Витковский Алексей. Выбор воина (Витязь - 2)

   Сашка молча пожал плечами. Он и сам не знал, как и что у него получилось. И получилось ли вообще. Может, это было все-таки совпадение. А может, та сила, что продолжала играть им, как теннисным мячом, швыряя из мира в мир, как-то воздействовала на бурю.
   - Надо бы на мачту послать кого-то. Может, туман невысоко стоит...
   - Так Рысенок-то там уже. Впервой ему, что ли?
   И верно: наверху, в янтарной толще тумана, смутно виднелась тень. Савинов подошел поближе к мачте и тихо окликнул стрелка. Тот шевельнулся и стремительно соскользнул вниз. Ловок! Секунда - и вот уже стоит рядом, но на лице ни тени улыбки.
   - Плохо дело, вождь! У всех наших лодей на мачтах люди. Туман-то едва по верхушки. Вот они и смотрят. А у данов никого нет, и мачты самой нет тоже!
   Сашка невольно посмотрел туда, где должен был красться в тумане датский шнеккер. Кровь набатом застучала в висках, а рука сама собой легла на длинную рукоять меча. Нет мачты! Значит, даны завалили ее на палубу и готовятся к бою!
   - Брони вздеть! - скомандовал он. - Рысенок! Беги к Позвизду, готовьте пороки! Да лук не забудь!
   Парень скорчил на лице забавную мину, мол, обижаешь, командир, когда я лук забывал? - и бросился выполнять приказание. А Савинов быстро вооружился и вернулся на корму. Он чувствовал, как вражеский корабль медленно подбирается к ним в тумане. Ощущение было уже знакомым и удивления не вызывало. Он уже вполне освоился с этой своей способностью еще в Том мире, а мир этот развил и отточил ее, как лезвие бритвы.
   "Будет драка. У данов девяносто человек против моих пяти десятков. Когда-то еще остальные лодьи подойдут... Нужно срочно что-то придумать. Давай, шевели извилинами, радар ходячий!"
   Глава 10
   Стена
   Снится деве сон тревожный,
   Мнится ей, что из тумана
   Выступают очертанья
   Корабля свирепых данов.
   Видит дева блеск оружья,
   Тусклый, влажный и зловещий,
   Плеск весла и трубный клекот
   Птиц, летяших на поживу.
   Сон ли это? Может, видит
   Дева красная иное?
   Может, чует, как далеко,
   За лесами и долами,
   За широким морем стылым,
   Сплошь покрытым серой мглою,
   Надвигаясь неуклонно,
   Гибель движется к герою...
   Вещий сон
   К вечеру Ярине стало полегче. Она уже смогла, не боясь приступов тошноты, немножко поесть и сидела у костерка, слушая, как братец Ждан, развлекая ее, сыплет шутками-прибаутками. Тревожится брат. Напугала она его своей слабостью. Непривычно ему: всегда была здорова и никакого дела не боялась. И ей непривычно. Устала, измучилась вся. Сердце дрожит, как заячий хвостик...
   Она с нетерпением ожидала, когда Ждан с друзьями улягутся спать, чтоб без помех, никого не пугая, воспарить белокрылой чайкою и помчаться сквозь просторы мира навстречу любимому. Упредить его, остеречь...
   Наконец пришла ночь. Звезды засияли на небе, и тонкий серпик луны нерешительно поднялся над темными вершинами елей. Ватажка стала готовиться ко сну. Улеглись кто где, а Ярину устроили в лодье, соорудив там ложе из мягкой меховой рухляди. Первым сторожить вызвался Всегорд, бывалый охотник и следопыт, с плечами широкими, как колодезный сруб. "Интересно, как он, такой огромный, ходит по лесу?" Ярина посидела немного на ложе, поглядывая через борт лодьи на то, как затихает маленькая стоянка. Всегорд черной бесшумной тенью пересек освещенное пространство и пропал где-то под деревьями. Сторожить лучше всего из темноты...
   В борт тихонько плескала вода, под днищем поскрипывал песок и мелкие камушки. Ветер почти стих, и лишь изредка можно было слышать, как он шелестит ветвями деревьев на берегу. Где-то рядом сонно всхрапнул Ворон. Ярина куталась в меха, слушая ночные звуки, смотрела на яркие звезды, которые подмигивали ей с высоты. Ну вот, вроде все спят. Пора!
   Она вытянулась на ложе и тихонько зашептала батюшкин заговор на трех птиц. Ей почудилось: небо медленно повернулось вокруг мачты. Потом движение ускорилось. Звезды вспыхивали и гасли, звеня на разные голоса. А затем небосвод быстро надвинулся, и Ярина почувствовала, как воспаряет куда-то вверх невесомой пушинкой.
   Внизу медленно повернулась блестящая под месяцем гладь Онеги. Потом она сдвинулась куда-то назад. Темными тенями пронеслись поросшие щетиной леса холмы, сверкнула серебряная змея реки. Полет все убыстрялся. Земля и воды внизу слились в разноцветные полосы. Звезды в вышине дрожали и пели, выкликая свои древние заклятия. Впереди окоем стремительно расступался. Из тьмы навстречу неслись все новые и новые холмы, леса и болота. Промелькнул спящий град на берегу реки, затем простор вдруг перестал всплескиваться земляными волнами и внизу раскинулась бесконечная водная гладь. Изредка на ней вспухали темные пятна островов, миг - и пропадали позади. Где-то в стороне угадывалась большая суша, материк. Там изредка вставали в лунном свете снеговые вершины гор. Но Ярину влекло все дальше, мимо этих вершин, мимо островов. Неистовая пляска теней и света все убыстрялась. Глаза не поспевали следить за всеми переменами. Затем полет снова замедлился. Месяц куда-то пропал, но все виделось отчетливо - не хуже, чем белым днем. Далеко внизу среди ряби волн появились семь темных пятнышек. Пятнышки ощутимо росли. Полет замедлился еще сильнее, и Ярина поняла, что опускается вниз. Вот блеснул холодный металл, огоньки на концах пятнышек обратились факелами, и она признала Ольбардовы лодьи. Ярина помчалась вдоль строя, отыскивая одну, с медвежьей головой на носу. Вот она! Идет последней, оставляя в волнах за собой серебристый пенный след. Ярина стала спускаться к ней, как вдруг заметила в стороне еще одно пятно. Восьмая лодья? Но нет! Эти очертания... "Дракон"! Урмане... Враги? Ведь Хаген остался на Закате... На чужом корабле огонь не горел: там явно хотели остаться незамеченными. Значит, все же враги. Надо предупредить!
   Ждан проснулся под утро. Последние несколько дней его не оставляла тревога. Что происходит с любимой сестрой? Ни на сглаз, ни на порчу не похоже.
   Да и болезнь... Какая болезнь может так выглядеть? Что причиной?
   Впервые в жизни молодой кузнец не знал, как поступить. Возвращаться ли назад, если сестре хуже станет? Или идти дальше, надеясь, что в Ладоге найдется какой-нибудь кудесник?
   Ждан осторожно поднялся, стараясь никого не потревожить, и пошел взглянуть на сестру. Как-то ей спится?
   Ярина лежала на спине, раскинув в стороны бессильные руки. Бледная и бездыханная...
   Решение пришло само. Сашка решил, что бой будет принимать только в крайнем случае. Надо показать этим данам, что добыча кусается. Причем кусается больно, и неизвестно еще - кто кого съест.
   Он прошел мимо воинов, вооружавшихся для боя, и остановился возле носового порока. Метательная машина была уже приготовлена к стрельбе и развернута в сторону, где должен был находиться датский корабль. Рысенок сидел возле нее на корточках и ждал сигнала.
   - Видишь их? - спросил его Савинов.
   - Так туман ведь...
   - По-другому, не глазами... Видишь?
   Рысенок поскреб затылок, на минутку притих, потом сказал:
   - Ну вижу... Много их больно. Проредить?
   - Пока не надо, сделаем так...
   Датский ярл стоял на носу драккара. Он наконец решился. Венды оказались беспечны. Всю ночь он преследовал их концевую лодью, а они и не заметили. Даже огни не позаботились потушить. Мачт не убирали, и до самого тумана не было заметно с их стороны никакой тревоги. Как только молочно-белая стена отгородила корабли друг от друга, конунг приказал убрать мачту и готовиться к бою. Напасть, захватить пленника и уйти. Затем допросить его и узнать, откуда и с чем идут венды. Кто таковы - ярл знал и так. Парус у этого Ольбарда из Гард очень приметный. Идти он может только к родичам своим в Рерик. А вот что везет и много ли у него людей? Если ярл разузнает это, то выйдут в море все его драккары, чтобы перехватить корабли Синеуса.
   Что-то подсказывало ярлу: у вендов можно будет разжиться богатой добычей. Это же говорил и колдун, однако со штормом у него не вышло. Зато вышло с туманом. Ярл перекрестился и на всякий случай вознес молитву Тору86...
   В тумане вдруг резко загрохотало било. Ярл вскинулся, по наитию опытного воина подняв щит... И две стрелы, направленные твердой и сильной рукой, ударили в него, пробив насквозь, и уткнулись жалами в прочный панцирь. Викинг на миг замер, стараясь понять, что произошло. Почему пущенные сквозь непроглядный туман стрелы попали именно в него? Неужели стрелок может пронизывать взором любые преграды? Колдун?
   Барабан все грохотал. Явственно слышался плеск весел - венды увеличили ход. Воины, что сидели на веслах в драккаре ярла, оглядывались на него: что делать? Внезапного нападения уже не получится! Ярл поднял было меч, решив все же догонять врага, когда в тумане что-то бухнуло. Послышался нарастающий свист, и резная волчья голова на носу драккара с треском расщепилась, вмиг лишившись своих челюстей. Корабль рвануло вбок, и ярл едва не свалился в воду, чудом удержавшись за обломок носовой фигуры. Но его любимый меч выпал при этом из пальцев и беззвучно исчез в пучине.
   Датчанин яростно выругался, посылая невидимым врагам самые страшные проклятия, какие он только знал. В тумане послышался смех, а потом кто-то крикнул по-вендски:
   - Еще хотите? Ежели нет - убирайтесь!
   Ярл все понял. Он хорошо знал этот язык. Впервые в жизни испытал он бессильную ярость. Враги перехитрили его! Каким-то колдовским способом они видели сквозь туман и давно поняли, что их преследуют. И предупредили...
   Он оглядел драккар. Да, еще можно было бы драться, не будь у врага метательной машины. Как они установили ее на боевой корабль? Ведь он должен стать неповоротливым! А ведь ярл думал, что вендские снекки так глубоко сидят из-за добычи... Оказывается, они наладили на них камнеметы. Хотят штурмовать с моря какой-нибудь борг? Возможно...
   Датчанин не был трусом, но он не был и глупцом. Даже его флоту из десяти драккаров не взять в море этих проклятых вендов с их камнеметами. Но как они увидели? Может, и вправду колдовство? Тогда надо использовать это в своих целях! Нет, он вернется из этого похода не без добычи. Только это будут не золото и рабы. Ярл привезет идею. Надо будет поискать в своих землях людей, что могут видеть сквозь туман. Ему приходилось слыхать о таких... А Синеуса он еще достанет. В конце концов, не так уж сложно заслать прознатчиков в Рерик...
   - Лево на борт! - приказал он и, бросив на палубу свой пробитый щит, пошел на корму. - Мы возвращаемся!
   - Прекрасный выстрел! - Сашка хлопнул Рысенка по плечу. - Молодец!
   Тот приосанился: знай наших! Воины столпились у борта, посылая данам вслед подначки и оскорбления. Те не отвечали: судя по звуку, они уже разворачивались прочь.
   - Это вам не в валенки с печки прыгать! - Савинов, смеясь, погрозил датчанам кулаком. - Радарное наведение артиллерии - не хухры-мухры! Последнее слово техники!
   - А что такое ра... рад-дарное? И еще как это - артлери? - Рысенок хотел все знать. Оно и понятно: парню едва за двадцать перевалило. Хоть шаман и воин, а сущий ребенок еще. Сашка ткнул его пальцем в лоб, потом показал на свой.
   - Вот это - радар! То есть то, чем мы видим. А это, - он легонько пнул ногой станок порока, - артиллерия. Слово сложное и тебе не нужное. Пусть будет просто камнемет.
   Рысенок наморщил лоб и кивнул: понял.
   - Ну, раз понял, иди-ка Люта на весле смени. Он после ранения еще слаб.
   Солнечные лучи наконец пробили туманную стену. Сашка, улыбаясь, посмотрел на небо и в который раз подумал, что вот неплохо бы крылья. Как в тот раз, когда они с Сигурни "летали" за Хагеном. Тогда бы он смог в два счета долететь до Белоозера и повидаться с Яриной. Ведь наверняка беспокоится, нервничает. А он тут в датчан камешками кидается... Конечно, все не совсем так. Здесь, как и там, - все всерьез. И смерть, как говаривал Храбр, стоит за левым плечом. На нее даже посмотреть можно, а иногда так просто необходимо. Чтобы не забывать о бренности сущего...
   Сашка резко оглянулся. Ему показалось, будто что-то темное метнулось за спину и пропало. "Ну тень как тень. Была, и нет ее... Хотя... Она все-таки есть, просто я ее не вижу. Временно. А она ждет... Извините, гражданочка, но у меня, честное слово, пока нет для вас ни минутки! Меня ждет любимая женщина..."
   Сашка посмотрел за борт. Вода в бурунчиках от весел была изумрудно-зеленого цвета... "Какого черта! - подумал он. - Я не могу бросить ее одну! Но я буду считать себя последней скотиной, если останусь только потому, что здесь мне хорошо, и потому, что здесь меня любят и ждут... Или это и есть главное? Может, в этом-то и суть? Не знаю... Но я должен узнать до того, как доберусь домой. Что бы там ни говорил Ольбард".
   ...Все вокруг затряслось, послышался далекий басовитый рык. Яра застонала и открыла глаза. Давно рассвело. Пели птицы. Небо... Почему облака так пляшут? Или... Небо заслонила темная тень. Кто... Ждан! Брат, оказывается, тряс ее за плечи изо всех сил и что-то кричал. "Вот почему пляшут облака! - подумала Ярина. - Это Ждан... Почему он кричит?" Она зажмурилась и попыталась собраться с силами. Отчего-то слова, которые произносил брат, казались совсем непонятными.
   - Яринка!!! Что с тобою опять?! Ты спишь с раскрытыми глазами! И не дышишь! Думал, померла!
   - Н-нет... - Слово выпало изо рта, как тяжелый шершавый камень, и куда-то укатилось. Но дышать сразу стало гораздо легче. В голове прояснилось, и Яра даже попыталась сесть, опираясь на плечо брата. Он усадил ее к борту, накрыл мехом, умчался куда-то и тут же вернулся с ковшиком кваса... Ярине почему-то стало страшно оттого, что она может увидеть в питье свое отражение. Яра снова зажмурилась и отпила. "Хорошо-то как..."
   На самом деле все было плохо. Она не смогла... Но Ждан не дал ей упасть в бездну печали и отчаяния. Снова затеребил ее, закидывая вопросами:
   - А ну сказывай, что деется? Иль занедужила? Тогда домой заворачивать надо! Недалеко еще ушли, воротиться не поздно, а до Ладоги куда дальше будет! Ну, не молчи, говори! Я ж чуть умом не тронулся, когда тебя увидел! Думал - все, нет у меня больше любимой сестрицы...
   Ярина пыталась что-то ответить, но слова вязли на языке и звучать не желали. Наконец ей удалось заставить себя, и она тихо произнесла:
   - Погоди, Жданушка, дай в себя-то прийти...
   Тот сразу замолк, крепко обнял ее, и они долго еще сидели так в тишине, пока брат не выдержал:
   - Ну так что, сестрица? Может, сон дурной али водяник на тя глаз положил? Так мы ему жертву дадим. Щас парни в лес сходят да изловят чего...
   - Нет, Ждан, то не водяник... И домой не надо, вперед пойдем... И поспешить бы. Может, если ближе будем, выйдет у меня...
   - Да что выйдет-то?
   - Плохо с мужем моим, Жданушка, пропадает он... Только вот смогу ли помочь ему, не ведаю.
   - Что, опять ранен? Опасно?
   - Нет, не ранен... А рана есть. Тянет его Сила неведомая за Кромку, туда, откуда пришел...
   - Час от часу не легче! И что ж ты сделать-то можешь, маленькая? Только себя мучаешь! С лица вон спала совсем... Вернется твой Олекса, не бойся! Справный он воин. Витязь! Что ему все эти Силы? Вот вернется и спросит: почто ладу мою голодом морили? Исхудала вон вся, извелася! А мы ему что? Тут-то по шеям и получим...
   Ярина улыбнулась. Сумел-таки братец ее немножко успокоить. И вправду, Сила у Александра великая. Может, справится? Но почему она не может до него дозваться? Что это за стена такая между ними? Отчего не пускает? Нету ответов на вопросы эти...
   - Ну что, сестрица, собираться в дорогу иль обождем?
   - В дорогу! - коротко промолвила она, надеясь, что со стороны не заметно, как сильно у нее кружится голова.
   Глава 11
   Зов
   Ты веришь запаху трав,
   Я - стуку в дверь,
   Но разве важно, кем были мы
   И кто мы теперь.
   Ведь в этой игре решать не нам
   И не нам назначать масть,
   Но мне кажется все же, стоит встать,
   Даже если придется упасть...
   Константин Кинчев
   Ветер нес по небу низкие сплошные облака. Ни лучика солнца, ни клочка небесной сини. Природа словно чувствовала настроение Ярины и печалилась вместе с ней. Несколько раз принимался идти дождь. Но как-то неуверенно, будто сомневаясь. Мелкие теплые капли дробили поверхность волны, оседали на щеках, мешаясь со слезинками. Ярина почти не замечала их, сидела, пригорюнясь, у смоленого борта лодьи и отрешенно смотрела на воду. А дождинки обращали волны в стада снулых зверей, лениво бредущих куда-то вдаль, и хребты их казались чешуйчатыми от мелких кружочков. "Плохо, все плохо..."
   Ничего не хотелось. Ни есть, ни спать, ни разговаривать. Ждан несколько раз пытался ее развеселить, но в конце концов отступился, когда понял, что его постоянное внимание начало ее раздражать. Смутное беспокойство, ранее таившееся где-то под спудом, теперь вышло наружу. Ей не хотелось никого видеть. Напротив, было желание убежать далеко-далеко, чтобы никто не нашел. И там тихонько поплакать всласть. Без причины, просто так... Ярина с внезапным ужасом подумала о том, что будет, когда они придут в Ладогу. Там ведь столько шумного люда, торжище, иноземные гости... Может, упросить брата, чтобы отпустил ее одну на какую-нибудь заимку собирать целебные травы и гулять в одиночестве? Там будет могучий бор, маленький ручеек и тишина. И можно просто сидеть и ждать, когда из града примчится гонец и крикнет одно, заветное слово: "Идут!" Она полетит, как на крыльях, и Ворон вынесет ее прямо на пристань, к подходящим лодьям. А ОН прыгнет через борт, подхватит ее на руки... И сразу станет так тепло и покойно... Она спрячется у него на груди и забудет навсегда о печалях да тревогах...
   Ждан подошел ближе, осторожно ступая, коснулся рукой, видно, хотел что-то сказать. Ярина ожгла его очами и дернула плечом, отстраняясь. Ладонь брата так и замерла в воздухе. На лице его отразилась растерянность: что я опять не так делаю? На миг девушка увидела себя со стороны - злой взгляд, брови нахмурены. "Что же я так? - испугалась она. - Ведь Ждан не виноват ни в чем! Он помочь пытается, да только не знает, что нет у него такой силы..." Она отвернулась, прикрывшись рукавом, чтобы не видеть обиды на лице брата. Ей хотелось расплакаться, но почему-то не получалось.
   Ждан нерешительно потоптался рядом, потом буркнул:
   - Берег-то близок уж... Как в Свирь войдем, так и на ночлег станем. Сказал и ушел на корму.
   Глава 12
   Рарог
   О да, мы из расы
   Завоевателей древних,
   Взносивших над Северным морем
   Широкий крашеный парус
   И прыгавших с длинных стругов
   На плоский берег нормандский
   В пределы старинных княжеств
   Пожары вносить и смерть...
   Николай Гумилев
   Эскадра Ольбарда быстро шла на юг. Позади остались датские проливы с их интенсивным судоходством, где почти ни разу горизонт не был девственно чист. То мелькнет вдали парус купеческого кнорра, то рыбачья лодка скользнет под берегом и спрячется в тени скал. Встречались и драккары местных ярлов. Расходились с ними мирно. Вендские земли рядом, войны с данами сейчас нет, а эскадра русов сильна, и связываться с ней - себе дороже. Многочисленные порты и поселения по берегам проливов манили свежей водой и пищей, изредка долетающим оттуда запахом дыма и человеческого жилья. Норвежский Каупанг, датские Роскильде и Хедебю, шведский Лунд... Но князь упорно вел лодьи на юг, к острову Руяну, где на высоком мысу возвышается священный город вендов - Аркона. А рядом, в глубине широкой Мекленбургской бухты87 - крепость бодричей - Рарог, или, как его еще называют, Рерик. Город Сокола. По рассказам, именно отсюда прибыл в новгородскую землю князь Рюрик88 со своими воинами. Здесь живут родичи Ольбарда и многих воинов из его дружины, и можно будет отдохнуть под дружественным кровом перед последним переходом к дому. Полпути пройдено. Самая опасная половина. Впрочем, дорога мимо шведских берегов, пожалуй, не менее рискованна. Много лихого народа живет там... Но об этом будут беспокоиться позже...
   В Арконе и Рароге Ольбард намеревался пополнить свою дружину. В землях бодричей, лютичей и поморян нет недостатка в удальцах, желающих отправиться в дальние края и испытать свою воинскую удачу. Их можно встретить в дружинах многих знаменитых вождей, в том числе и скандинавских, и даже в Англии, и при дворе императора франков, и в варяжской гвардии византийцев. Всюду ценятся боевое умение вендов и их неукротимый дух.
   Однако Савинов видел здесь и другое. Слишком многие уезжают отсюда, чтобы попытать счастья в чужих землях, и слишком мало их возвращается. А германцы все усиливаются у границ вендских княжеств, потихоньку отгрызая от них кусочки территории. Они уже разгромили около двадцати лет назад княжество лютичан в среднем течении Лабы - Эльбы и даже на некоторое время наложили дань на земли лютичей. Те, правда, недолго терпели, скинули чужеземное иго... Но настанет день, когда Бранибор станет Бранденбургом, Рерик - Мекленбургом, а остров Руян - Рюгеном. От Арконы же с Ретрой останутся одни руины на высоком мысу...
   "Мысли печальные... Однако не все так плохо... Многие из здешних людей, спасаясь от онемечивания, отплывут с семьями на восток и поселятся кто в Новгородской, кто в Кривской земле, как делали это много столетий до этого их родичи, заселяя лесные края между Онегой, Ладогой, Волгой, Доном и Днепром. И в немалой степени их силою поднимется Великая Русь. Вот вам и призвание варягов... Эпизод с Рюриком - лишь миг во всей этой грандиозной картине... А все же жаль, что придется славянам уйти из этих мест..."
   - Эй! Двинулись! - Воин, прокричавший это, махнул рукой, и дружина Ольбарда стала спускаться с холма, что закрывал гавань от города. В первый же день после их прибытия в Рарог к лодьям пришло немало желавших вступить в дружину. И сегодня князь будет, так сказать, рассматривать кандидатуры. Но сначала, по обычаю, вожди принесут жертвы в священной роще, а уже потом начнутся испытания. Как ни странно, князь бодричей Мстивой, приходившийся Ольбарду родственником, против "оттока кадров" из своего войска не возражал. Более того - собирался помочь выбрать достойных. Впрочем, почему не возражает - понятно. По сравнению с населением княжества дружина у Ольбарда небольшая. Ну сколько уйдет с ним? Сотни полторы, не больше.
   Храм бога Войны по имени Радегаст располагался в глубине священной рощи. На лугу перед рощей собралось множество народа, и Сашка не без удивления заметил в толпе немало женщин, частью даже вооруженных. "Вот вам и амазонки - валькирии..."
   Невдалеке были разбиты шатры, и от одного из них навстречу дружине Ольбарда уже двинулось несколько всадников. Один выделялся особенно богатыми доспехами. Князь Мстивой!
   Подъехав, бодричи спешились. Мстивой оказался совсем молодым парнем, лет этак восемнадцати, однако широким в кости, крепким и ловким. Ольбард вышел навстречу, обнял родича и, повернувшись к своим, подал знак. Из рядов дружины вышел Бранивой.
   Толпа на лугу приветственно взревела. Узнали!
   - А я-то думал, кто со мною пойдет у немцев Стариград89 отбивать! смеясь, произнес Мстивой. - Любят тебя боги, воевода! Ну что же, на пиру жду повести о твоих скитаниях. А сейчас нам пора. ОН ждет!
   Откуда-то привели молодого бычка, предназначенного в жертву Радегасту, и князья отправились к священной роще. Савинов воткнул древко копья в землю и приготовился ждать. По обычаю только князьям полагалось обращаться к богу в случае, подобном сегодняшнему. Сашка еще успел услышать, как хрустнул дерн, уступая нажиму твердого древка, а потом все окружающее странно содрогнулось перед глазами. Деревья священной рощи качнулись и поплыли куда-то в сторону. В ушах раздался звон, и вместо запаха свежей травы в ноздри ворвался густой дух машинного масла и тяжелых бензиновых паров. Свет солнца мигнул и погас.
   Ревели авиационные моторы.
   - Давай, давай, раскудрить твою через коромысло! Отъезжай скорее! орал кто-то из технарей шоферу бензозаправщика, перегородившего рулежную дорожку. В ночном небе метались призрачные лучи прожекторов. Грохотали зенитки. Самолет, в котором сидел Савинов, наконец тронулся вперед по освободившейся бетонке и резво порулил на взлетную полосу. Приборная доска, освещенная немногочисленными лампочками, казалась слабо знакомой. "МИГ? Черт, я плохо знаю эту машину!" Истребитель был окрашен в белый цвет, с красными законцовками крыла, а на бортах были нанесены красные же стрелы и надписи "За Родину!".
   "Мать мою! Меня же снова перекинуло!" Сашка затравленно огляделся, но руки сами собой двинули вперед РУД90, мотор взвыл, и МИГ со все возрастающей скоростью помчался к ночному аэродрому...
   В затылке что-то хрустнуло. Савинову показалось, что он сейчас просто-напросто сверзится носом в траву на глазах у всех. Дружина вокруг восторженно колотила оружием о края щитов: князья уже возвращались из рощи, и по их виду можно было заключить, что знамения получены самые благоприятные. "Это ж сколько времени прошло? И я что, так и торчал здесь истуканом?"
   А вокруг уже начиналось празднество. Кто-то спешно отмеривал шагами поле для метания копий, другие ставили мишени для стрелков, волокли куда-то толстенные пуки стрел, связки жердей, какие-то свертки и мешки. Часть луга огородили веревкой на колышках для состязаний в бое на мечах и секирах. Рядом натянули на земле квадратный кусок холстины, закрепили и обвели несколькими бороздами, обозначавшими края площадки. "Вот тебе и борцовский ковер... - Сашка тупо смотрел на всю эту суету, а в голове вертелась одинокая мысль, словно шальная пуля, через амбразуру залетевшая в башню танка: - Неужели на это раз пронесло?"