Болезнь Маэлгрима была следствием его связи с гиерджами: демоны в Храме Теней прекрасно понимали, насколько опасна будет для юноши полученная от гиерджей сила, но это нимало не тревожило их. Уже не в первый раз они использовали людей таким образом, и когда их жертва погибала, они просто находили другого человека ему на замену… И демоны союза будут поступать так до тех пор, пока у них не иссякнет запас украденных у ллонделей сатидов.
   Ллондель мысленно выразила людям свое сожаление: ведь разумные кристаллы попали на Кейтланд благодаря ее сородичам, а теперь сатидов использовали злобные твари из Храма Теней, чтобы порабощать людей, так, как поработили Эмиена, а до него — колдунью Татагрес.
   Килмарк крепче сжал рукоять меча. Таэн закрыла лицо руками, и Джарик обнял ее.
   Но когда Страж штормов поднял голову, его лицо было сосредоточенным и суровым, а голос — резким и холодным:
   — Почему гиерджи покинули Темного сновидца, раз демоны Храма Теней наверняка не успели еще осуществить задуманный план?
   Ллондель печально свистнула и в ответ на вопрос показала образ гладкого сферического предмета, который парил в воздухе на высоте ее плеча. Он был тверже скалы, защищен смертоносными энергетическими сетями, и внутри него зрело мыслящее существо. В будущем окружающая сферу энергия заискрится и вспыхнет, и тогда гиерджи, слуги создания, зреющего внутри, объединятся под его началом, чтобы завоевать и опустошить весь Кейт ланд. Под властью морригиерджа их разрушительная мощь станет беспредельной. Даже союз в Храме Теней страшился тех сил, которые могла вызвать к жизни песня гиерджей, когда их объединит их ужасный повелитель.
   Анскиере нахмурился.
   — Значит, архивы в Ландфасте не полны, а ваэре ошибаются. Я никогда ничего не слышал о морригиерджах!
   Ллондель просвистела печально и длинно.
   «Наверняка люди знают не все. Там, где есть гиерджи, рано или поздно зародится и морригиердж, чтобы объединить и направить их. Но цикл развития этого существа занимает много столетий. Возможно, твои предки просто не слышали о нем».
   В зале воцарилась тишина.
   При известии об угрозе еще более серьезной, чем союз демонов в Храме Теней, люди погрузились в мрачное уныние.
   Таэн первой сумела понять то, что еще не поняли ее спутники, — и чуть не закричала от ужаса.
   Бледная девушка в грязнрм платье посмотрела прямо в сверкающие глаза демоницы.
   — А вдруг Эмиен был не один такой?
   Она вспомнила погибших в Морбрите, и ее замутило от страха. Перед тем как всех этих людей убили, их разумы, возможно, были безжалостно и тщательно исследованы демонами.
   — Что, если Эмиена бросили здесь потому, что демоны уже получили то, что хотели? — продолжила Таэн. — Во время завоевании Морбрита демоны могли украсть детей, наделенных магическими способностями. Их родители погибли, поэтому некому было поднять тревогу! Что, если в Храме Теней сейчас томятся в заточении сироты, которым уготована судьба моего брата?!
   Килмарк со свистом рассек мечом воздух, перебросил оружие из правой руки в левую и яростно рявкнул:
   — Сновидица права! И я хочу извиниться перед Стражем штормов за свои недавние слова. — Он махнул рукой демонице и направил меч на Маэлгрима. — Эта шваль может рассказать нам, верна ли догадка Таэн!
   Анскиере кивнул в знак согласия. Слишком озабоченный новой опасностью, о которой они только что узнали, чтобы обратить внимание на извинение Килмарка, Страж штормов обратился к демонице с вопросом на ее родном языке.
   Ллондель в ответ показала реку, текущую вспять. Но, вероятно, для ее сородичей эта пословица имела другое значение, потому что она не отвергла просьбу Анскиере, а снова положила тонкие пальцы на лоб Маэлгрима…
 
   В красноватом сумраке Храма Теней Скайт наконец дал волю своему гневу. Встопорщив гребень, он махнул кулаком в сторону картины, дрожащей над фонарем, и пламя заколебалось и зашипело. Образ, показывавший собравшихся в зале Морбрита людей и демоницы-ллонделя, потускнел и почти исчез.
   — С меня довольно, жаба! — прошипел повелитель демонов. — Вот мой приказ: уничтожь того, кто делит с Маэлгримом сатида, чтобы Темный сновидец немедленно сдох. Пусть лучше они оба умрут сейчас, чем люди выведают правду о морригиердже и узнают о моих планах завоевания Кейтланда!
   Древний тьенз шевельнулся, звякнув браслетами, моргнул пронзительными глазками и ответил с обезоруживающей покорностью:
   — Как прикажете, повелитель.
   Владыка демонов развернулся, протопал между фонарем и лежанкой, на мгновение накрыв топчан своей тенью, и вышел из комнаты. Потом грохнула захлопнувшаяся наружная дверь, и стали слышны только тихие вздохи сквозняка и тяжелое дыхание больного тьенза.
   После того, как шаги хозяина стихли в коридоре, старый демон еще долго гладил жабры умирающего. Он не видел смысла в приказе Скайта: ученики ваэре уже и так разгадали планы Храма Теней. К утру оба связанных одним и тем же сатидом существа все равно умрут… А до тех пор старый тьенз решил поддерживать жизнь своего сородича — а значит, Темного сновидца Маэлгрима.
   К рассвету ветер стих.
   Красный фонарь почти догорел, и когда больной тьенз испустил последний вздох, комната вся пропахла горячим маслом. Далеко на юге Эмиен, сын Марла, вздрогнул в последний раз и замер; его бледные пальцы безжизненно разжались.
   Таэн закрыла лицо руками и заплакала.
   В Храме Теней старейшина тьензов перестал видеть девушку и ее спутников, как только угасло сознание больного тьенза. Демон выполз из своего угла, чувствуя, как затекло все тело, неуклюже поднялся на ноги, звеня браслетами, и закрыл глаза мертвецу. Потом, крякнув с досады на ноющие суставы, старик отправился на поиски Скайта, чтобы доложить владыке о том, что этой ночью люди и демоница-ллондель держали в Морбрите совет и сошлись на том, что не допустят появления на свет нового чудовища, подобного Мерии-Татагрес и Темному сновидцу Маэлгриму.
   Пока сновидица Таэн оплакивала умершего брата, Джарик и Килмарк уже садились на коней, чтобы направиться на восток и выкрасть сатидов из Храма Теней.
   Губы старого тьенза скривились в гримасе, отдаленно напоминавшей улыбку. Может, люди и узнали про существование морригиерджа, но Храм Теней теперь тоже будет начеку. Скоро Повелитель огня и ненавистный король пиратов сами попадут к ним в лапы, и демонам останется только захлопнуть дверцу ловушки.
 
   Казалось, ночь в Морбрите никогда будет длиться вечно. За высокими окнами графского зала еще стояла тьма, когда фонарь мигнул и погас.
   Таэн встала, закончив свое печальное бдение у тела брата.
   Она поправила смятую одежду и потерла ноющие ноги, натертые седлом.
   Тот, кто некогда был Эмиеном и кого демоны Храма Теней назвали Маэлгримом, был мертв. Таэн давно уже смирилась с тем, что потеряла брата, оттого ее горе не было слишком острым. Она попыталась найти утешение еще и в том, что Эмиен погиб не от руки Килмарка.
   Теперь оставалось лишь похоронить тело, в чем ей обещал помочь Страж штормов. Джарик уже покинул Морбрит вместе с Килмарком, но перед этим пустил в ход свою власть над землей, чтобы выкопать могилу. Однако погребение могло подождать до утра. Хотя Таэн смертельно устала и хотела спать, она зажгла фонарь, оставленный ллонделем, прикрыла лицо брата гобеленом и через огромные двери вышла в коридор.
   Она очутилась во тьме, густой и пыльной, как старый бархат. Таэн подняла фонарь повыше, но почти сразу огонек замерцал и потух. Она споткнулась о загнувшийся край ковра, выругалась — и вдруг ощутила, как некая сила тянется к ней сквозь каменные стены замка.
   По спине сновидицы пробежал холодок, она уронила погасший фонарь и попыталась понять, что же происходит.
   Джарик и Килмарк уехали больше часа назад; если только они не столкнулись в дороге с какой-то проблемой и не вернулись, в Морбрите не должно было быть никого, кто мог бы прощупывать защитные заклинания Таэн. Но вдруг демоны Храма Теней решили перейти в наступление? Таэн ничуть не сомневалась — тот, кто тянулся к ней из-за крепостных стен, несет с собой зло.
   Девушка громко позвала Анскиере.
   Ощущение злобного присутствия окрепло, и на этот раз Таэн удалось определить, откуда оно исходит — от главных ворот.
   Мысленному взору Таэн туман у ворот казался серебряным, но то не было серебристое сияние лунного света. Некто в мантии стоил перед входом в крепость, и от поднятых рук незнакомца струились волны магической энергии.
   Таэн слегка расслабилась, увидев, что это вовсе не демон: в замок пытался проникнуть верховный маг Мхоред Кара. Хрупкий старец наверняка не решился бы покинуть безопасное убежище в своей башне из-за пустякового дела.
   Таэн снова пожалела о погасшем фонаре, в котором кончилось масло: она так устала, что при одной мысли о том, что ей придется пройти по темным коридорам замка, пустив в ход магию, у нее разболелась голова. Оставалось лишь одно: двигаться на ощупь. Таэн медленно двинулась вперед, держась рукой за стену, но уже через два шага наткнулась на статую и ушибла ногу.
   Сновидица раздраженно выругалась, отшатнулась — и ударилась локтем о канделябр. Ее вскрик привлек внимание Анскиере, и тьма тотчас рассеялась, освещенная мерцающим посохом волшебника.
   Но прежде чем глаза Таэн успели привыкнуть к яркому тройному ореолу, окружавшему посох Стража штормов, она опять споткнулась и упала на колени.
   Хорошо, что Анскиере успел схватить ее за руку, не дав растянуться на полу лицом вниз.
   — Я как раз тебя искал, — в его голосе слышалось беспокойство. — Есть новости?
   — Возможно, — с помощью Стража штормов Таэн встала на ноги и криво улыбнулась при мысли о том, что ее спасла от темноты сила, созданная для таких грандиозных дел, как усмирение штормов. — К нам прибыл гость!
   При виде ее улыбки Анскиере пригасил сияние посоха и осторожно оперся на него.
   — Этот гость не опасен, похоже?
   — Тебе лучше знать. — Таэн снова сделалась серьезной. — У ворот стоит верховный маг Мхоред Кара и требует, чтобы его впустили. Интересно, зачем он сюда явился?
   Анскиере крепче сжал посох; глаза его стали отстраненными и холодными. Но если он и злился на то, что волшебники Мхоред Кара когда-то взяли его в плен, в его голосе не прозвучало злобы:
   — Понятия не имею, что ему нужно. Но если он пришел, чтобы повидаться со мной, скорее всего, причина, заставившая его пуститься в путь, не из приятных.
   — Ну что ж, — на лице Таэн снова появилась улыбка, — тогда пойдем и встретим его. Без нашей помощи он не сможет проникнуть внутрь, а его колдовские потуги идут не на пользу нашим защитным заклятиям.

15. ПОГРАНИЧНАЯ ГЛУШЬ

   ЗАКЛЯТИЯ, защищающие ворота, трещали и ярко вспыхивали. Анскиере укоризненно приподнял брови, увидев, как с башен полетели оранжевые искры, угаснув у самой земли.
   — Вообще-то такие мощные заклятия были ни к чему, — извиняющимся тоном сказала Таэн. — Просто я приняла кое-какие меры на тот случай, если демоны нападут ночью, пока я сплю.
   — Значит, это твоих рук дело, ведьмочка? — Страж штормов поправил измятую мантию и вышел во двор. — Честно говоря, у меня нет желания встречаться с верховным магом, который всеми силами пытается испортить нашу работу.
   Таэн сделала презрительный жест, которому научилась у торговок рыбой на Имрилл-Канде.
   — А ты разве сомневался, что это моих рук дело?
   — Почти нет. — Анскиере покачал головой и впервые за много дней улыбнулся, на миг забыв о своей обычной сдержанности.
   Под аркой открытых ворот предельно хмурый верховный маг Мхоред Кара, сосредоточенно приоткрыв рот, продолжал плести очередное заклятие, чтобы прорваться сквозь волшебную защиту.
   — Похоже, наш гость слегка расстроен принятыми тобой предосторожностями, — заметил Страж штормов.
   Обеспокоенный неожиданным визитом враждебно настроенного колдуна, Анскиере заставил ярко вспыхнуть свой посох, чтобы осветить себе путь под арку.
   Лилово-синее пламя разогнало тьму, Таэн двинулась вслед за Анскиере, и при виде ее верховный маг отшатнулся так, словно получил пощечину. Незаконченное заклятие ярко вспыхнуло в его руках, и Таэн почувствовала удар его злобной магической силы.
   Девушка пошатнулась и вскрикнула. Анскиере подхватил ее, не дав упасть; встал так, чтобы прикрыть ее своим телом, и поднял посох. Послушный повелению Стража штормов, налетел шквал, заставив захлопать полы мантии верховного мага. Старый волшебник едва удержался на ногах, но не пожелал ронять собственное достоинство и сгибаться в три погибели под порывом ветра.
   И все же верховному магу пришлось сделать шаг назад, потом второй, третий, и наконец он прижался к стене у ворот.
   — Господин из Мхоред Кара просто проверял, не явилась ли я ему в виде иллюзии, как уже сделала однажды, — объяснила Таэн.
   Посланный Анскиере ветер унес ее слова, и Страж Штормов прошел под аркой с застывшим от гнева лицом. Когда он приблизился к верховному магу, сияние посоха осветило прильнувшего к стене старика, жмурящегося от ветра, который больно хлестал ему в лицо.
   — Что ты себе позволяешь? — холодно обратился к нему Анскиере. — Являться сюда непрошеным и прибегать к силе — значит демонстрировать свое полное невежество, а испытывать терпение учеников ваэре — полная глупость. Сегодня сновидица Таэн спасла весь Дикий Хэлл от участи, которая постигла Морбрит. Применять к ней заклятие истины — непростительная грубость, за которую ты ответишь. Говори быстро, зачем пришел, мое терпение почти иссякло!
   Верховный маг с трудом поднял голову. Глаза его были полуприкрыты и, как раньше, полны злобы; знаки, вытатуированные на бледных щеках, казались съежившимися пауками.
   — Твоя сновидица явилась в наши башни в виде иллюзии. Ты же знаешь наши убеждения, так скажи — разве это была меньшая грубость?
   Анскиере ничего не ответил, а свет его посоха сиял по-прежнему ровно и ослепительно ярко; правда, ветер слегка ослабел.
   Верховный маг рискнул отодвинуться от стены, проделав это с большим усилием, и с таким же усилием проговорил:
   — Я пришел, чтобы предложить вам союз.
   Страж штормов позволил ветру утихнуть, но не снял заклятия с ворот. Он просто молча ждал, пока незваный гость продолжит, а напряжение между ними все нарастало.
   Таэн шагнула вперед, чтобы лучше видеть происходящее. Верховный маг взглянул на нее, но даже не подумал принести извинения. Видя, что Анскиере молча ждет объяснений, старик раздраженно сорвал со своего пояса мешочек с амулетами.
   — Мы получили знамения.
   Голос его звучал хрипло и сердито.
   — Союз в Храме Теней творит зло, и чем дальше — тем будет хуже. Мои пророки видели полное уничтожение Кейтланда.
   Должно быть, прорицание и впрямь было ужасным, раз этот надутый старик решился забыть свою гордыню.
   Недовольная холодностью Стража штормов, Таэн смотрела, как Анскиере крепче сжимает посох пальцами, на которых, в отличие от пальцев верховного мага, не было ни одного кольца. Ветер совсем стих, несколько мгновений слышалось только частое дыхание старика да пение сверчков в траве за башнями ворот.
   — Они не могли сделать это без твоего одобрения, — сказал наконец Страж штормов Эльринфаэра.
   Таэн поняла — он говорит не о демонах, а о колдунах Кисберна, которые пытались вынудить Анскиере освободить демонов холода. Колдуны эти, служившие амбициозному королю, были обучены в Мхоред Каре.
   Старый маг тоже понял, кого имеет в виду Анскиере, и с оскорбленным видом расправил плечи.
   — Все три колдуна, взявшие тебя в плен, погибли. Разве это малая расплата за ошибку?
   Анскиере замер.
   — Ты когда-нибудь видел, как демоны холода уничтожают город?
   Верховный маг сообразил, что его испытывают, оценивая каждый ответ, и перешел от нападения к защите:
   — Я послал своего наследника Хеарвина, чтобы оценить амбиции короля Кисберна. Хеарвин был мастером семи состояний реальности и никогда не одобрял поспешных и грубых действий.
   Анскиере опять ничего не ответил.
   Старик прищурился от резкого света заклятий, и Таэн внезапно остро осознала то, что давно уже подозревал Анскиере: волшебники Мхоред Кара поддержали интриги короля Кисберна из зависти к чужому магическому могуществу. Они прекрасно понимали, насколько опасны демоны холода, но надеялись с помощью мхарг уничтожить Анскиере. Таэн ужаснуло и разгневало то, как далеко злоба и ревность может завести человека. Когда сновидица проникла в башню Мхоред Кара, чтобы попросить верховного мага переслать ее сообщение Килмарку, она даже не догадывалась, что проникла в такое змеиное гнездо; а теперь девушка поняла, как ей повезло выбраться оттуда живой и невредимой.
   Верховный маг молчал.
   Не сводя со старика глаз, Страж штормов медленно провел руками по посоху, пока не сцепил пальцы на его верхушке.
   — Ты даже не подумал, что Татагрес использует детей, чтобы вынудить меня подчиняться. И только одного из этих детей, девочку, мне удалось защитить. Вот она, стоит здесь, но она сильно изменилась и больше никогда не станет прежним невинным ребенком. Ее брат не захотел довериться мне, попал в лапы демонов Храма Теней и погубил Морбрит. Кто ответит за это, Кетал? Твой союз с королем Кисберном был продиктован безудержным стремлением к власти и дорого обошелся Кейтланду.
   Заря начала серебрить туман, на дереве сонно зачирикала птица, скоро к ней присоединились другие, но замок был пугающе молчалив.
   Верховный маг смотрел на Стража штормов с мрачной неприязнью. Унизанные кольцами пальцы старика подергивались, как будто ему очень хотелось сплести заклинание.
   — Тебе не обязательно было сдаваться, — наконец заявил Кетал.
   На это Анскиере склонил голову, и Таэн прочла его мысли: обычный человек может ошибаться, и не раз, без особого вреда для остальных, но ошибки волшебника приносят смерть невинным людям. Если бы он не позволил заклинателям Кисберна связать свое магическое могущество, жители Имрилл-Канда попытались бы защитить его — и тогда началось бы кровопролитие. Любого, попытавшегося защитить Анскиере, люди короля наверняка убили бы… А возможно, такого человека ждала бы не только смерть, но и пытки.
   Сновидица отказывалась признавать даже невольную вину Анскиере в том, что произошло в Морбрите, — и уж тем более в том, что случилось с Эмиеном. Еще недавно, объединившись разумом с Анскиере и Джариком, она окончательно убедилась: хотя Страж штормов суров с виду, его сердце не способно на жестокость. И его не переставала терзать вина за гибель людей, которых он поклялся защищать. В этом было его слабое место, туда и направил верховный маг Мхоред Кара свой удар.
   Решив вмешаться, Таэн рывком проникла в разум верховного мага, и то, что она там нашла, заставило ее содрогнуться: мысли Кетала были полны амбиций и жажды власти. Всю жизнь он основывал свои достижения на том, что никому не верил, никого не считал другом. Он приводил к подчинению любого волшебника, осмеливавшегося выступить против него. Только ученики ваэре оставались ему неподвластны, и за это верховный маг ненавидел их неугаса-ющей ненавистью…
   Но видение, явившееся главному провидцу Мхоред Кара, заставило этого мелочного старика испугаться за свою жизнь. Таэн безжалостно смела в сторону сплетенные Кеталом сети оправданий его прошлых поступков и показала старику его облик как в зеркале — неприукрашенным и правдивым.
   Колдун задрожал и поднял унизанные сверкающими перстнями руки, но не ради того, чтобы сотворить заклятие, а чтобы закрыть руками лицо. Впервые в жизни он разделил и понял груз вины Анскиере из Эльринфаэра.
   Теперь верховный маг больше не мог прятаться за привычной ложью, убеждая самого себя, что ученики ваэре слишком горды и что их надо научить смирению. Старому волшебнику отныне суждено было до самой смерти мучиться угрызениями совести из-за трагедии, случившейся в Морбрите, из-за того, что его люди лишили Кейтланд самого могучего защитника, больше года протомившегося в ледяной тюрьме.
   Таэн увидела, как старый правитель Мхоред Кара наконец убито ссутулил плечи, и уменьшила давление своего заклинания. А когда старик упал на колени на пыльные камни у ворот, обратилась к нему с непривычной для нее резкостью:
   — Если вы пришли за помощью, тогда попросите о ней.
   Старый маг поднял залитое слезами лицо. В своей запыленной и измятой после дальней дороги мантии он казался меньше ростом и не таким величественным, каким предстал перед Таэн в башне в Мхоред Каре.
   — Ты ставишь трудные условия.
   — Но справедливые. — Анскиере наконец-то загасил сияние посоха, сжав его так, что побелели пальцы. Теперь, в свете утреннего солнца, стало заметно, какое серое и усталое у Стража штормов лицо. — Какие знамения так напугали тебя, Кетал?
   Таэн шагнула вперед, помогла старому волшебнику подняться на ноги, и тот заговорил, в сухих отрывистых фразах описывая катастрофу, в сравнении с которой гибель Морбрита казалась не столь уж страшной.
   — Морригиердж, — подытожил Анскиере, когда рассказ был закончен.
   Ни он, ни Таэн не имели оснований сомневаться в точности предсказаний провидцев Мхоред Кара.
   — Похоже, опасность куда ближе, чем думают наши союзники ллондели. — Страж штормов мрачно сжал губы и кивнул Таэн: — Пропусти старца внутрь, ведьмочка. Наверное, нам все-таки есть о чем с ним поговорить.
 
   Пока Таэн, Анскиере и верховный маг держали совет, решая, на каких условиях они смогут заключить союз с волшебниками Мхоред Кара, низины к востоку от Морбрита укрыл серебряный туман.
   Джарик осторожно ехал по каменистой тропе, помня, что от одного неверного шага лошадь может охрометь, и тогда им придется задержаться. Впереди ехал Килмарк с огромным мечом за спиной: его черный конь ступал ногами в белых чулках как будто прямо по стелющемуся туману. Обе лошади спотыкались от усталости; всадники не давали им отдохнуть с тех пор, как прошлой ночью покинули Корлин.
   Промедление было смерти подобно. Если похищенные из Морбрита дети, томящиеся сейчас в Храме Теней, заменят Темного сновидца, жизнь всех людей и ллонделей будет в опасности.
   Солнце теперь светило ярче, лучи заставляли поблескивать драгоценными камнями росинки на траве под копытами лошадей. Джарик боролся с желанием положить голову на шею лошади и уснуть прямо в седле.
   У него ныло все тело, и когда он вынул ноги из стремян, чтобы расслабить уставшие мышцы, стремена больно ударили его по лодыжкам. Это помогло ему проснуться и продержаться до тех пор, пока в полдень Килмарк наконец не выкликнул остановку.
   Они наполнили фляги водой, поели колбасы и хлеба, вынутых из дорожных сумок, а потом поскакали дальше. Король пиратов и Повелитель огня ехали без передышки, пока день не начал клониться к вечеру.
   Расседлывая свою лошадь, Джарик утешал себя тем, что Таэн не надо делить с ним это путешествие. Вместе с Анскиере ей предстояло вернуться в Скалистую Гавань на борту «Волчицы»: только в проливах и был шанс удержать оборону, если морригиердж пошлет своих слуг на Ландфаст.
   Лошади были вконец измучены, и когда их расседлали и отпустили попастись, их даже не пришлось стреноживать — все равно они не ушли бы далеко. Килмарк растянулся на земле с мечом под боком, Джарик уснул рядом с ним на травянистом берегу ручья сном без сновидений, положив голову на влажную попону.
   Следующие дни были похожи один на другой — только заросшие камышами болотца сменились каменистой сушью. Всадники заросли щетиной и выглядели настоящими дикарями: они спали в кустах, на редкой траве, а однажды даже в сырой пещере, пока дождь снаружи сердито колотил по земле.
   Вороной конь Килмарка потерял подкову. После этого они продвигались очень медленно, пока не выменяли своих лошадей на других у повстречавшихся кочевников. Дикари высоко ценили дунморландских лошадей; вождь, облаченный в парадный головной убор, украшенный ушами мула, провел сделку по всем правилам, даже не плюнув на нож. Это значило, что, если выменянные у чужаков животные окажутся плохими, мести не будет. Но жена вождя следила за отъездом странников с недоверчивым лицом, крепко поджав губы.
   Джарик был рад убраться оттуда побыстрее.
   Лунной ночью Повелитель огня и Килмарк пересекли наконец северную границу Дикого Хэлла и выехали к дюнам и широким белым приморским пляжам. Тут они спешились и нарезали веток для сигнальных костров, стерев руки до мозолей рукоятями кинжалов.
   У Килмарка был пост на острове в Северном море для снабжения его корсарского флота. Кроме его капитанов, мало кто знал об этом, что способствовало душевному покою торговцев. Шлюп, явившийся на сигнальный огонь, был быстрым и полным вооруженных людей, явно любивших битвы больше других утех.
   Боцман, сидевший на рулевом весле, громко распевал песню и только спрыгнув на песок заметил, кто его ждет у кромки прибоя. Он оборвал куплет, смущенно выругался, но быстро взял себя в руки. Килмарк и Повелитель огня поднялись в шлюпку, оставив лошадей на произвол судьбы.
   После подгоревшей рыбы и жилистого мяса выдры, которыми Джарику приходилось питаться все последние дни, угощение, предложенное юноше в дымном бараке гарнизона, показалось ему верхом роскоши.
   Сын Ивейна сидел за исцарапанным столом и объедался свежим хлебом и бараниной, запивая их вином, пока Килмарк разговаривал со своими подчиненными.