Джоан Вулф
Мой принц
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
Лондон 1815 год
На конверте значилось: «Ее высочеству принцессе Мариане, вдовствующей герцогине Бофорт». Престарелая принцесса приняла послание из рук почтительного слуги и направилась к открытому окну, поближе к свету. Осторожно вскрыв конверт, она увидела знакомый ровный почерк (письмо было написано по-немецки и отправлено из Брюсселя).
«Дорогая тетушка!
В Англии, конечно, уже все слышали о великой победе союзников при Ватерлоо. Это была ужасающая битва, в которой погибло несметное количество людей, но полагаю, что мы наконец-то стали свидетелями конца, жестокого злодея, чья жадность поглотила почти всю Европу.
Как Вам известно, я присутствовал на Венском конгрессе, где собрались представители Великобритании, Австрии, России, Пруссии и Франции, чтобы поделить между собой территории, завоеванные Наполеоном. Я же добивался признания независимости Юры, и в конце концов Заключительный акт Венского конгресса провозгласил Юру свободным и независимым государством. Но Австрия долго упрямилась и подписала Заключительный акт только после того, как австрийский министр князь Меттерних сделал все возможное, пытаясь добиться включения Юры в состав Австрийской империи.
Австрия очень меня тревожит. Если Вы взглянете на карту, то заметите, что теперь Юра полностью окружена империей. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что и император Франц, и князь Меттерних сделают все, что в их силах, чтобы вернуть Юру в империю Габсбургов. Дабы укрепить свои позиции, мне, вероятно, следует заручиться поддержкой одной из великих держав.
Я обсудил ситуацию с британским министром иностранных дел лордом Каслри, и он проявил интерес к заключению договора, по которому Великобритания будет поддерживать Юру в обмен на право британского флота использовать наш порт Сеисту.
Причина, по которой пишу Вам, состоит в следующем: я хочу вступить в брак с британской подданной, чтобы закрепить этот договор. Однако мне известно, что принцесса Шарлотта собирается сочетаться браком с принцем Кобургским. Поскольку же в данный момент нет других невест королевской крови, подойдет любая девушка из знатной семьи, обладающей крепкими связями с английским правительством.
Я обращаюсь к Вам, тетушка, так как не сомневаюсь, что Вы способны помочь мне в этом. Жду ответа в ближайшие недели. Дорогая тетушка, я знаю, что Вы меня не подведете.
Ваш племянник Август Джозеф Чарлз.
P.S. Пожалуйста, ничего не сообщайте об этом деле моей матери!»
Принцесса Мариана еще раз прочитала письмо — теперь уже более внимательно — и надолго задумалась. Ей недавно исполнилось семьдесят два года, и с девятнадцати лет она жила в Англии. Но Мариана никогда не забывала о том, что по рождению была принцессой Юры, и превыше всего ставила преданность своей стране.
«Предложение Августа весьма разумное», — решила принцесса. Она всегда знала, что ее племянник — физически крепкий и стойкий, а теперь ей было очень приятно узнать, что он и мыслил как мудрый государственный деятель.
Опираясь на трость, с письмом в руке Мариана медленно прошлась по гостиной, обставленной в китайском стиле. Затем опустилась на софу, покрытую красным шелком, и, осторожно разгладив на коленях письмо, снова задумалась. Внезапно она услышала знакомый голос:
— Бабушка, что с вами?!
Принцесса подняла голову и увидела приближающуюся к софе изящную фигурку в белом муслиновом платье с голубой лентой на талии; еще одна голубая лента стягивала на затылке длинные каштановые волосы девушки. Щеки ее были покрыты румянцем, а огромные золотисто-карие глаза смотрели на пожилую даму с явным любопытством.
— Со мной все в порядке, Чарити, — сказала принцесса по-немецки — из всех родившихся в Англии членов семейства только Чарити потрудилась выучить язык своих предков. Окинув внучку взглядом, Мариана нахмурилась:
— Дорогая, что это у тебя на платье?
Чарити взглянула на желтоватое пятно на подоле и с беспечной улыбкой ответила:
— Я вывела Геро на прогулку, и он, должно быть, обслюнявил меня.
Принцесса вздохнула:
— Тебе лучше переодеться, прежде чем тебя увидит мама. Ты же знаешь, как она относится к этой собаке.
Чарити скорчила гримаску. Потом заметила письмо на коленях у бабушки и воскликнула:
— О… От кого же оно?! Может быть, от Августа?
— Оно действительно от Августа, — подтвердила принцесса и невольно улыбнулась.
— Замечательно! — просияла Чарити и, не дожидаясь разрешения, села рядом с бабушкой. — Что он пишет? Он рассказал о битве? Я читала в «Курьере», что Август удостоился особой похвалы Веллингтона за проявленную храбрость. Он сообщил вам об этом?
Принцесса внимательно посмотрела на внучку и едва заметно нахмурилась:
— Нет, моя дорогая, он не сообщил ничего подобного. Август слишком скромен, чтобы хвастать своими подвигами.
Чарити была явно разочарована:
— Тогда о чем же он пишет?
Принцесса снова взглянула на письмо, лежавшее у нее на коленях.
— Он обеспокоен тем, что Австрия пытается включить Юру в состав империи.
— Они не смогут этого сделать! — заявила Чарити. — Хотя Наполеон и оккупировал Юру, Август не сдался. Его отец провел всю войну здесь, в Англии, но Август оставался в Юре и воевал против французов в горах. И он сражался при Ватерлоо! У Австрии нет никаких прав на Юру. Даже Венский конгресс признал это.
Принцесса кивнула:
— Будем надеяться, что ты права, дорогая.
— Может, прочитаешь мне письмо? — спросила Чарити.
— Оно очень короткое, и основное тебе уже известно, — ответила принцесса.
— Бабушка, пожалуйста… Ведь Август пишет не только об Австрии, не так ли?
Мариана снова нахмурилась:
— Остальное тебя не касается, Твоя мать дома?
Чарити отрицательно покачала головой:
— Они с Лидией отправились к маркизе Лэнггон и еще не вернулись.
Принцесса ненадолго задумалась, потом пробормотала:
— Неужели Лидия собирается принять предложение Лэнгтона?
Чарити вздохнула и откинулась на спинку софы.
— Похоже, что так. Мама говорит, что в этом сезоне не удастся найти герцога, так что Лэнггон — наилучшая добыча. Хотя он всего лишь маркиз…
— Сядь прямо, Чарити, — сказала принцесса, строго взглянув на внучку. — Почему ты так говоришь? Мне кажется, ты должна быть рада, что твоя сестра выйдет замуж и уедет. Ведь вы с ней постоянно ссоритесь.
Чарити опять вздохнула:
— Да, конечно. Но когда Лидия выйдет замуж, мама начнет уделять мне гораздо больше внимания. Мне придется посещать… глупейшие приемы и скучнейшие балы. И мама захочет найти мне мужа.
— Тебе уже семнадцать, дорогая. Пора подумать о браке.
Чарити фыркнула:
— Не хочу замуж. Муж будет мне только помехой. Я хочу, чтобы мама оставила меня в покое. Не понимаю, почему она настояла на том, чтобы привезти меня в Лондон. Ведь летом в провинции гораздо приятнее…
— Ты не можешь всю жизнь оставаться ребенком, — проговорила принцесса, все еще глядя на письмо.
— О чем ты задумалась, бабушка? — спросила Чарити.
Принцесса пристально посмотрела на нее и, немного помедлив, ответила:
— Думаю, моя дорогая, что есть более подходящая партия, чем маркиз или даже герцог. Когда твоя мама и Лидия вернутся, я поговорю с ними.
Три женщины, представительницы трех поколений семейства, расположились в гостиной вдовствующей герцогини Бофорт. Разговор шел о предполагаемом браке принца Юры.
Мариана — она говорила по-английски с легким акцентом — с улыбкой заметила:
— Думаю, Август прав. Он настоящий политик. Август стал принцем два года назад после смерти своего отца. И разумеется, ему давно пора жениться. А его жена будет коронованной принцессой. — Мариана выразительно посмотрела на свою старшую внучку и добавила: — В Европе не так уж много более знатных семей.
Лидия кивнула:
— Пожалуйста, прочитайте письмо еще раз. Ведь вам не трудно?..
— Нет-нет, моя дорогая.
Принцесса — она переводила письмо племянника на английский — исполнила просьбу внучки. Когда она закончила читать, Лидия вопросительно взглянула на мать, и та вполголоса проговорила:
— Полагаю, твоя бабушка права. Конечно, Юра не очень большая страна, но быть коронованной принцессой — достаточно веский аргумент.
— Юра вовсе не маленькая, — с раздражением заметила принцесса. — Не зря же Австрия на нее зарится.
Молодая герцогиня не обратила внимания на слова пожилой дамы и продолжала:
— Как ты знаешь, Лидия, Италия совсем недалеко от Юры — на другом берегу Адриатического моря. Так что ты сможешь часто посещать Рим и Венецию. И теперь, когда династия Бурбонов восстановлена, Париж снова станет центром культуры. Как жена принца, ты будешь постоянной гостьей в самых модных парижских салонах.
Не беспокойся, тебе не придется проводить все время в Юре. — Она нахмурилась и добавила: — Во всяком случае, Екатерина этого не делала.
— Не думаю, София, что мой племянник ищет жену, которая следовала бы примеру его матери, — пробормотала принцесса. — Августу нужна супруга, которая бы по-настоящему любила Юру и думала бы о ней больше, чем Екатерина.
Лидия в задумчивости смотрела на свои изящные руки, сложенные на коленях. Наконец подняла на бабушку прекрасные зеленые глаза с длинными ресницами и спросила:
— А как Август выглядит? Вы когда-нибудь встречались с ним?
— Только однажды. Тогда ему было десять лет, и он приезжал сюда вместе с отцом. Август был красивым мальчиком. Полагаю, он стал красивым мужчиной. — Немного помедлив, Мариана продолжала: — Но и его отец, покойный принц, был представительным мужчиной. И мать Августа всегда считалась красавицей. Так что ничего удивительного…
Тут София насторожилась — она не очень-то жаловала Екатерину.
Леди Бофорт, заметив ее реакцию, тотчас же добавила:
— Но, дорогая, тебе не следует тревожиться из-за Екатерины. Теперь, когда ее муж умер, она скорее всего вернется к своим родственникам в Венецию. Ведь она часто там жила, даже когда он был жив…
Лидия едва заметно улыбнулась:
— Что ж, это очень интересное предложение.
— А твой сын, Лидия, станет принцем Юры, — сказала София. — Подумай об этом.
— Да, мама, конечно… — Девушка снова взглянула на бабушку. — А как выглядит резиденция принца? — О, Пфальц великолепен! — воскликнула принцесса Мариана. — Он был спроектирован теми же архитекторами, что строили Шенбрунн для императрицы Марии Терезии. Конечно, Пфальц меньше Шенбрунна, но смотрится даже лучше. И он выполнен с большим вкусом, чем особняк регента в Брайтоне.
— Если бы только Юра была… более значительной страной, — пробормотала Лидия.
Принцесса пристально взглянула на внучку:
— Если ты не хочешь выходить замуж за Августа, тебе достаточно лишь сказать об этом. Я не хочу толкать тебя на брак, который тебе не по душе. Я знаю немало девушек, которые, уверена, с удовольствием приняли бы подобное предложение.
— Что за девушки? — насторожилась Лидия.
— Леди Мэри Болтон, например.
Лидия нахмурилась. Белокурая Мэри была ее единственной серьезной соперницей в борьбе за корону первой красавицы сезона.
Принцесса и младшая леди Бофорт благоразумно молчали — они прекрасно знали, о чем сейчас думала Лидия. Наконец София, повернувшись к свекрови, спросила:
— Вы говорили об этом с Бофортом?
— Пока еще нет. Я решила сначала обсудить все с Лидией. Но уверена, что у Генри имеется на сей счет собственное мнение.
Лидия бросила на бабушку подозрительный взгляд:
— Вы думаете, папа не захочет, чтобы я вышла замуж за Августа?
Принцесса пожала плечами:
— Никогда не знаешь наверняка… Ведь Генри прежде всего политик. Он очень серьезно относится к своему посту министра финансов. А тебя, Лидия, политика никогда не интересовала, верно?
— Думаю, она не интересует и леди Мэри Болтон, — заявила Лидия.
Принцесса улыбнулась, однако промолчала. Лидия же надолго задумалась, потом вдруг спросила:
— А что, если я выйду замуж за Августа, а Австрия аннексирует Юру? Что тогда случится со мной?
— С тобой ничего не случится, — ответила Мариана. — Австрия не собирается смещать с трона принца Августа. Она лишь желает сделать Юру частью империи.
— Бабушка, но почему? Почему Австрия этого добивается?
Принцесса тяжко вздохнула:
— Неужели не понимаешь? Потому что Австрия хочет завладеть Сеистой, одним из главных портов на Адриатике.
— А почему Август отказывает Австрии, но собирается предоставить этот порт в распоряжение Британии? — допытывалась Лидия.
— Потому что Британия не покушается на независимость Юры, — объяснила принцесса.
Девушка хотела задать следующий вопрос, но принцесса спросила:
— Так как же, Лидия? Что ты думаешь об этом? Желаешь стать женой принца или нет?
— Можете сказать отцу, что я согласна принять предложение Августа, — ответила Лидия.
Принцесса повернулась к своей невестке:
— А как насчет Лэнгтона? Чарити сказала, что Лидия была готова принять его ухаживания.
— Маркиза — одно, а царствующая принцесса — совсем другое, — с улыбкой ответила леди София. — Так что Лэнгтону придется подыскать себе другую жену.
Лидия весело рассмеялась.
«По крайней мере у Августа будет очень красивая жена, — думала принцесса. — Можно сказать, ему повезло… Надо побыстрее поговорить с Генри. Каслри к нему прислушивается, и он поможет заключить этот договор».
— Я поговорю с Генри сегодня же вечером, — пообещала леди София.
— Но запомни, — предупредила принцесса, — об этом не должна знать Екатерина.
София пожала плечами:
— Я стараюсь пореже видеться с Екатериной. Так что можете не волноваться, я не раскрою ваш секрет.
— А почему Август не хочет, чтобы мать узнала о его планах? — поинтересовалась Лидия.
— Екатерина уже давно хочет женить сына на одной из своих венецианских кузин, — объяснила принцесса. — Она определенно устроит сцену, если узнает, что его взоры обращены в другую сторону.
— Ты уверена, Лидия, что хочешь этого? — спросила леди Бофорт. — Как только твой отец начнет переговоры, твой брак станет государственным делом и тебе уже невозможно будет отказаться.
— Я никогда не считала Лэнгтона таким уж привлекательным, — заметила Лидия. — Думаю, Август понравится мне гораздо больше.
— Я уверена в этом, — сказала Мариана. — Мне Лэнгтон всегда казался очень скучным.
— Так оно и есть, — кивнула девушка. — Мама права: лучше быть принцессой, чем простой маркизой. — Она улыбнулась и добавила: — К тому же, как жена правящего принца, к обеду я буду входить даже перед вами, бабушка.
— Будешь, Лидия, — усмехнулась принцесса. София засмеялась:
— Вот и хорошо. Я сегодня же поговорю с Бофортом.
На конверте значилось: «Ее высочеству принцессе Мариане, вдовствующей герцогине Бофорт». Престарелая принцесса приняла послание из рук почтительного слуги и направилась к открытому окну, поближе к свету. Осторожно вскрыв конверт, она увидела знакомый ровный почерк (письмо было написано по-немецки и отправлено из Брюсселя).
«Дорогая тетушка!
В Англии, конечно, уже все слышали о великой победе союзников при Ватерлоо. Это была ужасающая битва, в которой погибло несметное количество людей, но полагаю, что мы наконец-то стали свидетелями конца, жестокого злодея, чья жадность поглотила почти всю Европу.
Как Вам известно, я присутствовал на Венском конгрессе, где собрались представители Великобритании, Австрии, России, Пруссии и Франции, чтобы поделить между собой территории, завоеванные Наполеоном. Я же добивался признания независимости Юры, и в конце концов Заключительный акт Венского конгресса провозгласил Юру свободным и независимым государством. Но Австрия долго упрямилась и подписала Заключительный акт только после того, как австрийский министр князь Меттерних сделал все возможное, пытаясь добиться включения Юры в состав Австрийской империи.
Австрия очень меня тревожит. Если Вы взглянете на карту, то заметите, что теперь Юра полностью окружена империей. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что и император Франц, и князь Меттерних сделают все, что в их силах, чтобы вернуть Юру в империю Габсбургов. Дабы укрепить свои позиции, мне, вероятно, следует заручиться поддержкой одной из великих держав.
Я обсудил ситуацию с британским министром иностранных дел лордом Каслри, и он проявил интерес к заключению договора, по которому Великобритания будет поддерживать Юру в обмен на право британского флота использовать наш порт Сеисту.
Причина, по которой пишу Вам, состоит в следующем: я хочу вступить в брак с британской подданной, чтобы закрепить этот договор. Однако мне известно, что принцесса Шарлотта собирается сочетаться браком с принцем Кобургским. Поскольку же в данный момент нет других невест королевской крови, подойдет любая девушка из знатной семьи, обладающей крепкими связями с английским правительством.
Я обращаюсь к Вам, тетушка, так как не сомневаюсь, что Вы способны помочь мне в этом. Жду ответа в ближайшие недели. Дорогая тетушка, я знаю, что Вы меня не подведете.
Ваш племянник Август Джозеф Чарлз.
P.S. Пожалуйста, ничего не сообщайте об этом деле моей матери!»
Принцесса Мариана еще раз прочитала письмо — теперь уже более внимательно — и надолго задумалась. Ей недавно исполнилось семьдесят два года, и с девятнадцати лет она жила в Англии. Но Мариана никогда не забывала о том, что по рождению была принцессой Юры, и превыше всего ставила преданность своей стране.
«Предложение Августа весьма разумное», — решила принцесса. Она всегда знала, что ее племянник — физически крепкий и стойкий, а теперь ей было очень приятно узнать, что он и мыслил как мудрый государственный деятель.
Опираясь на трость, с письмом в руке Мариана медленно прошлась по гостиной, обставленной в китайском стиле. Затем опустилась на софу, покрытую красным шелком, и, осторожно разгладив на коленях письмо, снова задумалась. Внезапно она услышала знакомый голос:
— Бабушка, что с вами?!
Принцесса подняла голову и увидела приближающуюся к софе изящную фигурку в белом муслиновом платье с голубой лентой на талии; еще одна голубая лента стягивала на затылке длинные каштановые волосы девушки. Щеки ее были покрыты румянцем, а огромные золотисто-карие глаза смотрели на пожилую даму с явным любопытством.
— Со мной все в порядке, Чарити, — сказала принцесса по-немецки — из всех родившихся в Англии членов семейства только Чарити потрудилась выучить язык своих предков. Окинув внучку взглядом, Мариана нахмурилась:
— Дорогая, что это у тебя на платье?
Чарити взглянула на желтоватое пятно на подоле и с беспечной улыбкой ответила:
— Я вывела Геро на прогулку, и он, должно быть, обслюнявил меня.
Принцесса вздохнула:
— Тебе лучше переодеться, прежде чем тебя увидит мама. Ты же знаешь, как она относится к этой собаке.
Чарити скорчила гримаску. Потом заметила письмо на коленях у бабушки и воскликнула:
— О… От кого же оно?! Может быть, от Августа?
— Оно действительно от Августа, — подтвердила принцесса и невольно улыбнулась.
— Замечательно! — просияла Чарити и, не дожидаясь разрешения, села рядом с бабушкой. — Что он пишет? Он рассказал о битве? Я читала в «Курьере», что Август удостоился особой похвалы Веллингтона за проявленную храбрость. Он сообщил вам об этом?
Принцесса внимательно посмотрела на внучку и едва заметно нахмурилась:
— Нет, моя дорогая, он не сообщил ничего подобного. Август слишком скромен, чтобы хвастать своими подвигами.
Чарити была явно разочарована:
— Тогда о чем же он пишет?
Принцесса снова взглянула на письмо, лежавшее у нее на коленях.
— Он обеспокоен тем, что Австрия пытается включить Юру в состав империи.
— Они не смогут этого сделать! — заявила Чарити. — Хотя Наполеон и оккупировал Юру, Август не сдался. Его отец провел всю войну здесь, в Англии, но Август оставался в Юре и воевал против французов в горах. И он сражался при Ватерлоо! У Австрии нет никаких прав на Юру. Даже Венский конгресс признал это.
Принцесса кивнула:
— Будем надеяться, что ты права, дорогая.
— Может, прочитаешь мне письмо? — спросила Чарити.
— Оно очень короткое, и основное тебе уже известно, — ответила принцесса.
— Бабушка, пожалуйста… Ведь Август пишет не только об Австрии, не так ли?
Мариана снова нахмурилась:
— Остальное тебя не касается, Твоя мать дома?
Чарити отрицательно покачала головой:
— Они с Лидией отправились к маркизе Лэнггон и еще не вернулись.
Принцесса ненадолго задумалась, потом пробормотала:
— Неужели Лидия собирается принять предложение Лэнгтона?
Чарити вздохнула и откинулась на спинку софы.
— Похоже, что так. Мама говорит, что в этом сезоне не удастся найти герцога, так что Лэнггон — наилучшая добыча. Хотя он всего лишь маркиз…
— Сядь прямо, Чарити, — сказала принцесса, строго взглянув на внучку. — Почему ты так говоришь? Мне кажется, ты должна быть рада, что твоя сестра выйдет замуж и уедет. Ведь вы с ней постоянно ссоритесь.
Чарити опять вздохнула:
— Да, конечно. Но когда Лидия выйдет замуж, мама начнет уделять мне гораздо больше внимания. Мне придется посещать… глупейшие приемы и скучнейшие балы. И мама захочет найти мне мужа.
— Тебе уже семнадцать, дорогая. Пора подумать о браке.
Чарити фыркнула:
— Не хочу замуж. Муж будет мне только помехой. Я хочу, чтобы мама оставила меня в покое. Не понимаю, почему она настояла на том, чтобы привезти меня в Лондон. Ведь летом в провинции гораздо приятнее…
— Ты не можешь всю жизнь оставаться ребенком, — проговорила принцесса, все еще глядя на письмо.
— О чем ты задумалась, бабушка? — спросила Чарити.
Принцесса пристально посмотрела на нее и, немного помедлив, ответила:
— Думаю, моя дорогая, что есть более подходящая партия, чем маркиз или даже герцог. Когда твоя мама и Лидия вернутся, я поговорю с ними.
Три женщины, представительницы трех поколений семейства, расположились в гостиной вдовствующей герцогини Бофорт. Разговор шел о предполагаемом браке принца Юры.
Мариана — она говорила по-английски с легким акцентом — с улыбкой заметила:
— Думаю, Август прав. Он настоящий политик. Август стал принцем два года назад после смерти своего отца. И разумеется, ему давно пора жениться. А его жена будет коронованной принцессой. — Мариана выразительно посмотрела на свою старшую внучку и добавила: — В Европе не так уж много более знатных семей.
Лидия кивнула:
— Пожалуйста, прочитайте письмо еще раз. Ведь вам не трудно?..
— Нет-нет, моя дорогая.
Принцесса — она переводила письмо племянника на английский — исполнила просьбу внучки. Когда она закончила читать, Лидия вопросительно взглянула на мать, и та вполголоса проговорила:
— Полагаю, твоя бабушка права. Конечно, Юра не очень большая страна, но быть коронованной принцессой — достаточно веский аргумент.
— Юра вовсе не маленькая, — с раздражением заметила принцесса. — Не зря же Австрия на нее зарится.
Молодая герцогиня не обратила внимания на слова пожилой дамы и продолжала:
— Как ты знаешь, Лидия, Италия совсем недалеко от Юры — на другом берегу Адриатического моря. Так что ты сможешь часто посещать Рим и Венецию. И теперь, когда династия Бурбонов восстановлена, Париж снова станет центром культуры. Как жена принца, ты будешь постоянной гостьей в самых модных парижских салонах.
Не беспокойся, тебе не придется проводить все время в Юре. — Она нахмурилась и добавила: — Во всяком случае, Екатерина этого не делала.
— Не думаю, София, что мой племянник ищет жену, которая следовала бы примеру его матери, — пробормотала принцесса. — Августу нужна супруга, которая бы по-настоящему любила Юру и думала бы о ней больше, чем Екатерина.
Лидия в задумчивости смотрела на свои изящные руки, сложенные на коленях. Наконец подняла на бабушку прекрасные зеленые глаза с длинными ресницами и спросила:
— А как Август выглядит? Вы когда-нибудь встречались с ним?
— Только однажды. Тогда ему было десять лет, и он приезжал сюда вместе с отцом. Август был красивым мальчиком. Полагаю, он стал красивым мужчиной. — Немного помедлив, Мариана продолжала: — Но и его отец, покойный принц, был представительным мужчиной. И мать Августа всегда считалась красавицей. Так что ничего удивительного…
Тут София насторожилась — она не очень-то жаловала Екатерину.
Леди Бофорт, заметив ее реакцию, тотчас же добавила:
— Но, дорогая, тебе не следует тревожиться из-за Екатерины. Теперь, когда ее муж умер, она скорее всего вернется к своим родственникам в Венецию. Ведь она часто там жила, даже когда он был жив…
Лидия едва заметно улыбнулась:
— Что ж, это очень интересное предложение.
— А твой сын, Лидия, станет принцем Юры, — сказала София. — Подумай об этом.
— Да, мама, конечно… — Девушка снова взглянула на бабушку. — А как выглядит резиденция принца? — О, Пфальц великолепен! — воскликнула принцесса Мариана. — Он был спроектирован теми же архитекторами, что строили Шенбрунн для императрицы Марии Терезии. Конечно, Пфальц меньше Шенбрунна, но смотрится даже лучше. И он выполнен с большим вкусом, чем особняк регента в Брайтоне.
— Если бы только Юра была… более значительной страной, — пробормотала Лидия.
Принцесса пристально взглянула на внучку:
— Если ты не хочешь выходить замуж за Августа, тебе достаточно лишь сказать об этом. Я не хочу толкать тебя на брак, который тебе не по душе. Я знаю немало девушек, которые, уверена, с удовольствием приняли бы подобное предложение.
— Что за девушки? — насторожилась Лидия.
— Леди Мэри Болтон, например.
Лидия нахмурилась. Белокурая Мэри была ее единственной серьезной соперницей в борьбе за корону первой красавицы сезона.
Принцесса и младшая леди Бофорт благоразумно молчали — они прекрасно знали, о чем сейчас думала Лидия. Наконец София, повернувшись к свекрови, спросила:
— Вы говорили об этом с Бофортом?
— Пока еще нет. Я решила сначала обсудить все с Лидией. Но уверена, что у Генри имеется на сей счет собственное мнение.
Лидия бросила на бабушку подозрительный взгляд:
— Вы думаете, папа не захочет, чтобы я вышла замуж за Августа?
Принцесса пожала плечами:
— Никогда не знаешь наверняка… Ведь Генри прежде всего политик. Он очень серьезно относится к своему посту министра финансов. А тебя, Лидия, политика никогда не интересовала, верно?
— Думаю, она не интересует и леди Мэри Болтон, — заявила Лидия.
Принцесса улыбнулась, однако промолчала. Лидия же надолго задумалась, потом вдруг спросила:
— А что, если я выйду замуж за Августа, а Австрия аннексирует Юру? Что тогда случится со мной?
— С тобой ничего не случится, — ответила Мариана. — Австрия не собирается смещать с трона принца Августа. Она лишь желает сделать Юру частью империи.
— Бабушка, но почему? Почему Австрия этого добивается?
Принцесса тяжко вздохнула:
— Неужели не понимаешь? Потому что Австрия хочет завладеть Сеистой, одним из главных портов на Адриатике.
— А почему Август отказывает Австрии, но собирается предоставить этот порт в распоряжение Британии? — допытывалась Лидия.
— Потому что Британия не покушается на независимость Юры, — объяснила принцесса.
Девушка хотела задать следующий вопрос, но принцесса спросила:
— Так как же, Лидия? Что ты думаешь об этом? Желаешь стать женой принца или нет?
— Можете сказать отцу, что я согласна принять предложение Августа, — ответила Лидия.
Принцесса повернулась к своей невестке:
— А как насчет Лэнгтона? Чарити сказала, что Лидия была готова принять его ухаживания.
— Маркиза — одно, а царствующая принцесса — совсем другое, — с улыбкой ответила леди София. — Так что Лэнгтону придется подыскать себе другую жену.
Лидия весело рассмеялась.
«По крайней мере у Августа будет очень красивая жена, — думала принцесса. — Можно сказать, ему повезло… Надо побыстрее поговорить с Генри. Каслри к нему прислушивается, и он поможет заключить этот договор».
— Я поговорю с Генри сегодня же вечером, — пообещала леди София.
— Но запомни, — предупредила принцесса, — об этом не должна знать Екатерина.
София пожала плечами:
— Я стараюсь пореже видеться с Екатериной. Так что можете не волноваться, я не раскрою ваш секрет.
— А почему Август не хочет, чтобы мать узнала о его планах? — поинтересовалась Лидия.
— Екатерина уже давно хочет женить сына на одной из своих венецианских кузин, — объяснила принцесса. — Она определенно устроит сцену, если узнает, что его взоры обращены в другую сторону.
— Ты уверена, Лидия, что хочешь этого? — спросила леди Бофорт. — Как только твой отец начнет переговоры, твой брак станет государственным делом и тебе уже невозможно будет отказаться.
— Я никогда не считала Лэнгтона таким уж привлекательным, — заметила Лидия. — Думаю, Август понравится мне гораздо больше.
— Я уверена в этом, — сказала Мариана. — Мне Лэнгтон всегда казался очень скучным.
— Так оно и есть, — кивнула девушка. — Мама права: лучше быть принцессой, чем простой маркизой. — Она улыбнулась и добавила: — К тому же, как жена правящего принца, к обеду я буду входить даже перед вами, бабушка.
— Будешь, Лидия, — усмехнулась принцесса. София засмеялась:
— Вот и хорошо. Я сегодня же поговорю с Бофортом.
Глава 2
Чарити вошла в дом через заднюю дверь и улыбнулась молодому веснушчатому слуге, которого встретила в холле:
— Доброе утро, Джон. Какой чудесный день, верно? Слуга улыбнулся ей в ответ:
— Хорошо покатались, леди Чарити?
— Да, хорошо. И ужасно проголодалась. Завтрак подан в столовой?
— Да, миледи. Его светлость уже там.
— Прекрасно, — кивнула Чарити. Она сняла перчатки для верховой езды и направилась к отцу.
Длинная узкая столовая Бофорт-Хауса в противоположность яркой «китайской» гостиной отличалась холодными тонами кремового, бледно-зеленого и золотистого цветов. Потолок был оформлен восьмиугольниками с зелеными и золотыми кругами внутри, а длинный стол красного дерева окружали стулья с высокими спинками, обтянутые бледно-зеленым шелком. На одной из стен висело огромное зеркало в позолоченной раме, напротив же стоял буфет красного дерева. А пространство над мраморным камином занимал портрет одного из предков Чарити.
Когда Чарити вошла в столовую, герцог Бофорт пил кофе и читал газету.
— Доброе утро, папа, — поздоровалась девушка. — Ты сегодня рано…
Герцог поднял голову и взглянул на дочь. Она была в стареньком коричневом костюме для верховой езды и в начищенных, но сильно поношенных ботинках. Черная бархатная лента перехватывала ее длинные каштановые волосы, заплетенные в косу.
— А, Чарити… Ты каталась верхом?
— Да, папа. — Она подошла к буфету, где стояли тяжелые серебряные блюда и тарелки. — Я прекрасно покаталась в парке.
Лорд Бофорт внимательно посмотрел на младшую дочь; она же тем временем что-то накладывала себе на тарелку.
— А брат не сопровождал тебя?
— Нет, он собирался отправиться со мной, но вчера слишком много выпил и сегодня утром не смог выбраться из постели.
Герцог нахмурился:
— Неужели ты отправилась на прогулку одна? Имей в виду, Лондон — не провинция. Здесь молодым леди небезопасно выходить одним.
Чарити подошла к столу и села слева от отца.
— Не беспокойся, папа. Я была не одна. Я взяла с собой грума.
Герцог кивнул и улыбнулся:
— Тогда все в порядке, дорогая.
В столовой воцарилась тишина — герцог снова уткнулся в газету, а Чарити принялась за завтрак. Покончив с яйцами и беконом, она налила себе чаю и взглянула на отца:
— Папа, что происходит с Лидией?
Не отрываясь от газеты, герцог пробормотал:
— Разве твоя мать ничего тебе не сказала?
Чарити вздохнула:
— Папа, ты ведь прекрасно знаешь, что мама никогда ничего не говорит мне. Она считает меня дурочкой.
Герцог сложил газету и положил ее рядом со своей тарелкой. Затем снял очки и, взглянув на дочь, с ласковой улыбкой проговорил:
— Оставайся такой, какая ты есть, моя дорогая. Если ты станешь такой, как Лидия, я отрекусь от тебя.
Чарити рассмеялась:
— Маловероятно, что такое случится, папа.
Лорд Бофорт тоже засмеялся.
Сделав несколько глотков чаю, Чарити вдруг нахмурилась и сказала:
— Папа, ты не ответил на мой вопрос. Что за тайна окружает Лидию? Она собирается замуж за Лэнгтона?
Герцог убрал очки в карман утреннего фрака. Затем откашлялся и медленно проговорил:
— Полагаю, не будет ничего плохого, если ты все узнаешь, моя дорогая. Приготовления почти завершены. — Лорд Бофорт чуть помедлил и добавил: — Твоя сестра выходит замуж за принца Юры.
Чарити в изумлении уставилась на отца. Герцог же тем временем продолжал:
— Юра и Британия собираются подписать договор, который даст нашему флоту доступ в порт Сеиста. В ответ на эту привилегию Британия гарантирует независимость Юры.
— Но какое отношение к этому договору имеет Лидия? — спросила Чарити.
Герцог едва заметно улыбнулся:
— Ты сама сможешь ответить на этот вопрос, если хорошенько подумаешь, моя дорогая. Договоры между государствами часто подкрепляются браками.
Чарити с сомнением покачала головой:
— Договоры подкрепляются браками между представителями царствующих династий. Так почему же именно Лидия должна выйти замуж за принца? Почему не принцесса Шарлотта?
Герцог указал на лежавшую на столе газету:
— На принцессе Шарлотте женится принц Кобургский, и Август не хочет разрушать этот союз. Хотя Лидия и не королевских кровей, она достаточно знатного происхождения, чтобы вступить в браке принцем крови. Ведь ее бабушка — принцесса Юры.
— Наша с ней бабушка… — с благоговением в голосе пробормотала Чарити.
Герцог кивнул:
— Совершенно верно. Так что Лидия вполне подходящая партия. И она в отличие от вашей бабушки будет не просто принцессой, а супругой правящего принца.
Чарити пожала плечами:
— Мне кажется, Лидию нисколько не интересует Юра. Ведь она даже не говорит по-немецки. Лидия думает только о своей внешности и о том, какое впечатление она производит на окружающих. Она будет не очень-то подходящей женой для Августа.
— Сомневаюсь, что Август ищет себе подругу по душе, — заметил граф. — Этот брак — государственное дело, и здесь не может быть никаких личных пристрастий.
Чарити насупилась; сейчас ей можно было дать лет четырнадцать, не больше.
— Лидия будет жить в Юре?
— Конечно. Если она станет принцессой Юры и женой Августа, она должна будет жить именно там.
— Бедная Юра, — пробормотала Чарити.
— Договор и брак — государственное решение очень сложной политической проблемы, — заявил лорд Бофорт. — Этот брак выгоден обеим нашим странам. Англия получит порт на Адриатике, а Юра — поддержку великой державы и обеспечение своей независимости. Что может быть лучше?
Чарити нахмурилась, однако промолчала.
В течение следующей недели между Лондоном и Брюсселем происходил оживленный обмен письмами, а затем пришло известие, которого все ждали. Август сообщал, что направляется в Англию, чтобы подписать договор и встретиться с невестой. Он советовал невесте заранее подготовиться к путешествию, так как венчание должно было состояться в Юре.
Лидия пришла в ярость, узнав, что им придется венчаться не в Англии, — ведь они с матерью уже не раз обсуждали все подробности церемонии, которая, по их мнению, должна была состояться в Лондоне»
— Папа, я хочу, чтобы это произошло здесь, — заявила Лидия.
Герцог пристально посмотрел на старшую дочь:
— Август пишет, что бракосочетание состоится именно в Юре.
— Но я никого там не знаю. Как это жестоко… Я выхожу замуж за незнакомца, и венчание будет происходить в окружении незнакомцев, в незнакомой стране. Неужели…
— Ты что, не слушала, когда я читал письмо? — перебил отец. — Мы все будем тебя сопровождать, мы все отправимся в Юру на твою свадьбу. Август сам на этом настаивает.
Лидия тяжко вздохнула и, взглянув на мать, проговорила:
— Мама, ты же помнишь, о чем мы с тобой говорили. Ты прекрасно помнишь, как мы собирались все устроить… Пожалуйста, скажи папе, что я должна венчаться в Лондоне.
Герцогиня повернулась к мужу, стоявшему у камина:
— Скажи, Генри, неужели действительно необходимо, чтобы церемония происходила именно в Юре?
— Да, это совершенно необходимо, — ответил герцог. — Юра долгие годы находилась под французским игом, и женитьба принца станет своего рода символом… Символом освобождения.
— Свадьба в Англии станет точно таким же символом, — возразила Лидия.
Герцог нахмурился и взглянул на жену:
— София, пожалуйста, объясни ей.
— Ты уверен, что венчание в Юре пройдет на самом высоком уровне? — спросила герцогиня.
Лорд Бофорт утвердительно кивнул:
— Да, конечно. Их обвенчают в соборе в Юлии, и вдоль улиц будут стоять толпы ликующих горожан — вся страна отпразднует это событие. — Герцог взглянул на дочь и с лукавой улыбкой добавил: — Уверяю тебя, дорогая, что это будет гораздо более впечатляющий спектакль, чем тот, который вы с матерью сумеете устроить здесь, в Англии.
Это был один из тех редких случаев, когда леди Бофорт согласилась со своим мужем. Она повернулась к дочери:
— Твой отец прав, Лидия. Ведь ты выходишь замуж за принца. Более того, за правящего принца. Так что венчание должно произойти в Юре.
Лидия представила, как она в великолепном подвенечном платье будет проезжать по улицам и ее будут приветствовать восхищенные подданные.
— Что ж, если свадьба состоится в Юре… — Девушка улыбнулась. — В таком случае, мама, мне понадобится другое подвенечное платье. То, что мы выбрали, могло подойти для Лондона, но оно недостаточно… величественное для венчания на самом высоком уровне.
Герцог промолчал, хотя ему очень хотелось высказаться. Герцогиня же улыбнулась и сказала:
— Ты абсолютно права, дорогая. Мы должны немедленно отправиться к Фаншону.
Мать с дочерью, поднявшись с софы, уже собрались покинуть комнату, но тут лорд Бофорт проговорил:
— И еще Август пишет, что привезет в Лондон своего кузена Франца.
— Франца? — Герцогиня опять уселась на софу. — А кто такой Франц?
— Сын моего кузена Марко. Они с Августом всегда были добрыми друзьями.
— Ну, это не мое дело, Генри. — Герцогиня пожала плечами и снова поднялась. — Пойдем, Лидия. Мы должны отказаться от подвенечного платья, которое заказали, и выбрать что-то более подходящее.
Герцогиня очень надеялась, что ей не придется размещать в своем доме будущего зятя, однако ее надеждам пришел конец, когда в Бофорт-Хаусе неожиданно появилась принцесса Екатерина, мать жениха. Дворецкий проводил гостью в китайскую гостиную и сказал, что немедленно сообщит о ее прибытии леди Бофорт.
Как только дворецкий удалился, в комнату зашла Чарити — она забыла здесь книгу, которую читала накануне. Екатерина с любопытством посмотрела на девушку и, улыбнувшись, проговорила:
— Рада видеть тебя, малышка Чарити. — Принцесса — ей было под пятьдесят, но выглядела она лет на десять моложе — говорила с сильным итальянским акцентом.
Девушка сделала реверанс и, приблизившись к гостье сказала:
— Я счастлива видеть вас, ваше высочество. Надеюсь, вы здоровы.
Принцесса с улыбкой кивнула и тут же нахмурилась.
— Я крайне недовольна, что Август собирается жениться на твоей сестре, — заявила она.
Чарити виделась с принцессой довольно часто — во всяком случае, гораздо чаще, чем все остальные члены семьи, — и она всегда посмеивалась над тщеславием Екатерины — разумеется, мысленно.
— Очень жаль, что вы недовольны, ваше высочество, — с серьезнейшим видом проговорила Чарити.
— Доброе утро, Джон. Какой чудесный день, верно? Слуга улыбнулся ей в ответ:
— Хорошо покатались, леди Чарити?
— Да, хорошо. И ужасно проголодалась. Завтрак подан в столовой?
— Да, миледи. Его светлость уже там.
— Прекрасно, — кивнула Чарити. Она сняла перчатки для верховой езды и направилась к отцу.
Длинная узкая столовая Бофорт-Хауса в противоположность яркой «китайской» гостиной отличалась холодными тонами кремового, бледно-зеленого и золотистого цветов. Потолок был оформлен восьмиугольниками с зелеными и золотыми кругами внутри, а длинный стол красного дерева окружали стулья с высокими спинками, обтянутые бледно-зеленым шелком. На одной из стен висело огромное зеркало в позолоченной раме, напротив же стоял буфет красного дерева. А пространство над мраморным камином занимал портрет одного из предков Чарити.
Когда Чарити вошла в столовую, герцог Бофорт пил кофе и читал газету.
— Доброе утро, папа, — поздоровалась девушка. — Ты сегодня рано…
Герцог поднял голову и взглянул на дочь. Она была в стареньком коричневом костюме для верховой езды и в начищенных, но сильно поношенных ботинках. Черная бархатная лента перехватывала ее длинные каштановые волосы, заплетенные в косу.
— А, Чарити… Ты каталась верхом?
— Да, папа. — Она подошла к буфету, где стояли тяжелые серебряные блюда и тарелки. — Я прекрасно покаталась в парке.
Лорд Бофорт внимательно посмотрел на младшую дочь; она же тем временем что-то накладывала себе на тарелку.
— А брат не сопровождал тебя?
— Нет, он собирался отправиться со мной, но вчера слишком много выпил и сегодня утром не смог выбраться из постели.
Герцог нахмурился:
— Неужели ты отправилась на прогулку одна? Имей в виду, Лондон — не провинция. Здесь молодым леди небезопасно выходить одним.
Чарити подошла к столу и села слева от отца.
— Не беспокойся, папа. Я была не одна. Я взяла с собой грума.
Герцог кивнул и улыбнулся:
— Тогда все в порядке, дорогая.
В столовой воцарилась тишина — герцог снова уткнулся в газету, а Чарити принялась за завтрак. Покончив с яйцами и беконом, она налила себе чаю и взглянула на отца:
— Папа, что происходит с Лидией?
Не отрываясь от газеты, герцог пробормотал:
— Разве твоя мать ничего тебе не сказала?
Чарити вздохнула:
— Папа, ты ведь прекрасно знаешь, что мама никогда ничего не говорит мне. Она считает меня дурочкой.
Герцог сложил газету и положил ее рядом со своей тарелкой. Затем снял очки и, взглянув на дочь, с ласковой улыбкой проговорил:
— Оставайся такой, какая ты есть, моя дорогая. Если ты станешь такой, как Лидия, я отрекусь от тебя.
Чарити рассмеялась:
— Маловероятно, что такое случится, папа.
Лорд Бофорт тоже засмеялся.
Сделав несколько глотков чаю, Чарити вдруг нахмурилась и сказала:
— Папа, ты не ответил на мой вопрос. Что за тайна окружает Лидию? Она собирается замуж за Лэнгтона?
Герцог убрал очки в карман утреннего фрака. Затем откашлялся и медленно проговорил:
— Полагаю, не будет ничего плохого, если ты все узнаешь, моя дорогая. Приготовления почти завершены. — Лорд Бофорт чуть помедлил и добавил: — Твоя сестра выходит замуж за принца Юры.
Чарити в изумлении уставилась на отца. Герцог же тем временем продолжал:
— Юра и Британия собираются подписать договор, который даст нашему флоту доступ в порт Сеиста. В ответ на эту привилегию Британия гарантирует независимость Юры.
— Но какое отношение к этому договору имеет Лидия? — спросила Чарити.
Герцог едва заметно улыбнулся:
— Ты сама сможешь ответить на этот вопрос, если хорошенько подумаешь, моя дорогая. Договоры между государствами часто подкрепляются браками.
Чарити с сомнением покачала головой:
— Договоры подкрепляются браками между представителями царствующих династий. Так почему же именно Лидия должна выйти замуж за принца? Почему не принцесса Шарлотта?
Герцог указал на лежавшую на столе газету:
— На принцессе Шарлотте женится принц Кобургский, и Август не хочет разрушать этот союз. Хотя Лидия и не королевских кровей, она достаточно знатного происхождения, чтобы вступить в браке принцем крови. Ведь ее бабушка — принцесса Юры.
— Наша с ней бабушка… — с благоговением в голосе пробормотала Чарити.
Герцог кивнул:
— Совершенно верно. Так что Лидия вполне подходящая партия. И она в отличие от вашей бабушки будет не просто принцессой, а супругой правящего принца.
Чарити пожала плечами:
— Мне кажется, Лидию нисколько не интересует Юра. Ведь она даже не говорит по-немецки. Лидия думает только о своей внешности и о том, какое впечатление она производит на окружающих. Она будет не очень-то подходящей женой для Августа.
— Сомневаюсь, что Август ищет себе подругу по душе, — заметил граф. — Этот брак — государственное дело, и здесь не может быть никаких личных пристрастий.
Чарити насупилась; сейчас ей можно было дать лет четырнадцать, не больше.
— Лидия будет жить в Юре?
— Конечно. Если она станет принцессой Юры и женой Августа, она должна будет жить именно там.
— Бедная Юра, — пробормотала Чарити.
— Договор и брак — государственное решение очень сложной политической проблемы, — заявил лорд Бофорт. — Этот брак выгоден обеим нашим странам. Англия получит порт на Адриатике, а Юра — поддержку великой державы и обеспечение своей независимости. Что может быть лучше?
Чарити нахмурилась, однако промолчала.
В течение следующей недели между Лондоном и Брюсселем происходил оживленный обмен письмами, а затем пришло известие, которого все ждали. Август сообщал, что направляется в Англию, чтобы подписать договор и встретиться с невестой. Он советовал невесте заранее подготовиться к путешествию, так как венчание должно было состояться в Юре.
Лидия пришла в ярость, узнав, что им придется венчаться не в Англии, — ведь они с матерью уже не раз обсуждали все подробности церемонии, которая, по их мнению, должна была состояться в Лондоне»
— Папа, я хочу, чтобы это произошло здесь, — заявила Лидия.
Герцог пристально посмотрел на старшую дочь:
— Август пишет, что бракосочетание состоится именно в Юре.
— Но я никого там не знаю. Как это жестоко… Я выхожу замуж за незнакомца, и венчание будет происходить в окружении незнакомцев, в незнакомой стране. Неужели…
— Ты что, не слушала, когда я читал письмо? — перебил отец. — Мы все будем тебя сопровождать, мы все отправимся в Юру на твою свадьбу. Август сам на этом настаивает.
Лидия тяжко вздохнула и, взглянув на мать, проговорила:
— Мама, ты же помнишь, о чем мы с тобой говорили. Ты прекрасно помнишь, как мы собирались все устроить… Пожалуйста, скажи папе, что я должна венчаться в Лондоне.
Герцогиня повернулась к мужу, стоявшему у камина:
— Скажи, Генри, неужели действительно необходимо, чтобы церемония происходила именно в Юре?
— Да, это совершенно необходимо, — ответил герцог. — Юра долгие годы находилась под французским игом, и женитьба принца станет своего рода символом… Символом освобождения.
— Свадьба в Англии станет точно таким же символом, — возразила Лидия.
Герцог нахмурился и взглянул на жену:
— София, пожалуйста, объясни ей.
— Ты уверен, что венчание в Юре пройдет на самом высоком уровне? — спросила герцогиня.
Лорд Бофорт утвердительно кивнул:
— Да, конечно. Их обвенчают в соборе в Юлии, и вдоль улиц будут стоять толпы ликующих горожан — вся страна отпразднует это событие. — Герцог взглянул на дочь и с лукавой улыбкой добавил: — Уверяю тебя, дорогая, что это будет гораздо более впечатляющий спектакль, чем тот, который вы с матерью сумеете устроить здесь, в Англии.
Это был один из тех редких случаев, когда леди Бофорт согласилась со своим мужем. Она повернулась к дочери:
— Твой отец прав, Лидия. Ведь ты выходишь замуж за принца. Более того, за правящего принца. Так что венчание должно произойти в Юре.
Лидия представила, как она в великолепном подвенечном платье будет проезжать по улицам и ее будут приветствовать восхищенные подданные.
— Что ж, если свадьба состоится в Юре… — Девушка улыбнулась. — В таком случае, мама, мне понадобится другое подвенечное платье. То, что мы выбрали, могло подойти для Лондона, но оно недостаточно… величественное для венчания на самом высоком уровне.
Герцог промолчал, хотя ему очень хотелось высказаться. Герцогиня же улыбнулась и сказала:
— Ты абсолютно права, дорогая. Мы должны немедленно отправиться к Фаншону.
Мать с дочерью, поднявшись с софы, уже собрались покинуть комнату, но тут лорд Бофорт проговорил:
— И еще Август пишет, что привезет в Лондон своего кузена Франца.
— Франца? — Герцогиня опять уселась на софу. — А кто такой Франц?
— Сын моего кузена Марко. Они с Августом всегда были добрыми друзьями.
— Ну, это не мое дело, Генри. — Герцогиня пожала плечами и снова поднялась. — Пойдем, Лидия. Мы должны отказаться от подвенечного платья, которое заказали, и выбрать что-то более подходящее.
Герцогиня очень надеялась, что ей не придется размещать в своем доме будущего зятя, однако ее надеждам пришел конец, когда в Бофорт-Хаусе неожиданно появилась принцесса Екатерина, мать жениха. Дворецкий проводил гостью в китайскую гостиную и сказал, что немедленно сообщит о ее прибытии леди Бофорт.
Как только дворецкий удалился, в комнату зашла Чарити — она забыла здесь книгу, которую читала накануне. Екатерина с любопытством посмотрела на девушку и, улыбнувшись, проговорила:
— Рада видеть тебя, малышка Чарити. — Принцесса — ей было под пятьдесят, но выглядела она лет на десять моложе — говорила с сильным итальянским акцентом.
Девушка сделала реверанс и, приблизившись к гостье сказала:
— Я счастлива видеть вас, ваше высочество. Надеюсь, вы здоровы.
Принцесса с улыбкой кивнула и тут же нахмурилась.
— Я крайне недовольна, что Август собирается жениться на твоей сестре, — заявила она.
Чарити виделась с принцессой довольно часто — во всяком случае, гораздо чаще, чем все остальные члены семьи, — и она всегда посмеивалась над тщеславием Екатерины — разумеется, мысленно.
— Очень жаль, что вы недовольны, ваше высочество, — с серьезнейшим видом проговорила Чарити.