Винченци Пенни. Жестокий роман. Книга 1

   У Уильяма была очень большая семья: на торжество прибыли три его сестры с мужьями и детьми, брат и две пожилые тетки. Явилась и большая семья его дружки, Джонатана Данстена, с которым он учился еще в Итоне.
   Со стороны Каролины были повариха, Дженни и Джек Бэмфорт с женой и детьми.
   Каролина надела очень красивое платье с голубоватыми кружевами, длинное, с небольшим декольте и облегающее ее полную грудь. В фате Каролина почувствовала себя настоящей невестой.
   Величественные фуги Баха придавали обряду венчания необыкновенную торжественность. Каролина вошла в церковь в радостном настроении, и впоследствии все говорили, что она выглядела на редкость счастливой. После того как все спели несколько религиозных гимнов, викарий напутствовал молодоженов, выразив надежду, что с окончанием войны подобных церемоний станет намного больше.
   Каролина и Уильям подошли к алтарю под торжественные звуки свадебного марша. Каролина держала Уильяма под руку и смотрела на мужа с восхищением и благодарностью. Это растрогало всех присутствующих, и даже сестры Уильяма, не одобрявшие его брака, заметно смягчились.
   Прием устроили в доме Каролины. Миссис Бэмфорт и Джек принесли из подвала Стэнли, великолепное шампанское, а повариха превзошла самое себя.
   Когда был разрезан большой свадебный пирог, поднялся Джонатан Данстен и произнес краткую, но содержательную речь, упомянув о том, что Уильям долго ждал своего часа, но наконец нашел себе достойную невесту.
   Затем, к удивлению всех присутствующих, слово попросил Джек Бэмфорт.
   — Как странно, — шепнула Бетти Барбаре Данстен. — Он только что обслуживал нас и наливал всем вино.
   В комнате стоял невообразимый шум, но Джек, казалось, не обращал на это ни малейшего внимания. Он терпеливо ждал, пока шум стихнет, и пристально смотрел на Каролину.
   — Мне просто захотелось сказать несколько добрых слов о Каролине, — начал он. — Тем более что с ее стороны нет родственников. Каролина пережила очень трудное время, и думаю, мы все должны выразить восхищение тем, что она все-таки преодолела эти трудности. После внезапной смерти родителей она была угнетена и подавлена.
   Две женщины многозначительно переглянулись, но все остальные внимательно слушали Джека. Он всегда производил благоприятное впечатление на людей, подумала Каролина, которая всегда любила этого простого человека.
   — Должен добавить, — продолжал Джек, — для всех, кто знает Каролину много лет, не секрет, что она необычный человек. Это своеобразная личность, и ее нужно понять и принять такой, какая она есть. По-моему, сэру Уильяму крупно повезло. Он взял в жены прекрасную женщину и надежного друга. Каролина — смелая и добрая, а к тому же прекрасная наездница, что еще более важно. — Джек весело улыбнулся и оглядел гостей. — Все те, кто давно работает в этом доме, видели от нее заботу и понимание. Надеюсь, Каролина не рассердится, если я скажу, что мы все очень обрадовались, что молодожены останутся в этом доме. Надеюсь, что моя хозяйка и сэр Уильям будут счастливы, и предлагаю всем поднять за них бокалы.
   — Верно! Верно! — закричал Роберт, и в комнате раздались звон бокалов и радостные возгласы.
   Каролина покраснела, подошла к Джеку и поцеловала его в щеку.
   — Кажется, — взволнованно сказала она, — в моей жизни не было более счастливого дня. Спасибо тебе, Джек. Ты всегда был настоящим другом.
   — Ладно, — смутился он. — Вы вполне заслужили это. С вами все в порядке?
   — О да, — без колебаний сказала Каролина и вздохнула, ибо хорошо знала, что он имеет в виду. — Похоже, ты всегда будешь задавать мне этот вопрос, Джек.
   Да, сейчас со мной все в порядке, спасибо, Но она покривила душой, так как далеко не все было в порядке.
   Свой медовый месяц они решили провести в Эдинбурге, чтобы переменить обстановку и забыть обо всем, кроме своего счастья. Война продолжалась, но все чувствовали, что ее окончание не за горами. Супруги отправились в Эдинбург на поезде и остановились в прекрасной гостинице «Роял Датч» в самом центре города. Вскоре они взяли напрокат машину, чтобы ознакомиться с окрестностями, Они жили в большой комнате на первом этаже.
   Уильям сразу признался Каролине, что не решился забронировать дорогой номер для молодоженов. Но при этом он заверил се, что их номер ничуть не хуже того.
   Каролина нежно поцеловала мужа и сказала, что готова жить с ним даже в привокзальной гостинице, если бы он этого пожелал. Уильям обрадовался.
   — Я очень счастлив, — тихо сказал он, — не сомневаюсь, что мне действительно крупно повезло. Надеюсь, что и тебя не постигнет разочарование.
   — Дорогой Уильям, — засмеялась Каролина, — это просто исключено. Ты не можешь разочаровать меня, ибо я слишком хорошо тебя знаю.
   — Это не совсем так, — осторожно заметил Уильям, — но полагаю, нам удастся преодолеть все трудности, которые встретятся на нашем пути.
   Боже мой, подумала Каролина, увидев, как он покраснел от смущения. Скорее всего он имеет в виду сексуальные отношения. Об этом она старалась не думать. Во время ее беременности эта проблема сама отошла на второй план, да и после родов не возникала, вытесненная другими, более важными. Но, оправившись от пережитого, Каролина стала все чаще вспоминать о том, что она женщина. Да, об этом следовало бы подумать раньше.
   Каролина прекрасно понимала, что Уильям хочет иметь от нее детей. Сначала она под разными предлогами воздерживалась от физической близости с ним, но сейчас отказывать ему было уже невозможно.
   — Уильям, — мягко сказала она, — я понимаю, о чем ты, и хочу заверить тебя, что все будет прекрасно.
   — Надеюсь, — так же мягко ответил он. — Но вполне возможно, что ситуация окажется несколько нестабильной.
   Они прибыли в гостиницу на следующий день после свадьбы, проведя первую брачную ночь в купе. Распаковав вещи, они тут же отправились в город, осмотрели несколько старых замков и к ужину вернулись в гостиницу.
   — Мы пришли слишком рано, — сказала Каролина, — но мы ведь так устали.
   Поужинав, они тут же легли спать, чтобы наутро осмотреть историческую часть города.
   — О, Уильям, какая прелесть! — воскликнула Каролина, увидев в комнате бутылку шампанского. — Как это мило! Где ты его достал?
   — Мне очень стыдно, — Уильям густо покраснел, — но я украл эту бутылку из подвала твоего отца. Я знал, что в военное время достать шампанское в гостинице будет невозможно. Надеюсь, ты не осудишь меня за это? Кстати, в ресторане подтвердили, что шампанского у них нет. Хорошо, что они нашли хоть немного льда.
   Каролина нежно поцеловала его.
   — Ты прекрасный муж, — сказала она. — Мне очень повезло.
   Войдя в ванную, она начала раздеваться и размышлять о том, что ее ждет. Возможно, это не так, но ей показалось, что Уильям совершенно неопытен в сексе.
   А это означало, что придется проявить крайнюю осторожность и взять инициативу в свои руки. Но это весьма сложная задача. Каролина уважала Уильяма и по-своему любила, но при этом отнюдь не восхищалась его внешностью и не сгорала от страсти при мысли о физической близости с ним. Правда, она не испытывала к нему отвращения. Нет, просто он не вызывал у нее страстного желания, как некоторые другие мужчины.
   Но с этим придется смириться. Этой ценой предстоит заплатить за в общем-то удачный брак. Каролина тяжело вздохнула и пошла в спальню.
   Уильям между тем налил шампанское в бокалы, и они сидели молча, потягивая его и отдыхая после утомительного дня. Осушив третий бокал, Уильям осторожно заметил:
   — Мне следует быть более осмотрительным, так как чрезмерное количество вина может самым неприятным образом сказаться на моем поведении в постели.
   — Дорогой Уильям, — прошептала Каролина, — ты не производишь впечатления неискушенного в подобных делах человека. — Она нежно поцеловала его, а затем быстро выключила свет. — Ты просто вводишь меня в заблуждение.
   — Боюсь, что нет, — грустно ответил он, крепко обнимая ее. — Я только.., ну.., короче говоря, я спал с женщиной лишь три раза в жизни И каждый раз я испытывал очень неприятные ощущения.
   — Почему? — удивилась Каролина.
   — Я точно не знаю, — тихо ответил он. — но, кажется, я просто не мог удовлетворить этих женщин.
   — А сколько им было лет?
   — Полагаю, между тридцатью и сорока годами.
   — А что это были за женщины, Уильям? — продолжала расспрашивать Каролина.
   — Две из них скорее всего обычные проститутки. — Уильям помрачнел. — Я был тогда с друзьями во Франции. Мы думали, что это очень любопытно и приятно, но оказалось, что нет.
   — А третья?
   — Ах да. — В голосе его прозвучало отчаяние. — Это была подруга моей матери. Она соблазнила меня как-то вечером, когда я остался дома один. Тогда мне было всего шестнадцать лет, и это потрясло меня, так как все закончилось.., ну как бы тебе сказать.., полным фиаско. Она сама сказала мне об этом.
   — А потом?
   — Потом я просто.., ну, в общем, я часто думал об этом, но.., понимаешь… — Его голос слегка дрогнул.
   — Понимаю, — тихо сказала она. — И с тех пор больше никто не пытался соблазнить тебя?
   — Нет, разумеется, я понимал, что мне нужно жениться, но меня всегда что-то удерживало. Видимо, я чересчур старомоден и не могу вступать в интимные отношения, пока не почувствую уважения к женщине и не женюсь на ней.
   — Бедный Уильям! — Каролина нежно погладила его по щеке. — Какая у тебя была одинокая жизнь.
   — В известном смысле да.
   — Но ты не должен стыдиться того,: что не удовлетворил тех проституток. Как я слышала, они не способны получить удовлетворение от полового акта. А что касается старухи, которая опустилась до того, что соблазнила шестнадцатилетнего подростка, то она могла бы отбить всякую охоту заниматься этим у любого мужчину. Может, она была красивой и сексуальной?
   — Нет, совсем нет. — У него появилось брезгливое выражение. — Если память мне не изменяет, она была ужасно толстой.
   — Ну так что же ты расстраиваешься?
   Наступила долгая пауза. Они лежали на кровати, крепко обнимая друг друга. Каролина надеялась, что в ней проснется желание, но этого не произошло. Уильям лежал неподвижно, даже не пытаясь, возбудить ее.
   Вскоре Каролина поняла, что вот-вот уснет. Глаза ее слипались, она с трудом преодолевала сонливость. Все равно от этого не уйти, подумала она.
   — Послушай, дорогой. — наконец сказала она. — Первое, что нам следует сделать, так это раздеться.
   Если ты останешься в этой дурацкой пижаме, а я в ночной рубашке, у нас с тобой ровным счетом ничего не получится.
   — О да, конечно же, ты права, — засуетился он и, быстро сняв пижаму, тут же шмыгнул в постель.
   Каролина не спеша разделась, легла и обняла мужа.
   Он застыл, словно боясь пошевелиться от страха. Каролина прекрасно понимала, что муж очень смущен, но решила довести до конца начатое дело. Обхватив голову мужа руками, она начала целовать его, надеясь, что это вызовет у Уильяма ответную реакцию. Сначала он не реагировал на се поцелуи, но потом стал отвечать ей.
   Они долго ласкали друг друга, и наконец она почувствовала, что его пенис становится все более упругим. Да и она сама уже поняла, что готова принять его. Ничего, подумала Каролина, возможно, со временем все наладится и они начнут доставлять друг другу удовольствие.
 
   Ее ожидания вполне оправдались; Вскоре Уильям доказал ей, что он нежный, внимательный и весьма умелый любовник. Правда, он не испытывал потребности в частой близости, что было бы естественно во время медового месяца, но все же их сексуальные отношения понемногу налаживались. Иногда проходило около двух недель, прежде чем он вспоминал о своих супружеских обязанностях, но тогда это мало волновало Каролину.
   Она вполне удовлетворялась редким сексом с ним и получала от этого огромное наслаждение. Его изощренные ласки порой заставляли ее испытать оргазм еще до полового контакта. Каролина охотно отдавалась мужу, всячески поощряя его.
   В такие минуты она забывала о том, что когда-то ее обнимали более сильные руки и целовали более страстные губы, доставляя ей неописуемое наслаждение. Она забывала о том, что мужчина порой кричит от восторга, когда не в силах сдержать порыв истомленной любовью плоти.
   Но об одном она никак не могла забыть. Ей часто снились маленькое нежное тело дочурки, крошечная головка, пальчики и большие голубые глаза, которые так доверчиво смотрели на нее. Это было невыносимо. После этого она просыпалась в холодном поту и долго плакала, так что ее подушка была мокрой от слез. Уильям, понимая, что с ней происходит, нежно утешал жену. Но это ему не удавалось. Он часто спрашивал, что ее так печалит, но Каролина не осмелилась сказать ему правду.
   Все это продолжалось до тех пор, пока она не почувствовала, что снова забеременела.
   — Да, леди Хантертон, — сказал ей врач, — я вполне уверен в том, что вы беременны. — Он улыбнулся. — К тому же более восьми недель. Анализы показывают, что беременность протекает нормально. Как вы себя чувствуете?
   — Прекрасно, доктор, — ответила Каролина, с облегчением вздохнула. — Просто прекрасно. — Но на душе у нес оставалась тяжесть. Беременна! Ребенок! Еще один!
   Еще одно маленькое и нежное тельце, взывающее к ее жалости! Еще один крошечный человечек, который может стать мощным источником любви и страдания.
   Каролина почему-то полагала, что очень обрадуется этому, но, к своему удивлению, не испытала ничего, кроме грусти. Она так надеялась забыть своего первого ребенка, но не смогла. Девочка преследовала Каролину во сне и наяву, и с каждым днем тоска по ней становилась вес сильнее и невыносимее. Она понимала, что совершила страшное предательство, которому нет и не может быть прощения.
   Уильям почти всегда находился рядом с ней. Он был необычайно горд и доволен, что скоро станет отцом ребенка, и никак не мог взять в толк, почему так часто грустит его жена, почему обливается слезами. Он усердно ухаживал за Каролиной, но это мало утешало ее. Она теперь знала, что никогда не будет вполне счастлива без своей первой дочери.
   Ее настроение ухудшалось с каждым днем. Временами она не могла избавиться от навязчивых кошмаров — не только ночью, но и днем. Дошло до того, что у нее началась бессонница, и она все реже разговаривала с мужем. Что бы она ни делала, где бы она ни была, ей постоянно мерещилось маленькое личико дочери. Совершенно выбившись из сил, она решила посоветоваться со своим самым верным другом. Только Джек Бэмфорт мог помочь ей мудрым советом.
   Он внимательно выслушал Каролину, вглядываясь в ее бледное, измученное бессонными ночами лицо, а затем сказал:
   — — Может, тебе стоит забрать ее к себе? ;
   — Я не могу, Джек! — в отчаянии воскликнула Каролина. — Уильям не допустит этого, я знаю. Это единственное, о чем я не могу просить его.
   — А ты уже пыталась?
   — Нет.
   — Почему же ты так уверена в том, что ОН не согласится?
   — Джек, ты не понимаешь, — возразила она. — В ту ночь, когда я рожала, он провел в больнице целые сутки. Он был так внимателен, выполнял все мои желания.
   Я не выдержала и пообещала ему отдать ребенка на воспитание в чужую семью. Я не могу нарушить слово. Это будет для него тяжелым ударом.
   — Ну, не знаю, — ответил Джек, — чужая душа потемки, но все же думаю, что он не способен отвергнуть твоего ребенка, Каролина.
   — А если он это сделает?
   — Но ты же вскоре родишь от него ребенка. Это, несомненно, подействует на Уильяма.
   — Нет, едва ли, — сказала она, — едва ли подействует.
   — Тогда не знаю, что тебе посоветовать. — Джек пристально посмотрел ей в глаза. — Ты знаешь, где сейчас девочка?
   — Нет.
   — Значит, ты простилась с ней навсегда?
   — Да. Нет. О, Джек, я не знаю. Она у приемных родителей.
   — Так у тебя все же есть пространство для маневра?
   — Да. То есть нет, Джек. И вообще не сбивай меня с толку.
   — Я просто хочу помочь тебе. ; .
   — Нет, ты не помогаешь мне! — гневно закричала она и направилась к двери. — Ты только причиняешь мне боль! Ты не хочешь понять меня… Не можешь…
   Оставь меня в покое, пожалуйста.
   — Ладно, — согласился он.
   — Миссис Джексон, к вам пришла леди Хантертон.
   — Леди Хантертон? Боюсь, я не знаю…
   — Вы знаете ее, миссис Джексон. Это Каролина Миллер.
   — Ах да, припоминаю, — холодно ответила миссис Джексон. — Чем могу служить, леди Хантертон?
   — Я хочу видеть своего ребенка.
   — Но это невозможно, миссис Хантертон.
   — Почему?
   — Вы же обещали никогда не пытаться отыскать свою дочь. Я вам все прекрасно объяснила.
   — Да, это так, — сказала Каролина. — Но я недавно посоветовалась со своим адвокатом, и он утверждает, что я могу изменить решение и забрать ребенка. Он заверил меня, что я имею на это право.
   — Не думаю, — решительно возразила миссис Джексон. — Не думаю, что ваш адвокат хорошо осведомлен в подобных вопросах. Здесь есть свои юридические тонкости.
   — Смею вас заверить, миссис Джексон, что мой адвокат весьма компетентен и хорошо знает, о чем говорит.
   — Ну что ж, — согласилась та. — Не стану вам повторять, что подобный шаг вызовет глубокую травму у вашего ребенка, да и у вас тоже. Вы создадите себе массу проблем, леди Хантертон. Новые родители решили удочерить девочку, и все необходимые бумаги уже подготовлены.
   — Но я еще не подписала документы об удочерении.
   — Леди Хантертон, — резко заметила миссис Джексон, — вы можете очень повредить ребенку.
   — Возможно, — ответила Каролина. — Но имейте в виду, что я не подпишу никаких бумаг и не исключено. что скоро приду за своим ребенком.
   — Уильям!
   — Да, дорогая.
   — Уильям, ты действительно счастлив, что у нас есть ребенок?
   — Каролина, милая моя, ты же прекрасно знаешь, что это так. Я безмерно счастлив. Скажу больше, такого я даже и не представлял себе. Я чувствую себя на седьмом небе.
   — Хорошо, потому что…
   — Да?
   — Понимаешь, я.., как бы это сказать.., кажется, я не испытываю такой полноты счастья, как ты.
   — О дорогая, это все потому, что тебе выпало так много трудностей. — Бледно-голубые глаза Уильяма выражали жалость и сочувствие. — Мне очень жаль, что тебе пришлось все это вынести. Я даже чувствую себя виноватым из-за того, что ничем не мог помочь тебе.
   Но когда все это забудется, тебе станет гораздо лучше, уверяю тебя. Ты непременно будешь счастлива. А я сделаю все возможное, чтобы это действительно было так.
   — Уильям, дело не только в моей болезни и смерти родителей. Есть и другая причина.
   — Какая же? Может, причина во мне? Может, я чем-то огорчаю тебя?
   Удрученное выражение его лица заставило Каролину улыбнуться. Она похлопала мужа по руке:
   — Нет, Уильям, это не имеет к тебе никакого отношения. Ты очень добр ко мне и ведешь себя благородно. Нет, дело не в тебе. Понимаешь, наш ребенок всегда напоминает мне о моей дочке. У меня просто душа разрывается оттого, что она находится у чужих людей.
   — Конечно, это ужасно, — мягко сказал Уильям.
   Каролина удивленно посмотрела на мужа, ибо полагала, что он отнесется к ее словам с неприязнью.
   — Ты понимаешь меня?
   — Да, понимаю. Я был бы чудовищем, если бы не понимая тебя. Я очень сочувствую тебе, дорогая.
   — О Уильям! — воскликнула Каролина и обняла мужа. — Какой ты замечательный человек!
   — Ну что ты!
   — Уильям, я подумала; что стоит поговорить с тобой откровенно об этом.
   — Мы уже говорим об этом, дорогая, и можем вернуться к этому в любое время, когда только тебе вздумается. Раз уж мы живем вместе, нам следует быть откровенными друг с другом.
   — Но, Уильям, речь идет не только о моих чувствах.
   Я хотела сказать тебе, что.., я очень хочу видеть свою дочь, чтобы узнать, где и как она живет. И еще…
   — Нет, Каролина, — решительно отрезал Уильям каким-то странным, почти чужим голосом.
   — Но, Уильям, я только хотела…
   — Нет, Каролина, — повторил он. — Очень сожалею, но это — единственное, о чем тебе не следует говорить со мной. Я люблю тебя и уже давно забыл все, что произошло с тобой до нашей свадьбы. Но ты не должна просить вернуть твоего ребенка. Я не вынесу этого.
   — Но почему? Почему ты не хочешь сделать это, если утверждаешь, что по-прежнему любишь меня?
   Уильям, я постоянно думаю о ней и не могу ее забыть.
   Она мне снится почти каждую ночь. Что же мне делать?
   Сначала все было вполне терпимо, но во время моей последней беременности я просто потеряла рассудок.
   Это ужасно, Уильям. Это хуже любой болезни. Пожалуйста, помоги мне, Уильям. Пожалуйста!
   — Каролина, я уже сказал, что готов оказать тебе любую помощь, но я не допущу, чтобы здесь жил чужой ребенок. Ты же согласилась тогда со мной.
   — Это мой дом, Уильям, — решительно возразила Каролина, сама удивляясь своей храбрости. — А посему я считаю себя вправе делать то, что считаю нужным.
   — Да, ты можешь делать здесь все что угодно, — тихо ответил он, — но тогда я здесь не останусь.
   Он резко повернулся и вышел из комнаты.
   Немного посидев одна, Каролина поднялась. Проходя мимо кабинета Уильяма, она услышала, что ее муж плачет. Она пришла в отчаяние из-за своей жестокости к нему.
   — Уильям, я очень сожалею, — повторяла она вновь и вновь, когда поздно вечером они лежали в постели. — Я совершила ужасную глупость, проявила неблагодарность. Ты всегда был таким добрым и щедрым по отношению ко мне, а я проявила бессердечность. Мне не следовало этого говорить. Пожалуйста, прости меня.
   — Я прощаю тебя, — сухо ответил он, — но отнесись к моим словам со всей серьезностью. Давай покончим с этим раз и навсегда. Я не могу позволить тебе взять в дом этого ребенка, во всяком случае, пока нахожусь здесь. Очень жаль, но это выше моих сил.
   — Понимаю, — сказала Каролина. — Я все прекрасно понимаю. Обними меня покрепче, Уильям, пожалуйста. Я хочу показать тебе, как сильно я тебя люблю.
   — Леди Хантертон, конечно, вы вправе забрать своего ребенка, но я бы не советовал вам этого делать. Ей всего лишь десять месяцев. Она в хорошей семье, ее никто не обижает. Зачем же травмировать девочку и ее новых родителей?
   — Они не ее родители.
   — Да, но они сделали все, чтобы стать ее родителями.
   — Вы адвокат, поэтому нам лучше обсудить юридические, а не моральные аспекты этой проблемы.
   — Хорошо, леди Хантертон.
   — Так вот, я не требую, чтобы мне немедленно вернули мою дочь, но вместе с тем я не желаю подписывать никаких бумаг и брать на себя никаких обязательств.
   Я должна подумать.
   — Да, леди Хантертон. Разумеется, никто не заставит вас подписать эти бумаги. Юридически это невозможно.
   — Хорошо.
 
   — Джек, я же говорила тебе, что из этого ничего хорошего не выйдет, — сказала Каролина, придя к своему другу в погожий осенний день. — Стоило мне заикнуться об этом, как он пришел в ярость. Я уже отказалась подписать бумаги, связанные с удочерением моего ребенка, но, признаюсь, не понимаю, зачем это сделала. Я только усложнила всем жизнь. И прежде всего себе. Наверное, я должна смириться с утратой и отдать все силы ребенку Уильяма, хотя это нелегко для меня. Как ты считаешь?
   — Каролина, ты пришла ко мне за советом, и я уже сказал, что тебе следует сделать. Ты не должна сдаваться и бросать ребенка на произвол судьбы. Может, это звучит не слишком приятно, но я так думаю и не изменю своего мнения.
   — Знаю. — ответила Каролина. — Извини, но, по-моему, я должна смириться. Мне кажется, это единственный выход из положения. Каждый из нас прав по-своему. Мне нужно подумать о своем ребенке и не терзать его.
   — Возможно.
   — Никаких «возможно». Я просто не вижу другого выхода. Судя по всему, мне все-таки придется подписать эти проклятые бумаги. Я сделаю это на следующей же неделе. С этим надо покончить раз и навсегда. Ты согласен со мной или считаешь, что это не лучший выход из положения?
   — Возможно.
   Не добившись от Джека более вразумительного ответа, Каролина пошла домой и позвонила в Общество приемных детей.
   — Миссис Джексон, это леди Хантертон. Я все обдумала и решила, что этот вопрос надо решить окончательно. Я приеду к вам на следующей неделе и подпишу все необходимые бумаги.
   — Очень хорошо, леди Хантертон, — обрадовалась миссис Джексон. — Уверена, вы приняли мудрое решение.
 
   — Очень жаль, сэр, но леди Хантертон нет дома, — сказал Джон Морган, открыв дверь молодому человеку.
   Джон Морган с недавних пор выполнял обязанности дворецкого, камердинера и садовника одновременно. — Леди Хантертон отправилась в Ипсвич показаться доктору, — пояснил он незнакомцу.
   — Доктору? — удивленно переспросил тот. — Она что, больна?
   — Нет, сэр, она чувствует себя превосходно.
   — Зачем же она поехала к доктору? — полюбопытствовал гость. — И с каких это пор она стала леди Хантертон?
   — С тех пор, сэр, как она вышла замуж.
   — Когда же состоялась эта чертова свадьба?
   — Извините, сэр, но я сомневаюсь, что должен отвечать на ваши вопросы. Если вы действительно друг леди Хантертон, вас будут рады видеть здесь несколько позже, когда вернется домой хозяйка или сэр Уильям.
   — Друг мой, — настаивал молодой человек, — я должен обязательно найти леди Хантертон и как можно скорее. Где живет доктор, к которому она поехала?
   — Очень прошу вас покинуть этот дом, сэр, — мрачно ответил Джон Морган, ощущая неловкость ситуации. Джон совсем недавно демобилизовался, и ему нравилось работать в этом доме, но он никак не мог приспособиться к новой должности и боялся совершить непростительную ошибку. Увидев приближающегося Джека Бэмфорта, он вздохнул с облегчением. — Мистер Бэмфорт, — обрадовался Джон, — вы пришли сюда весьма кстати. Не убедите ли этого джентльмена уйти отсюда? Мне это не удалось, он говорит, что ему нужно срочно разыскать леди Хантертон.