Виктор Дуров. Рейнджер

   Вот только не любят умных. Совсем не любят. Особенно старейшины не любят, когда кто-то умнее их. Прогнали Шералия из родных гор. Как тот старейшина говорил?
   – На тебе вон уже мох от безделья вырос! Сидишь в своей засаде, на охоту с племенем не ходишь. Никуда не ходишь. Старших не уважаешь. Мхом весь зарос – махровый какой-то тролль стал, куда такое годится? Иди отсюда, куда хочешь. И мох свой с собой уноси!
   Шералий аж взвыл, вспомнив про свою обиду. Ну ничего, он умный, он не пропал. Вот отдохнет он здесь, отъестся как следует – и через годик вернется назад, с вождем брюхами меряться! Кстати говоря – вон идут двое, мелкие, в железе все. Ага, знает он таких – жилистые и дымом воняют, но зато нажористые. Только из железяк их выколупывать долго и муторно. Тролль присмотрелся – нет, вроде как трое их там. Или двое? Далеко еще, ну и неважно…

* * *

   Пока оторвались от каравана на половину километра – разогрелись, мышцы размялись, веселее стало. А чтобы было еще веселее (и чтобы не слушать в «осьмнадцатый» раз о том, какой богатырь Драун), я затеял вспоминать филатовского «Федота-стрельца». Да еще и вслух. Вначале говорливый двурв периодически перебивал, пытаясь добиться какой-то географической или исторической привязки сказки к известному ему Миру, потом, после очередного внушения Гролина и моей угрозы дальше не рассказывать, успокоился. Смирился с тем, что все это выдумано.
   Закончив очередной диалог персонажей сказки и переждав смех и обсуждение фразы «эвон, девка подросла, а тоща, как полвесла», я сказал:
   – Так, ребятушки, остальная сказка – потом. Вон впереди холмы, вроде бы в них тот самый «горный великан» и живет. Есть у меня подозрение, что это не великан какой-то, а просто тролль. Только хитрый. И не такой хороший, каким пытается казаться. Вот я и хочу его проверить. Так что вы идите помаленьку вперед, я в плащик закутаюсь и постараюсь казаться незаметным.
   Вот за очередным поворотом дороги открылся тот самый подъем. Какой-то неестественно крутой склон, как будто вода подмыла. Или подрыл кто. Слева от дороги в холмы уходил сухой овраг с протоптанной по его дну тропкой. А на выходе из этого самого оврага сидел на земле – он, тролль. Здоровенный каменный троллина. При свете дня, посреди людских владений. Нет, я уже знал из новой памяти, что тролли на свету в камень не превращаются, это суеверие. Основанное на том, что яркий свет на какое-то время дезориентирует непривычных к нему троллей и вгоняет их в некое подобие ступора. Правда, ненадолго. Но какая наглость!
   – Так, парни. Вы с ним поговорите, а я послушаю. И подумаю. Но осторожно, очень и очень осторожно. Тролль – тварь живучая и опасная, но вы это и сами знаете. А в добрых троллей я не верю, – еще раз напомнил я своим спутникам об осторожности.
   Я отстал шагов на десять, кастуя на ходу себе ускорение реакции и, зачем-то, защиту разума – должно помочь от внушаемого страха и иллюзий. На всякий случай, сам не понял зачем.
   Вот уже минут пять двурвы болтают «за жизнь» с троллем, а меня все не отпускает какое-то тревожное чувство. Что-то не так, совсем не так. Вот оно! Двурвы убрали руки от своих мечей, более того – сдвинули на перевязи так, что сразу и не вытащишь. И смотрят на тролля чуть не как на сородича. И еще что-то. А если повязку на глаз? Опаньки! Что там на груди у оратора нашего светится грязно-лиловым? Амулет, что ли? Точно – амулет! Надо так понимать – именно благодаря ему эта тварь и может прикидываться хорошим. Что?! Предлагает не лезть на кручу, а обойти косогор «вон по той тропочке»? И эти двое уже топают в овраг?!
   Оказывается, последние пару минут, с момента обнаружения амулета, я вгонял себя в преддверие «боевого транса», как я сам для себя определил это состояние еще «в прошлой жизни». Состояние, когда звуки пропадают, суставы охватывает какой-то холодок, как от ментола, боль не ощущается. Все движения, и свои и чужие, кажутся медленными, воздух – густым и тягучим. А потом оказывается, что ты двигался чудовищно быстро. И накрывает откат… В новом мире вход в это состояние оказался быстрее и управляемей, что ли. А выход – намного легче.
   Я сидел на краю дороги метрах в тридцати от двурвов и еще чуть дальше от тролля. Лук уже давно в руках, специальные стрелы с наконечниками из стражьего сплава наготове. Хоть их и жалко – но не тот момент, чтоб экономить. Вот только из-под плаща не выстрелишь. Вскакиваю на ноги, левая рука с луком – вперед, правая с оперением стрелы – к уху. Выстрел!
   Тролль как раз начал оборачиваться на движение, и длинная стрела почти на треть нырнула под массивную левую надбровную дугу, прямо в злобный глаз. Любому орку хватило бы за глаза (простите за каламбур), этот же взревел и вскочил на ноги (!), выхватывая из-за спины каменную дубину в полтора моих роста. Вторая стрела нырнула в раззявленную пасть тролля, по моим прикидкам – должна была воткнуться куда-то в район мягкого неба, если бы речь шла о человеке. Зверюга тут же заткнулась, захлопнув пасть и с легкостью перекусив карсиаловое древко. Как оказалось, противник, начиная с первого моего выстрела, несся в мою сторону. Стоп! Какое там «заревел», «захлопнул», «понесся»? Я же в ускоренном режиме, вон двурвы еще только начинают оглядываться и тянуться к мечам! Что, этот гад – тоже так может?
   Несвоевременно я задумался над такими вещами, пришлось, бросив глефу, кувырком назад-влево уходить от свистнувшей мимо дубины, зажатой в вытянутой руке чудовища. Тролля слегка повело в сторону после промаха, по инерции проскочил мимо меня. Лук и стрела в руках – выстрел! И третий специальный наконечник нырнул в ухо тролля – оно, конечно, маленькое, но ведь в упор же!
   Отбросив лук в сторону, выхватил меч. Опаньки, день сюрпризов и новостей – клинок кажется сплетенным из потоков льдисто-голубого и темно-оливкового пламени. Прыжок, перекат, разворот… Да когда же эта тварь сдохнет?! Нырок под поднятую вверх лапу с дубиной, протянув по дороге клинком поперек туши пониже ребер, опять кувырком погасить инерцию – да что я за колобок такой сегодня?! Зверюга развернулась ко мне – уже не так быстро, или мне кажется? Взревел, запрокидывая голову, пошатнулся, потянул вверх лапу с дубиной, медленно потянул! Я тем временем отступал назад, сохраняя боевую стойку. Вот тролль поднял оружие, покачнулся снова, шагнул назад раз, другой, запрокинулся еще дальше и – пошел, пошел вниз! Рухнул навзничь, плавно и замедленно, уже выпав из ускоренного движения в обычную реальность. Я тоже скользнул из транса в обыденный режим восприятия мира, заметив краем глаза, что двурвы за все это время успели только вытащить клинки из ножен и развернуться в нашу сторону.
   – А что это было, а? И зачем ты зверюшку пришиб?!
   – Зачем? Чтоб он вас не сожрал, придурки! Куда вы поперлись, а?
   – В обход, чтоб по круче не карабкаться…
   – Ууууу… В какой обход? В какую сторону овраг уводит? А амулет, с помощью которого этот тролль вам мозги компостировал, – это тоже мне показалось? А, хрен с вами, пойдем посмотрим, что там в овражке творится!..
   Посмотрели. И вырытую в склоне холма пещерку. И кучу обглоданных костей вокруг кострища в долинке. И кучу промятых шлемов. И груду награбленного в еще одной пещерке. Двурвы ходили притихшие и скромные.
   – Ну, вот и ваши неуловимые разбойнички лесные нашлись. Понятно, почему их никто выследить в лесу не мог и почему они только на мелкие группы нападали. Так, стоп! Караван! Бегом туда, предупредить и рассказать! А то увидят тушку, перенервничают… Да, и кое-что из трофеев прихватите для убедительности.

* * *

   Немало времени заняло ознакомление караванщиков с обиталищем тролля. Пока одни затаскивали возы на холм, другие носили к дороге для погрузки трофеи тролля. Постольку речь шла о награбленном имуществе, то просто рассортировать и поделить было нельзя. Не спорю, если бы этот «клад» нашли несколько хорошо знакомых между собой человек, особенно торговцев, то могли бы и «замылить». Но тут – слишком много народу, слишком неподконтрольны языки у многих из них. Так что придется действовать по закону: везти все мало-мальски ценное в город, сдавать властям для опознания. Далее, имущество, имеющее законных владельцев или их наследников, будет отправлено по принадлежности, за вычетом десятины, которая пойдет нашедшим. Выморочное же имущество будет передано нам с двурвами полностью, за исключением налогов.
   Было опасение, что не увезем все, но места на возах хватило, хоть некоторым и пришлось ехать дальше вперегруз. Ну, и брали не все – постель тролля из одежды убитых трогать не стали, уж очень воняла. Оставили несколько тюков подгнивших тканей, совсем никуда, кроме металлолома, не годные куски доспехов, хоть за этим, я думаю, Миккитрий еще вернется.

Глава 2

   Из-за задержки с троллем таверны достигли уже в сумерках. Ну да и ладно – лагерь разбивать, за водой ходить, укрепления строить и ужин варить не надо – на то и таверна. Точнее – Таверна, именно так, с большой буквы, слышалось это слово из уст моих спутников. Кстати, никогда толком не понимал разницы между таверной и корчмой. Кабак – оно понятно, сравнительно недавнее изобретение, выпивка с минимумом закуски, харчевня – наоборот, а вот два других заведения… Надо будет заодно как-то невзначай выяснить, а то брякну не в лад – кто-нибудь может обидеться. Правда, я заметил, что на Стража стараются не обижаться. И тем более не обижать. Да уж, в принадлежности к уважаемой организации есть свои плюсы. Вот только если выяснится липовость этой принадлежности, то будет тем хуже, чем до этого было лучше…
   «Таверна Веселый Шуршунчик», – прочитал я с немалым удивлением на вывеске. Вот уж не думал, что персонаж нашей школьной загадки: «Маленький, пушистый, над лесом летит и шуршит – кто это?» – известен в ином мире. А вот на вопрос «Такой же маленький, такой же пушистый, тоже над лесом летит и точно так же шуршит, но не шуршунчик?» – отвечать следовало: «Брат шуршунчика».
   На крылечке уже стоял, вытирая руки неизменным и неизбежным в любых мирах полотенцем, упитанный дядька в кожаной жилетке поверх шелковой рубахи и кожаном же фартуке. Жилетка изобиловала нашитыми на ней накладными кармашками, а фартук еще более изобиловал укрытым под ним пузом. Эдакий «типичный представитель класса Бармен», стереотипный до безобразия.
   А рядом с крыльцом стоял танк. Нет, меня не кормили на обед подозрительными грибами. Нет, тролль не зацепил меня по голове палицей. И нет, меня не кусала никакая муха. Танк был средневековый. Точнее – его средневеково-фэнтезийный аналог, а именно – рыцарский конь. Боевой конь тяжеловооруженного и тяжелобронированного всадника. Обычно этот зверь и сам укрыт от вражеского оружия, но сейчас он стоял без боевого снаряжения, за исключением притороченного к седлу здоровенного бревна с железным навершием. Хм, очевидно, сие должно изображать копье? Так вот ты какой, северный олень, то есть рыцарский ланс, конечно же…
   Вот дверь Таверны, сбитая «в елочку» из довольно-таки мощных деревянных плах, открылась, и на крылечко вышел плотно упакованный в броню дядька. На мой взгляд – чуть крупнее среднего, но это по меркам моего родного мира, тут это должно было считаться довольно впечатляющим. За ним двое служащих Таверны волокли плотно набитые тюки. Он что, уезжать собрался, на ночь-то глядя? Так я и спросил:
   – А вы не поздновато в дорогу собираетесь, уважаемый?
   – Ух ты – настоящий Страж Грани! В чем-то коллега, можно сказать! Ой, я не представился: Паладин Света, барон ван Дрын.
   – Страж Грани. Не барон, потому можно звать просто Котом. А можно спросить, не нарываясь на вызов, что за странное имя? Я не хочу быть непочтительным, но такое название баронства…
   Дядька заразительно расхохотался:
   – Нет, это в честь вон того дрына, – он указал на копье. – А владений у меня, как у Паладина, давшего обет скромности, – увы. Наш король человек мудрый, потому даровал за заслуги просто титул. Прозвище было до того. А вообще-то я Ольерт. – Барон протянул руку: – Будем знакомы.
   – Будем. Тогда меня можно звать Виктором.
   – Виттор? Очень приятно. Ладно, Страж, еще увидимся – это я точно знаю. А что до времени – у меня частенько ночью самая работа. Клиентура как раз оживляется.
   Барон отправился к коню, а я увидел странное явление – он как будто шел в круге света, не очень яркого, но… Воспользовавшись артефактом-различителем, я увидел, что он просто-таки накачан Светлым Астралом, «аж из ушей выплескивается». Забавный персонаж…
   – Барон, надо же, жив еще! – В голосе Миккитрия слышалось явное и нескрываемое уважение. – Настоящий благородный человек, даром что барон в первом поколении.
   – А кем он был до получения титула?
   – Говорят, из семьи горшечника. Откуда-то с юга, говорят, из портового города Дюк.
   Поужинав (кстати, хозяин Таверны не нас встречал, а Ольерта провожал) и покивав головой в такт рассказам о нападении гоблинов и о коварном тролле, я отправился спать. Точнее – впитывать новый кусок информации о новом для меня Мире.

* * *

   Спалось в эту ночь, как обычно в этом Мире после чего-то по-настоящему впечатляющего. То есть – выключился-включился. Только под утро снилась всякая муть, причем в буквальном смысле слова. Какой-то нереально густой туман, как в мультиках рисуют. И я бреду в этом тумане, и какое-то странное сосущее чувство внутри. Из-за этого «молока» вокруг как само собой вырвалось:
   – Я ежик. Я упал в реку…
   Раздавшееся в ответ уханье филина (или совы – не специалист я на слух различать) прокатилось по спине стайкой мурашек. Еще хватило куражу или дури ляпнуть:
   – Псих!
   Тут внутренний голос буквально взвыл: «Грань! Грань рядом!», после чего сотворил с нашим общим телом и сознанием нечто эдакое – и я проснулся. Стоя около двери своей комнатушки, причем в полном снаряжении. Или это автопилот у меня такой, что я собрался, не приходя в сознание, или сон с туманом был далеко не просто сном.
   Ну, раз уж оделся – пойду вниз, в общий зал. И насчет завтрака поразведать, и по поводу борьбы со щетиной. Бритва-то у меня была, но вот мой станочек Wilkinson Sword превратился в тривиальную «опаску». Может, она и была прямым аналогом инструмента золингеновской стали, но вот навыка общения с таким орудием самоубийцы-маньяка у меня не было. Один раз я побрился на полном автопилоте, на рефлексах не то тела, не то второго «я». Однако воспоминания о том, как я, не отдавая себе отчета в вытворяемом, вожу по горлу острейшей железякой, до сих пор вызывали нервную дрожь. Да и останься станок в исходном состоянии – без воды (желательно – горячей) и мыла было бы трудновато обойтись. Бороду отпустить, что ли?
   Спускаясь в зал, я осознал, что теперь я в курсе местных денежных отношений. Забавно – тут, в Мире, также существовала когда-то двенадцатеричная система счета, как и производная от нее шестидесятеричная. И если у нас она осталась в качестве системы отсчета времени и в градусной мере углов, то здесь – в денежных расчетах. Один золотой делился на шестьдесят серебряных монет, серебрушка – на сто двадцать медяков. По крайней мере – в Империи. Монету, как и положено для феодального мира, чеканили все, кто мог себе позволить. Подлинность золотой или серебряной монеты определялась подлинностью металла и весом. С медью было сложнее, тут многое зависело от авторитета чеканившего монету государства. Взять, например, медный чайник, к которому приценивался накануне. Если пересчитать его цену в медные монеты, то, в зависимости от номинала медяков, металла в них могло оказать раза в три меньше, чем ушло на посудину.
   Как следствие, если самовольная чеканка серебра и золота могла, при надлежащем качестве изделий, сойти с рук – не считая штрафа в виде тройного размера неуплаченного налога, – то за штамповку меди эти самые руки обрубали. Как вариант – каторжные работы в шахтах.
   Кстати говоря, солер – и правда золотая монета. Названная в честь себя неким старинным императором. По сравнению с ним тот Людовик, что «Король-Солнце», был образцом скромности. Этот, Солер третий, дошел до того, что не себя сравнивал с Солнцем, а наоборот – светило называли «Солероликим» и «почти столь же сиятельным, как Император». Клиника, в общем говоря. А за попытки разрубить монету имени императора карали, как за покушение на него самого. Что закономерно, хоть для некоторых и неожиданно, привело к росту спроса на серебро и цен на него… Сейчас же и золото, и серебро любой чеканки режутся на ура. Вот только расчеты такой «резанкой» – занятие продолжительное и увлекательное…
   Кстати говоря, мелкие серебрушки, что мне достались ранее, были не имперской чеканки. И будучи весом в одну восьмую имперской «луны», стоили тем не менее в десять раз дешевле – политика и курсообразование уже начинали работать. Вчера еще у меня был вопрос – почему бы не переплавить их в слиток и не продать по себестоимости? Сегодня я уже знал, что неклейменый слиток будет стоить намного дешевле, чем монеты того же веса, да и клейменный в банке, подтвердившем чистоту и вес металла, тоже будет чуть дешевле – на стоимость чеканки монет, по официальной версии.
   Пока я сидел за столиком, ожидая заказ и перебирая в голове новые сведения о Мире, этот самый Мир тоже не дремал. Ко мне подсел Драун и, озираясь по сторонам, произнес:
   – А вот скажи-ка мне, Стражи – они ведь тоже дву… эээ… люди, правда?
   – И люди тоже… – я как-то не был расположен разгадывать шарады говорливого спутника, своих загадок хватало.
   – Значит, и Стражам тоже монеты нужны, а? – он хитро подмигнул. При этом старался, чтоб никто со стороны это подмигивание не заметил.
   – Были бы не нужны – от дележки трофеев бы отказался. Я же не отказывался?
   – Нет… – Драун был явно выбит из колеи задуманного течения разговора.
   – Значит, нужны. Были. Теперь – есть…
   – Ну, это разве «есть»? А могут быть вполне серьезные денежки…
   – Закон нарушать не буду. То есть – никого убивать без иной причины, кроме денег. И контрабандой заниматься не буду.
   – Да не, тут дело другое. Надо кое-куда сбегать, тут недалеко, и кое-что принести.
   – И с какого же перепугу на такой ерунде разбогатеть можно?
   Двурв сделал паузу:
   – Вон в углу сидят двое – они и есть заказчики. Один человек, второй – с примесью эльфячьей крови. Пойдем, они расскажут.
   Идти никуда не хотелось. Была мысль заявить, что если я им нужен, а они мне нет, то пусть они и идут ко мне. Была – и пропала. Может, это по местным меркам страшное хамство и оскорбление, чреватое, например, дуэлью. Только не удержался – глянул на них через различитель и прочитал заклинание поиска врага. Ну что ж, на данный момент враждебных намерений ко мне не имеют и представляют собой то, чем выглядят.
   – Доброго утра. Вроде бы у вас было какое-то дело, которое могло бы стать общим?
   – Присаживайтесь, Страж. Так удобнее будет о делах говорить.
   И они заговорили. Точнее, говорил один из них, и уже минут через пять у меня начало скулы сводить. Или они меня за идиота держат, «или одно из двух», как говаривал один из братьев Колобков. Сами судите: в дне пути есть в лесу долинка, точнее – котловина, куда когда-то метеорит упал. Камушек выковыряли и увезли, а на дне ямы открылся Храм Сил. И вот теперь, видите ли, надо сходить туда и принести не то забытый, не то потерянный на алтаре амулет. Родовое наследие и местночтимая святыня, видите ли. А в котловине – стойбище гоблинов, не меньше ритта воинов и шайка небоевого народу. Плюс – шаман. И вот за этот эпический поход платят пятьдесят солеров, дают коня со сбруей и некий артефакт в придачу.
   Нет, если бы я отыгрывал средней руки эрпэгэшку без особых претензий на оригинальность, то тогда да – и то, исходя из размера оплаты, подождал бы, пока прокачаюсь. А если считать все вокруг реальной жизнью – ну уж нет!
   – Нет, уважаемые, не интересует. Тороплюсь, видите ли. Да и совесть мучает, маленьких обижать. Сожалею о напрасно потраченных вами времени и усилиях.
   – Но, может, мы сможем предложить…
   – Уверен, что не сможете, еще раз примите мои сожаления.
   Под взглядами удивленно округлившихся глаз двурвов я вернулся к своему столику, успев ухватить краем уха:
   – Все, жаль, время вышло…
   Что-то царапнуло мне глаз, какая-то деталь во всем этом, выделившаяся даже на общем фоне клинической дури. Но что – не пойму, и это тревожит. А вот принесшая заказ работница общепита настроение подняла – сообщила, что один из родичей хозяина подрабатывает услугами по стрижке и бритью. Я с удовольствием принялся за завтрак – мясная мачанка, да к ней мягкие горячие блины, да сметанка, мрррр…
   Спутники устроились по бокам двумя концептуалистическими скульптурами. Аллегория удивления с одной стороны (Гролин) и воплощение сожалений об упущенном счастье – с другой (Драун соответственно).
   – Так, хватит так на меня смотреть – кусок в горло не лезет! Что вам тут-то непонятно?
   – Почему?!
   – Сам удивляюсь – почему они меня так?
   – ОНИ?! – Хоровой изумленный вопль показал мне, что удивление у шальной парочки вызвало все же мое поведение. Я, если честно, это подозревал, но решил сделать вид – снова в воспитательных целях.
   – Конечно. Слишком много обещали.
   – Так дурни, не понимают!
   – Ага, конечно. И коня наоборот седлают, едут – за хвост держатся. Ну, сами подумайте: найти десяток стражников, пообещать им по серебряной монете за каждый день из трех, к ним – подыскать ученика мага, подмастерья, только не погодника, а с уклоном в боевую магию, любого старшекурсника любой Академии – их, я слышал, в Империи семь? Ну и считайте: тридцать сребреников – пехоте, золотое «Солнышко» – магу. Ну, пускай, полтора – по полсолера за день. Итого – две монеты плюс харч на три дня и бочонок пива, отметить сделку. И им бы принесли этот амулет меньше чем за три золотых. Правильно считаю?
   – Правильно…
   – И вот, не обратившись к конным стражам, что ехали искать бандитов, не тревожа Паладина, идут к нашей троице. И дают совершенно несоразмерные с работой обещания. Мне такое очень не нравится. Бесплатный сыр бывает, но достается только второй мышке. Тут или обман с сутью задания, или с количеством проблем. Или могут быть большие проблемы потом. Например, снимем мы амулет с алтаря, а алтарь переродится и оттуда какая-нибудь гадость полезет?
   Двурвы были озадачены. Но я их решил добить:
   – И трофеи наши с караваном уедут – кто проследит, чтобы все как следует продать?
   Тут я бил наверняка – чтобы двурвы упустили уже имеющуюся на руках выгоду? Ага, как же. Это только временно «золотой туман» мог застить взор, не очень надолго. И угадал:
   – Так, Гролин! Глянь, сколько у нас еще времени? Спроси, когда выступаем, а то еще отстанем, чего доброго…
   Вот! Вот оно – то, что зацепило меня в конце разговора со странными нанимателями! Перед тем как сказать про время, один из них поддернул рукав и глянул на руку, вроде как на часы посмотрел. Привычным и ему и мне жестом. Вот только нет в этом Мире наручных часов! Карманные, гномьей работы, размером в два кулака и ценой – ой-ой-ой, есть, а наручных – нету! Эх, что бы сразу сообразить, поговорить с ними по-новому! А сейчас – попробуй догони…
   Некогда, однако, рассиживаться, надо быстренько доедать, бриться и выходить во двор – караван ждать не будет, даже такую замечательную личность, как я. Ну, долго ждать – точно не будет.

* * *

   Все-таки я задержал караван, пусть и ненадолго. Тем не менее особых угрызений совести не испытывал по одной простой причине. А именно – из-за радости караванщиков, что они не успеют доехать до постоялого двора, на котором предпочитал ночевать Миккитрий из-за его дешевизны, а остановятся в несколько более дорогом, но и намного более приличном месте.
   А вот из-за того, что был пропущен утренний комплекс упражнений, я по-настоящему расстроился. Это меня удивило и даже испугало – удивило оттого, что я в своей прежней жизни не был фанатом спорта и из-за пропущенной зарядки расстраиваться особо не стал бы. А испугался именно из-за такой «не своей» реакции. Видимо, мое второе «я» стало проявляться гораздо активнее. Напрягало, мягко говоря.
   Ну да ладно, не прошло и десяти минут, как я придумал способ и зарядку провести, и к караванщику подлизаться. А именно – пойти вперед, изобразить головной дозор. Так и сделал – легкая пробежка, позволившая оторваться от повозок примерно метров на восемьсот, и дальше – прогулка с выполнением кое-каких разминочных упражнений и тренировками в магии – а именно в прощупывании окрестностей на предмет всяких пакостей. Однако явных пакостей за весь день так и не встретилось. Имеется в виду – конкретно для нас, а вот народу окрестному становилось несладко.
   Трижды мне на пути попадались беженцы и погорельцы, выжитые с дальних хуторов и из мелких деревенек чрезвычайно размножившимися и гиперактивными гоблинами. Я, памятуя об опыте спецслужб другого мира и других времен, проверял каждую такую группу на подлинность и чистоту намерений, однако они и были теми, кем казались. При этом они все, а в особенности – дети, смотрели на меня как на что-то не слишком настоящее, что ли. Почти как на сказочного персонажа. Странно…
   Еще из встреченных за день запомнился небольшой, но очень серьезный караван или скорее даже конвой. Взвод драгун сопровождал две крытые повозки, что-то среднее между классической в представлении большинства моих современников каретой и маленьким дилижансом. Мне они напомнили почтовые вагоны – единственным небольшим окошком в задней части борта. Глянув через различитель и поразившись обильному буйству оплетающих повозки заклятий, я изменил свое мнение. Скорее не почтовые, а инкассаторские коробочки. Или, скажем, фельдсвязь. При этих повозках, помимо трех десятков кавалеристов, находились по меньшей мере два мага – не считая тех, что прощупывали меня из повозок: я отчетливо ощущал тот же странный зуд в плече, что и в сельской корчме. Кстати, сразу после проверки охранники резко потеряли всякую настороженность в моем отношении.