Страница:
Одно из деревьев слегка наклонилось просто потому, что сыну Ивейна захотелось увидеть то, что оно заслоняло. Потрясенный этим открытием, Джарик резко сел — у него закружилась голова. Значит, он может теперь управлять растениями и деревьями! Как ему справиться с таким могуществом?
Перед его мысленным взором встали увядшие ветви и высохшие стволы, и он нервно сжал руки, пока внутренний голос не напомнил ему, что он может не только уничтожать, но и охранять. Заклятия могли уберечь деревья от старости и штормов и даже остановить занесенный над ними топор.
Джарик постепенно успокоился, не зная, что спасительная подсказка пришла к нему из той части сознания, которая отныне принадлежала не только ему одному, но и сатиду. Не понимая, что им манипулируют, юноша начал гадать, как обойти судьбу и защитить любимую девушку. Но пока он думал, как спасти Таэн от брата, сделавшегося Темным сновидцем, прошлые страхи снова обратились против него.
Джарик с ужасающей ясностью увидел руины Тьерл Эннета. Он стоял на заброшенной улице между полуобвалившихся каменных стен, и черепа непогребенных людей обвиняюще смотрели на него пустыми глазницами, словно напоминая, что Ански-ере из Эльринфаэра тоже клялся защищать, а потом выпустил на волю смерть, когда его магическим посохом завладела порабощенная демонами ведьма.
Джарик склонил голову, костяшки его сжатых на коленях рук побелели. Он изо всех сил пытался прогнать ужасный образ, но сатид еще крепче затянул свою сеть, напоминая юноше, что каждый обученный ваэре волшебник является угрозой для людей, потому что притягивает беды и служит мишенью демонов. Сатид заставил Джарика увидеть, как его магический дар приводит к гибели святилищ Ландфаста, как его руки окрашивает кровь невинных жертв. Юноша в отчаянии закричал, чувствуя, что невидимый враг вот-вот лишит его сил и воли к победе.
Сатид осознал, что человек слабеет, и, стремясь окончательно добить его, выбрал то, что было для Джарика дороже всего на свете. Юноша беспомощно смотрел, как заклинания, которые он сплел, чтобы защитить Таэн, вырвались из-под его контроля, как магическая энергия яростно взвихрилась, ломая хрупкие кости девушки.
— Нет! — Джарик стиснул кулаки.
Голос в его мозгу вкрадчиво нашептывал, что этого можно будет избежать, если он откажется от контроля над сатидом. Таэн не погибнет, если Джарик позволит управлять своей магической силой тому, кто мудрее его. Но сама эта мысль звучала так фальшиво, что ничуть не обманула Джарика.
Юноша напомнил самому себе, что никто и ничто в Кейтланде не заставит его причинить зло сновидице с Имрилл-Канда, которую он любил больше жизни!
Сатид неуверенно отступил; он не много знал о любви и не мог почерпнуть нужные сведения из прошлого Джарика, полного мучительного одиночества. На долю мгновения кристалл заколебался, собираясь с силами для новой атаки, и эта передышка позволила юноше понять, что ужасные образы не пришли ему в голову сами собой, а посланы врагом.
Итак, сатид бросил ему вызов, как и предупреждал Тамлин? Что ж, Джарик примет бой!
Кристалл снова пошел в атаку, напомнив своему симбиоту: все добрые намерения Ивейна принесли лишь несчастья и зло. Так же как когда-то его отец, новый Повелитель огня тоже будет истреблять людей, предав то, чему его учили.
«Не бывать этому!» — мысленно крикнул сын Ивейна.
И все же он невольно вспомнил Эльринфаэр, истерзанный демонами мхарг, и это воспоминание едва не сокрушило его… Но он продолжал держаться.
Почувствовав порожденную ужасом неуверенность, сатид попытался подтолкнуть юношу навстречу безысходному отчаянию… Напрасно.
Джарик вспомнил, что однажды посоветовал ему лесник Телемарк среди бушующей в зимнем лесу пурги: «Помни — самая длинная дорога всегда начинается с первого шага. Любую большую проблему можно разрешить, если разделить ее на несколько маленьких и справиться с каждой задачей по очереди».
В ту ночь, когда были произнесены эти слова, Джарик совершил почти невозможное — и спас жизнь своего друга. Возможно, в будущем он не всегда сможет правильно воспользоваться магической энергией, но он всегда будет заботиться о том, чтобы не причинить вреда невинным людям… Даже если ради этого ему придется пожертвовать жизнью.
Сатид не стал проверять, насколько искренен его симбиот, вместо этого он быстро сменил тактику. Не так давно Джарик подставил грудь под меч Кил-марка ради того, чтобы защитить свои убеждения. Значит, и вправду существовала граница, за пределы которой юношу нельзя заставить переступить, и разумный кристалл напрасно тратил время, угрожая Таэн. Теперь сатиду оставалось только одно: чтобы подчинить себе волю человека, ему требовалось воссоздать страх землеройки, которую он подчинил себе недавно, а потом ударить этим страхом по душе юноши.
Джарик вдруг погрузился в сырую тьму, и это застало его врасплох. Его ноздри втягивали запахи корней и влажной почвы; потом на него посыпался дождь камешков и рыхлой земли. Его ноги и руки завязли в осыпающейся почве, как он ни старался освободиться. В отличие от землеройки у него не было когтей, он не умел копать туннели. Земля навалилась на него, засыпала нос и лицо — сатид тщательно воссоздавал воспоминания землеройки об обвале туннеля.
Джарик с трудом подавил панику.
Ведь Тамлин предупредил его о том, что сатид прибегнет к этой последней отчаянной мере! Теперь его могут спасти лишь смекалка и те магические силы, которые он черпает от самого сатида. Джарик выживет, если сумеет разгадать тайну земли прежде, чем задохнется.
Сын Ивейна заставил себя забыть о собственном теле, которое требовало воздуха, и все силы ума и души, чтобы познать землю, поймавшую его в ловушку. Он замечал все: перегной, камешки, глину, влагу… А пока он искал, как сдвинуть эту неподвижную громаду, сатид продолжал терзать его страхом.
Ему нечем дышать! Он умрет здесь, в безымянной могиле!
Джарик взмок от пота и потратил несколько драгоценных мгновений на то, чтобы обуздать ужас, грозивший загасить его рассудок, — а потом снова стал исследовать землю. На этот раз он искал в ней энергию, жизненную силу, подобную ауре деревьев, — силу, к которой он мог бы прибегнуть, чтобы спастись.
Но земля оставалась неподвижной. Песок и камни в отличие от растений не были живыми; хотя в почве копошились черви и насекомые, частички земли были мертвы.
Джарик бросил свои попытки, не зная, что еще можно предпринять. И все же он сопротивлялся разрывающей боли в груди. Он не должен сдаваться, иначе его поработят навсегда! Ведь его отец, Повелитель огня Ивейн, когда-то разгадал тайны земли и вырвался на свободу!
Джарика затошнило от ужаса, но, найдя утешение в совете Телемарка, он с новыми силами продолжал упрямо и отчаянно изучать каждую частичку земли. Камни казались самыми прочными из всего того, что удерживало его в плену, но Ивейн, говорят, играючи проходил даже сквозь гранит! И, несмотря на охватившую его слабость и усиливающуюся головную боль, Джарик снова стал бороться.
«Ты все равно проиграешь, — вдруг заявил сатид. — Скоро твое тело погибнет без воздуха. И прежде, чем ты умрешь, я успею отпраздновать победу!»
«Нет», — вот и все, что смог ответить Джарик.
Он даже не выругался в ответ. Ему оставались считанные секунды, чтобы спасти свою жизнь и душу.
«Зря стараешься», — издевательски заявил сатид.
Джарик ничего не ответил.
Балансируя на краю горячечной бездны, все еще надеясь постичь таившуюся в земле энергию, он мысленно ударил в кремнистую поверхность первого попавшегося камня. Джарику было так плохо, что он не рассчитал силы удара и не приготовился к последовавшей отдаче. И вдруг камень подался и потрясенный юноша прошел сквозь него легко, как сквозь воду.
Наконец-то он овладел энергией, которая могла сдвинуть горы! Джарик внезапно увидел магические линии, сплетенные в сияющие гармоничные узоры, красотой которых нельзя было не восхищаться. В каждой песчинке, в каждом камне, в каждой частичке почвы таилась сила земли и ее невозможно было исчерпать, так же как невозможно было исчерпать мощь ветров, даровавших могущество Стражу штормов. Джарику хватило легкого усилия воли, чтобы разорвать связи невидимых глазу частиц, из которых состоял камень, и он не сомневался, что теперь легко вырвется из земляной тюрьмы.
Да, он думал, что и впрямь сделает это легко и просто, но он уже почти терял сознание от удушья, его легкие горели и магические линии норовили выскользнуть из его мысленной хватки, как нити порванного ожерелья. Однако он упорно шел к своей цели, борясь со слабостью и болью… И тут давно поджидавший подходящего мгновения са-тид попытался подчинить себе разум гибнущего человека.
Джарик гневно нанес ответный удар, забыв о том, что его сознание все еще переплетено с магическими линиями камня и земли. Волшебная сеть лопнула, и энергия взметнулась яростным сверкающим взрывом.
Джарик вскрикнул, ошеломленный вспышкой; его вышвырнуло из подземной темницы на зеленую траву, и он заплакал, чувствуя, как легкие наполняются упоительно сладким воздухом.
Тяжело дыша, самый юный волшебник Кейтланда лежал на лужайке в сумеречной роще и ждал, когда сатид снова даст о себе знать.
Но кристалл не предпринимал ни малейших попыток снова устремиться в атаку: Джарик подчинил себе симбиота!
Юноша и не подозревал, что, пока он радовался победе, вторая землеройка погибала в огне. Из ее пепла ваэре скоро восстановят семя сатида, и когда молодой маг войдет в Круг Огня, первый кристалл снова воспрянет, чтобы соединить свои силы с силами своего собрата. А потом оба сатида с удвоенной яростью ринутся в бой.
Даже ваэре не могли подготовить наследника Ивейна к такому испытанию. Они много раз видели, как гибли самые сильные из людей, стремясь овладеть двойным магическим могуществом.
3. ВОЗВРАЩЕНИЕ
Перед его мысленным взором встали увядшие ветви и высохшие стволы, и он нервно сжал руки, пока внутренний голос не напомнил ему, что он может не только уничтожать, но и охранять. Заклятия могли уберечь деревья от старости и штормов и даже остановить занесенный над ними топор.
Джарик постепенно успокоился, не зная, что спасительная подсказка пришла к нему из той части сознания, которая отныне принадлежала не только ему одному, но и сатиду. Не понимая, что им манипулируют, юноша начал гадать, как обойти судьбу и защитить любимую девушку. Но пока он думал, как спасти Таэн от брата, сделавшегося Темным сновидцем, прошлые страхи снова обратились против него.
Джарик с ужасающей ясностью увидел руины Тьерл Эннета. Он стоял на заброшенной улице между полуобвалившихся каменных стен, и черепа непогребенных людей обвиняюще смотрели на него пустыми глазницами, словно напоминая, что Ански-ере из Эльринфаэра тоже клялся защищать, а потом выпустил на волю смерть, когда его магическим посохом завладела порабощенная демонами ведьма.
Джарик склонил голову, костяшки его сжатых на коленях рук побелели. Он изо всех сил пытался прогнать ужасный образ, но сатид еще крепче затянул свою сеть, напоминая юноше, что каждый обученный ваэре волшебник является угрозой для людей, потому что притягивает беды и служит мишенью демонов. Сатид заставил Джарика увидеть, как его магический дар приводит к гибели святилищ Ландфаста, как его руки окрашивает кровь невинных жертв. Юноша в отчаянии закричал, чувствуя, что невидимый враг вот-вот лишит его сил и воли к победе.
Сатид осознал, что человек слабеет, и, стремясь окончательно добить его, выбрал то, что было для Джарика дороже всего на свете. Юноша беспомощно смотрел, как заклинания, которые он сплел, чтобы защитить Таэн, вырвались из-под его контроля, как магическая энергия яростно взвихрилась, ломая хрупкие кости девушки.
— Нет! — Джарик стиснул кулаки.
Голос в его мозгу вкрадчиво нашептывал, что этого можно будет избежать, если он откажется от контроля над сатидом. Таэн не погибнет, если Джарик позволит управлять своей магической силой тому, кто мудрее его. Но сама эта мысль звучала так фальшиво, что ничуть не обманула Джарика.
Юноша напомнил самому себе, что никто и ничто в Кейтланде не заставит его причинить зло сновидице с Имрилл-Канда, которую он любил больше жизни!
Сатид неуверенно отступил; он не много знал о любви и не мог почерпнуть нужные сведения из прошлого Джарика, полного мучительного одиночества. На долю мгновения кристалл заколебался, собираясь с силами для новой атаки, и эта передышка позволила юноше понять, что ужасные образы не пришли ему в голову сами собой, а посланы врагом.
Итак, сатид бросил ему вызов, как и предупреждал Тамлин? Что ж, Джарик примет бой!
Кристалл снова пошел в атаку, напомнив своему симбиоту: все добрые намерения Ивейна принесли лишь несчастья и зло. Так же как когда-то его отец, новый Повелитель огня тоже будет истреблять людей, предав то, чему его учили.
«Не бывать этому!» — мысленно крикнул сын Ивейна.
И все же он невольно вспомнил Эльринфаэр, истерзанный демонами мхарг, и это воспоминание едва не сокрушило его… Но он продолжал держаться.
Почувствовав порожденную ужасом неуверенность, сатид попытался подтолкнуть юношу навстречу безысходному отчаянию… Напрасно.
Джарик вспомнил, что однажды посоветовал ему лесник Телемарк среди бушующей в зимнем лесу пурги: «Помни — самая длинная дорога всегда начинается с первого шага. Любую большую проблему можно разрешить, если разделить ее на несколько маленьких и справиться с каждой задачей по очереди».
В ту ночь, когда были произнесены эти слова, Джарик совершил почти невозможное — и спас жизнь своего друга. Возможно, в будущем он не всегда сможет правильно воспользоваться магической энергией, но он всегда будет заботиться о том, чтобы не причинить вреда невинным людям… Даже если ради этого ему придется пожертвовать жизнью.
Сатид не стал проверять, насколько искренен его симбиот, вместо этого он быстро сменил тактику. Не так давно Джарик подставил грудь под меч Кил-марка ради того, чтобы защитить свои убеждения. Значит, и вправду существовала граница, за пределы которой юношу нельзя заставить переступить, и разумный кристалл напрасно тратил время, угрожая Таэн. Теперь сатиду оставалось только одно: чтобы подчинить себе волю человека, ему требовалось воссоздать страх землеройки, которую он подчинил себе недавно, а потом ударить этим страхом по душе юноши.
Джарик вдруг погрузился в сырую тьму, и это застало его врасплох. Его ноздри втягивали запахи корней и влажной почвы; потом на него посыпался дождь камешков и рыхлой земли. Его ноги и руки завязли в осыпающейся почве, как он ни старался освободиться. В отличие от землеройки у него не было когтей, он не умел копать туннели. Земля навалилась на него, засыпала нос и лицо — сатид тщательно воссоздавал воспоминания землеройки об обвале туннеля.
Джарик с трудом подавил панику.
Ведь Тамлин предупредил его о том, что сатид прибегнет к этой последней отчаянной мере! Теперь его могут спасти лишь смекалка и те магические силы, которые он черпает от самого сатида. Джарик выживет, если сумеет разгадать тайну земли прежде, чем задохнется.
Сын Ивейна заставил себя забыть о собственном теле, которое требовало воздуха, и все силы ума и души, чтобы познать землю, поймавшую его в ловушку. Он замечал все: перегной, камешки, глину, влагу… А пока он искал, как сдвинуть эту неподвижную громаду, сатид продолжал терзать его страхом.
Ему нечем дышать! Он умрет здесь, в безымянной могиле!
Джарик взмок от пота и потратил несколько драгоценных мгновений на то, чтобы обуздать ужас, грозивший загасить его рассудок, — а потом снова стал исследовать землю. На этот раз он искал в ней энергию, жизненную силу, подобную ауре деревьев, — силу, к которой он мог бы прибегнуть, чтобы спастись.
Но земля оставалась неподвижной. Песок и камни в отличие от растений не были живыми; хотя в почве копошились черви и насекомые, частички земли были мертвы.
Джарик бросил свои попытки, не зная, что еще можно предпринять. И все же он сопротивлялся разрывающей боли в груди. Он не должен сдаваться, иначе его поработят навсегда! Ведь его отец, Повелитель огня Ивейн, когда-то разгадал тайны земли и вырвался на свободу!
Джарика затошнило от ужаса, но, найдя утешение в совете Телемарка, он с новыми силами продолжал упрямо и отчаянно изучать каждую частичку земли. Камни казались самыми прочными из всего того, что удерживало его в плену, но Ивейн, говорят, играючи проходил даже сквозь гранит! И, несмотря на охватившую его слабость и усиливающуюся головную боль, Джарик снова стал бороться.
«Ты все равно проиграешь, — вдруг заявил сатид. — Скоро твое тело погибнет без воздуха. И прежде, чем ты умрешь, я успею отпраздновать победу!»
«Нет», — вот и все, что смог ответить Джарик.
Он даже не выругался в ответ. Ему оставались считанные секунды, чтобы спасти свою жизнь и душу.
«Зря стараешься», — издевательски заявил сатид.
Джарик ничего не ответил.
Балансируя на краю горячечной бездны, все еще надеясь постичь таившуюся в земле энергию, он мысленно ударил в кремнистую поверхность первого попавшегося камня. Джарику было так плохо, что он не рассчитал силы удара и не приготовился к последовавшей отдаче. И вдруг камень подался и потрясенный юноша прошел сквозь него легко, как сквозь воду.
Наконец-то он овладел энергией, которая могла сдвинуть горы! Джарик внезапно увидел магические линии, сплетенные в сияющие гармоничные узоры, красотой которых нельзя было не восхищаться. В каждой песчинке, в каждом камне, в каждой частичке почвы таилась сила земли и ее невозможно было исчерпать, так же как невозможно было исчерпать мощь ветров, даровавших могущество Стражу штормов. Джарику хватило легкого усилия воли, чтобы разорвать связи невидимых глазу частиц, из которых состоял камень, и он не сомневался, что теперь легко вырвется из земляной тюрьмы.
Да, он думал, что и впрямь сделает это легко и просто, но он уже почти терял сознание от удушья, его легкие горели и магические линии норовили выскользнуть из его мысленной хватки, как нити порванного ожерелья. Однако он упорно шел к своей цели, борясь со слабостью и болью… И тут давно поджидавший подходящего мгновения са-тид попытался подчинить себе разум гибнущего человека.
Джарик гневно нанес ответный удар, забыв о том, что его сознание все еще переплетено с магическими линиями камня и земли. Волшебная сеть лопнула, и энергия взметнулась яростным сверкающим взрывом.
Джарик вскрикнул, ошеломленный вспышкой; его вышвырнуло из подземной темницы на зеленую траву, и он заплакал, чувствуя, как легкие наполняются упоительно сладким воздухом.
Тяжело дыша, самый юный волшебник Кейтланда лежал на лужайке в сумеречной роще и ждал, когда сатид снова даст о себе знать.
Но кристалл не предпринимал ни малейших попыток снова устремиться в атаку: Джарик подчинил себе симбиота!
Юноша и не подозревал, что, пока он радовался победе, вторая землеройка погибала в огне. Из ее пепла ваэре скоро восстановят семя сатида, и когда молодой маг войдет в Круг Огня, первый кристалл снова воспрянет, чтобы соединить свои силы с силами своего собрата. А потом оба сатида с удвоенной яростью ринутся в бой.
Даже ваэре не могли подготовить наследника Ивейна к такому испытанию. Они много раз видели, как гибли самые сильные из людей, стремясь овладеть двойным магическим могуществом.
3. ВОЗВРАЩЕНИЕ
ЗИМА РЕЗАНУЛА НОЖОМ по пустошам к северу от Фелуэйта, ветер пел грустные песни над голыми скалами и лепил вереницы сугробов. То были суровые и заброшенные земли, но самыми мрачными здесь казались скалы, на которых высилась твердыня демонов — Храм Теней. Снег окутал скалы и храм серым покровом, уже успевшим заледенеть так, что он ярко блестел даже под бледным зимним солнцем.
Человек, одетый в потрепанную парусиновую одежду, очень осторожно поднимался по замерзшему склону — тропа была крутой и скользкой, а подошвы его сапог сильно износились.
Часовые-тьензы заметили его задолго до того, как он приблизился к воротам, и, взволнованно переговариваясь, послали одного из младших дозорных с донесением к командиру. Но демонов вовсе не встревожило появление человека так далеко от границ Кейтланда — его здесь давно ждали.
Командир тьензов велел посыльному вернуться на пост, а сам, раздувая жабры, поспешил сообщить владыке Скайту о возвращении Темного сновидца Маэлгрима.
Повелитель Храма Теней принял тьенза в купальне. Глаза повелителя демонов радостно загорелись, сделавшись похожими на искры желтого пламени даже сквозь пар, клубившийся вокруг его чешуйчатой головы. Хорошие новости обычно успокаивали Скайта, поэтому тьенз потянулся и присел рядом с купальным котлом, наслаждаясь теплом и влагой; но на этот раз он просчитался.
Скайт махнул рукой, прогоняя костлявых шести-ногих прислужников, которые деловито подбрасывали торф в огонь, чтобы вода в котле не переставая кипела.
— Немедленно пошли Темного сновидца в главный зал, — велел Скайт командиру тьензов. — Пусть он ждет меня там.
Тьенз помедлил: ему не хотелось покидать теплое местечко.
— Ступай! — на этот раз в голосе владыки явно прозвучала угроза, и тьенз поспешно повиновался.
Повелитель Храма Теней в последний раз окатил голову горячей водой и быстро вылез из котла. Капли воды, падая с его чешуи, с шипением испарялись на раскаленном камне у очага. Скайт не боялся ожогов; он расправил гребень, чтобы высушить его, и крикнул вслед тьензу:
— Позаботься о человеке, жаба! Если при мне он потеряет сознание от голода или холода, меня не обрадует такая задержка!
Внутренние залы Храма Теней соединял причудливый лабиринт узких коридоров, с этажа на этаж вело множество изогнутых лестниц, похожих на спутанные нити. Человеку нелегко было бы найти здесь дорогу, но память демонов справлялась с этой задачей без труда. Скайт поспешил из купальной комнаты в главный зал на верхнем этаже, задержавшись только затем, чтобы пнуть спящих гиерджей, оказавшихся у него под ногами. Эти демоны были непроходимо тупы и нуждались в непрерывном присмотре даже во время выполнения самых простых заданий.
Гиерджи заморгали серыми, как плотный туман, глазами и с щебетом отодвинулись к стене. Тех из них, кто замешкался, Скайт нетерпеливо отпихнул в сторону. В отличие от многих других демонов, гиерджи отлично размножались: климат Кейтланда не снижал плодовитости их самок. В последнее время их стало куда больше, они все чаще путались под ногами, и Скайт мельком подумал, что надо спросить у наблюдателя-за-гиерджами, сколько их теперь в Храме Теней, — но тут же забыл об этом. Он торопился попасть в главный зал раньше, чем кто-нибудь из советников успеет поговорить с Темным сновидцем.
Человек, который некогда был Эмиеном, сыном Марла, братом сновидицы Таэн, сидел на каменном полу у зеркального бассейна и жевал копченую рыбу. Имя, данное ему при рождении, больше не имело для него никакого смысла, и он больше не вспоминал свою жизнь в человеческой семье. С того дня, как демоны дали ему новое имя, разум Темного сновидца Маэлгрима стал черной бездной, в которой кипели страсти, переплетенные со страстями сатида. С помощью этого сатида юношей управляли тьензы, и хотя с виду Эмиен остался человеком, его мысли и желания принадлежали теперь Храму Теней.
После возвращения он успел переодеться, сменив парусиновую одежду на шерстяную. Но тьензы и не подумали позаботиться о прочем, и Маэлгрим был немыт и нечесан, а его подбородок украшала отросшая за три месяца бородка. Он прошел сквозь шторма, холод и голод, но его сознание осталось ясным, и когда Скайт вошел в главный зал, юноша поднял на него холодные голубые глаза. А потом молча распростерся перед повелителем.
Скайт с удовлетворением заметил, что его приветствуют искренне — значит, эта пешка не предаст. Со злостью вспоминая своих сородичей, вполне способных на такое предательство, повелитель демонов взошел на возвышение и уселся на трон. Сейчас ему не надо было прибегать к запугиваниям, чтобы показать, кто тут главный, поэтому он знаком позволил человеку встать.
Маэлгрим встал, присел на корточки и снова принялся за еду. Рыбью голову он выплюнул в зеркальный бассейн, но Скайт простил ему это прегрешение. Темный сновидец был не просто его игрушкой — он был оружием, специально выкованным для того, чтобы отомстить человечеству Кейтланда.
Скайт обратился к Маэлгриму вслух, а не мысленно, чтобы без помех изучать то, что творится в голове юноши.
— Ты долго не возвращался.
— Зима в северных широтах — не слишком удачное время для плавания, — с набитым ртом ответил сновидец, — тем более на лодке, паруса которой изодраны в клочья.
Скайт проверил, насколько правдивы эти слова, и Маэлгрим напрягся и замер, ощутив постороннее присутствие в своем сознании. Он ждал, глядя на кусок рыбы, зажатой в руке, пока хозяин рылся в его мыслях. Да, с погодой крупно не повезло, один шторм налетал за другим и обрушивался на уже протекающий шлюп. Только благодаря своей рыбацкой сноровке Маэлгрим сумел остаться в живых. Он справился — но, наконец-то ступив на берег, был так зол, что не стал торопиться в Храм. Копаясь в его воспоминаниях, Скайт поймал мимолетную мысль, которая очень заинтересовала властителя демонов: «Тьензы могли убить его в Эльринфаэре, но не убили. Почему?»
Владыке демонов даже не пришлось гадать, о ком думает Маэлгрим.
— У наследника Повелителя огня редкий дар, и его можно было бы заставить служить нашему союзу.
— Но теперь он свободен! — Маэлгрим гневно раздавил в кулаке рыбий хребет. — Как моя сестра, как раньше его отец, он добрался до острова ваэре, и теперь его будут учить волшебству!
Раздраженное шипение Скайта прервало эту негодующую речь.
— Джарика можно было заставить предать Кейтланд. Но теперь мы его потеряли, и твой дар Темного сновидца стал для нас еще важней, — повелитель демонов помедлил, потирая чешуйчатые руки.
Наверняка его новый план вызовет восхищение даже у самых больших интриганов из его сородичей. Все в союзе знали, что волшебники Мхоред Кара собирают для обучения детей, одаренных паранормальными способностями. Колдуны ищут своих будущих учеников по городам и деревням южных королевств и Альянса Свободных островов, но как насчет отдаленных северных провинций? Там рождается не меньше одаренных детей, но они почти наверняка остаются незамеченными. Нынешний правитель союза собирался воспользоваться этой промашкой врагов.
Скайт протянул когтистую руку к человеку, сидящему у подножия возвышения.
— Маэлгрим, я приказываю тебе пустить в ход твою силу Темного сновидца, чтобы найти детей, рожденных с магическим даром. Найди их и призови в Храм Теней. Я щедро вознагражу их и позабочусь, чтобы здесь их способности развивались и крепли.
Маэлгрим проглотил остатки рыбы, слизнул с пальцев жир и склонил голову, коснувшись лбом каменного пола перед помостом; черные волосы упали ему на глаза.
— Как прикажете, великий, но я хочу смиренно вас предупредить. В вашем плане есть уязвимые места.
Скайт с недовольным видом положил подбородок на сплетенные пальцы.
— Назови их!
— Человеческие семьи отличаются от семей демонов, — продолжил Маэлгрим.
А потом он пустил в ход дар Темного сновидца, чтобы передать Скайту свои соображения, не прибегая к помощи слов.
У людей отсутствовала наследственная память, поэтому для них прошлое, история предков, столь важные для всех демонов, имели куда меньшее значение, чем дети, которых они считали своим будущим.
«Мои сородичи не смирятся с потерей детей, о великий. Они пошлют целые армии, чтобы забрать детей обратно, — мысли Маэлгрима окрасила холодная ненависть. — После того, как люди оправятся от первого потрясения, они начнут охранять детей Кейтланда так, что я не смогу заманить их сюда. К тому же обученная ваэре сновидица, моя бывшая сестра, наверняка сумеет разгадать ваш план. Она должна защищать Кейтланд от демонов, иначе нарушит свою клятву, данную ваэре».
Скайт зарычал; он знал, что Маэлгрим разбирается в людских делах лучше, чем любой демон Храма Теней. Умный правитель не мог не прислушаться к совету человека, но он должен был придумать, как превратить уязвимые места своего плана в сильные. Скайт задумался, сощурив желтые глаза, и наконец выпрямился с довольной ухмылкой.
— Тебе придется научиться черпать силу из объединенных разумов тьензов, а когда ты овладеешь этим искусством, составим новый план. Я думаю, людей можно будет отвлечь и они даже не заметят исчезновения нескольких детей. Сновидица, в конце концов, всего одна. Ее можно заманить, поймать в ловушку, а потом, может быть, даже заставить подчиниться подвластному нам сатиду.
Юноша, который раньше был братом Таэн, облизнул губы, улыбнулся и поклонился. Маэлгрим радовался, что будет участвовать в охоте за родной сестрой, так изменилась теперь его прежняя сущность. А еще большую радость ему доставит, если спасенный новым Повелителем огня Анскиере узнает, что его любимица попала в рабство к врагу.
— Как прикажете, могучий владыка, — Маэлгрим поднялся, полный злобного ликования, и швырнул объедки в зеркальный бассейн.
Перед тем как он ушел, Скайт успел еще раз заглянуть в его голубые глаза — ненависть сверкала в них ярко, как отполированный клинок. Эмиен стал отличным, преданным слугой, и все же его манера есть действовала повелителю на нервы.
Скайт раздраженно смотрел на недожеванный рыбий хвост, оставлявший на воде маслянистый след. Следующий же подданный, который осмелится сказать ему хоть слово поперек, полезет в бассейн доставать этот мусор.
Придя к такому решению, Скайт задумался, и вскоре его спокойные размышления уступили место яростному и жадному нетерпению.
Пленение наделенных волшебным даром человеческих детей должно будет пройти без помех, а как только Храм Теней воспитает несколько таких под-менышей, их таланты помогут уничтожить все человечество. После этого никто из демонов не посмеет оспорить владычество Скайта! И в конце концов союз Храма Теней доберется до компьютера «Коррин Дэйна», чтобы вызвать на помощь своих сородичей из далеких родных миров.
В тот день, когда на Кейтланд обрушился ужас, зима уже почти отступила.
Высоко в холмах Имрилл-Канда девушка, которую собирался погубить Темный сновидец Маэлгрим, сидела на траве козьего пастбища. Ее юбка промокла, завязки плаща были туго затянуты у горла; черные, как у брата, волосы влажной волной падали на тонкие плечи, а лежащие на коленях руки беспокойно сжимались и разжимались.
Хотя зарядивший на рассвете дождь прекратился, утро было ужасно мрачным. Туман нависал над островками грязного снега, порыжевшая прошлогодняя трава стелилась по еще не оттаявшей земле.
Таэн вздрогнула и, закрыв глаза, попыталась совладать с резким уколом душевной боли.
Да, она всегда знала: когда-нибудь этот момент наступит, но никогда не думала, что ей будет так плохо.
Джарик мог бы ее утешить, но он был далеко, на острове ваэре, где готовился к последнему испытанию — Кругу Огня, который сделал его отца злобным безумцем. Если он выживет, он вернется совсем другим, и тогда от него тем паче не дождешься поддержки и утешения.
Таэн втянула покрасневшие от холода пальцы в рукава рубашки. Это одеяние из неотбеленного льна, с посеребренными шнурками у ворота, было ей велико: она выиграла его на спор у капитана пиратов. Ткань была теплой и все же не грела.
Сегодня брат Таэн, ставший слугой Храма Теней, обрушил свою злобную магию на Кейтланд. Возможно, когда-нибудь Джарик положит конец бесчинствам Маэлгрима, но это будет еще не скоро… И сновидицу в который раз пронзила не только печаль о потерянном брате, но и боль разлуки с сыном Ивейна. Голый, обледеневший холм, на который она смотрела, стал не просто холмом, истерзанным зимой, исходивший от него холод проник в самую душу Таэн.
Но она заставила себя отбросить мрачные мысли. Что толку зря горевать? Девушку из рыбацкой семьи нелегко было сломить и заставить пасть духом — и вскоре ее мысленный зов помчался на юго-восток, к острову Скалистая Гавань.
Человека, которого искала Таэн, было легко заметить даже в самой густой толпе: режущую силу его мыслей не могли скрыть мысли и эмоции окружавших его людей. Повелитель пиратов всегда отличался большой эмпатической восприимчивостью и мгновенной реакцией, и едва сновидица мысленно окликнула его, как он тут же забыл про двух капитанов, которых вызвал на совещание в свой кабинет. Килмарк смолк на полуслове, его огромные руки с толстыми пальцами замерли над картами, а мгновение спустя он тяжело опустился в кресло.
Капитаны знали, что нельзя тревожить Килмарка, когда на него накатывает такое, поэтому тоже умолкли и только настороженно ждали. Наконец их хозяин встал, накинул на плечи коричневый шерстяной плащ, не говоря ни слова распахнул дверь и вышел навстречу гулявшему над крепостью морскому ветру.
Теперь Таэн ясно увидела его: король пиратов стоял, сжимая громадные кулаки, и ветер теребил его темные кудри. Сновидица снова негромко окликнула Кил марка, и он вздрогнул, как испуганное дикое животное.
— Таэн? — повелитель Скалистой Гавани окинул взглядом крепость, лежащую под серыми облаками, но навстречу ему не вышел ребенок в теле женщины, в одежде не по росту, не взглянул на него мудрыми глазами.
Килмарк заставил себя отбросить осторожность: он больше не сомневался, что зов, который только что донесся ниоткуда, был мысленным зовом сновидицы, и нетерпеливо ждал, когда Таэн снова заговорит.
— У нас беда, — прямо сказала Таэн. — Беда, которая нагрянула раньше, чем мы ожидали.
Девушка, сидящая на пожухлой траве пастбища Имрилл-Канда, перестала слышать звон козьих колокольчиков и видеть холмы родного острова, теперь она слышала и видела только повелителя Скалистой Гавани.
Килмарк вскинул голову:
— Какая беда?
Таэн почувствовала, что он уже прикидывает, сколько сейчас людей и кораблей в его островной крепости.
— Маэлгрим перешел в наступление.
И чтобы пояснить свои слова, сновидица показала Килмарку то, что увидела этим утром на северных границах Дикого Хэлла. Она сплела эти образы, прекрасно понимая, что ее сообщение подтолкнет резкого и порывистого Килмарка к немедленным действиям.
Повелитель Скалистой Гавани слегка вздрогнул, когда ему послали первое видение. Сильные пальцы впились в край парапета, океан перед ним затуманился и исчез, а вместо него Килмарк увидел грубые бревна деревенского дома. Во дворе паслись овцы, живая изгородь окаймляла засыпанный снегом сад, а у пенька, на котором обычно хозяин колол дрова, расплылась лужа крови. Рядом валялась груда мокрых тряпок, и Килмарк, вглядевшись, понял, что это некогда было людьми. Что-то заставило честного человека зарубить топором жену и детей и оставить их окровавленные тела на потеху стервятникам.
Человек, одетый в потрепанную парусиновую одежду, очень осторожно поднимался по замерзшему склону — тропа была крутой и скользкой, а подошвы его сапог сильно износились.
Часовые-тьензы заметили его задолго до того, как он приблизился к воротам, и, взволнованно переговариваясь, послали одного из младших дозорных с донесением к командиру. Но демонов вовсе не встревожило появление человека так далеко от границ Кейтланда — его здесь давно ждали.
Командир тьензов велел посыльному вернуться на пост, а сам, раздувая жабры, поспешил сообщить владыке Скайту о возвращении Темного сновидца Маэлгрима.
Повелитель Храма Теней принял тьенза в купальне. Глаза повелителя демонов радостно загорелись, сделавшись похожими на искры желтого пламени даже сквозь пар, клубившийся вокруг его чешуйчатой головы. Хорошие новости обычно успокаивали Скайта, поэтому тьенз потянулся и присел рядом с купальным котлом, наслаждаясь теплом и влагой; но на этот раз он просчитался.
Скайт махнул рукой, прогоняя костлявых шести-ногих прислужников, которые деловито подбрасывали торф в огонь, чтобы вода в котле не переставая кипела.
— Немедленно пошли Темного сновидца в главный зал, — велел Скайт командиру тьензов. — Пусть он ждет меня там.
Тьенз помедлил: ему не хотелось покидать теплое местечко.
— Ступай! — на этот раз в голосе владыки явно прозвучала угроза, и тьенз поспешно повиновался.
Повелитель Храма Теней в последний раз окатил голову горячей водой и быстро вылез из котла. Капли воды, падая с его чешуи, с шипением испарялись на раскаленном камне у очага. Скайт не боялся ожогов; он расправил гребень, чтобы высушить его, и крикнул вслед тьензу:
— Позаботься о человеке, жаба! Если при мне он потеряет сознание от голода или холода, меня не обрадует такая задержка!
Внутренние залы Храма Теней соединял причудливый лабиринт узких коридоров, с этажа на этаж вело множество изогнутых лестниц, похожих на спутанные нити. Человеку нелегко было бы найти здесь дорогу, но память демонов справлялась с этой задачей без труда. Скайт поспешил из купальной комнаты в главный зал на верхнем этаже, задержавшись только затем, чтобы пнуть спящих гиерджей, оказавшихся у него под ногами. Эти демоны были непроходимо тупы и нуждались в непрерывном присмотре даже во время выполнения самых простых заданий.
Гиерджи заморгали серыми, как плотный туман, глазами и с щебетом отодвинулись к стене. Тех из них, кто замешкался, Скайт нетерпеливо отпихнул в сторону. В отличие от многих других демонов, гиерджи отлично размножались: климат Кейтланда не снижал плодовитости их самок. В последнее время их стало куда больше, они все чаще путались под ногами, и Скайт мельком подумал, что надо спросить у наблюдателя-за-гиерджами, сколько их теперь в Храме Теней, — но тут же забыл об этом. Он торопился попасть в главный зал раньше, чем кто-нибудь из советников успеет поговорить с Темным сновидцем.
Человек, который некогда был Эмиеном, сыном Марла, братом сновидицы Таэн, сидел на каменном полу у зеркального бассейна и жевал копченую рыбу. Имя, данное ему при рождении, больше не имело для него никакого смысла, и он больше не вспоминал свою жизнь в человеческой семье. С того дня, как демоны дали ему новое имя, разум Темного сновидца Маэлгрима стал черной бездной, в которой кипели страсти, переплетенные со страстями сатида. С помощью этого сатида юношей управляли тьензы, и хотя с виду Эмиен остался человеком, его мысли и желания принадлежали теперь Храму Теней.
После возвращения он успел переодеться, сменив парусиновую одежду на шерстяную. Но тьензы и не подумали позаботиться о прочем, и Маэлгрим был немыт и нечесан, а его подбородок украшала отросшая за три месяца бородка. Он прошел сквозь шторма, холод и голод, но его сознание осталось ясным, и когда Скайт вошел в главный зал, юноша поднял на него холодные голубые глаза. А потом молча распростерся перед повелителем.
Скайт с удовлетворением заметил, что его приветствуют искренне — значит, эта пешка не предаст. Со злостью вспоминая своих сородичей, вполне способных на такое предательство, повелитель демонов взошел на возвышение и уселся на трон. Сейчас ему не надо было прибегать к запугиваниям, чтобы показать, кто тут главный, поэтому он знаком позволил человеку встать.
Маэлгрим встал, присел на корточки и снова принялся за еду. Рыбью голову он выплюнул в зеркальный бассейн, но Скайт простил ему это прегрешение. Темный сновидец был не просто его игрушкой — он был оружием, специально выкованным для того, чтобы отомстить человечеству Кейтланда.
Скайт обратился к Маэлгриму вслух, а не мысленно, чтобы без помех изучать то, что творится в голове юноши.
— Ты долго не возвращался.
— Зима в северных широтах — не слишком удачное время для плавания, — с набитым ртом ответил сновидец, — тем более на лодке, паруса которой изодраны в клочья.
Скайт проверил, насколько правдивы эти слова, и Маэлгрим напрягся и замер, ощутив постороннее присутствие в своем сознании. Он ждал, глядя на кусок рыбы, зажатой в руке, пока хозяин рылся в его мыслях. Да, с погодой крупно не повезло, один шторм налетал за другим и обрушивался на уже протекающий шлюп. Только благодаря своей рыбацкой сноровке Маэлгрим сумел остаться в живых. Он справился — но, наконец-то ступив на берег, был так зол, что не стал торопиться в Храм. Копаясь в его воспоминаниях, Скайт поймал мимолетную мысль, которая очень заинтересовала властителя демонов: «Тьензы могли убить его в Эльринфаэре, но не убили. Почему?»
Владыке демонов даже не пришлось гадать, о ком думает Маэлгрим.
— У наследника Повелителя огня редкий дар, и его можно было бы заставить служить нашему союзу.
— Но теперь он свободен! — Маэлгрим гневно раздавил в кулаке рыбий хребет. — Как моя сестра, как раньше его отец, он добрался до острова ваэре, и теперь его будут учить волшебству!
Раздраженное шипение Скайта прервало эту негодующую речь.
— Джарика можно было заставить предать Кейтланд. Но теперь мы его потеряли, и твой дар Темного сновидца стал для нас еще важней, — повелитель демонов помедлил, потирая чешуйчатые руки.
Наверняка его новый план вызовет восхищение даже у самых больших интриганов из его сородичей. Все в союзе знали, что волшебники Мхоред Кара собирают для обучения детей, одаренных паранормальными способностями. Колдуны ищут своих будущих учеников по городам и деревням южных королевств и Альянса Свободных островов, но как насчет отдаленных северных провинций? Там рождается не меньше одаренных детей, но они почти наверняка остаются незамеченными. Нынешний правитель союза собирался воспользоваться этой промашкой врагов.
Скайт протянул когтистую руку к человеку, сидящему у подножия возвышения.
— Маэлгрим, я приказываю тебе пустить в ход твою силу Темного сновидца, чтобы найти детей, рожденных с магическим даром. Найди их и призови в Храм Теней. Я щедро вознагражу их и позабочусь, чтобы здесь их способности развивались и крепли.
Маэлгрим проглотил остатки рыбы, слизнул с пальцев жир и склонил голову, коснувшись лбом каменного пола перед помостом; черные волосы упали ему на глаза.
— Как прикажете, великий, но я хочу смиренно вас предупредить. В вашем плане есть уязвимые места.
Скайт с недовольным видом положил подбородок на сплетенные пальцы.
— Назови их!
— Человеческие семьи отличаются от семей демонов, — продолжил Маэлгрим.
А потом он пустил в ход дар Темного сновидца, чтобы передать Скайту свои соображения, не прибегая к помощи слов.
У людей отсутствовала наследственная память, поэтому для них прошлое, история предков, столь важные для всех демонов, имели куда меньшее значение, чем дети, которых они считали своим будущим.
«Мои сородичи не смирятся с потерей детей, о великий. Они пошлют целые армии, чтобы забрать детей обратно, — мысли Маэлгрима окрасила холодная ненависть. — После того, как люди оправятся от первого потрясения, они начнут охранять детей Кейтланда так, что я не смогу заманить их сюда. К тому же обученная ваэре сновидица, моя бывшая сестра, наверняка сумеет разгадать ваш план. Она должна защищать Кейтланд от демонов, иначе нарушит свою клятву, данную ваэре».
Скайт зарычал; он знал, что Маэлгрим разбирается в людских делах лучше, чем любой демон Храма Теней. Умный правитель не мог не прислушаться к совету человека, но он должен был придумать, как превратить уязвимые места своего плана в сильные. Скайт задумался, сощурив желтые глаза, и наконец выпрямился с довольной ухмылкой.
— Тебе придется научиться черпать силу из объединенных разумов тьензов, а когда ты овладеешь этим искусством, составим новый план. Я думаю, людей можно будет отвлечь и они даже не заметят исчезновения нескольких детей. Сновидица, в конце концов, всего одна. Ее можно заманить, поймать в ловушку, а потом, может быть, даже заставить подчиниться подвластному нам сатиду.
Юноша, который раньше был братом Таэн, облизнул губы, улыбнулся и поклонился. Маэлгрим радовался, что будет участвовать в охоте за родной сестрой, так изменилась теперь его прежняя сущность. А еще большую радость ему доставит, если спасенный новым Повелителем огня Анскиере узнает, что его любимица попала в рабство к врагу.
— Как прикажете, могучий владыка, — Маэлгрим поднялся, полный злобного ликования, и швырнул объедки в зеркальный бассейн.
Перед тем как он ушел, Скайт успел еще раз заглянуть в его голубые глаза — ненависть сверкала в них ярко, как отполированный клинок. Эмиен стал отличным, преданным слугой, и все же его манера есть действовала повелителю на нервы.
Скайт раздраженно смотрел на недожеванный рыбий хвост, оставлявший на воде маслянистый след. Следующий же подданный, который осмелится сказать ему хоть слово поперек, полезет в бассейн доставать этот мусор.
Придя к такому решению, Скайт задумался, и вскоре его спокойные размышления уступили место яростному и жадному нетерпению.
Пленение наделенных волшебным даром человеческих детей должно будет пройти без помех, а как только Храм Теней воспитает несколько таких под-менышей, их таланты помогут уничтожить все человечество. После этого никто из демонов не посмеет оспорить владычество Скайта! И в конце концов союз Храма Теней доберется до компьютера «Коррин Дэйна», чтобы вызвать на помощь своих сородичей из далеких родных миров.
В тот день, когда на Кейтланд обрушился ужас, зима уже почти отступила.
Высоко в холмах Имрилл-Канда девушка, которую собирался погубить Темный сновидец Маэлгрим, сидела на траве козьего пастбища. Ее юбка промокла, завязки плаща были туго затянуты у горла; черные, как у брата, волосы влажной волной падали на тонкие плечи, а лежащие на коленях руки беспокойно сжимались и разжимались.
Хотя зарядивший на рассвете дождь прекратился, утро было ужасно мрачным. Туман нависал над островками грязного снега, порыжевшая прошлогодняя трава стелилась по еще не оттаявшей земле.
Таэн вздрогнула и, закрыв глаза, попыталась совладать с резким уколом душевной боли.
Да, она всегда знала: когда-нибудь этот момент наступит, но никогда не думала, что ей будет так плохо.
Джарик мог бы ее утешить, но он был далеко, на острове ваэре, где готовился к последнему испытанию — Кругу Огня, который сделал его отца злобным безумцем. Если он выживет, он вернется совсем другим, и тогда от него тем паче не дождешься поддержки и утешения.
Таэн втянула покрасневшие от холода пальцы в рукава рубашки. Это одеяние из неотбеленного льна, с посеребренными шнурками у ворота, было ей велико: она выиграла его на спор у капитана пиратов. Ткань была теплой и все же не грела.
Сегодня брат Таэн, ставший слугой Храма Теней, обрушил свою злобную магию на Кейтланд. Возможно, когда-нибудь Джарик положит конец бесчинствам Маэлгрима, но это будет еще не скоро… И сновидицу в который раз пронзила не только печаль о потерянном брате, но и боль разлуки с сыном Ивейна. Голый, обледеневший холм, на который она смотрела, стал не просто холмом, истерзанным зимой, исходивший от него холод проник в самую душу Таэн.
Но она заставила себя отбросить мрачные мысли. Что толку зря горевать? Девушку из рыбацкой семьи нелегко было сломить и заставить пасть духом — и вскоре ее мысленный зов помчался на юго-восток, к острову Скалистая Гавань.
Человека, которого искала Таэн, было легко заметить даже в самой густой толпе: режущую силу его мыслей не могли скрыть мысли и эмоции окружавших его людей. Повелитель пиратов всегда отличался большой эмпатической восприимчивостью и мгновенной реакцией, и едва сновидица мысленно окликнула его, как он тут же забыл про двух капитанов, которых вызвал на совещание в свой кабинет. Килмарк смолк на полуслове, его огромные руки с толстыми пальцами замерли над картами, а мгновение спустя он тяжело опустился в кресло.
Капитаны знали, что нельзя тревожить Килмарка, когда на него накатывает такое, поэтому тоже умолкли и только настороженно ждали. Наконец их хозяин встал, накинул на плечи коричневый шерстяной плащ, не говоря ни слова распахнул дверь и вышел навстречу гулявшему над крепостью морскому ветру.
Теперь Таэн ясно увидела его: король пиратов стоял, сжимая громадные кулаки, и ветер теребил его темные кудри. Сновидица снова негромко окликнула Кил марка, и он вздрогнул, как испуганное дикое животное.
— Таэн? — повелитель Скалистой Гавани окинул взглядом крепость, лежащую под серыми облаками, но навстречу ему не вышел ребенок в теле женщины, в одежде не по росту, не взглянул на него мудрыми глазами.
Килмарк заставил себя отбросить осторожность: он больше не сомневался, что зов, который только что донесся ниоткуда, был мысленным зовом сновидицы, и нетерпеливо ждал, когда Таэн снова заговорит.
— У нас беда, — прямо сказала Таэн. — Беда, которая нагрянула раньше, чем мы ожидали.
Девушка, сидящая на пожухлой траве пастбища Имрилл-Канда, перестала слышать звон козьих колокольчиков и видеть холмы родного острова, теперь она слышала и видела только повелителя Скалистой Гавани.
Килмарк вскинул голову:
— Какая беда?
Таэн почувствовала, что он уже прикидывает, сколько сейчас людей и кораблей в его островной крепости.
— Маэлгрим перешел в наступление.
И чтобы пояснить свои слова, сновидица показала Килмарку то, что увидела этим утром на северных границах Дикого Хэлла. Она сплела эти образы, прекрасно понимая, что ее сообщение подтолкнет резкого и порывистого Килмарка к немедленным действиям.
Повелитель Скалистой Гавани слегка вздрогнул, когда ему послали первое видение. Сильные пальцы впились в край парапета, океан перед ним затуманился и исчез, а вместо него Килмарк увидел грубые бревна деревенского дома. Во дворе паслись овцы, живая изгородь окаймляла засыпанный снегом сад, а у пенька, на котором обычно хозяин колол дрова, расплылась лужа крови. Рядом валялась груда мокрых тряпок, и Килмарк, вглядевшись, понял, что это некогда было людьми. Что-то заставило честного человека зарубить топором жену и детей и оставить их окровавленные тела на потеху стервятникам.