Современные средства связи превратили нас в людей крайне зависимых, так как мы не просто пользуемся, но также питаемся их преимуществами. Попробуйте отобрать телефон у того, кто ежедневно живет с ним более десяти лет. Стресс может повергнуть такого человека в состояние невменяемости.
Хотя сегодня в любой точке земного шара можно слушать или видеть прямую трансляцию футбольного матча из Бразилии, наше сознание постоянно находится под угрозой ненадежности существующего информационного поля. Мы чувствуем, насколько все сопливо. Известно, что в момент ядерного удара девяносто процентов средств связи будет потеряно. Даже если не учитывать эти крайности, сохранность накопленной информации не согласуется со степенью ее важности для нас. Каменные скрижали Моисея и могильные плиты на кладбищах в любой момент могут оказаться единственным источником информации для тех, кто не только писать, но даже читать разучился. Нашим потомкам будет легче вспомнить события древних эпох, чем происшествия недавнего прошлого.
Купаясь в океанах информации, мы утратили понятие главного и важного. Несмотря на то что количество писателей резко возросло, число пишущих людей стремительно сократилось. Соответственно сократилось и количество активно мыслящих индивидуумов. Мы потрясаем пространство бытовой функциональной речью и не можем связать двух слов там, где это действительно нужно. Одна киевская писательница задалась уместным вопросом: что останется после нас, кроме обрывков телефонных проводов? Дневниковые записи современного человека, как правило, состоят из пометок: кому позвонить и с кем нужно встретиться. О личных восприятиях, чувствах, оценках и выводах никто не упоминает.
В древнегреческой мифологии больше конкретной информации, чем в наших телевизионных интервью. Народы, сохраняющие традицию устной передачи информации из поколения в поколение, находятся в более выгодном положении. Независимо от внешних событий, они постоянно владеют сжатыми формами приоритетных знаний. Столетиями повторяя одно и то же слово в слово, они создали неразрушаемый банк информации, где носителем и передатчиком может быть только сам человек. Коллективное владение такой информацией не допускает возможности ее искажения.
Неужели нам стоило преодолевать огромный путь от передачи устного эпоса до спутниковой связи, чтобы однажды снова оказаться в гостях у старого чукчи, который помнит имена всех своих предков и запросто может поведать о главном?
Бремя грешников
Приказано долго не жить!
Мысли застрявшего в лифте
Хотя сегодня в любой точке земного шара можно слушать или видеть прямую трансляцию футбольного матча из Бразилии, наше сознание постоянно находится под угрозой ненадежности существующего информационного поля. Мы чувствуем, насколько все сопливо. Известно, что в момент ядерного удара девяносто процентов средств связи будет потеряно. Даже если не учитывать эти крайности, сохранность накопленной информации не согласуется со степенью ее важности для нас. Каменные скрижали Моисея и могильные плиты на кладбищах в любой момент могут оказаться единственным источником информации для тех, кто не только писать, но даже читать разучился. Нашим потомкам будет легче вспомнить события древних эпох, чем происшествия недавнего прошлого.
Купаясь в океанах информации, мы утратили понятие главного и важного. Несмотря на то что количество писателей резко возросло, число пишущих людей стремительно сократилось. Соответственно сократилось и количество активно мыслящих индивидуумов. Мы потрясаем пространство бытовой функциональной речью и не можем связать двух слов там, где это действительно нужно. Одна киевская писательница задалась уместным вопросом: что останется после нас, кроме обрывков телефонных проводов? Дневниковые записи современного человека, как правило, состоят из пометок: кому позвонить и с кем нужно встретиться. О личных восприятиях, чувствах, оценках и выводах никто не упоминает.
В древнегреческой мифологии больше конкретной информации, чем в наших телевизионных интервью. Народы, сохраняющие традицию устной передачи информации из поколения в поколение, находятся в более выгодном положении. Независимо от внешних событий, они постоянно владеют сжатыми формами приоритетных знаний. Столетиями повторяя одно и то же слово в слово, они создали неразрушаемый банк информации, где носителем и передатчиком может быть только сам человек. Коллективное владение такой информацией не допускает возможности ее искажения.
Неужели нам стоило преодолевать огромный путь от передачи устного эпоса до спутниковой связи, чтобы однажды снова оказаться в гостях у старого чукчи, который помнит имена всех своих предков и запросто может поведать о главном?
Бремя грешников
Если мальчик любит труд, он серьезно болен. Только извращенцы могут воспевать трудовые подвиги. Здоровым, набожным людям такое на ум не приходит. Не зря в монастырях слово “работа” заменяют словом “послушание”, потому что всякий труд — это бремя грешников.
Избавление надо выстрадать. Если вам не скучно ковыряться в земле, барахтаться в солидоле, кормить свиней, лепить конную статую или родину-мать — значит вы еще не созрели.
Развитой человек работает, зевая. Тотальная беспробудная лень — характерный признак его утонченной сути. Ведь лень — это не стремление к праздности, а личное отношение к суетному. Народная поговорка “Не бери дурного в голову, а тяжелого — в руки” удачно перекликается с библейскими назиданиями: “Все — суета и томление духа”, “Что пользы человеку от всех трудов его?..”
Но, к сожалению, святого тунеядства в природе не встретишь. Каждый надрывается по-своему. Бомжи собирают бутылки, альфонсы “бомбят” старушек, политики брызгают слюной, художники изводят краски, а проститутки — губную помаду. В общем, бездельничать нам не дано. Даже ковыряние в носу требует усилий.
В свое время древние спартанцы догадались, что активная работа — это признак человеческой слабости, результат его нездоровых желаний и смятения порабощенного духа. Чтобы хоть как-то приблизиться к совершенству, они максимально сократили количество поводов для бессмысленного труда. Свободным гражданам Спарты позволялось увлекаться только застольными беседами, пением, танцами и войной.
Когда один спартанец посетил Афины и узнал, что там кого-то осудили за праздность, он попросил показать ему человека, осужденного “за любовь к свободе”! Плутарх писал: “...Вместе с деньгами исчезли в Спарте всякие тяжбы, ни корысти, ни бедности там не стало. Простота жизни имела своим следствием беззаботность. Быть спартанцем — значит заниматься философией, нежели гимнастикой”. В какой-то мере спартанцы научились грамотно лениться. Но это нечто искусственное. Можно достигнуть социального равенства, но разве возможно добиться равенства лени?!
Врачи утверждают, что лень — это физиологическая регуляция, то есть своеобразная защитная реакция организма. Ее следует рассматривать как некий психологический паралич, призванный обезопасить человека от разрушительного воздействия определенных видов труда. Может быть, так оно и есть. Однако иному легче умереть, чем заниматься продажей редиски. Лень способна довести человека до крайности, уничтожив элементарный инстинкт самосохранения. Такие случаи известны.
Скорее всего, это явление можно трактовать как результат внутреннего отречения от ложных ценностей. Когда в сознании индивидуума постепенно сужается зона интересов, он автоматически теряет способность к универсальной энергетической мобилизации. Чем сложнее человек, тем уже диапазон его возможностей. То есть качество заменяет количество. Тот, кто раньше всех обленился ходить пешком, первым сел на лошадь. Чтобы не таскать воду коромыслом, лентяи придумали водопровод. По сути весь технический прогресс — это истерика лентяев, не умеющих распыляться на ерунду. Кто-то из немцев сказал: “Если ваш сотрудник способен часами сидеть без движения и затуманенным взглядом смотреть прямо перед собой — немедленно повышайте его в должности, потому что в это время он ДУМАЕТ, а в остальное — действует”.
Трудолюбивый человек в силу своей примитивности не способен пережигать энергию в топках сосредоточенного разума. Только ежедневная трудоемкая суета, направленная в пустоту, помогает ему поддерживать иллюзию осмысленного существования и собственной значимости.
Трудолюбивый — очень опасное существо. Его угрожающая активность должна быть обусловлена любой абсурдной целью, иначе разразится невиданная духовная катастрофа. А что вдруг произойдет с трудолюбивым парнем, когда он все же постелит у себя в доме дубовый паркет? Да он просто спятит от потери смысла жизни! Поэтому для такой публики периодически устраиваются землетрясения, революции и мировые войны. Это помогает на какое-то время отвлечь озабоченных трудяг и заметно подсократить их численность. К несчастью, примитивные виды имеют склонность быстро размножаться и легко восстанавливают утраченное поголовье.
Ленивые интеллектуалы буквально заморочили себя созданием новейших вооружений и диких социальных проектов. Великий лентяй и гуманист по имени Ленин создал страну, напоминающую гигантское беличье колесо, в которой трудяги куда-то все время бегут, но к дубовому паркету никак не доберутся. При этом, чтобы лентяи не вздумали навязать трудящимся вредные бетономешалки и таинственный колокольный звон, их периодически отстреливали. Чего не сделаешь ради трудовой гармонии!
Несмотря на все усилия, критическая масса лентяев все-таки превзошла допустимую норму, тотчас разрушив совершенное общество свободного труда. Чем все это закончится, можно только гадать.
Есть утешительная надежда, что рано или поздно эволюция прозревшего лентяя закончится полным пониманием слов Христа: “Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец Ваш небесный питает их...” “Не заботьтесь о завтрашнем дне...” “Ищите прежде Царство Божия и правды Его”. Развитой лентяй имеет шанс понять, что Бог любит не работящих, а доверчивых, умеющих радоваться не трудам своим, а послушанию. Потому что в пределах Вселенной трудится только ОДИН. Для всех же остальных работа — всего лишь пустой сон...
Пробуждение обязательно наступает, но для каждого в свой час. Когда живущий на земле однажды наиграется бессмысленным, придет великая, мудрая лень и превратит обезьяну в человека.
Избавление надо выстрадать. Если вам не скучно ковыряться в земле, барахтаться в солидоле, кормить свиней, лепить конную статую или родину-мать — значит вы еще не созрели.
Развитой человек работает, зевая. Тотальная беспробудная лень — характерный признак его утонченной сути. Ведь лень — это не стремление к праздности, а личное отношение к суетному. Народная поговорка “Не бери дурного в голову, а тяжелого — в руки” удачно перекликается с библейскими назиданиями: “Все — суета и томление духа”, “Что пользы человеку от всех трудов его?..”
Но, к сожалению, святого тунеядства в природе не встретишь. Каждый надрывается по-своему. Бомжи собирают бутылки, альфонсы “бомбят” старушек, политики брызгают слюной, художники изводят краски, а проститутки — губную помаду. В общем, бездельничать нам не дано. Даже ковыряние в носу требует усилий.
В свое время древние спартанцы догадались, что активная работа — это признак человеческой слабости, результат его нездоровых желаний и смятения порабощенного духа. Чтобы хоть как-то приблизиться к совершенству, они максимально сократили количество поводов для бессмысленного труда. Свободным гражданам Спарты позволялось увлекаться только застольными беседами, пением, танцами и войной.
Когда один спартанец посетил Афины и узнал, что там кого-то осудили за праздность, он попросил показать ему человека, осужденного “за любовь к свободе”! Плутарх писал: “...Вместе с деньгами исчезли в Спарте всякие тяжбы, ни корысти, ни бедности там не стало. Простота жизни имела своим следствием беззаботность. Быть спартанцем — значит заниматься философией, нежели гимнастикой”. В какой-то мере спартанцы научились грамотно лениться. Но это нечто искусственное. Можно достигнуть социального равенства, но разве возможно добиться равенства лени?!
Врачи утверждают, что лень — это физиологическая регуляция, то есть своеобразная защитная реакция организма. Ее следует рассматривать как некий психологический паралич, призванный обезопасить человека от разрушительного воздействия определенных видов труда. Может быть, так оно и есть. Однако иному легче умереть, чем заниматься продажей редиски. Лень способна довести человека до крайности, уничтожив элементарный инстинкт самосохранения. Такие случаи известны.
Скорее всего, это явление можно трактовать как результат внутреннего отречения от ложных ценностей. Когда в сознании индивидуума постепенно сужается зона интересов, он автоматически теряет способность к универсальной энергетической мобилизации. Чем сложнее человек, тем уже диапазон его возможностей. То есть качество заменяет количество. Тот, кто раньше всех обленился ходить пешком, первым сел на лошадь. Чтобы не таскать воду коромыслом, лентяи придумали водопровод. По сути весь технический прогресс — это истерика лентяев, не умеющих распыляться на ерунду. Кто-то из немцев сказал: “Если ваш сотрудник способен часами сидеть без движения и затуманенным взглядом смотреть прямо перед собой — немедленно повышайте его в должности, потому что в это время он ДУМАЕТ, а в остальное — действует”.
Трудолюбивый человек в силу своей примитивности не способен пережигать энергию в топках сосредоточенного разума. Только ежедневная трудоемкая суета, направленная в пустоту, помогает ему поддерживать иллюзию осмысленного существования и собственной значимости.
Трудолюбивый — очень опасное существо. Его угрожающая активность должна быть обусловлена любой абсурдной целью, иначе разразится невиданная духовная катастрофа. А что вдруг произойдет с трудолюбивым парнем, когда он все же постелит у себя в доме дубовый паркет? Да он просто спятит от потери смысла жизни! Поэтому для такой публики периодически устраиваются землетрясения, революции и мировые войны. Это помогает на какое-то время отвлечь озабоченных трудяг и заметно подсократить их численность. К несчастью, примитивные виды имеют склонность быстро размножаться и легко восстанавливают утраченное поголовье.
Ленивые интеллектуалы буквально заморочили себя созданием новейших вооружений и диких социальных проектов. Великий лентяй и гуманист по имени Ленин создал страну, напоминающую гигантское беличье колесо, в которой трудяги куда-то все время бегут, но к дубовому паркету никак не доберутся. При этом, чтобы лентяи не вздумали навязать трудящимся вредные бетономешалки и таинственный колокольный звон, их периодически отстреливали. Чего не сделаешь ради трудовой гармонии!
Несмотря на все усилия, критическая масса лентяев все-таки превзошла допустимую норму, тотчас разрушив совершенное общество свободного труда. Чем все это закончится, можно только гадать.
Есть утешительная надежда, что рано или поздно эволюция прозревшего лентяя закончится полным пониманием слов Христа: “Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец Ваш небесный питает их...” “Не заботьтесь о завтрашнем дне...” “Ищите прежде Царство Божия и правды Его”. Развитой лентяй имеет шанс понять, что Бог любит не работящих, а доверчивых, умеющих радоваться не трудам своим, а послушанию. Потому что в пределах Вселенной трудится только ОДИН. Для всех же остальных работа — всего лишь пустой сон...
Пробуждение обязательно наступает, но для каждого в свой час. Когда живущий на земле однажды наиграется бессмысленным, придет великая, мудрая лень и превратит обезьяну в человека.
Приказано долго не жить!
“Здоровый образ жизни” — понятие социальное.
Если в вашем здоровье никто не нуждается, у вас его не будет. В данном случае исключения прекрасно подтверждают правило. В период расцвета древнегреческой цивилизации исключением был нездоровый человек. Своим существованием он противоречил социальному заказу античного общества и вряд ли мог занимать в нем достойное положение.
Культ здоровья в античной Греции зашел так далеко, что его эталоны до сих пор остаются непревзойденными. Если сегодня на Олимпийских играх побеждают измученные анаболиками монстры, то в Древней Греции чемпионом мог стать обычный пекарь или башмачник. Стоит заметить, что некоторые рекорды греческих пекарей не сумели превзойти даже самые великие спортсмены современности.
Cегодня большой спорт имеет весьма отдаленное отношение к реальной общественной пользе. Это скорее придаток политизированной индустрии зрелищ, способный приносить пользу коммерческую. Неудивительно, что многие современные рекордсмены представляют собой скопище болезней, приобретенных в погоне за рекордом.
Афинские пекари тоже мечтали о рекордах. Но эти рекорды демонстрировали действительный уровень физического совершенства общества в целом. Конечно, профессиональные спортсмены были и в Древней Греции, но эти люди выступали в качестве достижимого образца, на который равнялись все. Подчеркиваю, РАВНЯЛИСЬ, а не глазели. Физическое совершенство было неотъемлемой частью греческой социальной идеологии и религиозного мировоззрения. Все спортивные состязания увязывались с религиозными культами и празднествами.
В красивом теле греки видели вместилище здоровой души, своеобразное воплощение божественной гармонии. Здоровый образ жизни и хорошая физическая форма граждан были надежным залогом государственной безопасности греческих полисов. Всеобщая воинская повинность требовала солидных физических ресурсов от каждого свободного члена общества. В то же время здоровье рабов было залогом материального благополучия, имело реальную ощутимую цену.
Идее здорового образа жизни и физического совершенства служили искусство, литература, религия, государственная пропаганда и общественное мнение. Исключения подвергались порицаниям и гонениям.
Уже в древнем риме здоровье не было всеобщим достоянием Оно превратилось в товар, который обслуживал потребности ожиревшего общества. Непрестижность воинской службы и материальные затруднения, вызванные расточительством, превратили римскую профессиональную армию в скопище варварских легионов, не способных защитить обленившихся граждан Римской империи. Разврат, чревоугодие, пьянство, разрушительная изнеженность и нездоровый комфорт сделались нормой римской цивилизации, идеалом благополучия.
Христианизация принесла другие ценности, в том числе и специфическое отношение к здоровому образу жизни. Христианская пропаганда различных ограничений имела исключительно религиозный характер. Не развитие, а умерщвление плоти представлялось надежным путем к духовному совершенству. Болезни, увечья и физические страдания выступали в качестве заслуженных духовных испытаний, укрепляющих веру.
Относительно хорошие физические данные сделались приоритетом феодального клана, сохранявшего монополию на воинское искусство. Но в целом здоровый образ жизни в средневековом обществе был невостребованным. Средняя продолжительность жизни европейцев в этот период была феноменально низкой.
Серьезный социальный спрос на всеобщее здоровье и здоровый образ жизни впервые после долгого перерыва появился только в двадцатом веке в тоталитарных государствах, а именно, в нацистской Германии и Советском Союзе. Оба эти государства противопоставляли себя всему миру. Масштабы решаемых задач требовали колоссальных ресурсов здоровой человеческой массы..
Гитлер и Сталин не развешивали плакатов о вреде курения и пользе нарзана. Вопрос решался потрясающе просто: советские и германские институты пропаганды развернули мощную психическую атаку на сознание нации. Все существующие средства массовой информации изо дня в день внушали: “Только истинный ариец может быть высшим образцом человеческой породы”. Аналогично: “Только советский строй позволяет человеку достичь наиболее гармоничного развития”.
Весь окружающий мир изображался в виде уродливой, неполноценной, агрессивной, варварской массы, жаждущей уничтожить источник истинного совершенства.
Германские скульпторы, художники, кинорежиссеры, композиторы и писатели общими усилиями создали образ могучего, мускулистого титана, живущего в каждом немецком солдате, рабочем или ребенке. Немецкая женщина изображалась матерью белого бога, способной рожать только здоровых наследников тысячелетнего рейха.
Рисуя радужные перспективы мирового господства, нацистская пропаганда так построила систему внушения, что немецкий гражданин уже не мог представить себя больным. О каких болях в организме могла идти речь, когда все население рейха садится в танки, самолеты и подводные лодки.
В таких условиях назваться больным было равносильно признанию себя евреем или саботажником.
Большая работа требовала серьезной подготовки. Массовые занятия спортом в Германии стали естественным явлением. Произошло чудо: в кратчайшее время немцы на глазах у всего мира превратились в спортивную нацию, где на здоровье почти не жаловались. В этих условиях организованная германская медицинская машина легко проводила любые массовые профилактические мероприятия.
Та же картина наблюдается в СССР. Строитель коммунизма не мог жаловаться на печень. Шеренги марширующих девушек дышали здоровьем, силой, полной готовностью работать на стройке, в забое, прыгать с парашютом, стрелять из винтовки, рожать красивых, честных и, главное, здоровых коммунистов.
Всеобщий психоз трудовых подвигов, романтика покорения воздушного пространства, стремление быть не хуже идеализированных образов, а значит, “быть готовым к труду и обороне” дали ошеломляющие результаты. На культурную арену были выставлены образы здоровых, несгибаемых, счастливых людей, увлеченных учебой, трудом, спортом.
В местах наибольшего скопления людей стояли статуи девушек с веслами, серпами, отбойными молотками, авиаторскими шлемами, спортивными обручами и мячиками.
Государственные праздники отмечались впечатляющим шествием мускулистой молодежи, пропагандирующей все возможные виды спорта. В майках и трусах “ворошиловские стрелки” обоих полов шагали с винтовками наперевес, угрожая всему частному, мелкому и нездоровому.
Общее состояние здоровья населения в предвоенные годы достигло такого уровня, что процент больных призывного возраста был чуть ли не самым низким в мире, исключая Германию. Примечательно, что параметры, по которым браковали довоенных призывников, в сравнении с сегодняшними нормами выглядят просто смешно. Неудивительно, что летчик Маресьев, несмотря ни на что, остался в живых и без обеих ног продолжал громить врага. Помните главную установку: “Ты же советский человек”.
После войны ситуация потихоньку изменилась. Смерть Сталина и хрущевская оттепель повысила “грамотность” населения.
Созданная система социальной защиты и здравоохранения сделала здоровье невыгодным и обременительным.
Советские врачи, приобретая высокую квалификацию, параллельно превращались в чиновников, выдающих больничные листы, своего рода индульгенцию на бесплатный отдых. Дармовые курорты, санатории, дома отдыха, профилактории быстро заполнялись больными трудящимися.
Уважающий себя человек, не желающий быть крайним среди строителей сомнительного “светлого будущего”, Активно начал болеть. Теперь в сознании людей здоровый образ жизни складывается из скучных рекомендаций всеми любимого журнала “Здоровье”.
Если до войны юноши и девушки гордо носили значки своих спортивных успехов, то сейчас престижно иметь справку, освобождающую от урока физкультуры. В своих рефлексах дети равнялись на родителей. Всеобщая внутренняя установка на развитие выгодных хронических заболеваний быстро принесла свои результаты. Детские поликлиники завели толстые истории болезней, позволяющие избежать не только физкультуры, но также службы в армии, принудительных колхозных отработок и неприятных общественных нагрузок. Чем больше в стране создавали больничных коек, тем больше появлялось больных.
Правящий режим взахлеб хвастался количеством возведенных больниц и бесплатным медицинским обслуживанием. Разговоры о болячках сделались излюбленным занятием многих. Дети научились рассуждать на эту тему не хуже стариков. Человек, гордящийся своим здоровьем, стал редкостью и выглядел глупым сектантом. Из-за нехватки здоровых призывников казармы Советской Армии заполнились откровенно хилыми и больными солдатами.
Перестройка застала население врасплох. Привычка болеть противоречила стремительной инфляции, превратившей больничный лист в мусор. Просьбы о помощи заполнили газетные полосы. Врачи больше не желают влачить жалкое существование и требуют ощутимой благодарности за труд. Быть бедным опасно не только для здоровья, но и для жизни. Там, где много платят, больных не держат. Оплата по первому больничному листу запросто может стать последней. Совершенно очевидно: в обществе появился буржуазный заказ на здоровье. Но он носит слишком частный характер.
Истинным образцом буржуазной прерогативы здорового образа жизни можно считать США. Основные установки традиционны: американец — главный защитник мировой демократии; американец — самый сильный, ловкий, честный, справедливый; зубы американца — самые красивые; американское тело не пробивается пулей; американские женщины не уступают в совершенстве мужчинам, их семьи здоровы, богаты, многодетны. Страна поддалась внушению и стала здоровой. Повальное увлечение спортом выглядит естественно. Американцу интересно жить, и он живет долго. Все, что может улучшить здоровье человека, приносит здесь колоссальные прибыли.
Америка создала новую мировую империю. Империю американского превосходства. Имперский комплекс полноценности обслуживает сам себя: американец здоров, потому что он — американец.
На этом фоне украинское заупокойное нытье о вымирании нации и чернобыльской безысходности выглядит провокацией к самоуничтожению. Все, кто пошустрее, воруют деньги на будущее лечение. “Новые украинцы”, в большинстве своем люди хамского происхождения, дразнят население дорогими зубами, упитанным видом и способностью оплатить все. Этим людям не страшно заболеть или умереть: в любом случае, им доступно самое лучшее. Чтобы больные голодранцы помнили об этом, уважающий себя состоятельный человек на глазах у завистливой общественности обязательно отправит в Германию чью-то безнадежно больную девочку. Сигнал понятен: нищие могут сострадать только себе.
Ощущение всеобщей несостоятельности, убожества, беспросветной “шароварной” глупости непрерывно нагнетается средствами массовой информации. Комплекс неполноценности имеет способность к саморазвитию. Мы поверили в свою непривлекательность. И автоматически голосуем за физически непривлекательного человека. Лицо государства должно соответствовать нашему представлению о самих себе. Ежедневно любуясь своим выбором, мы внушаем себе, что ничего лучшего у нас нет и быть не может.
Правительство в целях самозащиты проводит активную политику всеобщего “опускания”. В толпу заброшен коварный лозунг: “Маємо тє, що маємо”. Что в переводе значит: украинец больной, потому что он — украинец. Лишенный убедительных, здоровых идеалов, стремясь к частному успеху в пространстве ущербного менталитета, правящий клан генерирует соответствующие установки:
“Сопротивляться бесполезно: у нас все дураки” и так далее. Результаты подобных установок видны повсюду. Все плачет, стонет, завывает, ноет. Говорят, что это в традиции национального фольклора. Может быть... Но последний кошевой атаман Войска Запорожского умер в возрасте 113 лет. Это тоже была традиция...
Мы с удовольствием избавились от своих достоинств и полюбили свою ничтожность. Почему мы так часто и громко говорим о своем европейском происхождении? Потому что не верим в это. В нелепой и смешной форме мы не стесняемся доказывать всему миру, что украинцы тоже люди. Hам очень хочется чужого бесплатного уважения, потому что самих себя мы уважать разучились. Hет оснований. Повод для самоуважения надо оплачивать. Hо желать дорогого товара — дело не хамское, а царское.
Вдумаемся, что может быть общего между общинами греческих полисов, нацистской Германией, сталинским режимом и американской демократией? Только одно. Hаличие ясной цели, способной подавить вредные свойства индивидуализма. Обобществленное самолюбие — лучшее средство обретения высшего “я”.
Hе существует большего идиотизма, чем вера в “новую” экономическую программу. Вера — движение духовного. А духовное не нуждается в экономических программах, западных инвестициях и “споживчих кошиках”. Духовное требует красивых идеалов.
Если в вашем здоровье никто не нуждается, у вас его не будет. В данном случае исключения прекрасно подтверждают правило. В период расцвета древнегреческой цивилизации исключением был нездоровый человек. Своим существованием он противоречил социальному заказу античного общества и вряд ли мог занимать в нем достойное положение.
Культ здоровья в античной Греции зашел так далеко, что его эталоны до сих пор остаются непревзойденными. Если сегодня на Олимпийских играх побеждают измученные анаболиками монстры, то в Древней Греции чемпионом мог стать обычный пекарь или башмачник. Стоит заметить, что некоторые рекорды греческих пекарей не сумели превзойти даже самые великие спортсмены современности.
Cегодня большой спорт имеет весьма отдаленное отношение к реальной общественной пользе. Это скорее придаток политизированной индустрии зрелищ, способный приносить пользу коммерческую. Неудивительно, что многие современные рекордсмены представляют собой скопище болезней, приобретенных в погоне за рекордом.
Афинские пекари тоже мечтали о рекордах. Но эти рекорды демонстрировали действительный уровень физического совершенства общества в целом. Конечно, профессиональные спортсмены были и в Древней Греции, но эти люди выступали в качестве достижимого образца, на который равнялись все. Подчеркиваю, РАВНЯЛИСЬ, а не глазели. Физическое совершенство было неотъемлемой частью греческой социальной идеологии и религиозного мировоззрения. Все спортивные состязания увязывались с религиозными культами и празднествами.
В красивом теле греки видели вместилище здоровой души, своеобразное воплощение божественной гармонии. Здоровый образ жизни и хорошая физическая форма граждан были надежным залогом государственной безопасности греческих полисов. Всеобщая воинская повинность требовала солидных физических ресурсов от каждого свободного члена общества. В то же время здоровье рабов было залогом материального благополучия, имело реальную ощутимую цену.
Идее здорового образа жизни и физического совершенства служили искусство, литература, религия, государственная пропаганда и общественное мнение. Исключения подвергались порицаниям и гонениям.
Уже в древнем риме здоровье не было всеобщим достоянием Оно превратилось в товар, который обслуживал потребности ожиревшего общества. Непрестижность воинской службы и материальные затруднения, вызванные расточительством, превратили римскую профессиональную армию в скопище варварских легионов, не способных защитить обленившихся граждан Римской империи. Разврат, чревоугодие, пьянство, разрушительная изнеженность и нездоровый комфорт сделались нормой римской цивилизации, идеалом благополучия.
Христианизация принесла другие ценности, в том числе и специфическое отношение к здоровому образу жизни. Христианская пропаганда различных ограничений имела исключительно религиозный характер. Не развитие, а умерщвление плоти представлялось надежным путем к духовному совершенству. Болезни, увечья и физические страдания выступали в качестве заслуженных духовных испытаний, укрепляющих веру.
Относительно хорошие физические данные сделались приоритетом феодального клана, сохранявшего монополию на воинское искусство. Но в целом здоровый образ жизни в средневековом обществе был невостребованным. Средняя продолжительность жизни европейцев в этот период была феноменально низкой.
Серьезный социальный спрос на всеобщее здоровье и здоровый образ жизни впервые после долгого перерыва появился только в двадцатом веке в тоталитарных государствах, а именно, в нацистской Германии и Советском Союзе. Оба эти государства противопоставляли себя всему миру. Масштабы решаемых задач требовали колоссальных ресурсов здоровой человеческой массы..
Гитлер и Сталин не развешивали плакатов о вреде курения и пользе нарзана. Вопрос решался потрясающе просто: советские и германские институты пропаганды развернули мощную психическую атаку на сознание нации. Все существующие средства массовой информации изо дня в день внушали: “Только истинный ариец может быть высшим образцом человеческой породы”. Аналогично: “Только советский строй позволяет человеку достичь наиболее гармоничного развития”.
Весь окружающий мир изображался в виде уродливой, неполноценной, агрессивной, варварской массы, жаждущей уничтожить источник истинного совершенства.
Германские скульпторы, художники, кинорежиссеры, композиторы и писатели общими усилиями создали образ могучего, мускулистого титана, живущего в каждом немецком солдате, рабочем или ребенке. Немецкая женщина изображалась матерью белого бога, способной рожать только здоровых наследников тысячелетнего рейха.
Рисуя радужные перспективы мирового господства, нацистская пропаганда так построила систему внушения, что немецкий гражданин уже не мог представить себя больным. О каких болях в организме могла идти речь, когда все население рейха садится в танки, самолеты и подводные лодки.
В таких условиях назваться больным было равносильно признанию себя евреем или саботажником.
Большая работа требовала серьезной подготовки. Массовые занятия спортом в Германии стали естественным явлением. Произошло чудо: в кратчайшее время немцы на глазах у всего мира превратились в спортивную нацию, где на здоровье почти не жаловались. В этих условиях организованная германская медицинская машина легко проводила любые массовые профилактические мероприятия.
Та же картина наблюдается в СССР. Строитель коммунизма не мог жаловаться на печень. Шеренги марширующих девушек дышали здоровьем, силой, полной готовностью работать на стройке, в забое, прыгать с парашютом, стрелять из винтовки, рожать красивых, честных и, главное, здоровых коммунистов.
Всеобщий психоз трудовых подвигов, романтика покорения воздушного пространства, стремление быть не хуже идеализированных образов, а значит, “быть готовым к труду и обороне” дали ошеломляющие результаты. На культурную арену были выставлены образы здоровых, несгибаемых, счастливых людей, увлеченных учебой, трудом, спортом.
В местах наибольшего скопления людей стояли статуи девушек с веслами, серпами, отбойными молотками, авиаторскими шлемами, спортивными обручами и мячиками.
Государственные праздники отмечались впечатляющим шествием мускулистой молодежи, пропагандирующей все возможные виды спорта. В майках и трусах “ворошиловские стрелки” обоих полов шагали с винтовками наперевес, угрожая всему частному, мелкому и нездоровому.
Общее состояние здоровья населения в предвоенные годы достигло такого уровня, что процент больных призывного возраста был чуть ли не самым низким в мире, исключая Германию. Примечательно, что параметры, по которым браковали довоенных призывников, в сравнении с сегодняшними нормами выглядят просто смешно. Неудивительно, что летчик Маресьев, несмотря ни на что, остался в живых и без обеих ног продолжал громить врага. Помните главную установку: “Ты же советский человек”.
После войны ситуация потихоньку изменилась. Смерть Сталина и хрущевская оттепель повысила “грамотность” населения.
Созданная система социальной защиты и здравоохранения сделала здоровье невыгодным и обременительным.
Советские врачи, приобретая высокую квалификацию, параллельно превращались в чиновников, выдающих больничные листы, своего рода индульгенцию на бесплатный отдых. Дармовые курорты, санатории, дома отдыха, профилактории быстро заполнялись больными трудящимися.
Уважающий себя человек, не желающий быть крайним среди строителей сомнительного “светлого будущего”, Активно начал болеть. Теперь в сознании людей здоровый образ жизни складывается из скучных рекомендаций всеми любимого журнала “Здоровье”.
Если до войны юноши и девушки гордо носили значки своих спортивных успехов, то сейчас престижно иметь справку, освобождающую от урока физкультуры. В своих рефлексах дети равнялись на родителей. Всеобщая внутренняя установка на развитие выгодных хронических заболеваний быстро принесла свои результаты. Детские поликлиники завели толстые истории болезней, позволяющие избежать не только физкультуры, но также службы в армии, принудительных колхозных отработок и неприятных общественных нагрузок. Чем больше в стране создавали больничных коек, тем больше появлялось больных.
Правящий режим взахлеб хвастался количеством возведенных больниц и бесплатным медицинским обслуживанием. Разговоры о болячках сделались излюбленным занятием многих. Дети научились рассуждать на эту тему не хуже стариков. Человек, гордящийся своим здоровьем, стал редкостью и выглядел глупым сектантом. Из-за нехватки здоровых призывников казармы Советской Армии заполнились откровенно хилыми и больными солдатами.
Перестройка застала население врасплох. Привычка болеть противоречила стремительной инфляции, превратившей больничный лист в мусор. Просьбы о помощи заполнили газетные полосы. Врачи больше не желают влачить жалкое существование и требуют ощутимой благодарности за труд. Быть бедным опасно не только для здоровья, но и для жизни. Там, где много платят, больных не держат. Оплата по первому больничному листу запросто может стать последней. Совершенно очевидно: в обществе появился буржуазный заказ на здоровье. Но он носит слишком частный характер.
Истинным образцом буржуазной прерогативы здорового образа жизни можно считать США. Основные установки традиционны: американец — главный защитник мировой демократии; американец — самый сильный, ловкий, честный, справедливый; зубы американца — самые красивые; американское тело не пробивается пулей; американские женщины не уступают в совершенстве мужчинам, их семьи здоровы, богаты, многодетны. Страна поддалась внушению и стала здоровой. Повальное увлечение спортом выглядит естественно. Американцу интересно жить, и он живет долго. Все, что может улучшить здоровье человека, приносит здесь колоссальные прибыли.
Америка создала новую мировую империю. Империю американского превосходства. Имперский комплекс полноценности обслуживает сам себя: американец здоров, потому что он — американец.
На этом фоне украинское заупокойное нытье о вымирании нации и чернобыльской безысходности выглядит провокацией к самоуничтожению. Все, кто пошустрее, воруют деньги на будущее лечение. “Новые украинцы”, в большинстве своем люди хамского происхождения, дразнят население дорогими зубами, упитанным видом и способностью оплатить все. Этим людям не страшно заболеть или умереть: в любом случае, им доступно самое лучшее. Чтобы больные голодранцы помнили об этом, уважающий себя состоятельный человек на глазах у завистливой общественности обязательно отправит в Германию чью-то безнадежно больную девочку. Сигнал понятен: нищие могут сострадать только себе.
Ощущение всеобщей несостоятельности, убожества, беспросветной “шароварной” глупости непрерывно нагнетается средствами массовой информации. Комплекс неполноценности имеет способность к саморазвитию. Мы поверили в свою непривлекательность. И автоматически голосуем за физически непривлекательного человека. Лицо государства должно соответствовать нашему представлению о самих себе. Ежедневно любуясь своим выбором, мы внушаем себе, что ничего лучшего у нас нет и быть не может.
Правительство в целях самозащиты проводит активную политику всеобщего “опускания”. В толпу заброшен коварный лозунг: “Маємо тє, що маємо”. Что в переводе значит: украинец больной, потому что он — украинец. Лишенный убедительных, здоровых идеалов, стремясь к частному успеху в пространстве ущербного менталитета, правящий клан генерирует соответствующие установки:
“Сопротивляться бесполезно: у нас все дураки” и так далее. Результаты подобных установок видны повсюду. Все плачет, стонет, завывает, ноет. Говорят, что это в традиции национального фольклора. Может быть... Но последний кошевой атаман Войска Запорожского умер в возрасте 113 лет. Это тоже была традиция...
Мы с удовольствием избавились от своих достоинств и полюбили свою ничтожность. Почему мы так часто и громко говорим о своем европейском происхождении? Потому что не верим в это. В нелепой и смешной форме мы не стесняемся доказывать всему миру, что украинцы тоже люди. Hам очень хочется чужого бесплатного уважения, потому что самих себя мы уважать разучились. Hет оснований. Повод для самоуважения надо оплачивать. Hо желать дорогого товара — дело не хамское, а царское.
Вдумаемся, что может быть общего между общинами греческих полисов, нацистской Германией, сталинским режимом и американской демократией? Только одно. Hаличие ясной цели, способной подавить вредные свойства индивидуализма. Обобществленное самолюбие — лучшее средство обретения высшего “я”.
Hе существует большего идиотизма, чем вера в “новую” экономическую программу. Вера — движение духовного. А духовное не нуждается в экономических программах, западных инвестициях и “споживчих кошиках”. Духовное требует красивых идеалов.
Мысли застрявшего в лифте
В каждом из нас живет трусливый пророк. Мы боимся доверять своим предчувствиям и всячески игнорируем правду внутреннего голоса. Библия не зря указывает: “Бог сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы”.
Принимая какое-либо решение, мы заранее предвидим последствия. Однако предвидение редко совпадает с нашими устремлениями. Будучи капризными, мы не хотим признать очевидное и надеемся обмануть судьбу. Но только ли это является причиной недоверия к себе? Действительно, можно подумать, что разум дан исключительно для того, чтобы человек мог систематически наступать на грабли.
Сколько раз, одалживая кому-либо деньги, мы чувствовали, что нам их больше не видать. И как только предвиденное подтверждалось, мы больно кусали себе локти. Изо дня в день, отворачиваясь от дурных предчувствий, мы ходим на свидания, которые не состоятся, решаемся на роковые операции, выслушиваем пустые обещания и отдаем фатальные приказы.
Наше несерьезное отношение к собственной интуиции — явление загадочное. Ведь если мы с легкостью доверяем астрологам, гадалкам, ясновидящим и даже метеопрогнозам, значит, дело не в качестве получаемой информации, а в ее источнике. Нам по сердцу любая ахинея. Главное — чтобы она была чужой.
Наверное, секрет состоит в нашей патологической хитрости. Доверяясь посторонним источникам, мы автоматически избавляем себя от возможности допускать ошибки. Иначе говоря, стремимся быть обманутыми умниками. Безответственность помогает укреплять самомнение. Чтобы народ чувствовал себя умным, ему обязательно нужно прислушиваться к словам своего вождя. И последствия неважны. Важно, что ошибки совершает только он. Наблюдая чужие промахи, мы радуемся истине, которую интуитивно уже знали.
Мы не можем объяснить природу нашей интуиции. То ли это мистическая способность непосредственного распознавания истины без помощи логических доказательств, то ли проницательность на основании предыдущего опыта. Главное, что она не обманывает нас, и в этом приятно убеждаться хотя бы задним числом.
Сомнение — самая мучительная издержка разума. Оно проистекает от недостатка веры в собственное совершенство. Если бы Гамлет сразу поверил призраку и тихо прирезал дядю, все бы закончилось не так трагично. Чем больше мы размышляем, тем чаще заблуждаемся.
Человек пропитан алчностью. Он не может допустить, что истина ему даруется бесплатно. В нас слишком много рациональности. Мы не способны безоговорочно довериться тому, что возникает за порогом нашего сознания. Человек болен логикой. Желая убедиться в своей изначальной правоте, он ищет источник обмана. Только один пассажир смело сдал свой билет на “Титаник”. Все остальные проделали трусливый эксперимент.
Логика — вещь подлая. Призванная обслуживать мелочность нашей души, она так быстро искажает чувство истины, что мы буквально сходим с ума от изнурительных сомнений. Святые и блаженные знают, что все это от лукавого. Орлеанской Деве хватило мужества поверить мистическим голосам и спасти Францию.
Простые смертные вынуждены повторять судьбу Павла I, который знал, что ему обязательно проломят голову табакеркой, но упрямо искал утешения в строительстве Инженерного замка.
Нет людей, у которых слабо развита интуиция. Каждый использует ее в меру собственной зрелости. Правда, посланная свыше, требует покорности и этим нас раздражает. Нам хочется пререкаться с Богом. Ежедневно мы пытаемся доказать, что сами себе господа. Но красные все равно переходят Сиваш, и парашют не раскрывается.
Наша глупость проявляется не отсутствием знания, а стремлением избавиться от него. Человек боится жить по изначально известным ему правилам. Он подозревает, что это вредно. Смирившийся дурак, смело плывущий по течению, неизбежно становится мудрым. Потому что все реки текут в единственно правильную сторону, и городить плотины бессмысленно.
Принимая какое-либо решение, мы заранее предвидим последствия. Однако предвидение редко совпадает с нашими устремлениями. Будучи капризными, мы не хотим признать очевидное и надеемся обмануть судьбу. Но только ли это является причиной недоверия к себе? Действительно, можно подумать, что разум дан исключительно для того, чтобы человек мог систематически наступать на грабли.
Сколько раз, одалживая кому-либо деньги, мы чувствовали, что нам их больше не видать. И как только предвиденное подтверждалось, мы больно кусали себе локти. Изо дня в день, отворачиваясь от дурных предчувствий, мы ходим на свидания, которые не состоятся, решаемся на роковые операции, выслушиваем пустые обещания и отдаем фатальные приказы.
Наше несерьезное отношение к собственной интуиции — явление загадочное. Ведь если мы с легкостью доверяем астрологам, гадалкам, ясновидящим и даже метеопрогнозам, значит, дело не в качестве получаемой информации, а в ее источнике. Нам по сердцу любая ахинея. Главное — чтобы она была чужой.
Наверное, секрет состоит в нашей патологической хитрости. Доверяясь посторонним источникам, мы автоматически избавляем себя от возможности допускать ошибки. Иначе говоря, стремимся быть обманутыми умниками. Безответственность помогает укреплять самомнение. Чтобы народ чувствовал себя умным, ему обязательно нужно прислушиваться к словам своего вождя. И последствия неважны. Важно, что ошибки совершает только он. Наблюдая чужие промахи, мы радуемся истине, которую интуитивно уже знали.
Мы не можем объяснить природу нашей интуиции. То ли это мистическая способность непосредственного распознавания истины без помощи логических доказательств, то ли проницательность на основании предыдущего опыта. Главное, что она не обманывает нас, и в этом приятно убеждаться хотя бы задним числом.
Сомнение — самая мучительная издержка разума. Оно проистекает от недостатка веры в собственное совершенство. Если бы Гамлет сразу поверил призраку и тихо прирезал дядю, все бы закончилось не так трагично. Чем больше мы размышляем, тем чаще заблуждаемся.
Человек пропитан алчностью. Он не может допустить, что истина ему даруется бесплатно. В нас слишком много рациональности. Мы не способны безоговорочно довериться тому, что возникает за порогом нашего сознания. Человек болен логикой. Желая убедиться в своей изначальной правоте, он ищет источник обмана. Только один пассажир смело сдал свой билет на “Титаник”. Все остальные проделали трусливый эксперимент.
Логика — вещь подлая. Призванная обслуживать мелочность нашей души, она так быстро искажает чувство истины, что мы буквально сходим с ума от изнурительных сомнений. Святые и блаженные знают, что все это от лукавого. Орлеанской Деве хватило мужества поверить мистическим голосам и спасти Францию.
Простые смертные вынуждены повторять судьбу Павла I, который знал, что ему обязательно проломят голову табакеркой, но упрямо искал утешения в строительстве Инженерного замка.
Нет людей, у которых слабо развита интуиция. Каждый использует ее в меру собственной зрелости. Правда, посланная свыше, требует покорности и этим нас раздражает. Нам хочется пререкаться с Богом. Ежедневно мы пытаемся доказать, что сами себе господа. Но красные все равно переходят Сиваш, и парашют не раскрывается.
Наша глупость проявляется не отсутствием знания, а стремлением избавиться от него. Человек боится жить по изначально известным ему правилам. Он подозревает, что это вредно. Смирившийся дурак, смело плывущий по течению, неизбежно становится мудрым. Потому что все реки текут в единственно правильную сторону, и городить плотины бессмысленно.