— Да, Яша, побереги себя. Тем более, что еще есть женщины в русских селеньях.
* * *
   Кирилл под давлением жены решил все-таки сходить к врачу. Уже в больнице он засомневался в своем решении.
   — Я не понимаю, Руслана, зачем мы пришли, я и так все про себя знаю.
   — Нет, Кирилл. Мы должны использовать самую малейшую возможность, чтобы постараться тебя вылечить. Я не хочу упрекать себя в том, что чего-то для тебя не сделала.
   — Ну и какой в этом смысл? Подумай сама, Руслана. Ну, проживу я на день больше.
   — Пускай нам удастся вырвать у смерти только один день. Зато мы проживем его с тобой вместе! — твердо сказала Руслана. — Мы будем бороться за каждый твой день, Кирилл. Не опускай руки! Я люблю тебя, Кирилл. И я не позволю тебе отказываться от своей жизни! Я буду всегда рядом с тобой.
   — Спасибо, родная. Я зайду один. Подожди меня здесь. Мне так будет легче.
   Кирилл зашел и поздоровался:
   — Привет, Иван!
   — Хорошо, что ты пришел, Кирилл. Садись. Как дела?
   — Все как обычно.
   — Боли усилились?
   — Терпимо, Ваня. Ты лучше скажи, зачем ты позвонил моей жене? Зачем ты ей все рассказал и разрешил приехать? Я ведь просил тебя…
   Онколог нервно покрутил в руках бланки направлений:
   — Руслана сама позвонила. Я же говорил, что она обо всем догадается. А ты бы хотел, чтобы я скрывал от нее правду? Я больше не мог врать! Я ведь твой друг, Кирилл…
   — Друг… Как же ты не понимаешь? Я не хотел, чтобы Руслана видела мои последние дни!
   — А я не хотел, чтобы ты умирал один!
   — Я не хотел, чтобы она видела мою слабость, мою беспомощность. Как же ты не можешь понять? Я ведь люблю ее! Я не хочу, чтобы она страдала, видя мои мучения. Мне все равно умирать… Но ее от этого я мог оградить!
   — Ты эгоист, Кирилл.
   — Это почему? — удивился Кирилл.
   — Ты все решил за нее сам. А ты подумал е ее чувствах? Руслана тебя так любит. Думаешь, она не чувствует, что с тобой происходит? Да она извелась там, в этой хваленой Швейцарии! Волновалась за тебя, переживала, ,что не может ничем помочь. Руслана правильно сделала, что приехала! И очень хорошо, что она теперь с тобой рядом!
   — Ты прав, Иван. Я эгоист. Потому что, если честно, я очень рад, что Руслана сейчас со мной. Мне ее так не хватало.
   — Вот видишь! В общем, вот что, Кирилл. Я думаю, тебе надо еще раз пройти обследование. Возьмем анализы, сделаем томограмму.
   — Зачем зря тратить время, Ваня? Ведь это не имеет смысла…
   — Почему не имеет смысла, Кирилл? Я тебя не понимаю.
   — Да все ты прекрасно понимаешь! Объясни мне, зачем это обследование? И ты, и я знаем, что я умру. И знаем, что скоро… Так что изменится? Ну увидишь ты, что эта проклятая опухоль стала больше, что метастазы дошли до мозга. От этого станет кому-нибудь легче?
   — Ты пойми, Кирилл, это моя работа. А вдруг я что-то упустил, чего-то не заметил. Я должен все знать!
   — Да… я понимаю. Тебе историю болезни надо заполнять, отчеты писать. Ну что ж… Делай свою работу, Ваня. Я согласен.
   После всех процедур и анализов Кириллу хотелось только одного — побыстрее уйти, но Руслана хотела дождаться результатов.
   Кирилл решительно потянул жену из этого неприятного для него помещения:
   — Пойдем, Русланка!
   — Подожди. Куда ты меня тащишь? — сопротивлялась Руслана.
   — Давай пошлем эту больницу ко всем чертям! Завалимся сейчас с тобой в хороший ресторан, забудем про всех этих врачей, про все анализы! Я хочу провести мои последние дни с радостью! — Кирилл больше не хотел ожидания и нервотрепки.
   — Нет, Кирилл. Мы дождемся результатов обследования. Я хочу знать всю правду, — жена села на стул и показала всем своим видом, что не уйдет, пока не разберется во всем сама.
   Кирилл немного опешил:
   — Я не думал, что ты у меня такой командир! Просто железная леди!
   — Приходится быть железной. Господи, Кирилл, если бы ты знал, как я тебя люблю!
   — И я тебя люблю, Русланка. Мне так тебя не хватало все это время.
   — Зачем же ты меня отправил в эту чертову Швейцарию?
   — Хотел, чтобы ты запомнила меня, сильным и бодрым…
   — Дурак ты, Кирилл! Какой же ты дурак! Мы так бездарно потратили несколько месяцев! Последних, драгоценных месяцев… Мы ведь могли провести их вместе! Неужели ты думал, что я так глупа, что поверила тебе? Думал, я не замечаю, что ты стараешься скрыть от меня свою боль? Да разве я могла развлекаться, зная, как тебе плохо, зная, что ты тут совсем один!
   — Прости, Русланочка… Я ошибался…
   — Помнишь, когда мы венчались, обещали друг другу всегда быть вместе. И в радости, и в горе.
   Кирилл обнял ее и серьезно сказал:
   — Я хочу, чтобы ты запомнила: дороже тебя у меня никого нет.
   В это время из кабинета вышел врач и пригласил их:
   — Кирилл, Руслана, зайдите ко мне. У меня есть для вас важные новости.
   Руслана взволнованно вскочила. Кирилл замер. Вот они — новости о будущем. Только какие?
   — Новости у меня очень важные, — сказал онколог. — По результатам обследования получается, что. картина болезни очень изменилась. Я бы сказал, кардинально.
   — Видимо, у меня и двух месяцев уже нет, — сказал Руслане Кирилл. — Не зря я не хотел сюда идти. Как чувствовал.
   — Изменился не только прогноз, — продолжил врач. — Но и диагноз. Похоже, он был ошибочным.
   — В чем ошибка? В сроках? Я умру раньше? Когда?
   — По срокам я теперь не могу сказать ничего определенного. Дело в том, что в течении болезни произошел неожиданный поворот. Даже не представлял, что такое может быть.
   — Наверное, когда болезнь так быстро прогрессирует, ничего невозможно точно предугадать, — предположил Кирилл.
   — Иван Петрович, неужели нельзя хоть как-то остановить болезнь? — взмолилась Руслана. — Назначить новый курс лечения или сделать операцию. Мы на все готовы!
   — В этом нет необходимости. Я уже использовал все известные медицине средства лечения! Сейчас речь идет совсем о другом. Я двадцать лет работаю в онкологии, но никогда такого не видел. Чтобы последняя стадия заболевания, колоссальный рост опухоли, и вдруг раз — и все! Взяла и остановилась.
   — Что? — переспросила Руслана.
   — По всем моим прогнозам опухоль должна была к этому моменту увеличиться в два раза. А она… она перестала расти! — сообщил врач. — Опухоль замерла, абсолютно не увеличилась с момента предыдущего осмотра. Должен признаться, что я растерян. В моей практике такое впервые. Скажи, Кирилл, ты принимал какие-нибудь препараты, кроме тех, что назначил я?
   — Никаких. Честно говоря, и из назначенных я пил только обезболивающие.
   — И ты больше нигде не лечился? Может, прошел какой-нибудь экспериментальный курс?
   — Нет.
   — Значит, лечение болезни в последнее время отсутствовало полностью. И как ты себя чувствовал?
   — У меня исчезли боли. Боли прошли сами. Без таблеток.
   — Вообще-то это невозможно, — заметил врач. — Я пока не могу точно определить, что произошло. Научных объяснений у меня нет. Единственное, что я могу сейчас сказать: такое ощущение, будто организм вдруг активно включился в борьбу с болезнью.
   — Но если организм начал бороться с болезнью, он может ее победить? — с надеждой спросила Руслана.
   — Сейчас рано делать подобные выводы.
   — Но по поводу сроков ты можешь мне что-нибудь сказать? Сколько мне теперь осталось? — вернулся к самому страшному для себя вопросу Кирилл.
   — Пожалуйста, не бери меня за горло. То, что с тобой произошло, для меня — чудо. А я с чудесами не работаю. Давать прогнозы я могу, только изучая и анализируя ситуацию. Я не ясновидящий. Но то, что произошло, действительно .дает повод для определенных надежд. Теперь важно не упустить момент, нужно помочь организму.
   — Как? Снова горы таблеток? — спросил Кирилл.
   — И таблетки, и обследования. Буквально через день.
   — Я через день должен приходить в больницу? Я не выдержу! — Кирилл явно не хотел быть в больнице.
   — В таком случае я не смогу ни диагноз уточнить, ни о прогнозах говорить.
   — Мы будем ходить к вам через день, Иван Петрович. А если надо, и каждый день. Я за это отвечаю, — пообещала Руслана и улыбнулась Кириллу. — С того момента, как узнала о твоей болезни, я ни разу не чувствовала себя такой счастливой.
   Супруги покинули больницу, обрадованные и обнадеженные тем, что узнали.
   — Знаешь, я так себя настроил, привык к мысли, что скоро… все, конец, так сказать. И сейчас чувствую себя довольно глупо: будто мне дали то, чего я больше всего хотел, а я не знаю, что с этим делать, — взволнованно говорил жене Кирилл.
   — Мы придумаем, как распорядиться твоей дальнейшей жизнью. Все-таки чудеса случаются. Нужно просто в них верить, — убежденно сказала Руслана.
   Вдруг Кирилл остановился и сказал:
   — Я вспомнил!
   — Что?
   — Кажется, я догадываюсь, почему это со мной произошло. Я знаю, что могло остановить опухоль. Кажется, это сделала та девушка, целительница…
   — Та Маша, о которой ты мне рассказывал? — переспросила жена.
   — Да, и это не может быть просто совпадением!
   — Почему ты не сказал врачу, что лечился у целительницы? — удивилась Руслана.
   — Не то чтобы я у нее лечился. Так, видел ее несколько раз. Она сказала, что чувствует мою боль. После общения с ней боль и пропала! Если мне помогла эта девушка, тогда она, похоже, волшебница. Надо сходить к ней. Я должен все рассказать и понять, что произошло. А вдруг я ошибаюсь? Так не хочется пустых надежд.
   — Пойдем! Если это шанс, мы должны его использовать, — решительно сказала Руслана.
   — Но мы с тобой никогда не верили в целительство, считали это шарлатанством.
   — Сейчас я готова поверить во что угодно, если это тебе помогает, — тихо сказала жена.
* * *
   Алеша пытался сделать хоть что-то для своего освобождения. В конце концов он был моряком и настоящим мужчиной, который не сдается даже в безвыходных ситуациях.
   Он внимательно осмотрел все, что было вокруг, и наконец заметил то, что искал. Это был гвоздь, который можно было использовать для того, чтобы открыть наручники. Он осторожно, медленно подтянул его к себе, пододвинул еще раз и наконец взял в руки! Началась долгая работа, потому что открыть наручники гвоздем .не так-то просто. Но у Алеши было для этого и время, и терпение, и желание.
   Он ковырял замок, опускал руки, чтобы отдохнуть, и все начинал сначала. Казалось, что это продолжается целую вечность. Но наконец его усилия оправдались, наручники упали, и Алеша освободился. Шатаясь, он встал на ноги, подошел к двери, подергал ее. Дверь была заперта.
   Однако теперь можно было не только осмотреть, но и обследовать все помещение. Алеша пядь за пядью обыскал свою тюрьму и в небольшой нише обнаружил шар с древними украшениями, который спрятал Жора. Шар был железным, поэтому Алеша попытался с силой ударить им по замку, надеясь, что тот откроется. Но открылся не замок, а шар, и из него высыпались древние украшения.
   Алеша присел на корточки и стал их рассматривать. Он вдруг вспомнил, что видел их в своих снах. Их носила девушка, похожая на Машу. Он стал перебирать украшения, узнавая каждое.
   Ему казалось, что он давно знает все, что сейчас держит в руках. Сложив все снова в шар, Леша вернулся к основной задаче, которая перед ним стояла, — стал думать, как открыть дверь.
   Ему удалось найти кусок проволоки, которым он стал ковырять в замке. Но от всех этих активных действий у него закружилась голова, и он потерял сознание.
* * *
   Когда жизнь кажется невыносимой, многим хочется уйти от этого ощущения напившись. Конечно, это удел слабых. И хотя Костя слабым себя не считал, напился он основательно и пришел домой, едва держась на ногах. Он в очередной раз споткнулся, придержался рукой за стену и тут заметил в комнате отца.
   — Привет, па… — начал он, но язык заплетался, и Костя замолчал.
   — Это еще что? — строго спросил отец. — Ты откуда?
   — Выпил в ресторане, — сообщил Костя. — А что?
   — Не выпил, а напился, как свинья! — уточнил Самойлов.
   — Хотел — и напился. Я совер-шенно-летний… — язык Костю явно не слушался. — Имею право…
   — Я понимаю, ты переживаешь из-за брата, но надо же держать себя в руках! Нам сейчас нужны трезвые головы, надо быть готовыми ко всему… А ты где-то шляешься, когда в семье такое горе! — выговаривал сыну отец.
   — Конечно, вы только о Лешке и можете думать! А на меня вам всем наплевать! — неожиданно обиделся Костя.
   — Закрой рот и иди проспись, — скомандовал Самойлов.
   — Вот видишь! Ты даже не хочешь слушать, что я говорю! А вот если бы на моем месте был Лешка, вы бы перед ним все стелились, в глаза заглядывали, спрашивали, чего он хочет…
   — Я устал слушать твой пьяный бред, — поморщился отец.
   — Вы любите только своего Лешку! А меня ненавидите! Я вам всем мешаю, путаюсь под ногами…
   — Заткнись, щенок! — сурово остановил его Самойлов и подтолкнул к двери. — Протрезвеешь — поговорим!
   Костя пошел к себе, но по дороге заглянул в Алешину комнату. Увидел плачущую Катю и обратился к ней голосом юродивого:
   — Страдаешь? По Лешеньке своему убиваешься? Да не бойся, предки деньги заплатят, и вернется твой Лешка домой живой и невредимый!
   — Отстань! В тебе даже к собственному брату ни капли жалости нет!
   — Небось, если бы со мной такое случилось, ты и слезинки бы не проронила! — обиженно предположил Костя.
   — Я люблю его. А тебя терпеть не могу! Ясно?
   — Ясно. Не тупой. Все вы его обожаете. Только за что — непонятно!
   — Да за то, что он добрый, светлый. А ты только завидуешь всем да пакости умеешь делать! — объяснила Катя.
   — Да я для тебя наизнанку выворачивался! — Костя даже немного протрезвел от возмущения. — Любые желания исполнял!
   — Убирайся! Мне тебя вообще видеть противно!
   — А на яхте кататься не противно было? А в рестораны ходить? А целоваться? — напомнил Костя.
   Катя зло швырнула в Костю подушкой.
* * *
   Маша так напряженно пыталась понять, где же находится Алеша, что даже не могла спать. Она очень волновалась.
   — Я не могу понять, где это, — жаловалась она Зинаиде. — Но мне кажется, что это гигантская мясорубка или какой-то огромный вентилятор.
   — Вентилятор? — удивилась Зинаида.
   — Да. Эти лопасти такие жуткие! Они крутятся, и скрежет такой металлический. — Маша зябко передернула плечами и добавила испуганно: — Они хотят разрубить Лешу!
   — Не думай об этом! Мало ли что почудится! — стала отвлекать ее от этих мыслей Зинаида. — Сама же понимаешь, что такое невозможно.
   — Маша, а ты больше ничего не помнишь? Можешь описать поподробнее? — вдруг проявил интерес к разговору Сан Саныч.
   — Сан Саныч, вы думаете, такое место есть на самом деле? Этот вентилятор. Он у нас в порту? — спросила Маша.
   — Я всю жизнь с морем связан, Машенька. И ни о каком таком монстре, чтоб людей перемалывал, даже и не слышал никогда, — успокоил ее Сан Саныч.
   — Я ж говорю, показалось тебе, — подхватила. Зинаида. — Ну вроде ночной кошмар. Думаешь о нем все время, вот и мерещится.
   — Ты успокойся, детка, уже все в порядке, — подтвердил Сан Саныч. — Не верь своим страхам. Я же сказал тебе: отпустят скоро твоего Лешку. Или ты моему слову не веришь?
   — Я верю… но… Все равно я должна пойти и рассказать о своих опасениях Самойловым. Вдруг им это поможет?
   Зинаида только вздохнула, она знала, что Машу не остановить.
   Но в доме Самойловых Машу совсем не ждали. Дверь ей открыла заплаканная Катя, которая встретила Машу в штыки:
   — Ты опять пришла? Что ты все лезешь? Как липучка! Видеть тебя не могу!
   — Катя, подожди… Это важно. Я понимаю, что ты волнуешься, что ты не в себе. Но я хочу вам помочь. Дело в том, что я видела Лешу.
   — Видела Лешу? — Катя замерла. — Где он? Говори!
   — Вернее, не совсем видела. Не наяву…
   — Во сне, что ли? — разочаровалась Катя.
   — У меня было видение… — начала Маша свой сбивчивый рассказ. — Ты послушай, это важно! Леша там, где крутятся огромные лопасти.
   — Прекрати молоть чушь! Я устала от твоих «видений». И прекрати сюда ходить!
   — Но я хочу помочь…
   — Чем? Ты знаешь, где Леша? Адрес!
   — Нет… Но у меня в голове картинка…
   — Иди отсюда со своими картинками, юродивая! Обратись к психиатру! — Катя была возмущена до предела. Она вытолкала Машу на лестничную площадку и закрыла дверь.
   Яков с Ириной стали готовиться к встрече, на которой можно будет забрать бриллианты. Яков профессионально делал «куклу».
   — Я так понимаю, что ты настоящие положишь только в верхний ряд? — спросила жена.
   — В два верхних, Ирочка. Не стоит в таких делах мелочиться. Ты откроешь чемодан, покажешь верхние, потом элегантно отогнешь пару пачек, продемонстрируешь второй ряд, а дальше не углубляйся. Да и не будет он ничего пересчитывать! Он в этих делах неопытен. И потом, он сам боится. Место темное, у вас бриллианты, доллары. А вдруг милиция или еще что? Уверяю тебя, он чемодан схватит и рванет со всех ног!
   — Какой же ты самоуверенный. Так нельзя. Надо все продумать. Что мы будем делать, если старик все-таки заметит обман?
   Яков вынул из стола пистолет:
   — Тогда я ему покажу вот это!
   — Да… — протянула Ирина. — Признаться, впечатляет…
   Она еще раз критически оглядела приготовленный чемодан с «деньгами». Все действительно выглядит как настоящее.
   — Даже я с первого взгляда не отличу, — подвел итог Яков. — А старик сослепу, в темноте — и подавно.
   Ирина стала убирать остатки бумаги, но в это время в дверь позвонили.
   — Кто это? — заволновался Яков.
   — Спрячь чемодан! — попросила Ирина и пошла открывать.
   Вернулась она вместе с сестрой. Яков к этому времени все спрятал и сел в кресло якобы читать газету. Полина сразу зарыдала:
   — Ирочка, Яша, помогите! Я не знаю что делать! Вы — моя последняя надежда…
   — Конечно, поможем, Поленька. Успокойся… Расскажи, в чем дело… Яша, принеси воды, — попросила Ирина.
   — Ирочка, Лешу похитили… — не переставала плакать Полина.
   — Какой ужас! — сказал Яков, переглянувшись с Ириной.
   — И теперь они требуют выкуп! Да. Вся надежда только на тебя… и на Яшу! Мы не можем сразу достать столько денег. Самойлов должен продать компанию, но это слишком долго. А они хотят выкуп уже завтра. Может быть, у вас есть знакомые… по вашим алмазным делам. Там ведь люди богатые. Может, займут? Мы бы сразу отдали, как только Борис продаст компанию.
   — Знакомые есть… — задумалась Ирина. — И богатые. Но срок — завтра. Как успеть за такое время? Надо подумать.
   — Еще Сан Саныч обещал. Говорил, что достанет. Но я не верю, что он сможет. Такая сумма!
   — Поля, сколько они требуют?
   — Два миллиона долларов.
   — Два миллиона? — переспросила Ирина.
   — Интересно… — сказал Яков, начиная кое-что понимать.
   — Это совершенно безумные деньги! Два миллиона, — согласилась Полина.
   — Я сейчас же позвоню друзьям в Якутию, — пообещала Ирина. — Думаю, они смогут помочь. Сколько идет телеграфный перевод, Яша?
   — Лучше пусть перечислят через банк, — посоветовал Яков.
   — Ты моя последняя надежда, — молила сестру Полина. — Если и тебе не удастся, я не знаю, что будет с Алешей!
   — Клянусь, я попытаюсь тебе помочь. А сейчас иди домой, Полинка, отдохни, прими успокоительное, — попросила сестру Ирина.
   Когда за ней закрылась дверь, Ирина вернулась в комнату и с осуждением спросила у Якова:
   — Ты же собирался дать отбой смотрителю! Почему он все-таки похитил Лешу?
   — Я не успел его предупредить, — растерялся Яков. — Не думал, что он такой прыткий.
   — Что теперь делать? Как вытаскивать Лешу из лап этого бандита?
   — Если Михаил все-таки похитил Лешку, значит, уверен, что бриллианты у него.
   — Но Леша не знает, где они! — напомнила Ирина.
   — Не знает… — согласился Яков.
   — Так почему смотритель в таком случае не отпустил его? А еще и выкуп требует?
   — Два миллиона… — пробормотал Яков.
   — Он совсем обнаглел! Он стал действовать по какому-то своему плану! Пусть немедленно отпустит Лешу!
   — Он его выпустит, — уверенно сказал Яков. — И еще приплатит мне за самодеятельность. Но не сейчас, позже. Сейчас нам стоит подумать не о Леше, а .о наших бриллиантах.
   — Как ты можешь так говорить? — возмутилась Ирина.
   — Послушай меня. Если Лешу отпустят сейчас, об этом сразу же узнает Сан Саныч. Сан Санычу тогда уже не нужны будут срочно два миллиона. И он не станет продавать бриллианты. Значит, нам их не видать. Я не злодей, Ириша. Просто так складывается ситуация.
   — Я поклялась сестре помочь ей вернуть сына, — напомнила ему Ирина.
   — Поверь, мне тоже очень жаль Лешу. Но бриллианты для нас сейчас важнее. Они — наше будущее.
   Обнадёженная Полина пришла домой и взволнованно сообщила мужу:
   — Слава Богу! Ирина обещала найти деньги.
   — А где она их возьмет? — мрачно спросил Самойлов. — Они с Яковом не Рокфеллеры.
   — Сан Саныч тоже не Билл Гейтс, но вызвался помочь.
   — Вряд ли у него получится собрать такую сумму, — покачал головой Самойлов.
   — Мы будем просить у всех! — заявила Полина.
   — Если бы меня не торопили! За пару недель я собрал бы эти чертовы миллионы! — в отчаянии стукнул кулаком по столу Самойлов.
   — За две недели с Лешей может случиться все что угодно, — тихо сказала Полина.
   — Его судьба и за один час может резко измениться, — согласился Самойлов, — ведь он — заложник…
   — Мы выполним все их требования, и нам вернут Лешу. Не звери же они! — Полина все еще надеялась.
   — Пусть только объявятся эти гады. Получат по максимуму за каждый час, который Лешка у них провел.
   — Ты с ума сошел! Ни слова милиции! Я запрещаю, — напомнила Полина. — Лишь бы Леша был жив…
   Самойлов кивнул.
* * *
   Смотритель с сыновьями размышляли над тем, что же делать дальше.
   — План действий такой: завтра мы получаем деньги и быстро уезжаем из города, — сообщил отец.
   — Совсем? — уточнил Толик.
   — Совсем. Здесь, сын, нам больше нельзя оставаться. Деньги берем на рассвете, садимся в катер — и только нас и видели.
   — А что с инвалидом делать будем? — поинтересовался Жора.
   — Возьмем с собой, в заложники. Иначе нам не дадут уйти с такими деньгами. Свяжем, мешок на голову — и тоже в катер.
   — Пап, может, все-таки отпустим его? — предложил Толик.
   — Конечно, отпустим, — усмехнулся смотритель. — Когда будем в безопасности. В нейтральных водах, например.
   Жора с Толиком спустились в подвал маяка.
   — Ну что, пора собирать вещички, — сообщил Жора. — Завтра — прощай, мой дом родной.
   — Я не могу так просто взять и уехать. Меня здесь многое держит, — признался Толик.
   — Ты снова про свою Машу? Что за дурь опять! Я думал, что ты давно ее из головы выбросил.
   — Не представляю, как буду жить, если хоть иногда не смогу ее видеть, — Толик вздохнул.
   — Это — блажь. У нас будет куча денег, мы купим тебе хоть тысячу таких Маш! В Турцию приплывем — гарем заведешь.
   — Не нужен мне гарем. Мне Маша нужна. Она одна такая.
   — Глупости. Собирайся лучше, — скомандовал Жора.
   — Я должен с ней хотя бы попрощаться, — сказал Толик и поднялся.
   — Горбатого могила исправит. Смотри недолго! Толик ушел, к великому неудовольствию брата.
   Толик пришел к дому Маши Никитенко и постучал в дверь. Открыла ему Маша.
   — Толик? Привет. Сто лет не заходил. Как твои дела? — спросила она.
   Когда они вошли в комнату, Толик, как обычно, протянул ей ракушку:
   — Вот. Это тебе.
   — Спасибо. Какая красивая. Давно же ты мне их не дарил, — улыбнулась Маша.
   — А куда ты их деваешь? Выкидываешь, наверное? — спросил Толик.
   — Что ты! Я их все храню. Смотри. — Маша открыла шкафчик и показала полочку с ракушками. — Когда я смотрю на них, мне кажется, я могу вспомнить всю свою жизнь.
   — Честно говоря, не ожидал, что ты их собираешь, — смутился Толик.
   — Я очень их ценю.
   Маша положила новую ракушку на полку.
   — Знаешь, может быть, это последняя ракушка… — вздохнул Толик.
   — Почему? — удивилась Маша.
   — Я… я не могу тебе пока сказать… Маша, а ты ко мне хорошо относишься?
   — Конечно, что за вопрос?
   — Представь, что я могу отправиться в кругосветное путешествие. И я приглашаю тебя поехать со мной. Ты согласишься?
   — С удовольствием, — кивнула Маша. — Посмотреть мир — моя мечта, ты же знаешь.
   — Ладно. Как только соберусь путешествовать, сразу же тебя позову.
   — Ты меня удивляешь, Толик. Ты же никогда раньше из города не уезжал, — улыбнулась Маша.
   — Все в жизни меняется, Маш. Значит, договорились путешествовать вместе?
   Маша кивнула.
   — Я пойду. Мне уже пора, — Толик почему-то успокоился и заулыбался.
   — Удачи, — пожелала ему Маша.
   Буравин по-прежнему сидел в тюрьме и по-прежнему не понимал, что же на самом деле происходит. На все вопросы следователя он отвечал одно и то же.
   — Я не могу сказать ничего нового, — сообщил он в очередной раз. — А ты провел экспертизу?
   — Да. На письме нет никаких отпечатков. Анализ клея не совпадает, — сказал следователь.
   — Вот видишь! Тогда выпускай меня! — потребовал Буравин.
   — Это еще ничего не значит. Преступник работал в перчатках. А клей ты мог выбросить.
   — Пойми же! Я зря тут сижу. Сосредоточь лучше внимание на поимке настоящих похитителей, — посоветовал Буравин.
   — Может, не будешь меня учить? Мы уже готовы были начать операцию по их поиску. Но Полина потребовала, чтобы милиция отошла в сторону. Боится, что Леша из-за нас пострадает.