят, а кинжалы уж налиты злобой…
И никто не достиг даже склонов заветной горы,
Все в пути полегли - от своих же отравленных лезвий.
Не поймать нужный миг, не уйти от извечной Игры,
Где в кровавой пыли сгнила совесть, и жизнь, и надежда.
В костер подбросили нечто вроде дров, и благодарное пламя загудело с новой силой, создавая дополнительную музыкальную гармонию к основному потоку мелодии. Вряд ли среди слушателей имелись знатоки теории музыки, но, впрочем, не более вероятным выглядело само появление волшебного огня или трубадура-любителя в ЭТОМ месте, где никогда и ничего не менялось, оставаясь таким же, как в бесконечно далекие дни Творения.
Таким же - до недавнего времени…
Странно, что никто извне не прерывал эту идиллию. Однако возможно, что причиной тому были сами слушатели - величайшие «нарушители спокойствия», каких только когда-либо знала Вселенная.
Вихри стали зовут легионы на битву с судьбой,
И под крики мечей обреченные в пламени тают.
Как же их назовут, не узнавших, что значит «покой» -
Ибо самая смерть не найдет в них покоя… Не знаю,
Кто Добром был, кто Злом - и теперь никому не узнать,
Ведь лежат все они под одним обелиском хрустальным.
Хаос или Закон? Кому первую скрипку играть?
Духи Света и Тьмы охраняют священную тайну…
Костер вновь начал затухать, но дров больше не было.
Да и найдись они, никто не желал вставать ради того, чтобы подарить своим уставшим глазам несколько дополнительных секунд или минут бессмысленной работы. Тьма для всех для них была куда ближе, чем любое из воплощений Света.
И это была одна из тех причин, которые привели их сюда.
Хотя в этом они бы не признались даже под пыткой.
Как узнать, чья вина в том, что мы позабыли мечты?
Как найти нам ответ на вопросы детей сновидений?…
Тяжела пелена, что скрывает страну Красоты,
Неразборчив совет, погребенный под слоем презренья.
А ведь чувства просты - лишь ворота к душе приоткрой,
Обозначь нужный путь - и иди, прочь отбросив терзанья.
Но забыты мечты. А без них и Герой - не Герой.
Реки крови текут. И исток им - людские желанья.
Слов более не было, одна мелодия. Странная, навевающая сон и не дающая забыть о ночных кошмарах.
Впрочем, собравшихся трудно было удивить или испугать кошмарными сновидениями. Слишком многое они повидали в своей жизни, чтобы теперь страшиться сколь угодно чудовищных порождений собственного подсознания.
Скорее их страшила необходимость проснуться.
Потому что вечный сон не был дарован им…
ВИДЕНИЕ ШЕСТОЕ. ДЕМИУРГ
1. Спираль Времени и загадка Сфинкса
День завтрашний и вчерашний
Слились в одну серую нить.
И знания горькую чашу
До дна придется испить.
«К сожалению, твой способ не применим для тех, над кем властен Путь Исхода».
Дав себе труд задуматься над этими словами Торна, ты начинаешь понимать, что до сих пор почти ничего не знаешь о том Пути, с которого ушел полтора столетия назад. Ты, как и многие другие, звал его Путем Серой Башни - по имени главной из Цитаделей, где обычно происходил Сбор, на котором Адепты и представители смежных Путей обсуждали вопросы, так или иначе касающиеся всех Посвященных.
Имя мало значит при работе с подлинным Искусством, это так. Однако кое-какую информацию оно несет, этого не посмеет отрицать ни один скептик. И имеется еще одно обстоятельство, известное очень малому числу Знающих (неважно, Посвященные они или простые мудрецы-философы). Связано это с тем, что магия - такая, какой ее знает любой, даже не обладающий Даром или способностями - пришла из Старого Мира. Однако в те времена правила и возможности ее использования были иными (это ты узнал, приняв в себя память предыдущих Носителей Венца, который много старше даже Старого Мира). В те времена тот, кто знал Истинное Имя даже простого предмета, мог сравниться по своим возможностям с магом сегодняшнего дня!
Неудивительно, что память о могуществе Истинных Имен пережила и Старый Мир, и магов Старого Мира, и тех, кто мог бы рассказать о бесполезности этого могущества в сегодняшние дни. И все же многие пришедшие из тех времен Имена и названия по-прежнему обладают странной мощью. Ее нельзя использовать, ее нельзя даже оценить, но ее нельзя и не почувствовать.
И именно такое ощущение вызывает у тебя в душе короткое название «Путь Исхода».
Исходом называлось некое важное событие на жизненном пути народа Исра-Эль, чьими наследниками (в определенном смысле) стали Нефилим. Произошло сие событие приблизительно две с половиной тысячи лет назад и никак не могло относиться к сгинувшему задолго до того Старому Миру, а сие свидетельствовало о причастности к возникновению этого названия тех, кто уцелел после крушения Старого Мира. Либо Посвященных Пути Серой Башни, точнее, тех из них, кто помнил Истинное Имя своего Пути.
Но что это было за событие и что за вмешательство - теперь остается только гадать.
Или воспользоваться еще одним из доступных только тебе способов Познания, внезапно приходит мысль. Ты пренебрежительно отмахиваешься, но свое черное дело эта мысль уже сделала…
Вселенная всеобъемлюща и вечна, а время и пространство суть иллюзии, воспринимаемые лишь несовершенным человеческим рассудком и не соответствующие ни реальному положению дел, ни взаимодействию Сил в Едином Поле.
«Покажите мне автора этого изречения - и если он действительно думает так и сохранил здравый рассудок, я съем собственные сапоги!» - таковы были вырвавшиеся у тебя слова, когда Варгон процитировал ученикам сие утверждение. Предложение вызвало дискуссию много более занимательную, чем само изречение, и учителю это настолько не понравилось, что после окончания занятий он провел с тобой особую «разъяснительную беседу» и дал во временное пользование «рабочий дневник» некоего мистика-друида по имени Колимак. Изложенное в нем столь увлекло тебя, что ты, переступив через тогдашнюю свою неприязнь к книжной премудрости, с головой погрузился в слабо изученный раздел Искусства под кодовым обозначением «Спираль». Тогда ты вынес из этого «погружения» не слишком много, однако впоследствии, пройдя через Бездну и выйдя на Дорогу Времен, нашел (точнее говоря, получил в качестве награды за очередное «дело») несколько формул из этого раздела - и, помня правила их применения, пустил знания в ход.
Дорога Времен оказалась не только одним из бесчисленных Путей; она давала ее Посвященному возможность видеть сквозь время подобно провидцу. У тебя никогда не было таланта к этому делу, потому сей дар ты почти никогда не использовал, предпочитая действовать через артефакты наподобие Зеркала Снов или Глаза Дракона. Но применение таких артефактов, чрезвычайно удобное во многих отношениях, имеет тот недостаток, что смотрящий сквозь них видит только то, что способен увидеть, а не то, что происходило на самом деле. Формулы Спирали этого недостатка лишены, хотя имеют массу других; последнее и было основной причиной малого их распространения даже среди Знающих.
Однако, думаешь ты, вполне возможно использовать два параллельных метода решения одной задачи и одним дополнить другое. Мысль у тебя редко расходится с действием, и к счастью, сейчас далеко не то тяжелое (лично для тебя) время, когда нельзя делать ни одного шага сверх разрешенного…
Наложив на Глаз Дракона соответствующее заклинание, ты оставляешь артефакт в покое, дабы он без помех смог скользнуть во времени назад и записать все картины нужного периода. Сам же ты, надев давно ставшее твоей второй кожей облачение Ищущего, проходишь по сделанным много лет назад отметкам сквозь Навь и Бездну на Дорогу Времен, где и пускаешь в ход формулу Спирали. Скрученная пружиной энергия распрямляется и швыряет тебя в отмеченные в формуле час и место.
Ощущение, мягко говоря, не из приятных. Ты словно возвращаешься в те далекие дни, когда только-только взял под контроль Знак Перемещения и не умел еще отвращать от себя нежелательные побочные эффекты заклинания. Когда же наконец судороги, боль и тошнота покидают тебя, возвращая способность обращать внимание на окружающий мир, ты обнаруживаешь себя стоящим у подножья знаменитого Сфинкса - прямо меж его передних лап. Нил, одна из древнейших рек мира, плавно несет свои воды на север, к Средиземному Морю; первые золотистые лучи рассветного солнца, как всегда, бьют тебе прямо в глаза. Ты, поморщившись, отворачиваешься - и замираешь в безмолвном восхищении.