В другую сторону видимость была тоже отличная. Внизу лежало нехоженое болото. Ни одна тропа не нарушала унылого однообразия мхов. Виднелись три островины: две правые - поближе, а левая - далеко.
- На этих я бывал, - сказал пасечник, указав вправо.- Вдвоем с Димкой. А на ту и с ним не хаживал…
- А тропка туда есть? - спросил Вовка.
- Никакой тропы и тогда не было, - ответил старик. - Не ходили туда ни люди, ни звери. Мы шли сначала вроде к этой - левой островине… А где-то посередке шест из мха торчал… Сгнила давно Димкина вешка. Около шеста сворачивали к правым островинам. Вел-то он, а я больше сзади. По его следу и топал. Тут в сторону ни-ни! Есть такие зыбуны, что и на лыжах в тартарары провалишься…
- Дедушка, я у тебя про нарост на дереве спрашивал,- сказал Санька. - Может, ты сейчас припомнишь что-нибудь похожее? Как найдем это дерево, так и дорогу на островины отыщем!
Старик недоуменно покосился на Саньку.
- Чего там в прятки играть!- произнес Мишук.- Надо доложить нашему командиру обо всем!
И Санька, помявшись, рассказал деду Евсею о знаках Димы Большакова и о своей вылазке в болото.
- Ах ты, блудник окаянный! - Пасечник даже притопнул ногой от возмущения. - Вот зачем ты меня обхаживал!
- Не ругайся, дедушка! Мне они уже всыпали за это! - Санька посмотрел на мальчишек. - А сегодня еще раз попало. От лейтенанта! - Он вытащил из кармана коробок. - Нашел у камня… Только им не рассказывайте!
Санька показал под гору, где остались Катя и женщины, и подал деду Евсею записку. Старик прочитал ее, и лицо у него подобрело.
- Ишь как искали! Аж пуговицы заметили! Ни единой, поди, мины в нашем краю теперь не осталось!!
Мальчишки тоже с любопытством прочитали записку лейтенанта. Вовка спросил:
- Как же ты пуговицы поотрывал?
- Гнались бы кабаны за тобой, ты бы и штаны в болоте оставил! - буркнул Санька. - Это, наверно, когда на камень лез. Не помню!
Рассказ о знаках Димы Большакова не помог. Дед Евсей никакого дерева с кольцевым наростом не видел и ни от кого не слышал, что белоус растет вдоль болотных троп. Старик знал только луговой белоус - растение со щетинками и маленькими колосьями.
Дед Евсей повел мальчишек к дубам. Выбрав удобное место, ребята вернулись к женщинам, перетащили в дубовую рощу весь груз и под присмотром опытной в этих делах Ксении Даниловны разбили палатки.
Весь день ушел на устройство лагеря. А когда поужинали у костра и стали расходиться по парусиновым домикам, ноги, как и вчера, заплетались, а веки были свинцово-тяжелые - хоть пальцами поддерживай.
Последними по заснувшему лагерю прошлись Мария Петровна с Плюсом. Зачерпнув в ковшик воды, учительница залила угольки костра, заглянула в обе мужские палатки, прислушалась к спокойному дыханию и потом долго стояла под дубом.
Утро пришло спокойное и ясное. Мальчишки проснулись и, еще не протерев глаза, услышали где-то рядом, за брезентом палатки, потрескиванье костра.
Пахло блинами. Тихо переговаривались женщины. Бодрые выскочили ребята из палаток. Лагерь ожил.
И роща, и вся островина наполнились веселым гомоном и движением. Блины исчезли за пять минут. И тут же, у костра, ребята принялись обсуждать план дальнейших поисков.
Еще в деревне условились не спешить и тщательно обследовать все, что попадется на пути. Поэтому сегодняшний день решено было провести на первой островине.
- А как мы ее назовем? - спросил Гриша.
- Еловая! - не задумываясь, сказал Санька. - Я и на карте уже написал! И у Димы Большакова на ней ели нарисованы.
- Почему у Димы? - спросила Мария Петровна.
Мишук положил руку Саньке на плечо и по-дружески попросил:
- Расскажи… А то неудобно получается…
Пришлось Саньке снова вспоминать, как он нашел в тетрадке чертеж Димы Большакова и как тайком от всех ходил по болоту. Шутка ли - третий раз признаваться в своей вине! Неприятные были минуты. И Санька с завистью подумал о тех счастливчиках, которые ничего не делают тайком от друзей и которым ни в чем не надо признаваться.
Мария Петровна погрозила Саньке пальцем, а Ксению Даниловну заинтересовала болотная трава.
- Как ты ее назвал?
- Белоус.
- Пожалуй, и я с этой травой встречалась… Искали мы руду. Двое чуть не погибли в трясине, и тогда местные жители показали нам отличного проводника по болоту. И, по-моему, ту траву тоже называли белоусом.
- Конечно, - подтвердил Гриша. - Пришвин врать не будет! Он эту природу наизусть знает! Надо поискать белоус вокруг островины.
- Здесь его нет! - сказал Санька. - Он дальше!
- А может, есть! - возразил Гриша.
Ребята заспорили. Санька доказывал, что белоус растет за второй островиной. В тетрадке Димы между еловой горкой и деревом с наростом ничего, кроме пунктира, не было. А вот за деревом Большаков написал слово «белоус». Санька считал, что незачем терять время на поиски травы-проводника у первой островины, а надо хорошенько посмотреть, не видно ли какого-нибудь странного дерева на следующих островинах. Если оно найдется, - к нему и нужно идти по болоту.
Когда высказались все, заговорила Мария Петровна. Она вернулась к началу разговора.
- Название Еловая утверждаем? - спросила учительница.
Возражений не было.
- Единогласно… А день сегодня проведем так, - продолжала она. - Побываем у камня-следовика. Потом часть ребят поищет белоус, а самые зоркие пусть осмотрят дальние островины. Возможно, им удастся заметить дерево с наростом.
Для нетерпеливого Саньки эта программа была скучной, но с Марией Петровной не поспоришь. До обеда пришлось сходить к камню. А после обеда все поднялись на самую высокую точку островины - к разрушенному блиндажу. Здесь началось соревнование на зоркость. Договорились: кто первый увидит дерево с наростом, тот и придумает название новой островине.
Видимость была хорошая. Справа за угрюмой равниной трясины возвышались две зеленые горушки, слева - одна. На эти три островины и смотрели ребята, стараясь отыскать ориентир Димы Большакова. Левую рассматривали больше других, потому что дед Евсей бывал на двух первых островинах.
- Бинокль бы! - сказал Гриша. - Дедушка, а у Димы не было бинокля?
- Не было, - ответил пасечник.
- А если взять и пойти на островину без всякого ориентира?- спросил Вовка.
- Провалишься.
- И на лыжах?
- И на лыжах! - сказал старик и снова вспомнил, как он ходил по болоту за Димой Большаковым.
Из слов старика выходило, что, пробираясь к правым островинам, они держали курс сначала на левую островину, доходили до вешки и лишь у нее сворачивали вправо. Путь до вешки был прямой. После поворота тоже шли как по линейке. Чуть свернешь в сторону - и лыжи начинают продавливать мох. Ногой и не ступи - сразу провалишься!
Санька внимательней всех слушал эти рассказы. Он представил вешку и вдруг подумал, что дело совсем не в ней. Ее не увидишь издали в болоте. Не случайно Дима Большаков даже не нарисовал вешку в тетрадке. Скорей всего, она служила указателем поворота к правым островинам, а путь определялся большими заметными ориентирами. Один ориентир - Еловая островина, а другой - дерево с наростом. Но где оно?
Ребята так долго смотрели вдаль, что зарябило в глазах, но ориентир не хотел показываться.
- Пошли лучше белоус искать, - предложил Мишук.
Это было веселое занятие, и ребята согласились. На вершине остались двое: Санька и Катя. Вскоре они увидели, что мальчишки надели лыжи и разбрелись вокруг островины.
- Ничего не найдут! - сказал Санька и спросил у Кати: - А ты почему не пошла с ними?
- Так!
- Тогда помогай!
Санька развернул свою карту, а компас отдал Кате.
- Ты мне говори направление и расстояние до островин.
- Правая островина, - произнесла Катя и, подумав, сказала: - Метров восемьсот… Юго-восток…
Санька стал вычерчивать контуры правой островины.
С болота долетали голоса. Где-то далеко прокричала птица. Вечерело. Над мхами подымалась легкая дымка. Но воздух оставался прозрачным. Он только уплотнился, потяжелел. Удлинились тени от деревьев. Островины словно приподняли зеленые шапки. Косые лучи солнца осветили стволы.
А птица все кричала, отрывисто и беспокойно.
- Как-то непонятно тут, - сказала Катя. - И красиво, и печально, как осенью. И одной остаться страшно. Как ты не побоялся.
- Сколько до центральной островины? - перебил ее Санька.
- Тоже метров восемьсот… А скажи, Саша… Неужели ты тогда из-за меня?
- Не только! - буркнул Санька.
- Значит, из-за меня тоже? А я перетрусила - ужас!
- Сколько до левой? - спросил Санька.
- Сейчас, только ты мне еще вот что скажи: ты и на будущий год здесь останешься?
- А что?
- Да так!
- Ну и останусь! Здесь не хуже города будет! Хочешь знать - тут даже ванны в новом доме установят!
- Я не о том… Ты не будешь сердиться, если я летом опять приеду?
- А мне что - жалко, что ли? Даже интереснее…
- Интереснее? - оживилась Катя. - А почему? Санька отмахнулся от нее.
- Привязалась! Потому что ты не как все девчонки… Не пищишь и с мальчишками везде бродишь!
Катя почему-то рассмеялась.
- Ты скажешь, сколько до левой островины или нет? - рассердился Санька.
Катя прикрыла рот ладошкой, посмотрела на островину сияющими глазами да так и застыла с немножко смущенным счастливым лицом. На одном из далеких деревьев, освещенных сбоку заходящим солнцем, виднелся какой-то нарост.
- Смотри! - шепотом произнесла Катя. - А я загадала: если мы с тобой увидим, будет все хорошо! И увидела! Смотри!
Санька тоже разглядел странное дерево, на ствол которого будто надето что-то вроде колеса.
- У-са-чи-и! - закричал он во все горло. - Ви-жу-у… Что я говори-и-ил?
И снова все собрались на верху островины. Но мнения разделились: одни видели нарост, другие нет. Не видел его и дед Евсей. А через несколько минут нарост вообще исчез. Солнце опустилось еще ниже, и ориентир снова стал невидимым. Хорошо, что Ксения Даниловна и Мария Петровна успели заметить необычное дерево. И судьба завтрашнего похода к островине была решена.
Утром восемь лыжников по одному опустились с берега на мох. Дед Евсей впереди, сзади - Катина мама. Команда Гени Сокова и Мария Петровна остались в лагере.
Нарост по-прежнему прятался где-то в густой зелени. Вероятно, издали его можно было видеть только под вечер, да и то всего несколько минут - когда солнце находилось невысоко над горизонтом, в каком-то определенном положении. Но Санька заметил вчера, что нарост виднелся на дереве, которое стояло слева. На левый край островины и ориентировался пасечник. Остальные шли по его следу.
- Ждем вас! - долетел голос Гени Сокова.
Ребята шли и чувствовали под ногами что-то живое, неустойчивое. Но лыжи держали отлично, и, когда первые сто метров остались позади, мальчишки перестали опасаться.
- На лыжах по самой трясучей трясине пройдешь! - крикнул Вовка.
- Не останавливайся! - сердито сказал дед Евсей. - Хвастать потом будешь!
Болото было удивительно бедно растительностью - однообразные мхи. Даже кочки встречались не часто. На них топорщились какие-то колкие щетинки, зеленели листки клюквы, изредка попадался стебелек морошки.
Под ногами хлюпало. Пропитанный влагой мох легко проминался. Стоило чуточку задержаться, как на лыжи наплывала ржавая болотная жижа.
Дед Евсей вел отряд быстро. Старик и сейчас еще не видел никакого колеса на дереве. Но вскоре все поняли, что идут правильно.
Во мху лежала жердь.
- Димкина вешка! - весело сказал пасечник.
Старик приободрился и пошлепал на лыжах дальше, а все остальные, проходя мимо вешки, невольно замедляли шаги. Когда-то эта жердь стояла торчком, но нижний конец сгнил, и она упала. Дерево обесцветилось от времени, стало серым, как оберточная бумага. Мальчишкам хотелось рассмотреть вешку получше, но дед Евсей сердито покрикивал:
- Не стой! Не стой!
Островина приближалась. Теперь уже и старик видел на дереве серый кольцевой нарост. Это была береза. Она росла вбок, будто какая-то сила пригибала ее к земле.
Подошли еще ближе, но прибрежные заросли заслонили дерево. Нетерпение ребят все возрастало. Последние метры преодолели бегом. Сбросив на берегу лыжи, мальчишки пробились сквозь густой кустарник и выскочили на поляну. Береза стояла в центре пестрой от цветов лужайки. На ствол дерева было насажено большое каменное кольцо.
- Силища! - воскликнул потрясенный Санька. - Кто его туда надел?
- Жернов! - узнал дед Евсей. - А кто надел?… Никто! Сама береза надела. Проросла сквозь дырку и подняла жернов. Вот ее и повело в сторону от тяжести…
- Силища! - повторил Санька.
- Вы ниже посмотрите! - тихо произнесла Катина мама.
Под березой возвышался продолговатый холмик. К стволу дерева была прибита жестяная планка. Рука предусмотрительного человека сделала на ней надпись не карандашом и не краской, а ровными дырочками, аккуратно пробитыми гвоздем. Дырочки почти слились, перемычки перержавели и раскрошились, но слова еще читались: «Партизан Дим. Бол. Погиб 09.11.43. Память о тебе не умрет».
Печальные вернулись ребята в лагерь.
Цель была достигнута. Но никто не испытывал радости. Отправляясь в поход, ребята, конечно, не рассчитывали на чудо. В том, что Дима погиб, не сомневался никто. И все же могила и надпись потрясли усачей.
Остаток дня прошел невесело. На островине не было слышно ни шуток, ни смеха. Говорить старались тихо. На болото и на еще не исследованные островины поглядывали без прежнего волнующего чувства. Даже костер не подбодрил ребят. Сидели вокруг и задумчиво смотрели в огонь.
- Завтра оградку временную поставим, - сказал дед Евсей.
- Памятник бы… - добавил Вовка.
- Памятник есть - жернов… Лучше не придумаешь,- ответил старик.
- Да… Памятник удивительный, - согласилась Катина мама.
- А мы и не увидим! - жалобно произнес Геня Соков.
- Увидите! - возразила Мария Петровна. - Завтра же сходим на могилку. Это наш долг!
Мальчишки из команды Гени Сокова хоть и оживились, но приняли эти слова без обычной восторженности.
Утро было пасмурное и хмурое, будто и у погоды испортилось настроение.
Неторопливо позавтракали, забрали с собой еду, топоры, пилы, и весь отряд покинул островину. Плюсу Мария Петровна приказала остаться и сторожить палатки: пес завяз бы в болоте.
У могилы Димы Большакова все было как вчера. Пестрели на поляне цветы. Шелестела, листвой береза. Жернов козырьком прикрывал низкий земляной холмик. Краснела на белом стволе жестяная проржавевшая планка.
Долго стояли вокруг могилы. Ребята думали о Диме, старались представить, как он выглядел, как разговаривал, как погиб. А Мария Петровна вдруг почувствовала какую-то тревогу за доверенных ей ребят. Хотя ей очень не хотелось огорчать усачей, но она решила, что больше никуда их не отпустит и как можно скорее выведет из болота.
Ксения Даниловна тоже считала, что ребятам незачем подвергаться опасности. Судьба Димы Большакова выяснена. Что же еще нужно? Узнать, что произошло с партизанским отрядом? Для этого пришлось бы идти дальше - в глубь болота.
Катина мама отвела в сторону Марию Петровну. Они о чем-то посовещались, и учительница объявила отряду, что Ксения Даниловна отправится в разведку - на поиски белоуса, а остальные пока займутся оградкой вокруг могилы.
Санька с завистью проводил глазами Катину маму. А та взяла лыжи и пошла к противоположному берегу островины.
Болото здесь было не такое унылое. Кое-где росла осока. Мох, то зеленый, то светло-желтый, чередовался с голубыми оконцами чистой воды.
Невдалеке темным массивом стоял лес - там был большой остров.
Ксения Даниловна прошлась на лыжах у самой кромки берега, припоминая, как выглядит белоус, и неожиданно увидела знакомое растеньице. Чуть дальше стояли второй и третий стебелек. Еще не веря в удачу, Ксения Даниловна отдалилась от берега, а стебельки все бежали и бежали в глубь болота - в сторону большого острова. Они, как крохотные маячки, указывали дорогу…
Ребята закончили ограду, проверили лыжи, а Катина мама все не возвращалась. Она пришла часа через три. Потерявшие терпение усачи уже собрались на берегу, обращенному к большой островине. Ксению Даниловну увидели издали и почувствовали, что она чем-то взволнована.
- Мамочка! Что случилось? - крикнула Катя. Ксения Даниловна горестно махнула рукой. Когда она вышла из болота на берег, всех поразили ее печальные потемневшие глаза. Руки нервно перебирали пучок травы.
- Белоус, - сказала она.
Но ребята поняли, что не это сейчас главное, что Катина мама принесла какую-то страшную весть.
- Я была в партизанском лагере, - произнесла она наконец.- Еще одно ужасное преступление фашистов!…
Ксения Даниловна вытащила из кармана куртки клеенчатую тетрадь.
- Это журнал партизанского дозора… Здесь всего полторы страницы… Слушайте…
« Девятое ноября.Двенадцать ноль-ноль. Похоронили Большакова. Был в разведке. Две огнестрельные раны. На рассвете с переднего поста его заметили на болоте. Был без памяти. Умолял кого-то достать автомат из ямы, бредил какими-то газами. Умер, не приходя в сознание.
Два года назад Дима вывел нас из окружения и помог превратить болото в партизанский лагерь. Сумел войти в доверие к гитлеровцам и доставлял нам ценные разведданные. Он узнал, что гитлеровцы готовятся к расправе над местными жителями, и привел к нам своих односельчан. Спи, маленький герой!…
Четырнадцать ноль-ноль. Командир отдал приказ покинуть лагерь. Весь отряд убежден, что Дим. Бол, не случайно говорил в бреду о газах. Противогазов у нас нет…
На островине остается дозор - я и Кудрявцев. Наша задача - дождаться возвращения двух боевых групп, выполняющих задание, и вместе с ними идти на соединение с основными силами отряда.
Семнадцать сорок. Возвратилась первая группа. Немедленно отбыла к месту нового расположения отряда.
Девятнадцать ноль-ноль. Второй группы нет. Все спокойно.
Двадцать один ноль-ноль. Второй группы нет и не будет до утра: на болоте густой туман - не видно ориентиров. Придется нам ночевать на островине.
Двадцать три семнадцать. Островина подверглась артобстрелу. Взрывы снарядов необычно глухие. Туман густеет».
Ксения Даниловна умолкла перед заключительной строкой, нацарапанной наспех нетвердой рукой:
- «Газы! Газы!… Снаряды химические!… Спасибо тебе, Дим. Бол., за товарищей!… Мстите за нас, друзья!…»
ВОЗВРАЩЕНИЕ
- На этих я бывал, - сказал пасечник, указав вправо.- Вдвоем с Димкой. А на ту и с ним не хаживал…
- А тропка туда есть? - спросил Вовка.
- Никакой тропы и тогда не было, - ответил старик. - Не ходили туда ни люди, ни звери. Мы шли сначала вроде к этой - левой островине… А где-то посередке шест из мха торчал… Сгнила давно Димкина вешка. Около шеста сворачивали к правым островинам. Вел-то он, а я больше сзади. По его следу и топал. Тут в сторону ни-ни! Есть такие зыбуны, что и на лыжах в тартарары провалишься…
- Дедушка, я у тебя про нарост на дереве спрашивал,- сказал Санька. - Может, ты сейчас припомнишь что-нибудь похожее? Как найдем это дерево, так и дорогу на островины отыщем!
Старик недоуменно покосился на Саньку.
- Чего там в прятки играть!- произнес Мишук.- Надо доложить нашему командиру обо всем!
И Санька, помявшись, рассказал деду Евсею о знаках Димы Большакова и о своей вылазке в болото.
- Ах ты, блудник окаянный! - Пасечник даже притопнул ногой от возмущения. - Вот зачем ты меня обхаживал!
- Не ругайся, дедушка! Мне они уже всыпали за это! - Санька посмотрел на мальчишек. - А сегодня еще раз попало. От лейтенанта! - Он вытащил из кармана коробок. - Нашел у камня… Только им не рассказывайте!
Санька показал под гору, где остались Катя и женщины, и подал деду Евсею записку. Старик прочитал ее, и лицо у него подобрело.
- Ишь как искали! Аж пуговицы заметили! Ни единой, поди, мины в нашем краю теперь не осталось!!
Мальчишки тоже с любопытством прочитали записку лейтенанта. Вовка спросил:
- Как же ты пуговицы поотрывал?
- Гнались бы кабаны за тобой, ты бы и штаны в болоте оставил! - буркнул Санька. - Это, наверно, когда на камень лез. Не помню!
Рассказ о знаках Димы Большакова не помог. Дед Евсей никакого дерева с кольцевым наростом не видел и ни от кого не слышал, что белоус растет вдоль болотных троп. Старик знал только луговой белоус - растение со щетинками и маленькими колосьями.
Дед Евсей повел мальчишек к дубам. Выбрав удобное место, ребята вернулись к женщинам, перетащили в дубовую рощу весь груз и под присмотром опытной в этих делах Ксении Даниловны разбили палатки.
Весь день ушел на устройство лагеря. А когда поужинали у костра и стали расходиться по парусиновым домикам, ноги, как и вчера, заплетались, а веки были свинцово-тяжелые - хоть пальцами поддерживай.
Последними по заснувшему лагерю прошлись Мария Петровна с Плюсом. Зачерпнув в ковшик воды, учительница залила угольки костра, заглянула в обе мужские палатки, прислушалась к спокойному дыханию и потом долго стояла под дубом.
Утро пришло спокойное и ясное. Мальчишки проснулись и, еще не протерев глаза, услышали где-то рядом, за брезентом палатки, потрескиванье костра.
Пахло блинами. Тихо переговаривались женщины. Бодрые выскочили ребята из палаток. Лагерь ожил.
И роща, и вся островина наполнились веселым гомоном и движением. Блины исчезли за пять минут. И тут же, у костра, ребята принялись обсуждать план дальнейших поисков.
Еще в деревне условились не спешить и тщательно обследовать все, что попадется на пути. Поэтому сегодняшний день решено было провести на первой островине.
- А как мы ее назовем? - спросил Гриша.
- Еловая! - не задумываясь, сказал Санька. - Я и на карте уже написал! И у Димы Большакова на ней ели нарисованы.
- Почему у Димы? - спросила Мария Петровна.
Мишук положил руку Саньке на плечо и по-дружески попросил:
- Расскажи… А то неудобно получается…
Пришлось Саньке снова вспоминать, как он нашел в тетрадке чертеж Димы Большакова и как тайком от всех ходил по болоту. Шутка ли - третий раз признаваться в своей вине! Неприятные были минуты. И Санька с завистью подумал о тех счастливчиках, которые ничего не делают тайком от друзей и которым ни в чем не надо признаваться.
Мария Петровна погрозила Саньке пальцем, а Ксению Даниловну заинтересовала болотная трава.
- Как ты ее назвал?
- Белоус.
- Пожалуй, и я с этой травой встречалась… Искали мы руду. Двое чуть не погибли в трясине, и тогда местные жители показали нам отличного проводника по болоту. И, по-моему, ту траву тоже называли белоусом.
- Конечно, - подтвердил Гриша. - Пришвин врать не будет! Он эту природу наизусть знает! Надо поискать белоус вокруг островины.
- Здесь его нет! - сказал Санька. - Он дальше!
- А может, есть! - возразил Гриша.
Ребята заспорили. Санька доказывал, что белоус растет за второй островиной. В тетрадке Димы между еловой горкой и деревом с наростом ничего, кроме пунктира, не было. А вот за деревом Большаков написал слово «белоус». Санька считал, что незачем терять время на поиски травы-проводника у первой островины, а надо хорошенько посмотреть, не видно ли какого-нибудь странного дерева на следующих островинах. Если оно найдется, - к нему и нужно идти по болоту.
Когда высказались все, заговорила Мария Петровна. Она вернулась к началу разговора.
- Название Еловая утверждаем? - спросила учительница.
Возражений не было.
- Единогласно… А день сегодня проведем так, - продолжала она. - Побываем у камня-следовика. Потом часть ребят поищет белоус, а самые зоркие пусть осмотрят дальние островины. Возможно, им удастся заметить дерево с наростом.
Для нетерпеливого Саньки эта программа была скучной, но с Марией Петровной не поспоришь. До обеда пришлось сходить к камню. А после обеда все поднялись на самую высокую точку островины - к разрушенному блиндажу. Здесь началось соревнование на зоркость. Договорились: кто первый увидит дерево с наростом, тот и придумает название новой островине.
Видимость была хорошая. Справа за угрюмой равниной трясины возвышались две зеленые горушки, слева - одна. На эти три островины и смотрели ребята, стараясь отыскать ориентир Димы Большакова. Левую рассматривали больше других, потому что дед Евсей бывал на двух первых островинах.
- Бинокль бы! - сказал Гриша. - Дедушка, а у Димы не было бинокля?
- Не было, - ответил пасечник.
- А если взять и пойти на островину без всякого ориентира?- спросил Вовка.
- Провалишься.
- И на лыжах?
- И на лыжах! - сказал старик и снова вспомнил, как он ходил по болоту за Димой Большаковым.
Из слов старика выходило, что, пробираясь к правым островинам, они держали курс сначала на левую островину, доходили до вешки и лишь у нее сворачивали вправо. Путь до вешки был прямой. После поворота тоже шли как по линейке. Чуть свернешь в сторону - и лыжи начинают продавливать мох. Ногой и не ступи - сразу провалишься!
Санька внимательней всех слушал эти рассказы. Он представил вешку и вдруг подумал, что дело совсем не в ней. Ее не увидишь издали в болоте. Не случайно Дима Большаков даже не нарисовал вешку в тетрадке. Скорей всего, она служила указателем поворота к правым островинам, а путь определялся большими заметными ориентирами. Один ориентир - Еловая островина, а другой - дерево с наростом. Но где оно?
Ребята так долго смотрели вдаль, что зарябило в глазах, но ориентир не хотел показываться.
- Пошли лучше белоус искать, - предложил Мишук.
Это было веселое занятие, и ребята согласились. На вершине остались двое: Санька и Катя. Вскоре они увидели, что мальчишки надели лыжи и разбрелись вокруг островины.
- Ничего не найдут! - сказал Санька и спросил у Кати: - А ты почему не пошла с ними?
- Так!
- Тогда помогай!
Санька развернул свою карту, а компас отдал Кате.
- Ты мне говори направление и расстояние до островин.
- Правая островина, - произнесла Катя и, подумав, сказала: - Метров восемьсот… Юго-восток…
Санька стал вычерчивать контуры правой островины.
С болота долетали голоса. Где-то далеко прокричала птица. Вечерело. Над мхами подымалась легкая дымка. Но воздух оставался прозрачным. Он только уплотнился, потяжелел. Удлинились тени от деревьев. Островины словно приподняли зеленые шапки. Косые лучи солнца осветили стволы.
А птица все кричала, отрывисто и беспокойно.
- Как-то непонятно тут, - сказала Катя. - И красиво, и печально, как осенью. И одной остаться страшно. Как ты не побоялся.
- Сколько до центральной островины? - перебил ее Санька.
- Тоже метров восемьсот… А скажи, Саша… Неужели ты тогда из-за меня?
- Не только! - буркнул Санька.
- Значит, из-за меня тоже? А я перетрусила - ужас!
- Сколько до левой? - спросил Санька.
- Сейчас, только ты мне еще вот что скажи: ты и на будущий год здесь останешься?
- А что?
- Да так!
- Ну и останусь! Здесь не хуже города будет! Хочешь знать - тут даже ванны в новом доме установят!
- Я не о том… Ты не будешь сердиться, если я летом опять приеду?
- А мне что - жалко, что ли? Даже интереснее…
- Интереснее? - оживилась Катя. - А почему? Санька отмахнулся от нее.
- Привязалась! Потому что ты не как все девчонки… Не пищишь и с мальчишками везде бродишь!
Катя почему-то рассмеялась.
- Ты скажешь, сколько до левой островины или нет? - рассердился Санька.
Катя прикрыла рот ладошкой, посмотрела на островину сияющими глазами да так и застыла с немножко смущенным счастливым лицом. На одном из далеких деревьев, освещенных сбоку заходящим солнцем, виднелся какой-то нарост.
- Смотри! - шепотом произнесла Катя. - А я загадала: если мы с тобой увидим, будет все хорошо! И увидела! Смотри!
Санька тоже разглядел странное дерево, на ствол которого будто надето что-то вроде колеса.
- У-са-чи-и! - закричал он во все горло. - Ви-жу-у… Что я говори-и-ил?
И снова все собрались на верху островины. Но мнения разделились: одни видели нарост, другие нет. Не видел его и дед Евсей. А через несколько минут нарост вообще исчез. Солнце опустилось еще ниже, и ориентир снова стал невидимым. Хорошо, что Ксения Даниловна и Мария Петровна успели заметить необычное дерево. И судьба завтрашнего похода к островине была решена.
Утром восемь лыжников по одному опустились с берега на мох. Дед Евсей впереди, сзади - Катина мама. Команда Гени Сокова и Мария Петровна остались в лагере.
Нарост по-прежнему прятался где-то в густой зелени. Вероятно, издали его можно было видеть только под вечер, да и то всего несколько минут - когда солнце находилось невысоко над горизонтом, в каком-то определенном положении. Но Санька заметил вчера, что нарост виднелся на дереве, которое стояло слева. На левый край островины и ориентировался пасечник. Остальные шли по его следу.
- Ждем вас! - долетел голос Гени Сокова.
Ребята шли и чувствовали под ногами что-то живое, неустойчивое. Но лыжи держали отлично, и, когда первые сто метров остались позади, мальчишки перестали опасаться.
- На лыжах по самой трясучей трясине пройдешь! - крикнул Вовка.
- Не останавливайся! - сердито сказал дед Евсей. - Хвастать потом будешь!
Болото было удивительно бедно растительностью - однообразные мхи. Даже кочки встречались не часто. На них топорщились какие-то колкие щетинки, зеленели листки клюквы, изредка попадался стебелек морошки.
Под ногами хлюпало. Пропитанный влагой мох легко проминался. Стоило чуточку задержаться, как на лыжи наплывала ржавая болотная жижа.
Дед Евсей вел отряд быстро. Старик и сейчас еще не видел никакого колеса на дереве. Но вскоре все поняли, что идут правильно.
Во мху лежала жердь.
- Димкина вешка! - весело сказал пасечник.
Старик приободрился и пошлепал на лыжах дальше, а все остальные, проходя мимо вешки, невольно замедляли шаги. Когда-то эта жердь стояла торчком, но нижний конец сгнил, и она упала. Дерево обесцветилось от времени, стало серым, как оберточная бумага. Мальчишкам хотелось рассмотреть вешку получше, но дед Евсей сердито покрикивал:
- Не стой! Не стой!
Островина приближалась. Теперь уже и старик видел на дереве серый кольцевой нарост. Это была береза. Она росла вбок, будто какая-то сила пригибала ее к земле.
Подошли еще ближе, но прибрежные заросли заслонили дерево. Нетерпение ребят все возрастало. Последние метры преодолели бегом. Сбросив на берегу лыжи, мальчишки пробились сквозь густой кустарник и выскочили на поляну. Береза стояла в центре пестрой от цветов лужайки. На ствол дерева было насажено большое каменное кольцо.
- Силища! - воскликнул потрясенный Санька. - Кто его туда надел?
- Жернов! - узнал дед Евсей. - А кто надел?… Никто! Сама береза надела. Проросла сквозь дырку и подняла жернов. Вот ее и повело в сторону от тяжести…
- Силища! - повторил Санька.
- Вы ниже посмотрите! - тихо произнесла Катина мама.
Под березой возвышался продолговатый холмик. К стволу дерева была прибита жестяная планка. Рука предусмотрительного человека сделала на ней надпись не карандашом и не краской, а ровными дырочками, аккуратно пробитыми гвоздем. Дырочки почти слились, перемычки перержавели и раскрошились, но слова еще читались: «Партизан Дим. Бол. Погиб 09.11.43. Память о тебе не умрет».
Печальные вернулись ребята в лагерь.
Цель была достигнута. Но никто не испытывал радости. Отправляясь в поход, ребята, конечно, не рассчитывали на чудо. В том, что Дима погиб, не сомневался никто. И все же могила и надпись потрясли усачей.
Остаток дня прошел невесело. На островине не было слышно ни шуток, ни смеха. Говорить старались тихо. На болото и на еще не исследованные островины поглядывали без прежнего волнующего чувства. Даже костер не подбодрил ребят. Сидели вокруг и задумчиво смотрели в огонь.
- Завтра оградку временную поставим, - сказал дед Евсей.
- Памятник бы… - добавил Вовка.
- Памятник есть - жернов… Лучше не придумаешь,- ответил старик.
- Да… Памятник удивительный, - согласилась Катина мама.
- А мы и не увидим! - жалобно произнес Геня Соков.
- Увидите! - возразила Мария Петровна. - Завтра же сходим на могилку. Это наш долг!
Мальчишки из команды Гени Сокова хоть и оживились, но приняли эти слова без обычной восторженности.
Утро было пасмурное и хмурое, будто и у погоды испортилось настроение.
Неторопливо позавтракали, забрали с собой еду, топоры, пилы, и весь отряд покинул островину. Плюсу Мария Петровна приказала остаться и сторожить палатки: пес завяз бы в болоте.
У могилы Димы Большакова все было как вчера. Пестрели на поляне цветы. Шелестела, листвой береза. Жернов козырьком прикрывал низкий земляной холмик. Краснела на белом стволе жестяная проржавевшая планка.
Долго стояли вокруг могилы. Ребята думали о Диме, старались представить, как он выглядел, как разговаривал, как погиб. А Мария Петровна вдруг почувствовала какую-то тревогу за доверенных ей ребят. Хотя ей очень не хотелось огорчать усачей, но она решила, что больше никуда их не отпустит и как можно скорее выведет из болота.
Ксения Даниловна тоже считала, что ребятам незачем подвергаться опасности. Судьба Димы Большакова выяснена. Что же еще нужно? Узнать, что произошло с партизанским отрядом? Для этого пришлось бы идти дальше - в глубь болота.
Катина мама отвела в сторону Марию Петровну. Они о чем-то посовещались, и учительница объявила отряду, что Ксения Даниловна отправится в разведку - на поиски белоуса, а остальные пока займутся оградкой вокруг могилы.
Санька с завистью проводил глазами Катину маму. А та взяла лыжи и пошла к противоположному берегу островины.
Болото здесь было не такое унылое. Кое-где росла осока. Мох, то зеленый, то светло-желтый, чередовался с голубыми оконцами чистой воды.
Невдалеке темным массивом стоял лес - там был большой остров.
Ксения Даниловна прошлась на лыжах у самой кромки берега, припоминая, как выглядит белоус, и неожиданно увидела знакомое растеньице. Чуть дальше стояли второй и третий стебелек. Еще не веря в удачу, Ксения Даниловна отдалилась от берега, а стебельки все бежали и бежали в глубь болота - в сторону большого острова. Они, как крохотные маячки, указывали дорогу…
Ребята закончили ограду, проверили лыжи, а Катина мама все не возвращалась. Она пришла часа через три. Потерявшие терпение усачи уже собрались на берегу, обращенному к большой островине. Ксению Даниловну увидели издали и почувствовали, что она чем-то взволнована.
- Мамочка! Что случилось? - крикнула Катя. Ксения Даниловна горестно махнула рукой. Когда она вышла из болота на берег, всех поразили ее печальные потемневшие глаза. Руки нервно перебирали пучок травы.
- Белоус, - сказала она.
Но ребята поняли, что не это сейчас главное, что Катина мама принесла какую-то страшную весть.
- Я была в партизанском лагере, - произнесла она наконец.- Еще одно ужасное преступление фашистов!…
Ксения Даниловна вытащила из кармана куртки клеенчатую тетрадь.
- Это журнал партизанского дозора… Здесь всего полторы страницы… Слушайте…
« Девятое ноября.Двенадцать ноль-ноль. Похоронили Большакова. Был в разведке. Две огнестрельные раны. На рассвете с переднего поста его заметили на болоте. Был без памяти. Умолял кого-то достать автомат из ямы, бредил какими-то газами. Умер, не приходя в сознание.
Два года назад Дима вывел нас из окружения и помог превратить болото в партизанский лагерь. Сумел войти в доверие к гитлеровцам и доставлял нам ценные разведданные. Он узнал, что гитлеровцы готовятся к расправе над местными жителями, и привел к нам своих односельчан. Спи, маленький герой!…
Четырнадцать ноль-ноль. Командир отдал приказ покинуть лагерь. Весь отряд убежден, что Дим. Бол, не случайно говорил в бреду о газах. Противогазов у нас нет…
На островине остается дозор - я и Кудрявцев. Наша задача - дождаться возвращения двух боевых групп, выполняющих задание, и вместе с ними идти на соединение с основными силами отряда.
Семнадцать сорок. Возвратилась первая группа. Немедленно отбыла к месту нового расположения отряда.
Девятнадцать ноль-ноль. Второй группы нет. Все спокойно.
Двадцать один ноль-ноль. Второй группы нет и не будет до утра: на болоте густой туман - не видно ориентиров. Придется нам ночевать на островине.
Двадцать три семнадцать. Островина подверглась артобстрелу. Взрывы снарядов необычно глухие. Туман густеет».
Ксения Даниловна умолкла перед заключительной строкой, нацарапанной наспех нетвердой рукой:
- «Газы! Газы!… Снаряды химические!… Спасибо тебе, Дим. Бол., за товарищей!… Мстите за нас, друзья!…»
ВОЗВРАЩЕНИЕ
К деревне подходили поздно вечером. Темнело быстро. Тропинки не было видно. Брели за дедом Евсеем, руководствуясь больше слухом, чем зрением. Каждый слышал впереди идущего и держался этого направления. Старик не сбивался с дороги, ориентируясь по каким-то невидимым для других приметам.
Разговаривать не хотелось. Слова не могли выразить всех чувств. Встревоженные мысли подсказывали все новые и новые подробности гибели двух партизан: разрывы химических снарядов, туман, смешанный с ядовитыми газами, ночное болото.
Не страх, а большая недетская скорбь охватила ребят. Хотелось помочь кому-то, но как? Хотелось кричать, бежать куда-то, кого-то предупредить. Но вокруг были мир и тишина. Просвечивали сквозь ветки спокойные звезды. Шептались листья.
А где- то совсем рядом отдыхала родная деревня. Ей ничто не угрожало. Не угрожало потому, что много лет назад в болоте на островинах, в лесах, в полях, в городах -везде и всюду стояли насмерть советские люди, защищая будущее своей Родины.
И скорбь уступила место благодарности. Ребята переводили дух, глубоко вдыхали прохладный лесной воздух. Они знали, что скоро, очень скоро будут дома, а все ужасы так и останутся там, в прошлом, остановленные мужеством павших.
В ту ночь Санька долго рассказывал родителям о походе. Раньше, рассказывая о звене Мишука, о строительстве моста, о силосной траншее, Санька обычно пользовался местоимениями: они, у них. Теперь он все чаще произносил: мы, у нас.
Отец улыбнулся.
- Кто-то недавно клялся: «Как вырасту - в тот же день в город уеду!»
Санька смутился и пробурчал:
- Посмотрим! Дел у нас много! - Он стал загибать пальцы. - Обелиск нашим партизанам поставить - раз! Болото осушить - два! Гажу достать - три!… А ее для нашего колхоза по семь тонн на гектар нужно! Понимаешь?…
Оглавление
Первое знакомство… 5
Знакомство продолжается… 15
Рождение тайны… 28
Новая находка… 36
Вынужденное безделье… 47
Неожиданное подкрепление… 62
Чудеса… 74
Набег и поход в Обречье… 83
«Были сборы недолги»… 100
В разведке… 107
Снова вместе… 119
Судят ли победителя?… 127
Новая профессия… 136
Лыжи… 142
Болотными тропами… 151
Возвращение… 172
Для младшего возраста
Власов Александр Ефимович, Млодик Аркадий Маркович
Тайна девятки усачей
Повесть
Рисунки Ю. Лаврухина
Ленинград «Детская литература»
1973
Издание второе
Ответственный редакторА. И. Плюснина. Художественный редакторА. В. Карпов. Технический редакторЛ. Б. Куприянова. КорректорыЛ. К. Малявко иГ. М Шикан. Подписано к набору 18 / VI 1972 г . Подписано к печати 20/Х 1972 г. Формат 70х100 1/16 . Бум. № 2. Печ. л. 11. Усл. печ. л. 14,19. Уч.-изд. л. 10,16. Тираж 150 000 экз. ТП 1973 № 226. Ленинградское отделение ордена Трудового Красного Знамени изда тельства «Детская литература» Государственного комитета Сонета Министров РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Ленинград, 192087 , наб. Кутузова, 6. Заказ № 310. Фабрика «Детская книга» № 2 Росглавполиграфпрома Государственного комитета Совета Министров РСФСР по делам издательства, полиграфии и книжной торговли. Ленинград. 193036, 2 -я Советская, 7. Цена 51 коп.
Власов А. Е., Млодик А. М.
Тайна девятки усачей. Рис. Ю. Лаврухина. Л., «Дет. лит.», 1973.
176 с, с илл.
Повесть о пионерах-следопытах, которые сумели прочитать еще одну страничку из истории Великой Отечественной войны. Они нашли не только следы, но и лагерь погибших партизан.
Разговаривать не хотелось. Слова не могли выразить всех чувств. Встревоженные мысли подсказывали все новые и новые подробности гибели двух партизан: разрывы химических снарядов, туман, смешанный с ядовитыми газами, ночное болото.
Не страх, а большая недетская скорбь охватила ребят. Хотелось помочь кому-то, но как? Хотелось кричать, бежать куда-то, кого-то предупредить. Но вокруг были мир и тишина. Просвечивали сквозь ветки спокойные звезды. Шептались листья.
А где- то совсем рядом отдыхала родная деревня. Ей ничто не угрожало. Не угрожало потому, что много лет назад в болоте на островинах, в лесах, в полях, в городах -везде и всюду стояли насмерть советские люди, защищая будущее своей Родины.
И скорбь уступила место благодарности. Ребята переводили дух, глубоко вдыхали прохладный лесной воздух. Они знали, что скоро, очень скоро будут дома, а все ужасы так и останутся там, в прошлом, остановленные мужеством павших.
В ту ночь Санька долго рассказывал родителям о походе. Раньше, рассказывая о звене Мишука, о строительстве моста, о силосной траншее, Санька обычно пользовался местоимениями: они, у них. Теперь он все чаще произносил: мы, у нас.
Отец улыбнулся.
- Кто-то недавно клялся: «Как вырасту - в тот же день в город уеду!»
Санька смутился и пробурчал:
- Посмотрим! Дел у нас много! - Он стал загибать пальцы. - Обелиск нашим партизанам поставить - раз! Болото осушить - два! Гажу достать - три!… А ее для нашего колхоза по семь тонн на гектар нужно! Понимаешь?…
Оглавление
Первое знакомство… 5
Знакомство продолжается… 15
Рождение тайны… 28
Новая находка… 36
Вынужденное безделье… 47
Неожиданное подкрепление… 62
Чудеса… 74
Набег и поход в Обречье… 83
«Были сборы недолги»… 100
В разведке… 107
Снова вместе… 119
Судят ли победителя?… 127
Новая профессия… 136
Лыжи… 142
Болотными тропами… 151
Возвращение… 172
Для младшего возраста
Власов Александр Ефимович, Млодик Аркадий Маркович
Тайна девятки усачей
Повесть
Рисунки Ю. Лаврухина
Ленинград «Детская литература»
1973
Издание второе
Ответственный редакторА. И. Плюснина. Художественный редакторА. В. Карпов. Технический редакторЛ. Б. Куприянова. КорректорыЛ. К. Малявко иГ. М Шикан. Подписано к набору 18 / VI 1972 г . Подписано к печати 20/Х 1972 г. Формат 70х100 1/16 . Бум. № 2. Печ. л. 11. Усл. печ. л. 14,19. Уч.-изд. л. 10,16. Тираж 150 000 экз. ТП 1973 № 226. Ленинградское отделение ордена Трудового Красного Знамени изда тельства «Детская литература» Государственного комитета Сонета Министров РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. Ленинград, 192087 , наб. Кутузова, 6. Заказ № 310. Фабрика «Детская книга» № 2 Росглавполиграфпрома Государственного комитета Совета Министров РСФСР по делам издательства, полиграфии и книжной торговли. Ленинград. 193036, 2 -я Советская, 7. Цена 51 коп.
Власов А. Е., Млодик А. М.
Тайна девятки усачей. Рис. Ю. Лаврухина. Л., «Дет. лит.», 1973.
176 с, с илл.
Повесть о пионерах-следопытах, которые сумели прочитать еще одну страничку из истории Великой Отечественной войны. Они нашли не только следы, но и лагерь погибших партизан.