Витковский Алексей. Выбор воина (Витязь - 2)

   Спортивный зал и ровные ряды молодых ребят в белой одежде, с криком выбрасывающие вперед сжатые кулаки. И преподаватель в черном, отбивающий об пол ритм ударами деревянного шеста... Пылающие буквы реклам на русском и английском, летящие мимо фантастические машины...
   Потом в поле зрения возник Кремль, и в черном небе над ним расцветали огненные гроздья салюта. Красная площадь, заполненная ликующей толпой, снег на крышах, огни новогодней елки. Радостные крики, смех, хлопанье бутылок с шампанским. Гигантский экран, с которого смотрит человек со спокойным и немного усталым лицом, одетый в гражданский костюм и держащий в руке праздничный бокал. "Президент!" - кричит кто-то. "Президент? Или все-таки царь?"
   За плечом президента (что-то его выправка больно напоминает военную) дореволюционный российский триколор. "Может, это все же какое-то другое будущее?" Картина поворачивается, и в небе над Кремлем Сашка видит тот же флаг, вместо привычного красного, а на Спасской башне - двуглавого имперского орла! "Все-таки - царь?.."
   Бой курантов! И в этот миг над гулом толпы, над веселыми запрокинутыми вверх лицами людей с шелестом и треском из мешанины бледных, призрачных лучей прямо в воздухе возникают сияющие цифры "2002". "Ах вот оно что! Получается, доживи я до всего этого, был бы седеньким дедочком, девяносто двух лет от роду!"
   А народ вокруг вопит, смеется, толкается. Савинов сам не заметил, как оказался в самой гуще. Кто-то сунул ему в руки бокал с шипящим шампанским: "С Новым годом!" Сашка, поблагодарив, поднял вверх искрящийся праздничный напиток, чокнулся с кем-то. Его хлопнули по плечу. "Клевый прикид, братишка! Где подрезал? А мечи-то че, японские? Других не нашел?"
   Хохот, шутки. Савинов оглядел себя и только теперь понял, что он одет в ставшие уже привычными доспехи. И в ту же секунду знакомый голос произнес над ухом: "Ну и как тебе потомки? Развалили страну-то..." Сашка обернулся и встретился взглядом со смеющимся Юркой.
   "Ты, оглашенный?! Откуда?!" Тот развел руками. Он был одет в курчавый бараний тулуп. Снежинки сверкали в усах, новогодние огни отражались в тяжелой золотой гривне. "Ну вылитый Дед Мороз!"
   "Да я ж, протокольная твоя морда, где тебя только не искал! Ты что, запамятовал? Я ж говорил: как весна, бери пару взводов и мотай ко мне в Чернигов! А ты? Кой тебя черт в Ирландию поволок?" Савинов радостно рассмеялся и облапил друга. Он, конечно, понимал, что это сон и скоро все закончится, но все равно был несказанно рад Юрке.
   "Погоди, медведь, - сопротивлялся тот, - шампанским обольешь!" Но Сашка не слушал и тискал его, рыча: "Что ж ты, морда из тряпок, один раз явился - и хватит? Может, я в сны не верю!"
   "Врешь! - отбивался Юрка. - Это-ты то не веришь!"
   "Как ты меня нашел?!"
   "Эх ты, темнота! До сих пор не понял, что мы можем?"
   "Кто это - МЫ?"
   "Ты да я, деревня! И такие, как мы, если они еще есть, кроме тебя и меня, запропавшие между времен! А ты, значит, и не подозревал? Ты ж там у себя в Белоозере первым колдуном заделаться можешь! Иголки в стоге сена искать по найму да на заказ!"
   "Ну, предположим, кое-что я подозревал..."
   "Беда с тобой, Сандаль! - Юрка махнул рукой. - Топчешься там на севере! Я ж тебя жду тут! Значит, так! В этом году ты уже не успеешь... Давай по весне собирай своих гавриков - и ко мне. Ноги в руки! И чтобы никаких Ирландий!" Юрка повернулся и пошел сквозь толпу, раздвигая ее плечом.
   "Эй! - крикнул ему вслед Савинов. - Юрчелло! Я ж не сказал тебе! У меня сын будет!" Тот обернулся, приостановившись, и хитро прищурился. "Оболтус ты, Сашка! Лоботряс! Болтаешься здесь больше года и кричишь: "Будет!"... Хорошо хоть жениться собрался! У меня, чтоб ты знал, уже трое ребятишек и женки две! Ты понимаешь - две! Вот пришкандыбаешь, я тебя представлю им. А детишки-то... Эх, да что говорить! Не тяни резину, я тебя жду!"
   Юрка ушел, а Савинов все смотрел ему вслед. Люди вокруг веселились, кое-кто даже танцевал, и медленные крупные снежинки летели с темных новогодних небес, в которых парили над столицей будущей страны золотые двуглавые орлы.
   Проснувшись, Сашка долго лежал, глядя в потолочные балки. "Действительно, оболтус я! Что ж не спросил Юрца, было ли с ним так, как со мной? Тянуло ли назад? И если да, то как он решал эту проблему? Конечно, я уже справился, хотя... Может, это я так думаю только... Выбраться самому у меня уже получилось. Осталось удостовериться, что это не случайность. А для этого придется ставить над собой опыт. То есть войти и выйти самостоятельно, по собственному, так сказать, хотению..."
   Он решительно поднялся с ложа, собрался и пошел проверять, все ли готово для похода. В полдень выступать на Стариград...
   Глава 12
   Благовест
   Смотри, как кровью дурманит болота
   кикимора-клюква,
   как ведьмы-вороны
   тревожат день вознесенья,
   смотри, как в саван
   туман наряжает озера,
   как стелит звезды по самой воде
   поднебесье.
   Смотри, как ветер и тени деревьев
   ложатся на травы,
   как кружит души над куполами
   звон Благовеста,
   как поминают вином и хлебом,
   как провожают
   Лето...
   Константин Кинчев
   Ярина сидела на лавке, устало сложив руки на коленях. "Вот все и окончилось ладом, - думала она, глядя в пламя лучины. - Теперь впору и отдохнуть!" По стенам горницы бродили тени. Снаружи накрапывал дождь. Где-то там, в лесу, крадется стремительный и ловкий, как горностай, Юрк Одолень. Сторожит усадьбу и спящих в ней...
   Твёрд разметался во сне, запрокинув бледное лицо, пересеченное багровым рубцом. Ничего! Глаз не задет, а с отметиной боевою девки еще шибче любить станут... Всегорд спит где-то в конюшне, рядом с лошадьми, ему менять Юрка на другой стороже. Теперь они делят ночь надвое. Твёрд сейчас им не помощник, хотя Клёст сказал, будто с такой раною, пройди она не через лоб, а по скуле, можно биться, потому как руда-кровь из нее глаза не застит. А что упал Твёрд - дух вон, так это оглушило его немного...
   Ярина задумчиво помешала ложкой остывающий в горшочке отвар. Как перестанет парить, надо бы напоить Тверда. А Клёст... Ему хуже всех. Ярина промыла рану от волчьих клыков, перевязала... и наказала строго-настрого, чтоб ехал в Ладогу, к волхвам. Волк, что погрыз его, - не простой был. Ох не простой! Недаром же находника защищал! Где это видано, чтобы летом, в сытую пору, зверь на оружного воина в лесу напал, да еще когда рядом другие люди! Может, и не волк то был - волколак - оборотень; а то и вовсе дух в зверином обличье. Неспроста его свей фюльгьей нарек...
   Вроде и не воспалилась у Клёста рана, а уже к обеду почуяли неладное. Гридень на глазах спал с лица, побледнел, и хоть чувствовал себя неплохо, да Ярина видела - худое приключилось! Будто ранил кто не тело воина, а его бессмертную душу. Даже конь гридня, почуяв что-то, храпел и прижимал уши... Только волхвы такое исцеляют! Уехал Клёст, и остались они в усадьбе вчетвером...
   Стук-стук! - ложка о край котелка. Кап-кап! - дождик по крыше. Лучина потрескивает, колеблется язычок пламени... Покойно-то как! Ярина сидела, дожидаясь, пока остынет отвар, и млела от теплоты, поднимающейся из глуби ее собственного существа. Теплоты и еще чего-то... Она вслушивалась в это чувство, мягко, ненавязчиво стараясь обратить вдруг открывшийся дар врачевания на самое себя. Искала причины, истоки своих тревог и недугов. Но те куда-то исчезли, испарившись подобно росе под солнечными лучами. Были и нет! Однако что-то осталось...
   И это была не тревога, нет! Наоборот, в этом умиротворении таилась некая радостная тайна, и Ярине мнилось, будто она на самом деле знает - что это. Более того, знает с самого начала, но это знание ловко уворачивается от ее мыслей, будто не хочет пока выходить на свет. Не время, мол! Но все же...
   Занятая своими думами, Ярина не сразу заметила, что одна из теней в хороводе на стенах отделилась от остальных, замерла... А потом стала сгущаться, будто приближаясь, и, наконец, приобретя подобие плоти, ступила в горницу... Ни с того ни с сего скрипнула половица. Ярина вскинула взгляд, а в следующий миг ее свободная рука, до того покойно лежавшая на колене, метнулась к животу, будто хотела защитить... В последний раз стукнула выпавшая из пальцев ложка... Прижавшись к стене, Яра во все глаза смотрела на страшное, невиданное диво... Тот, кто стоял перед нею, уже не походил на тень. Скорее это был человек, но сотканный из прядей золотого огня. Ярина опамятовалась, схватилась за оберег на поясе - серебряного узорного конька. Но незваный гость не исчез. Просто пламенное сияние стало гаснуть, и все больше проступали сквозь него человеческие черты... Рысенок!
   - Ах ты негодный! - рассердилась Ярина. - Ты ведь напугал меня!
   Тот в ответ улыбнулся, колыхнувшись в воздухе, будто кланяясь.
   - Думаете, Ярина Богдановна, вы меня меньше пугали? Да я в последний-то раз едва за борт со страху не свалился!
   - Что, так неприглядна?
   - Какое там! Необычно выглядели только... да вы теперь и сами видите.
   - И вправду... А что случилось? Или?..
   - Нет-нет, Ярина Богдановна! Суженый ваш во здравии! Олександр Медведкович кланяться просил. Да проведать - ладно ли все? Скоро уж - и месяца не пройдет, как придет лодья наша до Ладоги...
   Жаркое сердце ворохнулось в груди. Скоро уж!
   - Скажи, Рысенок, как он там? Отпустила ли его Кромка? Иль все так же тянет?
   - Да как сказать... - Дух стрелка полез было пятерней себе в волосы, но отдернул руку - нечего чесать духу бесплотному! Улыбнулся, будто раздумывая. - Точно как есть поведать не могу, но вижу, что не отступила тяга та. Однако ж сумел он укротить ее, хоть и тянет она по-прежнему. Да неважно это!
   - Это как же неважно?! А ежели...
   - Не бывать тому! - твердо ответил Рысенок. - Тянуть-то тянет еще мужа вашего, но воли над ним Кромка уже не имеет. Уж не знаю, как и сказать вам...
   Ярина насторожилась: что еще за новости?
   - Да так и скажи, не томи душу!
   Рысенок помолчал, потом решился:
   - А что говорить? Я ведь не впервые тут, в этой-то горнице... Воевода еще вечор наказал к вам отправляться... И прибыл я, да вы заняты были... Отрока того врачевали - любо-дорого поглядеть! Вот я и поглядел молча, чтоб не мешать да не толкать под локоть... Поглядел да увидел... Вы ведь, Ярина Богдановна, когда приходили раньше, беспокоились сильно, потому трудно было разглядеть что-то... А когда врачевать стали, будто раскрылось в вас что-то... Через покой и раскрылось... Ведь когда через Правь109 смотришь люди светом исполнены и сияют... Да по-разному все сияют-то! Ну вот...
   - Да что ты, друже, все вокруг да около ходишь? - перебила его Ярина. - Говори уж прямо: что за хворь во мне такая?
   - Да вы не пужайтесь, Ярина Богдановна. Непраздная вы, хоть сами про то не ведаете! Вот уж двадцать седьмиц тому...
   Тишина в горнице. Только сердце колотится неистово.
   "Вот оно что! А я, глупая, думала..."
   - Не верите?
   - Отчего ж не верить, - медленно произнесла Ярина, - верю я... Даже более того скажу. Мнится мне, будто знала я все время, только слушать себя не хотела! Иль не могла, быть может... И ведь сходится все!
   - Вот и ладно! - Рысенок будто бы вздохнул с облегчением. - Олександр Медведкович просил, чтобы побереглись вы, чтоб худого ненароком не вышло. А уж он поспешит...
   - Пускай не тревожится, идет спокойно. Дождусь я его и беречься стану пуще прежнего. А тебе спасибо, Рысенок. Быть тебе дядькою при младенце!
   - То для меня честь великая! - Дух стрелка поклонился. - А мне уж в обратную дорогу пора. Заждались меня там! А к вам, Ярина Богдановна, я наведаюсь еще, ежели вы не против.
   Вестник опять поклонился земно и начал вновь одеваться пламенем. А потом вдруг отступил в темноту, вспыхнул раз и пропал. Только тени заметались по стенам. Ярина смотрела ему вслед и улыбалась.
   "Вот и решилось все! Ну, теперь дождаться бы только!" Ей чудилось, будто видит она, как несется сквозь простор Прави белый кречет. Как расступаются перед ним золотые столпы и как близится с каждым мгновением тот день, когда возвратится ее любимый из похода. А они встретят его... Ярина и дитя, что ждет своего часа.
   Глава 13
   Штурм Ольленбурга
   Улицы ждут начала беды,
   Городу нужен сигнал,
   чтоб исполнить приказ!
   Дети смотрят в глаза новой войны.
   Остановите нас!..
   Константин Кинчев
   Пожары застлали горизонт черными дымными хвостами. Рать бодричей внезапным ударом смела саксов, не ожидавших нападения. Вагрия до самого Датского вала была освобождена от германцев. Войско саксов не успело собраться. Большая часть его оказалась заперта в Стариграде - Ольденбурге.
   Город стоял на пологом холме, поодаль от морского побережья. С гаванью, которая, как и в Велиграде, располагалась в устье текущей со стороны города реки, Стариград соединял еще и глубокий, искусно прорытый канал, вода из которого питала ров вокруг внешнего обвода укреплений. Они представляли собой облицованный каменными плитами земляной вал с деревянными стенами наверху. Внутренний же обвод стен был полностью каменным.
   "Крепкая фортеция!" - подумал Савинов, глядя на нее от опушки леса. Кругом стучали топоры и жалобно стонали стволы деревьев. Бодричи готовили осадный припас: тяжелые щиты, прикрывающие сразу несколько человек, тараны, фашины, чтобы забрасывать ров, и - венец осадной техники - пару подвижных башен с откидными мостками - для атаки на стену.
   На вчерашнем совете было решено для начала предложить саксам убираться подобру-поздорову, даже и с оружием. Мстивой не хотел штурма: все-таки Стариград - его город. И разрушать его не с руки. А если саксы упрутся, предложить им Божий Суд. По трое поединщиков с каждой стороны. Если победят саксы, придется либо убираться прочь, либо штурмовать, что тоже неизвестно чем закончится. Ну а если победим мы, саксы дают заложников, в знак мира, и уходят добровольно...
   Сашке этот план не нравился. Кто может заставить саксов сдержать обещание? Заложники? Вряд ли. Наверняка все равно придется штурмовать. Так уж лучше без проволочек.
   Однако Мстивой решил по-своему.
   Войско славян построилось в поле, перед речными воротами Стариграда. Саксы согласились на поединок! Трое на трое!
   Ворота города отворились, и из них вышло несколько саксов. Двое несли зеленые ветви - в знак перемирия. Остальные были в доспехах и при оружии, а один - с золотым венцом на островерхом шлеме. Какой-то знатный воин или вождь. Савинов не знал, есть ли уже у саксов бароны и герцоги. Должны быть, все-таки Саксония входила в Империю франков. И если так, то воин с венцом на шлеме вполне может быть бароном или герцогом...
   Саксы остановились на пригорке, неподалеку от стен. Поединок должен был произойти здесь. Им навстречу отправились группа воевод Мстивоя, он сам и Савинов, как союзник. Сейчас должны будут обсудить условия поединка, оружие, свидетелей, обмен заложниками.
   Поднимаясь на пригорок, Сашка отчетливо увидел, что на стенах города собралось множество народу. "Болельщики", - подумал он...
   Венценосный сакс шагнул навстречу князю и, величественным движением отбросив полу плаща, протянул руку...
   Что-то звонко лязгнуло, и Мстивой пошатнулся, ухватившись за пробивший кольчугу на груди металлический штырь. Остальные саксы, мгновенно обнажив оружие, кинулись к князю, чтобы добить его. Венценосный молниеносным движением выхватил меч, ударил!
   Клинки с лязгом столкнулись в воздухе. Сашка успел проскочить между мгновений, чтобы прикрыть Мстивоя. Тот пятился назад, и было совершенно непонятно, как он еще стоит на ногах!
   - Предательство!!! - Бранивой с ревом обрушил секиру на голову одного из саксов. Другой подскочил сбоку... Сашка неистово рубился сразу с тремя нападающими, прикрывая отход князя... Воеводы, завывая волками, бросились в битву... Над полем взметнулся рев, как будто сама земля закричала, увидев рану молодого князя. Это рать бодричей, разъяренная предательством, пошла на приступ.
   Вражеские клинки со всех сторон! Как медленно приближается помощь!
   Сашка впервые сражался вот так, без возможности отступить, сманеврировать! Он должен прикрыть князя! Оружие венценосного взблескивает у самого лица. Удар! "Перо Ворона!" Отбив! "Меч в листве!" Копье пытается пронырнуть мимо, добраться до Мстивоя. Кисть сама проворачивается, крылом клинка ссекая наконечник. Стальная паутина звенит и завывает вокруг... У лица мелькает стрела... Со стены? "Целят в князя!"
   Он удвоил скорость, хотя казалось - это уже невозможно. Та самая часть сознания, которая наблюдала за всем со стороны, вдруг отметила, что Савинов больше не отступает. Наоборот! Один из нападавших уже мертв. Богданов клинок отсек ему полголовы. Второй лишился кисти руки и пятится, надеясь оказаться подальше от смертоносных полукружий мечей. А венценосный еще сражается, но в глазах его стынет ужас, потому что проклятый венд не только отбивает все атаки, но еще и успевает сшибать в стороны стрелы, пущенные в князя со стены!
   И когда противник уже рухнул с раскроенным черепом, Сашка не сразу остановился, потому что стрелы продолжали лететь...
   Стариград взяли в тот же день. Бодричи настолько рассвирепели, что ничто не могло их остановить. Они лезли на стены, как муравьи, переливались через верх железным потоком и врывались в город.
   Там сразу же что-то вспыхнуло: начался пожар... И резня. Саксов перебили всех до единого - не меньше трех тысяч человек, все взрослое население города. Женщин и детей, выживших во время резни, согнали на площадь. Сашка не совсем понимал, что с ними хотят сделать озверевшие воины. Перебить? Пересчитать по головам и погнать на рабский рынок в Хедебю, к датчанам? Ему совершенно не нравилось то, что произошло.
   Да, саксы поступили гнусно, попытавшись убить князя и этим сорвать нападение. Хотя сами убийцы наверняка считали, что совершают подвиг. Но, пробираясь по улицам, заваленным трупами защитников, и видя ручейки крови, стекающие в канавы, Савинов понял, что готов пожертвовать собственной жизнью, чтобы не допустить еще хоть одно убийство...
   На площади стояли стон и плач. Дети испуганно жались к матерям, женщины затравленно смотрели на воинов в забрызганных кровью доспехах...
   Сашка остановился, не зная, что ему делать. Кто здесь командует вообще?
   - Эй, воевода! Хочешь девку? Тебе за сегодняшний подвиг полагается!
   Какой-то воин подтащил к Савинову девушку с растрепанными русыми волосами. Сашка невидящими глазами скользнул по его лицу и опустил взгляд на девушку. Та молча плакала, прикрыв лицо ладошками.
   Но воин расценил взгляд Савинова как приказ и с треском разодрал на ней платье. Сашке показалось, что на миг время просто остановилось. На площадь мгновенно упала тишина. Обнаженное юное тело - под жадными взглядами сотен разгоряченных битвой мужчин. Одно его, Савинова, неверное действие, и бодричи ринутся насиловать, так же рьяно, как только что рвались убивать. "По праву войны!" - вспыхнула в сознании невесть откуда взявшаяся фраза.
   Сашка медленно поднял взгляд на окружающих его людей. Они стояли безликой серой стеной. И в этом заключалась опасность. "Толпа, - подумал он. - Один камешек сдвинет лавину". Затем снова посмотрел на девушку. Она подняла на него полный муки и мольбы взгляд.
   "Черт! - подумал он. - И у этой зеленые глаза!"
   - Как тебя зовут? - спросил по-русски, но пленница поняла и ответила:
   - Снежана...
   Что-то взорвалось у Сашки в голове. Он повернулся к услужливому воину и тихо спросил:
   - Ты кого мне привел? Свою сестру?
   Тот отшатнулся - настолько страшным было лицо Савинова.
   - Но я же не знал...
   - А откуда ты знаешь, сколько их еще в этой толпе?! Мы пришли освободить их или убивать своих?!
   Он с яростью посмотрел на воинов, переводя взгляд с одного лица на другое. Люди опускали глаза. "Проняло!"
   - Ваш князь ранен! Но только он может решить судьбу всех этих людей. Это - княжий город. И жители его - княжьи. За насилие и грабеж - смерть! Никого из города не выпускать. Сотникам - расставить стражу. Этих, - Сашка указал на пленниц, - отпустить по домам.
   Он расстегнул пряжку и протянул девушке собственный плащ.
   Мстивой приподнялся на ложе. Его глаза лихорадочно блеснули в полумраке.
   - Тебя, Олекса, послали мне боги. Не зря буря пригнала тебя обратно. Не случись этого, и я был бы уже мертв! А мои воины перебили своих родичей! Кровь пролилась... Мертвых не вернешь. Но ты не дал свершиться более страшному... Спасибо тебе! Проси чего хочешь! Все, что в моих силах, сделаю.
   Савинов посмотрел князю в глаза.
   - Не знаю я, княже, чего просить у тебя. Больше всего я хотел бы сейчас отправиться домой... Но одна просьба... Нет, скорее, пожелание. Мне волею судьбы выпало знать будущее твоей земли. Ее возьмут немцы. Твой народ будет держаться долго, но вы проиграете в конце концов! Оттого, что нет у вас единства... Пока лютичи с бодричами и поморянами биться будут, враги придут в вашу землю и завладеют ею!
   Мстивой слушал не перебивая, бледный, с расширенными зрачками, в которых плясало отражение пламени очага. Лишь когда Савинов замолчал, князь спросил:
   - Неужели это неизбежно?
   - Не знаю, - ответил Сашка. - Видишь этот самострел? - Он приподнял лежащий на столе небольшой арбалет, из которого и ранили князя.
   - Оружие трусов! - Мстивой скривил губы. Савинов в ответ покачал головой:
   - Храбрые тоже могут воевать им! Сила ваших врагов - в единстве! Они все уже приняли христианство... Твое княжество падет, когда против него начнется священная война, война против ваших богов. Мазовшане - поляки - не сильнее вас, однако сменят веру и выстоят... Верно ли это? Так ли надо? Не знаю... Но оружие врага - единство. Сделай его и своим оружием! Союз всех славянских языков отобьет любой натиск! По отдельности все мы - как листва на ветру...
   Князь долго молчал, обдумывая услышанное. Потом слабо улыбнулся.
   - Значит, надежда все-таки есть. Хорошо... Сдается мне, воевода, что мы еще увидимся с тобой. И я не удивлюсь, если к тому времени у тебя будет свое княжество... Ты не просишь даров. Но один я все же тебе сделаю. Не знаю, какие у тебя намерения. Что ты станешь делать, когда вернешься домой... Но если ты соберешься на юг, к ромеям, то у тебя будут добрые попутчики. У меня в войске много охотников послужить в гвардии императора ромеев. Восемь десятков таких пойдут с тобою на доброй снекке... Если же Миклагард не манит тебя, как их... Что ж, отпустишь. Только чувствую я, что Болеслав, их предводитель, и его сорвиголовы останутся при тебе. У тебя есть Удача и Сила, а что еще нужно настоящему вождю?
   - Мудрость, - ответил Савинов. - Настоящему вождю, княже, кроме Удачи и Силы очень нужна Мудрость. И ты это знаешь ничуть не хуже меня...
   Глава 14
   "По щучьему велению..."
   Навет не помеха,
   покуда есть Вера!
   Стена не преграда для тех,
   кто в пути.
   И окрик не сила,
   и выстрел не мера,
   Когда тебе солнце шепнуло:
   Лети!
   Константин Кинчев
   Савинов снова стоял на носу своего корабля, и соленые брызги встречной волны оседали на его лице. Сжимая рукоять меча, Сашка смотрел вперед, туда, где горизонт соединял туманной дымкой границы неба и моря. Там, впереди, Дом и Любимая. Чтобы возвратиться, надо было победить врагов и стихию. Он, Савинов, победил. Теперь осталось победить себя, чтобы быть уверенным, что ничто более не сможет отвратить его от выбранного пути. Значит, надо решаться...
   О том, как провернуть задуманное, у Савинова было довольно смутное представление. Он, правда, хорошо помнил усилие, которое пришлось приложить, чтобы выйти из тела Шестакова и вернуться назад, в свое собственное. Но... Достаточно ли этого? Одно дело - выйти, а другое войти. Спросить бы кого.
   Да, Рысенок тут не советчик. Хотя... А какая, собственно, разница путешествовать по миру вдоль, преодолевая пространство, или поперек сквозь время? По сути, технология должна быть одинаковой. Как там... Расслабляешься, вслушиваешься, представляешь место или человека... Все просто! Связь-то - никуда не делась! Вот только - что выбрать? На Лубянку больше не хочется... Тогда в небо!
   Сашка сосредоточился и, чуть прикрыв глаза, стал смотреть вверх, на несущиеся в вышине мелкие клочки облаков. Те быстро обгоняли его, улетая к лежащему впереди горизонту. Бумм! - форштевень разрубил очередную волну. Савинова чуть подбросило вверх. Палуба под ногами дрогнула. Ему вдруг показалось, что стало подозрительно тихо. Вернее, шумы были, но они напоминали скорей уж пение морской раковины, когда ее приложишь к уху.
   Точно! Шумит в ушах! Они будто под завязку набиты тишиной, и эта самая тишина странно шевелится внутри, шебуршит, ворочается... Интересный коленкор! А дальше... Все вокруг внезапно рванулось куда-то вбок и вниз. Мир совершил полный оборот вокруг оси. Облака вместо того, чтобы обгонять Савинова, уже неслись навстречу! Он с маху пробил их, пытаясь как-то избавиться от сверкающей ряби перед глазами. Да это ж не рябь! Это бешено вращаются лопасти винта! Получилось!!!
   Ликуя, Сашка осмотрелся вокруг, и окружающее быстренько перестало ему нравиться. Аппарат, в котором он оказался, ему совсем незнаком... Хотя нет... Сашка даже поднимал такой в воздух. Но только толку от этого мало! Трофейный "Мессер", на котором Савинову довелось полетать, был исправен. А этот... стремительно падал, объятый пламенем!
   "Твою мать!!!"
   Все получилось, вот только Сашка забыл сосредоточиться и попал в ЧУЖОЙ самолет! А летчик... Летчик был без сознания, вися на привязных ремнях.
   Ну, дела! Впрочем, ничего страшного! Надо только выйти отсюда и попробовать еще раз. А как выходить - известно хорошо. Сашка сосредоточился и...
   Ни хрена. Как сидел он в кабине, так и сидит, как падал "Мессер" - так и падает! В чем дело? Что за идиотские шуточки? Может, попробовать еще? Попробовал. Результат прежний, а земля все приближается с нехорошей скоростью...