Вулф Джоан. Мой принц

   — Когда мы в последний раз беседовали, я рассердился на тебя, Гаст. Это было глупо с моей стороны, и я прошу извинения.
   Принц молча кивнул.
   — Я хочу, чтобы ты выслушал меня, Гаст, — продолжал Марко. — Думаю, ты просто не осознаешь, какую опасность для Австрии представляет твой договор с Британией.
   Август с удивлением посмотрел на дядю:
   — Опасность? Дядя Марко, только не говорите мне, что император боится нападения со стороны Великобритании.
   — Нет, не боится, — ответил Марко. Он сделал глубокий вдох, словно собирался с силами. — Я знаю, Гаст, отец воспитал тебя в вере, что твой священный долг — сохранять независимость Юры, но независимая Юра во времена правления твоего отца не представляла угрозы для Австрии. А сейчас все по-другому.
   Принц пожал плечами:
   — Что вы имеете в виду, дядя?
   — Французская оккупация такой обширной территории способствовала распространению опасных идей либерализма и национализма, этого нельзя отрицать. Почему страны, которые долгое время входили в Австрийскую империю, например Венгрия и Польша, не последовали примеру Юры и не провозгласили независимость?
   Принц поднялся с софы и подошел к окну. Заложив руки за спину, он пристально посмотрел на Марко и проговорил:
   — Полагаю, они могли бы это сделать. Возможно, они так и поступят. — Принц усмехнулся и добавил: — Ведь Австрия ничего не может им предложить. Австрия лишь душит их экономику и подавляет свободу.
   Марко тяжко вздохнул:
   — Послушай, Гаст, я пришел сюда не с тем, чтобы спорить с тобой. — Он сурово взглянул на племянника. — Я пришел, чтобы сказать тебе следующее: принц, подумай о благополучии твоих подданных.
   Август снова усмехнулся:
   — Дядя Марко, я только об этом и думаю.
   — Тогда выслушай меня, пожалуйста! Я хочу сделать тебе предложение. И я верю, что оно — в твоих интересах. В наших общих интересах.
   Август внимательно посмотрел на дядю:
   — Что же это за предложение? Марко откашлялся и проговорил:
   — Австрия готова начать переговоры по поводу союза с тобой. Австрийцам нужен доступ к Сеисте. В ответ Австрия готова признать тебя и твоих будущих наследников законными правителями Юры.
   Принц в изумлении уставился на дядю — ему казалось, он ослышался.
   — Но ведь император уже сделал это, дядя, когда Австрия подписала Заключительный акт Венского конгресса, не так ли, дядя Марко? Вы что же, хотите, чтобы я отдал Сеисту и за это получил то, что и так уже имею?
   — Ты получишь мир! — заявил герцог. — Не могу описать гнев императора по поводу этого договора с Англией.
   Август прищурился и медленно проговорил:
   — Скажите, дядя, а как поступит император, если я не соглашусь на этот… так называемый союз?
   На несколько секунд воцарилось тягостное молчание. Потом Марко, нахмурившись, спросил:
   — Скажи мне, Гаст, а если Австрия выступит против Юры, то кто придет тебе на помощь?
   Принц помрачнел, однако промолчал. Приблизившись к племяннику, Марко продолжал:
   — Я читал Лондонский договор. И я уверяю тебя, он не обещает помощь Британии в случае нападения на Юру. Да, разумеется, Британия выразит протест, но ты должен знать: Каслри не захочет, чтобы Британия оказалась втянутой в континентальную войну. — Марко еще на шаг приблизился к племяннику. — Гаст, пожалуйста, серьезно подумай над тем, что я тебе сказал. Для Юры гораздо важнее дружба с соседней империей, чем с той, что находится за морем.
   И вновь воцарилось молчание — на сей раз еще более тягостное. Когда же принц наконец заговорил, глаза его сверкали.
   — Можете передать от меня императору, что его политика не очень-то разумная. Не стоит угрожать соседу, с которым все равно не удастся справиться. Я намерен твердо придерживаться моего договора с Великобританией.
   После того как Марко, явно огорченный, удалился, принц почувствовал острейшую потребность уйти из дворца. Не говоря никому ни слова, он направился к конюшням. И почти сразу же встретил Чарити — она была в костюме для верховой езды.
   Увидев его, она остановилась:
   — Август, что-то случилось?
   Он тоже остановился. Провел ладонью по волосам и в смущении пробормотал:
   — А что… заметно?
   Она улыбнулась и покачала головой:
   — Конечно, нет. Просто я слишком хорошо вас знаю, поэтому и поняла.
   Он рассмеялся и проговорил:
   — Я только что беседовал с Марко. И, как всегда, он рассердил меня.
   — Боже правый… — Она наморщила свой изящный носик. — А я не знала, что герцог Марко в Юре. Неужели он решил вернуться?
   Принц кивнул:
   — Неделю назад я получил от него письмо, в котором он просил разрешения приехать. Я ответил согласием. Очевидно, я забыл сказать вам об этом.
   Именно такую новость они обсудили бы раньше за завтраком. Но, увы, теперь совместные завтраки были упразднены. Однако Чарити не собиралась говорить об этом. Она спросила:
   — Чем же он рассердил вас на сей раз?
   Август почувствовал, что ему очень хочется обсудить беседу с Марко со своей женой. Неподалеку был разбит небольшой сад с фонтаном и каменной скамейкой, и принц, взяв жену за локоть, повел ее туда. Как только они уселись на скамейку, он начал описывать свою встречу с Марко. Он зашел так далеко, что даже рассказал об угрозе Марко, о том, что Австрия может начать кампанию против Юры.
   При этих его словах Чарити вскочила:
   — Я не верю! Австрия никогда не осмелится напасть на союзника Британии. — Она прошлась перед скамейкой, потом, внимательно взглянув на мужа, спросила: — Император действительно так сказал? Или это слова самого Марко?
   — Не знаю. — Принц пожал плечами. — Марко сообщил, что говорит от имени императора, но я сомневаюсь…
   Император должен понимать: как только австрийские войска войдут в Юру, русские войска вторгнутся в Польшу, и тогда все территориальные решения Венского конгресса рассыплются как карточный дом. Никто не хочет этого.
   Чарити снова прошлась перед скамейкой. Остановившись, сказала:
   — Да, конечно же, не стоит ему верить. Я уверена, что он лжет.
   — Кто именно? Марко? Или император?
   Чарити бросила на мужа негодующий взгляд:
   — Разумеется, Марко. Он считается вашим послом в Вене, но мне кажется, что он больше заботится об интересах австрийского императора.
   Принц невольно улыбнулся. Чарити в гневе была необычайно хорошенькой.
   — Дорогая, это в порядке вещей. Ведь жена Марко — австриячка. К тому же он много лет провел в этой стране, так что его пристрастия вполне естественны.
   Чарити подбоченилась и заявила:
   — Если это так, Август, тогда он вряд ли тот человек, который может быть вашим послом!
   Принц кивнул:
   — Я знаю, дорогая. Именно поэтому я отправил Виктора в Вену — чтобы он был там моими глазами и ушами.
   Она усмехнулась:
   — Для императорского двора ваш посол — Марко. Вам необходимо избавиться от него и официально назначить на его место Виктора.
   Принц нахмурился. Уже давно никто не указывал ему, как поступать в тех или иных случаях.
   Чарити снова уселась на скамейку и воскликнула:
   — Подумать только! Какой наглец! Этот человек решил, что может испугать вас, угрожая вторжением Австрии!
   Принц покосился на жену — и расхохотался. Она взглянула на него и тоже рассмеялась. Потом вдруг сказала:
   — О, Август, не двигайтесь. Вам под шейный платок заполз какой-то жучок.
   Принц кивнул и замер. Чарити же встала коленями на скамейку и просунула палец под накрахмаленный воротничок его белой рубашки. Август почувствовал, как ее палец касается его шеи. Он сжал зубы и закрыл глаза.
   Когда жук был обнаружен и извлечен из-под платка, принц поднялся и, поблагодарив жену, сказал, что идет в конюшни. Чарити молча кивнула.
   Стоя на коленях на садовой скамейке, он смотрела вслед мужу.

Глава 15

   После встречи с племянником герцог Марко вернулся в свой дворец в отвратительном настроении. Он сразу же прошел в библиотеку, где его уже ждали граф Гинденберг и маршал Ян Рупник. При появлении герцога оба встали. Марко молчал, и Гинденберг, откашлявшись, проговорил:
   — Ну как? Вы побеседовали с ним?
   — Да, побеседовал.
   Марко налил себе бокал бренди из графина, стоявшего на низеньком столике. Сделав глоток, воскликнул:
   — О Боже, какой упрямый юнец! С моим братом можно было разумно беседовать, но говорить с Гастом…
   Рупник нахмурился:
   — Значит, он не послушал вас?
   Марко сделал еще один глоток и молча покачал головой.
   — Он просто-напросто глупец, — проворчал Гинденберг. — Юра десять лет была под властью французов. И сейчас нам совершенно необходим мир. Нам не нужна новая война.
   Марко криво усмехнулся:
   — А Август заявляет: Австрия не осмелится напасть на Юру.
   Гинденберг поднялся со стула и принялся расхаживать по комнате. Наконец, остановившись, воскликнул:
   — Что он знает о жизни?! Ничего! Ему было семнадцать, когда он ушел в горы, и это произошло десять лет назад. Когда же он выбрался из своей пещеры… то сразу отправился в Англию и заключил этот безумный договор с Британией! — Пристально взглянув на Марко, Гинденберг заявил: — Такой человек не должен находиться на престоле Юры.
   Марко пожал плечами и с невозмутимым видом проговорил:
   — Но он на престоле, и мы ничего не можем поделать с этим. Поэтому нам остается лишь одно: молиться, чтобы он оказался прав и чтобы у императора не хватило смелости исполнить свои угрозы.
   Несколько минут спустя граф Гинденберг и маршал Рупник покинули дворец герцога. И оба тотчас же направились к дому Гинденберга — огромному каменному особняку, построенному дедом графа лет пятьдесят назад.
   Устроившись в кабинете графа, друзья переглянулись. Наконец Гинденберг предложил:
   — Полагаю, мы должны избавиться от него, согласны? Маршал промолчал, и граф продолжал;
   — Он опасен. Он прислушивается к мнению… не тех людей.
   Рупник кивнул:
   — Да, согласен. Его политика… Гинденберг ударил ладонью по ручке кресла:
   — Мы ведь предупреждали его! Видит Бог, Марко принес ему прямое предложение от императора. Он мог бы обезопасить свою династию, если бы согласился на союз с Австрией. — Граф пожал плечами и пробормотал: — Август сам толкает нас… на это.
   Рупник снова кивнул:
   — Да, верно. Принц слишком высокого мнения о себе. Он вел наши войска в битве при Ватерлоо и вообразил себя великим стратегом. — Маршал презрительно хмыкнул. — Наши войска будут раздавлены, если австрийский император пошлет против нас свою армию.
   На несколько минут воцарилось молчание. Наконец Гинденберг сказал:
   — Мы должны держать это в тайне от Марко.
   — Думаете, он будет возражать? — спросил Рупник.
   Гинденберг презрительно хмыкнул:
   — Марко из тех, кто всегда рад извлечь выгоду из содеянного — что бы ни произошло. Но помощи от него не жди. К счастью, его сын — другой человек,
   Рупник кивнул:
   — Да, верно. На Франца можно положиться. Он дал мне имя человека в дворцовой гвардии — тот кое-чем обязан ему. И Франц посоветовал использовать его для этого дела.
   Гинденберг пристально взглянул на приятеля:
   — Чем именно он ему обязан?
   — Этот человек сражался при Аустерлице, был ранен и оставлен в австрийском полевом госпитале. Франц лично занимался эвакуацией всех раненых в Вену, где они получили необходимое лечение, а затем способствовал их переправке в Юру. Именно по рекомендации Франца этот человек получил место в дворцовой гвардии.
   — Очень хорошо, — сказал Гинденберг. — Однако одного человека явно недостаточно.
   Рупник вопросительно взглянул на приятеля.
   — Ему потребуется помощник, — пояснил граф.
   — Да, разумеется. Но я уверен, что этот человек сумеет найти приятеля, которому можно доверять.
   — И вы назначите обоих на ночное дежурство в Пфальце?
   — Да, конечно. Я поставлю их на пост за дверями апартаментов принца. Они смогут осуществить наш план, когда все будут спать.
   — Полагаю, нам не стоит беспокоиться о том, что Август не окажется в своей постели. — Гинденберг рассмеялся. — Он не спит со своей женой. Очевидно, он не спит и с другой женщиной. Разве такой человек может править в Юре?
   — Да, он определенно не тот человек. — Рупник тоже рассмеялся. — Но мы это поправим.
   На следующее утро гвардеец по имени Карк попросил своего друга Артейна отправиться вместе с ним в Юлию, где он собирался купить подарок матери ко дню рождения. Когда молодые люди удалились от казарм и зашагали по узким улочкам столицы, Карк затащил друга в маленькую кофейню, где они заняли столик в самом дальнем углу.
   После того как хозяйка принесла им кофе, Артейн спросил:
   — Карк, так в чем же дело? Вижу, что у тебя на уме вовсе не подарок для матери. Выкладывай, приятель…
   Карк осмотрелся и прошептал:
   — Вчера ко мне пришел маршал Рупник. Он хочет, чтобы я убил принца, когда я буду на дежурстве в его апартаментах. Я должен задушить его во сне!
   Артейн расхохотался:
   — Что за шутки, дружище? Неужели ты думаешь, что я поверю тебе?
   Карк насупился и проворчал:
   — Артейн, я не собираюсь шугать. Я действительно должен убить принца.
   Артейн в ужасе уставился на приятеля.
   — О Господи. О Господи…
   — Понимаешь, я не знал, что делать, — продолжал Карк. — Если бы я отказался, маршал убил бы меня на месте, чтобы я не проговорился. И я притворился, что я с ним заодно.
   Артейн окинул взглядом кофейню и прошептал:
   — Что же ты собираешься делать?
   — Не знаю, но я не собираюсь убивать принца!
   — Тихо… — Артейн бросил взгляд через плечо. — Конечно, ты не будешь убивать принца. А что еще сказал маршал Рупник?
   — Сказал, что договор принца с Англией заставит Австрию напасть на нас. Вот почему мой долг — убить принца Августа.
   Артейн выругался сквозь зубы. Взглянув на приятеля, спросил:
   — Ты думаешь, Рупник прав насчет Австрии? Карк пожал плечами:
   — Не знаю. Может, и прав. Но я точно знаю другое: пока Рупник отсиживался в Англии, Август десять лет сражался за Юру!
   — Тихо… — прошипел Артейн.
   — Не бойся, — сказал Карк. — Никто не обращает на нас внимания.
   — А как случилось, что Рупник выбрал именно тебя? — спросил Артейн.
   — Он знал, что я был одним из тех, кому герцог Адаме помог после Аустерлица. И он, наверное, решил, что буду рад видеть Франца на престоле.
   Артейн прикоснулся к шраму на своей щеке.
   — Ты думаешь, Франц вовлечен в этот заговор?
   — Конечно, нет, — ответил Карк. — Франц и Август добрые друзья. Не думаю, что вовлечен и герцог Марко. Это все Рупник. Похоже, он боится вести армию в бой. Он явно осрамился при Аустерлице. И знаешь… Он обеща сделать меня лейтенантом. Думает, что меня можно купить.
   Приятели ненадолго умолкли. Допив свой кофе, Карк проговорил:
   — Понимаешь, если мы не выполним эту работу, маршал найдет других.
   — Ты сказал… мы?
   — Ты должен помочь мне, — заявил Карк. — Я один не справлюсь.
   Артейн вздохнул:
   — Да понимаю… — Он опять потрогал свой шрам. — Но я ведь сражался вместе с принцем Августом при Ватерлоо. Он даже поговорил со мной перед битвой.
   — Мы должны предупредить его, — перебил Карк. — Кто знает, какие у Рупника могут быть планы? Возможно, мы у него не единственные.
   Артейн снова вздохнул:
   — А как нам предупредить его? Как приблизиться к нему? Мы ведь не можем заявить, что желаем поговорить с принцем.
   Карк ненадолго задумался. Потом сказал:
   — Если у нас нет доступа к принцу, мы должны поговорить с тем, у кого он есть.
   — С кем же?
   — Лучше всего — с графом Гинденбергом. Ведь он главный министр Августа.
   — Еще кофе?! — прокричала хозяйка.
   — Нет-нет, спасибо!
   Приятели обменялись взглядами. В очередной раз осмотревшись, Карк предложил:
   — Нам надо увидеться с Гинденбергом. Артейн молча кивнул.
   Минуту спустя гвардейцы поднялись из-за стола и направились к выходу.
   Граф Гинденберг уже собирался покинуть свой дворец — у него была назначена встреча с австрийским послом, — но тут секретарь доложил, что с ним хотят поговорить двое гвардейцев.
   — И мне кажется, — добавил секретарь, — что эти люди чем-то очень встревожены. Они сказали, что это «дело жизни и смерти».
   Гинденберг нахмурился:
   — Ты знаешь их имена?
   — Да, ваше сиятельство, Карк и Артейн.
   «О Боже», — подумал Гинденберг, он сразу же все понял.
   — Пригласи их в приемную, Грасс.
   — Слушаюсь, ваше сиятельство.
   Час спустя, после беседы с Карком и Артейном, граф Гинденберг сидел в особняке маршала Рупника.
   — Очевидно, Франц ошибался относительно преданности своего друга Карка, — с саркастической улыбкой проговорил граф.
   Рупник кивнул, однако не проронил ни слова. Граф продолжал:
   — Приятель, которого Карк втянул в это дело, — ветеран Ватерлоо, и он восхищается Августом.
   Рупник выругался сквозь зубы. Усевшись в кресло, спросил:
   — Они сообщили об этом кому-то еще? Граф отрицательно покачал головой:
   — Нет, не сообщили.
   — Вы уверены?
   — Абсолютно. — Гинденберг усмехнулся. — Они пришли ко мне, потому что знали: я имею доступ к принцу в любое время. И я сказал им, что сам займусь этим делом, а они должны молчать.
   — Да, тогда… конечно… То есть все можно исправить, верно? — пробормотал Рупник.
   — Разумеется, можно. Но от них придется избавиться, — проворчал Гинденберг.
   Тут в дверь постучали, и оба насторожились.
   — В чем дело?! — прокричал Рупник.
   — У меня доклад, который вы требовали, маршал! — раздался из-за двери голос секретаря Рупника.
   — Позже! — крикнул Рупник.
   Дождавшись, когда шаги за дверью стихнут, Гинденберг спросил:
   — Вы можете это устроить?
   — Конечно, — кивнул Рупник. — Всегда можно нанять убийцу для такого незначительного дела. Гораздо труднее найти того, кто согласится убить принца.
   — Думаю, больше не стоит прибегать к помощи гвардейцев, — сказал Гинденберг.
   Маршал пристально посмотрел на главного министра и вполголоса проговорил:
   — Возможно, нам придется самим сделать это.
   Гинденберг с сомнением покачал головой:
   — Это слишком опасно. Нет, нам придется найти подходящего человека.
   Вечером того же дня Карк и Артейн затаились в дальнем углу конюшни, примыкавшей к баракам дворцовой гвардии. Они то и дело озирались и говорили почти шепотом.
   — Похоже, Гинденберг не сделал ничего, чтобы предупредить принца, — высказал свое подозрение Карк. — У графа был целый день на это, но никто не послал за нами, чтобы мы все подтвердили.
   — А что, если он не собирается ничего сообщать принцу? — спросил Карк.
   Друзья обменялись взглядами, и каждый увидел в глазах другого подтверждение своих собственных страхов. Артейн облизнул пересохшие губы:
   — Может, Гинденберг в заговоре с Рупником?
   Карк тяжко вздохнул:
   — Я начинаю думать, что так и есть. Что еще могло помешать ему предупредить принца? Это не тот случай, когда можно мешкать.
   — Если они оба в этом деле — грош цена нашим жизням, — пробормотал Артейн.
   — Само, собой, — кивнул Карк. Артейн громко выругался.
   — Потише, приятель, не горячись, — проворчал Карк.
   — Теперь только мы сами можем себя спасти, — заявил Артейн. — Но для этого надо предупредить принца.
   — А как? — На худой щеке Карка задергался нерв. — У нас нет к нему доступа, и я готов держать пари на свое жалованье, что нам не позволят к нему приблизиться.
   — Так что делать? — со вздохом проговорил Артейн. Тут глаза Карка вдруг расширились, и он замер — словно окаменел.
   Артейн с удивлением взглянул на приятеля:
   — В чем дело?
   — Кажется, я знаю, что делать, — сказал Карк. — Если мы не можем увидеться с принцем, значит… мы должны повидать принцессу.
   Оба гвардейца несколько раз сопровождали принцессу, когда она покидала дворец, чтобы отправиться в Юлию или посетить ближайшие деревеньки.
   — Если мы сможем привлечь ее внимание, она выслушает нас, — продолжал Карк.
   — А как привлечь ее внимание?
   — Каждое утро она ездит верхом с лордом Льюисом, — сообщил Карк. — Так что завтра утром нам, возможно, удастся поговорить с ней.
   — Только бы остаться в живых до завтрашнего утра, — проворчал Артейн.
   — Мы где-нибудь спрячемся, — сказал Карк.
   — Где именно?
   — В лесу, поближе к дворцу. А утром скажем стражникам у ворот, что мы в службе эскорта. Затем пойдем прямо к личным конюшням принца и будем дожидаться принцессу.
   Артейн сделал глубокий вдох, потом пробормотал:
   — Что ж, давай побыстрее выбираться отсюда, пока живы.
   На следующее утро Карк и Артейн появились у боковых ворот, где обычно дворцовая гвардия заступала на дежурство; они сказали часовому в сторожевой будке, что пришли сопровождать принцессу. Солдат в будке замещал стражника, ненадолго отлучившегося, и ему не было известно, что все стражники получили приказ: ни в коем случае не допускать гвардейцев Карка и Артейна на территорию дворца.
   Даже не подозревая, как им повезло, гвардейцы проследовали по дорожке, ведущей в конюшни. Один из грумов на конном дворе сказал им, что принцесса уже в манеже, где берет урок у лорда Льюиса Гюнесдорфа.
   — Пойдем туда, — сказал Карк, и приятели направились к манежу.
   — Очень хорошо, принцесса, — говорил лорд Льюис. — Может быть, немного откиньтесь назад. Вот так! Правильно! Теперь попытайтесь так держаться, пока едете по кругу.
   Друзья приблизились к двери, ведущей в манеж, и сразу же увидели принцессу — она проехала прямо перед двумя гвардейцами, не заметив их.
   — Держитесь ровнее! — крикнул лорд Льюис, когда Чарити проезжала вдоль длинной стороны манежа. — Еще ровнее, принцесса! Вот так, замечательно!
   Гвардейцы терпеливо ждали, они не отваживались прервать занятие. Когда же урок наконец закончился, принцесса спрыгнула с лошади и улыбнулась лорду Льюису. Карк кивнул Артейну и решительно ступил на манеж.
   — Ваше высочество, — пробормотал он, потупившись.
   — Да, я слушаю. — Принцесса внимательно посмотрела на гвардейца.
   «Что, если она не поверит нам? Что мы тогда будем делать?» — в отчаянии подумал Карк.
   Лорд Льюис, стоявший посреди манежа, направился к ним.
   — Кто вы такие? — спросил он, строго глядя на гвардейцев. — Что вы тут делаете?
   Карк откашлялся и пробормотал:
   — Пожалуйста, ваше высочество, вы должны выслушать нас. На принца готовится покушение. Если вы хотите спасти его, выслушайте нас.
   Принцесса побледнела и воскликнула:
   — Покушение?! Покушение на принца?!
   — Да, ваше высочество.
   Чарити взглянула на шталмейстера:
   — Лорд Льюис, эти люди хотят кое-что сообщить мне. Можно расположиться в вашем кабинете?
   Седовласый шталмейстер покосился на гвардейцев и сказал:
   — Да, конечно. Но только при условии, что я буду сопровождать вас.
   — Спасибо, милорд, — пробормотал Карк.
   Лорд Льюис подозвал грума, чтобы тот увел жеребца, а затем все четверо пересекли манеж и, миновав коридор, поднялись в кабинет лорда Льюиса.
   Как только дверь за ними закрылась, принцесса повернулась к Карку и сказала:
   — Так расскажите же мне о заговоре.
   — Два дня назад меня вызвал маршал Рупник, — начал Карк. И он поведал о своем разговоре с Рупником и с Гинденбергом.
   Слушая гвардейца, принцесса все больше хмурилась, и черты ее лица заострялись. Когда же Карк закончил свой рассказ, она не задала ни единого вопроса и тут же сказала:
   — Вы оба пойдете сейчас со мной во дворец. Я хочу, чтобы принц услышал все сам.
   Карку показалось, что даже голос принцессы изменился. А она повернулась к лорду Льюису и проговорила:
   — Вы тоже пойдете с нами. Вы можете понадобиться. Карк и Артейн последовали за принцессой и лордом Льюисом во дворец. Поднявшись по широкой лестнице, они миновали портал и прошли по длинному коридору. Наконец принцесса остановилась у какой-то двери и, повернувшись к лорду Льюису, приказала:
   — Проводите их сюда. А я найду принца.
   Лорд Лыоис открыл дверь и жестом предложил гвардейцам войти. Карк первым вошел в небольшой салон с лепниной на стенах. В большом зеркале отражались Артейн и лорд Лыоис, вошедшие следом за ним. Все трое молча уселись на стулья и стали ждать возвращения принцессы.
   Наконец дверь открылась, и высокая фигура принца заполнила дверной проем. Он вошел в комнату, а вслед за ним — принцесса.
   Карк ту же вскочил и поклонился. Артейн последовал его примеру.
   Принц закрыл дверь и спросил:
   — Кто из вас Карк?
   Принц был в одной рубашке, а его волосы были влажными — очевидно, он только что принимал ванну.
   — Я, ваше высочество. — Карк сделал шаг вперед. Принц пристально посмотрел на гвардейца и спросил:
   — Что именно говорил тебе Рупник?
   Карк сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и принялся пересказывать весь разговор еще раз.
   Август внимательно слушал, и ни единый мускул не дрогнул на его лице. Когда Карк закончил, он сказал
   — Теперь расскажи о разговоре с Гинденбергом.
   Гвардеец кивнул и рассказал о встрече с графом.
   — Гинденберг не предпринял попытки поговорить с вами? — спросила принцесса, повернувшись к мужу.
   Август отрицательно покачал головой.
   — Нет, он не пытался поговорить со мной. — Глаза принца сверкнули.