Войскунский Евгений. Ур, сын Шама

   И, включив ручной фонарик, он решительно полез в щель.
   Обдало глубинным застоявшимся холодом. Валерий потрогал корпус лодки, ладонь скользнула по гладкому полированному металлу. Прижавшись баллонами к стенке щели, он посветил вперед. Странно, странно: ни одного сварного шва, не говоря уж о заклепках.
   Он полез дальше. Щель кончилась, и Валерий оказался в подводной пещере. В свете фонарика он видел веретенообразное тело лодки. Должно быть, это "малютка", не больше пятнадцати метров в длину. Ну-ка, пройдем дальше, к носу - если это нос... Стоп! Дверца! Валерий тщательно осмотрел тонкий стык хорошо пригнанной овальной дверцы. Опять-таки странно: насколько ему известно, у подводных лодок боковых дверей не бывает, люк находится наверху, в рубке. Но тут никакого намека на рубку - гладкое веретено. Новая какая-то конструкция. Но винты и рули ведь должны быть хоть с одного конца?.. Неужели их срезало вибрацией?
   Валерий пробрался к "носу" лодки и убедился, что и там нет ни рулей, ни винтов. Гладкий корпус с одной только овальной тонкой щелью дверцы на боку.
   Он несколько раз прикладывался ухом к корпусу - внутри слышались неясные шорохи. Или, может, в ушах шумит кровь?
   Вдруг Валерий вспомнил, что под водой время идет незаметно. Он взглянул на манометр - и ощутил мгновенный холодок страха: воздуха оставалось только на обратный путь.
   Только спокойно! Скорее назад!.. Только вот фонарик прицепить к поясу, чтобы не мешал. Но когда он снимал с руки петлю фонарика, она выскользнула, и фонарик ушел вниз. Валерий погнался было за светлячком, погружающимся в бездонный колодец, снова почувствовал, что заложило уши, и ему по-настоящему стало страшно.
   Сильно загребая руками и отталкиваясь ластами, он рванулся вверх. Ударился головой в потолок пещеры. Кромешная тьма обступила его. Где-то там, наверху, сияние дня, "Севрюга", товарищи, а здесь тьма и гибель...
   Воздух кончился. Легкие судорожно старались втянуть воздух, но вдох не получался. Черная тьма - и нет воздуха. Но без вдоха нельзя!.. Вырвать загубник изо рта, чтобы втянуть в легкие хоть что-нибудь, хоть воду, втянуть и умереть...
   Он ощутил грудью гладкий металл. Лодка! Там люди, они дышат, у них воздух!
   Из последних сил он вырвал из ножен нож и отчаянно застучал рукояткой по металлу.
   Металл вдруг подался, и тут же Валерия с силой втянуло внутрь лодки и сзади со стуком захлопнулась дверь.
   Г л а в а  в т о р а я
   УР, СЫН ШАМА И КАА
   Добрый корабль Скидбладнир. Верно,
   много нужно было колдовского умения, чтобы
   сделать такой.
   Младшая Эдда
   Он вырвал изо рта загубник и сделал судорожный вдох. Со-стоном выдохнул, снова глотнул воздух. Воздух был свеж и прохладен. Прислонившись баллонами к стене, Валерий часто и жадно дышал, приходя в себя и освобождаясь от удушья. Когда дыхание успокоилось, он стянул маску.
   Видимо, он находился в шлюзовом отсеке. Вода, доходившая почти до пояса, бесшумно убывала, и, когда обнажился пол, что-то сдвинулось в стене, и Валерий увидел овальный проем, мягко освещенный розоватым светом. Он шагнул через комингс и оказался в узком отсеке - втором тамбуре. Отсек был пуст. Ни лампы, ни плафона. Откуда же свет?..
   Дверь пошла вбок, как в вагоне, только беззвучно, и Валерий, шлепая мокрыми ластами, вошел в небольшое помещение, залитое тем же розовым бестеневым светом. Прямо перед ним стоял человек необычной внешности.
   Это был рослый парень примерно одних с Валерием лет. На нем были не то трусы, не то плавки. Крепкий торс перекрещивали две широкие синие ленты, расходившиеся к плечам на манер латинского "V". Поперек груди шла третья лента. Вся эта сбруя, как мысленно определил Валерий, была снабжена множеством карманчиков с хитрыми застежками. Темные волнистые волосы, схваченные белым обручем, падали почти до плеч. Смуглое лицо с толстыми губами и носом с горбинкой окаймляла короткая кудрявая бородка. Его карие глаза в ободке черных ресниц скользнули по Валерию и изумленно уставились на ласты. С выражением какого-то детского любопытства подводник указал пальцем на ласты и произнес фразу на непонятном языке, со множеством гласных и звонких звуков.
   - Чего? - обалдело переспросил Валерий.
   Незнакомец открыл в улыбке плотные белые зубы, шагнул вперед и погладил Валерия по плечу. Тот невольно отшатнулся. Черт его знает, что за птица. Вырядился не по-человеческому, бороду отрастил, а стыд еле прикрыт. В лице определенно что-то восточное. Неужели иранец?
   - Кто вы такой? - спросил Валерий сырым голосом и прокашлялся. - Ху ар ю? - повторил он по-английски.
   Незнакомец, все так же ясно улыбаясь, сделал еще шаг и вдруг потерся щекой о щеку Валерия. Валерий отскочил.
   - Чего дурака валяешь? - сердито крикнул он.
   Незнакомец радостно закивал головой. Потом ткнул себя длинным пальцем в грудь и сказал:
   - Ур.
   "Ну и имя!" - подумал Валерий. Он повторил жест незнакомца и сказал:
   - Валерий.
   - Ва-ре-ли, - отчетливо произнес Ур,
   - Да нет. Ва-ле-рий.
   - Данет Валери...
   - "Да нет" - не надо, просто Валерий.
   Ур решительно подытожил затянувшееся объяснение:
   - Данет.
   "Пес с тобой, - подумал Валерий, - пускай я буду Данет. Как же, милый человек, выбраться отсюда да и тебя прихватить?.."
   Ур что-то говорил на непонятном языке, а Валерий тем временем лихорадочно соображал, как же быть дальше. Прежде всего, разумеется, надо вытащить подводную лодку из каверны.
   Только сначала напиться бы...
   Сложив руку горстью, он поднес ее ко рту и сделал несколько движений губами.
   Ур закивал, отодвинул стенную панель и достал нечто вроде велосипедного насоса. Поднеся его ко рту, он нажал ручку. Из насоса выдавилась толстая колбаса зеленоватой пасты, которую Ур подхватил губами и с видимым удовольствием съел. Затем он протянул насос Валерию.
   - Концентрат, - сказал Валерий. - Пища космонавтов. Да мне не есть, а пить хочется.
   Он не взял насос и опять поднес горсть ко рту.
   На лице Ура отразилось недоумение. Он снова протянул насос, проговорив нечто, судя по интонациям, весьма убедительное. Валерий нерешительно поднес насос ко рту. Паста была прохладна и очень вкусна, но вкус был совершенно незнакомым. Оказалось, что паста хорошо утоляет и голод и жажду.
   Вытянув руку ладонью вверх, он стал рисовать на ней указательным пальцем другой руки.
   Ур оказался сообразительным. Он живо схватил Валерия за локоть и подвел к наклонной доске с рукоятками и приборами - странными приборами без цифровых шкал и стрелок.
   "Пульт управления", - подумал Валерий.
   Ур что-то тронул, в левой части доски отскочила крышка. В углублении пульта Валерий увидел два ролика, между которыми тянулась широкая нежно-голубая лента. Рядом в продолговатом гнезде лежало несколько тонких цветных стержней. Валерий взял один из них, попробовал на голубой полосе пишет.
   Тогда он быстро нарисовал в разрезе море, подводную банку, пещеру и застрявшую в ней лодку Ура. Ур жарко дышал ему в плечо и кивал: понял, значит. На поверхности моря Валерий нарисовал "Севрюгу". Ур вопросительно посмотрел на него.
   - Катер, - объяснил Валерий. - Мотобот. Понимаешь?
   Нет, Ур явно не понимал. Он взял другой стержень и, продвинув ленту на роликах, нарисовал свою лодку, разворачивающуюся в подводной пещере носом к отверстию, а затем развел руками с беспомощным видом. Еще несколько эскизов и жестов - и Валерий понял, что развернуться в тесной пещере лодка не может, а заднего хода почему-то нет.
   Валерий еще продвинул ленту. Это была не бумага, а очень тонкая, но плотная пленка. Стержни не писали на ней, а, казалось, выжигали цветные следы. Интересная новинка...
   Серией эскизов Валерий изобразил, как с катера на шлюпке подают трос, ныряют, зацепляют за корму лодки и вытаскивают ее из щели. Затем для большей доходчивости он отцепил от пояса веревку, привязал ее к ручке кресла и подергал.
   Ур закивал и, нарисовав торчащую из отверстия кормовую часть, показал, что трос можно зацепить за выступ под кормой.
   Так, обмениваясь рисунками, они обошлись без языка и, похоже, сумели договориться. Но как связаться с экипажем "Севрюги"? Там, должно быть, уже началась тревога, ведь по времени ребята знают, что запас воздуха у Валерия кончился...
   Ур внимательно осмотрел оборудование Валерия - баллоны, гофрированный шланг, легочный автомат, пояс с грузами, но, кажется, ничего не понял. Он взял загубник, болтавшийся на шланге на груди Валерия, поднес его ко рту и заговорил. Свободной рукой он показал на катер, нарисованный Валерием, потом на свое ухо.
   - Думаешь, это рация? - Валерий жестами дал понять, что подводник ошибается.
   Тогда Ур сел в кресло перед пультом. Он выдвинул из ручки кресла длинный стержень с шариком на конце, поднес ко рту и заговорил. И сейчас же лодку затрясло мелкой дрожью. Стоило Уру сделать паузу - дрожь прекращалась. В квадратном окошечке прибора опаловое свечение меняло интенсивность, следуя голосу Ура.
   "Вот где источник ультразвука", - подумал Валерий.
   Ур встал с кресла и жестом пригласил Валерия. Тот сел, нерешительно взял стержень с шариком и громко сказал: "А!"
   Лодку тряхнуло. Ур развел руками и что-то сказал. Очевидно, вибрация была для него самого непонятным явлением.
   - Пусть трясет, - сказал Валерий вслух. - На "Севрюге" почувствуют. И, приблизив рот к шарику, однотонно завыл, воспроизводя сигнал вызова, повторяя звук "А" коротко или длинно, по азбуке Морзе. Он знал, что там, на "Севрюге", на ленте самописца ползет запись, понятная радисту. - А-а-а, а-ааа-ааа-а, а-а-ааа-ааа-аааааа, а-а-а-ааа-ааа! - вырабатывал он позывные "Севрюги" - "СП23".
   Дважды он повторил морзянкой обращение к Косте Федотову, объясняя, как найти корму лодки и как завести трос. От непрерывного вытья у Валерия пересохло во рту, пришлось освежиться зеленой пастой. Теперь оставалось ждать.
   Внутренняя дверь тихо отворилась, из глубины лодки появился пожилой длиннобородый человек. Голова его была повязана белой косынкой, длинные концы ее свисали над левым плечом. На нем была белая накидка, доходившая до пола и оставлявшая открытой смуглую мускулистую руку с медным кольцом на предплечье.
   - Шам, - указал Ур на длиннобородого и погладил его по плечу.
   "Странные имена", - подумал Валерий.
   Величественный Шам вышел. Вскоре он вернулся, ведя за руку немолодую, но статную женщину в длинной белой одежде. Женщина на подводной лодке!
   - Каа, - сказал Ур, взял ее руку и приложил к своей щеке.
   Она подошла к Валерию, улыбнулась и материнским жестом погладила его по голове.
   Ур нарисовал на ленте мужчину и женщину в длинных одеждах, держащих за руки ребенка. Показав на ребенка, он ткнул себя в грудь.
   - Значит, это твои папа и мама? - сказал Валерий. - А дядей-теть здесь нету? Интересно, семейная подводная лодка!
   Он поочередно поклонился родителям Ура. Те важно покивали, заговорили на незнакомом языке. Убедившись, что Валерий их не понимает, они вышли из отсека.
   Медленно тянулось время.
   Снаружи заскребло по корпусу лодки. Потом раздался стук. Азбука Морзе! Костя Федотов вызывал начальника экспедиции.
   Ур отодвинул в одном месте стенную панель - здесь под панелью была голая стенка. Подав Валерию инструмент, напоминающий разводной ключ, показал, что можно этим стучать.
   Двусторонняя звуковая, а вернее, стуковая связь была установлена. Шорохи, скрежет за бортом, двадцатиминутная тишина - и наконец долгожданный рывок. Валерий и Ур еле устояли на ногах. Вытянутая из тесного отверстия лодка всплыла на поверхность и закачалась на воде. Ур вышел в шлюзовой отсек, распахнул дверь и высунулся наружу. Валерий последовал за ним. Он видел, как раздуваются ноздри Ура, вдыхая морской воздух, как блестят его глаза, перебегая с "Севрюги", покачивающейся в полукабельтове, на шлюпку у кормы подводной лодки.
   Ур захлопнул дверцу и жестом пригласил Валерия в отсек управления. Сев в кресло, он повернул ручку, и переборка перед пультом превратилась в экран, на котором Валерий увидел море, "Севрюгу" и шлюпку. Стали доноситься звуки - плеск воды и мягкий басок Кости, попрекавшего медлительного Володю.
   Затем Ур легко провел пальцами по клавиатуре пульта. "Севрюга" вдруг начала уменьшаться и вместе с морем уходить вниз. Лодка взлетела!
   Не было слышно никакого шума двигателя. Лодка бесшумно двигалась в воздухе. Должно быть, Ур проверял ее - она то поднималась на добрую тысячу метров, то стремительно шла вниз, едва не касаясь воды. Потом лодка замерла в воздухе над "Севрюгой" и наконец плавно села на воду борт о борт с катером.
   Ур повернул к Валерию улыбающееся лицо и протянул кулак с оттопыренным кверху большим пальцем - первое естественное и понятное движение, - и Валерий оторопело посмотрел на палец, как бы ожидая от него новых чудес.
   На борту "Севрюги" Ур приветливо поздоровался с командой, погладив каждого по плечу. Ребята хлопали глазами и робели, один только Арташес не проявил признаков смущения. Он ткнул Ура пальцем в грудь и спросил:
   - Где такие подтяжечки к плавкам отхватил?
   А Костя Федотов жарко прошептал Валерию в ухо:
   - Ну и рыбку ты выловил! Это же типичный шпион!
   - Вот что, - распорядился Валерий. - Не спускай с него глаз и не давай уйти на лодку. А я свяжусь с институтом.
   - Есть! - сказал Костя голосом, исполненным решимости.
   Валерий кликнул Арташеса и пошел в радиорубку. Ур, с детским любопытством разглядывавший шпиль - устройство на носу катера для выбирания якорной цепи, - последовал за ними. Костя Федотов шел за ним шаг в шаг, готовый в любую минуту закрутить "шпиону" руки за спину.
   Арташес включил рацию и вызвал портовую радиостанцию, через которую шла связь с Институтом физики моря. Ур не проявил особого интереса к радиоаппаратуре. Постоял немного, почесал одной ногой другую и вышел на верхнюю палубу. Стальная палуба была горячей от полуденного солнца, ходить по ней можно было только в тапочках, но Ур преспокойно шагал босиком.
   Он спустился в моторный отсек. Удивленно воззрился на дизель, обошел его, осмотрел со всех сторон, даже понюхал.
   - Дизеля, что ли, никогда не видел? - усмехнулся Ткачев.
   - Притворяется, - свистящим шепотом произнес Костя.
   - Может, притворяется, - лениво согласился Ткачев.
   Он показал Уру учебный плакат "Работа четырехтактного двигателя", висевший на переборке. Ур смотрел на плакат внимательно, но, похоже, ничего не понимал. Ткачев, указав на картинку "всасывание", для наглядности громко втянул воздух. Потом, закрыв рот и раздувая щеки, изобразил сжатие, потом с шумом выдохнул, покрутив при этом рукой. По лицу Ура было видно, что он пытается вникнуть столь же добросовестно, сколь и безуспешно.
   Сверху в люк заглянул озабоченный Валерий и знаком попросил Ура подняться на верхнюю палубу.
   Только что у Валерия был трудный разговор с директором института. Вера Федоровна вначале не поверила его сбивчивому докладу и принялась было отчитывать за фантазерство, но потом, уловив отчаянные нотки в голосе Валерия, долго выясняла подробности. Она звонила куда-то, а Валерий ждал, томясь и ковыряя краску на серой панели аппаратуры. Наконец директриса отдала распоряжения: прежде всего установить, не вооружены ли чужеземцы, затем постараться выведать, какие они имеют при себе документы, и любыми средствами, за исключением прямого насилия, продержать их на "Севрюге" до подхода катеров морпогранохраны.
   Теперь Валерий, притащив из каюты пачку книжечек и бумажек, показал их Уру, жестами спрашивая, нет ли у него таких же или похожих бумаг. Тут были паспорт Валерия, читательский билет научно-технической библиотеки, "Право вождения парусных судов с парусностью до 30 квадратных метров" и даже завалявшийся пригласительный билет на конференцию по вопросам очистки городской бухты от плавающих пленок нефтепродуктов. Ур осмотрел и перелистал все это, но заинтересовался только фотокарточкой Ани в купальнике, случайно оказавшейся среди документов. Он разглядывал ее неприлично долго, пока Валерий, потеряв терпение, не вытянул карточку из его пальцев.
   Поняв наконец, чего добивается от него Валерий, Ур отрицательно покачал головой: нет у него никаких бумажек.
   - Ох, и хитер! - прошептал Костя Валерию.
   Он пригласил Ура обедать, проворный Арташес успел уже сварить суп-лапшу, гречневую кашу с мясом и кисель ягодный. От обеда Ур отказался. Выражение испуга мелькнуло у него в глазах, когда Арташес поставил перед ним миску с супом. Ур отпрянул, вскочил на ноги. Напрасно Валерий звал его и даже тянул за руку. Ур вышел из кубрика и направился к сходне, переброшенной с "Севрюги" на лодку.
   - Ур! - позвал Валерий.
   Тот оглянулся, с улыбкой произнес что-то непонятное. Валерий отчаянно жестикулировал, призывая чужеземца остаться гостем на "Севрюге". Из ответной жестикуляции Ура он понял, что тот не хочет огорчать своим отсутствием родителей. Валерий попытался было втолковать Уру, чтобы он и родителей забрал сюда, на "Севрюгу", но этого Ур не понял. Пока они переговаривались таким образом. Костя перешел к активным боевым действиям. За спиной Ура он, как бы невзначай, столкнул сходню, и та, соскользнув с корпуса лодки, повисла на канатах. При этом сходня гулко ударилась о борт "Севрюги". Ур живо обернулся на звук удара. Посмотрел на Костю, чье напряженное лицо и фигура таили угрозу. Оживленно-простодушное выражение мигом слетело с лица Ура. Несколько секунд он испытующе смотрел на Костю, потом шагнул к борту и, нисколько не помедлив, не примерившись даже, легко прыгнул на свою лодку, а до нее было в тот момент не менее четырех метров.
   Валерию показалось, что Ур, глядя на него с корпуса лодки, иронически усмехнулся. И эта ирония послужила толчком к поступку, которому Валерий потом и сам дивился. Он отрывисто бросил Косте:
   - Свяжись с погранохраной, доложи все, что увидишь!
   Разбежавшись, сколько позволяла ширина палубы, он с силой оттолкнулся и прыгнул. У самого борта лодки он, чуть не долетев, плюхнулся в воду. Откуда-то в руках Ура появился гибкий шест, он протянул его Валерию. Тот ухватился за шест, и Ур мигом вытянул его на округлую "спину" лодки. Некоторое время они смотрели друг на друга выжидающе, не то чтобы враждебно, но - готовясь противостоять неожиданностям. Потом Ур указал Валерию на дверь в корпусе. Дверь отворилась, Ур ловко скользнул внутрь. Валерий, внутренне содрогнувшись от собственного безрассудства, последовал за ним.
   Г л а в а  т р е т ь я
   "ВЫ УЧЕНЫЕ, ВЫ И РАЗБИРАЙТЕСЬ"
   Я его узнал по большим круглым глазам,
   по трем рядам зубов, по его рогам и хвосту и
   синему дыму, вырывающемуся из ноздрей. Чего
   хочет от меня это исчадие ада?
   Т. С м о л л е т, Приключения Перигрина Пикля
   Лодка летела с небольшой скоростью над морем. Ни компаса, ни других знакомых Валерию навигационных приборов на пульте управления не было. Только по экрану медленно скользила полоска света, - должно быть, указатель курса.
   Стоя у переборки скрестив руки, Валерий смотрел на вздрагивающую полоску, на синюю морскую равнину, на заросший черными завитками затылок Ура, покойно сидевшего в кресле перед пультом. Куда он летит? Откуда он и какое задание выполняет? И что за странный у него экипаж?
   Тревога жгла Валерия. Мелькнула мысль: а не наброситься ли на этого пилота-подводника, появившегося будто из смутных сновидений, - да, не наброситься ли на него сзади, сорвать эти дурацкие подтяжки и прикрутить его подтяжками к креслу? А что потом? Он, Валерий, не имеет ни малейшего представления о том, как следует управлять этим диковинным кораблем, все здесь ново, непривычно, непонятно... Да и удастся ли скрутить?.. Уж скорее он, Валерий, окажется скрученным, а потом выйдет прямо из стены иностранный майор - выйдет с наглой улыбкой, попыхивая сигарой, развалится в кресле и начнет допрос. Ну, не на такого напал! Из него, Валерия, никаких сведений не выудишь. Да и выуживать, строго говоря, нечего... "Во всяком случае, я вам не дамся", - с вызовом подумал Валерий.
   По положению солнца, клонившегося к закату, он определил, что лодка летит на северо-запад. Определил ли это и Костя, сообщил ли курс пограничникам? Конечно, сообщил.
   Из соседнего помещения вышел длиннобородый Шам. Величественно кивнул Валерию и тоже встал за спиной Ура, глядя на море, колыхавшееся на экране. Валерий неприязненно смотрел на резкий горбоносый профиль Шама, на грубый браслет, охвативший его предплечье. Сколько ему? Пятьдесят с лишним? "Папочка под стать сыночку, - подумал он, - тоже ненормальный, - и тут вдруг вспомнил об Ане: "ненормальный" - это было ее любимое слово. Посмотрела бы ты, Аня, сейчас на меня - как я лечу черт знает в чем и черт знает с кем, а главное - черт знает куда. А если мне не суждено тебя больше увидеть, Аня, то не поминай лихом... и очень жаль, что у нас не сладились отношения. А все потому, что тебе нравится, чтобы возле тебя крутилось не меньше десятка научных сотрудников, предпочтительно старших, а я пока младший. Ну что ж, Аня, прощай..."
   И до того стало Валерию жаль самого себя, что на глаза навернулись слезы.
   Шам сказал что-то Уру, а когда тот, судя по тону, возразил, Шам повысил голос, настаивая на своем. И Ур склонил голову в знак послушания. Занятый наблюдением за ними, Валерий не сразу заметил, что на экране теперь плывет земля.
   То был низкий песчаный берег, тут и там в пятнах бурых кустиков верблюжьей колючки. Потом слева потянулась гряда пологих холмов, за ней белая извилистая лента дороги, рощица низкорослых деревьев, зеленый разлив виноградников.
   Лодка теперь летела очень медленно, едва ли не со скоростью пешехода. Шам кликнул жену, та поспешно вошла, обмотанная белым покрывалом, и оба они уставились на экран, то и дело обмениваясь какими-то замечаниями.
   "Что же это за места?" - лихорадочно соображал Валерий. Похоже, выскочили к побережью чуть южнее Приморска... Э, да он изменяет курс! На посадку, что ли, заходит? Может, здесь кто-то должен их встретить? И Валерию мгновенно представилось, как из кустов к приземлившемуся кораблю выходит некто с циничным лицом, с бесшумным пистолетом в кармане и ампулой с цианистым калием, зашитой в уголке воротничка.
   Лодка зависла в воздухе и по вертикали пошла вниз. Легкий толчок. Хоть это хорошо, промелькнуло у Валерия в голове: на своей территории сели, не за границей. Он направился к двери, но Ур придержал его за локоть. Валерий тотчас вырвал руку, насторожился. И тут же ему стало неловко: ну конечно, старших надо пропустить первыми...
   Шам, а за ним Каа вышли из отсека в тамбур, а оттуда спустились по трапу на землю. За ними спустился Валерий, последним выпрыгнул Ур. Осмотрелись. Ландшафт был полупустынный. Скучные редкие кустики эфемеров покрывали сухую землю. Неподалеку, у подножия невысокой горы, белела каменная осыпь, и оттуда вытекал, слабо журча, родник. Вода, прозрачная и даже на взгляд холодная, прыгала по обломкам известняка, тут и там образуя крошечные водопады и заполняя старинную водопойную колоду, выдолбленную в камне. Переливаясь через край, вода уходила в негустые заросли камыша.
   Шам, а за ним и все остальные двинулись к роднику. Было жарко. Валерий, изнывая от зноя, ругал себя за то, что пустился в погоню, не прикрыв головы, в одних плавках.
   Шам, подойдя к колоде, погрузил в прозрачную воду руки, а потом и лицо. Он напился, умылся и вытер лицо и бороду полой своего одеяния. Засмеялся гортанно и что-то сказал жене. Каа тоже напилась, потом оба скинули сандалии, вымыли ноги и сели рядышком на камень. Они удовлетворенно жмурились, и Шам коротко обратился к Уру. Тот нерешительно подступил к колоде и некоторое время всматривался в свое отражение, потом осторожно потрогал воду пальцем.
   "Боится, что отравленная?" - подумал Валерий, наблюдая за ним. А может, он не шпион, а пришелец? Гм, пришелец... Лодка у него чудная, но все же - не космический корабль. Тюбики с пастой тоже не обязательно из рациона космонавтов. Да и родители его совершенно земные, похожие на кого угодно - на бедуинов, туарегов или на кого там еще, но только не на пришельцев из неведомых миров...
   Валерий шагнул к колоде и напился, плеснул водой себе в лицо, облился с головы до ног. Взглянув на Ура, увидел, что тот смотрит на него с неистовым любопытством. Шам сказал что-то, а Каа засмеялась, и тогда Ур решился наконец. Вытянув губы трубочкой, он сделал первый глоток. Поднял голову, подумал, словно прислушиваясь к току воды по пищеводу, потом наклонился и стал пить взахлеб с возрастающей жадностью.
   - Хватит пить, - сказал Валерий с испугом, - лопнешь.
   Ур звучно глотал, чмокал. И только после окрика своего строгого родителя он оторвался от воды.
   - О-о, - выдохнул он изумленно. - О-о-о!
   Тут послышались лай и блеяние. Из-за нагромождения скал выбежали две большие широколобые собаки, каких в этих местах называют "алабаш". Увидев незнакомых людей, псы остановились, свирепо рыча. Ур смотрел на них с опаской. А Шам вдруг встал и медленно пошел к собакам, улыбаясь и негромко говоря что-то на странном своем языке. Валерий знал, что здешние пастушьи собаки отличаются бешеным нравом. Он подскочил к Шаму и дернул за край одежды:
   - Стойте! Они разорвут вас!
   Шам резко взмахнул рукой - не мешай, мол, отвяжись. Псы залились яростным лаем, один из них припал на задние лапы, готовясь к прыжку, но Шам продолжал медленно приближаться и бормотать. И странное дело - грозные алабаши притихли, их рычание перешло на низкие ноты и прекратилось вовсе. Шам без страха потрепал по загривку одного, потом другого - псы, непривычные к таким нежностям, щурились почти кротко, если бы только это слово "кротость" хоть как-нибудь вязалось с их видом.