Виктора прошиб холодный пот. Если разбойник на меня так и не соблазнится, он будет тут торчать до самого экспресса. До обильного урожая с восьмисот пассажиров плюс полсотни экипажа. Пока проклятый корабль в гиперпространстве, предупредить его и завернуть назад нельзя, а чуть только он оттуда выйдет, сразу попадет в объятия убийцы.
Он вытянул над головой левую руку, описал ею несколько кругов, отчего сам развернулся назад, лицом к солнцу и «Аннабел Ли», и включил движок. Он пролетел бы мимо корабля, если бы не линь, быстро выбрав который, Виктор благополучно вернулся в шлюз.
Примчавшись в рубку, он первым делом глянул на табло времени: 27.34. Господи…
— «Альбатрос»!
Станция по-прежнему молчала. Ну и черт с вами. «Десперадо» был прямо по курсу, неподвижный, молчаливый, надменный. Так получай же! Двенадцатикратное ускорение, аварийный старт, максимум того, на что способен игрушка-корабль. Виктора отбросило назад и прижало к спинке кресла. Конец игры!..
Мгновение, отделявшее его от чужака, давно прошло, а он все еще был жив. Почему? Он глянул на монитор. Зеленоватая точка на черном фоне исчезла: пират ушел от столкновения. Вот сво…
— «Аннабел Ли»! — проснулась станция. — Ответьте «Альбатросу»!
Ага, вышел из радиотени, краем сознания понял Виктор. Разбойник, эта огромная дура, нас обоих заэкранировал.
— Вас слышу.
— Дел! Возвращайся, немедленно! Экспресса не будет.
— Что?!
— Не будет, говорю. Рейс отменили, — раздельно повторил Кэт. — Будь умницей, не валяй дурака.
Сердце замерло и бешено забилось. Это правда? Можно возвращаться?! Только сейчас Виктор осознал, как не хотелось ему умирать. Ну что же, значит, следующим рейсом мы втроем вернемся-таки на Франческу. Очень хорошо. Но надо рвать когти, пока разбойник не расчухал, что я теперь его единственная дичь. Скудный ленч, который вот-вот уплывет из-под носа.
Он положил пальцы на пульт управления… и сейчас же отдернул: На табло времени было 27.06, а остальные табло вдруг в унисон замигали: три длинных проблеска, три коротких, три длинных. И снова три длинных, три коротких, три длинных. SOS.
— Дел, скорее. Ты понял?
— Понял, — сделав над собой усилие, чтобы голое не выдал его чувств, ответил Виктор. — Все понял.
Вот черт, так ведь и поверил! Ох, братец Кэт, до чего же ты убедителен, когда надо врать.
Режим пятикратного ускорения. Торопиться нам, конечно, особо некуда, но пират должен подумать, будто, я задаю стрекача. Что у него там, лингводешифратор стоит? Еще бы, иначе откуда ему знать про экспресс? Висит себе, прослушивает наши переговоры в свое удовольствие — чего ж нет? Интересно, поверит? Хорошо бы не поверил, невольно подумалось Виктору. Он с горечью усмехнулся. Ведь перебили все настроение, пропадать тут теперь совсем неохота.
— «Аннабел Ли», принят под управление станции «Альбатрос». Будем тебя сажать.
Опять екнуло в груди. А вдруг все-таки домой… Да нет, это они создают видимость, чтобы раскочегарить разбойника. Жаль, ну кто бы только знал, как жалко!
Я не хочу, не хочу к пирату в брюхо, не надо, чтобы он размолотил мою «Аннабелку», не хочу я, Кэт, ты меня слышишь?! Я не хочу!
Уймись, подонок. На борту экспресса восемьсот пятьдесят душ и все живые — пока.
А ты один. И пассажирский экспресс в восемьсот пятьдесят раз не хуже твоей «Аннабелки». Хотя… братец Кэт говорил, что здесь обмен на троих. Я, он и Анжелика.
— «Альбатрос»! Кэт!
— Да, «Аннабел Ли». «Десперадо» начал преследование.
— Вас понял. — Виктор мгновенно охрип. — Уношу ноги, пока цел.
Время 26.21. Делаем поправку курса, даем предельное ускорение — и вперед! Светящиеся столбики на шкалах прыгнули вверх, на табло закрутились цифры, замигала красным индикация чего-то — уже некогда было смотреть. Загудел какой-то зуммер. Черт с ним, пускай все здесь идет вразнос: разбойника во что бы то ни стало надо отогнать как можно дальше… Если вообще это может иметь хоть какое-то значение — голодный, он учует экспресс за полгалактики.
Так на же, подавись ты мной!
26.14. Он отключил ускорители, изменил курс, развернулся градусов на шестьдесят, и доложил фальшивку:
— «Альбатрос», неисправность в системе управления.
— Вас понял, — ответил ему Кэт. Виктор буквально кожей почувствовал, как хочет он сказать что-то еще, но не может.
26.06. Включаем систему поиска. «Десперадо» в 380-ти километрах, скорость сближения… Что такое? 1,879 м/сек. Вот это да! Он быстро прикинул: если так Пойдет, пирату потребуется 56 часов, чтобы меня догнать…
Не тут-то было: бандит сделал мгновенный и неуловимый скачок, разом оказавшись в 240 метрах от «Аннабел Ли». Ах, вот ты как! Виктор заложил последний вираж, пройдя у «Десперадо» не то под брюхом, не то над крышей, хотел еще раз куда-нибудь рвануть, но не успел: экран внешнего обзора погас, все табло обнулились, световые столбики на шкалах упали, затем пульт вовсе погас, а за ним отключился свет и в рубке управления. Ну, вот и приехали, сказал себе Виктор, нашаривая в темноте принайтовленный рядом дезинтегратор. Сейчас мы познакомимся поближе…
— Все, я закончил и ухожу. — Кэт Морейра выключил компьютер и поднялся из-за стола. — Сема, если кто станет спрашивать, меня до завтра не будет.
— Раненько ты решил свалить сегодня, — отозвался Разгай, оглянувшись. — И Делано забираешь? — лениво поинтересовался он.
— Нет, Делано остается. Работать.
Второй эксперт всплеснул руками и захохотал.
— Вы только его послушайте! «Работать»! Ну, если он работает, тогда что тут делаю я?
— Что за веселье? — открылась дверь, и заявился Виктор.
— Да так, о работе… — Разгай отер выступившие слезы. — Кэттан сегодня за юмориста: сам хмурится, а меня смешит..
— Будет тебе, — недовольно сказал Кэт. — Дел, я ухожу; когда соберешься сам, не забудь позвонить Анжелике.
— Я с тобой.
— Нет. — Кэт бросил быстрый взгляд на часы. — Извини, я спешу.
— Я поеду с тобой. — Виктор преградил ему путь.
— Дел, ну ей-богу…
— Оставайся, — присоединился Разгай. — Я тебя вечером к таким девочкам сведу! — Семен Разгай до сих пор не мог себе уяснить, зачем Делано вообще взяли в отдел и почему Кэт с ним без конца тютькается. Но поскольку вреда Виктор не приносил — правда, и пользы тоже — то Сема относился к нему по-доброму снисходительно.
— Ты навострился в Алутагу, — уличающе проговорил Виктор и заглянул Кэту в глаза.
— С чего ты взял? — деланно удивился тот; это была сущая правда.
— Вчера ты узнавал, когда отходит паром, сегодня торопишься к отплытию.
— Ну, в логике тебе не откажешь, — заметил Разгай. — Слушай, пускай его едет куда хочет, а мы с тобой — к девочкам.
— Возьми меня с собой, — пропустив эти слова мимо ушей, настойчиво повторил Виктор. На лице его — впервые! — появилось то решительное, жесткое выражение, которое Кэт видел на снимке у Джона Дэнвера.
— Не возьму. С какой стати? У меня свои дела, и…
— Без меня не поедешь. — Виктор упрямо прислонился к двери.
— Что ты препираешься? — Разгай поднялся со своего места и подошел поближе. — Субординацию нарушаешь.
Виктор молча сверкнул на него глазами. Кэт задумчиво оглядел своего подопечного. Можно, конечно, на него наорать, то есть насильно заставить подчиниться — но очень уж не хочется. Тем более при Семене, который и без того который уже день чешет в затылке и удивляется. их взаимоотношениям все больше и больше. Не хватало еще, чтобы в них заподозрили голубую пару.
— Дел, мне некогда. Зачем тебе в Алутагу?
— Там один человек… — Виктор запнулся и пришел в явное замешательство. — Я хотел бы повидаться.
Кого он вспомнил? Прежнего ангела-хранителя? Кэт решительно помотал головой.
— В другой раз.
— Кэт!
— Я из-за тебя опоздаю. Пропусти.
— Ну пожалуйста, — выговорил Виктор, и в голосе его прозвучала глухая тоска.
У Кэта что-то сжалось внутри.
— Сказано: нет.
— Тьфу, пропасть! — рассердился Разгай. — Виктор, ты хуже маленького! Чего ты к нему привязался? Вон твоя машина на стоянке — садись и поезжай куда хочешь. А не то паром уйдет и вы оба опоздаете. Кыш отсюда. — Он отодвинул Делано и распахнул дверь. — Проваливайте оба, надоели вы мне. Живо, живо!
Не выдержав, Кэт рассмеялся; вопрос был решен.
Паром прибыл в Алутагу через два часа, с пятиминутным опозданием. По широкой аппарели Кэт вывел машину с грузовой палубы на пристань.
— Дорогу знаешь? — спросил он Виктора. — Тогда садись за руль.
Выросший в Серебряном Лайзе, большом и богатом городе-курорте, Кэт испытывал неосознанное пренебрежение к захолустью вроде Богом забытой, Алутаги. Он никогда прежде здесь не бывал, однако, к собственному удивлению, без труда выяснил прежний адрес Делано. Именно там, полагал он не без оснований, и следует искать предыдущего опекуна или его следы.
Виктор уверенно выехал на главную площадь, опрятную и словно вымершую в этот жаркий послеполуденный час, повернул налево, миновал маленький декоративный замок с вывеской «Ночной клуб Диццано», затем парк, весь в розовой пене цветущих деревьев, проехал через мост над узкой неистовой речкой и оказался за пределами городка.
— Куда это ты? — спросил Кэт, оглядывая лесистые холмы.
Виктор притормозил.
— Так мы же сперва… — начал было он. — Или ты по своим делам?
— Я хочу на Белый Склон, пятнадцать, — назвал Кэт указанный в ответе на его запрос адрес.
— Белый Склон? Если б я знал!
— По-моему, в другой стороне, у самого побережья. — Но почему он-то не знает? — размышлял Кэт. Может быть, там живет еще один Виктор Делано? Так нет же, четко было сказано: иммигрант с планеты Серых Лис. Непонятно.
— Белый Склон… — задумчиво повторил Виктор. — Нет, не знаю. Целый год здесь ошивался, а дотуда ноги не донесли. Дыра какая-нибудь? Там для тебя что-то важное? Тогда давай искать, — сказал он с готовностью.
— Ладно, потом. Сперва твои гости, а там видно будет. Они проехали по шоссе километров двадцать через лес, затем свернули на какой-то совсем узкий проселок и, петляя, начали подниматься по склону холма. Ветки порой хлестали по ветровому стеклу и скребли по боковым, отчего Кэт с Виктором невольно пригибались.
— Ты хочешь сказать, что жил в этой глуши? Лесной человек.
— Да нет, тут живет Каринка. Вообще-то у них подъезд с другой стороны, но здесь короче.
Вот тебе раз. Каринка! Ну что ж, на его пассию тоже можно взглянуть.
Они выехали из зарослей на широкую ухоженную поляну, на краю которой находился белый дом с башенками и шпилями, словно сказочный терем. Ограды вокруг не оказалось, зато стояли два высоких столба с распахнутыми настежь воротами из золотящейся на солнце металлической сетки. Виктор остановил машину у этих ворот, выскочил и со всех ног побежал к крыльцу с цветными витражами. Кэт,внимательно присматриваясь ко всему, пошел следом.
Похоже, здесь живут приятные, добропорядочные, обеспеченные люди, решил он.
Виктор влетел в дом, громко хлопнув дверью.
— Мама! — услышал Кэт его голос. — Мама, здравствуйте!
— Господи! — отозвалась женщина. — Вернулся. В самом деле вернулся. — В тоне ее звучало, пожалуй, больше удивления, чем радости.
Кэт вошел. Дверь в гостиную была открыта, там стоял Виктор, схватив хозяйку дома за пухлые руки. Услышав шаги, она высвободилась и повернула голову — высокая, полная, с тщательно уложенными седеющими кудряшками.
— Здравствуйте, — поприветствовал Кэт.
— День добрый. — Она смотрела на него, несомненно ожидая каких-нибудь объяснений.
— Это Кэттан Морейра, — сказал Виктор. — Он из полицейского Управления Лайза.
— Ты меня так представляешь, будто я расследую убийство, — улыбнулся Кэт, заметив вспыхнувшую в глазах женщины тревогу. Определенно им здесь не были рады. — Извините, мадам, за вторжение, я понятия не имел, куда Виктор меня везет.
Она неожиданно улыбнулась в ответ.
— Да, уж он такой. Хотите чаю? Я делаю со льдом, на травах.
— Спасибо.
— Мама, а Каринка? — вмешался Виктор. — Ее нет?
— Уехала. — Хозяйка чуть пожала полными, обтянутыми черным кружевом плечами. — Вернется поздно.
— Не повезло, — разочарованно протянул Виктор и обернулся к Кэту. — Что ж, поехали дальше?
— Нет уж, сперва чаю со льдом, на травах, — снова улыбнулась женщина. — Садитесь, пожалуйста, — пригласила она, плавно поведя рукой в сторону двух низких кресел у стены, сплошь состоявшей из окон. Окна были необычно маленькие, но их было много, на разной высоте и разной формы — круглые, овальные, полумесяцем. — Сейчас принесу.
— Почему ты зовешь ее мамой? — спросил Кэт.
— Сам не знаю. — Виктор прошелся по комнате, раздумчиво потрогал подвешенную к потолку декоративную клетку с чучелом попугая. — Привык. Жаль, Каринки нет. Мы сюда еще приедем? Давай приедем?
Кэт промолчал. Ты меня просишь, тихий, послушный мальчик из клиники Вышетравского. Укрощенный моими собственными руками. Эту гимнастику я добросовестно делаю каждое утро, как велел доктор Генрих. А ты и не догадываешься, каким подлецом порой чувствует себя твой друг.
— Вот и чай, — вернулась мама с большим плетеным подносом. — Виктор, усаживайся.
— Не хочу. — Он расстроенно потряс головой. — Я похожу тут у вас, можно?
— Походи, походи, — разрешила она. Дверь за ним закрылась. — Тогда, позвольте, я угощусь с вами, Кэт? Как странно. — Она подала ему звенящий льдинками запотевший стакан. — До чего он изменился. Какой-то… пришибленный? Как будто это не наш Виктор. — Хозяйка подвинула Кэту вазочку с вафлями. — Он же хотел уехать с Франчески. Почему не уехал?
— Он попал в аварию, кувыркался в машине по склону с высоты тридцать метров.
— Бедный мальчик, — вздохнула мама. — Вы его знали раньше?
— Не довелось.
— Оттого и не удивляетесь. Это было такое! — Она усмехнулась. — Сущий ураган, смерч, просто Божья кара, а не человек. Он славный мальчик, понимаете, только сладу с ним не было никакого. Сумасбродный, необузданный, упрямый как не знаю кто, вспыльчивый… Да тут можно долго перечислять. Я, сказать по правде, за Каринку даже боялась. Не дай Бог, думаю, поженятся — намается. И потом, знаете, я всегда говорю: красивый муж — чужой муж. Моя-то воображуля, конечно, тоже ничего себе, это я вам без материнского хвастовства могу сказать, да все равно. Девочки на него прямо гроздьями вешались. Ну, куда это годится? Хотя он, дурного не скажу, только на Каринку смотрел, за другими не гонялся. То есть насколько нам это известно. Да вы не стесняйтесь, берите вафли, это домашние. А вы откуда Виктора знаете?
— Я его нашел у дороги после аварии.
Мама поставила на поднос опустевший стакан и посмотрела на Кэта прямым и пытливым взглядом.
— Очень странно. Бьорн тоже подобрал его рядом с опрокинувшейся машиной.
— Кто такой Бьорн? — Скрывая интерес, он взял из вазочки хрусткую вафлю. Стало быть, фантазия у генерала или кто там на него работает, дальше ДТП не идет?..
— Бьорн Крисс, мы раньше считали его соседом. Понимаете, сосед, — объяснила она в ответ на вопросительный взгляд Кэта, — это не то чтобы близкий друг или родственник, а просто… Ну, в общем, сосед. Добрый, хороший сосед. Но мой муж отказал ему от дома — и как раз из-за Виктора.
— Вот оно что…
— Господи, это было ужасно! Бьорн, знаете, и всегда-то был человеком нервным, а как Виктор появился, так чуть что — сразу в крик. Хотя я вам откровенно скажу, с Виктором только криком и можно справиться. А он, Виктор то есть, в Бьорне души не чаял, даже странно. Между нами, я никак понять не могла, что он в нем нашел; как свалился не пойми откуда Бьорну на голову, так и жил целый год, пока не сбежал. Знаете, я бы тоже сбежала после того, что Бьорн тут закатил. Однажды вечером, поздно уж было, явился сюда, буквально ворвался в дом, да на мальчика чуть не с кулаками, да как принялся орать страшным голосом! Пошли, мол, да пошли отсюда немедленно. Мы с Каринкой перепугались, честное слово. А Виктор весь побелел, к стенке прижался и ни с места. И вид у него, знаете, был такой, будто едва-едва удерживается, чтобы не уйти. Ну, ему-то перед Каринкой неловко было, а Бьорн до того разошелся, ругается. Тогда муж встал, сгреб его в охапку да и выставил за дверь. И сказал, чтоб ноги его тут больше не было, что больше он нам не сосед. А Виктор страсть как на Бьорна обиделся. Как раз тогда и решил уехать. Ну, я-то, знаете, вздохнула с облегчением: Каринке муж все-таки другой нужен, так что и слава Богу, все к лучшему.
— Да, — согласился Кэт, — конечно. Где этот Бьорн живет?
— А что понадобилось столичной полиции от Бьорна Крисса?
— Что нам понадобилось от Бьорна Крисса? — спросил неслышно появившийся у них за спиной Виктор и сам же ответил: — А ничего… Мама, можно, я это возьму? — Он предъявил голубую не то ленту, не то шарф.
Мама поджала губы.
— Не знаю. Ты бы лучше у Каринки спросил.
— Ее же нет.
— Оставь. — Кэт поднялся. — Поедем, у нас еще дела. Благодарю вас, мама: ледяной чай был очень хорош.
Виктор подумал и положил ленту на спинку дивана. Мама вышла проводить на крыльцо.
— Счастливого пути.
— До свидания; Каринке привет. — Виктор забрался в машину.
— Так где я могу найти Бьорна? — еще раз спросил Кэт.
— Вот поедете там, — женщина кивнула — не на проселок, по которому выехали из леса, а на широкую дорогу с твердым покрытием, — и Виктор вам покажет. Если захочет… — добавила она и вернулась в дом.
Машина тронулась.
— На черта тебе Бьорн?
— А чего вы с ним не поделили?
Черные брови Виктора сошлись на переносье, яростно сверкнули глаза.
— Да ну его… — процедил он.
— Почему?
— Да потому! Ты ни черта не понимаешь! Тебе бы так в морду наплевали, да еще при всех, при Каринке… Орал на меня как бешеный, как будто я ему не знаю кто! Я год у него в доме жил — так он весь год мною командовал, будто самый умный, будто я ему всем обязан. А тут… Ну, убил бы гада.
— Ты не сказал — из-за чего вышел весь шум?
— А пес его знает. Уже не помню.
— Так-таки не помнишь? — переспросил Кэт. — Совсем?
— Совсем, — ответил Виктор без прежней злости. — Слушай, и вправду не помню. Башка какая-то дурная стала. Наверное, с тех пор, когда кувыркался с откоса: лбом-то я крепко тогда приложился.
Да, досадно, размышлял Кэт, а для меня еще и как.
Прямая широкая дорога неторопливо спускалась с холма, по обе стороны ее разбежались утопавшие в зелени нарядные веселые коттеджи. Хорошо бы и нам так жить, думал Кэт. Куплю себе дом на взморье. В одной половине будем жить мы, в другой поселю Делано, и будет это хорошо и удобно. Чуть-чуть подождать, денег поднакопить, тех самых, что платят мне за него, и — вперед. Если только он прежде не сбежит, как от этого Бьорна Крисса.
— . Ты мне его дом покажешь?
— Чей, Бьорна? Уже нет.
— Что так?
— А проехали мы.
— Что ж не сказал? — Кэт развернулся.
— Еще чего! Останови, останови здесь! Я туда не поеду.
— Дел, ты покажешь мне дом и посидишь в машине. Если хочешь, конечно.
— Не хочу! — рявкнул Виктор. — Поехали назад!
— А ты не кричи! — так же рявкнул в ответ Кэт. — И не морочь мне голову.
Виктор сжался.
— Хорошо, — выдавил он упавшим голосом. — Пo-едем, раз иначе нельзя…
Кэт свернул на обочину и стал.
Черт бы побрал эту работу, черт бы побрал эти деньги! Черт бы побрал мою собачью жизнь.
— Который его дом?
— Номер сорок девять. Вон посмотри, зеленый с большой надстройкой. Так за ним следующий, тоже зеленый, второй этаж весь застеклен.
Кэт сердито вылез из прохладной машины на солнцепек.
— Сиди здесь и не вздумай куда-нибудь деваться.
— Как скажешь.
Отшагав по накаленному шоссе несколько десятков метров, он оглянулся. Виктор смирно сидел в салоне. Надолго ли хватит послушания, хотелось бы знать.
Номер сорок девять далеко отстоял от главной дороги. Кэту пришлось метров сто идти по тенистой аллее. Неплохо они тут устроились, снова подумалось ему; да, Дом на взморье — это вещь.
Жилище Крисса оказалось большим, в три этажа, второй и правда был сплошь застеклен — в нем отражался большой кусок голубого неба. Калитка оказалась заперта, и Кэт перелез через ограду. Но едва спрыгнул на землю, как из-за угла вылетел огромный, черный как ночь барбос и молча затрусил к нему. Кэт поглядел на эти мощные челюсти и перепрыгнул обратно. Пес остановился у самой ограды, принюхался, потом поглядел Кэту в лицо и вдруг жалобно заскулил, слабо отмахивая хвостом.
— Что тебе? Есть хочешь?
Хвост широко заходил из стороны в сторону, словно пиратский флаг на ветру.
— Я не про твою сыть. Хозяин твой где?
Черный пес скулил и повизгивал. Рассудив, что вряд ли он людоед, Кэт снова перебрался на участок. Радостно взлаивая, псина принялась скакать вокруг и так сопровождала его до самого крыльца. Кэт позвонил. Из дома не донеслось ни звука. Позвонил снова, потом толкнул неожиданно легко подавшуюся дверь, осмотрелся с порога и вошел.
— Есть кто-нибудь?
Сперва ему показалось, что в доме стоит полная тишина, но когда он закрыл дверь и шумный пес остался снаружи, Кэт различил далекие, редкие и слабые стоны. Он пересек обширный богатый холл, быстро обошел комнаты первого этажа и поднялся на второй. Там оказалось неожиданно жарко, душно и вообще отвратно. Сквозь стеклянные стены ломилось беспощадное солнце, кондиционеры, надо полагать, не работали, вентиляции никакой, и стоял сложный тошнотворный запах. Кэт пробрался меж опрокинутой мебели и перевернутых кадок с поломанными растениями, остановился над скрюченным на полу телом.
— Да ты пьян, милок, — разочарованно молвил Кэт, откатывая ногой порожнюю бутылку. Рядом стояло целых семь ее сестер — пять пустых и две початых. — Ну и свинство же ты тут развел.
Человек нечто промычал.
— Ты не Бьорн Крисс?
Снова невнятное мычание и протяжный стон. Брезгливо морщась, Кэт взял пьяное тело за плечи и встряхнул.
— Ты — Крисс?
— О-ой, Боже… Зачем этот шу-ум?
— Ты — Крисс?
— О-ох… Уйди-и… Мамочка…
— Я тебя спрашиваю: кто здесь Крисс? — терял терпение Кэт. Не хватало только завозиться с пьяной свиньей.
— Да. Я-то Крисс, — отчетливо отозвался вдруг владелец бутылок, — а вот твоей рожи н-не знаю. Да, я Крисс! — продолжал он, возвышая голос. — Крисс-младший, если хочешь, полноправный сын и наследник! Да! Папаша, старый хрыч, завел себе приемыша. Да! Мурло! — Он в гневе приподнялся и сел, прислонясь к перевернутому креслу. Кресло поехало, и он упал, гулко ляпнувшись головой о пол. — Да я тебе больше скажу, — видимо, падение подействовало на него благотворно.
— Папаша-то тю-тю, нет моего дорогого папочки. Один я тут, полноправный сын… Что хочу, то и ворочу. Что хочу, столько и пью. А ты — кто? Ты не меша-ай! — заорал достойный Крисс, хватая пустую бутылку и пытаясь ее запустить в гостя. Кэт выбил ее ударом ноги. — Уйди-и с моих глаз… — снова застонал Крисс-младший и обхватил голову обеими руками. — Нет папаши, что хочу, там и сплю.
— Что с твоим отцом?
— А нету. Был у меня папан — да сплыл. Увезли. — Он широко раскинул руки и осклабился от уха до уха.
— Куда?
— А п-почем я знаю!.. А ты — не приставай! Нечего тут расспрашивать! Один я тут полноправный сын, приемыш ты! Развелось вас как тараканов на свалке…
— Где твой отец?! — гаркнул Кэт во всю силу легких.
— А… это… в клинике, — ответил сынок почти трезво. — Раз увезли, два привезли, три у него… как это?., ага, дурной он стал, совсем дурной… Во! — Крисс ткнул Кэту под нос кулак — не кулак, четыре загнутых пальца — Там он, роднушок, в клинике, точно тебе все говорю. Ему там хорошо-о! Да-да-а! — прокомментировал Крисс-сынок со значительным видом. — И тебя туда сволокут, будь здоров и не кашляй.
Кэт ясно ощутил, что отсюда пора убираться. Не только из дома несчастного Бьорна, бывшего ангела-хранителя, но вообще из Алутаги. Самое время уехать подобру-поздорову.
Он вышел из тенистой аллеи на раскаленное шоссе — и похолодел. Машины с Виктором на месте не было. Кэт кинулся на середину дороги, поглядел в одну сторону в другую — никого. Да что это? Паскудный мальчишка, неужто и на меня взъярился, как на своего Бьорна? Крис-су-то в клинике хорошо-о…
Ветки ближнего куста зашевелились, и из-под них медленно и торжественно выплыл автомобиль. Довольный произведенным эффектом, Виктор лучезарно улыбался. Однако радости его поубавилось, когда Кэт подошел мрачнее тучи.
— Ты чего, а? Да что такое?
— Сядь на свое место, — слишком тихо произнес Кэт. Виктор пересел на соседнее кресло.
— Ну, я не думал, что ты так занервничаешь, — оправдывался он.
Кэт молча вывел машину на шоссе. Виктор поерзал.
— А я узнал, где Белый Склон, пятнадцать. То, что ты искал.
Кэт молчал.
— Я даже знаю, что это такое. Можно, я туда не пойду, а опять подожду в машине?
— И что же там?
— Какая-то частная клиника.
— Клиника?
— А ты не знал?
— Нет, — передернулся Кэт с. отвращением. — Знал бы — искать бы не стал, ни за что. Поедем-ка мы лучше обедать, а там на паром — и домой. С меня довольно.
Глава 6
Он вытянул над головой левую руку, описал ею несколько кругов, отчего сам развернулся назад, лицом к солнцу и «Аннабел Ли», и включил движок. Он пролетел бы мимо корабля, если бы не линь, быстро выбрав который, Виктор благополучно вернулся в шлюз.
Примчавшись в рубку, он первым делом глянул на табло времени: 27.34. Господи…
— «Альбатрос»!
Станция по-прежнему молчала. Ну и черт с вами. «Десперадо» был прямо по курсу, неподвижный, молчаливый, надменный. Так получай же! Двенадцатикратное ускорение, аварийный старт, максимум того, на что способен игрушка-корабль. Виктора отбросило назад и прижало к спинке кресла. Конец игры!..
Мгновение, отделявшее его от чужака, давно прошло, а он все еще был жив. Почему? Он глянул на монитор. Зеленоватая точка на черном фоне исчезла: пират ушел от столкновения. Вот сво…
— «Аннабел Ли»! — проснулась станция. — Ответьте «Альбатросу»!
Ага, вышел из радиотени, краем сознания понял Виктор. Разбойник, эта огромная дура, нас обоих заэкранировал.
— Вас слышу.
— Дел! Возвращайся, немедленно! Экспресса не будет.
— Что?!
— Не будет, говорю. Рейс отменили, — раздельно повторил Кэт. — Будь умницей, не валяй дурака.
Сердце замерло и бешено забилось. Это правда? Можно возвращаться?! Только сейчас Виктор осознал, как не хотелось ему умирать. Ну что же, значит, следующим рейсом мы втроем вернемся-таки на Франческу. Очень хорошо. Но надо рвать когти, пока разбойник не расчухал, что я теперь его единственная дичь. Скудный ленч, который вот-вот уплывет из-под носа.
Он положил пальцы на пульт управления… и сейчас же отдернул: На табло времени было 27.06, а остальные табло вдруг в унисон замигали: три длинных проблеска, три коротких, три длинных. И снова три длинных, три коротких, три длинных. SOS.
— Дел, скорее. Ты понял?
— Понял, — сделав над собой усилие, чтобы голое не выдал его чувств, ответил Виктор. — Все понял.
Вот черт, так ведь и поверил! Ох, братец Кэт, до чего же ты убедителен, когда надо врать.
Режим пятикратного ускорения. Торопиться нам, конечно, особо некуда, но пират должен подумать, будто, я задаю стрекача. Что у него там, лингводешифратор стоит? Еще бы, иначе откуда ему знать про экспресс? Висит себе, прослушивает наши переговоры в свое удовольствие — чего ж нет? Интересно, поверит? Хорошо бы не поверил, невольно подумалось Виктору. Он с горечью усмехнулся. Ведь перебили все настроение, пропадать тут теперь совсем неохота.
— «Аннабел Ли», принят под управление станции «Альбатрос». Будем тебя сажать.
Опять екнуло в груди. А вдруг все-таки домой… Да нет, это они создают видимость, чтобы раскочегарить разбойника. Жаль, ну кто бы только знал, как жалко!
Я не хочу, не хочу к пирату в брюхо, не надо, чтобы он размолотил мою «Аннабелку», не хочу я, Кэт, ты меня слышишь?! Я не хочу!
Уймись, подонок. На борту экспресса восемьсот пятьдесят душ и все живые — пока.
А ты один. И пассажирский экспресс в восемьсот пятьдесят раз не хуже твоей «Аннабелки». Хотя… братец Кэт говорил, что здесь обмен на троих. Я, он и Анжелика.
— «Альбатрос»! Кэт!
— Да, «Аннабел Ли». «Десперадо» начал преследование.
— Вас понял. — Виктор мгновенно охрип. — Уношу ноги, пока цел.
Время 26.21. Делаем поправку курса, даем предельное ускорение — и вперед! Светящиеся столбики на шкалах прыгнули вверх, на табло закрутились цифры, замигала красным индикация чего-то — уже некогда было смотреть. Загудел какой-то зуммер. Черт с ним, пускай все здесь идет вразнос: разбойника во что бы то ни стало надо отогнать как можно дальше… Если вообще это может иметь хоть какое-то значение — голодный, он учует экспресс за полгалактики.
Так на же, подавись ты мной!
26.14. Он отключил ускорители, изменил курс, развернулся градусов на шестьдесят, и доложил фальшивку:
— «Альбатрос», неисправность в системе управления.
— Вас понял, — ответил ему Кэт. Виктор буквально кожей почувствовал, как хочет он сказать что-то еще, но не может.
26.06. Включаем систему поиска. «Десперадо» в 380-ти километрах, скорость сближения… Что такое? 1,879 м/сек. Вот это да! Он быстро прикинул: если так Пойдет, пирату потребуется 56 часов, чтобы меня догнать…
Не тут-то было: бандит сделал мгновенный и неуловимый скачок, разом оказавшись в 240 метрах от «Аннабел Ли». Ах, вот ты как! Виктор заложил последний вираж, пройдя у «Десперадо» не то под брюхом, не то над крышей, хотел еще раз куда-нибудь рвануть, но не успел: экран внешнего обзора погас, все табло обнулились, световые столбики на шкалах упали, затем пульт вовсе погас, а за ним отключился свет и в рубке управления. Ну, вот и приехали, сказал себе Виктор, нашаривая в темноте принайтовленный рядом дезинтегратор. Сейчас мы познакомимся поближе…
— Все, я закончил и ухожу. — Кэт Морейра выключил компьютер и поднялся из-за стола. — Сема, если кто станет спрашивать, меня до завтра не будет.
— Раненько ты решил свалить сегодня, — отозвался Разгай, оглянувшись. — И Делано забираешь? — лениво поинтересовался он.
— Нет, Делано остается. Работать.
Второй эксперт всплеснул руками и захохотал.
— Вы только его послушайте! «Работать»! Ну, если он работает, тогда что тут делаю я?
— Что за веселье? — открылась дверь, и заявился Виктор.
— Да так, о работе… — Разгай отер выступившие слезы. — Кэттан сегодня за юмориста: сам хмурится, а меня смешит..
— Будет тебе, — недовольно сказал Кэт. — Дел, я ухожу; когда соберешься сам, не забудь позвонить Анжелике.
— Я с тобой.
— Нет. — Кэт бросил быстрый взгляд на часы. — Извини, я спешу.
— Я поеду с тобой. — Виктор преградил ему путь.
— Дел, ну ей-богу…
— Оставайся, — присоединился Разгай. — Я тебя вечером к таким девочкам сведу! — Семен Разгай до сих пор не мог себе уяснить, зачем Делано вообще взяли в отдел и почему Кэт с ним без конца тютькается. Но поскольку вреда Виктор не приносил — правда, и пользы тоже — то Сема относился к нему по-доброму снисходительно.
— Ты навострился в Алутагу, — уличающе проговорил Виктор и заглянул Кэту в глаза.
— С чего ты взял? — деланно удивился тот; это была сущая правда.
— Вчера ты узнавал, когда отходит паром, сегодня торопишься к отплытию.
— Ну, в логике тебе не откажешь, — заметил Разгай. — Слушай, пускай его едет куда хочет, а мы с тобой — к девочкам.
— Возьми меня с собой, — пропустив эти слова мимо ушей, настойчиво повторил Виктор. На лице его — впервые! — появилось то решительное, жесткое выражение, которое Кэт видел на снимке у Джона Дэнвера.
— Не возьму. С какой стати? У меня свои дела, и…
— Без меня не поедешь. — Виктор упрямо прислонился к двери.
— Что ты препираешься? — Разгай поднялся со своего места и подошел поближе. — Субординацию нарушаешь.
Виктор молча сверкнул на него глазами. Кэт задумчиво оглядел своего подопечного. Можно, конечно, на него наорать, то есть насильно заставить подчиниться — но очень уж не хочется. Тем более при Семене, который и без того который уже день чешет в затылке и удивляется. их взаимоотношениям все больше и больше. Не хватало еще, чтобы в них заподозрили голубую пару.
— Дел, мне некогда. Зачем тебе в Алутагу?
— Там один человек… — Виктор запнулся и пришел в явное замешательство. — Я хотел бы повидаться.
Кого он вспомнил? Прежнего ангела-хранителя? Кэт решительно помотал головой.
— В другой раз.
— Кэт!
— Я из-за тебя опоздаю. Пропусти.
— Ну пожалуйста, — выговорил Виктор, и в голосе его прозвучала глухая тоска.
У Кэта что-то сжалось внутри.
— Сказано: нет.
— Тьфу, пропасть! — рассердился Разгай. — Виктор, ты хуже маленького! Чего ты к нему привязался? Вон твоя машина на стоянке — садись и поезжай куда хочешь. А не то паром уйдет и вы оба опоздаете. Кыш отсюда. — Он отодвинул Делано и распахнул дверь. — Проваливайте оба, надоели вы мне. Живо, живо!
Не выдержав, Кэт рассмеялся; вопрос был решен.
Паром прибыл в Алутагу через два часа, с пятиминутным опозданием. По широкой аппарели Кэт вывел машину с грузовой палубы на пристань.
— Дорогу знаешь? — спросил он Виктора. — Тогда садись за руль.
Выросший в Серебряном Лайзе, большом и богатом городе-курорте, Кэт испытывал неосознанное пренебрежение к захолустью вроде Богом забытой, Алутаги. Он никогда прежде здесь не бывал, однако, к собственному удивлению, без труда выяснил прежний адрес Делано. Именно там, полагал он не без оснований, и следует искать предыдущего опекуна или его следы.
Виктор уверенно выехал на главную площадь, опрятную и словно вымершую в этот жаркий послеполуденный час, повернул налево, миновал маленький декоративный замок с вывеской «Ночной клуб Диццано», затем парк, весь в розовой пене цветущих деревьев, проехал через мост над узкой неистовой речкой и оказался за пределами городка.
— Куда это ты? — спросил Кэт, оглядывая лесистые холмы.
Виктор притормозил.
— Так мы же сперва… — начал было он. — Или ты по своим делам?
— Я хочу на Белый Склон, пятнадцать, — назвал Кэт указанный в ответе на его запрос адрес.
— Белый Склон? Если б я знал!
— По-моему, в другой стороне, у самого побережья. — Но почему он-то не знает? — размышлял Кэт. Может быть, там живет еще один Виктор Делано? Так нет же, четко было сказано: иммигрант с планеты Серых Лис. Непонятно.
— Белый Склон… — задумчиво повторил Виктор. — Нет, не знаю. Целый год здесь ошивался, а дотуда ноги не донесли. Дыра какая-нибудь? Там для тебя что-то важное? Тогда давай искать, — сказал он с готовностью.
— Ладно, потом. Сперва твои гости, а там видно будет. Они проехали по шоссе километров двадцать через лес, затем свернули на какой-то совсем узкий проселок и, петляя, начали подниматься по склону холма. Ветки порой хлестали по ветровому стеклу и скребли по боковым, отчего Кэт с Виктором невольно пригибались.
— Ты хочешь сказать, что жил в этой глуши? Лесной человек.
— Да нет, тут живет Каринка. Вообще-то у них подъезд с другой стороны, но здесь короче.
Вот тебе раз. Каринка! Ну что ж, на его пассию тоже можно взглянуть.
Они выехали из зарослей на широкую ухоженную поляну, на краю которой находился белый дом с башенками и шпилями, словно сказочный терем. Ограды вокруг не оказалось, зато стояли два высоких столба с распахнутыми настежь воротами из золотящейся на солнце металлической сетки. Виктор остановил машину у этих ворот, выскочил и со всех ног побежал к крыльцу с цветными витражами. Кэт,внимательно присматриваясь ко всему, пошел следом.
Похоже, здесь живут приятные, добропорядочные, обеспеченные люди, решил он.
Виктор влетел в дом, громко хлопнув дверью.
— Мама! — услышал Кэт его голос. — Мама, здравствуйте!
— Господи! — отозвалась женщина. — Вернулся. В самом деле вернулся. — В тоне ее звучало, пожалуй, больше удивления, чем радости.
Кэт вошел. Дверь в гостиную была открыта, там стоял Виктор, схватив хозяйку дома за пухлые руки. Услышав шаги, она высвободилась и повернула голову — высокая, полная, с тщательно уложенными седеющими кудряшками.
— Здравствуйте, — поприветствовал Кэт.
— День добрый. — Она смотрела на него, несомненно ожидая каких-нибудь объяснений.
— Это Кэттан Морейра, — сказал Виктор. — Он из полицейского Управления Лайза.
— Ты меня так представляешь, будто я расследую убийство, — улыбнулся Кэт, заметив вспыхнувшую в глазах женщины тревогу. Определенно им здесь не были рады. — Извините, мадам, за вторжение, я понятия не имел, куда Виктор меня везет.
Она неожиданно улыбнулась в ответ.
— Да, уж он такой. Хотите чаю? Я делаю со льдом, на травах.
— Спасибо.
— Мама, а Каринка? — вмешался Виктор. — Ее нет?
— Уехала. — Хозяйка чуть пожала полными, обтянутыми черным кружевом плечами. — Вернется поздно.
— Не повезло, — разочарованно протянул Виктор и обернулся к Кэту. — Что ж, поехали дальше?
— Нет уж, сперва чаю со льдом, на травах, — снова улыбнулась женщина. — Садитесь, пожалуйста, — пригласила она, плавно поведя рукой в сторону двух низких кресел у стены, сплошь состоявшей из окон. Окна были необычно маленькие, но их было много, на разной высоте и разной формы — круглые, овальные, полумесяцем. — Сейчас принесу.
— Почему ты зовешь ее мамой? — спросил Кэт.
— Сам не знаю. — Виктор прошелся по комнате, раздумчиво потрогал подвешенную к потолку декоративную клетку с чучелом попугая. — Привык. Жаль, Каринки нет. Мы сюда еще приедем? Давай приедем?
Кэт промолчал. Ты меня просишь, тихий, послушный мальчик из клиники Вышетравского. Укрощенный моими собственными руками. Эту гимнастику я добросовестно делаю каждое утро, как велел доктор Генрих. А ты и не догадываешься, каким подлецом порой чувствует себя твой друг.
— Вот и чай, — вернулась мама с большим плетеным подносом. — Виктор, усаживайся.
— Не хочу. — Он расстроенно потряс головой. — Я похожу тут у вас, можно?
— Походи, походи, — разрешила она. Дверь за ним закрылась. — Тогда, позвольте, я угощусь с вами, Кэт? Как странно. — Она подала ему звенящий льдинками запотевший стакан. — До чего он изменился. Какой-то… пришибленный? Как будто это не наш Виктор. — Хозяйка подвинула Кэту вазочку с вафлями. — Он же хотел уехать с Франчески. Почему не уехал?
— Он попал в аварию, кувыркался в машине по склону с высоты тридцать метров.
— Бедный мальчик, — вздохнула мама. — Вы его знали раньше?
— Не довелось.
— Оттого и не удивляетесь. Это было такое! — Она усмехнулась. — Сущий ураган, смерч, просто Божья кара, а не человек. Он славный мальчик, понимаете, только сладу с ним не было никакого. Сумасбродный, необузданный, упрямый как не знаю кто, вспыльчивый… Да тут можно долго перечислять. Я, сказать по правде, за Каринку даже боялась. Не дай Бог, думаю, поженятся — намается. И потом, знаете, я всегда говорю: красивый муж — чужой муж. Моя-то воображуля, конечно, тоже ничего себе, это я вам без материнского хвастовства могу сказать, да все равно. Девочки на него прямо гроздьями вешались. Ну, куда это годится? Хотя он, дурного не скажу, только на Каринку смотрел, за другими не гонялся. То есть насколько нам это известно. Да вы не стесняйтесь, берите вафли, это домашние. А вы откуда Виктора знаете?
— Я его нашел у дороги после аварии.
Мама поставила на поднос опустевший стакан и посмотрела на Кэта прямым и пытливым взглядом.
— Очень странно. Бьорн тоже подобрал его рядом с опрокинувшейся машиной.
— Кто такой Бьорн? — Скрывая интерес, он взял из вазочки хрусткую вафлю. Стало быть, фантазия у генерала или кто там на него работает, дальше ДТП не идет?..
— Бьорн Крисс, мы раньше считали его соседом. Понимаете, сосед, — объяснила она в ответ на вопросительный взгляд Кэта, — это не то чтобы близкий друг или родственник, а просто… Ну, в общем, сосед. Добрый, хороший сосед. Но мой муж отказал ему от дома — и как раз из-за Виктора.
— Вот оно что…
— Господи, это было ужасно! Бьорн, знаете, и всегда-то был человеком нервным, а как Виктор появился, так чуть что — сразу в крик. Хотя я вам откровенно скажу, с Виктором только криком и можно справиться. А он, Виктор то есть, в Бьорне души не чаял, даже странно. Между нами, я никак понять не могла, что он в нем нашел; как свалился не пойми откуда Бьорну на голову, так и жил целый год, пока не сбежал. Знаете, я бы тоже сбежала после того, что Бьорн тут закатил. Однажды вечером, поздно уж было, явился сюда, буквально ворвался в дом, да на мальчика чуть не с кулаками, да как принялся орать страшным голосом! Пошли, мол, да пошли отсюда немедленно. Мы с Каринкой перепугались, честное слово. А Виктор весь побелел, к стенке прижался и ни с места. И вид у него, знаете, был такой, будто едва-едва удерживается, чтобы не уйти. Ну, ему-то перед Каринкой неловко было, а Бьорн до того разошелся, ругается. Тогда муж встал, сгреб его в охапку да и выставил за дверь. И сказал, чтоб ноги его тут больше не было, что больше он нам не сосед. А Виктор страсть как на Бьорна обиделся. Как раз тогда и решил уехать. Ну, я-то, знаете, вздохнула с облегчением: Каринке муж все-таки другой нужен, так что и слава Богу, все к лучшему.
— Да, — согласился Кэт, — конечно. Где этот Бьорн живет?
— А что понадобилось столичной полиции от Бьорна Крисса?
— Что нам понадобилось от Бьорна Крисса? — спросил неслышно появившийся у них за спиной Виктор и сам же ответил: — А ничего… Мама, можно, я это возьму? — Он предъявил голубую не то ленту, не то шарф.
Мама поджала губы.
— Не знаю. Ты бы лучше у Каринки спросил.
— Ее же нет.
— Оставь. — Кэт поднялся. — Поедем, у нас еще дела. Благодарю вас, мама: ледяной чай был очень хорош.
Виктор подумал и положил ленту на спинку дивана. Мама вышла проводить на крыльцо.
— Счастливого пути.
— До свидания; Каринке привет. — Виктор забрался в машину.
— Так где я могу найти Бьорна? — еще раз спросил Кэт.
— Вот поедете там, — женщина кивнула — не на проселок, по которому выехали из леса, а на широкую дорогу с твердым покрытием, — и Виктор вам покажет. Если захочет… — добавила она и вернулась в дом.
Машина тронулась.
— На черта тебе Бьорн?
— А чего вы с ним не поделили?
Черные брови Виктора сошлись на переносье, яростно сверкнули глаза.
— Да ну его… — процедил он.
— Почему?
— Да потому! Ты ни черта не понимаешь! Тебе бы так в морду наплевали, да еще при всех, при Каринке… Орал на меня как бешеный, как будто я ему не знаю кто! Я год у него в доме жил — так он весь год мною командовал, будто самый умный, будто я ему всем обязан. А тут… Ну, убил бы гада.
— Ты не сказал — из-за чего вышел весь шум?
— А пес его знает. Уже не помню.
— Так-таки не помнишь? — переспросил Кэт. — Совсем?
— Совсем, — ответил Виктор без прежней злости. — Слушай, и вправду не помню. Башка какая-то дурная стала. Наверное, с тех пор, когда кувыркался с откоса: лбом-то я крепко тогда приложился.
Да, досадно, размышлял Кэт, а для меня еще и как.
Прямая широкая дорога неторопливо спускалась с холма, по обе стороны ее разбежались утопавшие в зелени нарядные веселые коттеджи. Хорошо бы и нам так жить, думал Кэт. Куплю себе дом на взморье. В одной половине будем жить мы, в другой поселю Делано, и будет это хорошо и удобно. Чуть-чуть подождать, денег поднакопить, тех самых, что платят мне за него, и — вперед. Если только он прежде не сбежит, как от этого Бьорна Крисса.
— . Ты мне его дом покажешь?
— Чей, Бьорна? Уже нет.
— Что так?
— А проехали мы.
— Что ж не сказал? — Кэт развернулся.
— Еще чего! Останови, останови здесь! Я туда не поеду.
— Дел, ты покажешь мне дом и посидишь в машине. Если хочешь, конечно.
— Не хочу! — рявкнул Виктор. — Поехали назад!
— А ты не кричи! — так же рявкнул в ответ Кэт. — И не морочь мне голову.
Виктор сжался.
— Хорошо, — выдавил он упавшим голосом. — Пo-едем, раз иначе нельзя…
Кэт свернул на обочину и стал.
Черт бы побрал эту работу, черт бы побрал эти деньги! Черт бы побрал мою собачью жизнь.
— Который его дом?
— Номер сорок девять. Вон посмотри, зеленый с большой надстройкой. Так за ним следующий, тоже зеленый, второй этаж весь застеклен.
Кэт сердито вылез из прохладной машины на солнцепек.
— Сиди здесь и не вздумай куда-нибудь деваться.
— Как скажешь.
Отшагав по накаленному шоссе несколько десятков метров, он оглянулся. Виктор смирно сидел в салоне. Надолго ли хватит послушания, хотелось бы знать.
Номер сорок девять далеко отстоял от главной дороги. Кэту пришлось метров сто идти по тенистой аллее. Неплохо они тут устроились, снова подумалось ему; да, Дом на взморье — это вещь.
Жилище Крисса оказалось большим, в три этажа, второй и правда был сплошь застеклен — в нем отражался большой кусок голубого неба. Калитка оказалась заперта, и Кэт перелез через ограду. Но едва спрыгнул на землю, как из-за угла вылетел огромный, черный как ночь барбос и молча затрусил к нему. Кэт поглядел на эти мощные челюсти и перепрыгнул обратно. Пес остановился у самой ограды, принюхался, потом поглядел Кэту в лицо и вдруг жалобно заскулил, слабо отмахивая хвостом.
— Что тебе? Есть хочешь?
Хвост широко заходил из стороны в сторону, словно пиратский флаг на ветру.
— Я не про твою сыть. Хозяин твой где?
Черный пес скулил и повизгивал. Рассудив, что вряд ли он людоед, Кэт снова перебрался на участок. Радостно взлаивая, псина принялась скакать вокруг и так сопровождала его до самого крыльца. Кэт позвонил. Из дома не донеслось ни звука. Позвонил снова, потом толкнул неожиданно легко подавшуюся дверь, осмотрелся с порога и вошел.
— Есть кто-нибудь?
Сперва ему показалось, что в доме стоит полная тишина, но когда он закрыл дверь и шумный пес остался снаружи, Кэт различил далекие, редкие и слабые стоны. Он пересек обширный богатый холл, быстро обошел комнаты первого этажа и поднялся на второй. Там оказалось неожиданно жарко, душно и вообще отвратно. Сквозь стеклянные стены ломилось беспощадное солнце, кондиционеры, надо полагать, не работали, вентиляции никакой, и стоял сложный тошнотворный запах. Кэт пробрался меж опрокинутой мебели и перевернутых кадок с поломанными растениями, остановился над скрюченным на полу телом.
— Да ты пьян, милок, — разочарованно молвил Кэт, откатывая ногой порожнюю бутылку. Рядом стояло целых семь ее сестер — пять пустых и две початых. — Ну и свинство же ты тут развел.
Человек нечто промычал.
— Ты не Бьорн Крисс?
Снова невнятное мычание и протяжный стон. Брезгливо морщась, Кэт взял пьяное тело за плечи и встряхнул.
— Ты — Крисс?
— О-ой, Боже… Зачем этот шу-ум?
— Ты — Крисс?
— О-ох… Уйди-и… Мамочка…
— Я тебя спрашиваю: кто здесь Крисс? — терял терпение Кэт. Не хватало только завозиться с пьяной свиньей.
— Да. Я-то Крисс, — отчетливо отозвался вдруг владелец бутылок, — а вот твоей рожи н-не знаю. Да, я Крисс! — продолжал он, возвышая голос. — Крисс-младший, если хочешь, полноправный сын и наследник! Да! Папаша, старый хрыч, завел себе приемыша. Да! Мурло! — Он в гневе приподнялся и сел, прислонясь к перевернутому креслу. Кресло поехало, и он упал, гулко ляпнувшись головой о пол. — Да я тебе больше скажу, — видимо, падение подействовало на него благотворно.
— Папаша-то тю-тю, нет моего дорогого папочки. Один я тут, полноправный сын… Что хочу, то и ворочу. Что хочу, столько и пью. А ты — кто? Ты не меша-ай! — заорал достойный Крисс, хватая пустую бутылку и пытаясь ее запустить в гостя. Кэт выбил ее ударом ноги. — Уйди-и с моих глаз… — снова застонал Крисс-младший и обхватил голову обеими руками. — Нет папаши, что хочу, там и сплю.
— Что с твоим отцом?
— А нету. Был у меня папан — да сплыл. Увезли. — Он широко раскинул руки и осклабился от уха до уха.
— Куда?
— А п-почем я знаю!.. А ты — не приставай! Нечего тут расспрашивать! Один я тут полноправный сын, приемыш ты! Развелось вас как тараканов на свалке…
— Где твой отец?! — гаркнул Кэт во всю силу легких.
— А… это… в клинике, — ответил сынок почти трезво. — Раз увезли, два привезли, три у него… как это?., ага, дурной он стал, совсем дурной… Во! — Крисс ткнул Кэту под нос кулак — не кулак, четыре загнутых пальца — Там он, роднушок, в клинике, точно тебе все говорю. Ему там хорошо-о! Да-да-а! — прокомментировал Крисс-сынок со значительным видом. — И тебя туда сволокут, будь здоров и не кашляй.
Кэт ясно ощутил, что отсюда пора убираться. Не только из дома несчастного Бьорна, бывшего ангела-хранителя, но вообще из Алутаги. Самое время уехать подобру-поздорову.
Он вышел из тенистой аллеи на раскаленное шоссе — и похолодел. Машины с Виктором на месте не было. Кэт кинулся на середину дороги, поглядел в одну сторону в другую — никого. Да что это? Паскудный мальчишка, неужто и на меня взъярился, как на своего Бьорна? Крис-су-то в клинике хорошо-о…
Ветки ближнего куста зашевелились, и из-под них медленно и торжественно выплыл автомобиль. Довольный произведенным эффектом, Виктор лучезарно улыбался. Однако радости его поубавилось, когда Кэт подошел мрачнее тучи.
— Ты чего, а? Да что такое?
— Сядь на свое место, — слишком тихо произнес Кэт. Виктор пересел на соседнее кресло.
— Ну, я не думал, что ты так занервничаешь, — оправдывался он.
Кэт молча вывел машину на шоссе. Виктор поерзал.
— А я узнал, где Белый Склон, пятнадцать. То, что ты искал.
Кэт молчал.
— Я даже знаю, что это такое. Можно, я туда не пойду, а опять подожду в машине?
— И что же там?
— Какая-то частная клиника.
— Клиника?
— А ты не знал?
— Нет, — передернулся Кэт с. отвращением. — Знал бы — искать бы не стал, ни за что. Поедем-ка мы лучше обедать, а там на паром — и домой. С меня довольно.
Глава 6
В кромешной тьме рубки управления Виктор Делано нащупал и взял в руку дезинтегратор. Весомая, уютная тяжесть оружия придавала уверенность. Вокруг стояла совершенная, космическая тишина, не ощущалось ни малейшего движения, ни еле заметной вибрации, словно пират, проглотив «Аннабел Ли», тут же уснул. Спишь, значит? Ну-ну, погоди, я тебя разбужу, вспорю твое брюхо ненасытное. Виктор провел левой ладонью по клавишам пульта, прицелился, насколько он ориентировался, в экран внешнего обзора и.нажал спуск. Если всадить в одну точку несколько выстрелов подряд, можно пробить корпус собственного корабля и повыжечь потроха разбойнику. Пес его знает, куда попадешь, но все равно убийце мало не покажется. Он нажал спуск второй раз, третий, четвертый — и с ужасом ощутил, как легко провалилась под пальцем кнопка. Что это?! Не работает. Грозный боевой дезинтегратор теперь годился лишь на то, чтобы ударом тяжелой рукояти проломить кому-нибудь череп. Что же делать? Свободной рукой он ощупал горло, затем грудь — скафандр казался совсем тонким и мягким, словно не был включен. Виктор нажал кнопку на поясе, но шлем не опустился. Так. Похоже, разбойник врубил мощные электромагнитные или еще незнамо какие излучатели, все приборы и дез они мне уже попортили, костюм пока держится, но пес его знает; насколько хватит запаса питания. Неловкими пальцами он расстегнул ремни, поднялся из кресла, машинально хотел было опереться на пульт, но пульта… не .было, и он чуть не упал.