Страница:
Есть там и такая графа, из которой видно, что из числа трофеев, отбитых у немцев, населению Западной Украины, ограбленному немцами, партизанами были розданы: мануфактура, обувь, табак, сахар, масло сливочное, соль, зерно и мука, рогатый скот и многое другое.
В сводке еще сказано о том, что за период рейда в Карпатах ковпаковцы прошли 2500 километров боевого страдного пути, и еще о многом, многом другом.
- Вот из-за чего терпели мы лишения в Карпатах. Стоит ли докладывать ее всю? - спрашиваю я у генерала Строкача.
Он улыбается.
- Тогда у вас не останется времени своих двух слов сказать... Выберите наиболее показательные две-три цифры. Главное - расскажите о людях, об их подвигах...
Но я так и не успел выбрать "наиболее показательные" цифры. Помощник Хрущ?ва полковник Гапочка вышел к нам.
- Прошу. Никита Сергеевич ждет вас.
В дверях мы столкнулись с высоким озабоченным человеком.
- Петр Петрович, - улыбнулся он, - прибыли.
Это был Демьян Сергеевич Коротченко, второй секретарь ЦК КП(б)У.
- Зайдите ко мне после... Обязательно...
Хрущ?в поднялся из-за стола.
Я впервые представлялся этому известному всей Советской стране человеку. Усталое, усталое лицо.
Я немного робел.
Мне хотелось подвергнуть критике нашу деятельность. Но я отчитывался не за себя...
- Мой командир поручил мне доложить вам...
Усталые глаза внимательно взглянули на меня.
- Я вас слушаю, - сказал Хрущ?в задумчиво.
Строкач легко толкнул меня локтем. Я вспомнил его слова. Кроме дел по фронту за плечами этого человека тысячи километров украинской земли - все Левобережье уже было освобождено Красной Армией, - той самой земли, израненной бомбами и снарядами. Разрушенные колхозы, тысячи вдов, сирот, калек... И как-то вдруг побледнела вся наша четырехмесячная эпопея.
- Мой командир поручил мне доложить вам о ходе рейда на Карпаты.
И я стал торопливо, перескакивая через месяцы, опуская детали, рассказывать о ходе рейда на Карпаты.
Выручила карта рейда, нарисованная архитектором Тутученко.
Никита Сергеевич жестом остановил меня:
- Вы опускаете важное... Расскажите, как брали город Скалат. Подробно расскажите...
Я поднял глаза на Строкача. И вместо рассказа о бое за Скалат сказал, что не хотел отнимать время... Сказал, что знаю о том, что кроме дел по фронту у не спавшего многие ночи человека есть еще вторая забота - оставшаяся позади, постаревшая от траншей и окопов, залитая кровью отгремевших боев, обугленная земля Левобережья...
Хрущ?в улыбнулся.
- Но у нас есть и третья забота... Это те люди, настоящие советские люди, там за фронтом, на правом берегу, помогающие и фронту и тылу... Вы, партизаны, тоже прямая забота ЦК. И пока враг топчет Украину - это одна из главных забот ЦК. Докладывайте подробно. Не экономьте, а только цените время.
Неловкость мою как рукой сняло. Ободренный, я докладывал... полтора часа. Почти не перебивая, Хрущ?в внимательно слушал, вникая в самую суть, словно вместе с нами совершал этот страдный и славный путь... Радуясь нашим победам, печалясь нашими неудачами, он озабоченно хмурился и качал головой, когда я говорил об ошибках и промахах.
Несколько раз подходил к телефону, отдавал короткие приказания. И сразу возвращался к деревянному столу, покрытому вышитой украинской скатертью. Коротко бросив: "Продолжайте!" - он слушал внимательно и целеустремленно.
Когда Никита Сергеевич отошел от аппарата, мелькнула мысль:
"Часто недостаток вышестоящих военных командиров заключается в том, что они только сами говорят. Некоторые из них плохо умеют слушать..." А этот человек, несмотря на всю свою занятость, умел слушать.
Когда весь рейд, за ходом которого мы следили по карте, был мною доложен, Никита Сергеевич как бы стряхнул с лица печаль, навеянную рассказом о судьбе Руднева и других наших боевых товарищей.
- Хорошо... Я обязательно доложу об этом рейде товарищу Сталину. Он знает и следит по вашим радиограммам... Но важны и подробности... Это - выдающаяся страница в истории украинского народа. Безусловно, выдающаяся... Я уже показывал эту карту товарищу Ватутину. Сначала не поверил. "Группа в 15-20 человек тайком, конечно, может пройти глубоко в тыл врага. А чтобы отряд в полторы - две тысячи человек? С боями? Не может быть..." А затем командующий пообещал: "Ну, раз есть на свете такие вояки, надо им помочь. Пусть доложат, в чем нуждаются". Так что не зевайте, - засмеялся Хрущ?в. Затем сразу посерьезнел: Профессиональные военные - они ведь, знаете, требуют обеспечения флангов. А вот ваши - партизанские фланги - это народ... Как этот Мыкола...
- Мыкола Струк из Белой Ославы.
- Да, я его знаю. В Яремче я бывал перед войной. Как-то на охоте встретил и беседовал с отцом сержанта, который служил в Гори. И профессор гимназиальный... и доктор Циммер, и Велас, и женщины. Вот они - фланги партизан. А сила - в народной вере в правоту нашего непобедимого дела. Сила в партийности наших идей... Я доложу товарищу Сталину о Карпатском рейде Ковпака.
Спустя несколько дней я получил из рук Строкача решение: "Принять командование над отрядами Ковпака". Правительство Украины, учитывая ранение, оставляет Ковпака на Большой земле...
- Хватит, повоевал, Сидор Артемьевич, - сказал опечаленному Ковпаку генерал Строкач.
На следующий день на рассвете моя команда отбывала в Овруч. А оттуда - через фронт, и мы дома. Но перед отбытием за несколько часов я был вызван к генералу Строкачу.
- Вас срочно вызывает Демьян Сергеевич, - сказал генерал.
- Товарищ Демьян?..
Ведь я так и не успел подробно рассказать ему о Карпатских делах. Было много нового. Он пробыл у нас в соединении более двух месяцев и многих наших, и живых, и оставшихся навеки в горах, знал лично... Конечно, интересуется их судьбой, делами...
Было и у меня новое. Перед Карпатами я был принят в кандидаты, а после Карпат - Ковпак, Базыма и Павловский рекомендовали меня в члены партии.
Прибыв к Демьяну Сергеевичу, я было пытался развернуть свою "простыню". Он улыбнулся.
- Я знал ее наизусть еще когда мы прилетели... Расскажите-ка своими словами о Карпатах... Как горы? На своем месте?
И когда я, увлекшись, рассказывал о боях, Коротченко слушал меня внимательно и устало. Изредка он подходил к карте. Вскоре я заметил, что думает он о чем-то своем, и остановился.
- Куда вы дошли дальше всего на запад?..
Я показал.
- Жаль...
Помолчали.
- Ну, а разведка ходила дальше?
- Ходила, конечно. В Венгрию... По Румынии дед Велас мотался немного.
Товарищ Демьян несколько укоризненно и разочарованно качнул головой и прикрыл глаза ладонью.
И я вспомнил первую встречу в лесу, возле белорусского села Аревичи... и этот самый жест ладонью, прикрывающий усталые или досадливо прищуренные глаза.
"Неужели опять про сельское хозяйство спросит? Да и какое там, у гуцулов, хозяйство - ни колхозов, ни МТС... Их самих кормить придется", - с досадой думаю я, кусая ус.
Но словно не теряя надежды на мою расторопность и догадливость, товарищ Демьян отнял от глаз ладонь, нашел на карте какой-то пункт. Я прочитал мелкий шрифт, обведенный почему-то желтым, зеленым и красным карандашами. Надпись гласила: "Дашава"...
- Сюда разведка ваша доходила?
- Кажется... Был Лисица, нефтепровод взрывал недалеко.
- Нефте- или газопровод... Точнее...
Но я не мог сказать точнее...
Он встал из-за стола и прошелся по кабинету, хмурясь все больше. Затем кашлянул и, потерев руки, повернулся ко мне на каблуках:
- Газопровод будем строить: "Дашава - Киев". Вы понимаете, что это такое?..
Глаза его горели так, словно уже не было немца ни в Житомире, ни в Ровно, ни во Львове, Станиславе, Дрогобыче... По блеску его глаз я понял, что в этом газопроводе есть что-то важное, увлекательное, чертовски трудное и нужное товарищу Демьяну.
Я думал еще о патронах, пулеметах и о том, как провезти их через фронт. А партия уже думает о мире. О том, как его отстоять. Как украсить нашу Родину дворцами, садами... О счастье народа и его созидательной мирной жизни.
И в это время я подумал о будущем. Впервые о будущем не только как о взятии Берлина. А о будущем как о строительстве коммунизма на нашей израненной войной прекрасной земле. Как-то легко задышалось, словно из дыма пожарищ вырвался в степь на вольный воздух.
Видимо, Демьян Сергеевич заметил это и уже не хмурился, а весело смотрел на меня.
- Воюете хорошо... Вы молодцы. Но думайте, думайте уже и о завтрашнем дне. Вы боевая разведка. Запомните, нам нужно сразу, за авангардом, вслед за батальонами везти плуги, за танками - тракторы и нефть... И из ваших партизан уже сейчас ковать бригадиров для колхозов и прорабов строительств. Так помогайте нам и в этом, черт возьми... Народ наш заслужил, чтобы сразу после войны он имел и теплый кров и чистый угол, хлеб и культурную жизнь... Понятно? Ну, то-то же... Должно быть понятно. Вы уже теперь не тот беспартийный романтик, каким были когда-то, четыре-пять месяцев назад! Вы уже коммунист. Молодой, правда, но закаленный в боях. Помните и не забывайте Семена Васильевича. Он ведь давал вам рекомендацию в кандидаты. Ну да, ну да, по моей просьбе. Так что за вас и я в ответе. Буду рад не ошибиться... Живите сегодняшним, реальным днем. Но думайте, всегда думайте о завтрашнем. Тогда и сегодня будет казаться лучше и красивее...
- И легче... - вставил я.
- И труднее, - поправил он весело. - Почему? Да потому, что нагрузка больше. Но все же красивее. Ну, до встречи... Где? В Берлине? Нет, давайте-ка лучше в Киеве. Давайте в Киеве - на открытии газопровода "Дашава-Киев"... стадиона, Дворца пионеров, метро... Когда хотите... Но обязательно на мирном поприще, в мирной обстановке. Ну ее к богу - эту войну. Да и какой вы военный? Вы и козырнуть-то как следует не умеете! Вот тогда мы достойно помянем и тех, кто не дожил до наших триумфов, но завоевал право быть помянутым на любом из наших торжеств. Будем надеяться, что так и будет.
27 декабря 1943 года вместе с излечившимися в госпиталях бойцами нашего отряда мы выехали к отрядам через "партизанские ворота". До Овруча, по приказу Ватутина, ехали на 22 грузовиках. Туда я вызвал по радио сто подвод. Вася Войцехович выслал в Овруч сто пар быков. Там мы перегрузили боеприпасы, оружие, 6 новых пушек, снаряды...
Помогала 4-я гвардейская дивизия, стоявшая в Овруче...
Новый год встретили мы уже в отрядах... А 3 января тронулись в новый рейд. На Запад. В Польшу. Хлопцы давно мечтали добраться и до Германии. У нас было много забот. В рейде мы получили постановление правительства Украины о переименовании нашего соединения в 1-ю Украинскую партизанскую дивизию имени дважды Героя Советского Союза Ковпака.
Первому полку было присвоено имя Героя Советского Союза генерал-майора Руднева.
21
В Киевском театре оперы и балета собрались лучшие люди Украины. На трофейной машине, прямо через фронт, через "партизанские ворота" под Овручем, прикатили в Киев Ковпак и Сабуров.
Долгими, как-то по-особенному звучащими аплодисментами, трогающими сердце, встретил актив столицы Никиту Сергеевича.
Он поднялся на трибуну и впервые в освобожденном Киеве говорил о борьбе советского народа-победителя, о доблестной Красной Армии, теснящей врага на Запад. Вот что о нас, партизанах, сказал Никита Сергеевич:
"С начала войны до 15 февраля 1944 года партизаны Украины только по сведениям, которыми располагает Украинский партизанский штаб, истребили свыше 175 тыс. солдат и офицеров противника. Наши партизаны уничтожили и повредили: эшелонов - 2331, паровозов - 2230, бронепоездов - 21, вагонов - 24121, самолетов - 64, танков и бронемашин - 527, речных судов - 30. Взорвано 792 железнодорожных и шоссейных моста...
Украинские советские партизаны захватили и удержали до подхода частей Красной Армии 25 переправ через реки: Десна, Днепр, Припять, захватили 16 районных центров Житомирской, Ровенской, Волынской и Каменец-Подольской областей.
Мы гордимся борьбой наших славных партизан и партизанок, гордимся героическими походами и рейдами партизанских отрядов.
...Соединение дважды Героя Советского Союза тов. Ковпака прошло рейдом через 217 районов, 13 областей...
Партизаны этого соединения прошли свыше 10 000 километров и разгромили гарнизоны противника в 39 районных центрах. Наиболее выдающийся рейд товарищ Ковпак провел летом 1943 года из Киевской области в Карпаты. Во время этого рейда было разгромлено 13 крупных гарнизонов противника в районных центрах, взорвано 34 нефтяные вышки, два нефтеперегонных завода и уничтожено до 50 тыс. тонн нефти. Одно имя "Ковпак" наводило страх и трепет на немецких захватчиков.
...Они делали все для того, чтобы захватить и уничтожить этого выдающегося командира партизан. Они даже объявили большую награду за его голову. Но Сидор Артемьевич Ковпак живет и здравствует и продолжает замечательное дело, дело украинского народа, дело борьбы с немецкими оккупантами. Сидором Артемьевичем Ковпаком дорожат и гордятся украинцы, потому что это верный сын своего народа, он борется за дело своего народа, борется против врагов советского народа немецких оккупантов.
...Здесь, на сессии Верховного Совета Украинской ССР, нужно сказать и о таких замечательных командирах и комиссарах украинско-советских партизан, как комиссар соединения, где командиром товарищ Ковпак, Герой Советского Союза генерал-майор Руднев, комиссар соединения, где командиром дважды Герой Советского Союза товарищ Федоров, Герой Советского Союза товарищ Дружинин, командир соединения украинских советских партизан Герои Советского Союза генерал-майор Сабуров, комиссар соединения товарищ Богатырь.
...Немцы страшились мести украинского народа, боялись советских партизан. Оккупанты построили на всем протяжении железных и шоссейных дорог, на своих главных коммуникациях укрепления, держали здесь крупные гарнизоны, которые несли охранную службу. Но это их не спасало. Народные мстители брали с боем эти укрепления, прорывались на дороги и пускали под откос эшелоны. Сами гитлеровцы вынуждены были признать грозную силу ударов, наносившихся украинскими советскими партизанами...
Небезызвестный немецкий генерал Дитмар говорил:
"В тылу германской армии образовался численно сильный враг. Деятельность вражеских отрядов создала серьезные препятствия германскому командованию в снабжении фронта и передовых линий, став в конце концов бичом в этих районах".
Красная Армия продолжает свое наступление и очищает украинские земли от фашистской нечисти. Украинские советские партизаны и партизанки должны всемерно усиливать помощь наступающей Красной Армии, громить тылы и штабы врага, спасать советских людей от истребления и угона их на каторгу в Германию, беспощадно истреблять немецко-фашистских оккупантов и их пособников". [Речь на VI сессии Верховного Совета УССР 1 марта 1944 г.]
Сбылись, сбылись слова товарища Сталина, произнесенные им в сентябре 1942 года на совещании партизанских командиров в Кремле!
Обращаясь к Ковпаку и Сабурову, ставя им боевую задачу, Иосиф Виссарионович сказал еще тогда, указывая по карте на правый берег Днепра:
- Скоро там Красная Армия будет. Помогайте нашей армии с тыла. Пойдете поднимать народ...
Громом партизанских рейдов, сотнями взорванных эшелонов отозвались эти слова на правом берегу Днепра, на Украине и в Белоруссии.
Зиму, весну и лето 1944 года 1-я Украинская партизанская дивизия имени дважды Героя Советского Союза С.А. Ковпака рейдировала по тылам врага. Совершала она рейды по Украине, в Польшу, по Западной Белоруссии. Сеяла панику среди оккупантов, мстила за слезы нашего народа, за вдов и сирот, за смерть наших товарищей, за кровь незабвенного Семена Васильевича.
Ну, а что же было дальше?
А дальше были рейды - в Польшу, под Восточную Пруссию. Были ковпаковцы и в Чехословакии, и в Австрии.
Ну, а какова судьба знакомых читателю персонажей книги? Каковы их пути? Какова судьба Руднева?
Долго мы не знали ее. И все больше и больше гасла последняя искорка надежды, что 18 бойцов и фельдшер Галя Борисенко, может быть, спасли комиссара.
Но проходили месяцы, годы, а Руднев не возвращался. В 1946 году решением правительства Украины была снаряжена экспедиция в горы. Участвовали в этой экспедиции Панин, Базыма и я. На горе Дил и в урочище Дилок мы нашли могилы погибших в Делятинском бою. 72 наших товарища остались там навеки. Подробно опросив гуцулов, хоронивших погибших, мы выяснили, что в двух могилах в овраге были зарыты: в одной - 18, а в другой - 22 человека. По фотографии гуцулы указали, где был похоронен еще не старый красивый человек с черными усами. Разрыв эту могилу, вторым мы увидели череп с черными усами.
"Это он!" - хотелось вскрикнуть мне, лишь только я увидел пулевые пробоины в височной кости черепа. И как живой встал в памяти комиссар...
"А кому из нас оно светит в последний раз?" И жест тот - навсегда врезавшийся в память жест - движение пальцев к виску, и резкий щелчок, и бессильно упавшие по швам руки. А затем еще целая ночь, делятинская ночь и еще две встречи в темноте, в бою...
- Да, это он, - тихо сказал я Базыме. Вместе с комиссаром лежало 16 бойцов, в том числе и Галя Борисенко. Они грудью своей закрывали раненого комиссара до последней минуты. В кармане коменданта Петра Скрыльникова были заржавевшие часы. Стрелки циферблата остановились на двенадцати.
А что сталось с остальными?
Михаил Кузьмич Семенистый, Черемушкин, Чусовитин и многие другие остались в горах навеки.
Только о Карпенке не было ничего известно. Лишь через полгода, во время рейда в Польшу, мне пришлось допрашивать пленных из 26-го, 13-го и других полков, входивших ранее в группировку Кригера.
Они рассказывали, что в Станиславской тюрьме сидели пленные партизаны. Один из них, раненный в плечо (это был Швайка), другой не называл своей фамилии, но Швайка звал его Федей. После долгих допросов они, наконец, "сдались"... Федя заявил, что он знает место в горах, где должен скрываться Ковпак... Вместе со Швайкой они вызвались указать это место. Поехали в горы и долго водили за собой гестаповцев... пока в сумерках не бежали, прыгнув один за другим со скалы... Швайка сломал ногу и был пристрелен разъяренными гестаповцами. А Федя бежал... Говорили хлопцы, что встречал его какой-то лейтенант среди чехословацких партизан. И письмо он привез к партизанской жинке Наташе и маленькому сыну.
Не знаю, что писал он в этом письме.
Многие бывшие ковпаковцы живут и трудятся и по сей день.
Тысячи пройденных километров, сотни боев, тысячи убитых врагов вот чем славен путь дивизии имени Ковпака, полка имени Руднева.
Через 9 месяцев, 14 октября 1944 года, в день освобождения Советской Украины от немецких захватчиков, на той же трибуне в Киеве Никита Сергеевич Хрущ?в, говоря о партизанах Украины, так оценивал наши дела:
"Много партизанских отрядов Украины прославило своими блестящими рейдами по тылам противника. Партизанское соединение славного сына украинского народа дважды Героя Советского Союза генерал-майора Ковпака с начала Отечественной войны прошло по тылам врага свыше 18 тыс. километров. Крупные боевые рейды осуществили партизанские соединения дважды Героя Советского Союза генерал-майора Федорова, соединение Героя Советского Союза генерал-майора Сабурова, соединение Героя Советского Союза генерал-майора Вершигоры, кавалерийское соединение Героя Советского Союза генерал-майора Наумова, соединение полковника Мельникова и другие.
Украинские советские партизаны вписали много славных героических страниц в летопись Великой Отечественной войны".
Но здесь в числе других отмечены уже и дела новой смены, второго призыва ковпаковцев.
Все они твердо знают, что только потому, что партия организовала и повела за собой весь великий советский народ, - добились мы успехов в борьбе против врага. И светлый образ комиссара моей жизни Семена Руднева водил нас в бой.
Послесловие
Автор рассказал в этой книге только об одном отряде, одном боевом коллективе. В нем было и хорошее, и плохое, и типичное, и частное. Случай и место, где застала тебя война, определяют меру твоей ноши. Наше место было на коне, на тачанке, в походах. А ноша - Карпаты... Пусть они никому из моих товарищей, советских людей, не будут упреком, как мне когда-то:
"А ты был в Петсамо?"
Есть другое мерило долга и совести. И никого из нас не освобождает от них история.
Есть у советских людей совесть - совесть всего человечества партия большевиков... Мудрая, строгая, животворящая сила истории. Не дает она поблажек ни нытикам, ни маловерам, не прощает сюсюкающих, вдохновляет миллионы передовых людей и перевоспитывает отсталых.
Победа нашей Родины - страны с чистой совестью - вот что воодушевляло и подымало всех нас, солдат Советской Армии великого народа.
Еще не кончилась война, когда я начал писать эту книгу... Многое еще было не узнано и не понято, не было связи событий, были только горькие и радостные факты и думы о товарищах, о живых и сложивших буйные головы...
Мы знали о главном в этой войне, о подвигах великой армии, о героизме народа по ту сторону фронта, о героях советского тыла.
Но о чем рассказать раньше всего? Не лучше ли рассказать о том, что увидел своими глазами, пережил, перечувствовал?
Писалась книга легко. Мне она доставляла удовольствие: вспоминать. Вспоминать и горести, и ошибки, и небольшие наши победы.
Была лишь одна трудность - найти в себе мужество говорить обо всем только правду.
Это - не роман и не повесть, а просто - записки-воспоминания.
В сводке еще сказано о том, что за период рейда в Карпатах ковпаковцы прошли 2500 километров боевого страдного пути, и еще о многом, многом другом.
- Вот из-за чего терпели мы лишения в Карпатах. Стоит ли докладывать ее всю? - спрашиваю я у генерала Строкача.
Он улыбается.
- Тогда у вас не останется времени своих двух слов сказать... Выберите наиболее показательные две-три цифры. Главное - расскажите о людях, об их подвигах...
Но я так и не успел выбрать "наиболее показательные" цифры. Помощник Хрущ?ва полковник Гапочка вышел к нам.
- Прошу. Никита Сергеевич ждет вас.
В дверях мы столкнулись с высоким озабоченным человеком.
- Петр Петрович, - улыбнулся он, - прибыли.
Это был Демьян Сергеевич Коротченко, второй секретарь ЦК КП(б)У.
- Зайдите ко мне после... Обязательно...
Хрущ?в поднялся из-за стола.
Я впервые представлялся этому известному всей Советской стране человеку. Усталое, усталое лицо.
Я немного робел.
Мне хотелось подвергнуть критике нашу деятельность. Но я отчитывался не за себя...
- Мой командир поручил мне доложить вам...
Усталые глаза внимательно взглянули на меня.
- Я вас слушаю, - сказал Хрущ?в задумчиво.
Строкач легко толкнул меня локтем. Я вспомнил его слова. Кроме дел по фронту за плечами этого человека тысячи километров украинской земли - все Левобережье уже было освобождено Красной Армией, - той самой земли, израненной бомбами и снарядами. Разрушенные колхозы, тысячи вдов, сирот, калек... И как-то вдруг побледнела вся наша четырехмесячная эпопея.
- Мой командир поручил мне доложить вам о ходе рейда на Карпаты.
И я стал торопливо, перескакивая через месяцы, опуская детали, рассказывать о ходе рейда на Карпаты.
Выручила карта рейда, нарисованная архитектором Тутученко.
Никита Сергеевич жестом остановил меня:
- Вы опускаете важное... Расскажите, как брали город Скалат. Подробно расскажите...
Я поднял глаза на Строкача. И вместо рассказа о бое за Скалат сказал, что не хотел отнимать время... Сказал, что знаю о том, что кроме дел по фронту у не спавшего многие ночи человека есть еще вторая забота - оставшаяся позади, постаревшая от траншей и окопов, залитая кровью отгремевших боев, обугленная земля Левобережья...
Хрущ?в улыбнулся.
- Но у нас есть и третья забота... Это те люди, настоящие советские люди, там за фронтом, на правом берегу, помогающие и фронту и тылу... Вы, партизаны, тоже прямая забота ЦК. И пока враг топчет Украину - это одна из главных забот ЦК. Докладывайте подробно. Не экономьте, а только цените время.
Неловкость мою как рукой сняло. Ободренный, я докладывал... полтора часа. Почти не перебивая, Хрущ?в внимательно слушал, вникая в самую суть, словно вместе с нами совершал этот страдный и славный путь... Радуясь нашим победам, печалясь нашими неудачами, он озабоченно хмурился и качал головой, когда я говорил об ошибках и промахах.
Несколько раз подходил к телефону, отдавал короткие приказания. И сразу возвращался к деревянному столу, покрытому вышитой украинской скатертью. Коротко бросив: "Продолжайте!" - он слушал внимательно и целеустремленно.
Когда Никита Сергеевич отошел от аппарата, мелькнула мысль:
"Часто недостаток вышестоящих военных командиров заключается в том, что они только сами говорят. Некоторые из них плохо умеют слушать..." А этот человек, несмотря на всю свою занятость, умел слушать.
Когда весь рейд, за ходом которого мы следили по карте, был мною доложен, Никита Сергеевич как бы стряхнул с лица печаль, навеянную рассказом о судьбе Руднева и других наших боевых товарищей.
- Хорошо... Я обязательно доложу об этом рейде товарищу Сталину. Он знает и следит по вашим радиограммам... Но важны и подробности... Это - выдающаяся страница в истории украинского народа. Безусловно, выдающаяся... Я уже показывал эту карту товарищу Ватутину. Сначала не поверил. "Группа в 15-20 человек тайком, конечно, может пройти глубоко в тыл врага. А чтобы отряд в полторы - две тысячи человек? С боями? Не может быть..." А затем командующий пообещал: "Ну, раз есть на свете такие вояки, надо им помочь. Пусть доложат, в чем нуждаются". Так что не зевайте, - засмеялся Хрущ?в. Затем сразу посерьезнел: Профессиональные военные - они ведь, знаете, требуют обеспечения флангов. А вот ваши - партизанские фланги - это народ... Как этот Мыкола...
- Мыкола Струк из Белой Ославы.
- Да, я его знаю. В Яремче я бывал перед войной. Как-то на охоте встретил и беседовал с отцом сержанта, который служил в Гори. И профессор гимназиальный... и доктор Циммер, и Велас, и женщины. Вот они - фланги партизан. А сила - в народной вере в правоту нашего непобедимого дела. Сила в партийности наших идей... Я доложу товарищу Сталину о Карпатском рейде Ковпака.
Спустя несколько дней я получил из рук Строкача решение: "Принять командование над отрядами Ковпака". Правительство Украины, учитывая ранение, оставляет Ковпака на Большой земле...
- Хватит, повоевал, Сидор Артемьевич, - сказал опечаленному Ковпаку генерал Строкач.
На следующий день на рассвете моя команда отбывала в Овруч. А оттуда - через фронт, и мы дома. Но перед отбытием за несколько часов я был вызван к генералу Строкачу.
- Вас срочно вызывает Демьян Сергеевич, - сказал генерал.
- Товарищ Демьян?..
Ведь я так и не успел подробно рассказать ему о Карпатских делах. Было много нового. Он пробыл у нас в соединении более двух месяцев и многих наших, и живых, и оставшихся навеки в горах, знал лично... Конечно, интересуется их судьбой, делами...
Было и у меня новое. Перед Карпатами я был принят в кандидаты, а после Карпат - Ковпак, Базыма и Павловский рекомендовали меня в члены партии.
Прибыв к Демьяну Сергеевичу, я было пытался развернуть свою "простыню". Он улыбнулся.
- Я знал ее наизусть еще когда мы прилетели... Расскажите-ка своими словами о Карпатах... Как горы? На своем месте?
И когда я, увлекшись, рассказывал о боях, Коротченко слушал меня внимательно и устало. Изредка он подходил к карте. Вскоре я заметил, что думает он о чем-то своем, и остановился.
- Куда вы дошли дальше всего на запад?..
Я показал.
- Жаль...
Помолчали.
- Ну, а разведка ходила дальше?
- Ходила, конечно. В Венгрию... По Румынии дед Велас мотался немного.
Товарищ Демьян несколько укоризненно и разочарованно качнул головой и прикрыл глаза ладонью.
И я вспомнил первую встречу в лесу, возле белорусского села Аревичи... и этот самый жест ладонью, прикрывающий усталые или досадливо прищуренные глаза.
"Неужели опять про сельское хозяйство спросит? Да и какое там, у гуцулов, хозяйство - ни колхозов, ни МТС... Их самих кормить придется", - с досадой думаю я, кусая ус.
Но словно не теряя надежды на мою расторопность и догадливость, товарищ Демьян отнял от глаз ладонь, нашел на карте какой-то пункт. Я прочитал мелкий шрифт, обведенный почему-то желтым, зеленым и красным карандашами. Надпись гласила: "Дашава"...
- Сюда разведка ваша доходила?
- Кажется... Был Лисица, нефтепровод взрывал недалеко.
- Нефте- или газопровод... Точнее...
Но я не мог сказать точнее...
Он встал из-за стола и прошелся по кабинету, хмурясь все больше. Затем кашлянул и, потерев руки, повернулся ко мне на каблуках:
- Газопровод будем строить: "Дашава - Киев". Вы понимаете, что это такое?..
Глаза его горели так, словно уже не было немца ни в Житомире, ни в Ровно, ни во Львове, Станиславе, Дрогобыче... По блеску его глаз я понял, что в этом газопроводе есть что-то важное, увлекательное, чертовски трудное и нужное товарищу Демьяну.
Я думал еще о патронах, пулеметах и о том, как провезти их через фронт. А партия уже думает о мире. О том, как его отстоять. Как украсить нашу Родину дворцами, садами... О счастье народа и его созидательной мирной жизни.
И в это время я подумал о будущем. Впервые о будущем не только как о взятии Берлина. А о будущем как о строительстве коммунизма на нашей израненной войной прекрасной земле. Как-то легко задышалось, словно из дыма пожарищ вырвался в степь на вольный воздух.
Видимо, Демьян Сергеевич заметил это и уже не хмурился, а весело смотрел на меня.
- Воюете хорошо... Вы молодцы. Но думайте, думайте уже и о завтрашнем дне. Вы боевая разведка. Запомните, нам нужно сразу, за авангардом, вслед за батальонами везти плуги, за танками - тракторы и нефть... И из ваших партизан уже сейчас ковать бригадиров для колхозов и прорабов строительств. Так помогайте нам и в этом, черт возьми... Народ наш заслужил, чтобы сразу после войны он имел и теплый кров и чистый угол, хлеб и культурную жизнь... Понятно? Ну, то-то же... Должно быть понятно. Вы уже теперь не тот беспартийный романтик, каким были когда-то, четыре-пять месяцев назад! Вы уже коммунист. Молодой, правда, но закаленный в боях. Помните и не забывайте Семена Васильевича. Он ведь давал вам рекомендацию в кандидаты. Ну да, ну да, по моей просьбе. Так что за вас и я в ответе. Буду рад не ошибиться... Живите сегодняшним, реальным днем. Но думайте, всегда думайте о завтрашнем. Тогда и сегодня будет казаться лучше и красивее...
- И легче... - вставил я.
- И труднее, - поправил он весело. - Почему? Да потому, что нагрузка больше. Но все же красивее. Ну, до встречи... Где? В Берлине? Нет, давайте-ка лучше в Киеве. Давайте в Киеве - на открытии газопровода "Дашава-Киев"... стадиона, Дворца пионеров, метро... Когда хотите... Но обязательно на мирном поприще, в мирной обстановке. Ну ее к богу - эту войну. Да и какой вы военный? Вы и козырнуть-то как следует не умеете! Вот тогда мы достойно помянем и тех, кто не дожил до наших триумфов, но завоевал право быть помянутым на любом из наших торжеств. Будем надеяться, что так и будет.
27 декабря 1943 года вместе с излечившимися в госпиталях бойцами нашего отряда мы выехали к отрядам через "партизанские ворота". До Овруча, по приказу Ватутина, ехали на 22 грузовиках. Туда я вызвал по радио сто подвод. Вася Войцехович выслал в Овруч сто пар быков. Там мы перегрузили боеприпасы, оружие, 6 новых пушек, снаряды...
Помогала 4-я гвардейская дивизия, стоявшая в Овруче...
Новый год встретили мы уже в отрядах... А 3 января тронулись в новый рейд. На Запад. В Польшу. Хлопцы давно мечтали добраться и до Германии. У нас было много забот. В рейде мы получили постановление правительства Украины о переименовании нашего соединения в 1-ю Украинскую партизанскую дивизию имени дважды Героя Советского Союза Ковпака.
Первому полку было присвоено имя Героя Советского Союза генерал-майора Руднева.
21
В Киевском театре оперы и балета собрались лучшие люди Украины. На трофейной машине, прямо через фронт, через "партизанские ворота" под Овручем, прикатили в Киев Ковпак и Сабуров.
Долгими, как-то по-особенному звучащими аплодисментами, трогающими сердце, встретил актив столицы Никиту Сергеевича.
Он поднялся на трибуну и впервые в освобожденном Киеве говорил о борьбе советского народа-победителя, о доблестной Красной Армии, теснящей врага на Запад. Вот что о нас, партизанах, сказал Никита Сергеевич:
"С начала войны до 15 февраля 1944 года партизаны Украины только по сведениям, которыми располагает Украинский партизанский штаб, истребили свыше 175 тыс. солдат и офицеров противника. Наши партизаны уничтожили и повредили: эшелонов - 2331, паровозов - 2230, бронепоездов - 21, вагонов - 24121, самолетов - 64, танков и бронемашин - 527, речных судов - 30. Взорвано 792 железнодорожных и шоссейных моста...
Украинские советские партизаны захватили и удержали до подхода частей Красной Армии 25 переправ через реки: Десна, Днепр, Припять, захватили 16 районных центров Житомирской, Ровенской, Волынской и Каменец-Подольской областей.
Мы гордимся борьбой наших славных партизан и партизанок, гордимся героическими походами и рейдами партизанских отрядов.
...Соединение дважды Героя Советского Союза тов. Ковпака прошло рейдом через 217 районов, 13 областей...
Партизаны этого соединения прошли свыше 10 000 километров и разгромили гарнизоны противника в 39 районных центрах. Наиболее выдающийся рейд товарищ Ковпак провел летом 1943 года из Киевской области в Карпаты. Во время этого рейда было разгромлено 13 крупных гарнизонов противника в районных центрах, взорвано 34 нефтяные вышки, два нефтеперегонных завода и уничтожено до 50 тыс. тонн нефти. Одно имя "Ковпак" наводило страх и трепет на немецких захватчиков.
...Они делали все для того, чтобы захватить и уничтожить этого выдающегося командира партизан. Они даже объявили большую награду за его голову. Но Сидор Артемьевич Ковпак живет и здравствует и продолжает замечательное дело, дело украинского народа, дело борьбы с немецкими оккупантами. Сидором Артемьевичем Ковпаком дорожат и гордятся украинцы, потому что это верный сын своего народа, он борется за дело своего народа, борется против врагов советского народа немецких оккупантов.
...Здесь, на сессии Верховного Совета Украинской ССР, нужно сказать и о таких замечательных командирах и комиссарах украинско-советских партизан, как комиссар соединения, где командиром товарищ Ковпак, Герой Советского Союза генерал-майор Руднев, комиссар соединения, где командиром дважды Герой Советского Союза товарищ Федоров, Герой Советского Союза товарищ Дружинин, командир соединения украинских советских партизан Герои Советского Союза генерал-майор Сабуров, комиссар соединения товарищ Богатырь.
...Немцы страшились мести украинского народа, боялись советских партизан. Оккупанты построили на всем протяжении железных и шоссейных дорог, на своих главных коммуникациях укрепления, держали здесь крупные гарнизоны, которые несли охранную службу. Но это их не спасало. Народные мстители брали с боем эти укрепления, прорывались на дороги и пускали под откос эшелоны. Сами гитлеровцы вынуждены были признать грозную силу ударов, наносившихся украинскими советскими партизанами...
Небезызвестный немецкий генерал Дитмар говорил:
"В тылу германской армии образовался численно сильный враг. Деятельность вражеских отрядов создала серьезные препятствия германскому командованию в снабжении фронта и передовых линий, став в конце концов бичом в этих районах".
Красная Армия продолжает свое наступление и очищает украинские земли от фашистской нечисти. Украинские советские партизаны и партизанки должны всемерно усиливать помощь наступающей Красной Армии, громить тылы и штабы врага, спасать советских людей от истребления и угона их на каторгу в Германию, беспощадно истреблять немецко-фашистских оккупантов и их пособников". [Речь на VI сессии Верховного Совета УССР 1 марта 1944 г.]
Сбылись, сбылись слова товарища Сталина, произнесенные им в сентябре 1942 года на совещании партизанских командиров в Кремле!
Обращаясь к Ковпаку и Сабурову, ставя им боевую задачу, Иосиф Виссарионович сказал еще тогда, указывая по карте на правый берег Днепра:
- Скоро там Красная Армия будет. Помогайте нашей армии с тыла. Пойдете поднимать народ...
Громом партизанских рейдов, сотнями взорванных эшелонов отозвались эти слова на правом берегу Днепра, на Украине и в Белоруссии.
Зиму, весну и лето 1944 года 1-я Украинская партизанская дивизия имени дважды Героя Советского Союза С.А. Ковпака рейдировала по тылам врага. Совершала она рейды по Украине, в Польшу, по Западной Белоруссии. Сеяла панику среди оккупантов, мстила за слезы нашего народа, за вдов и сирот, за смерть наших товарищей, за кровь незабвенного Семена Васильевича.
Ну, а что же было дальше?
А дальше были рейды - в Польшу, под Восточную Пруссию. Были ковпаковцы и в Чехословакии, и в Австрии.
Ну, а какова судьба знакомых читателю персонажей книги? Каковы их пути? Какова судьба Руднева?
Долго мы не знали ее. И все больше и больше гасла последняя искорка надежды, что 18 бойцов и фельдшер Галя Борисенко, может быть, спасли комиссара.
Но проходили месяцы, годы, а Руднев не возвращался. В 1946 году решением правительства Украины была снаряжена экспедиция в горы. Участвовали в этой экспедиции Панин, Базыма и я. На горе Дил и в урочище Дилок мы нашли могилы погибших в Делятинском бою. 72 наших товарища остались там навеки. Подробно опросив гуцулов, хоронивших погибших, мы выяснили, что в двух могилах в овраге были зарыты: в одной - 18, а в другой - 22 человека. По фотографии гуцулы указали, где был похоронен еще не старый красивый человек с черными усами. Разрыв эту могилу, вторым мы увидели череп с черными усами.
"Это он!" - хотелось вскрикнуть мне, лишь только я увидел пулевые пробоины в височной кости черепа. И как живой встал в памяти комиссар...
"А кому из нас оно светит в последний раз?" И жест тот - навсегда врезавшийся в память жест - движение пальцев к виску, и резкий щелчок, и бессильно упавшие по швам руки. А затем еще целая ночь, делятинская ночь и еще две встречи в темноте, в бою...
- Да, это он, - тихо сказал я Базыме. Вместе с комиссаром лежало 16 бойцов, в том числе и Галя Борисенко. Они грудью своей закрывали раненого комиссара до последней минуты. В кармане коменданта Петра Скрыльникова были заржавевшие часы. Стрелки циферблата остановились на двенадцати.
А что сталось с остальными?
Михаил Кузьмич Семенистый, Черемушкин, Чусовитин и многие другие остались в горах навеки.
Только о Карпенке не было ничего известно. Лишь через полгода, во время рейда в Польшу, мне пришлось допрашивать пленных из 26-го, 13-го и других полков, входивших ранее в группировку Кригера.
Они рассказывали, что в Станиславской тюрьме сидели пленные партизаны. Один из них, раненный в плечо (это был Швайка), другой не называл своей фамилии, но Швайка звал его Федей. После долгих допросов они, наконец, "сдались"... Федя заявил, что он знает место в горах, где должен скрываться Ковпак... Вместе со Швайкой они вызвались указать это место. Поехали в горы и долго водили за собой гестаповцев... пока в сумерках не бежали, прыгнув один за другим со скалы... Швайка сломал ногу и был пристрелен разъяренными гестаповцами. А Федя бежал... Говорили хлопцы, что встречал его какой-то лейтенант среди чехословацких партизан. И письмо он привез к партизанской жинке Наташе и маленькому сыну.
Не знаю, что писал он в этом письме.
Многие бывшие ковпаковцы живут и трудятся и по сей день.
Тысячи пройденных километров, сотни боев, тысячи убитых врагов вот чем славен путь дивизии имени Ковпака, полка имени Руднева.
Через 9 месяцев, 14 октября 1944 года, в день освобождения Советской Украины от немецких захватчиков, на той же трибуне в Киеве Никита Сергеевич Хрущ?в, говоря о партизанах Украины, так оценивал наши дела:
"Много партизанских отрядов Украины прославило своими блестящими рейдами по тылам противника. Партизанское соединение славного сына украинского народа дважды Героя Советского Союза генерал-майора Ковпака с начала Отечественной войны прошло по тылам врага свыше 18 тыс. километров. Крупные боевые рейды осуществили партизанские соединения дважды Героя Советского Союза генерал-майора Федорова, соединение Героя Советского Союза генерал-майора Сабурова, соединение Героя Советского Союза генерал-майора Вершигоры, кавалерийское соединение Героя Советского Союза генерал-майора Наумова, соединение полковника Мельникова и другие.
Украинские советские партизаны вписали много славных героических страниц в летопись Великой Отечественной войны".
Но здесь в числе других отмечены уже и дела новой смены, второго призыва ковпаковцев.
Все они твердо знают, что только потому, что партия организовала и повела за собой весь великий советский народ, - добились мы успехов в борьбе против врага. И светлый образ комиссара моей жизни Семена Руднева водил нас в бой.
Послесловие
Автор рассказал в этой книге только об одном отряде, одном боевом коллективе. В нем было и хорошее, и плохое, и типичное, и частное. Случай и место, где застала тебя война, определяют меру твоей ноши. Наше место было на коне, на тачанке, в походах. А ноша - Карпаты... Пусть они никому из моих товарищей, советских людей, не будут упреком, как мне когда-то:
"А ты был в Петсамо?"
Есть другое мерило долга и совести. И никого из нас не освобождает от них история.
Есть у советских людей совесть - совесть всего человечества партия большевиков... Мудрая, строгая, животворящая сила истории. Не дает она поблажек ни нытикам, ни маловерам, не прощает сюсюкающих, вдохновляет миллионы передовых людей и перевоспитывает отсталых.
Победа нашей Родины - страны с чистой совестью - вот что воодушевляло и подымало всех нас, солдат Советской Армии великого народа.
Еще не кончилась война, когда я начал писать эту книгу... Многое еще было не узнано и не понято, не было связи событий, были только горькие и радостные факты и думы о товарищах, о живых и сложивших буйные головы...
Мы знали о главном в этой войне, о подвигах великой армии, о героизме народа по ту сторону фронта, о героях советского тыла.
Но о чем рассказать раньше всего? Не лучше ли рассказать о том, что увидел своими глазами, пережил, перечувствовал?
Писалась книга легко. Мне она доставляла удовольствие: вспоминать. Вспоминать и горести, и ошибки, и небольшие наши победы.
Была лишь одна трудность - найти в себе мужество говорить обо всем только правду.
Это - не роман и не повесть, а просто - записки-воспоминания.