Страница:
Я спокойно ответил:
- Есть вполне логичное объяснение того, что ты видел.
- Что? - Он сжал зубы.
- Ты видел химеру. Ведь это вблизи чилийских вод.
- Нет! - Завала яростно покачал головой. - Это не химера! Никто не мог создать такую красоту!
- Я видел, как создана Абрайра. Поверь мне, если дать достаточно времени, человек может сделать все - даже сирену. Ты ведь видел химер, не очень похожих на людей, верно? - спросил я. - Разве не слышал рассказов о маленьких людях, похожих на гигантских летучих мышей? А возле поселка инженеров-генетиков у Токопиллы есть большие аквариумы, они соединяются прямо с морем. Разве там инженеры не могли создать сирену?
Завала презрительно рассмеялся.
- Мне ничего не следовало вам говорить. Я должен был знать заранее. Великий врач! Как только я тебе что-нибудь рассказываю, ты сразу стараешься объяснить. Вы все, проклятые умники, таковы. Если не верите мне, давайте нападайте на самураев! Но когда они вас убьют, я ограблю ваши тела и получу свои деньги! Вы ничего не понимаете!
И он выбежал из комнаты. Я чувствовал себя отвратительно, но не знал, что делать.
Гарсиа вздохнул.
- Итак, нужно подговорить химер напасть сегодня на самурая. Нужно ли нападать на любого или мы должны выбрать?
Я махнул рукой.
- Для меня они все одинаковы.
- Для меня тоже. Они живут на вашем уровне. Предлагаю устроить засаду в коридоре. Как ты думаешь?
- Звучит неплохо.
- Значит, решено, - сказал Гарсиа. - Попробуем сегодня вечером.
Вечером в комнату вошел Перфекто и небрежно сказал:
- В коридоре мертвец. - Сказав это, он прошел по комнате и сел на свою койку. Говорил он таким тоном, каким сообщают: "Опять дождь".
Никто даже не посмотрел на него, не спросил, что это за человек и как он умер.
Мавро повернулся на своей койке и сказал:
- Я устал от этого дерьма.
Может быть, он говорил о наших поражениях в симуляторе, или о тяжести возросшего ускорения, или о мертвеце в коридоре. А может, обо всем сразу.
Мы вышли из комнаты и прошли по коридору. У лестницы лежало тело. Без моего зрения я бы решил, что этот человек ранен, потому что лицо его не искажено. Но тело его остывало, платиновое сияние смягчилось, стало рассеянным; нет ярких пятен на лице и на шее, где кровеносные сосуды подходят близко к поверхности. У него густые черные волосы, смуглая коричневая кожа и небольшое тело. Он лежал на левом боку, лицо повернуто так, что смотрит в потолок, а правая нога поднята, как у собаки, собравшейся помочиться. Губы искажены в рычании. Кто-то сломал ему шею. И хоть он маленький, но тело его перегородило узкий коридор, так что пройти мимо невозможно. Горячий платиновый воздух из вентиляционного отверстия в полу шевелит волосы человека. Такое впечатление, будто волосы разглаживают полоски света.
Мавро посмотрел на маленького человека и сказал:
- Ах, Маркос, я вижу, Томас наконец застал тебя со своей женщиной! Не повезло!
И он перешагнул через труп. При этом он бранился: с такой силой тяжести небольшое тело становится серьезным препятствием. Я остановился, посмотрел на тело и решил, что у меня не хватит сил, чтобы переместить его. На Земле Маркос весил, вероятно, 65 килограммов. При корабельной силе тяжести он весит больше ста килограммов: это гораздо больше моего веса на Земле. К тому же как мне доставить его по лестнице в лазарет, где смогут избавиться от тела? Я его не знаю. Помочь ему невозможно. Пусть его компадрес позаботятся о теле.
Я перешагнул через труп и направился по лестнице на третий уровень.
9
Хозяин Кейго включил нас в наш сценарий.
"Сценарий 69. Дальний патруль".
Небо потемнело от опару но тако, переплетающиеся стаи желтых, зеленых, коричневых и синих птиц протянулись от горизонта до горизонта. Дул влажный ветер, сильный, уверенный и мощный. Под его порывами машина вздымалась в воздух, и мы покачивались.
Вся поверхность усеяна большими пятнами голого белого камня цвета пожелтевших костей, кое-где виднелись красные "цветы пустыни", крошечные растения с толстыми листьями, размером с ладонь ребенка. А у нор, в которые легко проходит кулак мужчины, ждали четвероногие существа, похожие на гигантских муравьев, с блестящим черно-зеленым экзоскелетом. Почуяв нас, муравьи скрылись в своих норах.
Мы видели млекопитающее размером с дикого кота, с пушистой серой шерстью и одной длинной, с мою руку, конечностью, заканчивавшейся клешней, как у краба. Эту конечность животное запускало в норы и ловило муравьев.
Мы направлялись к небольшому красному холму, но местность начала опускаться, и вскоре мы оказались в углублении, где на тонком слое почвы росли пучки сухой травы и небольшие кусты. Почти вся растительность земная. Мы миновали стадо газелей и антилоп гну; в тени небольшого дерева лежали пять коричнево-рыжих львов. Углубление казалось островом нормальности среди странной флоры и фауны Пекаря.
- Слева от нас еще одна боевая группа, - сказал Перфекто, когда мы въехали на участок длинной травы. Он помахал рукой кому-то, кого я не видел.
- Здесь Абрайра Сифуэнтес, группа один, - сказала Абрайра.
- Пако Гарсиа. Минуту назад мы заметили на холме две машины ябадзинов, они движутся в нашем направлении. Поворачивайте направо и держитесь на одном уровне с нами. Хочу, чтобы мы действовали тандемом. Новая тактика. - Усиление было максимальное, и его голос гулко отдавался у меня в ушах. На таком близком расстоянии отражение звуковых волн в шлеме создавало впечатление рычания собаки.
- Si, - сказала Абрайра, поворачивая направо. Мавро и Перфекто привстали, стараясь разглядеть над высокой травой ябадзинов. Мы оказались в неудобном месте. И если будем продолжать двигаться с такой скоростью, рискуем нарваться на засаду.
Мы увидели вторую машину, и я взглянул в том направлении. Одеты, как мы, в пыльные тускло-зеленые защитные костюмы, как экзоскелет насекомых. Огромные глаза, казалось, смотрят во все стороны. Я теперь привык к своему оружию. Оно стало частью моего тела. Сражение и даже смерть превратились в безумное развлечение, и скоро я могу сражаться без предчувствий или предварительных расчетов. Я хорошо себя чувствовал. Мы свернули в заросли. Ускакали два рыжих оленя с желтыми пятнами, и я неожиданно испытал странное чувство.
Машина Гарсиа подошла ближе, на ней все смотрели на нас. И тут я увидел, что что-то не так: на переднем сидении у пушки должен был сидеть рослый химера Мигель. Вместо него там находился маленький человек.
Я начал прицеливаться, и их машина развернулась и нанесла нам удар, как тараном.
- Огонь! - закричал кто-то, и этот крик заполнил мой шлем, словно рев зверя. Люди в машине направили на нас свое оружие. Защита Перфекто и Мавро затрещала от залпов на таком близком расстоянии. Я выстрелил в ближайшего солдата с ружьем. Он протянул руку, вырвал мое ружье и прыгнул мимо меня.
Абрайра пыталась отвернуть в сторону, и я потерял равновесие и отлетел назад. В меня выстрелили плазмой, она прожгла мою защиту и обожгла грудь. Я упал на спину и, вместо того чтобы коснуться поверхности, отключился.
Перфекто и Мавро тоже уже отключились, потому что были убиты мгновенно; они стояли возле голограммы продолжающейся схватки и рассматривали ее. Те, что еще оставались подключенными к симулятору, расслабленно сидели на своих местах, изолированные от реальности. Их защитные костюмы напомнили мне коконы, и мне они показались куколками, застывшими в стасисе в тот день, когда собирались превратиться в бабочек. Нет, не в бабочек, подумал я. В нечто более подходящее для этого сна о смерти. В стрекоз.
Кейго сидел на своем помосте, глядя на две идущие рядом машины: двое рослых солдат перепрыгнули в наше судно. Один сорвал с Завалы шлем и начал душить его. Второй стащил Абрайру с сидения водителя. Абрайра кричала и бранилась, и лицо Завалы напоминало спелый фрукт, который начали сдавливать.
Две машины медленно приближались к стволу баобаба в своем лишенном управления движении. Из нашего судна все: и крошечные фигурки на изображении, и люди в настоящих сидениях - попадали, как изорванные куклы, а вражеская машина пролетела мимо, потом развернулась и направилась назад. Абрайра проползла несколько шагов, потом попыталась встать, но нога ее торчала под необычным углом. Один из врагов соскочил и схватил ее. Они покатились по земле. Другой "компадрес" сел, потом пополз к Завале и снова стал душить его. Я мог только одного человека обвинить в таком нападении на нас в симуляторе.
Перфекто произнес его имя:
- Люсио. Теперь я понимаю, почему ты не объявил Поиск, когда мы вышли из спортзала, mamon [сосунок (исп.)].
И я знал, что он прав. Люсио много недель планировал это нападение.
Завала отключился от симулятора. Он снял шлем, выпрыгнул из машины и пошел к нам сквозь голограмму, как гигант по пустыне, переступив через изображение двух крошечных машин ябадзинов, приближавшихся из конца комнаты. Ябадзины были в своих красных костюмах.
Люсио и его люди добрались до разбитой машины у баобаба и спрыгнули со своих мест. Люсио сказал:
- Хорошо! Хорошо! Разденьте эту суку Абрайру и начинайте трахать ее. Хочу, чтобы все участвовали по очереди. А где Мавро?
Люсио отделился от группы и начал искать среди тел, пиная их. Четверо его людей окружили Абрайру. Она не могла стоять, но встала на одно колено; попыталась ударить одного из них, и он выругал ее. Кто-то толкнул ее сзади, опрокинул, прижал к земле и начал срывать защитный костюм. Она не кричала и не впадала в истерику. Тяжело дышала, не давая возможность раздеть ее.
Перфекто посмотрел на Кейго и спросил:
- Где боевое помещение группы Люсио?
Кейго вначале ничего не сказал, потом протянул руку, нажал выключатель у себя под ухом и привел в действие свой комлинк. Заговорил по-японски.
Люсио отыскал среди обломков мертвое тело Мавро. Сорвал шлем и посмотрел ему в лицо, чтобы убедиться, потом обнажил нижнюю часть тела Мавро и бросил его на землю лицом вниз. Люсио раскрыл свой гульфик.
- Мавро, я хотел бы, чтобы ты был включен в симулятор, чтобы я взял тебя сзади. - Он навалился на тело и принялся ритмично тереться о него.
Люди Люсио раздели Абрайру, потом большой химера раскрыл свой гульфик и лег на нее. Она не кричала и не плакала. Химера сдвинулся, и я увидел ее лицо. Я видел его сверху, как Бог с облака, и даже с такого расстояния увидел в нем то, что не ожидал увидеть в такой сильной женщине: бледное лицо с умоляющими глазами, с обращенными книзу углами рта, лицо совершенно опустошенное и лишенное надежды. Лицо грешницы в греческом аду, приговоренной к тому, чтобы ее вечно насиловали.
Перфекто вскочил на машину и вырвал из основания черепа Абрайры вилку. Она упала на пол и подняла колени к подбородку. Он осторожно попытался снять ее шлем, но она отбросила его руку.
Кейго отключил свой комлинк.
- Они в боевом помещении семьдесят девять, на девятом уровне.
Я побежал к двери, остальные за мной, никто не остановился, чтобы снять костюм.
- Подождите! - крикнул Кейго. Я остановился и посмотрел на него. Он опустил голову и взглянул на голограмму, на которой Люсио и его люди издевались над телами моих компадрес. Просвистел сквозь зубы:
- Ссаааааххх! - Провел рукой по лбу. - Каждый человек важен для нашей борьбы на Пекаре, - сказал он. - Я не хочу, чтобы вы отбирали их жизни. Мы не должны быть врагами. - Он взмахнул руками. - Вы должны отложить свои раздоры, пока мы не победим общего врага. Тогда наступит время для мести.
Мавро смотрел на него, желваки на его лице раздулись от гнева.
- Честь требует мести сейчас! - сказал он, выразив и мою мысль, и я снова побежал к выходу.
- Не убивайте их! Я вам приказываю! - кричал за нами Кейго.
Я не слушал его. Только кто-то один последовал за мной. Я оглянулся и увидел Мавро с мрачным и решительным лицом.
Я бежал изо всех сил, стараясь в повышенной силе тяжести опередить его, быть первым. Все было как во сне: тяжелое дыхание, звуки тефлексового вооружения, ударяющего о пол, ощущение силы и гнева. Мы действовали заодно, не договариваясь, бежали к Люсио и его людям по коридорам, и все жались к стенам, пропуская нас. Пробежали мимо открытой двери, из которой долетал сладкий запах сигарного дыма; в комнате громко смеялся мужчина в серебристо-красном кимоно. Я сорвал перчатку и нащупал нож. Ничуть не волновался. Все будет как в симуляторе. Я умру первым, и все будет как во сне.
Я словно оказался в другом мире, в котором призрак Флако обретает плоть. Со мной должны быть призраки, подумал я и почувствовал, что они следуют за мной. Побежал быстрее. Услышал гремящий звук, но и не подумал оглядываться. Это начали стучать мои зубы, точно так же они стучали, когда я убил Эйриша. Мы пробежали по коридору и достигли лестницы.
Сзади крикнул Перфекто:
- Подождите, я иду!
Но мы не стали ждать. Я, не обращая внимания на ступени, схватился за перила и съехал на три уровня, иногда хватаясь крепче, чтобы затормозить спуск.
Когда мы оказались на четвертом уровне, Мавро сказал:
- По четвертому коридору и направо в конце.
Я последовал его указаниям, и, когда подбегал к концу, из-за поворота показались люди в темно-синем - три самурая с мечами наголо, а за ними несколько латиноамериканцев. Я понял, что Кейго предупредил их, чтобы они нас остановили, но на ближайшей двери увидел надпись "Боевое помещение 79". Они опоздали. Я бросился в дверную нишу.
Добежав до двери, я открыл ее. И увидел вспышку серебра и красное кимоно сержанта.
- Тебе никто не говорил, что нельзя бить женщину? - закричал я, понимаю, что несу чушь.
Люсио смотрел на пол, спускаясь из машины. Увидев меня, он удивленно открыл рот. Мой хрустальный нож разрезал ему левый глаз, прошелся по носу и дошел до нижней челюсти. Порез был глубокий. Люсио упал навзничь, и на меня брызнула кровь. Я удивился, как легко все произошло. Лезвие разрезало плоть и даже часть черепа, словно я резал торт. Кто-то за Люсио закричал: "Боже!" и попытался оттащить его подальше.
Люсио вскочил, прыгнул ко мне и пнул в грудь. Удар пришелся в верхнюю часть живота. Воздух вырвался у меня из легких. Я пошатнулся и увидел, как из-за меня выскочил Перфекто. Он ударил меня по голове с большим энтузиазмом, чем нужно, и отбросил на безопасное расстояние.
Я покачнулся, огни на мгновение вспыхнули очень ярко, и оказалось, что я сижу на полу и трясу головой, чтобы она не кружилась. У Перфекто из губы шла кровь, он склонился ко мне. Должно быть, я на секунду потерял сознание. Два самурая стояли между нами и людьми Люсио, у обоих были обнажены мечи.
В глубине темного боевого помещения друзья поддерживали Люсио. Один из них сказал:
- Стой спокойно, амиго. Он тебя сильно порезал. Ты тяжело ранен.
Но Люсио вырывался, пытался броситься на нас, кричал:
- Иди сюда, ты, шлюха! Отпустите меня! Я убью этого старого трахальщика! - И бил своих друзей.
Я понял, что он кричит мне, потому что я его порезал, и постарался встать, но сделал это слишком торопливо. Закружилась голова.
- Попробуй! - крикнул я.
Мавро, стоя за мной, сказал:
- Уходи отсюда, Анжело! Он спятил! В этом парне сильная кровь конкистадоров!
В голове его звучали страх и уважение. Я повернулся и посмотрел на него. Выглядел он очень холодно и расчетливо. Серебряные слезы блестели.
Я прыгнул к Люсио не потому, что хотел ударить его, я хотел кричать ему в лицо. Перфекто удержал меня, и я крикнул:
- Во мне тоже сильна кровь конкистадоров, ты, mamon!
- Ты сумасшедший! - закричал Люсио.
Я чувствовал, как меня схватило несколько рук, Перфекто и Мавро потянули меня назад в коридор и начали уводить. Люсио кричал:
- Я убью тебя и буду трахать твою женщину! Ты мертвец! Ты мертвец! Ты мертвец!
А я кричал в ответ: "Трахай свою мать!" Тут я обнаружил, что еще не восстановил равновесие, и чуть не упал.
Перфекто удержал меня, и мы пошли назад, к своему боевому помещению. Слышался только стук нашего вооружения и тяжелое дыхание.
Я повернулся к Мавро.
- Почему ты сказал, чтобы я уходил от Люсио?
- Он сумасшедший. Плохо сражаться с человеком в таком состоянии. Ты можешь перерезать ему горло, и он еще пять минут будет рвать тебя, прежде чем поймет, что умер. Пусть успокоится. Тогда его легче убить.
- Мне жаль, что мы потеряли твой нож, - сказал Перфекто.
Я посмотрел на свою руку и понял, что в ней нет ножа.
- Где он?
- Его подобрал самурай. Однако в другой рукав к тебе он не заглянул.
Он прав. К правому запястью по-прежнему прикреплен нож. Но я испытывал ощущение утраты. Нож был прекрасен. Мы подбирали части защитного вооружения, которые я разбрасывал на бегу.
В боевом помещении нас ждал Кейго. Он посмотрел на нас и сказал кому-то в комлинк: "Они здесь". Абрайра сидела на месте водителя, Завала рядом с ней. Он протянул руку, чтобы коснуться ее, утешить, однако не касался. Шлема на Абрайре не было. У нее было измученное и встревоженное лицо. Серебряные паутинки с ее глазах, казалось, расширились, и глаза перестали быть человеческими.
Мавро хлопнул меня по спине и похвастал:
- Какой сюрприз! Видели бы вы дона Анжело! Он махал ножом, нисколько не заботясь о здоровье и самочувствии Люсио! И чуть не отрезал ему голову. Удивительно! Посмотрите: на нем кровь! Можно подумать, он забил свинью.
Мавро думал, что это забавно. Я взглянул на свою защиту и увидел, что она действительно забрызгана кровью.
Абрайра странно смотрела на меня, словно собиралась что-то сказать, но передумала.
Кейго закричал:
- Все вниз! На колени!
Он извлек меч и указал на пол перед собой. Мы осторожно подошли к помосту, глядя в землю, и склонились перед хозяином Кейго. Он долго смотрел на нас.
Перфекто понимал самурая лучше нас всех. Он прижался лицом к полу и закричал:
- Прости их, хозяин, потому что они действовали в порыве гнева.
Кейго тяжело дышал сквозь зубы, потом спокойно спросил:
- Что они сделали?
- Напали на Люсио и разрезали ему лицо - но они помнили твой приказ и не убили его.
Наступило неловкое молчание. Кейго смотрел на нас. Потом сказал:
- Нужно было предварительно подумать. Нужно сначала думать, потом действовать.
- Но... ты сам учил нас, что не должно быть никакого разрыва между мыслью и действием, - сказал Мавро. - Ты хорошо научил нас.
Кейго закричал по-японский, и ожил и начал переводить крошечный прибор у него на воротнике:
- Вы действовали безответственно и напали преждевременно. О чем вы думали? Где ваша честь?
Мне это показалось странным вопросом. Я не понимал, почему мы обесчестили себя, напав на Люсио.
Мавро сказал:
- Я бы отомстил за свою честь, если бы убил их!
- Но ты обесчестил бы своих нанимателей, если бы преждевременно убил этих людей! - кричал Кейго. Потом он успокоился и сказал более мягким тоном, словно спорил с другом: - Корпорации Мотоки нужно, чтобы все были живы, ne? О чем вы думали? Если восстановите свою честь, убив этих людей сейчас, вам придется совершать харакири. Но этого не должно быть! Если вы убьете их, а потом умрете от собственных рук, вы заберете у корпорации Мотоки десять жизней. Вы навсегда опозорите себя. Вы не выполните своих обязательств перед корпорацией!
- Или вы хотите убить этих людей сейчас, а потом героически умереть в битве? Хотите стать Божественным Ветром и умереть героически? - Кейго широко раскрыл рот, чтобы мы видели его язык. В отвращении сморщил лицо. Никто не может с уверенностью ожидать героической смерти. Вы не должны так думать.
- Итак, я вижу только один путь, на котором вы сохраните свою честь. Вы можете убить их сейчас, отличиться в битве, а после войны совершить харакири. Но это очень неопределенный план. Даже если вы сумеете отличиться в битве, вы никогда не будете знать, какой ущерб могли бы нанести эти люди ябадзинам. Вы можете совершать чудеса в битве, но нельзя быть уверенным, что вы себя оправдали. Возможно, вы так считали в гневе, но сейчас гнев ваш уменьшился, и вы видите, что ни один из этих путей не ведет к чести!
Мавро горько сказал:
- Я не об этом думал. Я думал: мы убьем этих людей, а потом ты простишь нас. Я думал, ты поймешь, что мы должны отомстить за себя.
- Я... понимаю, - сказал Кейго. - Я тоже отомстил бы за себя. Но... единственный путь, на котором вы можете отомстить своим врагам и выполнить свои обязательства перед Мотоки, единственный путь, который я вижу, - это ждать окончания войны. Вы сразитесь с ябадзинами, а потом убьете своих врагов. Так вы отплатите долг чести корпорации и отомстите за свою личную честь. Вы ведь не станете терять свои жизни в харакири, ne? Все очень просто. - Он улыбнулся, как будто объяснил простую истину умственно отсталым детям, и теперь надеется, что они поняли.
Все молчали. Я поразился тому, как он ограничен в своем понимании нас. Мне его представление о чести, основанной на обязанностях перед корпорацией, так чуждо, что я с трудом его воспринимал. Я думал не о чести, а о мщении. В Панаме человек восстанавливает честь семьи, когда мстит за нее. Месть и честь - одно и то же. Но обязательства перед нанимателем к чести не относятся. Очень странная концепция.
Абрайра высказала мои мысли.
- Ты не понимаешь. Мотоки платит нам за работу, и мы стараемся выполнить эту работу. Таковы пределы наших отношений. Работа на корпорацию Мотоки не включает с нашей стороны понятие чести.
Лицо Кейго исказилось в гримасе боли, шока и недоумения, словно Абрайра произнесла предельное богохульство. Он быстро заговорил по-японски. Послышался перевод:
- У меня язык прилип от удивления! Как можно не исполнять обязательства перед корпорацией Мотоки? Родители дали вам жизнь, и вы у них за это в долгу, верно? Но теперь Мотоки дает вам еду, дает воду в глубинах пространства. Одежда на вас дана вам Мотоки. Атмосфера, которой вы дышите, создана Мотоки на вашем единственном спутнике и с большими расходами перекачана на корабль. За каждый ваш вздох вы в долгу перед Мотоки. Если забрать все, что дала вам Мотоки, вы мгновенно умрете! Взорветесь в глубинах космоса! Мотоки сохраняет вам жизнь. Разве это не означает долг чести? Разве этот долг не больше долга перед семьей?
Прежде чем кто-нибудь из нас нашелся, Мавро сказал:
- Нет. Мотоки использует нас как инструмент и платит за это.
Кейго ошеломленно молчал. Потом поднял руку и погладил макушку, пригладил свои черные волосы. Несколько раз раскрывал рот, словно собирался заговорить, но снова закрывал. Очевидно, ему было очень трудно понять слова Мавро. Я не мог видеть мир так, как видит его он - своими хирургически преобразованными глазами, из-под идеологического покрова, наброшенного социальными инженерами корпорации Мотоки. Он абсолютно предан корпорации, готов умереть по ее приказу. Я не видел раньше чудовищной пропасти между нами: он в сущности никогда не понимал нас.
Глаза его остекленели, он все с большим ужасом смотрел в пол, совершено отчужденный. Обычное деревянное выражение лица сменилось растерянным. Он махнул рукой в общем направлении симулятора. У нас остается еще несколько минут боевой подготовки. И мы подключились.
Мы плыли над волнистым океаном с водой, чистой, как стекло. Со дна поднимались ленты красных водорослей и качались на воде, как гигантские красные оливы. Стаи пластиковых птиц Пекаря сидели на водорослях, опустив концы сложенных, как у бабочки, крыльев в воду. При нашем приближении они расправляли крылья и отлетали.
Кейго отключил нас. Он поднял голову и заговорил, словно наш разговор не прерывался:
- Я обдумал ваши слова. Вы говорите, что у вас нет долга чести перед корпорацией Мотоки, что нужды корпорации вам безразличны. Но если это так, как я могу убедить вас сохранить жизнь вашим врагам, пока мы не выиграем войну на Пекаре?
Мы не знали, что ответить, и потому ничего не сказали.
Он продолжал:
- Если вы начнете драку с химерой Люсио и его людьми, я убью вас за то, что вы не подчинились моим приказам. Я говорил с хозяином Масаи, тренером Люсио. Если Люсио и его люди начнут драку с вами, их убьет Масаи.
Абрайра сказала:
- Мы будем сдерживаться до окончания войны на Пекаре. Но Люсио твое решение не остановит, особенно теперь, когда он ранен.
Кейго потер подбородок. Он сказал:
- Масаи говорил с людьми Люсио. Они понимают. Они тоже согласились на временное перемирие.
- Придурки! - сказала Абрайра, как только мы вышли из боевого помещения. - Люсио собирается напасть на нас. Вероятно, он сейчас смеется, думая, что одурачил нас этим перемирием! - Она нервно шла по коридору, держа руку у рта. - Анжело, как сильно ты порезал Люсио?
- Глубокий порез, - ответил я. - Я ему разрезал один глаз и нос. Большую часть ночи проведет в операционной. И несколько недель не будет видеть этим глазом.
- Хорошо. Сегодня вечером изготовим оружие. Можно расколоть твой сундук и сделать деревянные кинжалы - что-то, чем можно защищаться.
Я вздохнул, мне не хотелось терять семейное наследие. Но она права. Нам нужно оружие. Мы поднялись по лестнице на первый уровень, и к концу подъема я совершенно выбился из сил.
В коридоре мы увидели мертвеца: он лежал точно так же, как раньше. Горячий ветерок по-прежнему дул на него, вздымая волосы, а он смотрел в потолок, подняв одну ногу. Мы подошли к нему, и мне не хотелось поднимать ногу и переступать через него. При тяжести в 1,5 "g" казалось каким-то адским замыслом оставить здесь тело и заставить нас перебираться через него.
- Есть вполне логичное объяснение того, что ты видел.
- Что? - Он сжал зубы.
- Ты видел химеру. Ведь это вблизи чилийских вод.
- Нет! - Завала яростно покачал головой. - Это не химера! Никто не мог создать такую красоту!
- Я видел, как создана Абрайра. Поверь мне, если дать достаточно времени, человек может сделать все - даже сирену. Ты ведь видел химер, не очень похожих на людей, верно? - спросил я. - Разве не слышал рассказов о маленьких людях, похожих на гигантских летучих мышей? А возле поселка инженеров-генетиков у Токопиллы есть большие аквариумы, они соединяются прямо с морем. Разве там инженеры не могли создать сирену?
Завала презрительно рассмеялся.
- Мне ничего не следовало вам говорить. Я должен был знать заранее. Великий врач! Как только я тебе что-нибудь рассказываю, ты сразу стараешься объяснить. Вы все, проклятые умники, таковы. Если не верите мне, давайте нападайте на самураев! Но когда они вас убьют, я ограблю ваши тела и получу свои деньги! Вы ничего не понимаете!
И он выбежал из комнаты. Я чувствовал себя отвратительно, но не знал, что делать.
Гарсиа вздохнул.
- Итак, нужно подговорить химер напасть сегодня на самурая. Нужно ли нападать на любого или мы должны выбрать?
Я махнул рукой.
- Для меня они все одинаковы.
- Для меня тоже. Они живут на вашем уровне. Предлагаю устроить засаду в коридоре. Как ты думаешь?
- Звучит неплохо.
- Значит, решено, - сказал Гарсиа. - Попробуем сегодня вечером.
Вечером в комнату вошел Перфекто и небрежно сказал:
- В коридоре мертвец. - Сказав это, он прошел по комнате и сел на свою койку. Говорил он таким тоном, каким сообщают: "Опять дождь".
Никто даже не посмотрел на него, не спросил, что это за человек и как он умер.
Мавро повернулся на своей койке и сказал:
- Я устал от этого дерьма.
Может быть, он говорил о наших поражениях в симуляторе, или о тяжести возросшего ускорения, или о мертвеце в коридоре. А может, обо всем сразу.
Мы вышли из комнаты и прошли по коридору. У лестницы лежало тело. Без моего зрения я бы решил, что этот человек ранен, потому что лицо его не искажено. Но тело его остывало, платиновое сияние смягчилось, стало рассеянным; нет ярких пятен на лице и на шее, где кровеносные сосуды подходят близко к поверхности. У него густые черные волосы, смуглая коричневая кожа и небольшое тело. Он лежал на левом боку, лицо повернуто так, что смотрит в потолок, а правая нога поднята, как у собаки, собравшейся помочиться. Губы искажены в рычании. Кто-то сломал ему шею. И хоть он маленький, но тело его перегородило узкий коридор, так что пройти мимо невозможно. Горячий платиновый воздух из вентиляционного отверстия в полу шевелит волосы человека. Такое впечатление, будто волосы разглаживают полоски света.
Мавро посмотрел на маленького человека и сказал:
- Ах, Маркос, я вижу, Томас наконец застал тебя со своей женщиной! Не повезло!
И он перешагнул через труп. При этом он бранился: с такой силой тяжести небольшое тело становится серьезным препятствием. Я остановился, посмотрел на тело и решил, что у меня не хватит сил, чтобы переместить его. На Земле Маркос весил, вероятно, 65 килограммов. При корабельной силе тяжести он весит больше ста килограммов: это гораздо больше моего веса на Земле. К тому же как мне доставить его по лестнице в лазарет, где смогут избавиться от тела? Я его не знаю. Помочь ему невозможно. Пусть его компадрес позаботятся о теле.
Я перешагнул через труп и направился по лестнице на третий уровень.
9
Хозяин Кейго включил нас в наш сценарий.
"Сценарий 69. Дальний патруль".
Небо потемнело от опару но тако, переплетающиеся стаи желтых, зеленых, коричневых и синих птиц протянулись от горизонта до горизонта. Дул влажный ветер, сильный, уверенный и мощный. Под его порывами машина вздымалась в воздух, и мы покачивались.
Вся поверхность усеяна большими пятнами голого белого камня цвета пожелтевших костей, кое-где виднелись красные "цветы пустыни", крошечные растения с толстыми листьями, размером с ладонь ребенка. А у нор, в которые легко проходит кулак мужчины, ждали четвероногие существа, похожие на гигантских муравьев, с блестящим черно-зеленым экзоскелетом. Почуяв нас, муравьи скрылись в своих норах.
Мы видели млекопитающее размером с дикого кота, с пушистой серой шерстью и одной длинной, с мою руку, конечностью, заканчивавшейся клешней, как у краба. Эту конечность животное запускало в норы и ловило муравьев.
Мы направлялись к небольшому красному холму, но местность начала опускаться, и вскоре мы оказались в углублении, где на тонком слое почвы росли пучки сухой травы и небольшие кусты. Почти вся растительность земная. Мы миновали стадо газелей и антилоп гну; в тени небольшого дерева лежали пять коричнево-рыжих львов. Углубление казалось островом нормальности среди странной флоры и фауны Пекаря.
- Слева от нас еще одна боевая группа, - сказал Перфекто, когда мы въехали на участок длинной травы. Он помахал рукой кому-то, кого я не видел.
- Здесь Абрайра Сифуэнтес, группа один, - сказала Абрайра.
- Пако Гарсиа. Минуту назад мы заметили на холме две машины ябадзинов, они движутся в нашем направлении. Поворачивайте направо и держитесь на одном уровне с нами. Хочу, чтобы мы действовали тандемом. Новая тактика. - Усиление было максимальное, и его голос гулко отдавался у меня в ушах. На таком близком расстоянии отражение звуковых волн в шлеме создавало впечатление рычания собаки.
- Si, - сказала Абрайра, поворачивая направо. Мавро и Перфекто привстали, стараясь разглядеть над высокой травой ябадзинов. Мы оказались в неудобном месте. И если будем продолжать двигаться с такой скоростью, рискуем нарваться на засаду.
Мы увидели вторую машину, и я взглянул в том направлении. Одеты, как мы, в пыльные тускло-зеленые защитные костюмы, как экзоскелет насекомых. Огромные глаза, казалось, смотрят во все стороны. Я теперь привык к своему оружию. Оно стало частью моего тела. Сражение и даже смерть превратились в безумное развлечение, и скоро я могу сражаться без предчувствий или предварительных расчетов. Я хорошо себя чувствовал. Мы свернули в заросли. Ускакали два рыжих оленя с желтыми пятнами, и я неожиданно испытал странное чувство.
Машина Гарсиа подошла ближе, на ней все смотрели на нас. И тут я увидел, что что-то не так: на переднем сидении у пушки должен был сидеть рослый химера Мигель. Вместо него там находился маленький человек.
Я начал прицеливаться, и их машина развернулась и нанесла нам удар, как тараном.
- Огонь! - закричал кто-то, и этот крик заполнил мой шлем, словно рев зверя. Люди в машине направили на нас свое оружие. Защита Перфекто и Мавро затрещала от залпов на таком близком расстоянии. Я выстрелил в ближайшего солдата с ружьем. Он протянул руку, вырвал мое ружье и прыгнул мимо меня.
Абрайра пыталась отвернуть в сторону, и я потерял равновесие и отлетел назад. В меня выстрелили плазмой, она прожгла мою защиту и обожгла грудь. Я упал на спину и, вместо того чтобы коснуться поверхности, отключился.
Перфекто и Мавро тоже уже отключились, потому что были убиты мгновенно; они стояли возле голограммы продолжающейся схватки и рассматривали ее. Те, что еще оставались подключенными к симулятору, расслабленно сидели на своих местах, изолированные от реальности. Их защитные костюмы напомнили мне коконы, и мне они показались куколками, застывшими в стасисе в тот день, когда собирались превратиться в бабочек. Нет, не в бабочек, подумал я. В нечто более подходящее для этого сна о смерти. В стрекоз.
Кейго сидел на своем помосте, глядя на две идущие рядом машины: двое рослых солдат перепрыгнули в наше судно. Один сорвал с Завалы шлем и начал душить его. Второй стащил Абрайру с сидения водителя. Абрайра кричала и бранилась, и лицо Завалы напоминало спелый фрукт, который начали сдавливать.
Две машины медленно приближались к стволу баобаба в своем лишенном управления движении. Из нашего судна все: и крошечные фигурки на изображении, и люди в настоящих сидениях - попадали, как изорванные куклы, а вражеская машина пролетела мимо, потом развернулась и направилась назад. Абрайра проползла несколько шагов, потом попыталась встать, но нога ее торчала под необычным углом. Один из врагов соскочил и схватил ее. Они покатились по земле. Другой "компадрес" сел, потом пополз к Завале и снова стал душить его. Я мог только одного человека обвинить в таком нападении на нас в симуляторе.
Перфекто произнес его имя:
- Люсио. Теперь я понимаю, почему ты не объявил Поиск, когда мы вышли из спортзала, mamon [сосунок (исп.)].
И я знал, что он прав. Люсио много недель планировал это нападение.
Завала отключился от симулятора. Он снял шлем, выпрыгнул из машины и пошел к нам сквозь голограмму, как гигант по пустыне, переступив через изображение двух крошечных машин ябадзинов, приближавшихся из конца комнаты. Ябадзины были в своих красных костюмах.
Люсио и его люди добрались до разбитой машины у баобаба и спрыгнули со своих мест. Люсио сказал:
- Хорошо! Хорошо! Разденьте эту суку Абрайру и начинайте трахать ее. Хочу, чтобы все участвовали по очереди. А где Мавро?
Люсио отделился от группы и начал искать среди тел, пиная их. Четверо его людей окружили Абрайру. Она не могла стоять, но встала на одно колено; попыталась ударить одного из них, и он выругал ее. Кто-то толкнул ее сзади, опрокинул, прижал к земле и начал срывать защитный костюм. Она не кричала и не впадала в истерику. Тяжело дышала, не давая возможность раздеть ее.
Перфекто посмотрел на Кейго и спросил:
- Где боевое помещение группы Люсио?
Кейго вначале ничего не сказал, потом протянул руку, нажал выключатель у себя под ухом и привел в действие свой комлинк. Заговорил по-японски.
Люсио отыскал среди обломков мертвое тело Мавро. Сорвал шлем и посмотрел ему в лицо, чтобы убедиться, потом обнажил нижнюю часть тела Мавро и бросил его на землю лицом вниз. Люсио раскрыл свой гульфик.
- Мавро, я хотел бы, чтобы ты был включен в симулятор, чтобы я взял тебя сзади. - Он навалился на тело и принялся ритмично тереться о него.
Люди Люсио раздели Абрайру, потом большой химера раскрыл свой гульфик и лег на нее. Она не кричала и не плакала. Химера сдвинулся, и я увидел ее лицо. Я видел его сверху, как Бог с облака, и даже с такого расстояния увидел в нем то, что не ожидал увидеть в такой сильной женщине: бледное лицо с умоляющими глазами, с обращенными книзу углами рта, лицо совершенно опустошенное и лишенное надежды. Лицо грешницы в греческом аду, приговоренной к тому, чтобы ее вечно насиловали.
Перфекто вскочил на машину и вырвал из основания черепа Абрайры вилку. Она упала на пол и подняла колени к подбородку. Он осторожно попытался снять ее шлем, но она отбросила его руку.
Кейго отключил свой комлинк.
- Они в боевом помещении семьдесят девять, на девятом уровне.
Я побежал к двери, остальные за мной, никто не остановился, чтобы снять костюм.
- Подождите! - крикнул Кейго. Я остановился и посмотрел на него. Он опустил голову и взглянул на голограмму, на которой Люсио и его люди издевались над телами моих компадрес. Просвистел сквозь зубы:
- Ссаааааххх! - Провел рукой по лбу. - Каждый человек важен для нашей борьбы на Пекаре, - сказал он. - Я не хочу, чтобы вы отбирали их жизни. Мы не должны быть врагами. - Он взмахнул руками. - Вы должны отложить свои раздоры, пока мы не победим общего врага. Тогда наступит время для мести.
Мавро смотрел на него, желваки на его лице раздулись от гнева.
- Честь требует мести сейчас! - сказал он, выразив и мою мысль, и я снова побежал к выходу.
- Не убивайте их! Я вам приказываю! - кричал за нами Кейго.
Я не слушал его. Только кто-то один последовал за мной. Я оглянулся и увидел Мавро с мрачным и решительным лицом.
Я бежал изо всех сил, стараясь в повышенной силе тяжести опередить его, быть первым. Все было как во сне: тяжелое дыхание, звуки тефлексового вооружения, ударяющего о пол, ощущение силы и гнева. Мы действовали заодно, не договариваясь, бежали к Люсио и его людям по коридорам, и все жались к стенам, пропуская нас. Пробежали мимо открытой двери, из которой долетал сладкий запах сигарного дыма; в комнате громко смеялся мужчина в серебристо-красном кимоно. Я сорвал перчатку и нащупал нож. Ничуть не волновался. Все будет как в симуляторе. Я умру первым, и все будет как во сне.
Я словно оказался в другом мире, в котором призрак Флако обретает плоть. Со мной должны быть призраки, подумал я и почувствовал, что они следуют за мной. Побежал быстрее. Услышал гремящий звук, но и не подумал оглядываться. Это начали стучать мои зубы, точно так же они стучали, когда я убил Эйриша. Мы пробежали по коридору и достигли лестницы.
Сзади крикнул Перфекто:
- Подождите, я иду!
Но мы не стали ждать. Я, не обращая внимания на ступени, схватился за перила и съехал на три уровня, иногда хватаясь крепче, чтобы затормозить спуск.
Когда мы оказались на четвертом уровне, Мавро сказал:
- По четвертому коридору и направо в конце.
Я последовал его указаниям, и, когда подбегал к концу, из-за поворота показались люди в темно-синем - три самурая с мечами наголо, а за ними несколько латиноамериканцев. Я понял, что Кейго предупредил их, чтобы они нас остановили, но на ближайшей двери увидел надпись "Боевое помещение 79". Они опоздали. Я бросился в дверную нишу.
Добежав до двери, я открыл ее. И увидел вспышку серебра и красное кимоно сержанта.
- Тебе никто не говорил, что нельзя бить женщину? - закричал я, понимаю, что несу чушь.
Люсио смотрел на пол, спускаясь из машины. Увидев меня, он удивленно открыл рот. Мой хрустальный нож разрезал ему левый глаз, прошелся по носу и дошел до нижней челюсти. Порез был глубокий. Люсио упал навзничь, и на меня брызнула кровь. Я удивился, как легко все произошло. Лезвие разрезало плоть и даже часть черепа, словно я резал торт. Кто-то за Люсио закричал: "Боже!" и попытался оттащить его подальше.
Люсио вскочил, прыгнул ко мне и пнул в грудь. Удар пришелся в верхнюю часть живота. Воздух вырвался у меня из легких. Я пошатнулся и увидел, как из-за меня выскочил Перфекто. Он ударил меня по голове с большим энтузиазмом, чем нужно, и отбросил на безопасное расстояние.
Я покачнулся, огни на мгновение вспыхнули очень ярко, и оказалось, что я сижу на полу и трясу головой, чтобы она не кружилась. У Перфекто из губы шла кровь, он склонился ко мне. Должно быть, я на секунду потерял сознание. Два самурая стояли между нами и людьми Люсио, у обоих были обнажены мечи.
В глубине темного боевого помещения друзья поддерживали Люсио. Один из них сказал:
- Стой спокойно, амиго. Он тебя сильно порезал. Ты тяжело ранен.
Но Люсио вырывался, пытался броситься на нас, кричал:
- Иди сюда, ты, шлюха! Отпустите меня! Я убью этого старого трахальщика! - И бил своих друзей.
Я понял, что он кричит мне, потому что я его порезал, и постарался встать, но сделал это слишком торопливо. Закружилась голова.
- Попробуй! - крикнул я.
Мавро, стоя за мной, сказал:
- Уходи отсюда, Анжело! Он спятил! В этом парне сильная кровь конкистадоров!
В голове его звучали страх и уважение. Я повернулся и посмотрел на него. Выглядел он очень холодно и расчетливо. Серебряные слезы блестели.
Я прыгнул к Люсио не потому, что хотел ударить его, я хотел кричать ему в лицо. Перфекто удержал меня, и я крикнул:
- Во мне тоже сильна кровь конкистадоров, ты, mamon!
- Ты сумасшедший! - закричал Люсио.
Я чувствовал, как меня схватило несколько рук, Перфекто и Мавро потянули меня назад в коридор и начали уводить. Люсио кричал:
- Я убью тебя и буду трахать твою женщину! Ты мертвец! Ты мертвец! Ты мертвец!
А я кричал в ответ: "Трахай свою мать!" Тут я обнаружил, что еще не восстановил равновесие, и чуть не упал.
Перфекто удержал меня, и мы пошли назад, к своему боевому помещению. Слышался только стук нашего вооружения и тяжелое дыхание.
Я повернулся к Мавро.
- Почему ты сказал, чтобы я уходил от Люсио?
- Он сумасшедший. Плохо сражаться с человеком в таком состоянии. Ты можешь перерезать ему горло, и он еще пять минут будет рвать тебя, прежде чем поймет, что умер. Пусть успокоится. Тогда его легче убить.
- Мне жаль, что мы потеряли твой нож, - сказал Перфекто.
Я посмотрел на свою руку и понял, что в ней нет ножа.
- Где он?
- Его подобрал самурай. Однако в другой рукав к тебе он не заглянул.
Он прав. К правому запястью по-прежнему прикреплен нож. Но я испытывал ощущение утраты. Нож был прекрасен. Мы подбирали части защитного вооружения, которые я разбрасывал на бегу.
В боевом помещении нас ждал Кейго. Он посмотрел на нас и сказал кому-то в комлинк: "Они здесь". Абрайра сидела на месте водителя, Завала рядом с ней. Он протянул руку, чтобы коснуться ее, утешить, однако не касался. Шлема на Абрайре не было. У нее было измученное и встревоженное лицо. Серебряные паутинки с ее глазах, казалось, расширились, и глаза перестали быть человеческими.
Мавро хлопнул меня по спине и похвастал:
- Какой сюрприз! Видели бы вы дона Анжело! Он махал ножом, нисколько не заботясь о здоровье и самочувствии Люсио! И чуть не отрезал ему голову. Удивительно! Посмотрите: на нем кровь! Можно подумать, он забил свинью.
Мавро думал, что это забавно. Я взглянул на свою защиту и увидел, что она действительно забрызгана кровью.
Абрайра странно смотрела на меня, словно собиралась что-то сказать, но передумала.
Кейго закричал:
- Все вниз! На колени!
Он извлек меч и указал на пол перед собой. Мы осторожно подошли к помосту, глядя в землю, и склонились перед хозяином Кейго. Он долго смотрел на нас.
Перфекто понимал самурая лучше нас всех. Он прижался лицом к полу и закричал:
- Прости их, хозяин, потому что они действовали в порыве гнева.
Кейго тяжело дышал сквозь зубы, потом спокойно спросил:
- Что они сделали?
- Напали на Люсио и разрезали ему лицо - но они помнили твой приказ и не убили его.
Наступило неловкое молчание. Кейго смотрел на нас. Потом сказал:
- Нужно было предварительно подумать. Нужно сначала думать, потом действовать.
- Но... ты сам учил нас, что не должно быть никакого разрыва между мыслью и действием, - сказал Мавро. - Ты хорошо научил нас.
Кейго закричал по-японский, и ожил и начал переводить крошечный прибор у него на воротнике:
- Вы действовали безответственно и напали преждевременно. О чем вы думали? Где ваша честь?
Мне это показалось странным вопросом. Я не понимал, почему мы обесчестили себя, напав на Люсио.
Мавро сказал:
- Я бы отомстил за свою честь, если бы убил их!
- Но ты обесчестил бы своих нанимателей, если бы преждевременно убил этих людей! - кричал Кейго. Потом он успокоился и сказал более мягким тоном, словно спорил с другом: - Корпорации Мотоки нужно, чтобы все были живы, ne? О чем вы думали? Если восстановите свою честь, убив этих людей сейчас, вам придется совершать харакири. Но этого не должно быть! Если вы убьете их, а потом умрете от собственных рук, вы заберете у корпорации Мотоки десять жизней. Вы навсегда опозорите себя. Вы не выполните своих обязательств перед корпорацией!
- Или вы хотите убить этих людей сейчас, а потом героически умереть в битве? Хотите стать Божественным Ветром и умереть героически? - Кейго широко раскрыл рот, чтобы мы видели его язык. В отвращении сморщил лицо. Никто не может с уверенностью ожидать героической смерти. Вы не должны так думать.
- Итак, я вижу только один путь, на котором вы сохраните свою честь. Вы можете убить их сейчас, отличиться в битве, а после войны совершить харакири. Но это очень неопределенный план. Даже если вы сумеете отличиться в битве, вы никогда не будете знать, какой ущерб могли бы нанести эти люди ябадзинам. Вы можете совершать чудеса в битве, но нельзя быть уверенным, что вы себя оправдали. Возможно, вы так считали в гневе, но сейчас гнев ваш уменьшился, и вы видите, что ни один из этих путей не ведет к чести!
Мавро горько сказал:
- Я не об этом думал. Я думал: мы убьем этих людей, а потом ты простишь нас. Я думал, ты поймешь, что мы должны отомстить за себя.
- Я... понимаю, - сказал Кейго. - Я тоже отомстил бы за себя. Но... единственный путь, на котором вы можете отомстить своим врагам и выполнить свои обязательства перед Мотоки, единственный путь, который я вижу, - это ждать окончания войны. Вы сразитесь с ябадзинами, а потом убьете своих врагов. Так вы отплатите долг чести корпорации и отомстите за свою личную честь. Вы ведь не станете терять свои жизни в харакири, ne? Все очень просто. - Он улыбнулся, как будто объяснил простую истину умственно отсталым детям, и теперь надеется, что они поняли.
Все молчали. Я поразился тому, как он ограничен в своем понимании нас. Мне его представление о чести, основанной на обязанностях перед корпорацией, так чуждо, что я с трудом его воспринимал. Я думал не о чести, а о мщении. В Панаме человек восстанавливает честь семьи, когда мстит за нее. Месть и честь - одно и то же. Но обязательства перед нанимателем к чести не относятся. Очень странная концепция.
Абрайра высказала мои мысли.
- Ты не понимаешь. Мотоки платит нам за работу, и мы стараемся выполнить эту работу. Таковы пределы наших отношений. Работа на корпорацию Мотоки не включает с нашей стороны понятие чести.
Лицо Кейго исказилось в гримасе боли, шока и недоумения, словно Абрайра произнесла предельное богохульство. Он быстро заговорил по-японски. Послышался перевод:
- У меня язык прилип от удивления! Как можно не исполнять обязательства перед корпорацией Мотоки? Родители дали вам жизнь, и вы у них за это в долгу, верно? Но теперь Мотоки дает вам еду, дает воду в глубинах пространства. Одежда на вас дана вам Мотоки. Атмосфера, которой вы дышите, создана Мотоки на вашем единственном спутнике и с большими расходами перекачана на корабль. За каждый ваш вздох вы в долгу перед Мотоки. Если забрать все, что дала вам Мотоки, вы мгновенно умрете! Взорветесь в глубинах космоса! Мотоки сохраняет вам жизнь. Разве это не означает долг чести? Разве этот долг не больше долга перед семьей?
Прежде чем кто-нибудь из нас нашелся, Мавро сказал:
- Нет. Мотоки использует нас как инструмент и платит за это.
Кейго ошеломленно молчал. Потом поднял руку и погладил макушку, пригладил свои черные волосы. Несколько раз раскрывал рот, словно собирался заговорить, но снова закрывал. Очевидно, ему было очень трудно понять слова Мавро. Я не мог видеть мир так, как видит его он - своими хирургически преобразованными глазами, из-под идеологического покрова, наброшенного социальными инженерами корпорации Мотоки. Он абсолютно предан корпорации, готов умереть по ее приказу. Я не видел раньше чудовищной пропасти между нами: он в сущности никогда не понимал нас.
Глаза его остекленели, он все с большим ужасом смотрел в пол, совершено отчужденный. Обычное деревянное выражение лица сменилось растерянным. Он махнул рукой в общем направлении симулятора. У нас остается еще несколько минут боевой подготовки. И мы подключились.
Мы плыли над волнистым океаном с водой, чистой, как стекло. Со дна поднимались ленты красных водорослей и качались на воде, как гигантские красные оливы. Стаи пластиковых птиц Пекаря сидели на водорослях, опустив концы сложенных, как у бабочки, крыльев в воду. При нашем приближении они расправляли крылья и отлетали.
Кейго отключил нас. Он поднял голову и заговорил, словно наш разговор не прерывался:
- Я обдумал ваши слова. Вы говорите, что у вас нет долга чести перед корпорацией Мотоки, что нужды корпорации вам безразличны. Но если это так, как я могу убедить вас сохранить жизнь вашим врагам, пока мы не выиграем войну на Пекаре?
Мы не знали, что ответить, и потому ничего не сказали.
Он продолжал:
- Если вы начнете драку с химерой Люсио и его людьми, я убью вас за то, что вы не подчинились моим приказам. Я говорил с хозяином Масаи, тренером Люсио. Если Люсио и его люди начнут драку с вами, их убьет Масаи.
Абрайра сказала:
- Мы будем сдерживаться до окончания войны на Пекаре. Но Люсио твое решение не остановит, особенно теперь, когда он ранен.
Кейго потер подбородок. Он сказал:
- Масаи говорил с людьми Люсио. Они понимают. Они тоже согласились на временное перемирие.
- Придурки! - сказала Абрайра, как только мы вышли из боевого помещения. - Люсио собирается напасть на нас. Вероятно, он сейчас смеется, думая, что одурачил нас этим перемирием! - Она нервно шла по коридору, держа руку у рта. - Анжело, как сильно ты порезал Люсио?
- Глубокий порез, - ответил я. - Я ему разрезал один глаз и нос. Большую часть ночи проведет в операционной. И несколько недель не будет видеть этим глазом.
- Хорошо. Сегодня вечером изготовим оружие. Можно расколоть твой сундук и сделать деревянные кинжалы - что-то, чем можно защищаться.
Я вздохнул, мне не хотелось терять семейное наследие. Но она права. Нам нужно оружие. Мы поднялись по лестнице на первый уровень, и к концу подъема я совершенно выбился из сил.
В коридоре мы увидели мертвеца: он лежал точно так же, как раньше. Горячий ветерок по-прежнему дул на него, вздымая волосы, а он смотрел в потолок, подняв одну ногу. Мы подошли к нему, и мне не хотелось поднимать ногу и переступать через него. При тяжести в 1,5 "g" казалось каким-то адским замыслом оставить здесь тело и заставить нас перебираться через него.