Страница:
Конечно, возникают вопросы о том, мог ли ислам распространиться на острове уже в тот период и кто именно в этом повествовании имеется в виду под христианами. Комментатор к современному изданию труда ас-Салими пишет: «Возможно, под христианами имеются в виду эфиопы. Понятно, что португальской колонизации Востока в то время еще не было, а возможно, что эту фразу следует понимать как свидетельство того, что христиане пытались овладеть островом уже тогда, но им помешала сила имамата. Или же они были жителями острова, которые сначала заключили с имамом договор, а потом нарушили его, но об этом здесь ничего не сказано…
Мухаммад Али аз-Зарка упоминал в своей книге «История Омана», будто бы Эфиопия захватила Сокотру в правление имама ас-Салта, и он послал туда флотилию из ста судов, которая вернула ему власть над островом, абиссинцы же были с него изгнаны» (там же).
Известный средневековый арабский географ XII–XIII вв. И акут писал:
«Сокотра… название великого большого острова, на котором имеется несколько деревень и городов. Он расположен к югу от Адена, ближе к берегу Аравии, чем к берегу Индии. Направляющийся в Страну Зинджей проплывает мимо него. Большинство его жителей – арабы-христиане. Оттуда привозят алоэ, а также дам ал-ахавейн – это камедь дерева, растущего только на этом острове. Ее называют ал-катир, и она бывает двух видов: чистая, которая похожа на обычную смолу (гумми), и ее цвет – самое красное из всего, что создал Всевышний, а также приготовленная из первой. Аристотель писал Александру, когда тот отправился в Сирию, об этом острове, советуя ему [захватить] его и послать туда группу греков, чтобы они поселились на нем ради алоэ ал-катир… И отправил туда Александр на кораблях группу греков с их семьями, большинство из которых были из города Аристотеля – Стагиры. Он отправил их Кульзумским (Красным) морем. Когда они добрались до острова, они одолели индийцев, которые были на нем, и стали править всем островом. Индийцы имели на нем огромного идола, а теперь они увезли его в страну индийцев, и описание этого затянулось бы. Когда Александр умер и появился Масих, сын Марйам, – мир ему, – те греки, что были там, приняли христианство и остались такими вплоть до нынешнего времени. Аллах знает, что нет во вселенной иного места, кроме острова Сокотра, где жило бы население из греков, которое сохранило бы свою генеалогию и к ним не примешался бы никто другой. Там находили убежище корабли индийцев, которые грабят путешественников из купцов, но теперь не находят» (Аль-Хамави ар-Руми, 1906, т. 5: 93).Как будет показано в четвертой главе, сделанные в последние годы на Сокотре находки в пещере Хок подтверждают, что на острове бывали и индийцы, и представители античного мира.
Оксфордская экспедиция 1956 г. (см. о ней подробнее ниже), пытавшаяся найти какие-либо следы пребывания греков на острове, не обнаружила ничего, кроме остатков нескольких зданий в местечке под названием Сук, которое в прошлом, как считают, было столицей Сокотры. Сейчас Сук – маленькая деревушка, обитатели ее, преимущественно африканского происхождения, еще недавно жили в содоменных хижинах и в домиках, сложенных из обломков коралловых рифов. Стоит Сук на берегу лагуны, куда, вероятно, в древние времена заходили корабли. Здесь же должны были жить и ионийские греки, о которых писали греческие и арабские историки.
Английский исследователь Ник Орр нашел в горах Сокотры остатки зданий, которые, несомненно, были построены более развитым народом, чем теперешние обитатели пещер. Тем не менее, нельзя утверждать, что это руины христианских построек. Орр допускал, что здесь могли стоять каменные часовни.
Мне представляется вполне вероятным существование на острове греческой колонии. Возможно и то, что именно греки побудили местных жителей принять христианство. А вот рассказанная И акутом история, будто греки не хотели жениться на местных женщинах и поэтому вымерли, не похожа на правду. В общем, вопрос о судьбе греческой колонии, как и прочие, еще ждет своего решения.
На острове найдены также другие сооружения, свидетельствующие о высоком уровне развития древних обитателей острова. В районе Фераги обнаружены остатки древней дороги. Вымощенная камнем дорога, ведущая в долину Хадибо, была открыта и в центральной части острова, хотя сейчас она заросла, заброшена и забыта, в Кишне – выявлено несколько похожих одна на другую тщательно выложенных из камня террас.
Любопытна находка близ дороги из Губбы в Калансию, на расстоянии примерно 8 км от известной горной вершины Джебель-‘Абальхан: это естественное углубление в земле (в известняковом массиве) в форме круга диаметром около 30 м. Над ним найдены остатки каменной кладки, располагавшейся концентрическими кругами. Д. Доу высказал предположение, что здесь было оросительное сооружение или водохранилище. С самолета Доу видел также на склонах горы к западу от Калансии квадратные каменные площадки, обнесенные по периметру низкими каменными стенами.
Но больше всего поражают невероятной длины невысокие каменные межи, которые в огромном количестве встречаются в различных частях острова. Известно, что они существуют здесь с древних пор, но по поводу предназначения этих межей нет единого мнения среди исследователей острова. Вопрос осложняется тем, что в настоящее время на размежеванных площадках практически ничего нет – ни поселений, ни полей, ни плантаций. Эти земли могли бы использоваться как пастбища, но низенькие каменные ограждения не помешали бы скоту переходить с одного участка на другой. Назначение межей не могут объяснить и местные старожилы. Мое мнение таково, что в далеком прошлом эти межи разделяли рощи благовонных деревьев. Версия о плантациях сорго (духн, duhn), или, как его здесь называют, бамба, представляется несостоятельной, прежде всего потому, что для выращивания злака нужен полив, а благовонные деревья в таком количестве воды не нуждаются, им хватает и дождевой.
После IV в. о Сокотре почти не было новых сведений. Арабские географы и историки, повествуя об острове, часто пересказывали сообщения римлян и греков. Тем не менее, некоторые данные этого времени представляют интерес. В 528 г., в эпоху Юстиниана, Сокотру посетил греческий монах из Египта Косма Индикоплов, совершивший путешествие в Индию. Он оставил подробное описание острова в своей «Христианской топографии» (см.: McCrindle, 1897). По сообщению Косма, жители Сокотры еще говорили по-гречески, все они были христианами и находились под управлением несторианского католикоса Вавилона. Косма относил греческую колонизацию острова к эпохе Птолемеев.
В X веке, по словам арабского географа ал-Масуди, остров был базой пиратов. В XIII в. это сообщение было подтверждено Марко Поло. Итальянский путешественник рассказывал о Сокотре:
«Живут тут христиане крещеные, и есть у них архиепископ. Много тут амбры, есть у них банбасина (хлопчатобумажная ткань. – В. Н.) и много других товаров. Много тут славной, большой рыбы соленой. Питаются они рисом и мясом да молоком; а других хлебов у них нет. Ходят они нагишом по образу да по обычаю индийских язычников. Много судов с разными товарами приходят сюда; свои товары купцы продают на острове, а отсюда вывозят здешние и торгуют ими с большой прибылью. Все суда и купцы, что идут в Аден, пристают к острову. Архиепископ их не сносится с римским апостолом (папой. – В. //.), а подчинен архиепископу в Бодаке (Багдаде. – В. Н): бодакский архиепископ назначает его на остров и других архиепископов в разные страны света совершенно так же, как то делает римский апостол. Все эти духовные лица и прелаты римской церкви не повинуются, а подчиняются великому прелату в Бодаке; он у них заместо папы. Приходят сюда много разбойников на своих судах; после набегов стоят они тут станом и распродают награбленное, и бойко, скажу вам, торгуют: здешние христиане покупают товары, потому что знают, товары награблены у язычников да у сарацин, а не у христиан. Когда здешний архиепископ помрет, из Бодака непременно приходит другой, а без этого не было бы тут архиепископа» (Книга Марко Поло, 1955: 201).Из сообщений венецианца явствует, что в его время на Сокотре господствовал несторианский толк христианства: сокотрийцы подчинялись несторианскому католикосу, находившемуся в Багдаде. Видимо, несториане здесь уже одержали верх над яковитами, которые в раннее средневековье были преобладающей христианской общиной в некоторых областях региона, в том числе и на Сокотре (см. главу четвертую, где рассказывается о раскопанном нами на Сокотре несторианском храме).
Марко Поло утверждал, что сокотрийские колдуны могли заставлять корабли «выбрасываться» на берег, когда они хотели их ограбить. Вероятно, это был отголосок дурной молвы об островитянах, грабивших суда, которые часто терпели крушение на опасных рифах у мыса Рас-Муми. Славу пиратского остров имел на протяжении всего средневековья. О том, что он служил базой для пиратов, писал и арабский путешественник XIV в. Ибн Баттута (см.: Ибн Баттута, 1968). То же подтверждали географы аль-Идриси и ал-Мукаддаси.
Далее вплоть до конца XV в. ничего определенного и точного о Сокотре не сообщалось. Конечно, можно утверждать, что за это время потоки греческих, арабских и индийских поселенцев перестали быть «чужестранцами», превратились в сокотрийцев, переняв язык и обычаи местных жителей и образовав с ними единое население.
Арабизация острова
В середине XV в. касири, могущественный племенной союз из Дофара, создал в Южной Аравии султанат Фартак со столицей в Шихре (Хадрамаут), которому была подчинена и Сокотра (см.: Stripling, 1942: 23). Сначала касириты признавали над собой сюзеренитет йеменской династии Тахиридов. А в 1456 г. они предприняли попытку положить конец этой зависимости, но потерпели сокрушительное поражение. Принадлежавшие им территории перешли под контроль Тахиридов, владения которых протянулись от Красного моря до Дофара. В 1482 г. Тахириды отвоевали у касири Сокотру (Serjeant, 1963: 7; Barbosa, 1921: 28–29).
В конце XV – начале XVI в. интересные сведения о Сокотре приводит арабский лоцман из Омана Ахмад ибн Маджид, который впоследствии провел корабли Васко да Гамы от сомалийского порта Малинди до побережья Индии. Он писал:
Колонизаторами Сокотры выступило махрийское племя бану ‘афрар, жившее в районе современного г. Кишна, расположенного на побережье Аравии. Португалец Барруш писал, что к португальскому завоеванию, т. е. к 1507 г., Сокотра находилась под управлением султана Кишна уже 26 лет. Таким образом, колонизация была завершена примерно в 1481 г. Махрийский форт Сук, центр тогдашней Сокотры, находился к востоку от современной столицы острова – Хадибо. Он был сооружен еще до 1481 г. и перестроен после португальского завоевания. Форт располагался в 250–350 м от гавани на мысе. Португальцы называли это место то Соко, то Сото, то Косо (по-видимому, испанский и португальский вариант арабского слова «сук» – «рынок»). Арабские средневековые историки, например, Ибн аль-Муджавир и аль-Хамдани, сообщали не только о гавани, но и о городе под названием Сук. Первый из них описал этот город. О форте в Суке, расположенном к востоку от Хадибо, в 1541 г. говорил португалец Жоау ди Каштру; он даже опубликовал рисунок, на котором изображены детали строений форта. Английский путешественник конца XIX в. Теодор Бент (см.: Bent, 1900) также помещает Сук к востоку от Хадибо. Ссылаясь на арабских и португальских средневековых авторов, все исследователи нашего времени (в том числе и изучавший средневековые хадрамаутские хроники известный английский историк Южной Аравии Ральф Сэрджент) считают это название подлинным. В сокотрийском языке действительно есть заимствованное из арабского языка слово «сук», и около гавани, куда в древности могли заходить корабли с иноземными товарами, возможно, существовал рынок. Однако сами сокотрийцы называют это место Шек, что никак не связано с рынком, а восходит, как мне представляется, либо к сокотрийскому слову sko «вооруженный» либо к корню seke – «быть близким, приближаться» (в данном случае к морю).
Ко времени моего первого приезда на остров в 1974 г. от форта оставались только груда камней и часть кирпичной кладки, но в XV в. это было мощное по тем временам оборонительное сооружение. Как отмечают многие специалисты по южноаравийской архитектуре, руины напоминают крепости стиля «яфи’», которые до сих пор сохранились в области Яфи и в Хадрамауте. По данным археолога Оксфордской экспедиции Питера Шинни, впервые обследовавшего форт в Суке, и Д. Доу, сооружение было около 25 м в длину и 20 – в ширину (илл. 16, 17 на цв. вкладке).
В 100 м на юго-восток от главного форта была расположена еще одна постройка такого же типа, от которой, как и от форта, осталась только часть кладки. Строительные камни были скреплены известковым раствором. Башня в северо-восточном углу здания достигает 3,6 м в диаметре. Исходя из того, как ориентирована восточная стена прямоугольного в плане здания, Доу считал, что это могла быть мечеть. К северу от руин предполагаемой мечети находятся остатки церкви Богоматери Победы, выстроенной португальцами в ознаменование взятия форта. Церковь эта была построена на месте другого, более старого здания, которое было либо также церковью, либо мечетью (хотя для мечети оно неверно ориентировано). Об этом свидетельствуют остатки известкового пола, обнаруженные археологами под первым. Девять колонн первичной постройки, от которых сохранились только основания, сложенные из камней, скрепленных известковым раствором, любопытны тем, что все имеют различное сечение (т. е. колонны были разной формы). Например, одна колонна в плане образует квадрат, другая – восьмиугольник, третья – звезду, четвертая – окружность. Сохранилось и изображение этого здания на рисунке, выполненном в 1541 г. Жоау ди Каштру. Рисунок весьма детальный, хотя в нем и не соблюдены современные правила перспективы и масштаб. Можно даже узнать пики гор Хагьхер. Не видна только крепость у горы Хавари, возвышающейся над Суком (илл. 1).
Т. Бент в 1897 г. обнаружил остатки еще одного форта в долине Фераги, к югу от Хагьхера (илл. 2). Рядом с крепостью видны развалины древнего города. Крепостные стены, сложенные из огромных валунов, в длину достигали 30 м; высота их составляла 1,5 м, а толщина – 3 м! Вероятно, строители знали, как поднимать и транспортировать тяжелые камни. Возможно, Фераги в древности был каким-то важным поселением: там были либо плантации деревьев, дающих камедь, либо заросли ароматических растений.
Илл. 1. Крепость у горы Хавари
Илл. 2. План форта в долине Фераги
В 1956 г. до описанных Бентом развалин добрались Дж. Уикли и П. Шинни. По их сведениям, форт стоял в том месте, где долина сужается. Постройки сложены из необработанных кусков скалы. Форт в плане треугольный. Массивная стена высотой 3,6–4,5 м из крупных гранитных валунов красноватого цвета соединяла две башни. Третья башня была расположена как бы на вершине треугольника. Около нее обнаружены остатки маленьких комнат и внутреннего дворика, а также часть стены. Под одной из стен находился искусственный бассейн, который, очевидно, служил рвом: когда в долине была вода, она заполняла его.
Один из путешественников высказывал мнение, что это развалины португальской крепости. Однако Шинни пришел к выводу, что ничего специфически португальского в этих развалинах нет, но можно сказать с уверенностью, судя по архитектуре строения и его местоположению, что здесь была крепость. Видимо, махрийцы во время колонизации острова в XV–XVI вв. использовали ее как опорный пункт. Крепость полностью контролировала главную дорогу с севера на юг острова, она стояла в самом сердце территории, занимаемой аборигенами, а поэтому была идеальной базой для дальнейшего продвижения махрийцев вглубь или для карательных рейдов. Правда, мы не знаем, насколько активно население сопротивлялось махрийскому проникновению на остров. Скорее всего, колонизация проходила относительно мирно, тем более что сокотрийцы не были фанатиками христианства, которые активно сопротивлялись бы внедрению ислама.
Но вскоре махрийским шейхам суждено было пережить тяжелые времена. Вот что сообщает хадрамаутский летописец Шанбаль о главном событии 1507 г.: «В этом году неверные франки (европейцы. – В. Н.) взяли Сокотру, убив там сына ат-Тау‘ари аз-Зувейди с пятью десятками мусульман, и выстроили там крепость» (цит. по: Serjeant, 1963: 153).
Как нам известно, это произошло в апреле 1507 г. Именно тогда 26-летнее правление шейхов бану ‘афрар было на несколько лет прервано.
В конце XV – начале XVI в. интересные сведения о Сокотре приводит арабский лоцман из Омана Ахмад ибн Маджид, который впоследствии провел корабли Васко да Гамы от сомалийского порта Малинди до побережья Индии. Он писал:
«Десятый остров – Сокотра. Это остров населенный, почти округленный, меньший, чем вышеупомянутые острова: ему длина и ширина – около пятидесяти парсангов, а скорей побольше. Здесь вода отовсюду. Остров восточнее берега Сомали. Населяют его христианские варвары и, говорят, остатки Греков; тех и других поминает ’Умар сын Шаханшаха сына Айюба, слагатель книги Календаря стран.Из заметок знаменитого лоцмана видно, что в 1489 г. Сокотра уже находилась в руках махрийцев. Вероятно, им не удалось установить непосредственный контроль над всем островом (об этом пишет Ибн Маджид, а также свидетельствуют многие события, происшедшие позднее, во время португальского завоевания). Они лишь облагали население натуральным налогом. Между махрийцами и коренным населением существовал определенный антагонизм, что подтверждается убийством аборигенами махрийского шейха (илл. 15 на цв. вкладке).
Народу на острове много, почти двадцать тысяч душ. Издавна им владели многие, а полностью он принадлежал лишь своим насельникам. В наш век им правили Мухаммад сын ’Али сына ’Амра сына ’Афрара, и Ибн Абданнаби Сулеймани, химьярит, оба из числа старейшин Махры! Они возвели на острове неприступные рубежи, установили свое господство над частью жителей и понуждали их работать без мзды, взыскивая с мужчины манн (898,56 г) масла, а с женщины – плащ из ткани их города. В пору сынов Аббасовых (Аббасидов) Сокотрой управлял некто из Неарабов, и островитяне прибегли против него к хитрости, опоили его и приближенных, да и умертвили. А умертвили Ахмада сына Мухаммада сына Афрара, который стал над ними правителем по смерти своего отца; тогда явились его дядья по отцу и его племя, взыскали за него месть, понудили жителей работать без мзды и поставили над ними Ибн Абданнаби. Оттого говорят, что Сокотра – бедствие для того, кто ею владеет.
А жители – люди, содействующие успеху чужестранцев; когда к ним приходит иноземец, предлагают ему питье и еду, а еще ему предлагают свои одежды и женщин. Над ними судья – женщина. Бракосочетание у них совершают христианские священники, которые живут при церквах и ведут их по указанию той женщины. В наш век ее правление минуло, ослабло.
А махрийцы Сокотрой бы не владели, да только они ее желают из-за последствия своего дела, собираясь в ней во время страха и слабости пред государями Хадрамаута и другими. Мухаммад, сын Али сына Амра годами просил о ней моего совета, а не повиновался я ему в том. И когда он стал правителем над Махрой, спустил свое богатство и владение Сокотрой; а когда умер и его племя исправило [дело], они пребывали в ней годами. Подводные камни (т. е. скрытые противники) царей Шихра были из него изгнаны в течение тридцати лет, а помогли им дядья по матерям, махрийцы, против Шихра и его взяли – а над ними правителем стал Са’д сын Мубарака сына Фариса – после того, как последний осаждал его полных три месяца. [Осажденные] голодали, и эти вывели их из осады Шихра в их страну Хадрамаут – а был над Шихром тогда Бадр сын Мухаммада Касири – и они изошли и приняли покровительство над ним и его ближними в восемьсот девяносто четвертом году. Ныне остров Сокотра принадлежит Махре, в нем участвуют сыны Сулаймана и сына ‘Афрара, они же род из махрийских родов: Зийадовы сыны» (Ахмад ибн Маджид, 1985, т. 1: 368–369).
Колонизаторами Сокотры выступило махрийское племя бану ‘афрар, жившее в районе современного г. Кишна, расположенного на побережье Аравии. Португалец Барруш писал, что к португальскому завоеванию, т. е. к 1507 г., Сокотра находилась под управлением султана Кишна уже 26 лет. Таким образом, колонизация была завершена примерно в 1481 г. Махрийский форт Сук, центр тогдашней Сокотры, находился к востоку от современной столицы острова – Хадибо. Он был сооружен еще до 1481 г. и перестроен после португальского завоевания. Форт располагался в 250–350 м от гавани на мысе. Португальцы называли это место то Соко, то Сото, то Косо (по-видимому, испанский и португальский вариант арабского слова «сук» – «рынок»). Арабские средневековые историки, например, Ибн аль-Муджавир и аль-Хамдани, сообщали не только о гавани, но и о городе под названием Сук. Первый из них описал этот город. О форте в Суке, расположенном к востоку от Хадибо, в 1541 г. говорил португалец Жоау ди Каштру; он даже опубликовал рисунок, на котором изображены детали строений форта. Английский путешественник конца XIX в. Теодор Бент (см.: Bent, 1900) также помещает Сук к востоку от Хадибо. Ссылаясь на арабских и португальских средневековых авторов, все исследователи нашего времени (в том числе и изучавший средневековые хадрамаутские хроники известный английский историк Южной Аравии Ральф Сэрджент) считают это название подлинным. В сокотрийском языке действительно есть заимствованное из арабского языка слово «сук», и около гавани, куда в древности могли заходить корабли с иноземными товарами, возможно, существовал рынок. Однако сами сокотрийцы называют это место Шек, что никак не связано с рынком, а восходит, как мне представляется, либо к сокотрийскому слову sko «вооруженный» либо к корню seke – «быть близким, приближаться» (в данном случае к морю).
Ко времени моего первого приезда на остров в 1974 г. от форта оставались только груда камней и часть кирпичной кладки, но в XV в. это было мощное по тем временам оборонительное сооружение. Как отмечают многие специалисты по южноаравийской архитектуре, руины напоминают крепости стиля «яфи’», которые до сих пор сохранились в области Яфи и в Хадрамауте. По данным археолога Оксфордской экспедиции Питера Шинни, впервые обследовавшего форт в Суке, и Д. Доу, сооружение было около 25 м в длину и 20 – в ширину (илл. 16, 17 на цв. вкладке).
В 100 м на юго-восток от главного форта была расположена еще одна постройка такого же типа, от которой, как и от форта, осталась только часть кладки. Строительные камни были скреплены известковым раствором. Башня в северо-восточном углу здания достигает 3,6 м в диаметре. Исходя из того, как ориентирована восточная стена прямоугольного в плане здания, Доу считал, что это могла быть мечеть. К северу от руин предполагаемой мечети находятся остатки церкви Богоматери Победы, выстроенной португальцами в ознаменование взятия форта. Церковь эта была построена на месте другого, более старого здания, которое было либо также церковью, либо мечетью (хотя для мечети оно неверно ориентировано). Об этом свидетельствуют остатки известкового пола, обнаруженные археологами под первым. Девять колонн первичной постройки, от которых сохранились только основания, сложенные из камней, скрепленных известковым раствором, любопытны тем, что все имеют различное сечение (т. е. колонны были разной формы). Например, одна колонна в плане образует квадрат, другая – восьмиугольник, третья – звезду, четвертая – окружность. Сохранилось и изображение этого здания на рисунке, выполненном в 1541 г. Жоау ди Каштру. Рисунок весьма детальный, хотя в нем и не соблюдены современные правила перспективы и масштаб. Можно даже узнать пики гор Хагьхер. Не видна только крепость у горы Хавари, возвышающейся над Суком (илл. 1).
Т. Бент в 1897 г. обнаружил остатки еще одного форта в долине Фераги, к югу от Хагьхера (илл. 2). Рядом с крепостью видны развалины древнего города. Крепостные стены, сложенные из огромных валунов, в длину достигали 30 м; высота их составляла 1,5 м, а толщина – 3 м! Вероятно, строители знали, как поднимать и транспортировать тяжелые камни. Возможно, Фераги в древности был каким-то важным поселением: там были либо плантации деревьев, дающих камедь, либо заросли ароматических растений.
Илл. 1. Крепость у горы Хавари
Илл. 2. План форта в долине Фераги
В 1956 г. до описанных Бентом развалин добрались Дж. Уикли и П. Шинни. По их сведениям, форт стоял в том месте, где долина сужается. Постройки сложены из необработанных кусков скалы. Форт в плане треугольный. Массивная стена высотой 3,6–4,5 м из крупных гранитных валунов красноватого цвета соединяла две башни. Третья башня была расположена как бы на вершине треугольника. Около нее обнаружены остатки маленьких комнат и внутреннего дворика, а также часть стены. Под одной из стен находился искусственный бассейн, который, очевидно, служил рвом: когда в долине была вода, она заполняла его.
Один из путешественников высказывал мнение, что это развалины португальской крепости. Однако Шинни пришел к выводу, что ничего специфически португальского в этих развалинах нет, но можно сказать с уверенностью, судя по архитектуре строения и его местоположению, что здесь была крепость. Видимо, махрийцы во время колонизации острова в XV–XVI вв. использовали ее как опорный пункт. Крепость полностью контролировала главную дорогу с севера на юг острова, она стояла в самом сердце территории, занимаемой аборигенами, а поэтому была идеальной базой для дальнейшего продвижения махрийцев вглубь или для карательных рейдов. Правда, мы не знаем, насколько активно население сопротивлялось махрийскому проникновению на остров. Скорее всего, колонизация проходила относительно мирно, тем более что сокотрийцы не были фанатиками христианства, которые активно сопротивлялись бы внедрению ислама.
Но вскоре махрийским шейхам суждено было пережить тяжелые времена. Вот что сообщает хадрамаутский летописец Шанбаль о главном событии 1507 г.: «В этом году неверные франки (европейцы. – В. Н.) взяли Сокотру, убив там сына ат-Тау‘ари аз-Зувейди с пятью десятками мусульман, и выстроили там крепость» (цит. по: Serjeant, 1963: 153).
Как нам известно, это произошло в апреле 1507 г. Именно тогда 26-летнее правление шейхов бану ‘афрар было на несколько лет прервано.
Португальская колонизация
Начало XVI в. в истории острова открывает период, о котором известно, пожалуй, больше, чем о любом другом. Это было время португальской колониальной экспансии в страны бассейна Индийского океана. Как раз в эти годы португальцы основали свою огромную, но недолговечную колониальную империю в Индии, Африке и Персидском заливе.
Португалия, которая в XV–XVI вв. была наряду с Испанией крупнейшей морской державой мира, долго искала путь из Европы в Индию. Наконец, в феврале 1488 г. Бартоломеу Диаш первым из португальцев обогнул южную оконечность Африки и вышел в Индийский океан.
В июле 1497 г. португальцы снарядили в Индию экспедицию Васко да Гамы. Три его корабля – «Сан-Габриэл», «Сан-Рафаэл» и «Бэрриу» – и небольшое транспортное судно отплыли из Лиссабона, прошли вдоль всего западного побережья Африки, обогнули мыс Доброй Надежды и, продвигаясь вдоль восточного побережья, в 1498 г. прибыли в сомалийскую гавань Малинди. Так португальцы первыми из европейцев открыли юго-восточное побережье Африки и посетили несколько прибрежных пунктов на этом побережье (до Малинди).
Однако на самом деле честь выдающегося подвига в истории мирового мореплавания – пересечения Индийского океана – принадлежит не столько Васко да Гаме, сколько великому арабскому лоцману Ахмаду ибн Маджиду, который был взят на борт португальского флагмана в Малинди. По своей лоции он привел португальские корабли в индийский порт Каликут. В конце августа 1498 г. Васко да Гама, установив связи с правителем Каликута и приняв на борт груз пряностей, пустился в обратный путь.
Открытие регулярного морского пути из Европы к Малабарскому побережью Индии имело огромное историческое значение для всего мира. Португальцев же оно сделало колониальными хозяевами многих стран Азии. В 1502 г. Васко да Гама во главе флотилии из 20 кораблей вновь отправился в Индию, основал ряд фортов на Малабарском побережье и, ограбив многие города и подавив сопротивление местного населения, с богатой добычей вернулся в Лиссабон.
В 1505 г. другой португальский флот под командованием Франсиско де Алмейды с 1500 солдат выплыл из Португалии, чтобы совершить новое завоевание Восточной Африки. Алмейде было приказано создать шесть опорных военно-торговых пунктов на пути в Индию. Португальцы всегда начинали свои отношения со странами, расположенными в этом регионе, с торговли, а потом завоевывали их.
К этому времени информация о Сокотре уже дошла до Лиссабона. По утверждению португальского историка Жозе Перейры да Кошта, капитан одного из судов (они назывались нау) из армады Антониу да Салданьи, отплывшей из королевства также в 1503 г., Диего Фернандиш Перейра потерялся: захватил добычу в Малинди, а затем будто бы отправился зимовать на Сокотру, которую до тех пор еще не посещал ни один португальский нау, и, проведя там зиму, направился в Индию (Da Costa, 1973: 12). Другие португальские хронисты считают, что Сокотру открыл Висенте Содре (умерший в 1503 г. на островах Куриа-Муриа), который пополнял здесь запасы питьевой воды.
Как бы то ни было, португальский король Мануэл I, действительно, послал Алмейде приказ захватить Сокотру и построить там крепость, считая остров наилучшей базой для установления полного контроля над красноморской торговлей, поскольку там были «хорошие гавани, пригодные для использования в любое время, продовольствие, много местных христиан и очень мало мавров» (Da Costa, 1973: 14). Остров был удобен для остановки кораблей, идущих из красноморских портов, он был близок к Адену и Ормузу. Король приказал, чтобы Тристан да Кунья и сопровождающий его Алфонсу д’Албукерки «заняли остров и построили на нем крепость и половину городка из дерева, которое везут с собой, и оставили там нашего капитана с людьми для защиты острова» (там же). Король также приказал послать туда монахов-францисканцев для основания монастыря и «проповедей среди местного населения, так как известно, что на этом острове побывал святой Фома, направляясь в Индию, после чего на острове осталось много христиан».
Король, конечно, исходил из того, что помимо важности стратегического положения Сокотры для будущего португальского господства в регионе следует иметь в виду и полезность поощрения местного христианского населения, чтобы обеспечить поддержку португальского присутствия островитянами.
Действуя в соответствии с приказом короля Мануэла, 5 апреля 1506 г. знаменитый португальский адмирал Тристан да Кунья во главе эскадры из 14 кораблей отчалил из гавани Лиссабона, взяв курс на Индию. На следующий день поднял флаг его помощник Алфонсу д’Албукерки, последовавший за ним еще с 6 кораблями. Они обогнули мыс Доброй Надежды, добрались до Малинди и решили пойти на Сокотру, где командиры планировали провести несколько месяцев, выполняя задачи, поставленные королем, а затем, дождавшись хорошей погоды, плыть дальше, в Индию. Вот что происходило в январе 1507 г., по истечении почти десяти месяцев со времени отплытия экспедиции из Португалии:
Португалия, которая в XV–XVI вв. была наряду с Испанией крупнейшей морской державой мира, долго искала путь из Европы в Индию. Наконец, в феврале 1488 г. Бартоломеу Диаш первым из португальцев обогнул южную оконечность Африки и вышел в Индийский океан.
В июле 1497 г. португальцы снарядили в Индию экспедицию Васко да Гамы. Три его корабля – «Сан-Габриэл», «Сан-Рафаэл» и «Бэрриу» – и небольшое транспортное судно отплыли из Лиссабона, прошли вдоль всего западного побережья Африки, обогнули мыс Доброй Надежды и, продвигаясь вдоль восточного побережья, в 1498 г. прибыли в сомалийскую гавань Малинди. Так португальцы первыми из европейцев открыли юго-восточное побережье Африки и посетили несколько прибрежных пунктов на этом побережье (до Малинди).
Однако на самом деле честь выдающегося подвига в истории мирового мореплавания – пересечения Индийского океана – принадлежит не столько Васко да Гаме, сколько великому арабскому лоцману Ахмаду ибн Маджиду, который был взят на борт португальского флагмана в Малинди. По своей лоции он привел португальские корабли в индийский порт Каликут. В конце августа 1498 г. Васко да Гама, установив связи с правителем Каликута и приняв на борт груз пряностей, пустился в обратный путь.
Открытие регулярного морского пути из Европы к Малабарскому побережью Индии имело огромное историческое значение для всего мира. Португальцев же оно сделало колониальными хозяевами многих стран Азии. В 1502 г. Васко да Гама во главе флотилии из 20 кораблей вновь отправился в Индию, основал ряд фортов на Малабарском побережье и, ограбив многие города и подавив сопротивление местного населения, с богатой добычей вернулся в Лиссабон.
В 1505 г. другой португальский флот под командованием Франсиско де Алмейды с 1500 солдат выплыл из Португалии, чтобы совершить новое завоевание Восточной Африки. Алмейде было приказано создать шесть опорных военно-торговых пунктов на пути в Индию. Португальцы всегда начинали свои отношения со странами, расположенными в этом регионе, с торговли, а потом завоевывали их.
К этому времени информация о Сокотре уже дошла до Лиссабона. По утверждению португальского историка Жозе Перейры да Кошта, капитан одного из судов (они назывались нау) из армады Антониу да Салданьи, отплывшей из королевства также в 1503 г., Диего Фернандиш Перейра потерялся: захватил добычу в Малинди, а затем будто бы отправился зимовать на Сокотру, которую до тех пор еще не посещал ни один португальский нау, и, проведя там зиму, направился в Индию (Da Costa, 1973: 12). Другие португальские хронисты считают, что Сокотру открыл Висенте Содре (умерший в 1503 г. на островах Куриа-Муриа), который пополнял здесь запасы питьевой воды.
Как бы то ни было, португальский король Мануэл I, действительно, послал Алмейде приказ захватить Сокотру и построить там крепость, считая остров наилучшей базой для установления полного контроля над красноморской торговлей, поскольку там были «хорошие гавани, пригодные для использования в любое время, продовольствие, много местных христиан и очень мало мавров» (Da Costa, 1973: 14). Остров был удобен для остановки кораблей, идущих из красноморских портов, он был близок к Адену и Ормузу. Король приказал, чтобы Тристан да Кунья и сопровождающий его Алфонсу д’Албукерки «заняли остров и построили на нем крепость и половину городка из дерева, которое везут с собой, и оставили там нашего капитана с людьми для защиты острова» (там же). Король также приказал послать туда монахов-францисканцев для основания монастыря и «проповедей среди местного населения, так как известно, что на этом острове побывал святой Фома, направляясь в Индию, после чего на острове осталось много христиан».
Король, конечно, исходил из того, что помимо важности стратегического положения Сокотры для будущего португальского господства в регионе следует иметь в виду и полезность поощрения местного христианского населения, чтобы обеспечить поддержку португальского присутствия островитянами.
Действуя в соответствии с приказом короля Мануэла, 5 апреля 1506 г. знаменитый португальский адмирал Тристан да Кунья во главе эскадры из 14 кораблей отчалил из гавани Лиссабона, взяв курс на Индию. На следующий день поднял флаг его помощник Алфонсу д’Албукерки, последовавший за ним еще с 6 кораблями. Они обогнули мыс Доброй Надежды, добрались до Малинди и решили пойти на Сокотру, где командиры планировали провести несколько месяцев, выполняя задачи, поставленные королем, а затем, дождавшись хорошей погоды, плыть дальше, в Индию. Вот что происходило в январе 1507 г., по истечении почти десяти месяцев со времени отплытия экспедиции из Португалии:
«Не заходя ни в одну землю, плыли они и бросили якорь в Соко (Сук. – В. Н.), который был главным портом острова, где обитали местные жители. В праздничный день с флагами, реющими на всех кораблях, они отсалютовали острову артиллерией, так как его населяли христиане. Но когда Тристан да Кунья увидел там выстроенный арабами форт, окруженный стеной и крепостными башнями с высокой башней в центре, что сильно расходилось со сведениями, полученными их королем Мануэлом, он послал за Алфонсу д’Албукерки и всеми капитанами флота. Он сообщил им, что его господин король приказал ему построить на этом острове крепость и оставить ее командиром Алфонсу ди Норонья для охраны и защиты христиан, которые жили на острове со времен Святого Фомы…» (Albuquerque, 1875, цит. по: Botting, 1958: 108–109).