Воронин Андрей Николаевич. Комбат не ждет награды

   – Места тут у нас хорошие, – начал Борщев, – поселю я вас в гостинице. Она у нас на берегу реки, возле леса, и никого чужого там нет. А через пару часов устроим на берегу пикник. Шашлыки, водочка – как положено, – и он замолчал, пристально глядя в глаза высокому майору.
   – Водочка? – бесстрастно переспросил тот.
   – А вы что, брезгуете? Или там, у вас в Генштабе, пьют коньяк?
   – У нас пьют все, – и майор широко улыбнулся, давая понять, что от водки и шашлыков на свежем воздухе никак не откажется.
   И тогда Борщев добавил:
   – А как вы смотрите на счет прекрасного женского пола?
   Офицеры переглянулись.
   – В принципе нормально.
   – Они у нас все проверенные, – с гордостью сказал Борщев, – мы их регулярно проверяем на предмет заболеваний.
   – Ну, если так, то… – майор Кудин пожал плечами и улыбнулся.
   Цель проверки, когда о ней узнал Борщев, его развеселила – проверить наличие боеприпасов и сверить его с количеством, указанным в документах. Но виду они с Иваницким не подали.
   – Так это же вам считать да считать. Там же столько этого дерьма! Я, честно говоря, даже сам точно не знаю. Принимал по документам и когда буду уходить на пенсию по документам и сдам.
   – – Что, действительно так много, что и не сосчитать? – поинтересовался голубоглазый майор и как-то подозрительно взглянул на полковника Иваницкого.
   – Да, майор, там столько этого…
   Иваницкий напрягся, наморщил лоб и назвал цифру, которая ошеломила даже майора.
   – Так это же получается почти столько, – показал свою осведомленность майор ГРУ, – сколько американцы вывалили на Дрезден.
   – Ну, не столько, конечно, – уточнил Иваницкий, – чуть поменьше. Но думаю, этими бомбами можно уничтожить Смоленск.
   И могу вам сообщить, майор, что ни одна бомба из этих складов не выносилась. И вообще заходить туда как-то боязно, не дай бог что-нибудь замкнет, тогда такое может начаться… Хорошо, что полигон в стороне от населенных пунктов, поэтому мы так спокойны.
   – Действительно спокойны? – уточнил майор. – Вы же на вулкане живете.
   – Мы знаем, что на вулкане, – захохотал Борщев. – Но мы уже привыкли.
   На вулкане всегда тепло, да и как-то… – подполковник постучал по двери, – пока мы с полковником Иваницким здесь, ни одного ЧП не случилось.
   – Видел, видел, территория охраняется как следует.
   – Так не зря же, майор, мы хлеб едим.
   Да и до пенсии нам с полковником осталось немного, каких-то пару-тройку лет. А там – иди на все четыре стороны. Да и кому теперь эти бомбы нужны? И снаряды тоже не нужны. Они же поржавели, да и калибры нынче другие. Вообще все это трогать опасно, поэтому оно и лежит мертвым грузом, что стоит меньше, нежели пришлось бы заплатить за его уничтожение. Это же все надо вывезти!
   Это сколько машин потребуется? А сколько солярки сожжешь! Да и где рвать? Это же тысячи тонн!
   Майор понимающе кивал.
   – Но тем не менее, мы все должны осмотреть.
   – Ну если вам так хочется, можем пойти прямо сейчас, – чувствуя, что майор и двое офицеров настроены на работу, предложил Борщев.
   – Служба сперва – остальное потом.
   – А шашлыки как, подождут?
   – Подождут, подождут, – ответил голубоглазый майор.
   – Тогда идем.
   И все сели в машины. Впереди поехал командирский «Уазик», следом за ним «рафик». И уже через полчаса открывались железные двери, зажигался свет, и люди ходили по подземному арсеналу, испуганно глядя по сторонам. А на них тупыми рылами смотрели авиационные бомбы, густо покрытые смазкой.
   – Если хотите, можете считать: в штабеле ровно триста штук. Через двадцать метров еще триста и так полкилометра. Хотите – считайте.
   Голубоглазый майор из ГРУ вытащил калькулятор, присел на край вагонетки и принялся считать.
   Почти четыре часа блуждала проверка по лабиринтам. И майору из ГРУ пришла в голову мысль, которой он поделился с подполковником:
   – Послушайте, а выбраться отсюда мы сможем?
   – С нами сможете. У нас был, правда, один случай, молодой солдат забрел, так мы его искали, мерзавца, трое суток. А с ним что случилось, – захохотал подполковник Борщев, – мерзавец, спать захотел! Замучили его старослужащие до такой степени, что он неделю не спал. Вы же знаете какие здесь порядки были поначалу. Мучили бедных новобранцев, приучали к «порядку», чтобы служба медом не казалась. Так этот остался на складе после работ, забрался поглубже, накрылся шинелью, шапку под голову и заснул. А проснулся – от страха в штаны наделал. Вокруг темно, а куда идти не знает.
   Спичку зажечь страшно, фонаря с собой у него не было. Свет зажигается только на пульте – словом, попался. А тут кричи не кричи, хоть тресни, никто тебя не услышит.
   Хорошо хоть одному сержанту пришло в голову, что молодой солдат не убежал из подразделения, а остался в складе. Когда мы его нашли, он был весь в дерьме, перепуганный на смерть. Уж как он нас благодарил, ноги бросился целовать. Он уже себя похоронил.
   Хорошо что вода здесь есть, кое-где стены протекают. Вы же видите, лужа на полу, а так бы от жажды с ума сошел, да еще пара сухарей в кармане нашлась. Бомбы же жрать не станешь…
   – Это точно, не станешь.
   – Ни на что они уже не годны.
   – И что потом сделали с этим солдатом?
   – С ним уже ничего не делали, майор.
   У него от страха крыша поехала. Комиссовали его, отправили в госпиталь на обследование, а оттуда прямиком домой в родную деревню коровам хвосты закручивать. Больше этот солдат ни на что не способен.
   – – Да, страшновато, – сказал майор.
   – Так что смотрите, далеко от нас не отходите – потеряться тут легко.
   – Все понятно. Пойдем к выходу.
   – Погодите, майор, это же только один склад, а у нас их двенадцать и все они между собой соединены переходами с двойными металлическими дверьми. Давайте еще посмотрим, а то вдруг вы подумаете, что этот склад у нас образцовый и только здесь у нас порядок, а на остальных мы все уже вывезли.
   – Не вывозили вы отсюда ничего. Я же вижу, что даже рельсы ржавые, а без вагонетки бомбу отсюда не вытащишь.
   – Это вы верно заметили. Наблюдательны.
   – Служба у нас такая.
   – Тогда пойдем. Служба службой, а время-то уже к ужину приближается.
   Майор взглянул на свои часы и сказал:
   – Да, подкрепиться, подполковник, не мешало бы.
   – Не называйте вы меня так официально – подполковником. Официальная часть кончилась. Я Валентин Витальевич, а вы?
   – Я Петр Иванович Кудин, это Павел Васильевич Кошель, а этот, самый молодой, Андрей Дмитриевич Рагозин.
   Полковник Иваницкий тоже представился.
   Теперь офицеры разговаривали между собой уже совсем не так, как в начале проверки.
   Между ними наладилось взаимопонимание и, как показалось Борщеву, полное доверие. Вот только полковник Иваницкий начинал нервничать, правда, виду не подавал.
   Пока офицеры ГРУ осматривали один из отсеков, заполненный бомбами, Иваницкий спросил:
   – Кто машину с человеком Гапона встретит?
   – Я, наверное, займусь ими. Выпивка, девочки, ну, по полной программе, короче. – Предложил Борщев.
   – Давай, займись. Я тогда отправлю спирт.
   Подполковник кивнул и хотел улыбнуться своему начальнику, но тут же вспомнил вчерашний день, и лишь кривая усмешка мелькнула на его усталом лице. Все еще болело под ребрами, да и шишка на затылке давала о себе знать. Шкаф в кабинете начальника полигона стоял дубовый.
   – Давайте выбираться?
   – Давайте, – сказал майор Кудин.
   – Правда, здесь есть путь и покороче, но придется лезть по лестнице к запасному выходу.
   – И как это вы ориентируетесь без точного плана в руках?
   – Так мы же здесь уже слава богу не первый год служим и хозяйство свое, как видите, знаем.
   – Вижу, вижу, не только знаете, но и держите в образцовом порядке. Дайте-ка мне еще раз взглянуть на план.
   Прямо на бетонном полу под забранным в металлическую сетку светильником полковник Иваницкий разложил синьку.
   – Вот, собственно говоря, наше хозяйство.
   Мы сейчас находимся вот здесь, а выбираться будем через этот ход. Кстати, подполковник, – обратился Иваницкий к своему заму, – а ты-то сам давно лазал по этой лестнице? Может, она уже проржавела?
   – Нет, не так давно, товарищ полковник, – официально ответил Борщев, – все там в полном боевом порядке. А если было бы что не так, то я взял бы, солдат и отремонтировал. На полигоне хватает и сварщиков, и слесарей.
   – Посмотрим, посмотрим… Я-то сам через этот лаз только в прошлом году пробирался.
   Когда офицеры ГРУ, полковник Иваницкий и подполковник Борщев, а также пожилой прапорщик и два солдата выбрались на свежий воздух, все с облегчением вздохнули. И только на поверхности почувствовали, какой в подземелье удушливый воздух. Они стояли посреди чистого поля метрах в пятидесяти от колючки, и офицеры ГРУ совершенно не представляли, в каком направлении идти.
   Полковник Иваницкий тут же по рации связался со своим шофером, и вскоре у колючки появился командирский «Уазик» и «рафик» проверяющих.
   – А теперь куда?
   – Хорошо бы помыться, – сказал голубоглазый майор Кудин.
   – Что ж, это дело выполнимое. Банька, думаю, уже готова и к баньке соответственно.
   Майор потер ладонь о ладонью, явно довольный услужливостью хозяина полигона.
   Ему и впрямь хотелось немного выпить, а самое главное – помыться. К бане майор Кудин был не равнодушен. Но он хорошо помнил свой разговор с полковником Бахрушиным, помнил, как тот сказал:
   «Будь с ними, Петя, настороже. Смотри в оба, что-то там на этих складах не так».
   Но Кудин решил пойти другим путем. Сначала прикинуться простаком, которого облапошили, выпить, с хозяевами, погулять, а самому в это время расспросить солдат, может, и местное население из вольнонаемных – в общем навести справки. Бахрушин никогда бы не послал его сюда, если бы не почуял – что-то на полигоне не так. Но пока все вроде бы выходило против предчувствий Бахрушина. Склады не пустовали или может, где-то в других помещениях хранился какой-нибудь товар, может, даже и оружие. Но нельзя быть в первый день слишком назойливым, лучше потом, когда бдительность Иваницкого и Борщева несколько притупится, и они ослабят контроль…
   «Значит так, на время о деле надо забыть», – приказал себе майор.
   О том, что в его портфеле лежит трубка спутникового телефона, завернутая в полотенце, не знали ни Борщев, ни Иваницкий, ни даже его помощники капитан Кошель и капитан Рагозин.

* * *

   Проверяющие уже попарились, выпили по несколько рюмок водки и сидели возле костра на берегу реки. За ними возвышалось двухэтажное здание, называемое гостиницей.
   Радушие хозяев майора Кудина и его помощников удивило. На столе оказалось море дорогой водки, хорошие шашлыки, целый огород всевозможной зелени, да и девочки пришли – ничего. Единственное, что насторожило майора, так это исчезновение Иваницкого. Он, сославшись на неотложные дела, укатил на своем «Уазике», даже не просушив как следует волосы после бани. Задавать лишние вопросы майору Кудину было не с руки.
   Немного прояснил ситуацию Борщев:
   – У него проблемы с женой. В прошлый раз она ему такой скандал закатила, что весь военный городок знал, хотя ничего зазорного для старшего офицера не случилось.
   Тогда как раз-то и гуляли без девочек, чисто мужской компанией. Кстати, тоже из Генштаба приезжали и тоже проверяли эти проклятые бомбы. Мы с ними, как и с вами, обошли все помещения до одного, заглянули в такие углы, куда даже я заглядываю раз в год. Кстати, вы такого капитана Пятакова не знаете? Он к нам и приезжал, – назвал первую пришедшую на ум фамилию Борщев.
   – Много у нас народу, всех не упомнишь.
   – Да, да… Но зато потом выпили… – и Борщев махнул рукой, показывая этим жестом, что выпито было море. – Ну что, майор, давайте еще по одной. Люди, я смотрю, вы хорошие. Не зря же вы в такую даль перлись!
   Хоть посидите, на чистую реку посмотрите, свежим воздухом подышите, ушица сейчас будет готова…
   Майор видел, что солдат закончил варить уху и только поглядывает на своего начальника, когда тот прикажет нести ее к столу.
   Глубокие миски из нержавеющей стояли уже составленные как башни на краю дощатого стола.
   Девочки свою компанию гостям пока не навязывали, они сидели на деревянном мостке над речкой, накинув на плечи халаты, и смотрели на закат, потягивая вино через соломинки из высоких стаканов. Но майор понимал, стоит лишь щелкнуть пальцами и все они вмиг обернутся. А если щелкнуть пальцами дважды, то халаты упадут с их плеч. А если Борщев махнет рукой, то девицы заскачут вокруг костра абсолютно голые.
   Именно такой сценарий подполковник Борщев и заготовил для своих гостей. Сценарий был проверен, действовал всегда. Правда, иногда для разнообразия еще подгоняли машину и светили на танцующих фарами.
   Но до подобного развития событий еще оставалось время, еще предполагалось выпить не одну бутылку водки, чтобы проверяющие окончательно расслабились и тогда уже начнется настоящая оргия, в которой Борщев и сам, может быть, не откажется поучаствовать. Кстати, девиц было пятеро, и каждая получила по двадцать баксов, каждая знала, если выбор проверяющих падет на нее, еще одна зеленая двадцатка станет ее собственностью. А ради этого стоило постараться.
   Ведь для этой местности сорок баксов являлись большими деньгами. Таких в деревне не заработаешь за один вечер.
   И девицы ждали, когда пробьет их час, когда магнитофон будет включен на полную катушку и эхо полетит по окрестностям. Вот тогда они и развернутся. К тому же на этот раз к ним приехали молодые рослые мужчины, а не какие-нибудь старые полковники, выжившие из ума и давным-давно потерявшие потенцию.
   Луна, взошедшая над лесом, отразилась в узкой ленте реки. Серебристая дорожка легла наискосок через русло. Майор ГРУ Петр Кудин вслушивался в трескотню подполковника Борщева, в щебетание девушек, особенно не вникая в слова. Его занимал всего лишь один вопрос, но на этот вопрос ответа и не было.
   «Что же происходит на этом законсервированном полигоне? – допытывался он сам у себя. – Чем здесь можно торговать? Как можно извлечь прибыль, сидя на почти негодных боеприпасах?»
   Судя по подполковнику Борщеву, тот не бедствовал, хотя и не сверкали на его руках золотые перстни. Да и ботинки он носил отечественные, не такие, чтобы выделялись. Но людей, которых не заботит сколько они получают зарплаты, майор ГРУ научился отличать без ошибок. С первого взгляда такой человек всегда смотрится независимо, хотя при этом и чем-то запуган.
   Подполковник Борщев нервничал, это сразу же бросалось в глаза. Уже само присутствие на полигоне чужих не давало ему расслабиться. Он говорил слишком быстро, слишком громко смеялся, очень часто предлагал выпить.
   И майор Кудин сообразил, Борщев хочет его споить.
   – Ну еще по одной, – предлагал Валентин Витальевич и не дожидаясь согласия, наливал водку в объемистую рюмку.
   – Можно и не по одной…
   – Тогда нальем.
   Кудинов заметил, Борщев сам не допивает спиртное до дна, пару раз подполковник вылил водку на землю, думая, что этого никто не видит. Когда же майор очень пристально следил за ним, то, набрав спиртное в рот, Борщев не проглотил его, а замолчав на минутку и потом нагнувшись, выплюнул его под стол.
   «Ну-ка, ну-ка, – подумал майор Кудинов, присматриваясь к бегающим по сторонам глазкам подполковника Борщева. – Не спокойно у тебя на душе. Дай-ка я тебе подброшу надежду».
   И он, не дожидаясь, пока замначальника полигона предложит выпить, сам налил водку в рюмку.
   – Отличные у вас места! Да и ребята хорошие. Сколько езжу со всякими проверками, впервые встречают так радушно.
   – Да уж стараемся.
   – Везде, где ни бывал, чувствовал, чего-то из-под тебя хотят, – майор изображал из себя захмелевшего, широко размахивал руками, – а тут сразу видно, от чистого сердца.
   От души стараетесь.
   – Девочки, – напомнил подполковник Борщев.
   – Где вы таких набрали? Прямо модельные красотки!
   Подполковник Борщев смутился:
   – Растут у нас такие, крепенькие, словно грибы. Наверное, земля такая.
   – Из города привезли? – хитро сощурившись, поинтересовался майор.
   – Нет, что вы! – тут же замотал головой Борщев. – Эти все местные. В городе, знаете, какую заразу подхватить можно! Я бы вокзальных проституток вам не предлагал. Свои же люди.
   – Свои?
   – Для меня, все, кто в форме – свои, одно дело делаем. Родину защищаем, правда, от кого – неизвестно.
   – Насчет болезней это вы правильно заметили, их не надо ни мне, ни вам.
   – Как же иначе, зачем потом нам неприятности, да и девушкам тоже?
   Рюмки сошлись над столом, в тарелках уже дымилась уха, пахнущая костром. На этот раз Кудину удалось обхитрить Борщева. Он воспользовался его же тактикой: водку не проглотил, а сделав вид, что закашлялся, выплюнул ее на траву.
   Пышущий жаром мангал стоял на берегу реки, и искры взлетали над ним фонтаном каждый раз, когда солдат принимался разбивать металлическим прутом головешки.
   «Где же Иваницкий? – думал Кудин. – Наверняка мы приехали в неподходящий момент, неподходящий, естественно, для них, а не для нас. И вот теперь заместитель начальника развлекает проверку, а тем временем командир проворачивает аферу. Нужно отсюда выбираться. Только сделать это незаметно мне вряд ли удастся. Борщев, судя по его носу, мастер выпить. И даже если я буду стараться изо всех сил, пройдет не меньше часа, прежде чем он уткнется в столешницу лицом и захрапит».
   – Знаете, подполковник, – шепотом проговорил майор, наклонившись к самому уху Борщева.
   – Да, слушаю.
   – Уха, водка, шашлыки, все это хорошо, но еще лучше бы…, – майор замолчал.
   Борщев засмеялся:
   – Ну конечно же, девочки?
   – Они самые. Какую бы вы мне посоветовали из вашей коллекции?
   – Они все хороши.
   – Знаете ли, так не бывает – одна умеет одно, – второе.
   – А что, есть какие-нибудь особые пожелания? Я же понимаю…
   – Да вот хотелось бы… – и Кудин вновь замолчал, склонив голову на бок.
   – Да вы не смотрите, что они деревенские!
   Умеют делать все что угодно, ничему не удивляются. И только смотрите, не балуйте их деньгами.
   – Им уже заплачено?
   – Да что вы, майор! Они просто так, из любви к искусству.
   Кудин погрозил Борщеву пальцем, сделав вид, что сильно захмелел.
   – Небось, у одной отец в части работает, у другой брат, у третьей мать фельдшером,..
   – Не совсем что бы так, но близко. Только что мы все с вами о делах? Какая разница, что их здесь держит? Я же вижу по глазам, вы и ваши ребята им понравились.
   – Мои ребята видные.
   Подполковник Борщев поднялся из-за стола и покачиваясь, двинулся к дощатой кладке, выходящей на воду. Девушки тут же обернулись, словно по команде. Замерли в ожидании.
   «Вот же, – подумал Кудин, – набрали шлюх дрессированных!»
   Валентин Витальевич постоял, уперев руки в бока, разглядывая по очереди девушек, прикидывая в уме, какая из них больше подойдет по вкусу старшему среди проверяющих.
   – Танька, – негромко произнес он и кивнул коротко стриженой брюнетке.
   Та вынула ноги из воды, отрясла их стала во весь рост. При этом купальный халат как бы случайно соскользнул с ее плеч. Девушка подхватила его на полпути и вопросительно посмотрела на Борщева. В это время солдат как раз подбросил в костер сухого валежника и ярко вспыхнувший огонь выхватил из темноты ее обнаженное тело – смуглое, стройное, загоревшее ровно, купальник не оставил следов.
   – Слушай, Танька, – почти не шевеля губами, проговорил подполковник Борщев, когда девушка уже стояла рядом с ним, – с этого майора глаз не спускай, чтобы ни на шаг от него не отходила. Напои его, затрахай до потери сознания, но чтобы он все время был при тебе.
   – Знаю, – улыбнувшись, отвечала девушка и покачивая бедрами двинулась прямо к голубоглазому майору Кудину.
   Она не вздрогнув прошла мимо жарко пышущего костра, ветер, дувший вдоль реки, качнул пламя, и его языки лизнули ее загорелое тело. Татьяна остановилась перед майором, держа в руках махровый халат и не смущаясь, глядела ему прямо в глаза.
   – Может пойдем купаться? Вода, как парное молоко – будто только что из коровьего вымени, – проворковала она.
   – Я не люблю на глазах у всех, – проговорил майор ГРУ.
   – Там чуть дальше есть излучина, – Таня протянула к нему руку и коснулась плеча.
   Ее тонкие пальцы теребили остроконечную звездочку погона.
   – Пошли, – майор Кудин поднялся и обнял девушку за плечи.
   Подполковник Борщев пошел было за ними, но Кудин обернулся и махнул ему рукой:
   – Мешать нам не надо.
   – Я распоряжусь, вам шашлыки, выпивку принесут. Чего пожелаете.
   – Не надо.
   И в этот же момент капитан Кошель окликнул Борщева:
   – Валентин Витальевич!
   Тот тут же заспешил к гостям.

Глава 11

   Майор ГРУ и проститутка медленно шли по черной, утоптанной до блеска тропинке, ведущей вдоль реки. Девушка ступала босиком.
   – Тебе не холодно?
   Она отрицательно покачала головой.
   – Сейчас искупаемся, я тебя согрею, – а затем она изобразила испуг. – Я вас назвала на «ты», извините…
   – Ничего, все нормально.
   Они прошли болотистой ложбинкой и оказались на пригорке. Внизу расстилался великолепный песчаный пляж, вода искрилась в свете луны.
   – Пошли, пошли, – торопилась Таня, начиная расстегивать на майоре рубашку. Делала она это умело и быстро.
   «Вот же черт, – подумал майор, – по-моему, отцепиться от нее не получится».
   Он перехватил запястье девушки и остановил ее руку.
   – Хватит.
   – Не хочешь, чтобы я тебя раздела?
   – Я сам.
   Кудин аккуратно снял форму, сложил ее и первым забежал в воду. Слабый хмель быстро улетучился, он сразу доплыл до противоположного берега, затем нырнул и долго не показывался на поверхности. Таня даже успела испугаться. Затем Кудин неожиданно вынырнул из воды прямо перед ней.
   Девушка облегченно вздохнула:
   – Фу ты! Я уже подумала, не утонули ли вы.
   – Тебе-то чего бояться?
   – Как чего, ты все-таки гость…
   – Небось, Борщев тебе приказал ни на шаг от меня не отходить?
   Чуть сузив глаза, Таня посмотрела на абсолютно трезвого майора.
   – Ты мне нравишься, – наконец произнесла она и в этих ее словах Кудин не почувствовал даже и ноты фальши.
   – А ты мне не очень, – так же честно признался он.
   – Я сама себе временами не нравлюсь, – отвечала девушка, кладя мокрые руки на плечи майору ГРУ.
   Майор даже не успел перевести дыхание, как Таня прижала свои губы к его губам, а ногами обхватила его бедра. Кудин покривил бы душой, если бы сказал, что поцелуй пришелся ему не по вкусу. Да и само осознание того, что ты сжимаешь в руках сильную молодую девушку, хочешь или нет, возбуждало.
   – Врешь, что я тебе не нравлюсь, – рука Тани исчезла под водой и она небольно сжала свои пальцы. – Доказательство этому у меня в руках.
   – И часто ты развлекаешь гостей?
   – А ты не думай об этом. Меня от этого не убудет. Это самое дело у баб сносу не имеет!
   Кудин прикрыл глаза, размышляя, что же теперь ему делать дальше.
   – Ты хочешь здесь, в воде или выйдем на берег?
   Таня так и не разжала пальцы, словно боялась потерять в черной ночной воде то, что держала в них, а вместе с ним и майора.
   «В конце концов, – подумал Петр Иванович Кудин, – а почему бы мне и не развлечься? О том, чтобы избегать соблазнов, полковник Бахрушин ничего не говорил. Чем скорее мы начнем, тем быстрее я смогу перейти к делу».
   И он постарался пока не думать о цели своего приезда на полигон, успокоив себя тем, что развлечение не займет много времени. Таня действовала умело и по всему чувствовалось, это занятие доставляет ей истинное удовольствие. А когда майор Кудин уже был близок к тому, чтобы ощутить наслаждение, девушка прошептала:
   – Погоди.
   Она разжала руки и нырнула под воду…
   – Да уж… – вздохнул майор, закатывая глаза.
   Противиться этому мог бы только абсолютно бесчувственный человек. Лишь дважды девушка вынырнула, чтобы вздохнуть и вновь опускалась под воду. Майор держал ее за плечи и уже ничего не видел вокруг себя, не ощущал прохлады воды, точно так он не ощутил бы и кипятка.
   – Тебе понравилось?
   – Не то слово!
   Наконец они оба уставшие выбрались на берег и тут же сели на валун, еще хранивший дневное тепло. От ночной прохлады у Тани зуб не попадал на зуб.
   – Оденься, – сказал Кудин и обернулся.
   Прямо за ними стоял, широко расставив ноги, подполковник Борщев и широко улыбался. В его руках был поднос с горячими шашлыками, бутылкой водки и бутылкой шампанского, – С легким паром, – проговорил он. – Или с водными процедурами.
   «Черт, – подумал Кудин, – это же надо, я даже не заметил как он появился!»
   Майор чувствовал себя неловко голым под пристальным взглядом подполковника.
   – Все, больше не стану вам мешать, – Борщев поставил поднос на песок пляжа и бодро зашагал по тропинке.
   "И водка его не берет! – подумал майор, прыгая на одной ноге и пытаясь второй попасть в штанину форменных брюк.
   Присмотревшись, Кудин заметил еще двух солдат, притаившихся в темноте.
   «Пасут меня, словно бы я заключенный, надумавший бежать!»