Ветер Анна. Миледи Трех миров

   — Это мир тати, — проследив за моим взыядом, сказал пушистый экскурсовод.
   — Тати… — Я с трудом оторвалась от этого великолепия. — Это кто?
   — Ты скоро их увидишь, — коротко ответил нан. Вот и все. Приятно пообщаться.
   С холма мы спустились, как сказал пушистик, «довольно быстро» — часов за шесть. Нан легко трусил по травке, словно парил над землей, казалось, он совершенно не встречал сопротивления от оплетающей и хватающей за ноги травы (а с вершины все выглядело так божественно и безобидно!). Я же спотыкалась обо все, что попадалось под ноги (на ровном месте в том числе), вспоминая его маму, папу и всех его царственных предков «милыми» словечками. Высокорожденный телохранитель, вероятно, не признавал в моих гневных упоминаниях свою родню, поэтому абсолютно никак не реагировал ни на слова, ни на мои вздохи и возгласы.
   Когда я уже была готова послать все к черту и потребовать какой-нибудь транспорт, абсолютно игнорировав тот факт, что буду выглядеть неженкой, мы наконец-то миновали склон и ступили на ровную поверхность. В этот момент я была на последнем издыхании и едва не скатилась от радости с последних наклонных метров. Пройдя (тащась едва передвигая ноги) еще метров сто, я уселась (упала) на землю и издала вопль страдания.
   — Что случилось? — обернулся Фар. Надо же, вспомнил о моем существовании! А я-то уж приготовилась пасть смертью мученика-первопроходца.
   — Устала, хочу есть, пить, — жалостливо промолвила я.
   — Хорошо, через десять минут будет подходящее место для привала, — и, развернувшись, потопал дальше.
   Невежа! Изверг! Эксплуататор. Мои ноги буквально взвыли от возмущения, когда я вновь водрузила на них свои немногочисленные килограммы и поплелась следом за своим мучителем.
   Между тем мы медленно, но верно подходили к исполинским деревьям. Когда мы зашли в лес, этот пушистый комок, именуемый моим телохранителем, не оборачиваясь, сказал (настоятельно рекомендовал?) начинать мне собирать хворост по дороге, чтобы сэкономить время. Чем я и занималась, проклиная все на свете, до того самого момента, когда услышала спасительное слово «привал». Тут же я рухнула как подкошенная и с удовольствием растянулась на этой мягкой, удобной, ласковой, милой, зелененькой травке…
   — Разожги костер, — прозвучало как гром среди ясного неба, и это лохнесское чудовище скрылось в лесу, даже не успев выслушать мое праведное негодование.
   Фиг тебе, красная шапочка! У меня перекур или перерыв на тихий час. Миледи отдыхает… Окончательно приняв это за аксиому, я решительно продолжила «накапливать силы». Но уже через несколько минут моя сознательность (чтоб ее!) одержала верх, и я на четвереньках поползла к мешку, чтобы добыть из его недр спички. После того как я сожгла всю имеющуюся бумагу, в том числе речь, которую следовало продекламировать всем моим благодарным слушателям, костер был наконец-то разожжен, радостно захрумкав сухими веточками, собранными моими нежными руками. Со вздохом глубочайшего облегчения и с осознанием выполненного долга я вновь потянулась за мешком, чтобы вернуть туда то немногое, что осталось от спичек. Я всегда бережно отношусь к своим запасам, особенно когда не уверена, что им вскоре можно будет найти достойную замену.
   Моя рука достигла мешка одновременно с чьей-то мохнатой рыжей лапой размером с руку трехлетнего ребенка. Эта лапа имела наглость посягнуть на мое имущество! От неожиданности я ахнула и резко отдернула руку, а моя «пятая точка» вновь незаслуженно пострадала. В это мгновение как из-под земли появился невозмутимый Фар, неся что-то в зубах для нашего ужина.
   — Кого ты там увидела? — поинтересовался он, взглянув на мой дрожащий перст, указывающий на густую растительность около моего драгоценного рюкзачка. Нет, я совсем не испугалась рыжего воришку, просто зачем отнимать хлеб у своего телохранителя?
   — Что-то рыжее и наглое. Оно хотело утянуть мой мешок! — с праведным негодованием воскликнула я.
   — Понятно, — хмыкнул Фар, с легкостью разделывая тушку и насаживая ее на вертел, который тут же смастерил из подручного материала (неужели его при дворе этому тоже учили?) — огромной палки (из моего хвороста, между прочим, полученного неимоверно тяжелым трудом!).
   — Что понятно?! — возмутилась я. — Ты бы не мог изъясняться более вразумительно? Кто это был? Чего он хотел? И вообще, как я буду знакомиться с миром, фауну которого практически не вижу, но которая видит меня, и не просто видит, а посягает на святая святых — мои вещи?! Ты совсем не спешишь мне что-то рассказывать, тоже мне экскурсовод выискался!
   Не поворачиваясь в мою сторону и обихаживая наше будущее копченое мяско (правильно, разговоры разговорами, а обед — прежде всего!), нан таки удостоил меня ответом:
   — Это была тати. Я тебе про них говорил. Вероятно, ей понравилась пряжка на твоем рюкзаке. Они любят все блестящее и красивое.
   Ага, какая-то зверюга чуть не сперла мой любимый рюкзак со всеми моими вещами, а ему хоть бы что! Хотя рюкзак, в том числе и его пряжки, красивы, это бесспорно. Но это ни в коей мере (!) не оправдывает вора! Я незаметно подгребла вещички к себе поближе.
   — А вот и она сама, — неожиданно добавил этот «добряк», кивая в сторону.
   Резко обернувшись, я заметила рыжего зверька, похожего на наших обезьян. Только у этого на ушах и хвосте были смешные кисточки. «Милашка» старательно откручивала фирменную пряжку с моей куртки, «аккуратно» брошенной невдалеке. Первой моей реакцией было зашикать и прогнать нахального зверька, старательно обрисовав то место, куда он должен немедленно отправиться со своими сорочьими замашками. Но, еще раз взглянув на эту милую непосредственность и сменив гнев на милость, я прямо пропорционально изменила тактику.
   — Привет! — по возможности ласково проговорила я, осторожно подходя к зверьку. — Тебе понравилась моя пряжка, да? Извини, но без нее моя куртка потеряет вид, а на этом месте будет никому не нужная дырка. Хочешь, я дам тебе что-то более красивое и функциональное? То, что придется тебе по вкусу. Ты сможешь это носить на себе, и поэтому вероятность потери твоего нового трофея значительно снизится.
   Тати отвлеклась от своего занятия и, внимательно посмотрев на меня, кивнула. Чтоб я сдохла, она понимает! Более того, у нее на шее какие-то бусы! Это интересно. Я подошла и села рядом. Тати внимательно спокойно следила за мной, а о попытке сбежать, что сделало бы любое зверье из моего мира, даже не помышляла. Казалось, она даже мысли не допускает, что ей что-то может угрожать с моей стороны.
   Порывшись в своем рюкзачке, я достала толстую цепочку с кулоном в виде свесившейся пантеры. Это была дешевая бижутерия, имеющаяся в большом количестве у меня дома (ну люблю я подобные безделушки!), элемент которой я прихватила для «щедрого одаривания» аборигенов. Тем не менее блеск и оригинальность этого украшения сразу были оценены тати, пришедшей в неописуемый восторг. Я торжественно и церемонно надела цепь на шею новой знакомой, и она, радостно подпрыгнув несколько раз, а затем громко заверещав, скрылась в зарослях.
   — Хоть бы спасибо сказала, — посетовала я, складывая обратно в рюкзак вытащенные вещи.
   — Побежала хвалиться перед подружками и родственниками. Учитывая, что такого точно ни у кого нет, то ей гарантирован колоссальный успех надолго, по-этому она и поспешила, — подал голос Фар. — А свою благодарность, будь уверена, она еще проявит, если выпадет такая возможность. Тати никогда не забывают тех, кто к ним хорошо отнесся. Впрочем, как и тех, кто их обидел, — добавил он немного погодя и пожал плечами.
   Наконец-то настало время долгожданного ужина! Пушистик снял тушку с костра, оторвал зубами кусок и, оценив его готовность, позвал меня. Что я могу сказать? Готовить мой телохранитель умел даже очень. А учитывая, что обед мы незаслуженно пропустили, то у меня буквально за ушами трещало.
   Спали мы тут же, у костра. Фар заверил, что здесь абсолютно безопасно — он эту местность как свои пять пальцев (пальцев?) знает.
   Ночью было довольно тепло, комарами, кусачими (и жужжащими) мошками не пахло, поэтому я, завернувшись в свой походный плед, мгновенно уснула.
   Утро меня встретило теплым солнышком, веселым щебетанием каких-то птиц и совершенно неожиданным для меня отсутствием Фара. Собрав все свои пожитки и доев вчерашнее мясо, подождав для приличия еще несколько минут, я демонстративно пожала плечами (непонятно, кому я это демонстрировала) и решила прогуляться. То есть отправилась самостоятельно изучать этот мир.
   Если верить тому, что рассказывал мне о нанах Супермен, телохранитель меня найдет, когда освободится от каких-то своих срочных дел. Заметьте, какие-то важные дела в рабочее время! Никакой дисциплины. Как он мог оставить свой пост! А если меня, как мальчика Маугли, утащат к себе в город эти самые тати, так сказать, для изучения особи, раздаривающей столь ценные подарки? Недопустимая халатность. Сделаю ему служебный выговор с занесением в трудовую книжку. И вообще, подумал ли он, что мне просто может быть одной скучно?! Конечно, нет! Это же его среда обитания, откуда же нану знать, что чувствует человек, да еще из другого мира?..
   Водрузив на спину рюкзак и закинув за плечо куртку, я отправилась навстречу удивительному и неизведанному, как я уже сказала, самостоятельно!
   Я обожала естественную природу, тем более не испорченную цивилизацией. Все благоухало, цвело, пело. Я просто наслаждалась прогулкой. Цветы, попадавшиеся мне по пути, были потрясающе красивые, деревья неимоверно высокие — первозданная природа! Что может быть лучше?
   Вдыхая аромат очередного красивого бутона, краем глаза я заметила какое-то движение и резко обернулась в ту сторону, как раз когда на меня спикировал неопознанный летающий объект. Схватив куртку (первое, что подвернулось под руку), я принялась ей отмахиваться на манер пропеллера вертолета, не забывая при этом пронзительно визжать. Помогает, знаете ли, вызывает, так сказать, боевой настрой, укрепляет моральный дух, нечто вроде призывного клича индейцев… После повторного моего вопля, это непонятное летучее и зеленое с удивленным (?) «у-у-у…» взмыло вверх и скрылось за деревьями. Если бы я не была так напугана и взволнована, то могла бы поклясться, что это был карликовый дракон! Размером с хорошую корову, но дракон! Хотя, какой из меня эксперт по летающим объектам? Я же могу судить о драконах и их размерах только из книг да фильмов.
   Переведя дух, я еще некоторое время с тревогой всматривалась в голубейшее небо с белоснежными облачками, которое прикидывалось абсолютно невинным — мол, не было, не видело, не причастно. Не найдя больше ничего опасного, опустила голову и помяла руками свою затекшую шею.
   Теперь меня волновал вопрос потери своей курточки, которая, вылетев у меня из рук в процессе «битвы», так удачно отпугнула этого хищника. Я осмотрелась вокруг. Объект был обнаружен сразу ввиду ее яркого бордового цвета — почему-то именно этот цвет мне импонировал в верхней одежде последнее время. Куртка лежала метрах в трех, около зарослей колючего темного кустарника с нежно-розовыми ягодами. Я вздохнула и пошла выручать свою спасительницу.
   Подойдя на расстояние вытянутой руки (дальше разбросал свои ветки-колючки куст), я нагнулась и не успела даже издать что-то типа «Ага, а вот и ты!», как на моей руке рыжей молнией появилась тати. Я очень обрадовалась своей недавней знакомой — так надоело бродить одной, хоть и по таким дивным местам! Тати обхватила руку, обвившись вокруг нее всеми лапами и хвостом (вам наверняка приходилось висеть на трубе или каком-нибудь спортивном снаряде, поэтому без труда представите, как это выглядело со стороны). Я выпрямилась. Тати легко перебралась мне на плечо, села и что-то затрещала, показывая лапкой на куртку, при этом спокойно причесывая мех на своей симпатичной мордочке.
   — Привет! — Я погладила ее по голове, она же вертелась, подставляя разные места и щурясь от удовольствия.
   Я немного побаловала ее и опять нагнулась за курткой — тати вновь рыжей молнией повисла на моей руке, весело раскачиваясь в разные стороны.
   — Ах ты, хулиганка! — пожурила я ее, пытаясь шутя высвободить руку, — вероятно, тати принимает это за какую-то игру. Не тут-то было! Кстати, весила она, как ни странно, довольно много.
   — Она тебя о чем-то предупреждает, — подал голос появившийся откуда-то Фар.
   Я обернулась, рыжая малышка повторно начала благоустраиваться на плече, важно утрамбовывая его лапками, словно взбивая перину. Почесав ей мордочку и грудку, я удостоила вниманием своего телохранителя.
   — О чем она может меня предупреждать? Может, здесь растет ваша крапива, и я ручку обожгу? — выразительно фыркнув (сугубо для своего телохранителя), я повторила свой маневр с тем же успехом — тати муфтой повисла у меня на руке.
   — Подожди-ка, — сказал Фар, как-то странно прищурившись.
   Он легко приподнял лапой «бревнышко» шириной с мое бедро, размером с меня, которое валялось у наших ног, и кинул его на куртку. Не успела я возмутиться подобным некорректным отношением к моим вещам, поразиться его силе и удивиться глупости подобного трюка, как раздался характерный звук удара топора об дерево. Тут же из земли подобно ракете вылетели обрывки моей несчастной куртки с расчлененным пополам бревном, спикировав недалеко от нас.
   Я, мало что понимая, тупо проследила за полетом этих предметов и, вздрогнув, перевела взгляд на исходную, так как там сразу раздалось недовольное сопение. Перед моими глазами (в этот момент, наверное, абсолютно круглыми) прямо из земли, разбрасывая ее во все стороны (и на нас тоже), выкрутилась кильва! Почему-то эту «красавицу» я узнала сразу.
   Из того немногого, что успел рассказать мне вчера перед сном Фар про кильву, я ее просто не могла не узнать. Это огромная «рыба» на четырех лапах. Размер ее достигал от полутора до двух метров. Характерной деталью ее внешности был хвост-пропеллер, помогающий ей в течение одной минуты вкручиваться в землю, оставляя на поверхности только пасть. А вот пасть — это главное ее достоинство, точнее не достоинство, а основная премудрость и хитрость. Зубки, которыми кильва была снабжена в огромном количестве, обладали способностью перерубить пополам бревно диаметром с ее собственную пасть (примерно семьдесят-восемьдесят сантиметров). Перекусывание металла, как говорил Фар, тоже не вызывало у нее таких уж особых трудностей. Но и это еще не все. Закопавшись в землю и раскрыв свою пасть в виде капкана, зверушка надувала в ней пузырь. Пузырь полностью прикрывал ее рот и минут через пятнадцать благодаря каким-то бактериям, имеющимся в слюне этой кильки, обрастал травой. Чудно, правда?! Идешь так по зеленой травке, в ус не дуешь. И тут бац, превращаешься в обед кильвы! Как вам такая перспектива?
   Поэтому я сейчас пребывала в некотором шоке. Кто бы мог подумать, только что я чуть не лишилась руки! А может быть, и более ценного — жизни! Ужас! Кошмар! Между тем кильва спокойно отошла на несколько шагов и вновь быстро вкрутилась в землю, ожидая новую жертву. Ее «ротик» уже начал озеленяться, еще немного времени — и она вновь сольется с местным ландшафтом, а какая-нибудь не очень осторожная зверушка провалится в ее чрево. Брр…
   Кильва не была прожорлива, нет. Ей было достаточно что-то одно съесть, и она впадала в спячку на месяц-полтора, в зависимости от объемов съеденной жертвы. Однако то, что мы ее встретили, было довольно необычно. На данный момент, по словам нана, кильвы в большинстве своем «устроились работать» на утилизации отходов в города и селения Зубара. Вот таких диких осталось раз-два и обчелся. Что ж, мне «везет»! Я получила уникальную возможность и сомнительное удовольствие — лицезреть кильву в естественной среде.
   Наконец выйдя из ступора, я с благодарностью взглянула на свою спасительницу — тати. Продолжая приходить в себя, все еще непослушным голосом я молвила:
   — Огромное тебе спасибо! Ты меня избавила от возможной группы по инвалидности. Я бы сейчас подарила тебе любую безделушку из своей сокровищницы во дворце (уверена, что она у меня есть), чтобы ты затмила всех подруг, но я туда, увы, попаду не скоро. Поэтому прими от меня это в знак искренней благодарности! Больше ничего нет.
   Я достала связку ключей со своим брелком-бляхой, усыпанной стразами, — они мне сейчас, да и в ближайшее время, не понадобятся — и, просверкав ими, преподнесла их обезьянке. Спасительница моя была в восторге. Покрутив подарок на солнце, позвенев над ухом и в завершение надев кольцо брелка себе на палец, тати, весело вереща и подпрыгивая, отчего ключи постоянно звенели, стремительно скрылась за стволами исполинов.
   Проводив ее взглядом и помахав на прощание, я улыбнулась и проговорила, в общем-то ни к кому не обращаясь:
   — Вернется ли она еще, поможет мне, если потребуется?
   — Вряд ли, — посчитал нужным ответить Фар. — Та цепь, которую ты подарила тати вчера, была подарок, дар, просто так, поэтому она из чувства благодарности решила тебе помочь, как только увидела, что тебе грозит опасность. А эти ключи она, можно сказать, заработала за твое спасение (очень красивый для нее презент, не отрицаю!), поэтому тати приняла их как должное и помогать тебе теперь не обязана. Вроде как больше не за что. Хотя… — он задумчиво почесал нос, — кто знает этих тати.
   Мы немного помолчали, думая каждый о своем.
   Мое сердце по-прежнему не сбавляло бешеного темпа. А при взгляде на останки моей (совсем еще недавно купленной) куртки становилось дурно. Парой глубоких вздохов восстановив ритм сердца и придя в себя, я наконец обратила свой пылающий праведным гневом взор на нана.
   — А где, интересно, был ты, мой телохранитель, когда я тут рисковала жизнью? Причем дважды! Сначала меня чуть не утащил себе на завтрак какой-то зеленый летающий монстр! А если бы не милашка тати, то я сейчас не стояла бы здесь, а плавала в желудочном соке обожравшейся кильвы! — Я уперла руки в боки и изобразила на своем лице какое только смогла грозное негодование. — Как ты мог оставить меня одну в незнакомом мире?!! — громко возмущалась я, вываливая все обвинения на одном дыхании.
   — Я встречался с информатором. Это вроде вашего радио с последними новостями. — По-моему, в его голосе проскользнули нотки вины и сожаления. Неужели? Или мне показалось. Во всяком случае, в глаза смотреть он мне точно не желает. Что ж…
   — Информатором или информаторшей? — недобро прищурившись, спросила я, обратив внимание, что шерсть за ухом явно прилизана чьим-то языком.
   Немного смутившись (Ага! Да вы, мой друг, тут лямуры крутите у меня за спиной!) и опустив глаза, Фар поведал мне об информаторах.
   Информатором могут быть только наны женского пола, так как только они обладают способностью телепатически связываться с кем-либо на больших расстояниях и имеют возможность поиска необходимого лица (морды) лишь по мозговым волнам. «Мужики» такой способностью не обладают. Существует своего рода школа, где поступивших и отобранных нанов обучали, развивая их телепатические способности. Информаторы находились по всему Зубару, за каждым был закреплен свой участок. Так можно было связаться с кем угодно (наном, конечно), когда угодно и передать любые данные.
   Еще кипя, я хотела выговорить Фару, что наше перемещение именно в эту точку Зубара наверняка состоялось благодаря симпатичной мордочке здешнего информатора. Но, взглянув на его виноватую морду, решила, что с него хватит и этого.
   Окончательно приведя свои нервы в норму, чему немало способствовало выяснение отношений с пушистиком, я продолжила изучение этого мира.
   Невдалеке наметилось какое-то движение. Я резко повернулась в ту сторону, надеясь увидеть очередного монстра здешней фауны, но это оказался лишь какой-то светлый нан, заинтересованно наблюдавший за нашей перепалкой (точнее, за моими воплями), прячась в зарослях высокой травы. Заметив, что рассекречен, нан деловито кивнул мне и скрылся из виду.
   — Это и есть тот очаровательный информатор, благодаря которому я чуть не лишилась своей горячо обожаемой конечности?
   Пауза. Еще пауза.
   — Ты права. Это информатор. — Краткость сестра таланта.
   Кто бы сомневался! А признаться в своем походе налево он так и не захотел. А как ловко выкрутился с ответом! Дипломат, едрена вошь!
   Мы вернулись в лес и потопали дальше. Переходя через очередную поляну, которая сплошь поросла трехцветными, противно пахнущими цветами, Фар обратил мое внимание на гнездо размером с небольшую танцплощадку, находившееся в разветвлении дерева. На мое высказывание о том, что я доселе не видела столь огромную птаху, он сказал, что это дом того «зеленого монстра, что хотел мной позавтракать». Но это не совсем птица, точнее, совсем не птица (все так запутано…). Это Диелго — лесной дракон (ага, все-таки дракон, я оказалась права!). Он не агрессивен, впрочем, как и все драконы этого мира. А когда сыт, то с ним вообще можно жить бок о бок, так как он становится настолько ленивым, что ему лень выгнать из своего жилища сожителя. Здесь даже существует своего рода поговорка — «ленивый, как обожравшийся Диелго».
   Замечание о нападении этого Диелго на меня Фар прокомментировал так: порезвиться захотелось дракончику — увидел кого-то новенького в своих владениях и решил поиграть. Но коротеньким рассказом об этом «людоеде» нан не ограничился (то ли следуя правилам экскурсии, то ли из-за чувства вины) и решил наглядно продемонстрировать мне этого «злодея». Громкий рык моего пушистика заставил обладателя гнезда высунуть наружу удивленную морду. Фар ему что-то прорычал (наверное, по-драконски), после чего Диелго, осмотрев меня с ног до головы и что-то пискнув, скрылся (вернулся домой, закрыл дверь или как вам будет угодно). Похоже, считая, как и те два из трех не слишком умных поросят, что «мой дом — моя крепость» и нечего бояться всяких там рычащих волков и нанов. Честно говоря, посмотрев на эту умильную морду поближе, я убедилась — Диелго совсем не был похож на злобного монстра, скорее напоминал дракошу из детской сказки, доброго и невинного, как сам ребенок. Поистине, у страха глаза велики!
   Я окончательно успокоилась, поняв, что опасностей в этом мире гораздо меньше, чем могло бы показаться на первый взгляд.
   Потом Фар показал куст с ярко-красными ягодами, похожими по форме на банан, и предупредил, что вот эти плоды следует есть, только запивая их водой, в противном случае три дня диареи обеспечено. Я порадовалась, что у меня нет привычки хватать все подряд и совать это в рот. Хорошее воспитание — это много значит!
   Мы продолжали идти дальше. К неизведанному. По прекрасному и дикому миру Зубар. Ура! Даешь площади для новых исследований! Вперед — к новым открытиям!..
   Полдня мы шли по этому живописному и прекрасному лесу, и пушистик любезно рассказывал обо всем, что здесь росло, и всех, кто перебегал, перелетал, перепрыгивал нам дорогу, наблюдая за нами или просто преграждая путь.
   Из последних был смешной буся, как назвал его Фар, — маленький зверек размером с зайца и похожий на хомяка-переростка с длинным пушистым хвостом. Он уселся на тропинке и ни в какую не желал уступать нам дорогу. Даже рык нана (!) его не поколебал. Мы попытались его просто обойти, но этот маневр заранее был обречен на провал. Маленький нахал неизменно возникал на нашем пути, чем очень смешил меня и здорово злил моего спутника (впрочем, никоим образом не пытающегося обидеть бусю). Хотя самому зверьку, по всей видимости, просто было очень интересно (его вид довольно красноречиво об этом свидетельствовал). Буся наклонял набок голову и что-то безмолвно говорил, смешно шевеля губами, а его маленькие лапки в этот момент были как в танце у матрешек — одна лапка на груди, а вторая — подпирает щеку.
   Удалиться зверек соизволил только после того, как Фар наступил на его мягкий хвостик, причем сделал он это совершенно нечаянно и неожиданно для самого себя. Прорываясь через прореху в пушистом кордоне, нан запнулся о корягу и, выравнивая равновесие, полетел в ту сторону, где буся в этот момент совершал новый маневр по преграждению дороги. Последний и оказался под могучей лапой моего телохранителя. Возмущенно пискнув и любовно пригладив свой пострадавший хвост, буся, всем своим видом выражая оскорбленное самолюбие, гордо прошествовал между слегка опешившим Фаром и мной (заливающейся смехом), после чего деловито скрылся в кустах.
   Днем мы вышли к скалам. Нет, не к горам, а именно к скалам. Потому что горы — это лежащая горкой земля (может быть, и на камнях), покрытая травкой и деревьями или хотя бы кустиками. А то, что было перед нами, можно было назвать только грудой камней, сваленной у камня побольше. С опаской перекусив каким-то синим орехом со вкусом капусты (это я про себя, Фар уплетал сие кушанье очень даже шустро) и тем самым немного сбив свой голод, я под чутким руководством своего проводника начала восхождение на этот громоздкий булыжник, гордо именуемый «горами Хирлуф».