Воронин Андрей Николаевич. Филин

   Антон умел обнадеживать обреченных. Нормальный обыватель рассуждает примерно так: если разговор заходит о том, что часть денег останется у жертвы, значит, убивать не станут.
   – Куда мы едем? – Николай сделал неуклюжую попытку сесть.
   Антон помог ему.
   – Далеко, – за окнами уже мелькали новостройки окраин.
   – Проучить тебя велено, – сказал Толик.
   И в этот момент Николай, изловчившись, ударил связанными ногами в спинку сиденья. Толика бросило грудью на руль. Коротко пискнул клаксон. Автомобиль вынесло на обочину, и он загрохотал по пыльному гравию.
   – Урод! Ублюдок! – закричал Антон, колотя Николая по голове.
   Толик выровнял машину и затормозил.
   – Если тебе, дружок, на заднем сиденье надоело, полезай в багажник.
   Николай еще слабо отбивался, но что сделаешь против двух амбалов, когда у тебя связаны руки и ноги, а голова ничего не соображает после удара?
   Ствол пистолета уткнулся в бок Николаю:
   – Машина твоя, мне не будет жалко испачкать ее кровью, – проговорил Антон.
   Николай тут же присмирел.
   – Пусть сидит в салоне, в багажнике жарко и бензином воняет.
   – Пусть будет по-твоему, – вздохнул Толик, усаживаясь за руль.
   Машина выехала за кольцевую, свернула на узкую асфальтированную дорогу, уходящую в лес.
   Этих мест Николай, приехавший в Москву всего три года тому назад, уже не знал. Охранники же Нестерова ориентировались в подмосковной «глухомани» прекрасно. Они миновали поселок, сплошь состоявший из двухэтажных коттеджей, и вновь выехали в поле.
   – Классно дома поставили, – заулыбался Толик. – С дороги смотришь – ничего нет, никто здесь не живет. Незачем простой народ видом дорогих черепичных крыш раздражать.
   За полем потянулось болото, сплошь изрезанное мелиоративными канавами, его делили на квадраты высокие насыпи. Машины здесь ездили редко, и трава успела пробиться между камней.
   Старый «Мерседес» остановился.
   – Выбирайся, – скомандовал Толик. – Погода хорошая, можно и пешком пройти.
   – Ноги развяжите, – не подозревая, что его ждет, сказал Николай.
   Охранники Нестерова переглянулись.
   – Давай развяжем, – предложил Толик.
   – Ему это все равно не поможет, – Антон, пожав плечами, вытащил нож и ловко разрезал веревку на ногах пленника.
   Тот выбрался из машины, стал на насыпь, запрокинул голову, глянул в голубое небо, по которому проплывали легкие, как пушечные выстрелы, облака.
   – Курить будешь?
   Николай кивнул. Антон вставил ему в губы сигарету, щелкнул зажигалкой, хлопнул ладонью по плечу.
   – Ты мне нравишься, мужик.
   – Что ж, хоть это утешает, – ответил Николай.
   – Но служба есть служба, работу делать надо. Я бы тебе руку пожал, да некогда уже, – и Антон резким ударом свалил Николая на землю, набросился на него сверху.
   Оглушенного Николая охранники вдвоем подтащили к ближайшему польдеру – к тому месту, где металлические пластины перекрывали мелиоративный канал. С одной стороны польдера шло сухое русло, с другой – стояла вода.
   – Тут метра три глубины, я на прошлой неделе на всякий случай замерял.
   – Прощай, трахальщик, – Толик с Антоном перебросили Николая через поручни. Раздался глухой всплеск, расплылась в стороны плотная ряска.
   – Ставлю бакс на то, что он не всплывет, – плюнул в воду Антон.
   – Я поставлю десятку на то, что он всплывет, но только если и ты поставишь десять.
   – Хорошо, – осклабился охранник. – Но я меняю условие, ставлю десять долларов на то, что он всплывет дважды.
   Под водой наблюдалось явное движение. Поверхность бурлила, и наконец Николай вынырнул. Глаза его были безумны, волосы сплошь облеплены ряской.
   Он лишь успел прокричать «помогите» и вновь исчез под водой.
   – Я же сказал, один раз всплывет. Если бы не кричал, а воздуха набрал, мог бы и снова всплыть.
   – Еще не вечер.
   Охранники проводили взглядами слабосильную волну, ударившую в заслонку польдера.
   – Не всплывет.
   – Да уж, – вздохнул Антон, – наверное, я проиграл.
   Зажав в пальцах десятку, он направился к машине, Толик семенил следом. И тут вдогонку им раздался истошный крик:
   – Помоги… – слово оборвалось на последнем слоге.
   Когда охранники выбежали на мостик, на зеркале воды уже сходилась ряска.
   – Я же говорил – вынырнет дважды.
   – Эхо его крик принесло, – попытался сжульничать То лик.
   – Дурак ты, – Антон завладел десяткой и хлопнул напарника по плечу. – Поехали, доложим боссу, что все сделали в лучшем виде.
   – Я никак Виктора Николаевича не пойму, – говорил Антон о Нестерове по дороге в Москву, – чем мужика убивать, лучше бы бабу пришил.
   – Злой ты стал, – осклабился Толик, – баб убивать нельзя.
   – Все дело в женщинах, – рассудительно проговорил Антон. – Женщина не захочет, тогда и мужику делать нечего.
   – Дело в другом, – отозвался Толик.
   – В чем же?
   – Нестеров в Станиславу уже столько денег вгрохал, что теперь бросить ее не сможет.
   – Не вгрохал, а вбухал, – поправил Антон.
   – И не вбухал, а втрахал, – захихикал Толик.
   – Чему, дурак, смеешься? Она не любовница ему, а жена.
   И тут телохранители всполошились. Внезапно раздалась трель сотового телефона.
   – Твой? – поинтересовался Антон.
   – У меня телефона нет.
   – Я же слышу, с твоей стороны зачирикало.
   На всякий случай Антон все же вытащил из кармана сотовый телефон, но тот молчал. Трель же лилась и лилась. Толик несколько раз хлопнул ладонью по сиденью рядом с собой и нащупал коробочку сотового телефона.
   Уже хотел машинально нажать кнопку, но Антон остановил его:
   – Он же не твой!
   Толик призадумался, хлопнул рукой по лбу:
   – Это же урода трубка, которого мы с тобой в канаве утопили.
   Поразмыслив, Толик выключил в телефоне питание.
   – Вот так всегда, – сказал Антон, – мы с тобой уже с мобильником один раз погорели, когда мужика толком не обыскали, а он потом из подвала подмогу по телефону вызвал.
   – Сегодняшний клиент никому не звонил.
   – Ты его не обыскал.
   – Ты тоже. Что с телефоном делать?
   – Нестерову отдадим, пусть думает. Скажем, будто специально забрали.
   Телохранители без приключений догнали машину до центра Москвы. Антон аккуратно вытер руль, рычаг коробки скоростей, приборную панель.
   Тряпку, которой стирал отпечатки пальцев, забрал с собой.
   Вскоре убийцы пересели в свой «Пассат» и добрались до офиса Нестерова. Охранники, стоявшие у зеркальной двери, лениво поприветствовали коллег.
   – Босс у себя? – спросил Антон.
   – Кажется, вас ждет.
   В приемной пришлось соблюсти все формальности.
   Секретарша доложила Нестерову, тот пригласил охранников войти. И Антон, и Толик смотрели на хозяина немного виновато, все-таки они не смогли пресечь измену его жены.
   – Я не сомневаюсь, что вы сделали все в лучшем виде, – тихо произнес Нестеров.
   – Само собой разумеется. Он умер не сразу, – с гордостью добавил Антон.
   – Меня не интересует, мучился он или нет, главное, что с ним покончено.
   – Тут уж сомнения быть не может, – проговорил Толик.
   – Мы подумали и решили…
   Толик положил на край стола сотовый телефон Николая.
   – Его штука. По дороге на него один звонок пришел, но мы не ответили.
   Виктор Николаевич секунд десять не сводил с трубки глаз, затем его губы дрогнули, расплылись в хищной улыбке.
   – Правильно сделали.
   – Мы пошли? – растерянно произнес Антон, толкая Толика к выходу.
   – Погодите, – Нестеров любил потрепать нервы подчиненным, если речь шла о вознаграждении. Он вынул из кармана пиджака портмоне, намекая на то, что расплачивается с охранниками не из денег фирмы, а из своих собственных, отсчитал каждому по тысяче долларов. – Деньги, ребята, небольшие, но вы у меня состоите на службе.
   – Что вы, совсем не обязательно было платить, это наша работа, – глаз Антона загорелся, он не рассчитывал и на это.
   – Берите, за хорошее дело – не жалко.
   Охранники затолкали деньги в карманы.
   – До свидания, Виктор Николаевич.
   – И еще, – Нестеров поднял палец, – до моего распоряжения снимите охрану со Станиславы.
   Это распоряжение поставило охранников в тупик.
   Первым догадался Толик. Когда они уже оказались на улице, он зашептал на ухо Антону:
   – Гадом буду, он ее наказать хочет.
   – Правильно сделает.
   – Отметим? – предложил Антон.
   – Можно и сегодня, я все равно жене уже сказал, что ночью дежурю.
   – Я тоже, – засмеялся Антон. – Хорошая у нас с тобой работа.
   – Сегодняшняя мне не понравилась.
   – Деньги получать любишь?
   – Смотря за что.
   – Не переживай, парень заслужил свою судьбу.
   Машину заберем, в гараж загоним, и можно до утра оттягиваться.
   Антон запустил руку в карман и зашелестел стодолларовыми банкнотами.

* * *

   Заполучив сотовый телефон Николая, Нестеров раньше обычного покинул офис. От охраны он знал, что жена сейчас в городской квартире. В свое время Виктор Николаевич выкупил целый этаж в подъезде старого дома, поэтому его квартира состояла из десяти комнат и имела три выхода на площадку.
   Войдя в квартиру, Нестеров тут же на цыпочках прошмыгнул в свой кабинет, и поэтому Станислава, когда выглянула в коридор, увидела лишь входившего в квартиру охранника.
   – Виктор приехал с вами? – спросила она.
   Охранник, исполняя приказание хозяина, отрицательно мотнул головой:
   – Просил передать, что сегодня задержится.
   «Значит, как обычно, муж приедет ближе к ночи», – решила Станислава.
   Она вернулась в спальню и легла на широкую кровать. Заволновался наливной матрас, женщина расстегнула пеньюар и потянулась к телефонной трубке. Не такой она была дурой, чтобы вводить номер «мобильника» Николая в память аппарата.
   Она набрала его, прикасаясь к кнопкам мизинцем, любуясь длинным ногтем, ровно покрытым стальным лаком.
   – Ну ответь же, милый, – жеманно, шепотом произнесла Станислава.
   Нестеров радостно потер ладони, когда телефон любовника его жены мелодично, как весенний соловей, зачирикал на его столе.
   – Иди сюда, птичка моя, – проговорил Нестеров и нажал кнопку.
   Неразборчиво буркнул в микрофон:
   – Да…
   – Дорогой мой, как ты добрался? – голос Станиславы прямо-таки источал желание.
   – Хорошо, – вновь пробурчал Нестеров, бесшумно открывая дверь и на цыпочках пробираясь по коридору к спальне.
   – Ты не один? Ты не можешь ответить? Почему ты говоришь невнятным шепотом?
   – Один… Сейчас отвечу, – сказал Нестеров, опустил руку с телефоном и резко распахнул дверь.
   Станислава вздрогнула, но тут же овладела собой:
   – Да, Лиля, я хотела бы сходить с тобой в сауну, – произнесла она в трубку, – но еще не отпросилась на среду у мужа. Вдруг у него появились планы насчет меня?
   Нестеров с мерзкой улыбкой на лице приложил свою телефонную трубку к уху и не очень громко произнес:
   – Ты, сука, допрыгалась!
   Женщина не сразу поняла, что происходит. Она слышала голос мужа в телефонной трубке и видела его самого. Это показалось ей фантасмагорией, на секунду даже подумалось, что ошиблась номером, набрала мужа, а не любовника.
   – Я с подругой говорила, – упавшим голосом произнесла она и поняла, что запуталась окончательно – что бы теперь ни сказала, это только усугубит ее положение. Поэтому и замолчала.
   – Больше тебе трахаться с ним не придется, это все, что от него осталось. – Нестеров зло разломил в руках телефонную трубку пополам и бросил ее на голый живот жене.
   – Я не понимаю, – пролепетала Станислава.
   – Все ты прекрасно понимаешь. Твоего ухажера уже жрут рыбы и сосут пиявки.
   – Прости меня! – вдогонку мужу крикнула Станислава.
   – Поздно, слишком поздно, – негромко ответил Нестеров и с грохотом захлопнул дверь в спальню.
   – Мерзавец! – убедившись, что муж ее не слышит, прошипела женщина.
   Станислава прекрасно изучила характер мужа. Он изобличал ее в измене далеко не впервые, но обычно решал проблему не таким кровавым способом – предлагал любовнику деньги под расписку. Момент передачи денег и слова отречения фиксировал скрытой камерой, затем с удовольствием показывал жене любительское кино.
   – Все они мерзавцы и сволочи, – говорил супруге Виктор Николаевич.
   – Ты тоже из их породы, – отвечала женщина.
   – У меня есть преимущество перед ними: я даю тебе деньги, они высасывают их из тебя. Только я люблю тебя, они же любят деньги.
   – Врешь. Я для тебя – вещь, настолько дорогая, что тебе жаль выбросить меня на улицу. И ты этим умело пользуешься.
   «Кажется, на этот раз я зашла слишком далеко», – решила Станислава.
   Она нисколько не сомневалась, что муж сказал ей правду. Слова на ветер он никогда не бросал, мог ничего не сказать, но если уж сказал, то – сделал.
   – Николая убили! Боже мой, из-за меня! Да, моя красота – страшная сила, убойная сила, – корила себя Станислава. Муж безжалостно забрал у нее последнюю игрушку, приобретенную ею самой, своими стараниями, своими усилиями и не за его деньги. Николай, понятно, был не Бог весть каким приобретением, но о подобных ему мужчинах мечтали многие женщины.
   – Я достойно провожу тебя, – прошептала Станислава.

Глава 7

   Герман Богатырев честно сидел в «Волге» на том самом месте, где Николая ударили арматурой по голове. Он понимал, что ребята свою машину не бросят, и дождался-таки возвращения охранников Нестерова.
   Приехали они на «Мерседесе» убитого. Он следил за ними в зеркальце заднего вида.
   «В лучшем случае его избили и бросили за городом, – подумал Богатырев о качке. – В худшем – закопали живьем».
   Когда машина с охранниками проехала на малой скорости всего в полуметре от его автомобиля, Богатырев вжал голову в плечи. Он представил себе, что сейчас охранники прихватят и его, но пронесло, «Пассат» с людьми Нестерова покатил дальше. Герман с облегчением вздохнул и облизал мгновенно пересохшие губы.
   – Вот же, черт, – выдохнул он, – не попасть бы нам с Серебровым под «замес». Всяких мужиков я видал, ревнивых до сумасшествия в том числе, но чтобы завестись с полуоборота и разобраться так круто, это нечасто случается.
   Придется ехать к Сереброву, пусть подумает, не лучше ли вернуть аванс и отказаться от затеи.
   Серебров не любил, когда его беспокоили телефонными звонками – он мог позволить себе сидеть дома и просто не брать телефонную трубку. Пришлось ехать домой. Герман постучал условленным сигналом и прислушался. За дверью ни шевеления, ни звука.
   Наконец, когда он уже повернулся и собрался уходить, дверь бесшумно отворилась.
   – Заходи, – беззаботно глядя поверх головы Германа, бросил Серебров.
   Богатырев боком пробрался в квартиру и, когда оказался в гостиной с работодателем с глазу на глаз, горячо зашептал:
   – Сергей Владимирович, беда!
   – Ты засветился? – с удивлением вскинул брови Серебров.
   – Нет. У нее любовник.., и скорее всего.., его убили охранники… Нестерова.
   – Погоди, не горячись, – Сергей Владимирович налил минералки и подал Герману. – Выпей и объясни толком: у кого любовник и кто, по-твоему, его убил?
   Богатырев глотнул ледяной – из холодильника – минералки, закашлялся, чертыхнулся, отставил недопитый стакан.
   – Значит, так, я решил, что начну…
   Серебров его перебил:
   – Ясно, ты поехал следить за Нестеровой.
   Герман кивнул. Путаясь, сбиваясь, Богатырев рассказал все, чему стал свидетелем.
   – Нестеров – мужик крутой, обид не прощает, – подытожил он.
   – И ты решил, что мне стоит отказаться от затеи соблазнить его жену?
   – Затем и приехал посоветоваться.
   – Дурак ты, – незлобно отозвался Серебров. – Что тебя теперь беспокоит?
   – Человека убили.
   – Мало ли в мире людей убивают? Каждую минуту в мире случается около ста убийств, и надо радоваться, что убили не тебя.
   – Сомнительная радость.
   – Сколько раз я тебя учил оценивать ситуацию с нашей позиции, а не с чужой. У женщины был любовник?
   – Красавец, качок, – подтвердил Богатырев.
   – Значит, Станислава теперь свободна, мне придется отбивать ее у мужа, но не у красавца любовника. И у тебя поубавилось шансов схлопотать от него по морде.
   – Ты шутишь?
   – Я абсолютно серьезно. Из того, что у нее был любовник, следует: верность мужу она хранить не собирается, значит, к ней легко подобраться.
   – Ты просто издеваешься надо мной! – вскипел Богатырев.
   – Ни в коем разе. Ты порадовал меня.
   – Человека убили! – взорвался Герман, вскакивая со стула.
   – Иди пиши заявление в милицию. Но мне хотелось бы, чтобы после гибели любовника первым утешил Станиславу я.
   – Никак не могу к тебе привыкнуть.
   – Посиди, отойди немного, – предложил Сергей Серебров, – водички попей.
   – Мне твоя водичка поперек горла встала.
   – Никогда не теряй хладнокровия, – посоветовал Серебров.
   – Тебе хорошо…
   – Мы с тобой в одинаковой ситуации – одно дело делаем. Но я ценнее.
   – Почему? – уже спокойно спросил Богатырев, привыкший к экстравагантности работодателя.
   – Потому что деньги платят мне, а я с тобой лишь делюсь ими за ту часть работы, которую мне лень делать самому.
   – Не правильно это.
   – Дележка денег или мои методы?
   – Все не правильно, – вздохнул Богатырев.
   – Если ты знаешь лучший способ заработать на жизнь, то смени род занятий. Собирай по скверикам бутылки, сиди с утра до вечера в конторе. Мне же по душе соблазнять женщин.
   – И я тебе в этом помогаю… – сокрушенно покачал головой Герман.
   – Погоди немного, – Серебров поднялся, – я тебе объясню несколько простых истин, до которых ты еще не дорос.
   Сергей Владимирович с достоинством проследовал в кабинет, прикрыл двери. И хоть находился в полном одиночестве, подчеркнуто элегантно поднес телефонную трубку к уху. Он все привык делать броско, с расчетом на эффект. Это происходило все само собой, «на автомате». Ему приходилось прикладывать максимум усилий для того, чтобы превращаться в незаметного серого человека, неуклюже переставляющего ноги, не умеющего прикурить от первой спички. Он умудрялся целый день проходить по городу, и даже пыль не появлялась на его ботинках.
   Серебров мог целый день просидеть в кресле, а когда поднимался, то ни складочки не оставалось на спине пиджака, ни морщиночки под коленями, на брюках – ровные стрелки, у пиджака – идеально гладкие фалды.
   Серебров прошелся пальцами по клавишам так, как проходится пианист-виртуоз. Он не запоминал цифры номеров, запоминал лишь движение пальцев по панели и мелодию, которую пел ему телефонный аппарат, пока набирался номер.
   – Геннадий Павлович? Здравствуйте, – бархатным баритоном произнес Серебров, когда на той стороне линии послышалось сдержанное «алло». – Серебров вас беспокоит.
   – Рад тебя слышать, Сергей Владимирович, – отвечал бывший советник президента. – Как успехи?
   – Пока еще радовать вас нечем, но кое-что делается. Я, если позволите, немного напрягу вас.
   – Что-то случилось? – Геннадий Павлович, как истинный функционер, сразу же улавливал по голосу – важен предлагаемый к обсуждению вопрос или же его беспокоят по ерунде.
   Серебров, в свою очередь, никогда не обращался к нему за помощью без необходимости.
   – Меня интересует брошенный старый двухсотый «Мерседес» на проспекте Мира, неподалеку от метро, – Серебров назвал номер машины. – У меня есть основания полагать, что хозяин его сегодня погиб где-нибудь за городом, и люди, его убравшие, вернулись в город на его же машине.
   – Чего ты хочешь?
   – Я хочу, чтобы убийц искали не спеша, но не нашли.., пока не нашли.
   – А потом?
   – Потом как угодно. Я даже смогу подсказать, кто они.
   – Заказчик тебя не интересует или ты знаешь его?
   – Он должен быть абсолютно уверен в том, что к нему не подберутся, во всяком случае, пока. Зато мне хотелось бы, чтобы погибшего красавца обнаружили как можно быстрее.
   – Думаю, это возможно, – задумчиво произнес Геннадий Павлович, – тебе сообщить, когда его обнаружат?
   – Непременно. Как и о том, когда все же состоится презентация, на которой появятся все три наших любителя играть в политику.
   – Наши люди работают над этим.
   – Сделайте так, чтобы я первым узнал о находке тела.
   Геннадий Павлович распрощался с Серебровым, даже не поинтересовавшись, кого именно надо искать, каким образом этот человек связан с бизнесменом, политиком и военным, рвущимися во власть.
   Чиновники стремятся узнать побольше, если это касается их карьеры или может повредить карьере их начальников. В противном же случае они довольствуются минимумом, который позволяет работать.
   Геннадий Павлович всего лишь продублировал то, что сказал ему Серебров, и через пятнадцать минут на проспекте Мира возле старого «Мерседеса» уже высадилась из микроавтобуса бригада криминалистов. Первым делом обследовали ручки машины, руль, приборную панель, рычаг коробки передач, клавиши магнитолы.
   – Ни одного отпечатка.
   – На замке багажника парочка есть, – сообщил криминалист, – но скорее всего они принадлежат владельцу, под крышкой есть такие же, но старые, внутри их пруд пруди.
   – Сработано чисто, но на всякий случай эти отпечатки сними, – распорядился старший бригады.
   – Машина недавно побывала за городом, даже грязь на протекторах не просохла.
   Это было уже кое-что. Кусочки торфа, земли соскоблили с протектора. Такая же еще не просохшая земля обнаружилась на коврике под водительским местом. Тут же нашелся и мокрый, покрытый землей автобусный билетик, прилипший к рифленой подошве ботинка и перекочевавший с нею на резиновый коврик «Мерседеса».
   Криминалист, сидя в салоне «Мерседеса», двумя иголками осторожно расправил грязный билет на стеклянной пластинке. Кисточкой, смоченной в воде, смыл грязь.
   – Ивантеевская автобаза.
   Через полчаса, когда криминалисты еще не успели покинуть проспект Мира, старший следственной бригады получил интересующие его сведения: время, когда продан билет, и остановку, на которой мог сойти человек, положивший его к себе в карман.
   В салоне микроавтобуса было довольно просторно.
   Из оборудования в нем находились лишь станция связи и компьютер, но большего и не требовалось для быстрого ведения расследования. Стоило лишь включить компьютер и связаться с базой данных, как на экране монитора возникла карта Московской области. Криминалист щелкал клавишами так быстро, как щелкает семечки заскучавший на посту милиционер.
   На карте замигала красная точка, обозначающая автобусную остановку. Карта мгновенно приблизилась. Теперь на ней появились и отдельные постройки, названия улиц, шоссе, нумерация домов.
   – Стоп, хватит приближать, – распорядился главный, вглядываясь в монитор. – Неподалеку от остановки в лесу крутой поселок, я это место знаю.
   Дома в нем богатые, и их жильцы вряд ли в Москву и обратно на рейсовых автобусах ездят. Да и местные, если им приходится ездить в столицу на работу постоянно, предпочитают покупать, проездные – так дешевле. Значит, билет потерял кто-то из обслуги богатого поселка. Ближайшая деревня – за болотом, про что говорит и торф, найденный на протекторах «Мерседеса». Едем, – скомандовал он, – здесь больше делать нечего. Сообщите в ГАИ, чтобы машину пока не трогали. Их хлебом не корми, дай эвакуатором затянуть на штрафную площадку оказавшуюся без присмотра машину.
   Вскоре микроавтобус уже сворачивал с шоссе. Замелькали черепичные крыши домов поселка, спрятанного в лесу. Когда асфальт кончился, старший распорядился:
   – Притормози.
   – Так точно, отпечатки совпадают, – сличив отпечаток протектора на колее, ведущей в обход огромной лужи, с отпечатком, снятым с протектора «Мерседеса», доложил старшему криминалист.
   – До болота едем без остановок.
   Когда насыпь дорожного полотна достигла болота, микроавтобус поехал медленно. Двое криминалистов шли впереди него, всматриваясь в отпечатки колес автомобиля. Те то исчезали среди крупных камешков гравия, то вновь возникали на влажной глине.
   – «Мерседес» проехал по насыпи в обоих направлениях, – сказал один криминалист другому.
   – Не пропустить бы место, где он развернулся.
   – Не проскочим.
   Вскоре микроавтобус уже стоял неподалеку от польдера. Над небольшим мостиком возвышались уродливые винты металлической заслонки, перекрывавшей русло мелиоративного канала.
   – По-моему, никто от нас особо и не прятался.
   Старший бригады заглянул через низкие поручни в потянутую ряской воду. Спустился вниз, присел, посмотрел на заслонку.
   – По воде недавно волны ходили, – усмехнулся он, указывая пальцем на влажную ряску, прилипшую к ржавому железу.
   – Багра нет, придется воду спускать.
   Заскрипели давно не поворачиваемые маховики.
   Вросшая в ил заслонка нехотя поползла вверх. Из-под нее стал пробиваться тоненький ручеек грязной болотной воды. Ручеек побежал веселее, потихоньку вымывая слежавшийся болотный ил. Только тогда заслонку оставили в покое.
   Криминалисты уселись рядком на дорожной насыпи, подложив под себя кто что – кто папку, кто сегодняшнюю газету. Курили, терпеливо дожидаясь, пока сойдет вода.
   – Вижу! – радостно выкрикнул самый молодой из криминалистов. Наверное, так же радостно кричал матрос из команды «Сайта Марии», когда первым из европейцев увидел берег Америки.
   – Я уже давно его заприметил, – сказал и сплюнул под ноги сидевший рядом с молодым пожилой мужчина, – только что толку, все равно надо ждать, пока вода до конца сойдет. Неохота ноги мочить.