Власов Александр Ефимович. Тайна девятки усачей

   - Ты с самого начала говори! - потребовал Мишук.
   И Санька начал с того момента, когда увидел в тетрадке непонятные рисунки. Он не скрыл ничего. Не мог скрыть. Неизвестно, как бы он поступил завтра, но сегодня он не произнес ни слова, которое приукрашивало бы или искажало факты. Лишь одно опустил он - то, что было связано с автоматом. Тайна принадлежала двоим, и он не хотел открывать ее без согласия Гриши. Но такой уж выдался вечер, что и этот секрет выплыл наружу.
   Рассказывая о своих приключениях, Санька видел, как разгорались глаза у мальчишек. Ребята переживали такое же волнение, какое испытал он сам. Перед ним сидели друзья, живущие его радостями и огорчениями. Разве таких обманешь еще раз? Разве утаишь от них хоть капельку правды?
   «Скажу про автомат! - решил Санька, но тут же подумал:- А Гриша? Его тоже ругать будут! Как бы выгородить его?»
   Рассказав о встрече с кабанами, Санька ловко вернулся назад - к разговору об автомате.
   - Когда я их увидел, - сказал он, - жалко стало, что нет со мной автомата. А я хотел его взять.
   Мальчишки невольно посмотрели вверх - на балку, за которой были спрятаны остатки футляра и автомат.
   - Нет его там, ребята! - со вздохом произнес Санька.
   Гриша шумно задвигал под столом ногами. Санька выразительно посмотрел на него и пояснил:
   - Я его перепрятал! Положил под пол. А оттуда… Сейчас покажу.
   Он подошел к окну, приподнял третью половицу и вынул жестянку.
   Записка Ивана Прокофьевича облетела стол. Она обрадовала одного Мишука. Оружие без его вмешательства ушло от ребят. «Теперь и патроны можно сдать!» - подумал он. Остальные расшумелись. Такой острой критики секретарь колхозной парторганизации не слышал даже на отчетно-выборном собрании.
   Не знали ребята, что Иван Прокофьевич в это время горячо защищает их интересы на заседании правления колхоза.
   Речь об усачевских мальчишках зашла в конце - после того, как было принято решение: созвать в Усачах в ближайшую неделю общее собрание, чтобы обсудить вопрос о строительстве жилого дома городского типа.
   Уже стали расходиться, когда председатель спросил у Ивана Прокофьевича:
   - Автомат сдал?
   - А как же! Съездил специально! - ответил секретарь.- Кстати… Товарищи! Раз заговорили об этом… Задержитесь на пару минут!
   Заседание продолжилось.
   - Автомат я сдал, - повторил Иван Прокофьевич.- А заодно попросил еще раз прислать саперов. Пусть делают, что хотят, но запрет с болота за Усачами надо снять! Сколько лет после войны прошло! Долго мы еще с оглядкой по своей земле ходить будем? Да и запрет этот силу теряет!
   - Парни растут! Не сдержишь их! Особенно твоего! - Секретарь посмотрел на агронома. - Такой заводила! И сам уйдет, и других уведет!
   - Не пойму, зачем их в болото тянет? - спросил Павел Николаевич. - Лесов хороших мало? Или из-за этой истории с Большаковым?
   - Все мы мальчишками были. Знаем: где запрет, туда и тянет! - сказал Иван Прокофьевич. - А с Большаковым… Пусть поищут. Дело важное - чести пионерской касается! Он учился в их школе, жил в Усачах. Я предлагаю помочь ребятам! Парни они хорошие. Траншею выкопали! А мост? Безотказные парни! Поощрять таких надо! Давайте снарядим мальчишек по всем правилам: чтоб палатки были, продукты, лошадь. Дадим проводника - того же деда Евсея. Он еще крепок, да и места знает. И пусть с недельку походят по лесам, по болоту полазают!
   - Ты займешься этим? - спросил Павел Николаевич. - Организуешь?
   - Займусь!
   - Как, товарищи? - обратился Павел Николаевич к членам правления.
   Никто не возражал.
   - Порешили! - сказал председатель.
   На этом заседание закончилось.
   Санька и его отец вернулись домой почти одновременно. Семен Крыльев, выпив кружку молока, лег в кровать и заснул как убитый. А Санька Крыльев, хоть и устал зверски, уснуть сразу не мог. Не лес и не болото стояли перед его глазами. Он вспоминал заключительную речь строгого Мишука.
   - Ты много узнал, - выслушав Саньку, согласился звеньевой. - Но если бы мне сказали, что я узнаю во сто раз больше, я бы все равно не сделал, как ты. Я боюсь!… Не мин и не болота… Я боюсь обмануть ребят! А ты считаешь это геройством! Зачем тогда ты лезешь к нам? Валяй один!
   - Ребята! Этого не будет больше! - произнес Санька с такой искренностью, что даже Мишук поверил.
   И сейчас, лежа в кровати на чердаке, Санька готов был повторить эти слова и поклясться, что сдержит обещание…
   Разбудил его громкий шум мотора. На краю деревни разворачивалась крытая брезентом грузовая машина. Из кузова выпрыгивали солдаты.
   Санька съехал вниз по приставной лестнице и хотел выскользнуть на улицу.
   - Завтракать! Гулена! - крикнула из окна мать. Пришлось вернуться.
   На столе дымились оладьи. Отец макал их в присыпанную сахарным песком сметану.
   - Пап, зачем солдаты приехали? - спросил Санька.
   - Из-за вас, ветрогонов! Санька удивленно поднял брови.
   - Пушка у вас, случайно, нигде не припрятана?… Говори сразу: найдут - плохо будет!
   Отец шутил, загадочно поглядывая на сына.
   - Да-а, спрячешь тут! Вы же следите за нами! Автомат выкрали!… А еще парторг называется!
   - Выкрали? Помалкивай лучше, пока не попало! - уже строго сказал отец. - Очень умный стал! То-то на тебя жалуются! Смотри у меня, заводила!… Говорят, всех мальчишек на штучки разные подбиваешь?
   Санька промолчал.
   - Не вздумай к болоту ходить! - заботливо произнесла мать. - Пока солдаты не проверят, - держись подальше! Там под каждым кустом мина сидит!
   - Да врут, мам! - воскликнул Санька и вдруг догадался, что за солдаты приехали в деревню.
   Зажав в руке несколько оладий, он бросился к двери и крикнул уже из сеней:
   - Спасибо, мам!
   Грузовик стоял у изгороди, а солдаты с миноискателями и лопатами ходили вдоль силосной траншеи. Там же шныряли возбужденные усачи из команды Гени Сокова. Старших ребят еще не было.
   Офицер с двумя звездочками на погонах подозвал к себе Геню Сокова, внимательно посмотрел на него, улыбнулся и спросил с подходцем:
   - Ты, конечно, все знаешь. Это сразу видно! Скажи, пожалуйста, здесь вы нашли автомат?
   - Автомат? - переспросил он.
   - Да-а, автомат. Наверно, и еще что-нибудь нашли?
   Офицер наклонился и с располагающей улыбкой заглянул Гене в лицо. Мальчишка приоткрыл рот.
   - Ну-ну! Смелей! - подхватил лейтенант.
   - Тикайте! - крикнул Геня и прыгнул в сторону. Ребята испуганными воробьями разлетелись прочь от траншеи.
   Этот крик остановил и Саньку. Но, подумав, он все же подошел поближе. Приободренные его присутствием, вернулись и другие мальчишки.
   Офицер погрозил Гене пальцем.
   - Конспиратор! Может быть, ты скажешь? Вопрос относился к Саньке.
   - Здесь больше ничего нет, - сказал Санька.
   - Где же это место? Только точно!
   Санька понимал, что скрывать незачем, и показал, где был найден футляр.
   Лейтенант подозвал бойцов с миноискателями. Пока солдаты «прослушивали» дно и стенки траншеи, пришли все усачи. Мишук собрал их у изгороди.
   - Надо отдать патроны! - предложил он.
   - Конечно! На что они? - поддержала его Катя и, повернувшись к Саньке, сказала: - Соглашайся!
   - Я разве против? - Санька смутился. - Как решим, так и будет…
   - Автомата нет - и патроны ни к чему! - произнес Гриша. - А жалко!
   - Надо было лучше прятать! - воскликнул Вовка. - Под крышей надежнее было - не всякий полезет! Лежал бы и лежал.
   Санька молча проглотил упрек. А Гриша не выдержал. Его давно подмывало выложить ребятам всю правду.
   - Ты не скули! - сказал он Вовке. - Без тебя обидно! Если хочешь знать, я тут виноват! Санька и не дотрагивался до автомата! Это я починил и перепрятал его!
   Все посмотрели на Гришу - не шутит ли он.
   - Ну, знаешь! - начал было Мишук, но не договорил и, возмущенно махнув рукой, пошел в деревню за патронами.
   Когда он вернулся, лейтенант уже знал о патронах. Получив магазины от Мишука, он спросил:
   - Сознайся, парочку патрончиков оставил на память?
   - Ни одного! - сердито ответил Мишук.
   - Ой ли?
   Мишук серьезно посмотрел на лейтенанта, и тому стало неловко.
   - Я к тому спрашиваю, - пояснил он, - что такие игрушки хороших следов не оставляют.
   Лейтенант засучил рукав гимнастерки и показал глубокий рубец повыше локтя.
   Был мальчишкой, задумал зажигательную пульку из гильзы выковырнуть, а она взяла да меня самого ковырнула…
   Обследовав траншею, взвод саперов направился за деревню. Ребята дошли с лейтенантом до тропки, ведущей к болоту.
   - А вдруг они по островинам пойдут и без нас все разузнают? - тревожно сказал Санька.
   - Не пойдут! - сказал Геня Соков. - Я знаю! Лейтенант по карте смотрел и говорил солдатам, а я слушал… «Все болото, - говорит, - никто минировать не стал бы… Будем искать на подступах и по кромке. Ну, и по тропкам, если они сохранились!»
   - Работы на неделю! - огорченно воскликнул Санька.- А то и на две!
   - Хватит гадать! - сказал Мишук. - Вернутся саперы, скажут, что мин нет, - на другой же день возьмем выходной и пойдем в болото! А сегодня - работать! Вчера нагулялись! Пойдем к деду Евсею! Обещали забор починить - надо сделать!
   Пасечник встретил их радушно. Не так нужна была ему помощь, как чье-то присутствие. Он уже заколотил одну дыру. Свежие доски желтели яркой заплатой, но еще много прорех виднелось в ветхом заборе.
   Дед Евсей пошел за сотами, чтобы угостить ребят медом. Воспользовавшись этим, Санька спросил у Мишука:
   - Поговорим с дедом про болото? Может, еще что-нибудь вспомнит…
   - Попробуй! - согласился Мишук. - Ты теперь знаешь, что спрашивать.
   - Дедушка! - начал Санька, когда вернулся пасечник.- А к нам саперы приехали, в болото пошли!
   - Слышал, - сказал старик. - Пускай. Дело доброе.
   - Как думаешь, они все болото пройдут или только по бокам?
   - Вглубь им не пройти - топко.
   - Ты же ходил! Сам рассказывал!
   - Рассказывал, - согласился дед Евсей. - А ты плохо слушал. Я на лыжах ходил.
   - Значит, зимой?
   - Экий ты непонятливый! - добродушно ответил старик. - Не зимой, а летом.
   - На лыжах?
   - На лыжах. Ребята рассмеялись.
   - Шутишь, дедушка! - сказал Вовка.
   Пасечник пошевелил косматыми бровями и пояснил:
   - На лыжах-то не только по снегу ходят. Бывают болотные лыжи - на них не провалишься.
   Болотные лыжи! Это что-то совсем неслыханное. Сема и тот удивился. Ребята долго выпытывали, что это за лыжи, из чего они делаются и как на них ходят.
   Весь день только и разговоров было, что о лыжах. Они казались чудесным ковром-самолетом, который поможет об: следовать болото вдоль и поперек.

НОВАЯ ПРОФЕССИЯ

   Наступило мирное, дружное время. Санька по-прежнему был заводилой. Но он теперь ничего не предпринимал без товарищей, не сердился, когда с ним не соглашались, не заключал тайных союзов.
   Ребята будто повзрослели. Они видели, как их пионерское звено становится хотя и маленькой, но настоящей колхозной бригадой, у которой есть свой особый счет трудовых побед.
   Эти победы были у всех на виду. Например, силосная траншея. Проходя мимо нее, ребята обязательно сворачивали с дороги к силосорезке. Машина неутомимо пережевывала траву, которую подвозили с лугов. Зеленая масса постепенно заполняла траншею. Усачи подолгу следили за работой. Было приятно стоять и смотреть, вспоминая недавнее прошлое. Здесь они, когда с охотой, а когда и без всякого желания, выбрасывали землю, откачивали воду. И не то чтоб не понимали, а просто не старались представить, что получится. А теперь они видели: их труд пошел на пользу людям.
   Придет зима, вскроют траншею и повезут корм на ферму. Летом на будущий год траншея опять будет служить колхозу. И так из года в год. А кто ее вырыл? Они - усачи! Здорово!
   И мост - тоже здорово! Сколько лет прошло, а дед Евсей помнит, что старый мост строил Дима Большаков. Так же долго будут помнить, что новый мост строили мальчишки из Усачей.
   Теперь землекопы и плотники должны были превратиться в электротехников. В наряде, который получил Миша в правлении колхоза, председатель написал в графе «Задание» коротко и многозначительно: «Электрифицировать дом и хозяйственные пристройки агронома тов. Крыльева». На эту работу давалось три дня.
   - Ив один справимся! - сказал Санька.
   - В два, - возразил Мишук. - Гриша и Катя работать не будут - в командировку просятся.
   Санька обиделся.
   - Как для меня, так - командировка!
   - А теперь все для тебя! - внушительно произнес Мишук. - Силосную траншею для дяди копали? Командировка тоже для всех нас, по общему делу.
   - Вместе поедут? Мишук улыбнулся.
   - В разные места.
   Прежде чем приступить к работе, надо было запастись проводом, изоляторами и другим электрооборудованием. Чтобы от основной линии подвести ток к дому Крыльевых, требовалось установить два столба. Весь день ушел на всякие хлопоты. Лишь к вечеру и столбы, и оборудование привезли из Обречья в Усачи. С этой же машиной приехал и Гриша.
   - Приветик! - усмехнулся Санька. - Я думал, тебя в Москву откомандировали.
   - В библиотеке сидел, - ответил Гриша. - Ботанику изучал. Завтра доклад вам сделаю.
   Санька удивился.
   - Мы - за электротехнику, а он - за ботанику взялся!
   - Пригодится… Завтра узнаешь! А Катя вернулась?
   - Нет! Она танцы народов Севера поехала изучать!
   - Совсем не танцы! - Гриша засмеялся. - В соседнем районе геологи работают. Катина мама - тоже геолог. Вот они и поехали вдвоем на консультацию.
   - Ври дальше! - проворчал Санька и, махнув рукой, отошел от Гриши.
   Мальчишки сгрузили оборудование. Уже смеркалось. Мишук сказал, что работать начнут завтра с утра. Геня Соков предложил сбегать к деду Евсею. У него ночевали саперы. И все усачи наперегонки побежали к пасеке.
   Лейтенант встретил ребят шутливым рапортом:
   - Товарищи хозяева болот, лесов и всех окрестностей! За истекшие сутки чрезвычайных происшествий не было!
   Обследована тропа между берегом и камнем с контурами человеческой руки и дальше - между камнем и высоткой, расположенной в болоте, а также сама высота. Обнаружены остатки оборонительных сооружений. Мин нет! Когда мы закончим, - добавил он, - обязательно сходите к камню - посмотрите. Очень любопытно! Надо будет в краеведческий музей сообщить.
   Лейтенант рассказал и об островине. Там саперы нашли обвалившийся блиндаж и две заросшие ячейки для ручных пулеметов. Островина, вероятно, была форпостом партизанского отряда. Нацеленные на единственную тропу, пулеметы надежно охраняли подступы к лагерю, который, наверно, располагался дальше - на других островинах. Они зеленели в глубине болота, но ни одной тропки, ведущей к ним, не было видно. Проход, конечно, существовал, но саперы не стали его искать. Какие там мины! Непроходимая трясина надежно ограждала островины, а минировать тайные тропы, известные лишь партизанам, было неразумно…
   На следующий день с утра Гриша опять ушел в обреченскую библиотеку. Мишук разбил звено на две части. Санька с командой Гени Сокова делали проводку внутри дома, а Сема Лапочкин и сам Мишук должны были вырыть ямы для двух столбов. Но они не успели приступить к делу.
   В деревню въехала машина с надписью на кабине «Геологоразведка». В кузове сидела Катя, придерживая длинную металлическую штангу, торчавшую над задним бортом.
   - Мальчики! Принимайте аппаратуру!
   Усачи высыпали на улицу. Катина мама вышла из кабины, помогла удивленным мальчишкам снять тяжелую штангу и попрощалась с водителем. Машина уехала.
   - Для турника? - спросил Геня Соков, рассматривая четырехметровую штангу.
   - Это бур, - сказала Катина мама.
   - Гажу искать будем! - не вытерпела Катя и взглянула на Саньку. - Помнишь, ты про гажу у Гриши спрашивал? Теперь найдем - мама поможет!
   Никто из мальчишек ничего определенного про гажу не знал, а Санька впервые это слово услышал от отца. Пришлось Катиной маме прочитать ребятам короткую лекцию про агротехническую руду, необходимую для удобрения кислых почв.
   Санькин отец был прав. Привозная гажа стоила довольно дорого - от трех до четырех рублей за тонну. Стоимость складывалась из расходов на разведку, добычу и доставку этого удобрения. Если бы гажу удалось найти поблизости от колхоза, а еще лучше - на его территории, ее цена была бы невелика - копейки за тонну.
   Катина мама сказала, что гажа похожа на толченый мел. Чаще всего она встречается около болот, ручьев и озер. Но гажа не лежит на поверхности. Нужно заглянуть в глубь земли метра на три. Вот для чего требовался бур, который привезли от геологов.
   - Дали на две недели! - предупредила Катина мама.
   - А мы сегодня и начнем! - воскликнул Санька. - Электричество - потом!
   Мишук покачал головой.
   - У нас наряд.
   - Дом-то мой! - возразил Санька. - Поживем еще две недели без света!
   Но звеньевой был неумолим.
   - Хоть бы попробовать! - с огорчением произнес Санька. Попробовать хотелось всем. И тогда решили пробурить скважину там, где будет яма для столба.
   Бур с крепким черпачком-ложкой на нижнем конце установили вертикально. Санька и Сема взялись за ручки - жимки - и стали крутить штангу. Ложка сразу же погрузилась в мягкую почву. И вся штанга, как огромный винт, стала углубляться в землю.
   Первый метр бур преодолел легко. Потом штанга пошла тяжелее. Саньку подменил Мишук. Только Сема продолжал поворачивать жимки без отдыха. Бур на три метра ушел вниз.
   - Хватит, мальчики! - сказала Катина мама. - Не тратьте силы зря. У вас впереди много скважин.
   Штангу вынули. В ложке был чистый красноватый песок. Сема растер его на ладони, понюхал.
   - Песок.
   - Будет и гажа! - уверенно заявил Санька.
   - Будет! - воскликнула Катя.
   - Возможно, - ответила мама.
   Бур внесли в сени Санькиного дома и больше не отвлекались. Весь день прикрепляли к стенам изоляторы, сверлили отверстия для электрических проводов, ставили выключатели, розетки, привешивали патроны для ламп. Вечером с помощью взрослых установили столбы. Работы хватило и на половину следующего дня.
   Часа в четыре из Обречья приехал на велосипеде монтер. Внимательно проверил проводку, похвалил ребят и, забравшись на столб, подключил Санькин дом к общей электрической линии.
   Было еще светло, но мальчишки зажгли в доме все лампы. Им казалось, что они никогда не видели такого яркого электрического света. Даже Гриша, который только что вернулся из библиотеки с какой-то книгой, прибежав к ребятам, забыл на минуту о своем открытии и вместе со всеми восторженно щелкал выключателями.
   Когда радостное волненье улеглось, он положил книгу на стол, сел и гордо сказал:
   - Я тоже не валял дурака! Слушайте! - Гриша откашлялся и начал читать: «Он заметил, что нога его, опускаясь в грязь, сейчас же собирает туда, в ямку, воду. Так и каждый человек, проходя по тропе, спускал воду из мха пониже, и оттого на осушенной бровке, рядом с ручейком тропы по ту и другую сторону, аллейкой вырастала высокая сладкая трава…»
   - Ты в затейники записался? - насмешливо спросил Санька. - Долго эта декламация продолжаться будет?
   - Сейчас кончаю! - ответил Гриша и повторил последнюю фразу: - «…аллейкой вырастала высокая сладкая трава бе-ло-ус».
   - Что? - воскликнул Санька.
   Гриша даже не посмотрел на него и продолжал читать:
   - «По этой… траве можно было далеко впереди себя понять, где проходит тропа человеческая…»
   - Как ты догадался? - восхищенно спросил Санька.
   - Читал когда-то. Потом забыл, - сказал Гриша. - А все-таки в голове что-то осталось… Я белоусом бредить даже начал - все вспоминал, где слышал это слово. Ну и нашел! Это у Пришвина!
   - Покажи!
   Гриша протянул книгу, но в это время стекла в окнах тревожно зазвенели.
   Взрыв услышали не только в Усачах, но и во всем колхозе. Люди насторожились. Вспомнив о саперах, каждый пожелал им счастливого возвращения.
   Звено Мишука примчалось на пасеку в полном составе. Час прождали ребята, и он показался им бесконечным. Но вот из леса долетела походная песня. Запевала выводил знакомые слова о полевой почте.
   Дед Евсей широко и радостно улыбнулся, а ребята наперегонки бросились к лесу.
   - Товарищи хозяева болот, лесов и всех окрестностей! Взвод выполнил поставленную задачу! Путь открыт! Смело ходите по свей земле! - торжественно отрапортовал лейтенант и добавил: - Только в трясину не лезьте и на клыки кабанам не попадайтесь!
   Подробности ребята узнали уже на пасеке. Еще несколько дней назад саперы обнаружили в Болотнянке немецкий танк. Лейтенант поручил двум солдатам обследовать затонувшую машину, а остальные бойцы продолжали прочесывать лес и болото.
   Танк весь был под водой, и только ржавый ободок откинутой крышки верхнего люка выходил на поверхность. Десятки раз ныряли саперы вокруг танка. Они работали на ощупь в темной воде и выяснили, что в танке лежит почти весь боекомплект, а один снаряд даже загнан в ствол пушки.
   Посоветовались и решили взорвать танк со всеми снарядами прямо в речке. Этот взрыв и слышали колхозники расположенных вблизи деревень.
   - Но мы не до конца довели дело, - сказал лейтенант. - Надеемся, что вы закончите.
   Ребята недоверчиво заулыбались.
   - Вполне серьезно! - подчеркнул лейтенант. - Железа там осталось - тонны! И на берег выбросило, и в воде есть… Будет время, запрягите лошадку - и туда! Место найдете - не маленькие! О том, что металлолом нужен заводам, вы лучше меня знаете.
   Саперы уехали. Запрет с леса и болота за Усачами был снят.
   В тот же вечер Иван Прокофьевич подошел к штабу усачей, в котором проходило очередное совещание, и крикнул:
   - Принимайте стройматериалы!
   Ребята выскочили в огород. Парторг снял с плеча четыре доски и пояснил:
   - Это для лыж. Попробуйте! Если подойдет древесина, получите на всех.

ЛЫЖИ

   - Гренадеры, смирно! - Так дед Евсей встретил, ребят, когда они на следующий день пришли с досками на пасеку.- Кончилась ваша вольница! Я теперь генерал над вами!
   Мальчишки подхватили шутку и закричали:
   - Маршал!
   - Генералиссимус!
   Старик довольно погладил усы.
   - Ладно, - сказал он. - Не генерал и не маршал… Я старшина! Это поважней любого генерала!
   Пасечник словно помолодел за последние недели. Он сменил потерявшую цвет рубаху на новую гимнастерку, которую подарил ему командир взвода саперов. Дед Евсей и сам мог бы купить себе любую одежду, но не считал это нужным. Другое дело - подарок! Значит, оценили человека! И хотя гимнастерка была великовата, старик носил ее с удовольствием и, ложась спать, аккуратно расправлял складки, заутюженные еще на фабрике.
   За гостеприимство саперы наградили бы деда Евсея и брюками, но во всем взводе не нашлось новых, а поношенные дарить не хотелось. Из-под новенькой гимнастерки у старика вылезали заляпанные воском и медом мешковатые штаны.
   Одернув гимнастерку, дед Евсей спросил у ребят:
   - С Иваном Прокофьевичем говорили?
   - Говорили! - ответил Мишук.
   - Все узнали?
   - Все! Только кто еще с нами пойдет, - он не сказал. Не решено окончательно… Ты не слышал, дедушка?
   - Кого назначат - тот и пойдет, - уклончиво сказал старик. - Вот меня назначили - и иду! Потому - приказ!… И не пошел бы, а иду потеху вам справлять. И что с вами возятся? Помню, когда мне двенадцать было…
   - Дедушка! - перебил старика Вовка, зная, что сейчас пойдут бесконечные воспоминания. - Ведь утонем в болоте без тебя!
   Пасечник посмотрел на благообразную Вовкину рожицу. На ней не было и тени каких-то других, невысказанных мыслей.
   - Что верно, то верно! - произнес польщенный старик. Любил дед Евсей чувствовать, что он нужен людям, что без него нельзя обойтись. Хорошее чувство, светлое! Как раз оно и заставило уступить Ивану Прокофьевичу, который попросил пасечника возглавить поход по болотным тропам. Не стариковское это дело, но раз просят, значит, надо забыть о больной пояснице и о ногах, которые ноют по ночам. И пасечник согласился, проворчав почти то же самое, что и ребятам:
   - И что ты с ними возишься, баловство разводишь? Помню, когда мне лет двенадцать…
   Иван Прокофьевич был более терпелив, чем мальчишки. Он выслушал старика до конца и сказал:
   - Евсей Митрич, давай тогда вернемся к прошлому! Согласен? Оденем наших парней в домотканые рубахи и…
   - Это зачем? - возмутился пасечник.
   - Вот и я говорю: зачем? И не баловство мы разводим! Это поощрение за хорошую работу! Ребята-то у нас молодцы, умельцы! И поощрение им потому не простое, а хитрое, с начинкой. Болото - это не парк для прогулок. Сходят - и еще кой-чему научатся, а ты вроде учителя будешь. Хотя бы лыжи, о которых ты говорил… Их еще сделать надо! Вот оно какое баловство получается!
   «Лыжная фабрика» открылась под навесом, где старик мастерил новые и ремонтировал старые ульи. Первую доску он обстругал сам. Ребята стояли вокруг и внимательно смотрели.
   - Уме-ельцы! - ворчал дед, вспоминая разговор с Иваном Прокофьевичем. - Вы мне рубанок да стамеску научитесь в руках держать!
   Старик не пользовался никакими измерительными инструментами. Левый глаз и толстый, как маленькое копытце, ноготь на большом пальце заменяли ему и линейку, и циркуль, и карандаш. Ногтем он делал пометки, проводил прямые и закругленные линии. Объяснял отрывисто, но понятно.
   - Болотная лыжа пошире снежной должна быть. И короче: лишняя длина ни к чему. По мху шибко не побежишь! Шагать надо, а не ехать. Носок загнуть покруче. С малым носом обязательно зацепишься. А как зацепишься, - своим носом в болото уткнешься!