Страница:
— Ага, не без этого, — не стала возражать Ксюха, — Самое интересное, что и не Борис у них вообще заводила-то.
— Ого, кто же тогда? — удивился Миха.
— Борис для них уважаемый человек, типа пророка. Но, ты же знаешь — Борис — балабол и краснобай, но никак не лидер: неинтересно ему это, да и лень. А собрались там… ну, как сказать… в общем, такие, понимаешь, ребята со своими тараканами в голове, которым, к примеру, на роликах кататься не велит интеллект с комплексами вперемешку, а в ночных клубах им либо, скучно, либо денег нет, либо морду бьют. А чего-то от жизни хоц-ца. А тут пожалуйте — свежая почва для самореализации. Вот у них и началась борьба за лидерство…
— Лидерство в чем? — не понял Санек.
— В отношениях. «Кто сверху», если проще.
— Правда, что ли — все так серьезно? — удивился Миха
— Да людям-то все равно, в какой компании быть первым, лишь бы быть им, — вставил Леха, — И тем более люди стремятся к лидерству, чем менее они из себя чего-то представляют… Вопрос самореализации.
— Леха, ты как всегда, в точку, — удовлетворенно согласился Миха, — интересно было бы сходить посмотреть, что там все-таки Борис наш замутил… Хотя, если честно, зря это он… И так в городе всякой мистики развели. Чую, добром это не кончится…
Принесли счет. Вместе с расграфленным листком, покрытым корявыми цифрами молоденькая официантка положила на стол красочный буклет. Буклет оказался политического содержания, хотя оформлен был вызывающе ярко.
— Чо це таке? — презрительно произнес аполитичный (как большинство программистов) Санек.
— Выборы мэра на носу, темнота, — усмехнулась Ксюха.
— Знакомое лицо… Где я его видел? — задумался Миха.
— Ты чего, чудик? — взглянув на буклет, воскликнула Ксюха, — Не узнаешь? Это же Микстурпатор, диджей.
— Микстурпатор? В мэры?! — встрепенулся Санек.
— Девушка, он вам что, за раскрутку платит? — обернулся к официантке Леха, — Чес-сло, мы никому не скажем!
— Вы что? — возмутилась девушка, — это же наш супер диджей, весь город от него торчит, мы все за него болеем — представьте, что будет, если его изберут!…
— Представляю, — без особого энтузиазма откликнулся Леха. Девушка, обидевшись, ушла.
— Да, будет супер, — хохотнул Миха, — Намиксует он нам в мэрии…
— Нифига вы не понимате, — возразил Санек, — Это ж клево! Хоть один нормальный человек во власть попадет.
— Успокойтесь, — снисходительно улыбнулась Ксюха, — Неужели вы всерьез думаете, что этот клоун может выиграть выборы?…
— Элементарно, — растолковывал прочим менеджерам всезнающий Олег, — Кто у нас обычно делает выборы? Правильно — старушки. Потому что молодежь на выборы плевать хотела. А на этот раз — 90 процентов явки! Просто тусовка пришла поддержать «своего». Уникальный случай, между прочим…
— Да ну, нет у нас в городе столько молодежи, — возразила Танечка, секретарша босса, — Я ходила голосовать и видела…
— Что, и ты ходила?! — перебил ее пораженный Миха.
— Во! — обрадовался Олег, — Пожалуйста — статистика в действии.
— Я просто с подругой за компанию, — пожала плечиком Танечка.
— Так вот и получилось, — резюмировал Олег, — Ты — за компанию, а я пошел просто посмотреть на все это шоу, и для прикола проголосовал за Микстурпатора, хотя, честно говоря, не думал, что он выиграет…
— Аналогично, — подтвердил Миха.
— А чо вам не нравится, — набычился Санек, — Хоть какое-то разнообразие в городе будет, хватит мэров-экстра-сексов уже, в конце-то концов…
— Кстати, об экстрасенсах: у меня сложилось ощущение, что наша фирма торгует некоей нематериальной субстанцией мистического плана, — как бы невзначай вставил Миха.
— Почему это? — широко улыбаясь, спросил Олег.
— Ну, если мы ничего реально не продаем, а прибыль идет, значит, мы продаем нечто нереальное. Например, приведений…
— Что ты имеешь в виду? — напрягся вдруг Олег. Улыбка сползла с его лица.
— Во, загнул, — равнодушно сказал Санек и, затушив сигарету о жестяной подоконник, ушел.
— Да, успокойся ты, я пошутил, — сказал Миха.
— То есть, ты хочешь сказать, что мы ничего не продаем?! — Олег, наморщив лоб, принялся анализировать. Это он любил, — О’кей! А у меня первое место по продажам — раз, и соответствующие премии регулярно — два. Да и весь мой отдел — это лидер продаж, в конце-концов — три! А ты говоришь…
— Лидер продаж — чего?
— Как это чего? — удивился Олег, — Товара, конечно!…
— Какого именно? — нажимал Миха.
— Какого?…— Олег запнулся, замер с открытым ртом, озираясь, будто забыл, где находится. Наконец, его взгляд наткнулся на Миху и вмиг просветлел, — Да иди ты со своими дурацкими вопросами! Какого-какого! Какого надо!
— «Каво-каво! Каво нада, таво и убыли, таварыщ Калынин», — прокомментировал Миха и затушил сигарету о тот же подоконник.
Олег непонимающе пожал плечами, секунду постоял, с видом человека, напряженно пытающегося что-то вспомнить, а потом махнул рукой и с криком «телефон не занимать, трепачи!» кинулся к своему рабочему месту.
Миха проводил Олега взглядом и поплелся к своему рабочему месту, где его ждала незавершенная партия в «Doom».
Светку просто трясло от ощущения значимости, «крутости», ожидаемого материала. Тем более, что она знала Найка, и знала более чем хорошо — он тоже был выпускником журфака, правда на три курса старше.
…В приемной царило неспокойное настроение, ожидание больших потрясений, и повсюду витали призраки опрокинутых кожаных кресел. Пахло карвалолом.
Секретарша, средних лет, но, тем не менее, хрестоматийно фигуристая, сновала от стола к столу, поминутно спотыкаясь и цепляясь «шпильками» за ковровое покрытие.
Группки серьезных дядей с нездорового цвета лицами тихо о чем-то судачили. Время от времени кто-то из них менялся в лице и исчезал. Кое-кто исподтишка клал под язык таблетки.
Все заходившие в кабинет к Самому выглядели одинаково упаднически. Зато выходившие четко делились на два сорта: одни лихо распахивали огромную полированную дверь и, озарив лучезарной улыбкой окружающих, с энтузиазмом уносились в перспективу коридоров. Глядя на прочих, хотелось, неровно ступая, идти им вослед с венками и орденами на красных подушечках…
Наблюдая все эти кулуарные поступалельно-отступательные телодвижения, Светка внутренне кровожадно хохотала. Никто из представителей агонизирующей популяции этой околовластной фауны не вызывал у нее никакого сочувствия. При том Светку наполняло непонятное чувство чего-то нового, свежего и манящего… словно кровь — вампира. Все эти непроизвольно возникшие животно-каннибалистичесие аналогии слегка ее удивляли, но нисколько не пугали…
Какой-то дядечка средних лет с пузатым портфелем нетвердой походкой зашел в приемную. Секретарша кивнула ему, тот в ответ лишь кисло улыбнулся. Присел на диванчик рядом со Светкой. Положил на колени портфель, побарабанил по нему пальцами и повернулся к Светке.
— Как вам новый мэр? — странным голосом поинтересовался он.
— Пока не знаю, — пожав плечами, ответила Светка. К чему здесь такие разговоры?
— А вот я думаю, неправильный он какой-то… А?
Светка дипломатично промолчала.
— Прежний тоже был не подарок, но этот… Вот я не молодой человек. Я и при социализме тут работал, и при реформах… Ну, все было. Ну, самодурствовали, ну, чего греха таить, брали. Но ведь это все были хозяйственники! Так или иначе, все строилось, работало! Вода в трубах текла, электричество было… А сейчас… Вот скажите на милость — с чего это некоторых домах из крана нефть пошла, а?
— Серьезно?! — встрепенулась Светка и выдернула из сумки блокнот, — Где?
— А почему теперь включенный в розетку холодильник начинает вдруг передавать радиопередачи? — не слушая Светку, продолжал дядечка, — И никто не может ответить на эти вопросы! Куда делся дом по улице Садовой?! Меня спрашивают — а что я могу ответить? Нету там никакого дома! Хотя на всех планах — стоит девятиэтажка, все соседи помнят, что была… Но ни ее, ни жильцов! И никаких следов, что было что-то на том месте! Улица будто сомкнулась на том месте… Так ведь и не узнал бы об этом никто, если б РЭП не забеспокоился — где, мол, кватплата за три месяца?
— Ого! — у Светки загорелись глаза. Вот это темы! — А можно с вами договориться насчет интервью?…
Дядечка ничего не успел ответить. Секретарша позвала его, и дядечка с обреченным видом исчез за полированной дверью.
Светка лихорадочно просчитывала в голове варианты: правду ли говорит этот человек (видимо, какой-то городской начальник), что можно будет сделать с полученной информацией, в какую форму ее облечь, как преодолеть сопротивление Сергеича…
Звякнул внутренний телефон. Секретарша взяла трубку, послушала. Буркнула: «Сейчас». Взяла трубку городского:
— Алло, «Скорая»?
… Дядечку унесли на носилках. Светка со смешанными чувствами смотрела ему вслед.
— Э…— аккуратно приложив к уху телефонную трубку, секретарша извлекла из себя звук и тянула его, пока Светка не догадалась взглянуть в сторону его источника. Действительно, секретаршин взор был направлен напрямую сквозь Светку, — Вас. Заходите.
— Ну, привет, Отвертка!
Света думала, что готова ко всякому, но, тем не менее, была слегка шокирована.
Во-первых, видом мэра, что восседал, изучая бумаги на краю стола. Мэр был в синем рабочем комбинезоне. Оранжевые рукавицы и оранжевая же каска лежали на журнальном столике.
Во-вторых, он назвал ее прозвищем, которое знали только близкие друзья, а дадено оно было еще в универские времена за характер и любовь к соответствующему коктейлю…
Времена менялись. Определенно, времена менялись…
Стерва смотрела на Банана одним глазом, тем, что не был скрыт рваной фиолетовой челкой. Скептически улыбаясь, она описывала ногой вокруг себя одинаковые полукруги. И эти монотонные движения роликов начинали Линка раздражать.
— Так чо, родители-то?
— Да ни чо! Мать, конечно, за сердце похваталась, да и успокоилась. Отец поматерился слегка, да и то в адрес ментов тока…
— Мои только радовались — слава аллаху, типа, что отпустили.
— Ну, не знаю… Повезло вам с предками-либералами. Мне дома такое устроили, что назад в «обезьянник» захотелось…
— Это ты в «обезьяннике» не была — сидела-то в отдельной камере…
— Что-то мне кажется, что про мэра предкам так и не сказали…
— Да, а то б так легко мы бы не отделались.
— Чо-то менты темнят… Сто пудов — следят за нами.
— Не менты — прокуратура.
— А в чем разница?
— Фиг его…Но круче — это точно. И про нас они все знают…
— Не знают, а подозревают. И не все. А то б не отпустили так просто…
— Надо ребят предупредить, чтоб поосторожнее были…
— Может, прекратить пока?…
— Ты что?! Помнишь о чем мы говорили тогда, у «орков»?…
— Под «травкой» говорили…
— Но ведь решили! Чистить надо город!
— Стоп! Все понятно, но для нас пока это «табу».
— Че?.
— Запрет. Не то посадят.
— Не, пацаны, я без этого драйва уже не смогу…
— Терпи, Стерва, мужиком станешь!
— Да пошел ты!
— Ша! Тихо! Куда покатим-то?
— Фиг его знает… Не хочется никуда.
— Поехали на стадион. Там новую феньку замутили. Друган из «орков» рассказывал — собирается интересная туса — такие вещи толкают — просто крышу рвет!
— Что за вещи?
— Поехали-поехали, по дороге расскажу…
…Пушкин задумчиво смотрел вслед удаляющимся роллерам. Он молчал. Не с кем ему было говорить в этом странном суетящемся городе. Если бы его жители знали, какие удивительные стихи хранил он в памяти! Сколько нового, необычного, дерзкого он сочинил за годы своего пребывания на этом постаменте… Как жаль, что теперь его единственным слушателем остался бездушный и непробиваемый железобетон…
Но Хранитель тоже человек. А когда человека лишают работы — тут поневоле закуришь…
Что вы, его не уволили — вовсе нет! Напротив, долго благодарили, трясли руку, а следом даже премию дали и…отпускные! Нет, спасибо, конечно и низкий поклон, но почему именно сейчас он должен уходить в отпуск? Сейчас, когда у него самое интересное и странное дело из всех, с какими ему доводилось сталкиваться?! К тому же, если честно, представляющее интерес для него в качестве Хранителя.
Пресловутые «истребители» — совершенно спокойно плюют на общепринятую этику. Почему? Это, конечно, естественно для определенного процента подростков — но почему истребление чужой собственности и игра с чужими жизнями так легко им дается? Это же обычные ребята — неужели только ради какого-то своего кайфа? Ведь даже не хулиганство это — мастерская работа, поставленная на поток. Серийное производство аварий. И это опасное дело не приносит денег (если только все это не делается под заказ — что и требуется выяснить).
Может, это все-таки просто стихийное увлечение, типа ночных уличных гонок? Нет… Не похоже, черт… Определенно, другие мотивации.
Следователь курил сигарету за сигаретой, туша их о толстую водопроводную трубу. Труба была покрыта капельками водяного конденсата, отчего окурки издавали неприятное шипение.
Бычки аккуратно складывались в коробку из-под чипсов. Дома должно быть чисто. Хотя той крысе, что спокойно расселась на бетонном полу под телевизором, плевать и на чистоту подземелья, и на нравственную чистоту, тем более. Только люди играют в эти игры. Крыса просто живет…
Гулкий звук наполнил пространство. Это постучали в дверь. Заскрежетали ржавые петли и в помещение легко вошел мешковато-потерто одетый молодой человек.
— Здравствуйте, Хранитель!
— Привет, Стажер.
— Есть новости на моральном фронте!
— Странная терминология для Хранителя этики…
— Я пока только стажер… Новая секта в городе объявилась, слышали?
— Истребители?… — встрепенулся Следователь, он же Хранитель.
— Что? А? Да нет же, причем тут роллеры? Нет, это реально растущая секта… Ничего, если я упаду здесь где-нибудь?
— Извини, Стажер, кончено, садись!
Стажер плюхнулся в полуразвалившееся кресло конструкции тридцатилетней давности. Смачно треснуло. Стажер поерзал в кресле и продолжил.
— Себя они называют «Сны».
— «Сны?» И в чем суть их учения, если это действительно секта?
— А суть их учения в том, что реальность существования людей в нашем городе определяется волей самого Города. В смысле, материально-нематериального комплекса, образующего Город. «Железобетона», как они его называют… Представляете? Мы — это часть его сна, так можно сказать… Это если в общих чертах…
— Хм. Интересно. Субъективный идеализм от третьего лица, к тому же неодушевленного… Что-то доисторическое, как ты считаешь? А вообще, несерьезно как-то. На какую-то игру похоже.
— Да, мне вначале тоже так показалось. Как-то все искусственно, за уши притянуто. Но…
Стажер сделал многозначительный жест указательным пальцем.
— Что «но»?
— У них есть один объединяющий фактор. Ритуал.
— Надеюсь, они не жертвы человеческие приносят?
— Ха, это бы было слишком банально. Нет. Они собираются все вместе в центре огромной параболической антенны, с помощью которой Железобетон общается со Вселенной. И транслируют в пространство свои сны.
— Это где у нас такая антенна?
— Я говорю про Центральный стадион.
— Стажер, ты наркотики не принимаешь случайно?
— Я серьезно. Я там был. При достаточном воображении это, правда, похоже на «тарелку» спутниковой антенны. А уж при воспаленном воображении… В общем, достаточно необычное место для медитации. А, главное — модное, если хотите.
Слова гулко разносились по залу неправильной формы, многократно отражаясь от шершавых цементных стен, от балок и труб, накладываясь друг на друга и создавая «киношную» иллюзию пещерности и таинственности. Эта особенность акустики подземелий также привлекала Хранителей, как и возможность отстраниться от обыденности того, что происходит на поверхности. Надо иметь возможность смотреть на мир со стороны — пусть даже из-под земли. И каждое произнесенное слово должно быть избавлено от бытовой никчемности. К слову нужно прислушиваться. Слово нужно ценить. И, соответственно, не бросать слова на ветер. В чем-то правы были масоны, придававшие своим ритуалам пусть даже чрезмерный пафос. Пафос лучше, чем бесконечный поток обесцененной словесной шелухи. Как это происходит там, на поверхности…
— Гм. Забавно… Ну, и что тебе не понравилось в этом учении, Стажер? Оно неэтично?
— Да, как вам сказать. Ребята как ребята. Вроде нормальные… Но идея-то в том, что для них имеет значение только этика этого самого Железобетона! Ведь они-то — всего лишь сон, причем нечеловеческий! Так что ожидать можно чего угодно, может, и нечеловеческой этики…
— Мне кажется, ты слишком серьезно смотришь на эту, как ты говоришь, секту… Может, и не секта это вовсе, а группка любителей какой-нибудь альтернативной философии…
— А эти истребители машин — тоже философы, только на роликах? Кстати, ваши роллеры уже довольно логично вписались в это их «железобетонное» учение… И вообще…
— Стоп! — быстро перебил Стажера Следователь, — В этом месте — про роллеров — поподробнее…
— Ну, я не знаю точно, но кое-кто из истребителей подались к Снам и… Как бы это сказать… Ну, в общем, стали логичной частью общей картины Сна…
— Ого! И какой это частью?
— Они… Э-э-э… как бы санитары Города — очищают его от слабых и больных машин. Или от ненужных, что лишнее место занимают. Это я так думаю…
— Интересно… Они сами пришли в эту… секту… Или их кто-то направил?
— Я вижу, Хранитель, что Вас больше занимают все-таки роллеры, — разочарованно произнес Стажер, — а я-то думал…
— Нет, что ты! Ты принес чертовски интересную информацию. Обязательно передай ее аналитикам, я позабочусь, чтобы с этими… Хм… «Снами» поработали…
Стажер вежливо кивнул и неопределенно хмыкнул. Обменявшись кое-какими новостями с Хранителем, он покинул скрипучее кресло и ушел прочь. Он был разочарован.
Толпа развалилась на газоне, образуя довольно плотное кольцо вокруг зеленого островка, посреди которого на футбольном мяче восседал некто неопределенного возраста, долговязый и длинноволосый. Некто был в темном тренировочном костюме с накинутым на голову капюшоном и кедах. У его подножия, с травинкой в зубах, с безмятежным видом лежало тело. Тело принадлежало Борису. Его Светка узнала сразу — фотографию добыли без проблем.
Долговязый ей тоже кого-то напомнил, но ничего конкретного на ум не приходило.
Первая фраза принадлежала как раз ему.
— Рады, очень рады! Мы долго ждали, когда ж нами, наконец, заинтересуются СМИ. А это очень важно для нас, и, я думаю, что и для каждого жителя города тоже… Ибо неведение не есть оправдание собственных ошибок — каждый имеет право знать, что реальность имеет оборотную сторону…
Приветствие долговязого плавно перешло в проповедь, а Светка лихорадочно пыталась сообразить, где же произошла утечка информации. Краска залила ее лицо, щеки горели. При этом толпа вперлась в нее взглядом, внимательно прислушиваясь к словам долговязого. Парни смотрели с интересом, девушки смотрели неприязненно.
«Нет, ну какая сволочь, маза-фака?!…— беззвучный Светкин крик подхватывало и разносило по трибунам беззвучное же эхо, — Нет, так позорно облажаться… Вот тебе, блин, и „взгляд изнутри“.
Продолжая речь, долговязый поднял руку и принялся тыкать указательным пальцем в небо, словно пытаясь нанизать его на длинный жилистый палец. Толпа послушно уставилась вверх. От этих телодвижений капюшон свалился с косматой головы, и Светка получила возможность рассмотреть долговязого получше. И узнала его.
Этого самого «проповедника» она видела в мэрии. Более того — в приемной Самого. Более того — часто чуть ли не в обнимку с Самим (ныне покойным Самим, имеется в виду). Еще тогда ее заинтересовало — что это за «серый кардинал» такой? Сей эпитет, помнится, повеселил ее и друзей: долговязый был анекдотично похож на Ришелье из фильма «Д’Артаньян и три мушкетера», только менее респектабелен. Однако логичный, вроде, вопрос «ху из ит?» неизменно заминался и поразительно легко забывался. И теперь вот всплыл опять. Но нет худа без добра: хотя бы стал ясен источник досадной утечки — мэрия…
«Сны» показались ей довольно открытыми ребятами. Их странные ритуалы и не менее странный вожак тоже выглядели довольно безобидно. Правда, не вполне понятна была роль Бориса, который, будучи основателем такого рода времяпрепровождения, сам в нем участия не принимал. Хотя и оказался интересным собеседником. Светка быстра нашла ему место в своих смутных планах. Это был герой. Впрочем, как и долговязый. Осталось распределить их роли.
Когда все, что надо, было выяснено и пора было уходить, «Сны» дружелюбно попрощались со Светкой. Оставив при этом ощущение, будто дружелюбие было снисходительно «включено» долговязым лидером.
Неудачу можно было считать компенсированной. Если постараться не вдумываться в суть происходящего.
Сначала Светка просто поверить не могла своей удаче — это ж надо — собственная, практически ежедневная программа, плюс два часа эфира еженедельно в прайм-тайм! Но потом успокоилась: а почему бы, собственно, и нет? Ведь это и была ее цель, по крайней мере, ближайшая… Найк поставил только одно условие — передача должна быть, «а» — исключительно лояльна к нему и «бэ» — в «его» формате. Последнее Светка поняла как возможное вмешательство в творческие процессы, но, зная неординарную натуру бывшего Микстурпатора, смотрела на это, скорее, с позитивной стороны.
Вслед за восторгом пришла и головная боль:где брать материал для такой объемной программы? Ответ частично был получен в полудирективной форме от Самого: снова поднять вопрос неформальных движений, пик которых наблюдается именно сейчас и именно в нашем городе. Более того — показать хронику жизни этих движений в развитии. Светка и сама собиралась снимать сюжеты по «моральным партизанам», «истребителям», и конечно же «оркам», идолом которых и являлся Найк в качестве Микстурпатора… Столь серьезное внимание к неформалам со стороны мэра в ущерб, скажем, вопросам вечной борьбы добра и зла в виде регулярных прорывов канализации, было, несомненно, странно и удивительно.
Впрочем, вскоре стало понятно повышенное внимание власти к этому формату: сравнительно достоверные источники сообщили, что новый мэр, как человек опытный в подобных делах, подтягивает деньги под собственные проекты, связанные с шоу-бизнесом. Ходили слухи, что в городе будут строить чуть ли не отечественный Лас-Вегас. И теперь мэра интересовали только рейтинговые передачи на муниципальных каналах.
Сергеич — тот просто закатывал глаза и тихо стонал, когда Светка зачитывала ему сценарный план…
Следующим, если не первым, встал вопрос команды. Сергеич давал одного оператора и одну девчушку-корреспондентку, совершенно, кстати, безнадежную. Однако и тут Светку ждал сюрприз: когда она, вытягивая сигарету за сигаретой, постепенно приходила к выводу, что, однозначно, облажается с такими ресурсами, к подъезду телекомпании подкатил недетских размеров автобус без окон, откуда вылезла на свет божий весьма колоритная группа. Как оказалось впоследствии, состояла группа из двух шустрых юных операторов с хаерами а’ля Боб Марли, пары лысых дядечек-монтажеров (довольно профессиональных, как оказалось впоследствии), одного безумного 3-Д-флэш и т.д. в одном флаконе — аниматора, а также режиссера-клипмейкера…
Все это была собственная «банда» Микстурпатора, финансируемая им из непонятно каких источников, создавшая ему имидж, успешно поработавшая на выборах, а теперь практически полностью перепорученная Светке.
Светка была в легком трансе. Все это произошло по принципу «бога из машины», то есть пришло совершенно нелогично, как по мановению волшебной палочки, по той простой причине, что уж без этого дальше никак…
Однако профессионалы были выше всяких похвал, и Светку тут же, на волне восторга, посетила идея набрать корреспондентов прямо с факультета журналистики местного университета. Благо фонды мэрией были выделены, осталось только провести кастинг. Для молодежной передачи вполне могут поработать и студенты, рассудила Светка и оказалась права. Из трех десятков волонтеров удалось отобрать шестеро вполне подходящих ребят…
— Ого, кто же тогда? — удивился Миха.
— Борис для них уважаемый человек, типа пророка. Но, ты же знаешь — Борис — балабол и краснобай, но никак не лидер: неинтересно ему это, да и лень. А собрались там… ну, как сказать… в общем, такие, понимаешь, ребята со своими тараканами в голове, которым, к примеру, на роликах кататься не велит интеллект с комплексами вперемешку, а в ночных клубах им либо, скучно, либо денег нет, либо морду бьют. А чего-то от жизни хоц-ца. А тут пожалуйте — свежая почва для самореализации. Вот у них и началась борьба за лидерство…
— Лидерство в чем? — не понял Санек.
— В отношениях. «Кто сверху», если проще.
— Правда, что ли — все так серьезно? — удивился Миха
— Да людям-то все равно, в какой компании быть первым, лишь бы быть им, — вставил Леха, — И тем более люди стремятся к лидерству, чем менее они из себя чего-то представляют… Вопрос самореализации.
— Леха, ты как всегда, в точку, — удовлетворенно согласился Миха, — интересно было бы сходить посмотреть, что там все-таки Борис наш замутил… Хотя, если честно, зря это он… И так в городе всякой мистики развели. Чую, добром это не кончится…
Принесли счет. Вместе с расграфленным листком, покрытым корявыми цифрами молоденькая официантка положила на стол красочный буклет. Буклет оказался политического содержания, хотя оформлен был вызывающе ярко.
— Чо це таке? — презрительно произнес аполитичный (как большинство программистов) Санек.
— Выборы мэра на носу, темнота, — усмехнулась Ксюха.
— Знакомое лицо… Где я его видел? — задумался Миха.
— Ты чего, чудик? — взглянув на буклет, воскликнула Ксюха, — Не узнаешь? Это же Микстурпатор, диджей.
— Микстурпатор? В мэры?! — встрепенулся Санек.
— Девушка, он вам что, за раскрутку платит? — обернулся к официантке Леха, — Чес-сло, мы никому не скажем!
— Вы что? — возмутилась девушка, — это же наш супер диджей, весь город от него торчит, мы все за него болеем — представьте, что будет, если его изберут!…
— Представляю, — без особого энтузиазма откликнулся Леха. Девушка, обидевшись, ушла.
— Да, будет супер, — хохотнул Миха, — Намиксует он нам в мэрии…
— Нифига вы не понимате, — возразил Санек, — Это ж клево! Хоть один нормальный человек во власть попадет.
— Успокойтесь, — снисходительно улыбнулась Ксюха, — Неужели вы всерьез думаете, что этот клоун может выиграть выборы?…
* * *
…На этот раз во время перекура обсуждались итоги выборов. Победа Микстурпатора стала для всех большим сюрпризом. Миха тоже был слегка шокирован, хотя и ожидал неосознанно подобного исхода.— Элементарно, — растолковывал прочим менеджерам всезнающий Олег, — Кто у нас обычно делает выборы? Правильно — старушки. Потому что молодежь на выборы плевать хотела. А на этот раз — 90 процентов явки! Просто тусовка пришла поддержать «своего». Уникальный случай, между прочим…
— Да ну, нет у нас в городе столько молодежи, — возразила Танечка, секретарша босса, — Я ходила голосовать и видела…
— Что, и ты ходила?! — перебил ее пораженный Миха.
— Во! — обрадовался Олег, — Пожалуйста — статистика в действии.
— Я просто с подругой за компанию, — пожала плечиком Танечка.
— Так вот и получилось, — резюмировал Олег, — Ты — за компанию, а я пошел просто посмотреть на все это шоу, и для прикола проголосовал за Микстурпатора, хотя, честно говоря, не думал, что он выиграет…
— Аналогично, — подтвердил Миха.
— А чо вам не нравится, — набычился Санек, — Хоть какое-то разнообразие в городе будет, хватит мэров-экстра-сексов уже, в конце-то концов…
— Кстати, об экстрасенсах: у меня сложилось ощущение, что наша фирма торгует некоей нематериальной субстанцией мистического плана, — как бы невзначай вставил Миха.
— Почему это? — широко улыбаясь, спросил Олег.
— Ну, если мы ничего реально не продаем, а прибыль идет, значит, мы продаем нечто нереальное. Например, приведений…
— Что ты имеешь в виду? — напрягся вдруг Олег. Улыбка сползла с его лица.
— Во, загнул, — равнодушно сказал Санек и, затушив сигарету о жестяной подоконник, ушел.
— Да, успокойся ты, я пошутил, — сказал Миха.
— То есть, ты хочешь сказать, что мы ничего не продаем?! — Олег, наморщив лоб, принялся анализировать. Это он любил, — О’кей! А у меня первое место по продажам — раз, и соответствующие премии регулярно — два. Да и весь мой отдел — это лидер продаж, в конце-концов — три! А ты говоришь…
— Лидер продаж — чего?
— Как это чего? — удивился Олег, — Товара, конечно!…
— Какого именно? — нажимал Миха.
— Какого?…— Олег запнулся, замер с открытым ртом, озираясь, будто забыл, где находится. Наконец, его взгляд наткнулся на Миху и вмиг просветлел, — Да иди ты со своими дурацкими вопросами! Какого-какого! Какого надо!
— «Каво-каво! Каво нада, таво и убыли, таварыщ Калынин», — прокомментировал Миха и затушил сигарету о тот же подоконник.
Олег непонимающе пожал плечами, секунду постоял, с видом человека, напряженно пытающегося что-то вспомнить, а потом махнул рукой и с криком «телефон не занимать, трепачи!» кинулся к своему рабочему месту.
Миха проводил Олега взглядом и поплелся к своему рабочему месту, где его ждала незавершенная партия в «Doom».
* * *
Первым по рабочему плану делом шло убийство Мэра, но с приходом к власти Микстурпатора (а теперь попросту — Найка Юрьевича) тема моментально потеряла актуальность. Светка в первый же день через своих «бюрократов» в мэрии, коих не успела еще вымести новая метла, устроила себе аудиенцию от имени канала (хотя официального разрешения на интервью так и не поступало: не было уверенности, что таковое вообще поступит от осторожного шефа).Светку просто трясло от ощущения значимости, «крутости», ожидаемого материала. Тем более, что она знала Найка, и знала более чем хорошо — он тоже был выпускником журфака, правда на три курса старше.
…В приемной царило неспокойное настроение, ожидание больших потрясений, и повсюду витали призраки опрокинутых кожаных кресел. Пахло карвалолом.
Секретарша, средних лет, но, тем не менее, хрестоматийно фигуристая, сновала от стола к столу, поминутно спотыкаясь и цепляясь «шпильками» за ковровое покрытие.
Группки серьезных дядей с нездорового цвета лицами тихо о чем-то судачили. Время от времени кто-то из них менялся в лице и исчезал. Кое-кто исподтишка клал под язык таблетки.
Все заходившие в кабинет к Самому выглядели одинаково упаднически. Зато выходившие четко делились на два сорта: одни лихо распахивали огромную полированную дверь и, озарив лучезарной улыбкой окружающих, с энтузиазмом уносились в перспективу коридоров. Глядя на прочих, хотелось, неровно ступая, идти им вослед с венками и орденами на красных подушечках…
Наблюдая все эти кулуарные поступалельно-отступательные телодвижения, Светка внутренне кровожадно хохотала. Никто из представителей агонизирующей популяции этой околовластной фауны не вызывал у нее никакого сочувствия. При том Светку наполняло непонятное чувство чего-то нового, свежего и манящего… словно кровь — вампира. Все эти непроизвольно возникшие животно-каннибалистичесие аналогии слегка ее удивляли, но нисколько не пугали…
Какой-то дядечка средних лет с пузатым портфелем нетвердой походкой зашел в приемную. Секретарша кивнула ему, тот в ответ лишь кисло улыбнулся. Присел на диванчик рядом со Светкой. Положил на колени портфель, побарабанил по нему пальцами и повернулся к Светке.
— Как вам новый мэр? — странным голосом поинтересовался он.
— Пока не знаю, — пожав плечами, ответила Светка. К чему здесь такие разговоры?
— А вот я думаю, неправильный он какой-то… А?
Светка дипломатично промолчала.
— Прежний тоже был не подарок, но этот… Вот я не молодой человек. Я и при социализме тут работал, и при реформах… Ну, все было. Ну, самодурствовали, ну, чего греха таить, брали. Но ведь это все были хозяйственники! Так или иначе, все строилось, работало! Вода в трубах текла, электричество было… А сейчас… Вот скажите на милость — с чего это некоторых домах из крана нефть пошла, а?
— Серьезно?! — встрепенулась Светка и выдернула из сумки блокнот, — Где?
— А почему теперь включенный в розетку холодильник начинает вдруг передавать радиопередачи? — не слушая Светку, продолжал дядечка, — И никто не может ответить на эти вопросы! Куда делся дом по улице Садовой?! Меня спрашивают — а что я могу ответить? Нету там никакого дома! Хотя на всех планах — стоит девятиэтажка, все соседи помнят, что была… Но ни ее, ни жильцов! И никаких следов, что было что-то на том месте! Улица будто сомкнулась на том месте… Так ведь и не узнал бы об этом никто, если б РЭП не забеспокоился — где, мол, кватплата за три месяца?
— Ого! — у Светки загорелись глаза. Вот это темы! — А можно с вами договориться насчет интервью?…
Дядечка ничего не успел ответить. Секретарша позвала его, и дядечка с обреченным видом исчез за полированной дверью.
Светка лихорадочно просчитывала в голове варианты: правду ли говорит этот человек (видимо, какой-то городской начальник), что можно будет сделать с полученной информацией, в какую форму ее облечь, как преодолеть сопротивление Сергеича…
Звякнул внутренний телефон. Секретарша взяла трубку, послушала. Буркнула: «Сейчас». Взяла трубку городского:
— Алло, «Скорая»?
… Дядечку унесли на носилках. Светка со смешанными чувствами смотрела ему вслед.
— Э…— аккуратно приложив к уху телефонную трубку, секретарша извлекла из себя звук и тянула его, пока Светка не догадалась взглянуть в сторону его источника. Действительно, секретаршин взор был направлен напрямую сквозь Светку, — Вас. Заходите.
— Ну, привет, Отвертка!
Света думала, что готова ко всякому, но, тем не менее, была слегка шокирована.
Во-первых, видом мэра, что восседал, изучая бумаги на краю стола. Мэр был в синем рабочем комбинезоне. Оранжевые рукавицы и оранжевая же каска лежали на журнальном столике.
Во-вторых, он назвал ее прозвищем, которое знали только близкие друзья, а дадено оно было еще в универские времена за характер и любовь к соответствующему коктейлю…
Времена менялись. Определенно, времена менялись…
* * *
Место встречи решили не менять, чтобы не вызывать у «мусоров» подозрений. Чугунный Пушкин свидетелем не считался.Стерва смотрела на Банана одним глазом, тем, что не был скрыт рваной фиолетовой челкой. Скептически улыбаясь, она описывала ногой вокруг себя одинаковые полукруги. И эти монотонные движения роликов начинали Линка раздражать.
— Так чо, родители-то?
— Да ни чо! Мать, конечно, за сердце похваталась, да и успокоилась. Отец поматерился слегка, да и то в адрес ментов тока…
— Мои только радовались — слава аллаху, типа, что отпустили.
— Ну, не знаю… Повезло вам с предками-либералами. Мне дома такое устроили, что назад в «обезьянник» захотелось…
— Это ты в «обезьяннике» не была — сидела-то в отдельной камере…
— Что-то мне кажется, что про мэра предкам так и не сказали…
— Да, а то б так легко мы бы не отделались.
— Чо-то менты темнят… Сто пудов — следят за нами.
— Не менты — прокуратура.
— А в чем разница?
— Фиг его…Но круче — это точно. И про нас они все знают…
— Не знают, а подозревают. И не все. А то б не отпустили так просто…
— Надо ребят предупредить, чтоб поосторожнее были…
— Может, прекратить пока?…
— Ты что?! Помнишь о чем мы говорили тогда, у «орков»?…
— Под «травкой» говорили…
— Но ведь решили! Чистить надо город!
— Стоп! Все понятно, но для нас пока это «табу».
— Че?.
— Запрет. Не то посадят.
— Не, пацаны, я без этого драйва уже не смогу…
— Терпи, Стерва, мужиком станешь!
— Да пошел ты!
— Ша! Тихо! Куда покатим-то?
— Фиг его знает… Не хочется никуда.
— Поехали на стадион. Там новую феньку замутили. Друган из «орков» рассказывал — собирается интересная туса — такие вещи толкают — просто крышу рвет!
— Что за вещи?
— Поехали-поехали, по дороге расскажу…
…Пушкин задумчиво смотрел вслед удаляющимся роллерам. Он молчал. Не с кем ему было говорить в этом странном суетящемся городе. Если бы его жители знали, какие удивительные стихи хранил он в памяти! Сколько нового, необычного, дерзкого он сочинил за годы своего пребывания на этом постаменте… Как жаль, что теперь его единственным слушателем остался бездушный и непробиваемый железобетон…
* * *
Следователь курил. Вообще-то, ему, как Хранителю этики («моральному партизану», как их почему-то прозвали в народе), курить не стоило. Не то, чтобы запрещалось — следовать принципам Хранителей — дело добровольное…Но Хранитель тоже человек. А когда человека лишают работы — тут поневоле закуришь…
Что вы, его не уволили — вовсе нет! Напротив, долго благодарили, трясли руку, а следом даже премию дали и…отпускные! Нет, спасибо, конечно и низкий поклон, но почему именно сейчас он должен уходить в отпуск? Сейчас, когда у него самое интересное и странное дело из всех, с какими ему доводилось сталкиваться?! К тому же, если честно, представляющее интерес для него в качестве Хранителя.
Пресловутые «истребители» — совершенно спокойно плюют на общепринятую этику. Почему? Это, конечно, естественно для определенного процента подростков — но почему истребление чужой собственности и игра с чужими жизнями так легко им дается? Это же обычные ребята — неужели только ради какого-то своего кайфа? Ведь даже не хулиганство это — мастерская работа, поставленная на поток. Серийное производство аварий. И это опасное дело не приносит денег (если только все это не делается под заказ — что и требуется выяснить).
Может, это все-таки просто стихийное увлечение, типа ночных уличных гонок? Нет… Не похоже, черт… Определенно, другие мотивации.
Следователь курил сигарету за сигаретой, туша их о толстую водопроводную трубу. Труба была покрыта капельками водяного конденсата, отчего окурки издавали неприятное шипение.
Бычки аккуратно складывались в коробку из-под чипсов. Дома должно быть чисто. Хотя той крысе, что спокойно расселась на бетонном полу под телевизором, плевать и на чистоту подземелья, и на нравственную чистоту, тем более. Только люди играют в эти игры. Крыса просто живет…
Гулкий звук наполнил пространство. Это постучали в дверь. Заскрежетали ржавые петли и в помещение легко вошел мешковато-потерто одетый молодой человек.
— Здравствуйте, Хранитель!
— Привет, Стажер.
— Есть новости на моральном фронте!
— Странная терминология для Хранителя этики…
— Я пока только стажер… Новая секта в городе объявилась, слышали?
— Истребители?… — встрепенулся Следователь, он же Хранитель.
— Что? А? Да нет же, причем тут роллеры? Нет, это реально растущая секта… Ничего, если я упаду здесь где-нибудь?
— Извини, Стажер, кончено, садись!
Стажер плюхнулся в полуразвалившееся кресло конструкции тридцатилетней давности. Смачно треснуло. Стажер поерзал в кресле и продолжил.
— Себя они называют «Сны».
— «Сны?» И в чем суть их учения, если это действительно секта?
— А суть их учения в том, что реальность существования людей в нашем городе определяется волей самого Города. В смысле, материально-нематериального комплекса, образующего Город. «Железобетона», как они его называют… Представляете? Мы — это часть его сна, так можно сказать… Это если в общих чертах…
— Хм. Интересно. Субъективный идеализм от третьего лица, к тому же неодушевленного… Что-то доисторическое, как ты считаешь? А вообще, несерьезно как-то. На какую-то игру похоже.
— Да, мне вначале тоже так показалось. Как-то все искусственно, за уши притянуто. Но…
Стажер сделал многозначительный жест указательным пальцем.
— Что «но»?
— У них есть один объединяющий фактор. Ритуал.
— Надеюсь, они не жертвы человеческие приносят?
— Ха, это бы было слишком банально. Нет. Они собираются все вместе в центре огромной параболической антенны, с помощью которой Железобетон общается со Вселенной. И транслируют в пространство свои сны.
— Это где у нас такая антенна?
— Я говорю про Центральный стадион.
— Стажер, ты наркотики не принимаешь случайно?
— Я серьезно. Я там был. При достаточном воображении это, правда, похоже на «тарелку» спутниковой антенны. А уж при воспаленном воображении… В общем, достаточно необычное место для медитации. А, главное — модное, если хотите.
Слова гулко разносились по залу неправильной формы, многократно отражаясь от шершавых цементных стен, от балок и труб, накладываясь друг на друга и создавая «киношную» иллюзию пещерности и таинственности. Эта особенность акустики подземелий также привлекала Хранителей, как и возможность отстраниться от обыденности того, что происходит на поверхности. Надо иметь возможность смотреть на мир со стороны — пусть даже из-под земли. И каждое произнесенное слово должно быть избавлено от бытовой никчемности. К слову нужно прислушиваться. Слово нужно ценить. И, соответственно, не бросать слова на ветер. В чем-то правы были масоны, придававшие своим ритуалам пусть даже чрезмерный пафос. Пафос лучше, чем бесконечный поток обесцененной словесной шелухи. Как это происходит там, на поверхности…
— Гм. Забавно… Ну, и что тебе не понравилось в этом учении, Стажер? Оно неэтично?
— Да, как вам сказать. Ребята как ребята. Вроде нормальные… Но идея-то в том, что для них имеет значение только этика этого самого Железобетона! Ведь они-то — всего лишь сон, причем нечеловеческий! Так что ожидать можно чего угодно, может, и нечеловеческой этики…
— Мне кажется, ты слишком серьезно смотришь на эту, как ты говоришь, секту… Может, и не секта это вовсе, а группка любителей какой-нибудь альтернативной философии…
— А эти истребители машин — тоже философы, только на роликах? Кстати, ваши роллеры уже довольно логично вписались в это их «железобетонное» учение… И вообще…
— Стоп! — быстро перебил Стажера Следователь, — В этом месте — про роллеров — поподробнее…
— Ну, я не знаю точно, но кое-кто из истребителей подались к Снам и… Как бы это сказать… Ну, в общем, стали логичной частью общей картины Сна…
— Ого! И какой это частью?
— Они… Э-э-э… как бы санитары Города — очищают его от слабых и больных машин. Или от ненужных, что лишнее место занимают. Это я так думаю…
— Интересно… Они сами пришли в эту… секту… Или их кто-то направил?
— Я вижу, Хранитель, что Вас больше занимают все-таки роллеры, — разочарованно произнес Стажер, — а я-то думал…
— Нет, что ты! Ты принес чертовски интересную информацию. Обязательно передай ее аналитикам, я позабочусь, чтобы с этими… Хм… «Снами» поработали…
Стажер вежливо кивнул и неопределенно хмыкнул. Обменявшись кое-какими новостями с Хранителем, он покинул скрипучее кресло и ушел прочь. Он был разочарован.
* * *
— О, я вижу у нас новенькая!…Толпа развалилась на газоне, образуя довольно плотное кольцо вокруг зеленого островка, посреди которого на футбольном мяче восседал некто неопределенного возраста, долговязый и длинноволосый. Некто был в темном тренировочном костюме с накинутым на голову капюшоном и кедах. У его подножия, с травинкой в зубах, с безмятежным видом лежало тело. Тело принадлежало Борису. Его Светка узнала сразу — фотографию добыли без проблем.
Долговязый ей тоже кого-то напомнил, но ничего конкретного на ум не приходило.
Первая фраза принадлежала как раз ему.
— Рады, очень рады! Мы долго ждали, когда ж нами, наконец, заинтересуются СМИ. А это очень важно для нас, и, я думаю, что и для каждого жителя города тоже… Ибо неведение не есть оправдание собственных ошибок — каждый имеет право знать, что реальность имеет оборотную сторону…
Приветствие долговязого плавно перешло в проповедь, а Светка лихорадочно пыталась сообразить, где же произошла утечка информации. Краска залила ее лицо, щеки горели. При этом толпа вперлась в нее взглядом, внимательно прислушиваясь к словам долговязого. Парни смотрели с интересом, девушки смотрели неприязненно.
«Нет, ну какая сволочь, маза-фака?!…— беззвучный Светкин крик подхватывало и разносило по трибунам беззвучное же эхо, — Нет, так позорно облажаться… Вот тебе, блин, и „взгляд изнутри“.
Продолжая речь, долговязый поднял руку и принялся тыкать указательным пальцем в небо, словно пытаясь нанизать его на длинный жилистый палец. Толпа послушно уставилась вверх. От этих телодвижений капюшон свалился с косматой головы, и Светка получила возможность рассмотреть долговязого получше. И узнала его.
Этого самого «проповедника» она видела в мэрии. Более того — в приемной Самого. Более того — часто чуть ли не в обнимку с Самим (ныне покойным Самим, имеется в виду). Еще тогда ее заинтересовало — что это за «серый кардинал» такой? Сей эпитет, помнится, повеселил ее и друзей: долговязый был анекдотично похож на Ришелье из фильма «Д’Артаньян и три мушкетера», только менее респектабелен. Однако логичный, вроде, вопрос «ху из ит?» неизменно заминался и поразительно легко забывался. И теперь вот всплыл опять. Но нет худа без добра: хотя бы стал ясен источник досадной утечки — мэрия…
«Сны» показались ей довольно открытыми ребятами. Их странные ритуалы и не менее странный вожак тоже выглядели довольно безобидно. Правда, не вполне понятна была роль Бориса, который, будучи основателем такого рода времяпрепровождения, сам в нем участия не принимал. Хотя и оказался интересным собеседником. Светка быстра нашла ему место в своих смутных планах. Это был герой. Впрочем, как и долговязый. Осталось распределить их роли.
Когда все, что надо, было выяснено и пора было уходить, «Сны» дружелюбно попрощались со Светкой. Оставив при этом ощущение, будто дружелюбие было снисходительно «включено» долговязым лидером.
Неудачу можно было считать компенсированной. Если постараться не вдумываться в суть происходящего.
* * *
…Спасибо Найку — не поленился позвонить шефу. Сергеичу теперь остается лишь недовольно ворчать себе в усы.Сначала Светка просто поверить не могла своей удаче — это ж надо — собственная, практически ежедневная программа, плюс два часа эфира еженедельно в прайм-тайм! Но потом успокоилась: а почему бы, собственно, и нет? Ведь это и была ее цель, по крайней мере, ближайшая… Найк поставил только одно условие — передача должна быть, «а» — исключительно лояльна к нему и «бэ» — в «его» формате. Последнее Светка поняла как возможное вмешательство в творческие процессы, но, зная неординарную натуру бывшего Микстурпатора, смотрела на это, скорее, с позитивной стороны.
Вслед за восторгом пришла и головная боль:где брать материал для такой объемной программы? Ответ частично был получен в полудирективной форме от Самого: снова поднять вопрос неформальных движений, пик которых наблюдается именно сейчас и именно в нашем городе. Более того — показать хронику жизни этих движений в развитии. Светка и сама собиралась снимать сюжеты по «моральным партизанам», «истребителям», и конечно же «оркам», идолом которых и являлся Найк в качестве Микстурпатора… Столь серьезное внимание к неформалам со стороны мэра в ущерб, скажем, вопросам вечной борьбы добра и зла в виде регулярных прорывов канализации, было, несомненно, странно и удивительно.
Впрочем, вскоре стало понятно повышенное внимание власти к этому формату: сравнительно достоверные источники сообщили, что новый мэр, как человек опытный в подобных делах, подтягивает деньги под собственные проекты, связанные с шоу-бизнесом. Ходили слухи, что в городе будут строить чуть ли не отечественный Лас-Вегас. И теперь мэра интересовали только рейтинговые передачи на муниципальных каналах.
Сергеич — тот просто закатывал глаза и тихо стонал, когда Светка зачитывала ему сценарный план…
Следующим, если не первым, встал вопрос команды. Сергеич давал одного оператора и одну девчушку-корреспондентку, совершенно, кстати, безнадежную. Однако и тут Светку ждал сюрприз: когда она, вытягивая сигарету за сигаретой, постепенно приходила к выводу, что, однозначно, облажается с такими ресурсами, к подъезду телекомпании подкатил недетских размеров автобус без окон, откуда вылезла на свет божий весьма колоритная группа. Как оказалось впоследствии, состояла группа из двух шустрых юных операторов с хаерами а’ля Боб Марли, пары лысых дядечек-монтажеров (довольно профессиональных, как оказалось впоследствии), одного безумного 3-Д-флэш и т.д. в одном флаконе — аниматора, а также режиссера-клипмейкера…
Все это была собственная «банда» Микстурпатора, финансируемая им из непонятно каких источников, создавшая ему имидж, успешно поработавшая на выборах, а теперь практически полностью перепорученная Светке.
Светка была в легком трансе. Все это произошло по принципу «бога из машины», то есть пришло совершенно нелогично, как по мановению волшебной палочки, по той простой причине, что уж без этого дальше никак…
Однако профессионалы были выше всяких похвал, и Светку тут же, на волне восторга, посетила идея набрать корреспондентов прямо с факультета журналистики местного университета. Благо фонды мэрией были выделены, осталось только провести кастинг. Для молодежной передачи вполне могут поработать и студенты, рассудила Светка и оказалась права. Из трех десятков волонтеров удалось отобрать шестеро вполне подходящих ребят…