Страница:
* * *
Таисия и Катя обсуждали, как прошла встреча в больнице. Было приятно сознавать, что они все сделали правильно, разыграли как по нотам. Результат превзошел все ожидания. Они даже решили по этому поводу немного выпить.— За нашу маленькую победу! За умных женщин! — предложила тост Таисия.
— За победу! — поддержала маму Катя, выпила и рассмеялась. — Да, видел бы меня сейчас Леша! Несчастная беременная женщина с бокалом шампанского!
— Да уж, ты не должна выходить из образа, — предупредила ее Таисия. — Ты все-таки ждешь его ребенка.
— Мама, нет, ну как же все оказалось просто! Я и не думала, что он так быстро поверит! — радовалась Катя.
— Главное, он отреагировал именно так, как нам надо! Бедный благородный мальчик…
— Отреагировал он действительно правильно. Хотя не думаю, что он счастлив от этого, — заметила недовольно Катя.
— А тебе надо, чтобы он был счастлив, или чтобы он был с тобой? — поинтересовалась Таисия.
— Со мной, конечно! В конце концов, он меня любил. И сильно любил. Это чувство может вернуться! Я даже знаю, что для этого нужно сделать. Но без тебя у меня ничего бы не получилось! А как ты эффектно притащила эту Полину! Какой классный спектакль получился!
— Вот так-то, милая моя, всегда слушай меня. Я тебе плохого не посоветую, — сказала довольная Таисия. — Сейчас самое главное — не нарушить правила игры. Ты не должна фальшивить. Никто не должен заподозрить, что ты не беременна на самом деле.
— Я с удовольствием поиграю, но ты мне должна помочь! Я должна быть страдающей и несчастной, это я могу. Но… расскажи мне, какие на самом деле симптомы у беременных женщин? — попросила Катя. — Я же не знаю.
— Ничего приятного в этом нет. По утрам тебя тошнит, все время хочется спать. Бывает, что падаешь в обмороки. Капризничаешь. Да, моментально расстраиваешься из-за самых незначительных вещей, плачешь…
Катя слушала как завороженная:
— Как интересно!
— И еще: постоянно напоминай Леше, что ты страдаешь из-за того, что носишь его ребенка, пусть он чувствует себя виноватым.
— А он будет так себя чувствовать? — засомневалась Катя.
— А куда он денется?
— Послушай, мам, а что мы будем делать потом, когда у меня будет срок побольше? — заволновалась Катя. — Не буду же я носить подушку!
Но Таисия все продумала:
— Нет, конечно! Я положу тебя в больницу, тебе дадут справку о выкидыше. Но только после свадьбы, не раньше.
Они еще немного выпили, помолчали, и Таисия вдруг озабоченно сказала:
— Что-то мне эта затея уже перестала нравиться…
— Почему? Все так чудесно складывается. Ты же сама придумала притвориться беременной…
— Придумала… Но теперь сомневаюсь…
— Да все отлично получилось, мам! Теперь Лешеньке не отвертеться… И эта дурочка мне его сама на блюдечке поднесет.
— Ой, не знаю, что тут хорошего. Все равно я не хочу, чтобы ты выходила за Лешу… Не будешь ты с ним счастлива.
— Буду! Я своего умею добиваться. Вся в тебя, мамуля…
— В тебе сейчас говорит упрямство. Ты вбила себе в голову, что должна за него выйти — и больше ничего не хочешь слышать. Но рассуди здраво: ведь тебе придется жить с инвалидом. Леша никогда не встанет. Зачем тебе губить свою молодость? Кругом полно красивых, здоровых ребят.
— Ну, почему ты считаешь меня такой меркантильной, мама? Почему не веришь, что я действительно люблю Лешу? Просто люблю, понимаешь?
— Я тебя хорошо знаю, дочка…
— Не знаешь! Леша мне нужен! И я ни за что не уступлю его Маше! Неужели ты думаешь, что я допущу, чтобы она его у меня отняла?
Таисия вдруг прозрела:
— Так, может быть, дело совсем не в твоей великой любви? Мне кажется, ты не Лешу любишь, а просто ненавидишь Машу. И хочешь как можно больнее ей досадить. Доказать, что ты лучше… Мне кажется, ты ошибаешься, Катя. Ты честолюбива, у тебя бешеное самолюбие, амбиции. Ты не привыкла, чтобы тебе отказывали. Может, ты просто не можешь смириться с тем, что Леша предпочел тебе эту девочку? Которую ты сама считаешь ниже себя?
— Ты думаешь, я не понимаю, что такое любовь? Прекрасно понимаю, мамочка. Я уже достаточно взрослая…
— Любовь и ненависть такие сильные чувства, что их нетрудно принять одно за другое… — задумчиво рассуждала Таисия.
— Мам! Ты что такое говоришь? Ты сама себя послушай! Это же полная чепуха! — рассмеялась Катя.
Ты скоро поймешь, что я права, Катя. И я прошу тебя только об одном: пока не поздно, подумай хорошенько. Не торопись, взвесь все «за» и «против»..Когда ты выйдешь замуж и на весь город раструбишь о своей любви к неизлечимо больному инвалиду, тебе уже будет трудно повернуть назад. Отступать будет некуда, Катя… Господи, какое счастье, что на самом деле ты не беременна!
— А мне, наоборот, жалко, что я не беременна на самом деле! — призналась Катя.
— Да ты что! Зачем вам ребенок! Ты еще молодая, да и Леша может навсегда инвалидом остаться. Не нужна тебе эта обуза!
— Почему ты все решаешь за меня, мама?
— Да потому что я тебе посоветовала обмануть Лешу, а не заводить с ним детей на самом деле!
— А мне стыдно, что я начала строить нашу будущую жизнь на обмане!
— Стыдно? Тогда не обманывай. Кто тебя заставляет? Пойди, признайся. Только он тебя тут же бросит, милочка. И ты это прекрасно знаешь.
— Нет. Не бросит. Ты знаешь, какое у него было лицо, когда я ему сказала о ребенке? Такое… восторженное, мечтательное… Он взял меня за руку и так посмотрел.
— Ты хочешь сказать, что Леша обрадовался такому известию? — недоверчиво переспросила Таисия.
— Да, мама! У него даже голос изменился. Он так нежно со мной говорил… так бережно. Мне даже жалко стало, что я на самом деле не ношу его ребенка.
— Ну, если он так реагирует, тогда поздравляю. Пожалуй, ты можешь теперь вить из него веревки!
— Представляешь, я наконец-то почувствовала свою власть над ним. Кажется, он выполнит все, что я прикажу, любой каприз, любую прихоть. — Катя даже зажмурилась. — Это такой кайф, мама. Такое ощущение… непередаваемое.
— Я тебя понимаю. Это действительно очень сладкое чувство… Вот только не пришла бы потом горечь.
Девичник закончился. Катя понимала, что затеяла опасную лживую игру, но выйти из нее уже не могла. И потом ей так хотелось сыграть роль беременной.
Сан Саныч пришел на прием к следователю, чтобы рассказать о том, где может прятаться смотритель. Как и любой человек, попавший в милицию, он слегка робел в этих строгих кабинетах.
— Можно… войти? — спросил Сан Саныч, остановившись на пороге.
— Ты уже зашел. Проходи, Сан Саныч. Что-то случилось? — спросил Буряк.
— Гриша, я вот по какому поводу. Я тут слышал по радио сообщение о том, что Михаил, смотритель маяка, скрывается от милиции.
— Так… и что?
— Я знаю, где он может скрываться! — сообщил Сан Саныч.
— Что ты знаешь?
— Не точно, конечно, но предполагаю, где он может быть.
— И где же? — следователь был настроен скептически.
— В катакомбах.
— Интересно, и почему именно там? Почему не за городом, например? Или еще где?
— Только там! Поверь мне, я знаю, что говорю, — упрямо настаивал на своем Сан Саныч.
— Но в наших катакомбах человека можно искать годами — и не найти! И более того, самим сгинуть.
— Можно. Но я его там найду!
— Саныч, перестань геройствовать! Это же опасно, — покачал головой следователь.
— Да нет же! Мишка там, потому что знает эти катакомбы как свои пять пальцев, и я не хуже.
Следователь устало вздохнул:
— Ну, откуда, откуда у тебя такая уверенность?
— Мы с ним в детстве дружили, вместе лазили по этим катакомбам. Я пойду и найду его.
— Нет. Один даже и не думай туда ходить! Это очень опасный преступник. Для его поимки нужно разрабатывать специальную операцию.
— Да какие операции? — кипятился Сан Саныч. — Вы же время теряете, Гриша, неужели ты не понимаешь? Он там, там!
— Дождись, пока я все организую, и тогда мы возьмем тебя как проводника.
В этот момент вошел милиционер:
— Григорий Тимофеевич, вы просили собрать данные на Ирину и Якова Гнатюков — вот они.
— Спасибо, можете идти.
Следователь увидел, что обиженный Сан Саныч собрался уходить, и остановил его:
— Саныч, подожди минутку. Посмотри. Эта твоя Ирина, которая пыталась купить бриллианты, — та еще дамочка!
— Да? Что-то интересное?
— Не то слово! Как ты думаешь, если она работала технологом на «алмазной трубке» в городе Мирном, захочет ли она купить какие-то бриллианты в нашем заштатном городке?
— Зачем? Глупость какая-то…
— Вот именно. И муж ее — ей под стать. Кстати, посмотри на эту фотографию.
Следователь протянул Сан Санычу фото Якова из сводки.
— Тебе этот человек не знаком?
Сан Саныч внимательно рассмотрел фото.
— Нет, не знаком.
— Жаль… — сказал следователь.
Потом он пририсовал на фотографии Якова маску и повернул ее к Сан Санычу:
— А так?
— Да это же он! Он! Точно! — оживился Сан Саныч. — Тот, который с пистолетом… Бриллианты он забрал!
Следователь был доволен:
— Тогда все сходится! Этот-джентльмен уже отсидел семь лет в тюрьме в Якутии за грабеж и теперь совершил подобное преступление в наших краях.
— Да, дела…
— Значит, они вместе с Ириной специально приехали в наш город, чтобы отправить контрабандой бриллианты, скорее всего похищенные в Мирном. Это нужно проверить.
Следователь скорее рассуждал вслух сам с собой, но Сан Саныч внимательно слушал.
— Конечно, проверь. Вдруг…
— Помнится, она как будто случайно оказалась в порту и была понятой, когда мы извлекали контейнер с контрабандой, и видела, что бриллиантов там нет. Потом они вышли на след бриллиантов, Ирина для отвода глаз пообещала их у тебя купить, а тем временем Яков пробрался в твой дом и ограбил тебя.
— Скорее всего, так и было! — согласился Сан Саныч.
— А потом он вдруг умер… — продолжил следователь. — Кстати, когда тебя пытались ограбить?
— Во вторник.
— Ага, а на следующий день он умер. И его кремировали. Интересно. Нужно срочно навестить Ирину. Иди, Саныч, я займусь бриллиантами. А ты о катакомбах пока и не думай! Понял?
— Понял.
Пока следователь собирался на встречу с Ириной, она не теряла времени даром. Она набрала номер телефона и сказала:
— Алло, это турагентство «Стерх»? Добрый день. Мне срочно нужны две горящие путевки в Израиль.
Буравин привычно позвал секретаршу и не услышал ответа. Он посмотрел на часы, потом подошел к Людочкиному столу и заметил, что вещей ее тоже нет. Он все понял и решил ей позвонить.
— Люда, где вы? Почему не на работе?
— Я уволилась. Я не могу больше работать с Борисом Алексеевичем!
— Я понимаю. Скажите, Люда, а со мной вы согласны работать?
После небольшого разговора, в котором Людочка услышала много хорошего о себе и своих деловых качествах, она вернулась в офис.
Буравин не скрывал, что доволен:
— Здравствуй, Людочка. Рад видеть тебя на рабочем месте!
— Огромное спасибо, что взяли меня на работу!
— Да нет, это тебе спасибо, Людочка! Если бы не твой мужественный поступок, я был бы нищим.
— Я просто исправила свою же ошибку, — потупилась Людочка.
— Ты мужественно поступила, признав это. Только впредь, надеюсь, ты не подсунешь мне пустой лист?
— Что вы, конечно, нет!
— Ну, приступай к работе, Людочка.
— Слушаюсь! Хотите кофе?
— Твой фирменный? Очень!
Через несколько минут офис заполнил прекрасный аромат кофе. Работа началась.
Работала и Полина. Она закончила описание украшений, найденных в Алешином шаре, и ждала звонка о результатах экспертизы.
Наконец-то позвонили. Экспертиза показала, что украшения были сделаны из сплава, который, вероятно, использовали атланты. А ведь поначалу никто не верил, что такой способ плавки действительно существует!
* * *
Самойлов застал дома только Костю.— Привет, — сказал ему сын.
— Очень хорошо, что ты здесь.
— Ничего хорошего. К тому же я скоро ухожу, — буркнул Костя.
— Что ты такой мрачный?
— А чего радоваться? Настроение паршивое.
— У меня для тебя новость. Ты знаешь, что я скоро стану дедом?
— Чего? — не понял Костя.
— Катя ждет ребенка от Леши.
— Нет. Этого не может быть! Это… это несправедливо!
— Я понимаю твои чувства, сын. Ты ее любишь, для тебя это известие — настоящий шок… Но и ты должен понять: ребенок — это серьезно. Это накладывает на Лешу ответственность и определенные обязательства…
— А как же теперь я?.. — Костя совсем сник.
— Катя выйдет за Алешу замуж. И тебе придется с этим смириться.
— Отец, но ведь ты сам говорил мне, что за любовь нужно бороться. Любыми способами! Несмотря ни на что!
— Но тогда я еще не знал, что скоро у меня будет внук…
Раздался телефонный звонок, и Самойлов снял трубку.
— Ну что, Боря? Ты решил все свои дела?
— Да, Ира. Все в порядке.
— Отлично. Тогда нам надо уехать как можно скорее.
— Хорошо. Я закажу билеты.
— Я уже заказала. Путевки и билеты готовы. Мы улетаем сегодня вечером. В двадцать ноль пять, — сообщила Ирина.
— Сегодня? — удивился Самойлов.
— Тянуть больше нельзя. Я собираю вещи. Когда тебя ждать?
Самойлов посмотрел на часы:
— Я сейчас соберусь и приеду за тобой.
Он положил трубку и вернулся к разговору с Костей.
— Я не верю, что это правда! Не верю! Этого не может быть! — Костя чуть не плакал.
— Это так, Костя. Тебе придется поверить.
— Но я не хочу ее терять! Как я буду жить дальше?! Без Кати? Я себе не представляю!
— Катя любит твоего брата. У них будет семья и ребенок. А тебе, Костя, надо взять себя в руки и не мешать им.
— Нет! Я пойду к.Кате! Я с ней поговорю. Она не должна выходить за Лешку!
— Ты ничего не изменишь, — жестко сказал Самойлов.
— Но я не могу спокойно смотреть, как они ломают свои жизни и губят мою!
— Посмотри правде в глаза, Костя. Ты должен оставить Катю в покое. Я знаю, что тебе надо сделать.
— Что?
— Уехать отсюда. Как можно дальше. Навсегда. Дело в том, что мы с тетей Ирой решили уехать за границу. Ты можешь присоединиться к нам. И на новом месте мы все начнем сначала.
— Нет! Я не смогу жить там, где нет Кати! Как ты не понимаешь? Я должен ее видеть! Хоть изредка… хоть издали…
— Прекрати истерику! — потребовал Самойлов. — Не будь тряпкой! Принимай все, как есть. Стисни зубы, перетерпи. Ты же мужик!
— Нет! — закричал Костя и ринулся к двери.
— Стой! Ты куда?
— Я должен ее увидеть!
* * *
Не найдя поддержки у следователя, Сан Саныч, задумавшись, шел домой. Его тревожила только одна мысль: он хотел бы поймать смотрителя сам. Сан Саныч шел по виноградной аллее, когда его внимание привлек какой-то сверток, затерявшийся в винограднике. Сан Саныч подумал, а потом поднял его и развернул.То, что предстало его глазам, потрясло его: в шапку с прорезями был завернут… пистолет! Сан Саныч внимательно рассмотрел свою находку. Сопоставив факты, он пришел к выводу, что это вещи Якова. После недолгого раздумья Сан Саныч сунул пистолет и шапочку в карман и поспешил домой.
Маша, несчастная и подавленная, сидела на кухне перед бабой Зиной, которая суетилась вокруг нее с блюдом оладий:
— Машуня, съешь хоть парочку. У тебя весь день крошки во рту не было.
Маша грустно помотала головой:
— Не могу, бабуля. Кусок в горло не лезет… — и тяжело вздохнула.
Бабушка, видя, что она с трудом сдерживает слезы, стала увещевать:
— Ну что же делать, раз так вышло? Это жизнь, Маша. А она не только коврижки да пряники нам готовит. Перетерпеть надо, пережить…
Маша горько возразила:
— Ну, почему в жизни все так несправедливо? Почему этой Кате одни пряники, а мне только кнуты достаются? Чем я виновата? Разве я не имею права на счастье?
Баба Зина с жалостью смотрела на внучку:
— Имеешь, Маша. Ты, как никто, заслуживаешь счастья. И оно к тебе придет. Вот увидишь. Рано или поздно…
Маша горько махнула рукой:
— Не утешай меня. Я же знаю, что ничего хорошего меня не ждет. У меня все судьба отнимает. — Она печально посмотрела на бабушку. — Сначала я потеряла любимого. Теперь друга. Только я поверила, что у нас с Лешей все хорошо… а теперь получается, что я сама должна отдать его Кате?
Зинаида тяжело вздохнула:
— Ничего не поделать, детка. Раз так получилось, что Катя от него ребенка ждет, то придется тебе отойти в сторонку.
Маша кивнула:
— Да я понимаю. Теперь Леша должен на ней жениться. Он не имеет права оставить своего ребенка…
— И ты не имеешь права у дитя отца отнимать. Да и Катя, какая бы она ни была, тоже ведь девчонка еще. Ей тоже ни к чему горе хлебать. Ведь она Леше верила, он жениться обещал, — объясняла Зинаида.
— Да все я понимаю, бабуля. На чужом несчастье счастья не построишь, — тоскливо ответила Маша.
В глазах ее неожиданно блеснули слезы и хлынули ручьем. Слезы катились по щекам, а Маша их словно не замечала:
— Но почему Катя будет строить свое счастье на моем горе?
Зинаида не знала, что ей ответить, она обняла Машу и, как маленькую, погладила по голове. Маша тяжело вздохнула и стала вытирать слезы:
— Все, бабуленька, все… Я уже успокоилась…
В этот момент в дом вошел Сан Саныч. Он был в возбужденном состоянии, но старался выглядеть спокойным. В кармане пиджака он сжимал пистолет.
— Ну что, Саня, сходил в милицию? — поднялась ему навстречу Зинаида.
— Сходил, Зин, все в порядке, — кивнул он.
— И они согласились, чтоб ты провел их по катакомбам? — уточнила Зинаида.
Сан Саныч даже подбоченился:
— А куда им деваться? Кроме меня, никто все ходы-выходы не знает.
— Ох, хвастун! — укоризненно махнула рукой Зинаида.
— Так что сейчас Григорий Тимофеевич облаву подготовит и пойдем с ним искать Мишку-смотрителя… — пояснил Саныч.
Зинаида озабоченно посмотрела на него:
— Так сколько времени пройдет, пока они подготовят? Мишка тоже все ходы знает, уйдет за город, и никогда не найдете…
— Найдем, — успокоил ее Саныч, но она переживала все больше.
— А вдруг не успеете?! Скроется негодяй… И Алеша за свои муки не отомщенным останется, и за гибель Толика никто не ответит…
Маша, охваченная тем же волнением, смотрела на Сан Саныча:
— Надо его поскорее поймать, Сан Саныч! Он должен за все ответить!
Сан Саныч серьезно посмотрел на них обеих и твердо пообещал:
— Я не дам Мишке уйти. Найти его и помочь задержать — дело моей чести. Помнишь, Зина, как я его на корабль взял, а он меня же и подставил? Предал меня, дружок детства голоштанного…
— Помню, Саня. Ты на берег его списал. Вот он злобу-то на тебя и затаил, — подтвердила Зинаида.
— Да. Страшный человек стал Мишка. Подлый, хищный. А ведь в детстве хороший пацан был. Это жадность его сгубила… Все хотел себе кусок пожирнее урвать. — Сан Саныч вздохнул и продолжил с угрозой в голосе: — Ничего… Встретимся с ним на узкой дорожке… За все он мне ответит!
Баба Зина с тревогой взглянула на него:
— Ты только один в катакомбы не суйся, Саныч! Опасно это!
Сан Саныч отвел взгляд, чтобы Зинаида ничего не заподозрила:
— Да что ты, Зин! Я ж в своем уме! Тем более что облаву так сразу не подготовишь. А Григорий с обыском уехал. Так что раньше завтра и не получится.
Зинаида посочувствовала:
— Ты ж изведешься до завтра весь… Он охотно подхватил:
— Да, Зин, не усижу на месте, может, мне пока на рыбалку сходить, а? В ночь…
— Ну, сходи… — Зинаида с сомнением пожала плечами.
— Точно! Посижу на косе, бычков тебе наловлю. Пожаришь с помидорами на завтрак. — Он решительно встал и направился на чердак. — Пойду снасти соберу. А ты мне тормозок приготовь, Зин. Ну как обычно…
Зинаида захлопотала, собирая Сан Санычу еду на рыбалку, укладывая вареную картошку, лук, колбасу. Маша, наблюдая за ней, нервничала:
— Почему милиция так медлит? Почему они сразу не пошли в катакомбы?
— Не все так просто, Маша. Там, знаешь, сколько ходов-выходов. Говорят, километров на сто тянутся, а то и на двести! А перекрыть надо все, а то Мишка почует опасность и уйдет. Так что в этом деле лучше все тщательно подготовить. Ошибки быть не должно, — объяснила ей бабушка.
— Хоть бы они его нашли поскорее и арестовали! Это же нелюдь, а не человек! Даже собственных сыновей погубил! Как мне Толика жалко, бабушка. Прям стоит перед глазами, как живой, — со слезами в голосе сказала Маша.
— Да. Бедный мальчик. Такой был тихий, покладистый, мухи никогда не обидит. Я поверить не могу, что он мог Лешу похитить!
— Это все из-за смотрителя! Я бы, бабуля, его если б встретила, плюнула бы в лицо! Я столько сил в Лешу вложила, на ноги поставила. Он уже совсем здоровый был. А теперь из-за него — снова инвалид! — гневно воскликнула Маша.
Зинаида с жалостью смотрела на нее:
— Не думай о Леше. У него судьба другая. Женится, ребенок будет.
Маша отвернулась:
— Я и не думаю…
— Ты еще встретишь свое счастье. Чай, не один Леша на свете! — сказала Зинаида.
— Для меня — один… — упрямо прошептала Маша. Бабушка строго погрозила ей пальцем:
— Выбрось эти мысли из головы, Маша. Не станешь же ты ребенка сиротить. Я тебя не так воспитывала. Не брать чужого приучала. А это — чужое. Раз уж у них с Катей так далеко зашло, уйди с дороги, детка.
Маша кивнула:
— Конечно, я не стану им мешать.
Пусть живут, как умеют. Это их дела. А у нас своя жизнь, — сурово подвела итог Зинаида и завязала еду в узелок. Потом открыла буфет, достала водку и фляжку, перелила немного водки во фляжку и завинтила крышку со словами:
— И что это Санычу на рыбалку приспичило? Никак на месте не сидится.
А Сан Саныч в это время проверял пистолет. Сидя за столом, он умело разбирал оружие: в нем оказались все патроны, кроме одного. Сан Саныч одобрительно хмыкнул, спрятал пистолет в карман и достал походный рюкзак. Сложив в рюкзак теплый свитер и фонарик, Сан Саныч направился было к двери, но вовремя спохватился и, хлопнув себя по лбу, вернулся за удочками. Теперь уже в полной готовности он спустился вниз.
Маша говорила бабушке:
— Выходит, наврала тебе все цыганка. Или ты сама что-то напутала, бабуля. Не может Леша быть моим суженым. Зря ты волновалась.
— Почему ты так решила? — не поняла та.
— Потому что если верить в то, что все предначертано судьбой, то, значит, он — Катина судьба, а не моя. Ведь это она носит его ребенка, — объяснила Маша.
— Может, я и ошиблась. Тогда тем более забудь его — и все, — протянула Зинаида задумчиво.
— Легко сказать… Я готова уйти с дороги, отдать его Кате, потому что ребенок должен жить в семье, с мамой и папой. Но забыть Лешу? Я не могу себе это приказать. — Маша с болью смотрела на бабушку. — Разве я могу убить в себе любовь к нему?
Зинаида вздохнула:
— В таком деле, Машенька, время — лучший лекарь. Знаешь, как люди говорят: перемелется — мука будет.
— Не мука, а мука, бабуля… Я понимаю, что должна отказаться от Леши. Но у меня внутри все протестует! — воскликнула Маша горестно.
В кухню с удочками и рюкзаком вошел Сан Саныч и обратился к Зинаиде:
— Все, Зин, я готов. Пойду, что ли? Как раз на вечернюю зарю успею. Клев пойдет…
— Ну, с Богом. — Зинаида вручила Сан Санычу сверток с едой. — Вот, здесь все, как ты любишь: и картошечка, и лучок.
— А пятьдесят граммов положила? — хитро прищурился он.
Зинаида усмехнулась:
— Все на месте, не переживай. Когда вернешься-то?
— Я ж сказал: утром к завтраку жди. Бычков жарить будем. Их на косе — тьма-тьмущая, — и Сан Саныч поцеловал Зинаиду.
Когда он вышел, Зинаида перекрестила его вслед.
Сан Саныч пошел из дома через виноградную аллею. Дойдя до конца аллеи, он хитро оглянулся и— спрятал удочки в виноградник.
После этого, полный мрачной решимости, он направился в катакомбы — искать смотрителя…
* * *
Озабоченный, Женя зашел в палату Леши. Тот, не обратив внимания на состояние друга, радостно приветствовал его:— Привет, Жень. Как здорово, что ты пришел. Мне с тобой посоветоваться надо.
— Я потому и пришел, Леша. Я все знаю, — опередил его Женя.
— И что ты думаешь? — с надеждой посмотрел на него Леша.
— Ты сошел с ума! — прямо заявил Женя. Леша горько усмехнулся:
— Я на твоем месте тоже так решил бы. Но видишь, как получилось…
— Не понимаю я тебя, Лешка! Ты же любишь Машу. Как же ты мог допустить, чтобы Катя забеременела?
Леша пожал плечами:
— Люблю… Но так получилось, Жень. Маша куда-то исчезла, бросила меня, а Катя была рядом, поддерживала.
— Ну и дурак же ты, Лешка! Как ты можешь сравнивать? Маша — чудесная девушка, чуткая, скромная, а твоя Катя… — начал распаляться Женя.
— Перестань, Жень. Я же не могу теперь ее бросить, — Леша прервал его.
— Но должен же быть какой-то выход! — не желал сдаваться Женя.
— Мама мне посоветовала признать ребенка, но на Кате не жениться, — кивнул Леша.
Женя обрадованно взглянул на друга:
— Твоя мама — умная женщина! Это отличный вариант!
Леша грустно покачал головой:
— Да. Только проблема в том, что я не могу так поступить.
— Интересно, почему? — с удивлением спросил Женя.
— Как ты не понимаешь? Это просто непорядочно! Я обещал Кате жениться, мы подали заявление в ЗАГС. Она ждет ребенка и вправе требовать, чтобы я выполнил обещание.