рамки знаменитого "долга вмешательства". Границы эти являются не этическими,
как наивно полагают, а стратегическими, подобно границам, сформировавшимся в
период равновесия страха между Востоком и Западом и
политики ядерного сдерживания, что более сорока лет тому назад
поставили под угрозу уничтожения всю жизнь планеты... Это и есть настоящее
"преступление против человечности", за которое, однако, так и не последует
никакого наказания!
Итак, после тревожного политического непризнания Организации
Объединенных Наций и возможного в скором времени отказа от оборонительных
стратегий НАТО не дойдет ли дело до иного типа урегулирования конфликтов:
наступательного, когда Военные уже не будут делать вид, что они играют в
"казаки-разбойники" с кровожадными государствами-хулиганами, но попытаются
занять место политиков и сами станут решать проблемы эффективного
руководства в эру Нового Мирового Порядка. Мы видим, как штаб НАТО принимает
решения: девятнадцать стран альянса одобряют задание в ситуации, которую
генеральский состав называет Процедурой Умолчания, другими словами, "дают
зеленый свет" при подразумеваемом общем консенсусе всех остальных; на этом
примере мы можем догадаться о будущей "политике, проводимой иными
средствами". И действительно, то, что странам-членам НАТО приходится искать
соглашение по поводу каждого объекта и каждой тактической операции отнимает
драгоценное время, нужное для действий на местности и значительно сдерживает
скорость, определяющую составляющую самой войны.
Вернемся, однако, к вопросу об "общечеловеческих ценностях", который,
согласно Тони Блэру, является более важным, чем вопрос территориальной
целостности и суверенитета государств-наций.
Когда пытаются вести гуманитарную войну, войну во имя "прав человека",
то автоматически лишаются возможности обсуждать прекращение военных действий
с противником. Если противник -- это палач, врагрода человеческого, то не
остается иного выбора, кроме победы любыми средствами и безоговорочной
капитуляции.
Надо отметить, что новая логика ведения войны, как и обосновывающая ее
аэрокосмическая стратегия, провоцирует "стремление к крайностям",
отвергаемое теоретиками национальной геополитики.
Вспомним, например, ответ премьер-министра Ицхака Рабина генералу
Шарону. После заключения Кэмп-Дэвидских соглашений последний обратился к
первому в кнессете с резким обвинением: "Вы вели переговоры с террористом
Ясером Арафатом, это недостойно политика!" Ответ Рабина вызвал смех
израильского парламента: "Но, дорогой друг, для того, чтобы заключить мир,
надо разговаривать с противником!". Установление приоритета
"общечеловеческих ценностей" над "территориальной целостностью" совпадает с
незаметным и дискретным, как воздушные атаки союзников, изобретением:
Светской Священной Войной -- частным проявлением которой представляется
фундаменталистский "долг вмешательства". За резким обесцениванием территории
в настоящем конфликте, который президент Клинтон все еще отказывается
называть Войной, стоит трагикомическая инфантилизация конца нашего столетия,
пример каковой -- процесс импичмента американского президента -- мы недавно
имели возможность наблюдать.
Если дисциплина является наиболее важной составляющей боеспособности
армии, то в "настоящей войне" должен быть военачальник. Однако нельзя быть
уверенным, что Билл Клинтон способен принимать какие-либо решения после
разрушительного Моникагейта.
Организованные нападки на Мадлен Олбрайт, чье влияние несомненно
ослабевает, на самом деле, имеют иную цель -- президента Америки, и мы даже
можем спросить себя, не смещен ли он уже тайком со своей должности...
Вспомним, как после публичных откровений на телеэкранах всего мира Билл
Клинтон созвал военачальников Пентагона и заявил им, что продолжает быть
главнокомандующим армии. Канцелярия президента
возбудила даже несколько процессов против военных, вздумавших
насмехаться над Клинтоном.
Ельцин -- не Горбачев, он не работал в КГБ; Клинтон -- не ветеран ЦРУ,
в отличие от Буша. Однако возвращение Примакова означает, что военные
разведывательные службы оказались вновь задействованными, теперь уже в
информационной войне, и пытаются компенсировать врожденные пороки,
инфантилизм политиков.
"Каково различие между взрослым и ребенком?" -- спросили как-то у
владельца крупного отеля в Лас-Вегасе. Ответ: "Стоимость игрушек!". Кажется,
что "революция в способах ведения войны" ведет к тому, что технологическая
мощь Америки становится для Билла Клинтона чем-то вроде WONDERLAND, когда
человек на войне, подобно ребенку в парке, желает попробовать все, все
показать из страха показаться слабым и одиноким. В Косове, как чуть раньше
-- в Ираке, последняя великая держава должна сразу отказаться от добрых
чувств, поистине так можно сказать, и установить мировую гегемонию,
продемонстрировав свой военный арсенал: ракеты, запускаемые с авианосцев,
или F.117, уже испробованные в Ираке, или бомбардировщик В.2, чья
себестоимость сравнима с валовым национальным продуктом небольшой страны,
вроде Албании. Можно привести другой пример всеобщей инфантильности: в своей
недавно изданной книге Билл Гейтс восхваляет достоинства программного
обеспечения FALCON VIEW, способного разрушать мосты на Балканах.5
Америка конца столетия пренебрегает "природой" во имя "информатического
разума" и, противореча своему вкладу в спасение свободного мира,
пересаживает системную рациональность в программируемые автоматы и разумные
ракеты, принимая, видимо, мир за игрушку, военную игру, а Билла Гейтса -- за
пророка, который в 1998 году без колебаний преподнес урок и самому Биллу
Клинтону, показав, что власть уже не является
властью политика или избранных государственных мужей, а информатической
властью инженера, программиста, примером которого представляется сам Билл
Гейтс, несмотря на свою эволюцию.
Что-то похожее происходит и в околоземном пространстве: оно сейчас
заполнено космическими зондами наподобие DEEP SPACE 1 (еще одним типом
"крылатых ракет"), сменившими космонавтов пилотируемых полетов под
руководством НАСА, тогда как автоматические приборы пытаются заменить весь
состав армии США...
5 мая 1999 года, спустя полтора месяца после начала воздушных налетов
на Балканы, сенатор Люсьен Нойвирт, президент французской парламентской
группы по делам космоса, написал: "Спутниковое наблюдение и развитие
мультимедиа свидетельствуют о крупных исторических изменениях.
Технологический рост все более связывает наше общество с космическими
далями. Сегодня могущественная держава должна быть как можно менее
предсказуемой, обладать средствами наблюдения и эффективного вмешательства и
быть способной на быстрое реагирование. Тот факт, что сектор космоса, как и
секторы обороны отдельных стран находится вне ведения Европейского Союза
показывает, что правительства этих стран не проявляют сильного желания к
интеграции этой составляющей их суверенитета".6
Проект космического права на независимый доступ в космос, на
передвижения в атмосфере и наблюдение Земли почти дословно повторяет не так
давно кодифицированное морское право. Миф 30-х годов о "летающей нации",7
появившийся в период развития военно-воздушных сил, которым вскоре суждено
было полностью разрушить Европу: от Роттердама до Дрездена, от Ковентри до
Гамбурга, -- на наших глазах сменился другим мифом -- о нации "в
невесомости", парящей нации, пример которой мы видим в Косове.
Для европейских, государств Соединенные Штаты представляются
конкурентом, поэтому
сектор космоса имеет для них жизненно важное значение, мало-помалу
становясь гарантом безопасности на континенте. По поводу национального
суверенитета возникает один необычный вопрос: не подменит ли в скором
времени орбитальное пространство поверхность Земли'?
Если это так, то стратегии будут развертываться не в геофизическом
окружении, а внутри экосистемы; и ореол, наблюдаемый после выхода из
атмосферы, LIGHT GLOW, созданный кислородной оболочкой, обволакивающей Землю
и делающей ее обитаемой, станет последней сценой Истории.
Воздушное и космическое право наций отныне важнее земельного права на
обитаемые территории, а ареной политики, пришедшей на смену разрушительному
мифу о LEBENSRAUM,li становится тонкий слой атмосферы. В XXI веке для
руководства нациями окажется недостаточным наблюдать за тем, что происходит
перед глазами, внутри границ и вне их, но необходимо будет также видеть
происходящее сверху, на небесном своде, где картинка вовсе не лишена
глубины, поскольку если смотреть "с Полярной звезды", то всякая
геополитическая перспектива исчезает, а издалека, вернее, свысока
вертикальное измерение одерживает полную победу над горизонтальным.
Неуместный воздушный удар по Балканам, произведенный при попирании
законной власти ООН в делах международной безопасности свидетельствует по
многим причинам о коренном изменении природы конфликтов между государствами.
Война всеми средствами ведется уже не с помощью боевого газа, а
посредством частых магнитных бурь и понемногу создает нездоровый климат,
вредоносную атмосферу, разрушая, зачастую, не вооружение противника, а
атмосферу и экосистему страны под прицелом.
Поэтому в конфликте, развязанном "во имя защиты прав человека", в
жертву приносится, в основном, гражданское население, зато военные
противоборствующих лагерей находятся как бы в защищенной зоне.
Атмосфера, атмосфера... еще совсем недавно люди довольствовались тем,
что обманывали врагов и зашумляли электронную среду, создавая помехи в
работе военных систем противника. Но нам уже грозят грандиозными
атмосферными вихрями над какой-либо страной.
Война, подобная войне в Косове, ведет к нулевым потерям в войсках
противника и к нулевому политическому успеху, но она способствует созданию
Экосистемы Вооружений, способной вызвать цепную реакцию всеобщей
информационной катастрофы, когда разрушения от бури в эфире превзойдут по
силе разрывы бомб... Загрязнение магнитных полей только усилит хаос и
беспорядки, вызванные вирусами и другими "программными бомбами", и тогда
течение конфликта станет совершенно непредсказуемым, а сам конфликт --
Сюрреалистическим.
"Победа прежде всего в том, чтобы далекое видеть Вблизи, Целиком... И
пусть все по-новому называться будет", -- писал Гийом Аполлинер в
стихотворении времен войны.'
Сегодня таким "новым названием" является Глобальное Информационное
Превосходство. В 1997 году генерал Фогельман, начальник штаба
Военно-Воздушных сил США заявил перед палатой представителей: "В первом
квартале XXI века мы будем в состоянии находить, преследовать и поражать в
почти что реальном времени любой важный объект на поверхности Земли".1
Вице-адмирал Браун, начальник Космических сил США, подтвердил
обоснованность этих циклопических планов, воскликнув на одной недавней
пресс-конференции, посвященной Косову:
"Наши возможности современной спутниковой связи просто превосходят
всякие ожидания!"
Итак, после electronic warfare, начатой в войне против Ирака,
Соединенные Штаты недавно запустили information warfare. Мощь этой системы
покоится на трех основополагающих принципах: постоянном присутствии
спутников над определенной территорией, передачей в реальном времени
полученной информации и, наконец, возможности быстрого анализа данных,
переданных в различные штабы.
В настоящее время над Балканами находятся около пятидесяти спутников
всех видов и два десятка различных космических систем: радиолокационные
станции (РЛС) Центрального разведывательного управления, РЛС отдельных родов
войск, не говоря уже о спутниках, регистрирующих электромагнитные сигналы,
позволяющие определять передвижение войск, и, понятное дело, целое созвездие
спутников Global Positioning System (GPS), непосредственно управляющих
действиями военной техники. Наконец, на высоте 4 500 метров находятся
пилотируемые аппараты воздушной разведки, следящие за сербской
противовоздушной обороной. А немного ниже беспилотные самолеты осуществляют
автоматическую локацию военных действий.
В этой чисто паноптической перспективе конфликт на Балканах обречен
воспроизводить стародавние стратегии: оцепление зоны боевых действий,
окаймление противника артиллерией и strafing**, осуществляемый
истребителями-бомбардировщиками.
Отметим, однако, что сербские вооруженные силы продемонстрировали
способность противодействия всестороннему наблюдению за любым значимым
элементом на поверхности земли -- рассредоточиваясь и вместе с тем оставаясь
неподвижными, бездеятельно поджидая фронтального удара, который союзники
вроде бы и не собираются наносить. Потому натовская стратегия атак с
воздуха явно не срабатывает и решение о взятии Югославии в блокаду
вновь и вновь откладывается.
Впрочем, интересно проследить оборачивание порядка ведения этой
"странной войны" на Балканах. В старые добрые времена перед тем, как взять
приступом крепость, производили осаду. Сейчас же, весной 1999 года, были
лишь частично приостановлены движение и транспортные перевозки, однако, на
местность сбрасывались бомба за бомбой, ракета за ракетой, вплоть до 24
апреля, когда было выдвинуто предложение о морской блокаде...
В отличие от пустынь Кувейта, Югославия с ее гористым рельефом
представляется естественным укреплением, многочисленные западни которого
использовались как во время антигитлеровского сопротивления, так и в период
сформированного Тито Народного Фронта, позволившего упорно защищать
югославское рабочее управление от советской державы.
Между тем, чтобы понять роковую ошибку операции "Союзные силы",
необходимо вспомнить о воздушных ударах союзников по Европе в период между
1943 и 1945 годами. В этот период немецким военным и союзникам Гитлера
удалось превратить оккупированную Европу в настоящую крепость, опоясав ее
границы и берега многочисленными и многоступенчатыми линиями обороны,
наподобие знаменитого "Атлантического вала". Но, как поясняет маршал
британской авиации Артур Харрис: "Поскольку мы обладали превосходством в
воздухе, цитадель "Европа" оказалась крепостью без крыши". Почти шестьдесят
лет спустя положение любопытным образом изменилось: Балканы являются
естественной крепостью, но у этой крепости нет стен и, следовательно, ее
невозможно осадить, зажать в ней защитников, чтобы буквально "задушить" их,
оставив без провизии перед последним решающим наступлением.
Вот как обрисовал ситуацию генерал Кельш, начальник штаба французских
войск: "Мы накроем Югославию крышкой". Как если бы воздушное
превосходство союзников действительно давало возможность подавить
противника или тушить его на тихом огне без "кастрюли"!
Странная логика войны, хаос приказов вроде бы соответствует
политическому хаосу в "пороховой бочке Балкан", где конфликты, пиратство и
мафиозная контрабанда стали второй природой, обычаем предков... не говоря уж
о религиозной розни, типичной для окраин Оттоманской империи.
Другой же аспект Информационной Войны касается "гуманитарного"
измерения этого первого "конфликта прав человека", где основной удар как раз
приходится на гражданское население.
Вместо подтверждения этого парадокса рассмотрим некоторые паноптические
события, предшествовавшие воздушным атакам на RTS, югославское телевидение в
Белграде.
12 апреля телевизионный канал ABC известил зрителей о том, что Пентагон
располагает снимками со спутников, доказывающими существование массовых
захоронений в Косове. На канале говорилось о "сотнях мест, где разворочена
земля", однако ABC не показал ни одной фотографии, несмотря на то, что
высокая дециметровая точность военных снимков позволяет говорить о них как о
снимках-доказательствах. Впрочем, двумя днями ранее Пентагон обнародовал
спутниковые фотографии равнин, где были хорошо видны лагеря жителей Косова,
покинувших свои деревни. Таким образом, ABC не выявил связи между бегством
несчастных жителей и возможной резней...
Взгляд Бога преследовал Каина до самой могилы, а сейчас взгляд
Человечества пролетает над океанами и континентами в поисках преступников.
Итак, можно догадаться об этическом измерении программы Всемирного
Информационного Превосходства, обладающего некоторыми чертами божественного,
которое открывает путь этическим чисткам, способным вытеснить этнические
чистки нежелательных или излишних народов.
На смену устному доносу, слухам, агентам влияния и шпионам приходит
оптический донос; наступает время прямого включения, грандиозной
паноптической оптики, дающей возможность следить не только за перемещениями
противника, но и за жизнью друзей с помощью информационного контроля за
общественным мнением.
Телевидение прежних времен фактически превращается в не что иное, как в
глобальное теленаблюдение за социальным или асоциальным поведением,
разнообразными "отношениями", которые уже в течение десятков лет
формировались под влиянием рекламы.
Нации теперь выставлены на обозрение "оку Всевышнего", не испытывающему
никаких угрызений совести циклопу, о чем вот уже лет десять свидетельствует
не только постоянное слежение со спутников, но и появление официального
роо1ш Pentagon-CNN.
Все это дает возможность понять символическое и основополагающее
значение бомбардировки оплота телевидения в Белграде. Речь идет уже не о
войне образов по типу войны в Персидском заливе, но о полиции образов, об
организации единого рынка всемирного производства образов, что
подтверждается созданием NIMA.iv
В конце 1996 года на свет появилось National Imagery and Mapping
Agency. В Ферфаксе (штат Вирджиния) было набрано около 10 000 служащих для
обработки снимков из космоса для Пентагона и ЦРУ, однако через два года это
агентство занялось контролем за потоком коммерческих изображений и стало
необходимым звеном обработки образной информации. В эпоху глобализации
обменов значение этого агентства день ото дня увеличивается.
После больших ушей сети "Эшелон" Национального агентства по
безопасности (NSA), уже десять лет позволяющей перехватывать сообщения
союзников, наконец, открылись большие глаза National Imagery and Mapping
Agency.
Итак, после децентрализации воздушных перевозок начала девяностых в
канун 2000 года приходит черед резкого ослабления контроля за передачей
снимков из космоса. Стратеги "Открытого неба" (Open Sky) не довольствуются
продолжением стратегии "Открытого города" периода территориального
суверенитета наций -- они пытаются сделать бесподобно прозрачной всю
атмосферу планетарной экосистемы.
Отныне обеспечение прозрачности всеми средствами более значимо, чем
наводка фронтовых орудий, вернее -- более значимо, чем отсутствие фронта в
ситуации, когда война не объявляется, когда все происходит через посредство
экрана.
23 апреля 1999 года в первый раз было обстреляно здание сербского
телевидения в Белграде; НАТО, таким образом, начало войну за узловые точки,
в действительности, служащую оборотной стороной тотальной войны середины
двадцатого столетия.
Хотя европейский консорциум, основными представителями которого
являются Великобритания, Италия, Франция и Германия, а также экс-Югославия в
лице Сербской федеральной республики, во владении которого находится спутник
TV-EUTELSAT, долгое время не решался прекратить вещание со спутника на
югославскую территорию, он вынужден был это сделать в конце мая 1999 года,
создав, таким образом, тревожный прецедент, ущемляющий право на "отсутствие
дискриминации" в обращении информации внутри сообщества. Наряду с буквальным
разрушением основных сербских масс-медиа, прекращение вещания
свидетельствует о наметившемся конфликте между превосходством в воздухе и
приоритетом в космосе в новой войне в эфире.
В эпоху Инфовойны системная кибернетика стремится захватить власть не
только над экономической и политической жизнью наций, но, прежде всего, над
геополитикой всего мира, так что досмотр неприятельской информации оказы-
вается гораздо более значимым, чем простое глушение его передач,
поскольку он уничтожает всякую телекоммуникацию между вражеским государством
и его собственным народом, идет ли речь о действенной пропаганде или обычной
инертной информации, необходимой для повседневной жизни нации...
Можно много говорить об этом "досмотре", одной из форм тоталитарного
масс-медийного вмешательства, когда вместо аргументов и адресной
контрпропагады на истерзанные сообщества начинают сбрасывать бомбы.
Впрочем, именно об этом же хорошо сказала в New York Times Светлана
Радосевич, спортивный комментатор белградского канала RTS: "Если вы думаете,
что я лгу, вам не надо меня убивать, чтобы доказать это!"2
Опять-таки, старая идея "господства в воздухе" превосходно поясняет
здесь разнобой масс-медийных картинок, рассказывающих о конфликте на
Балканах. Об этом говорит каждый репортер, каждый очевидец: "Только хаос на
территории вооруженного конфликта может помешать пропаганде" ,3 И подобно
тому, как хаотическое геологическое строение Балкан представляется серьезным
препятствием для военных действий НАТО, так и неразбериха, информационный
хаос являются политическим препятствием для оценки военных целей альянса.
Для подтверждения моих наблюдений по поводу "войны в эфире", ведущейся
в воздухе над Сербией, рассмотрим изменение тактики союзников, выступивших,
в конце концов, если не за введение осадного положения, то, по крайней мере,
за морскую изоляцию этой гористой местности.
После того, как замкнуть блокаду с моря в береговой зоне Адриатики не
удалось -- из-за того, что в отсутствие соответствующего постановления ООН
Франция и Германия отказались от участия в этой акции, -- Пентагон решил
прекратить подачу электричества в Югославию и сбросить на
югославские города графитовые бомбы, способные вызвать полное
затемнение.
Как пояснил его официальный представитель Кеннет Бэкон: "Новая
стратегия направлена на то, чтобы вызвать замешательство среди командования
и подорвать дисциплину югославской армии. Она выведет из строя компьютерные
системы противника".
Во время войны в Заливе по сигналу тревоги в Багдаде гасили свет в
целях пассивной защиты. В Косове же мы видим пассивное наступление --
атакующий сам производит затемнение в Белграде путем прекращения подачи
электричества.
Логику таких, прерывающих всякую коммуникацию, действий надо
рассматривать в контексте стратегического значения электрического тока как
наиболее ценного вида энергии в эпоху "информационной революции".
После вмешательства масс-медиа в коммуникации противника начинается
энергетическое вмешательство -- вторжение, полностью изменяющее
представления об экономической блокаде страны. "НАТО держит палец на
рубильнике Югославии", -- провозгласил, между прочим, в Брюсселе Джеми Ши,
"звезда" этой войны, официальный представитель операции "Союзные силы".
В действительности, бомба BLU.114.В, применявшаяся при бомбардировке
Сербии с целью прерывания подачи электроэнергии, лишь по видимости и по
причине малой взрывной мощности представляется soft бомбой. Если сбрасывать
ее на электростанцию, в среду, насыщенную статическим электричеством и
озоном, то содержащийся в ней графит выполняет роль электрической дуги. В
результате разгорается страшный пожар и происходит ужасный взрыв.4
Если учесть, что атомные электростанции будут служить основными целями
в случае ядерной войны, то становится понятным значение испытания,
проведенного НАТО на Балканах.
"Формулировки проблем современного общества и методов их решения,
предложенных на рассмотрение экспертам НАТО и его соответствующему комитету
в рамках конференции осенью 1973 года, представляются значимыми; в
особенности -- пилотный проект "Об универсальном планировании циркуляции
людей и товаров". Речь уже идет не о планировании экономики в отдаленном
будущем, что обсуждалось на конференции в Гааге; эти идеи остаются движущей
причиной и пока также и средством для воплощения следующей идеи: "Рано или
поздно нам придется рассматривать передвижение каждого человека на планете с
точки зрения глобальной стратегической сети нового военно-промышленного
комплекса".5 Когда четверть века тому назад, в разгар холодной войны, я
писал эти строки, я не представлял, насколько актуальными они будут в эпоху
великих постиндустриальных перемещений конца тысячелетия: исхода беженцев из
Косова или массовых иммиграций выходцев из стран Востока и Южного
Средиземноморья, не говоря уже о миллионах африканцев, покинувших родную
как наивно полагают, а стратегическими, подобно границам, сформировавшимся в
период равновесия страха между Востоком и Западом и
политики ядерного сдерживания, что более сорока лет тому назад
поставили под угрозу уничтожения всю жизнь планеты... Это и есть настоящее
"преступление против человечности", за которое, однако, так и не последует
никакого наказания!
Итак, после тревожного политического непризнания Организации
Объединенных Наций и возможного в скором времени отказа от оборонительных
стратегий НАТО не дойдет ли дело до иного типа урегулирования конфликтов:
наступательного, когда Военные уже не будут делать вид, что они играют в
"казаки-разбойники" с кровожадными государствами-хулиганами, но попытаются
занять место политиков и сами станут решать проблемы эффективного
руководства в эру Нового Мирового Порядка. Мы видим, как штаб НАТО принимает
решения: девятнадцать стран альянса одобряют задание в ситуации, которую
генеральский состав называет Процедурой Умолчания, другими словами, "дают
зеленый свет" при подразумеваемом общем консенсусе всех остальных; на этом
примере мы можем догадаться о будущей "политике, проводимой иными
средствами". И действительно, то, что странам-членам НАТО приходится искать
соглашение по поводу каждого объекта и каждой тактической операции отнимает
драгоценное время, нужное для действий на местности и значительно сдерживает
скорость, определяющую составляющую самой войны.
Вернемся, однако, к вопросу об "общечеловеческих ценностях", который,
согласно Тони Блэру, является более важным, чем вопрос территориальной
целостности и суверенитета государств-наций.
Когда пытаются вести гуманитарную войну, войну во имя "прав человека",
то автоматически лишаются возможности обсуждать прекращение военных действий
с противником. Если противник -- это палач, врагрода человеческого, то не
остается иного выбора, кроме победы любыми средствами и безоговорочной
капитуляции.
Надо отметить, что новая логика ведения войны, как и обосновывающая ее
аэрокосмическая стратегия, провоцирует "стремление к крайностям",
отвергаемое теоретиками национальной геополитики.
Вспомним, например, ответ премьер-министра Ицхака Рабина генералу
Шарону. После заключения Кэмп-Дэвидских соглашений последний обратился к
первому в кнессете с резким обвинением: "Вы вели переговоры с террористом
Ясером Арафатом, это недостойно политика!" Ответ Рабина вызвал смех
израильского парламента: "Но, дорогой друг, для того, чтобы заключить мир,
надо разговаривать с противником!". Установление приоритета
"общечеловеческих ценностей" над "территориальной целостностью" совпадает с
незаметным и дискретным, как воздушные атаки союзников, изобретением:
Светской Священной Войной -- частным проявлением которой представляется
фундаменталистский "долг вмешательства". За резким обесцениванием территории
в настоящем конфликте, который президент Клинтон все еще отказывается
называть Войной, стоит трагикомическая инфантилизация конца нашего столетия,
пример каковой -- процесс импичмента американского президента -- мы недавно
имели возможность наблюдать.
Если дисциплина является наиболее важной составляющей боеспособности
армии, то в "настоящей войне" должен быть военачальник. Однако нельзя быть
уверенным, что Билл Клинтон способен принимать какие-либо решения после
разрушительного Моникагейта.
Организованные нападки на Мадлен Олбрайт, чье влияние несомненно
ослабевает, на самом деле, имеют иную цель -- президента Америки, и мы даже
можем спросить себя, не смещен ли он уже тайком со своей должности...
Вспомним, как после публичных откровений на телеэкранах всего мира Билл
Клинтон созвал военачальников Пентагона и заявил им, что продолжает быть
главнокомандующим армии. Канцелярия президента
возбудила даже несколько процессов против военных, вздумавших
насмехаться над Клинтоном.
Ельцин -- не Горбачев, он не работал в КГБ; Клинтон -- не ветеран ЦРУ,
в отличие от Буша. Однако возвращение Примакова означает, что военные
разведывательные службы оказались вновь задействованными, теперь уже в
информационной войне, и пытаются компенсировать врожденные пороки,
инфантилизм политиков.
"Каково различие между взрослым и ребенком?" -- спросили как-то у
владельца крупного отеля в Лас-Вегасе. Ответ: "Стоимость игрушек!". Кажется,
что "революция в способах ведения войны" ведет к тому, что технологическая
мощь Америки становится для Билла Клинтона чем-то вроде WONDERLAND, когда
человек на войне, подобно ребенку в парке, желает попробовать все, все
показать из страха показаться слабым и одиноким. В Косове, как чуть раньше
-- в Ираке, последняя великая держава должна сразу отказаться от добрых
чувств, поистине так можно сказать, и установить мировую гегемонию,
продемонстрировав свой военный арсенал: ракеты, запускаемые с авианосцев,
или F.117, уже испробованные в Ираке, или бомбардировщик В.2, чья
себестоимость сравнима с валовым национальным продуктом небольшой страны,
вроде Албании. Можно привести другой пример всеобщей инфантильности: в своей
недавно изданной книге Билл Гейтс восхваляет достоинства программного
обеспечения FALCON VIEW, способного разрушать мосты на Балканах.5
Америка конца столетия пренебрегает "природой" во имя "информатического
разума" и, противореча своему вкладу в спасение свободного мира,
пересаживает системную рациональность в программируемые автоматы и разумные
ракеты, принимая, видимо, мир за игрушку, военную игру, а Билла Гейтса -- за
пророка, который в 1998 году без колебаний преподнес урок и самому Биллу
Клинтону, показав, что власть уже не является
властью политика или избранных государственных мужей, а информатической
властью инженера, программиста, примером которого представляется сам Билл
Гейтс, несмотря на свою эволюцию.
Что-то похожее происходит и в околоземном пространстве: оно сейчас
заполнено космическими зондами наподобие DEEP SPACE 1 (еще одним типом
"крылатых ракет"), сменившими космонавтов пилотируемых полетов под
руководством НАСА, тогда как автоматические приборы пытаются заменить весь
состав армии США...
5 мая 1999 года, спустя полтора месяца после начала воздушных налетов
на Балканы, сенатор Люсьен Нойвирт, президент французской парламентской
группы по делам космоса, написал: "Спутниковое наблюдение и развитие
мультимедиа свидетельствуют о крупных исторических изменениях.
Технологический рост все более связывает наше общество с космическими
далями. Сегодня могущественная держава должна быть как можно менее
предсказуемой, обладать средствами наблюдения и эффективного вмешательства и
быть способной на быстрое реагирование. Тот факт, что сектор космоса, как и
секторы обороны отдельных стран находится вне ведения Европейского Союза
показывает, что правительства этих стран не проявляют сильного желания к
интеграции этой составляющей их суверенитета".6
Проект космического права на независимый доступ в космос, на
передвижения в атмосфере и наблюдение Земли почти дословно повторяет не так
давно кодифицированное морское право. Миф 30-х годов о "летающей нации",7
появившийся в период развития военно-воздушных сил, которым вскоре суждено
было полностью разрушить Европу: от Роттердама до Дрездена, от Ковентри до
Гамбурга, -- на наших глазах сменился другим мифом -- о нации "в
невесомости", парящей нации, пример которой мы видим в Косове.
Для европейских, государств Соединенные Штаты представляются
конкурентом, поэтому
сектор космоса имеет для них жизненно важное значение, мало-помалу
становясь гарантом безопасности на континенте. По поводу национального
суверенитета возникает один необычный вопрос: не подменит ли в скором
времени орбитальное пространство поверхность Земли'?
Если это так, то стратегии будут развертываться не в геофизическом
окружении, а внутри экосистемы; и ореол, наблюдаемый после выхода из
атмосферы, LIGHT GLOW, созданный кислородной оболочкой, обволакивающей Землю
и делающей ее обитаемой, станет последней сценой Истории.
Воздушное и космическое право наций отныне важнее земельного права на
обитаемые территории, а ареной политики, пришедшей на смену разрушительному
мифу о LEBENSRAUM,li становится тонкий слой атмосферы. В XXI веке для
руководства нациями окажется недостаточным наблюдать за тем, что происходит
перед глазами, внутри границ и вне их, но необходимо будет также видеть
происходящее сверху, на небесном своде, где картинка вовсе не лишена
глубины, поскольку если смотреть "с Полярной звезды", то всякая
геополитическая перспектива исчезает, а издалека, вернее, свысока
вертикальное измерение одерживает полную победу над горизонтальным.
Неуместный воздушный удар по Балканам, произведенный при попирании
законной власти ООН в делах международной безопасности свидетельствует по
многим причинам о коренном изменении природы конфликтов между государствами.
Война всеми средствами ведется уже не с помощью боевого газа, а
посредством частых магнитных бурь и понемногу создает нездоровый климат,
вредоносную атмосферу, разрушая, зачастую, не вооружение противника, а
атмосферу и экосистему страны под прицелом.
Поэтому в конфликте, развязанном "во имя защиты прав человека", в
жертву приносится, в основном, гражданское население, зато военные
противоборствующих лагерей находятся как бы в защищенной зоне.
Атмосфера, атмосфера... еще совсем недавно люди довольствовались тем,
что обманывали врагов и зашумляли электронную среду, создавая помехи в
работе военных систем противника. Но нам уже грозят грандиозными
атмосферными вихрями над какой-либо страной.
Война, подобная войне в Косове, ведет к нулевым потерям в войсках
противника и к нулевому политическому успеху, но она способствует созданию
Экосистемы Вооружений, способной вызвать цепную реакцию всеобщей
информационной катастрофы, когда разрушения от бури в эфире превзойдут по
силе разрывы бомб... Загрязнение магнитных полей только усилит хаос и
беспорядки, вызванные вирусами и другими "программными бомбами", и тогда
течение конфликта станет совершенно непредсказуемым, а сам конфликт --
Сюрреалистическим.
"Победа прежде всего в том, чтобы далекое видеть Вблизи, Целиком... И
пусть все по-новому называться будет", -- писал Гийом Аполлинер в
стихотворении времен войны.'
Сегодня таким "новым названием" является Глобальное Информационное
Превосходство. В 1997 году генерал Фогельман, начальник штаба
Военно-Воздушных сил США заявил перед палатой представителей: "В первом
квартале XXI века мы будем в состоянии находить, преследовать и поражать в
почти что реальном времени любой важный объект на поверхности Земли".1
Вице-адмирал Браун, начальник Космических сил США, подтвердил
обоснованность этих циклопических планов, воскликнув на одной недавней
пресс-конференции, посвященной Косову:
"Наши возможности современной спутниковой связи просто превосходят
всякие ожидания!"
Итак, после electronic warfare, начатой в войне против Ирака,
Соединенные Штаты недавно запустили information warfare. Мощь этой системы
покоится на трех основополагающих принципах: постоянном присутствии
спутников над определенной территорией, передачей в реальном времени
полученной информации и, наконец, возможности быстрого анализа данных,
переданных в различные штабы.
В настоящее время над Балканами находятся около пятидесяти спутников
всех видов и два десятка различных космических систем: радиолокационные
станции (РЛС) Центрального разведывательного управления, РЛС отдельных родов
войск, не говоря уже о спутниках, регистрирующих электромагнитные сигналы,
позволяющие определять передвижение войск, и, понятное дело, целое созвездие
спутников Global Positioning System (GPS), непосредственно управляющих
действиями военной техники. Наконец, на высоте 4 500 метров находятся
пилотируемые аппараты воздушной разведки, следящие за сербской
противовоздушной обороной. А немного ниже беспилотные самолеты осуществляют
автоматическую локацию военных действий.
В этой чисто паноптической перспективе конфликт на Балканах обречен
воспроизводить стародавние стратегии: оцепление зоны боевых действий,
окаймление противника артиллерией и strafing**, осуществляемый
истребителями-бомбардировщиками.
Отметим, однако, что сербские вооруженные силы продемонстрировали
способность противодействия всестороннему наблюдению за любым значимым
элементом на поверхности земли -- рассредоточиваясь и вместе с тем оставаясь
неподвижными, бездеятельно поджидая фронтального удара, который союзники
вроде бы и не собираются наносить. Потому натовская стратегия атак с
воздуха явно не срабатывает и решение о взятии Югославии в блокаду
вновь и вновь откладывается.
Впрочем, интересно проследить оборачивание порядка ведения этой
"странной войны" на Балканах. В старые добрые времена перед тем, как взять
приступом крепость, производили осаду. Сейчас же, весной 1999 года, были
лишь частично приостановлены движение и транспортные перевозки, однако, на
местность сбрасывались бомба за бомбой, ракета за ракетой, вплоть до 24
апреля, когда было выдвинуто предложение о морской блокаде...
В отличие от пустынь Кувейта, Югославия с ее гористым рельефом
представляется естественным укреплением, многочисленные западни которого
использовались как во время антигитлеровского сопротивления, так и в период
сформированного Тито Народного Фронта, позволившего упорно защищать
югославское рабочее управление от советской державы.
Между тем, чтобы понять роковую ошибку операции "Союзные силы",
необходимо вспомнить о воздушных ударах союзников по Европе в период между
1943 и 1945 годами. В этот период немецким военным и союзникам Гитлера
удалось превратить оккупированную Европу в настоящую крепость, опоясав ее
границы и берега многочисленными и многоступенчатыми линиями обороны,
наподобие знаменитого "Атлантического вала". Но, как поясняет маршал
британской авиации Артур Харрис: "Поскольку мы обладали превосходством в
воздухе, цитадель "Европа" оказалась крепостью без крыши". Почти шестьдесят
лет спустя положение любопытным образом изменилось: Балканы являются
естественной крепостью, но у этой крепости нет стен и, следовательно, ее
невозможно осадить, зажать в ней защитников, чтобы буквально "задушить" их,
оставив без провизии перед последним решающим наступлением.
Вот как обрисовал ситуацию генерал Кельш, начальник штаба французских
войск: "Мы накроем Югославию крышкой". Как если бы воздушное
превосходство союзников действительно давало возможность подавить
противника или тушить его на тихом огне без "кастрюли"!
Странная логика войны, хаос приказов вроде бы соответствует
политическому хаосу в "пороховой бочке Балкан", где конфликты, пиратство и
мафиозная контрабанда стали второй природой, обычаем предков... не говоря уж
о религиозной розни, типичной для окраин Оттоманской империи.
Другой же аспект Информационной Войны касается "гуманитарного"
измерения этого первого "конфликта прав человека", где основной удар как раз
приходится на гражданское население.
Вместо подтверждения этого парадокса рассмотрим некоторые паноптические
события, предшествовавшие воздушным атакам на RTS, югославское телевидение в
Белграде.
12 апреля телевизионный канал ABC известил зрителей о том, что Пентагон
располагает снимками со спутников, доказывающими существование массовых
захоронений в Косове. На канале говорилось о "сотнях мест, где разворочена
земля", однако ABC не показал ни одной фотографии, несмотря на то, что
высокая дециметровая точность военных снимков позволяет говорить о них как о
снимках-доказательствах. Впрочем, двумя днями ранее Пентагон обнародовал
спутниковые фотографии равнин, где были хорошо видны лагеря жителей Косова,
покинувших свои деревни. Таким образом, ABC не выявил связи между бегством
несчастных жителей и возможной резней...
Взгляд Бога преследовал Каина до самой могилы, а сейчас взгляд
Человечества пролетает над океанами и континентами в поисках преступников.
Итак, можно догадаться об этическом измерении программы Всемирного
Информационного Превосходства, обладающего некоторыми чертами божественного,
которое открывает путь этическим чисткам, способным вытеснить этнические
чистки нежелательных или излишних народов.
На смену устному доносу, слухам, агентам влияния и шпионам приходит
оптический донос; наступает время прямого включения, грандиозной
паноптической оптики, дающей возможность следить не только за перемещениями
противника, но и за жизнью друзей с помощью информационного контроля за
общественным мнением.
Телевидение прежних времен фактически превращается в не что иное, как в
глобальное теленаблюдение за социальным или асоциальным поведением,
разнообразными "отношениями", которые уже в течение десятков лет
формировались под влиянием рекламы.
Нации теперь выставлены на обозрение "оку Всевышнего", не испытывающему
никаких угрызений совести циклопу, о чем вот уже лет десять свидетельствует
не только постоянное слежение со спутников, но и появление официального
роо1ш Pentagon-CNN.
Все это дает возможность понять символическое и основополагающее
значение бомбардировки оплота телевидения в Белграде. Речь идет уже не о
войне образов по типу войны в Персидском заливе, но о полиции образов, об
организации единого рынка всемирного производства образов, что
подтверждается созданием NIMA.iv
В конце 1996 года на свет появилось National Imagery and Mapping
Agency. В Ферфаксе (штат Вирджиния) было набрано около 10 000 служащих для
обработки снимков из космоса для Пентагона и ЦРУ, однако через два года это
агентство занялось контролем за потоком коммерческих изображений и стало
необходимым звеном обработки образной информации. В эпоху глобализации
обменов значение этого агентства день ото дня увеличивается.
После больших ушей сети "Эшелон" Национального агентства по
безопасности (NSA), уже десять лет позволяющей перехватывать сообщения
союзников, наконец, открылись большие глаза National Imagery and Mapping
Agency.
Итак, после децентрализации воздушных перевозок начала девяностых в
канун 2000 года приходит черед резкого ослабления контроля за передачей
снимков из космоса. Стратеги "Открытого неба" (Open Sky) не довольствуются
продолжением стратегии "Открытого города" периода территориального
суверенитета наций -- они пытаются сделать бесподобно прозрачной всю
атмосферу планетарной экосистемы.
Отныне обеспечение прозрачности всеми средствами более значимо, чем
наводка фронтовых орудий, вернее -- более значимо, чем отсутствие фронта в
ситуации, когда война не объявляется, когда все происходит через посредство
экрана.
23 апреля 1999 года в первый раз было обстреляно здание сербского
телевидения в Белграде; НАТО, таким образом, начало войну за узловые точки,
в действительности, служащую оборотной стороной тотальной войны середины
двадцатого столетия.
Хотя европейский консорциум, основными представителями которого
являются Великобритания, Италия, Франция и Германия, а также экс-Югославия в
лице Сербской федеральной республики, во владении которого находится спутник
TV-EUTELSAT, долгое время не решался прекратить вещание со спутника на
югославскую территорию, он вынужден был это сделать в конце мая 1999 года,
создав, таким образом, тревожный прецедент, ущемляющий право на "отсутствие
дискриминации" в обращении информации внутри сообщества. Наряду с буквальным
разрушением основных сербских масс-медиа, прекращение вещания
свидетельствует о наметившемся конфликте между превосходством в воздухе и
приоритетом в космосе в новой войне в эфире.
В эпоху Инфовойны системная кибернетика стремится захватить власть не
только над экономической и политической жизнью наций, но, прежде всего, над
геополитикой всего мира, так что досмотр неприятельской информации оказы-
вается гораздо более значимым, чем простое глушение его передач,
поскольку он уничтожает всякую телекоммуникацию между вражеским государством
и его собственным народом, идет ли речь о действенной пропаганде или обычной
инертной информации, необходимой для повседневной жизни нации...
Можно много говорить об этом "досмотре", одной из форм тоталитарного
масс-медийного вмешательства, когда вместо аргументов и адресной
контрпропагады на истерзанные сообщества начинают сбрасывать бомбы.
Впрочем, именно об этом же хорошо сказала в New York Times Светлана
Радосевич, спортивный комментатор белградского канала RTS: "Если вы думаете,
что я лгу, вам не надо меня убивать, чтобы доказать это!"2
Опять-таки, старая идея "господства в воздухе" превосходно поясняет
здесь разнобой масс-медийных картинок, рассказывающих о конфликте на
Балканах. Об этом говорит каждый репортер, каждый очевидец: "Только хаос на
территории вооруженного конфликта может помешать пропаганде" ,3 И подобно
тому, как хаотическое геологическое строение Балкан представляется серьезным
препятствием для военных действий НАТО, так и неразбериха, информационный
хаос являются политическим препятствием для оценки военных целей альянса.
Для подтверждения моих наблюдений по поводу "войны в эфире", ведущейся
в воздухе над Сербией, рассмотрим изменение тактики союзников, выступивших,
в конце концов, если не за введение осадного положения, то, по крайней мере,
за морскую изоляцию этой гористой местности.
После того, как замкнуть блокаду с моря в береговой зоне Адриатики не
удалось -- из-за того, что в отсутствие соответствующего постановления ООН
Франция и Германия отказались от участия в этой акции, -- Пентагон решил
прекратить подачу электричества в Югославию и сбросить на
югославские города графитовые бомбы, способные вызвать полное
затемнение.
Как пояснил его официальный представитель Кеннет Бэкон: "Новая
стратегия направлена на то, чтобы вызвать замешательство среди командования
и подорвать дисциплину югославской армии. Она выведет из строя компьютерные
системы противника".
Во время войны в Заливе по сигналу тревоги в Багдаде гасили свет в
целях пассивной защиты. В Косове же мы видим пассивное наступление --
атакующий сам производит затемнение в Белграде путем прекращения подачи
электричества.
Логику таких, прерывающих всякую коммуникацию, действий надо
рассматривать в контексте стратегического значения электрического тока как
наиболее ценного вида энергии в эпоху "информационной революции".
После вмешательства масс-медиа в коммуникации противника начинается
энергетическое вмешательство -- вторжение, полностью изменяющее
представления об экономической блокаде страны. "НАТО держит палец на
рубильнике Югославии", -- провозгласил, между прочим, в Брюсселе Джеми Ши,
"звезда" этой войны, официальный представитель операции "Союзные силы".
В действительности, бомба BLU.114.В, применявшаяся при бомбардировке
Сербии с целью прерывания подачи электроэнергии, лишь по видимости и по
причине малой взрывной мощности представляется soft бомбой. Если сбрасывать
ее на электростанцию, в среду, насыщенную статическим электричеством и
озоном, то содержащийся в ней графит выполняет роль электрической дуги. В
результате разгорается страшный пожар и происходит ужасный взрыв.4
Если учесть, что атомные электростанции будут служить основными целями
в случае ядерной войны, то становится понятным значение испытания,
проведенного НАТО на Балканах.
"Формулировки проблем современного общества и методов их решения,
предложенных на рассмотрение экспертам НАТО и его соответствующему комитету
в рамках конференции осенью 1973 года, представляются значимыми; в
особенности -- пилотный проект "Об универсальном планировании циркуляции
людей и товаров". Речь уже идет не о планировании экономики в отдаленном
будущем, что обсуждалось на конференции в Гааге; эти идеи остаются движущей
причиной и пока также и средством для воплощения следующей идеи: "Рано или
поздно нам придется рассматривать передвижение каждого человека на планете с
точки зрения глобальной стратегической сети нового военно-промышленного
комплекса".5 Когда четверть века тому назад, в разгар холодной войны, я
писал эти строки, я не представлял, насколько актуальными они будут в эпоху
великих постиндустриальных перемещений конца тысячелетия: исхода беженцев из
Косова или массовых иммиграций выходцев из стран Востока и Южного
Средиземноморья, не говоря уже о миллионах африканцев, покинувших родную