Страница:
— Есть! — ответили из рации.
— Подождем… — задумчиво произнес следователь.
— Таисия!
— Ты меня звал? Что случилось? — входя, спросила жена.
Он сурово смотрел на нее, просто пронизывая взглядом.
— Сядь, — скомандовал он.
Таисия послушно села, в изумлении глядя на мужа.
— Тая, мне нужно с тобой поговорить. Таисия пожала плечами:
— Хорошо. О чем?
— Объясни, каким образом бумаги из моего личного сейфа попали к Самойлову? — спросил он.
Таисия вздрогнула, тоже изменившись в лице.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — она изобразила удивление.
Буравин испытующе смотрел на нее, и в его тоне не было ничего хорошего:
— Я повторяю: где мои бумаги? Те, что лежали в сейфе! Это ты их взяла?
— Какие бумаги? Что за бред, Витя? Как ты смеешь меня обвинять? — изображала невинность Таисия.
Буравин в ярости ударил кулаком по столу:
— Смею! Потому что они не могли просто так исчезнуть, а потом появиться у Самойлова!
Таисия недовольно поджала губы:
— Я ничего не понимаю в твоих бумагах, и ты это прекрасно знаешь.
— А мне кажется, я тебя недооценивал. Все ты прекрасно понимаешь, — отрубил он.
Неожиданно Таисия усмехнулась:
— Нет, Витя, у тебя этот номер не пройдет. Буравин в изумлении посмотрел на нее:
— Какой номер?
Таисия, продолжая усмехаться, сказала:
— Что, думаешь, я не понимаю? Ты специально меня обвиняешь, чтобы оправдать свои подлые поступки по отношению ко мне!
Буравин был удивлен и даже слегка растерян.
— Что?
А Таисия продолжала гнуть свою линию, уверенно и спокойно:
— Неужели ты думаешь, что мне выгодно было тебя разорять? Ведь мы же одна семья! Включи логику! До недавнего времени ты рассуждал довольно здраво.
— Именно здравый смысл мне подсказывает, что бумаги взяла ты, — объяснил Буравин.
Таисия покачала головой, вздохнув:
— Плохой из тебя детектив. Вспомни первый закон юриспруденции: ищи, кому выгодно! А если кому-то и выгодно было тебя разорить, так это семейству Самойловых! Вспомни, может, ты говорил о своем личном сейфе Полине? — насмешливо уточнила она.
Буравин возмутился:
— Что за чушь, при чем здесь Полина? Таисия гневно ответила:
— А при том! Тебе твоя любовь глаза застила! Где гарантии, что Полина не плетет против тебя интриги на пару со своим мужем?
— Да то, что ты говоришь, — это полный бред! — и Буравин пристально посмотрел ей в глаза. — Тая, не уходи от ответа! Не заговаривай мне зубы!
Таисия с вызовом заявила:
— А мне обидно, что ты ведешь со мной такой разговор и в таком тоне!
— Ну а что, что еще я должен думать? — хмуро отозвался он.
Не знаю! Возможно, тот, кто взял бумаги, хотел меня подставить… Но я здесь ни при чем! Ну какая, какая мне польза от твоего разорения, ответь?! Буравин задумался, качая головой:
— Я не знаю, какой тебе резон и какая выгода меня разорять, но я уверен, что без тебя не обошлось! Лучше признайся сама! Ты в этом замешана?
— Нет! — Таисия смотрела на него твердо и с искренней верой в собственную непричастность.
Но Виктор все равно ей не верил:
— Ну смотри! Я ведь все равно узнаю правду, и не дай Бог, ты меня обманула! — мрачно подытожил он.
Таисия не выдержала:
— «Не дай Бог, узнаешь» — и что? Что? Ты мне угрожаешь?
Буравин, уже уставший от этой перепалки, сдержанно ответил:
— Мне бы очень не хотелось, чтобы ты оказалась в этом замешана. Если ты ни при чем, извини.
В глазах Таисии сверкнули азарт и ярость:
— А если все-таки замешана? Мне просто интересно, что ты мне сделаешь, убьешь?
— Что означают твои слова? Это значит, что ты признаешься в том, что бумаги взяла ты? — изумленно спросил Виктор.
Таисия бесстрашно выкрикнула:
— Да! Да, это я сделала! И что? Ну, убей меня теперь за это!
— Но как ты могла, Таисия? — спросил он.
— Ты сам меня довел! — отрезала она. Буравин в недоумении переспросил:
— Я?
— Да, ты! Ты бросил меня! Оставил одну! Что мне оставалось делать? — не унималась Таисия.
— И поэтому ты меня предала?! — изумился Виктор. Таисия гневно кинула ему в лицо:
— Это не я тебя предала, а ты меня!
Буравин, не в силах поверить в сказанное Таисией, настойчиво повторил:
— Значит, ты вынула из сейфа документы и отдала их Самойлову? Это так, Тася?
И он сделал шаг к Таисии. Она испуганно попятилась. Таисия уже успела пожалеть о том, что призналась, и начала оправдываться:
— Он… он меня заставил… Он сыграл на моей слабости, на моих чувствах, он пообещал, что после этого ты ко мне вернешься, — со страхом глядя на Буравина, залепетала она. На глазах у нее появились слезы: — Витя, я была как в тумане… Ты ушел, и я была согласна на все, лишь бы ты опять был со мной…
Буравин был потрясен:
— Тася… Неужели ты думала, что вернешь меня с помощью такого предательства?
— Я клянусь тебе, Витя! Я не понимала, для чего ему эти документы. Я ничего не знала… Он сказал, что они ему нужны… что у вас общие дела… Я же не думала, что он может так поступить! Ведь он был твоим другом, Витя! Почему ты мне не веришь, Витя?
Буравин смотрел на нее со смешанным чувством жалости и презрения:
— Потому что не могу поверить. Я прекрасно помню, что в тот момент, когда Борис объявил мне, что я разорен, ты тоже была в кабинете. И ты торжествовала, Тася! Я помню твою улыбку…
Таисия сделала вид, что потрясена.
— Как ты мог такое подумать? Для меня эта новость тоже была шоком! Я просто не знала, что сказать… как поступить… — горячо запротестовала она.
— А почему ты вообще оказалась с Борисом в кабинете? И именно в этот момент? Не слишком ли странное совпадение? — в Викторе вновь пробудились подозрения.
Таисия поспешила их развеять:
— Я пришла к тебе, Витя… И решила подождать… Клянусь, это чистая случайность! Я понятия не имела, что он тебя разорит! — Буравин недоверчиво покачал головой, было видно, что он сомневается. И Таисия выдвинула последний аргумент: — И потом, ты же мой муж, Витя! Я не работаю, деньги мне даешь ты. Как я могла помогать разорить тебя, если от этого зависит благополучие моей семьи? Мое и нашей дочери? Неужели я хотела сама лишить себя всего, пустить по миру? Ты же понимаешь, что вместе с тобой разорились и мы с Катей.
Она опять всхлипнула, потихоньку наблюдая за Буравиным. Последний аргумент произвел на него впечатление.
— Да… похоже на правду… — протянул он. — Но если я узнаю, что ты мне врала… И что ты все же затеяла это вместе с Борисом.
— Нет! Я же поклялась! — прижала руки к груди Таисия.
Буравин мрачно сказал:
— И я тебе тоже клянусь. Если ты была заодно с Самойловым, ты меня больше никогда не увидишь.
Смотритель стоял на катере и ждал сыновей. Настроение у него было далеко не мирное. Неожиданно у него зазвонил мобильный. Звонил Жора.
— Жора! Где тебя носит, твою мать? Ты нашел Толика? — загремел в трубку отец.
— Да. Но с ним возникли проблемы… — начал Жора.
— Какие проблемы? Тащи его сюда, нам ехать нужно, время теряем! — продолжал орать смотритель.
— Я знаю, шо он… он отказался ехать. Сказал, что передумал… Чтобы мы уезжали одни… Дал мне в челюсть и куда-то ушел…
Смотритель помрачнел:
— Что? Что значит «куда-то»? А ты почему не пошел за ним? Идиот! Бегом на маяк, и если найдешь его там, тащи на катер. Ясно?
Жора послушно кивнул, как будто отец мог его видеть, и, вытянувшись чуть ли не в струнку, крикнул:
— Да, папа!
Смотритель отключил телефон и пробормотал:
— Ни на кого нельзя понадеяться. Надо все делать самому!
Заперев сундук, он в сердцах ушел с катера.
А Толик уже мысленно попрощался со свободой: он принял решение идти в милицию и признаться в похищении Леши.
Но на подходе к зданию милиции его неожиданно окликнули:
— Толик!
Толя вздрогнул и резко обернулся: он не мог не узнать голос отца.
Злой смотритель подошел к нему и сквозь зубы прошипел:
— Что, щеник, сдать нас решил? Толик на мгновение растерялся:
— Да, папа… Я хотел во всем признаться…
— Молчи, придурок! Ты посмел пойти против отца? — и он отвесил сыну крепкую затрещину. Толик сник, испуганно глядя на отца. Смотритель взял его за шиворот и потащил:
— Быстро! Уходим, идиот! На катер!
— Подожди, папа… я объясню… я не хочу уезжать… — лепетал Толик.
Но отец пригрозил:
— Еще хоть слово вякнешь, и я тебя убью! Заткнись и перебирай ногами! Живее!
Смотритель пинками загнал Толика на катер.
— Папа, выслушай меня! Я никуда не хочу плыть! Я хочу остаться здесь, в городе… — продолжал объяснять сын.
— Никто не спрашивает, чего ты хочешь, щенок! Вырастил предателя! Ишь ты, Павлик Морозов выискался! Да я шкуру с тебя спущу! — и он пнул Толика. Тот чуть не со слезами в голосе взмолился:
— Папа! Подожди! Я всю жизнь был послушным, делал, как ты скажешь. Но у меня есть и свое мнение!
Отец перебил его:
— Что? Свое мнение?! Да ты мне всем обязан, гаденыш!
Сколько я для тебя сделал? А ты оказался неблагодарной тварью!
Толик испуганно смотрел на него:
— Ты все неправильно понял, папа! Я не собирался тебя предавать. Вы с Жорой могли уплыть, куда угодно… Я хотел все взять на себя. Просто я понял, что не смогу жить с такой тяжестью на душе…
Отец с усмешкой смерил его взглядом:
— Ты смотри, о душе заговорил! Спохватился! Раньше надо было думать, придурок!
Решительно отодвинув Толика в сторону, он начал сматывать канат, готовясь отчаливать.
— Помогай давай. Швартовы держи! Сейчас „отчалим.
— А Жора? — осторожно спросил Толик. Смотритель быстро набрал номер на мобильнике. Голос оператора равнодушно сообщил: «Абонент временно недоступен».
— Черт! Теперь этот где-то шляется! — в сердцах отшвырнул телефон смотритель.
— Наслышан о ваших успехах. Нетрадиционная медицина, похвально! Значит, вы теперь пропагандируете эти методы лечения? — спросил врач.
Маша пожала плечами:
— А что делать, если ваша медицина не помогает?
— Ну, вы вправе делать то, что считаете более правильным, конечно, хотя я бы на вашем месте не был столь самоуверенным. У Леши на самом деле тяжелый случай, — предупредил он.
— А разве вы не помните, как я уже вытаскивала Лешу? — спросила Маша.
— Ну что ж, попытка — не пытка. Удачи, — улыбнулся врач.
Маша вышла в коридор, где сидела убитая горем Полина.
Маша с сочувствием наклонилась над ней:
— Здравствуйте… Полина слабо улыбнулась:
— Я рада, что вы пришли.
— Я обещаю вам, я постараюсь сделать все, что смогу! — заверила ее Маша, но Полина только вздохнула:
— Я бы очень хотела, чтобы ты помогла Леше, но врачи не дают никаких надежд.
— Надежда есть всегда! Вы должны верить в чудо. Если есть хоть какой-то шанс, что я помогу Леше, я должна это сделать, — уверенно сказала Маша. — Я поговорила с врачом, получила разрешение…
— Спасибо, — прошептала Полина. Маша вошла в Лешину палату. Увидев ее, Леша счастливо улыбнулся:
— Маша, я… так рад тебя видеть… Я нормально, держусь…
Маша была растрогана, в ее глазах стояли слезы:
— Леша, прости, я не знала, что ты в больнице, я бы пришла раньше!
Алеша слабо улыбнулся:
— Маша… Я так ждал тебя! Я так надеялся, что ты придешь и поможешь мне.
Маша, с нежностью глядя на него, прошептала:
— Я тебе обещаю: я сделаю все, чтобы тебе помочь. Но я лечу тебя для Кати, ты должен быть счастлив со своей невестой, она тебя так любит.
Алеша задумчиво взглянул на Машу:
— Может быть, она и любит, не знаю… Но я понял другое, Маша. Я люблю тебя.
Маша в изумлении смотрела на него, боясь поверить в услышанное.
— Почему ты молчишь? Ты слышала? Я люблю тебя… — повторил Леша.
Маша грустно объяснила:
— Я боюсь поверить тебе…
— Почему? — недоумевая, спросил он.
— Потому что у тебя есть невеста. И она тебя очень любит…
Алеша попытался возразить, но Маша остановила его жестом.
— Катя любит тебя, иначе она не позвала бы меня сюда… И ты ее любишь. Вы такая чудесная пара… А ко мне ты испытываешь обычную благодарность, которую принимаешь за любовь.
Леша горячо запротестовал:
— Нет, Маша. Поверь мне, я не ошибаюсь. Я действительно тебя люблю. И у меня было время понять это.
— Но ты совсем недавно собирался жениться на Кате, — все еще недоверчиво напомнила Маша.
— Я думал, что не нужен тебе. Ты ведь ушла от меня. Погналась за деньгами, за славой…
Маша воскликнула:
— Это не так! Ты совсем ничего не знаешь, Леша… Леша упрямо замотал головой:
— И знать не хочу. Сядь ко мне поближе, Маша. Дай мне руку…
Маша протянула ему руку, Алеша взял ее и сжал:
— Вот так… Мне всегда становится лучше, когда я держу тебя за руку…
— Тебе очень больно? — участливо спросила Маша.
— С тобой я забываю о боли, — сказал Леша, с любовью глядя на Машу. Маша наклонилась над ним, мягко провела ладонью по лбу. Алеша закрыл глаза.
— Сейчас тебе станет легче, — пообещала Маша. Леша кивнул:
— Я готов так лежать хоть всю жизнь, лишь бы ты была рядом.»
Маша покачала головой:
— Хитрюга…
Неожиданно Леша сморщился от боли. Маша обеспокоенно спросила:
— Леша… Что с тобой? Алеша виновато улыбнулся:
— Кажется, боль стала сильнее. Маша растерянно смотрела на него:
— Как же так? Я ничего не понимаю… Тебе же раньше всегда это помогало.
— Я не знаю… Но когда ты раньше так делала, я чувствовал от твоих рук такую горячую, волну, — стал объяснять Леша, борясь с болью.
Маша взволнованно спросила:
— А теперь? Теперь не чувствуешь? Алеша с виноватым видом пожал плечами.
— Но я делаю то же самое… Абсолютно так же… — заверила его Маша.
— Я ничего не понимаю, Маша. Но сейчас все совсем не так, — прошептал он.
Маша обеспокоенно смотрела на Лешу: было видно, что ему становится все хуже. Он закусил губу и едва сдерживал стон, он не хотел, чтобы Маша поняла, как ему плохо.
— Тебе хуже? Лешенька… Скажи мне, — со страхом спросила Маша.
Алеша был больше не в силах сдерживать стон. Его лицо исказила мучительная гримаса.
Маша выбежала из палаты и закричала сидевшим в коридоре Полине и Кате:
— Скорее! Врача! Леше стало хуже!
Катя и Полина вскочили. Катя трясла Машу:
— Хуже? Почему?
— Не знаю. Я ничего не чувствую. Я не смогла ему помочь. Надо врача!
Жора, выполняя приказание отца, спешил к маяку. Зайдя внутрь, он позвал:
— Толик!
И вдруг увидел следователя, который вышел из-за угла. Жора остановился как вкопанный. Следователь усмехнулся:
— Ну, здравствуй, Жора.
Жора испуганно попятился назад, но там уже стояли милиционеры. Следователь иронично развел руками, как бы извиняясь, что, мол, вот так, не убежать тебе. Жора затравленно смотрел на него, понимая, что на этот раз серьезно влип.
Следователь сел напротив Жоры.
— Скажи нам, Георгий, где твой отец, твой брат? — начал он.
— А зачем вам они? — огрызнулся Жора. Следователь осадил его:
— Здесь вопросы задаю я.
— А, собственно, почему? Это мой дом, я здесь хозяин.
— Я задал тебе вопрос. И жду ответа, — настаивал следователь.
— Я не знаю. Что я им, нянька? Мужики здоровые, по делам каким-то пошли… Мне не докладывают, — буркнул Жора.
— Не ври. Ты знаешь, где они скрываются. Жора нагло заявил:
— А чего им скрываться? Они ни в чем не виноваты. Чего нам от ментов бегать?
— Значит, ты не догадываешься, почему у вас на маяке засада? Почему я тебя тут жду? — язвительно уточнил следователь.
Жора пожал плечами:
— Понятия не имею! Может, вам делать больше нечего?
— Ты мне не хами. Хуже будет, — жестко сказал следователь.
Жора продолжал храбриться:
— А что это вы мне угрожаете? Я свободный человек. А вы влезли незаконно в мое жилье, устроили здесь обыск! По какому праву? Имейте в виду, я буду жаловаться!
— Ах, ты решил права качать, щенок? — взвился следователь.
Жора не сдавался:
— Еще и оскорбляете? При свидетелях!
— Прекрати ломать комедию, Георгий. Тут тебе не цирк, а ты не клоун. Хочешь знать, на каких основаниях мы здесь? — грозно смотрел на него следователь.
— Да… Мечтаю услышать, — кивнул Жора.
— Смотри. Читать умеешь? — и он достал бумаги и показал их Жоре. — Вот мои законные основания. Это ордер на обыск. А это — на арест, гражданин Родь Георгий Михайлович. Так что будьте так любезны следовать за мной. Ну!
Жора испуганно смотрел на него:
— У вас нет оснований для ареста…
— Есть. К твоему сведению, Алексей Самойлов пришел в себя и рассказал, кто именно его похитил. Так что молодость свою ты проведешь за решеткой, герой.
Жора был страшно испуган, но решил продолжать прикидываться. Развалившись на стуле, он закинул нога за ногу:
— Ты мне тюльку не гони, начальник! На понт берешь! Не знаю я никакого Алексея Самойлова. Ясно?
— Влип ты, парень, по самое некуда. Так что лучше не тяни время, а содействуй следствию. Расскажи, где твои сообщники, — предупредил следователь.
Но Жора только зло ухмыльнулся:
— Я что, похож на предателя? Батю с братаном закладывать?
— Не доводи меня… — начал вставать следователь. Жора заносчиво выкрикнул:
— А что вы мне сделаете? Права не имеете! И вообще, без адвоката я вам ничего не скажу! Требую адвоката! Зачитайте мне мои права…
— Американских боевиков насмотрелся? Сейчас тебе и права будут, и адвокат! — зло прошипел следователь, беря Жору за шиворот и рывком поднимая со стула. — И камера казенная! И лет на двадцать небо в клеточку! Я тебе это гарантирую!
Следователь повернулся к милиционерам:
— Подгоните машину. Едем в отделение.
Жора был напуган, но старательно это скрывал. Следователь, Жора и милиционеры вышли из маяка. Жора шел под их конвоем, руки назад, но без наручников, он был зол и растерян, следователь же, наоборот, был несказанно доволен.
Самойлов приехал в офис и, на всех парах пройдя через приемную в свой кабинет, на ходу бросил Людочке:
— Люда, зайди ко мне. Срочно. Растерянная Людочка поспешила за ним. Самойлов, мрачный и сосредоточенный, жестким тоном спросил у нее:
— Люда, вы узнали, что с кораблем? Когда «Верещагин» вернется в порт?
У Людочки задрожали губы: она совершенно не понимала, в чем провинилась.
— Да… узнала…
Самойлов раздраженно поторопил:
— Ну. Я жду. Ты в состоянии два слова связать? Или так и будешь мычать?
Людочка не смогла сдержать слез. Сквозь рыдания она спросила:
— Что я вам сделала, Борис Алексеевич? Зачем вы так?
Но ее слезы только добавили масла в огонь:
— Лучше скажи, что ты не сделала. Черт! Никогда ничего не делается вовремя! Во всем полный бардак! А ты целыми днями только ногти красишь да по телефону лясы точишь! И за это я тебе плачу деньги?
— Я здесь работаю не ради денег… Я же ради вас осталась, Борис Алексеевич… — лепетала Людочка. Но Самойлов отыгрывался на ней по полной программе:
— Люда, когда корабль приходит в порт? Мне еще десять раз повторить?
— Пос-ле-завтра…. — еле выговорила Людочка, всхлипывая.
— Наконец-то, — демонстративно облегченно вздохнул Самойлов.
Людочка умоляюще смотрела на него:
— Борис Алексеевич… послушайте меня… Я никогда ничего… я же все только для вас… Любую просьбу… любой приказ… Вы же знаете, как я к вам отношусь…
— Все. Иди работай. У меня очень много дел, — грубо прервал он ее. Людочка смотрела на него растерянно: она была близка к отчаянию.
— Борис Алексеевич… Вы несправедливы. Я же для вас на все готова. Помните, вам нужна была подпись? Я вам ее достала. И к Кириллу Леонидовичу вы меня послали. Я же пошла… И слова не сказала.
Самойлову были неприятны ее напоминания. Он недовольно поморщился:
— Да, да, я прекрасно помню… Людочка всхлипнула:
— Думаете, мне приятно было… с этим стариком?! Но вы сказали, что вам очень нужно… и я ради вас…
Самойлов резко оборвал ее:
— Я же сказал, что очень тебе благодарен! Что еще надо? Ах да, понимаю…
И он полез в карман, достал кошелек и вынул приличную пачку денег. Протягивая их Людочке, он сказал:
— Вот. Возьми. За труды. Думаю, этого хватит?
Людочка в ужасе смотрела на деньги. Потом она перевела взгляд на Самойлова и, пряча руки за спину, отступила на шаг:
— Что вы делаете?
Самойлов недоуменно смерил ее взглядом:
— Плачу за твои услуги.
Людочка была оскорблена и унижена.
— Я не проститутка! Я не беру за это деньги! Я думала, что наши с вами отношения… Что вы оцените мою жертву… мою преданность…
Самойлов раздраженно осадил ее:
— Не знаю, что ты там себе нафантазировала! Но я тебе никаких обещаний не давал. Да, ты сходила по моей просьбе к вице-мэру. Вы с ним славно покувыркались… И что из этого? Не жениться же мне на тебе!
Людочка вздрогнула, как от удара, она смотрела на Самойлова с болью и обидой.
— Но я думала… что у нас с вами все серьезно… Я ради вас на все готова была, — залепетала она.
Самойлов, уже злясь, кивнул:
— Я это уже слышал. Ты берешь деньги?
— Нет… — замотала она головой. Самойлов спрятал деньги назад в кошелек:
— Как хочешь.
Не глядя на Людочку, он склонился над бумагами.
— Вы так себя вели со мной, что дали мне надежду… Помните, вы клялись, что всегда будете меня ценить… и целовали руки… — вновь напомнила Людочка.
Самойлов нервно отодвинул бумаги:
— Все, хватит! Скажи, Людмила, я разве клялся тебе в любви? Обещал, что мы будем вместе? Ты ведь прекрасно знаешь, что я женат.
— Но Полина Константиновна ушла. Я бы заботилась о вас… Стирала, варила… Ваша Полина неблагодарная! Она не понимает, кого потеряла!
Самойлов заскрежетал зубами.
— Не лезь не в свое дело. Ты, кажется, работаешь секретаршей? Так иди и работай. А личная жизнь начальства — не твоего ума дело! — закричал он.
— Борис Алексеевич… я не ожидала, что вы… Что я для вас просто секретарша… — запинаясь, сказала Людочка.
Самойлов резко спросил:
— А кто ты мне? Я вообще не понимаю, почему у нас возник этот разговор! Я плачу тебе зарплату, ты выполняешь свои обязанности. И давай больше не будем возвращаться к этой теме. — Самойлов склонился над бумагами, давая понять, что разговор окончен. Людочка стояла рядом, глядя на него полными слез глазами. Губы ее дрожали. Самойлов, не поднимая головы, бросил ей: — Все. Иди, работай.
Людочка резко повернулась и выбежала из кабинета. Закрыв за собой дверь, она вытерла слезы и прерывисто вздохнула. Сев за стол, она долго смотрела на телефон, но в конце концов сняла трубку. На лице ее была решимость.
Набрав номер Буравина, Людочка попросила:
— Алло… Я хочу поговорить с господином Буравиным.
Буравин ответил на звонок:
— Да. Это я. Слушаю вас.
— Виктор Гаврилович, это Людмила, — она перевела дыхание, собираясь с силами. — Мы могли бы с вами встретиться? Прямо сейчас?
— Конечно. Что-то случилось?
— Я хочу вам кое-что рассказать. Это очень важно, — сказала Людочка и оглянулась на дверь кабинета Самойлова. Есть вещи, которых даже безумно влюбленная женщина мужчине не прощает.
Рядом с отделением на домкрате стояла машина, и какой-то мужик менял переднее колесо. Он как раз только-только начал прикручивать колесо. Жора оценил ситуацию: он заметил, что у машины открыта дверца и в замке зажигания торчат ключи.
Его осенила отчаянная и безумная идея. Водитель тем временем продолжал закреплять колесо, прикручивая болты. Жора сделал два шага вперед, так что оказался впереди следователя и милиционеров. Резко оглянувшись на следователя и ментов, Жора увидел, что следователь в этот момент достает из кармана пачку сигарет, а милиционеры беседуют. Жора понял, что у него единственный шанс. И он резко рванул, добежал в два прыжка, заскочил в машину. Хозяин машины в этот момент только успел вставить в паз последний болт, но не успел его закрутить. Машина съехала с домкрата и рванула с места.
Следователь оглянулся на визг колес, но успел лишь увидеть, как уезжает машина с Жорой. Растерянный владелец машины смотрел ей вслед. Следователь отбросил сигарету и резко кинулся обратно к своей машине. Он вскочил в нее и бросился в погоню за Жорой.
Жора мчал по горному серпантину. Вслед за ним на предельной скорости летела машина следователя. Жора проходил повороты серпантина, не сбавляя скорости, следователь же перед поворотом притормаживал и постепенно начал отставать. Жора, заметив это, довольно улыбнулся.
— Наградил бог сыночками! Уроды! Одного придурка отловил, теперь второй исчез! — сетовал он.
— А куда он пошел, па? — спросил Толик. „
— На кудыкину гору! За тобой послал! Ну сколько можно? Нам давно пора когти рвать! Ни о чем не думаете! Все моим умом жить привыкли! — смотритель взял в руки канистру и встряхнул ее.
— Даже воды не набрали в дорогу!
— Подождем… — задумчиво произнес следователь.
* * *
Буравин попытался разобраться в тех деловых бумагах, которые были дома в сейфе. Он с удивлением обнаружил, что нужных бумаг там нет. Буравин изменился в лице и крикнул:— Таисия!
— Ты меня звал? Что случилось? — входя, спросила жена.
Он сурово смотрел на нее, просто пронизывая взглядом.
— Сядь, — скомандовал он.
Таисия послушно села, в изумлении глядя на мужа.
— Тая, мне нужно с тобой поговорить. Таисия пожала плечами:
— Хорошо. О чем?
— Объясни, каким образом бумаги из моего личного сейфа попали к Самойлову? — спросил он.
Таисия вздрогнула, тоже изменившись в лице.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — она изобразила удивление.
Буравин испытующе смотрел на нее, и в его тоне не было ничего хорошего:
— Я повторяю: где мои бумаги? Те, что лежали в сейфе! Это ты их взяла?
— Какие бумаги? Что за бред, Витя? Как ты смеешь меня обвинять? — изображала невинность Таисия.
Буравин в ярости ударил кулаком по столу:
— Смею! Потому что они не могли просто так исчезнуть, а потом появиться у Самойлова!
Таисия недовольно поджала губы:
— Я ничего не понимаю в твоих бумагах, и ты это прекрасно знаешь.
— А мне кажется, я тебя недооценивал. Все ты прекрасно понимаешь, — отрубил он.
Неожиданно Таисия усмехнулась:
— Нет, Витя, у тебя этот номер не пройдет. Буравин в изумлении посмотрел на нее:
— Какой номер?
Таисия, продолжая усмехаться, сказала:
— Что, думаешь, я не понимаю? Ты специально меня обвиняешь, чтобы оправдать свои подлые поступки по отношению ко мне!
Буравин был удивлен и даже слегка растерян.
— Что?
А Таисия продолжала гнуть свою линию, уверенно и спокойно:
— Неужели ты думаешь, что мне выгодно было тебя разорять? Ведь мы же одна семья! Включи логику! До недавнего времени ты рассуждал довольно здраво.
— Именно здравый смысл мне подсказывает, что бумаги взяла ты, — объяснил Буравин.
Таисия покачала головой, вздохнув:
— Плохой из тебя детектив. Вспомни первый закон юриспруденции: ищи, кому выгодно! А если кому-то и выгодно было тебя разорить, так это семейству Самойловых! Вспомни, может, ты говорил о своем личном сейфе Полине? — насмешливо уточнила она.
Буравин возмутился:
— Что за чушь, при чем здесь Полина? Таисия гневно ответила:
— А при том! Тебе твоя любовь глаза застила! Где гарантии, что Полина не плетет против тебя интриги на пару со своим мужем?
— Да то, что ты говоришь, — это полный бред! — и Буравин пристально посмотрел ей в глаза. — Тая, не уходи от ответа! Не заговаривай мне зубы!
Таисия с вызовом заявила:
— А мне обидно, что ты ведешь со мной такой разговор и в таком тоне!
— Ну а что, что еще я должен думать? — хмуро отозвался он.
Не знаю! Возможно, тот, кто взял бумаги, хотел меня подставить… Но я здесь ни при чем! Ну какая, какая мне польза от твоего разорения, ответь?! Буравин задумался, качая головой:
— Я не знаю, какой тебе резон и какая выгода меня разорять, но я уверен, что без тебя не обошлось! Лучше признайся сама! Ты в этом замешана?
— Нет! — Таисия смотрела на него твердо и с искренней верой в собственную непричастность.
Но Виктор все равно ей не верил:
— Ну смотри! Я ведь все равно узнаю правду, и не дай Бог, ты меня обманула! — мрачно подытожил он.
Таисия не выдержала:
— «Не дай Бог, узнаешь» — и что? Что? Ты мне угрожаешь?
Буравин, уже уставший от этой перепалки, сдержанно ответил:
— Мне бы очень не хотелось, чтобы ты оказалась в этом замешана. Если ты ни при чем, извини.
В глазах Таисии сверкнули азарт и ярость:
— А если все-таки замешана? Мне просто интересно, что ты мне сделаешь, убьешь?
— Что означают твои слова? Это значит, что ты признаешься в том, что бумаги взяла ты? — изумленно спросил Виктор.
Таисия бесстрашно выкрикнула:
— Да! Да, это я сделала! И что? Ну, убей меня теперь за это!
— Но как ты могла, Таисия? — спросил он.
— Ты сам меня довел! — отрезала она. Буравин в недоумении переспросил:
— Я?
— Да, ты! Ты бросил меня! Оставил одну! Что мне оставалось делать? — не унималась Таисия.
— И поэтому ты меня предала?! — изумился Виктор. Таисия гневно кинула ему в лицо:
— Это не я тебя предала, а ты меня!
Буравин, не в силах поверить в сказанное Таисией, настойчиво повторил:
— Значит, ты вынула из сейфа документы и отдала их Самойлову? Это так, Тася?
И он сделал шаг к Таисии. Она испуганно попятилась. Таисия уже успела пожалеть о том, что призналась, и начала оправдываться:
— Он… он меня заставил… Он сыграл на моей слабости, на моих чувствах, он пообещал, что после этого ты ко мне вернешься, — со страхом глядя на Буравина, залепетала она. На глазах у нее появились слезы: — Витя, я была как в тумане… Ты ушел, и я была согласна на все, лишь бы ты опять был со мной…
Буравин был потрясен:
— Тася… Неужели ты думала, что вернешь меня с помощью такого предательства?
— Я клянусь тебе, Витя! Я не понимала, для чего ему эти документы. Я ничего не знала… Он сказал, что они ему нужны… что у вас общие дела… Я же не думала, что он может так поступить! Ведь он был твоим другом, Витя! Почему ты мне не веришь, Витя?
Буравин смотрел на нее со смешанным чувством жалости и презрения:
— Потому что не могу поверить. Я прекрасно помню, что в тот момент, когда Борис объявил мне, что я разорен, ты тоже была в кабинете. И ты торжествовала, Тася! Я помню твою улыбку…
Таисия сделала вид, что потрясена.
— Как ты мог такое подумать? Для меня эта новость тоже была шоком! Я просто не знала, что сказать… как поступить… — горячо запротестовала она.
— А почему ты вообще оказалась с Борисом в кабинете? И именно в этот момент? Не слишком ли странное совпадение? — в Викторе вновь пробудились подозрения.
Таисия поспешила их развеять:
— Я пришла к тебе, Витя… И решила подождать… Клянусь, это чистая случайность! Я понятия не имела, что он тебя разорит! — Буравин недоверчиво покачал головой, было видно, что он сомневается. И Таисия выдвинула последний аргумент: — И потом, ты же мой муж, Витя! Я не работаю, деньги мне даешь ты. Как я могла помогать разорить тебя, если от этого зависит благополучие моей семьи? Мое и нашей дочери? Неужели я хотела сама лишить себя всего, пустить по миру? Ты же понимаешь, что вместе с тобой разорились и мы с Катей.
Она опять всхлипнула, потихоньку наблюдая за Буравиным. Последний аргумент произвел на него впечатление.
— Да… похоже на правду… — протянул он. — Но если я узнаю, что ты мне врала… И что ты все же затеяла это вместе с Борисом.
— Нет! Я же поклялась! — прижала руки к груди Таисия.
Буравин мрачно сказал:
— И я тебе тоже клянусь. Если ты была заодно с Самойловым, ты меня больше никогда не увидишь.
Смотритель стоял на катере и ждал сыновей. Настроение у него было далеко не мирное. Неожиданно у него зазвонил мобильный. Звонил Жора.
— Жора! Где тебя носит, твою мать? Ты нашел Толика? — загремел в трубку отец.
— Да. Но с ним возникли проблемы… — начал Жора.
— Какие проблемы? Тащи его сюда, нам ехать нужно, время теряем! — продолжал орать смотритель.
— Я знаю, шо он… он отказался ехать. Сказал, что передумал… Чтобы мы уезжали одни… Дал мне в челюсть и куда-то ушел…
Смотритель помрачнел:
— Что? Что значит «куда-то»? А ты почему не пошел за ним? Идиот! Бегом на маяк, и если найдешь его там, тащи на катер. Ясно?
Жора послушно кивнул, как будто отец мог его видеть, и, вытянувшись чуть ли не в струнку, крикнул:
— Да, папа!
Смотритель отключил телефон и пробормотал:
— Ни на кого нельзя понадеяться. Надо все делать самому!
Заперев сундук, он в сердцах ушел с катера.
А Толик уже мысленно попрощался со свободой: он принял решение идти в милицию и признаться в похищении Леши.
Но на подходе к зданию милиции его неожиданно окликнули:
— Толик!
Толя вздрогнул и резко обернулся: он не мог не узнать голос отца.
Злой смотритель подошел к нему и сквозь зубы прошипел:
— Что, щеник, сдать нас решил? Толик на мгновение растерялся:
— Да, папа… Я хотел во всем признаться…
— Молчи, придурок! Ты посмел пойти против отца? — и он отвесил сыну крепкую затрещину. Толик сник, испуганно глядя на отца. Смотритель взял его за шиворот и потащил:
— Быстро! Уходим, идиот! На катер!
— Подожди, папа… я объясню… я не хочу уезжать… — лепетал Толик.
Но отец пригрозил:
— Еще хоть слово вякнешь, и я тебя убью! Заткнись и перебирай ногами! Живее!
Смотритель пинками загнал Толика на катер.
— Папа, выслушай меня! Я никуда не хочу плыть! Я хочу остаться здесь, в городе… — продолжал объяснять сын.
— Никто не спрашивает, чего ты хочешь, щенок! Вырастил предателя! Ишь ты, Павлик Морозов выискался! Да я шкуру с тебя спущу! — и он пнул Толика. Тот чуть не со слезами в голосе взмолился:
— Папа! Подожди! Я всю жизнь был послушным, делал, как ты скажешь. Но у меня есть и свое мнение!
Отец перебил его:
— Что? Свое мнение?! Да ты мне всем обязан, гаденыш!
Сколько я для тебя сделал? А ты оказался неблагодарной тварью!
Толик испуганно смотрел на него:
— Ты все неправильно понял, папа! Я не собирался тебя предавать. Вы с Жорой могли уплыть, куда угодно… Я хотел все взять на себя. Просто я понял, что не смогу жить с такой тяжестью на душе…
Отец с усмешкой смерил его взглядом:
— Ты смотри, о душе заговорил! Спохватился! Раньше надо было думать, придурок!
Решительно отодвинув Толика в сторону, он начал сматывать канат, готовясь отчаливать.
— Помогай давай. Швартовы держи! Сейчас „отчалим.
— А Жора? — осторожно спросил Толик. Смотритель быстро набрал номер на мобильнике. Голос оператора равнодушно сообщил: «Абонент временно недоступен».
— Черт! Теперь этот где-то шляется! — в сердцах отшвырнул телефон смотритель.
* * *
Маша сидела в кабинете врача.— Наслышан о ваших успехах. Нетрадиционная медицина, похвально! Значит, вы теперь пропагандируете эти методы лечения? — спросил врач.
Маша пожала плечами:
— А что делать, если ваша медицина не помогает?
— Ну, вы вправе делать то, что считаете более правильным, конечно, хотя я бы на вашем месте не был столь самоуверенным. У Леши на самом деле тяжелый случай, — предупредил он.
— А разве вы не помните, как я уже вытаскивала Лешу? — спросила Маша.
— Ну что ж, попытка — не пытка. Удачи, — улыбнулся врач.
Маша вышла в коридор, где сидела убитая горем Полина.
Маша с сочувствием наклонилась над ней:
— Здравствуйте… Полина слабо улыбнулась:
— Я рада, что вы пришли.
— Я обещаю вам, я постараюсь сделать все, что смогу! — заверила ее Маша, но Полина только вздохнула:
— Я бы очень хотела, чтобы ты помогла Леше, но врачи не дают никаких надежд.
— Надежда есть всегда! Вы должны верить в чудо. Если есть хоть какой-то шанс, что я помогу Леше, я должна это сделать, — уверенно сказала Маша. — Я поговорила с врачом, получила разрешение…
— Спасибо, — прошептала Полина. Маша вошла в Лешину палату. Увидев ее, Леша счастливо улыбнулся:
— Маша, я… так рад тебя видеть… Я нормально, держусь…
Маша была растрогана, в ее глазах стояли слезы:
— Леша, прости, я не знала, что ты в больнице, я бы пришла раньше!
Алеша слабо улыбнулся:
— Маша… Я так ждал тебя! Я так надеялся, что ты придешь и поможешь мне.
Маша, с нежностью глядя на него, прошептала:
— Я тебе обещаю: я сделаю все, чтобы тебе помочь. Но я лечу тебя для Кати, ты должен быть счастлив со своей невестой, она тебя так любит.
Алеша задумчиво взглянул на Машу:
— Может быть, она и любит, не знаю… Но я понял другое, Маша. Я люблю тебя.
Маша в изумлении смотрела на него, боясь поверить в услышанное.
— Почему ты молчишь? Ты слышала? Я люблю тебя… — повторил Леша.
Маша грустно объяснила:
— Я боюсь поверить тебе…
— Почему? — недоумевая, спросил он.
— Потому что у тебя есть невеста. И она тебя очень любит…
Алеша попытался возразить, но Маша остановила его жестом.
— Катя любит тебя, иначе она не позвала бы меня сюда… И ты ее любишь. Вы такая чудесная пара… А ко мне ты испытываешь обычную благодарность, которую принимаешь за любовь.
Леша горячо запротестовал:
— Нет, Маша. Поверь мне, я не ошибаюсь. Я действительно тебя люблю. И у меня было время понять это.
— Но ты совсем недавно собирался жениться на Кате, — все еще недоверчиво напомнила Маша.
— Я думал, что не нужен тебе. Ты ведь ушла от меня. Погналась за деньгами, за славой…
Маша воскликнула:
— Это не так! Ты совсем ничего не знаешь, Леша… Леша упрямо замотал головой:
— И знать не хочу. Сядь ко мне поближе, Маша. Дай мне руку…
Маша протянула ему руку, Алеша взял ее и сжал:
— Вот так… Мне всегда становится лучше, когда я держу тебя за руку…
— Тебе очень больно? — участливо спросила Маша.
— С тобой я забываю о боли, — сказал Леша, с любовью глядя на Машу. Маша наклонилась над ним, мягко провела ладонью по лбу. Алеша закрыл глаза.
— Сейчас тебе станет легче, — пообещала Маша. Леша кивнул:
— Я готов так лежать хоть всю жизнь, лишь бы ты была рядом.»
Маша покачала головой:
— Хитрюга…
Неожиданно Леша сморщился от боли. Маша обеспокоенно спросила:
— Леша… Что с тобой? Алеша виновато улыбнулся:
— Кажется, боль стала сильнее. Маша растерянно смотрела на него:
— Как же так? Я ничего не понимаю… Тебе же раньше всегда это помогало.
— Я не знаю… Но когда ты раньше так делала, я чувствовал от твоих рук такую горячую, волну, — стал объяснять Леша, борясь с болью.
Маша взволнованно спросила:
— А теперь? Теперь не чувствуешь? Алеша с виноватым видом пожал плечами.
— Но я делаю то же самое… Абсолютно так же… — заверила его Маша.
— Я ничего не понимаю, Маша. Но сейчас все совсем не так, — прошептал он.
Маша обеспокоенно смотрела на Лешу: было видно, что ему становится все хуже. Он закусил губу и едва сдерживал стон, он не хотел, чтобы Маша поняла, как ему плохо.
— Тебе хуже? Лешенька… Скажи мне, — со страхом спросила Маша.
Алеша был больше не в силах сдерживать стон. Его лицо исказила мучительная гримаса.
Маша выбежала из палаты и закричала сидевшим в коридоре Полине и Кате:
— Скорее! Врача! Леше стало хуже!
Катя и Полина вскочили. Катя трясла Машу:
— Хуже? Почему?
— Не знаю. Я ничего не чувствую. Я не смогла ему помочь. Надо врача!
Жора, выполняя приказание отца, спешил к маяку. Зайдя внутрь, он позвал:
— Толик!
И вдруг увидел следователя, который вышел из-за угла. Жора остановился как вкопанный. Следователь усмехнулся:
— Ну, здравствуй, Жора.
Жора испуганно попятился назад, но там уже стояли милиционеры. Следователь иронично развел руками, как бы извиняясь, что, мол, вот так, не убежать тебе. Жора затравленно смотрел на него, понимая, что на этот раз серьезно влип.
Следователь сел напротив Жоры.
— Скажи нам, Георгий, где твой отец, твой брат? — начал он.
— А зачем вам они? — огрызнулся Жора. Следователь осадил его:
— Здесь вопросы задаю я.
— А, собственно, почему? Это мой дом, я здесь хозяин.
— Я задал тебе вопрос. И жду ответа, — настаивал следователь.
— Я не знаю. Что я им, нянька? Мужики здоровые, по делам каким-то пошли… Мне не докладывают, — буркнул Жора.
— Не ври. Ты знаешь, где они скрываются. Жора нагло заявил:
— А чего им скрываться? Они ни в чем не виноваты. Чего нам от ментов бегать?
— Значит, ты не догадываешься, почему у вас на маяке засада? Почему я тебя тут жду? — язвительно уточнил следователь.
Жора пожал плечами:
— Понятия не имею! Может, вам делать больше нечего?
— Ты мне не хами. Хуже будет, — жестко сказал следователь.
Жора продолжал храбриться:
— А что это вы мне угрожаете? Я свободный человек. А вы влезли незаконно в мое жилье, устроили здесь обыск! По какому праву? Имейте в виду, я буду жаловаться!
— Ах, ты решил права качать, щенок? — взвился следователь.
Жора не сдавался:
— Еще и оскорбляете? При свидетелях!
— Прекрати ломать комедию, Георгий. Тут тебе не цирк, а ты не клоун. Хочешь знать, на каких основаниях мы здесь? — грозно смотрел на него следователь.
— Да… Мечтаю услышать, — кивнул Жора.
— Смотри. Читать умеешь? — и он достал бумаги и показал их Жоре. — Вот мои законные основания. Это ордер на обыск. А это — на арест, гражданин Родь Георгий Михайлович. Так что будьте так любезны следовать за мной. Ну!
Жора испуганно смотрел на него:
— У вас нет оснований для ареста…
— Есть. К твоему сведению, Алексей Самойлов пришел в себя и рассказал, кто именно его похитил. Так что молодость свою ты проведешь за решеткой, герой.
Жора был страшно испуган, но решил продолжать прикидываться. Развалившись на стуле, он закинул нога за ногу:
— Ты мне тюльку не гони, начальник! На понт берешь! Не знаю я никакого Алексея Самойлова. Ясно?
— Влип ты, парень, по самое некуда. Так что лучше не тяни время, а содействуй следствию. Расскажи, где твои сообщники, — предупредил следователь.
Но Жора только зло ухмыльнулся:
— Я что, похож на предателя? Батю с братаном закладывать?
— Не доводи меня… — начал вставать следователь. Жора заносчиво выкрикнул:
— А что вы мне сделаете? Права не имеете! И вообще, без адвоката я вам ничего не скажу! Требую адвоката! Зачитайте мне мои права…
— Американских боевиков насмотрелся? Сейчас тебе и права будут, и адвокат! — зло прошипел следователь, беря Жору за шиворот и рывком поднимая со стула. — И камера казенная! И лет на двадцать небо в клеточку! Я тебе это гарантирую!
Следователь повернулся к милиционерам:
— Подгоните машину. Едем в отделение.
Жора был напуган, но старательно это скрывал. Следователь, Жора и милиционеры вышли из маяка. Жора шел под их конвоем, руки назад, но без наручников, он был зол и растерян, следователь же, наоборот, был несказанно доволен.
Самойлов приехал в офис и, на всех парах пройдя через приемную в свой кабинет, на ходу бросил Людочке:
— Люда, зайди ко мне. Срочно. Растерянная Людочка поспешила за ним. Самойлов, мрачный и сосредоточенный, жестким тоном спросил у нее:
— Люда, вы узнали, что с кораблем? Когда «Верещагин» вернется в порт?
У Людочки задрожали губы: она совершенно не понимала, в чем провинилась.
— Да… узнала…
Самойлов раздраженно поторопил:
— Ну. Я жду. Ты в состоянии два слова связать? Или так и будешь мычать?
Людочка не смогла сдержать слез. Сквозь рыдания она спросила:
— Что я вам сделала, Борис Алексеевич? Зачем вы так?
Но ее слезы только добавили масла в огонь:
— Лучше скажи, что ты не сделала. Черт! Никогда ничего не делается вовремя! Во всем полный бардак! А ты целыми днями только ногти красишь да по телефону лясы точишь! И за это я тебе плачу деньги?
— Я здесь работаю не ради денег… Я же ради вас осталась, Борис Алексеевич… — лепетала Людочка. Но Самойлов отыгрывался на ней по полной программе:
— Люда, когда корабль приходит в порт? Мне еще десять раз повторить?
— Пос-ле-завтра…. — еле выговорила Людочка, всхлипывая.
— Наконец-то, — демонстративно облегченно вздохнул Самойлов.
Людочка умоляюще смотрела на него:
— Борис Алексеевич… послушайте меня… Я никогда ничего… я же все только для вас… Любую просьбу… любой приказ… Вы же знаете, как я к вам отношусь…
— Все. Иди работай. У меня очень много дел, — грубо прервал он ее. Людочка смотрела на него растерянно: она была близка к отчаянию.
— Борис Алексеевич… Вы несправедливы. Я же для вас на все готова. Помните, вам нужна была подпись? Я вам ее достала. И к Кириллу Леонидовичу вы меня послали. Я же пошла… И слова не сказала.
Самойлову были неприятны ее напоминания. Он недовольно поморщился:
— Да, да, я прекрасно помню… Людочка всхлипнула:
— Думаете, мне приятно было… с этим стариком?! Но вы сказали, что вам очень нужно… и я ради вас…
Самойлов резко оборвал ее:
— Я же сказал, что очень тебе благодарен! Что еще надо? Ах да, понимаю…
И он полез в карман, достал кошелек и вынул приличную пачку денег. Протягивая их Людочке, он сказал:
— Вот. Возьми. За труды. Думаю, этого хватит?
Людочка в ужасе смотрела на деньги. Потом она перевела взгляд на Самойлова и, пряча руки за спину, отступила на шаг:
— Что вы делаете?
Самойлов недоуменно смерил ее взглядом:
— Плачу за твои услуги.
Людочка была оскорблена и унижена.
— Я не проститутка! Я не беру за это деньги! Я думала, что наши с вами отношения… Что вы оцените мою жертву… мою преданность…
Самойлов раздраженно осадил ее:
— Не знаю, что ты там себе нафантазировала! Но я тебе никаких обещаний не давал. Да, ты сходила по моей просьбе к вице-мэру. Вы с ним славно покувыркались… И что из этого? Не жениться же мне на тебе!
Людочка вздрогнула, как от удара, она смотрела на Самойлова с болью и обидой.
— Но я думала… что у нас с вами все серьезно… Я ради вас на все готова была, — залепетала она.
Самойлов, уже злясь, кивнул:
— Я это уже слышал. Ты берешь деньги?
— Нет… — замотала она головой. Самойлов спрятал деньги назад в кошелек:
— Как хочешь.
Не глядя на Людочку, он склонился над бумагами.
— Вы так себя вели со мной, что дали мне надежду… Помните, вы клялись, что всегда будете меня ценить… и целовали руки… — вновь напомнила Людочка.
Самойлов нервно отодвинул бумаги:
— Все, хватит! Скажи, Людмила, я разве клялся тебе в любви? Обещал, что мы будем вместе? Ты ведь прекрасно знаешь, что я женат.
— Но Полина Константиновна ушла. Я бы заботилась о вас… Стирала, варила… Ваша Полина неблагодарная! Она не понимает, кого потеряла!
Самойлов заскрежетал зубами.
— Не лезь не в свое дело. Ты, кажется, работаешь секретаршей? Так иди и работай. А личная жизнь начальства — не твоего ума дело! — закричал он.
— Борис Алексеевич… я не ожидала, что вы… Что я для вас просто секретарша… — запинаясь, сказала Людочка.
Самойлов резко спросил:
— А кто ты мне? Я вообще не понимаю, почему у нас возник этот разговор! Я плачу тебе зарплату, ты выполняешь свои обязанности. И давай больше не будем возвращаться к этой теме. — Самойлов склонился над бумагами, давая понять, что разговор окончен. Людочка стояла рядом, глядя на него полными слез глазами. Губы ее дрожали. Самойлов, не поднимая головы, бросил ей: — Все. Иди, работай.
Людочка резко повернулась и выбежала из кабинета. Закрыв за собой дверь, она вытерла слезы и прерывисто вздохнула. Сев за стол, она долго смотрела на телефон, но в конце концов сняла трубку. На лице ее была решимость.
Набрав номер Буравина, Людочка попросила:
— Алло… Я хочу поговорить с господином Буравиным.
Буравин ответил на звонок:
— Да. Это я. Слушаю вас.
— Виктор Гаврилович, это Людмила, — она перевела дыхание, собираясь с силами. — Мы могли бы с вами встретиться? Прямо сейчас?
— Конечно. Что-то случилось?
— Я хочу вам кое-что рассказать. Это очень важно, — сказала Людочка и оглянулась на дверь кабинета Самойлова. Есть вещи, которых даже безумно влюбленная женщина мужчине не прощает.
* * *
Следователь привез Жору на допрос. Они вышли из машины. Следователь был в прекрасном настроении. Он шел чуть позади Жоры и уже прикидывал план допроса.Рядом с отделением на домкрате стояла машина, и какой-то мужик менял переднее колесо. Он как раз только-только начал прикручивать колесо. Жора оценил ситуацию: он заметил, что у машины открыта дверца и в замке зажигания торчат ключи.
Его осенила отчаянная и безумная идея. Водитель тем временем продолжал закреплять колесо, прикручивая болты. Жора сделал два шага вперед, так что оказался впереди следователя и милиционеров. Резко оглянувшись на следователя и ментов, Жора увидел, что следователь в этот момент достает из кармана пачку сигарет, а милиционеры беседуют. Жора понял, что у него единственный шанс. И он резко рванул, добежал в два прыжка, заскочил в машину. Хозяин машины в этот момент только успел вставить в паз последний болт, но не успел его закрутить. Машина съехала с домкрата и рванула с места.
Следователь оглянулся на визг колес, но успел лишь увидеть, как уезжает машина с Жорой. Растерянный владелец машины смотрел ей вслед. Следователь отбросил сигарету и резко кинулся обратно к своей машине. Он вскочил в нее и бросился в погоню за Жорой.
Жора мчал по горному серпантину. Вслед за ним на предельной скорости летела машина следователя. Жора проходил повороты серпантина, не сбавляя скорости, следователь же перед поворотом притормаживал и постепенно начал отставать. Жора, заметив это, довольно улыбнулся.
* * *
В это же время смотритель, нервничая, вглядывался в дорогу: им пора было сматываться из города, а Жоры все не было.— Наградил бог сыночками! Уроды! Одного придурка отловил, теперь второй исчез! — сетовал он.
— А куда он пошел, па? — спросил Толик. „
— На кудыкину гору! За тобой послал! Ну сколько можно? Нам давно пора когти рвать! Ни о чем не думаете! Все моим умом жить привыкли! — смотритель взял в руки канистру и встряхнул ее.
— Даже воды не набрали в дорогу!