Страница:
— Я знаю, — сказал человек, — Но этого не знает следствие и общественное мнение. А оно будет не на твоей стороне, поверь мне…
— А почему я должен вам верить? — устало спросил Борис, — А что если вы — тоже всего лишь часть плана этих телефонных подонков?
— Я ничего не собираюсь сейчас доказывать. Я предлагаю помощь.
— А почему вас так волнует моя судьба?
— Твоя судьба меня как раз не волнует. Меня волнуют судьбы многих других людей…
— Вы «моральный партизан»? — догадался Борис.
Человек болезненно поморщился и сказал:
— Я предпочитаю, чтобы нас называли Хранителями этики. Для тебя я просто Следователь…
Рядом, прямо на асфальте сидела Стерва. Она уже перестала с безумным криком биться на тротуаре, и теперь только насквозь мокрый воротник куртки и черные провалы глаз напоминали недавний припадок. Струйки слез оставили на обильной косметике следы, напоминающие разряды молний…
Линк давно подозревал, что у Стервы что-то было с Бананом. Но настоящую женскую истерику видел впервые. Во всяком случае, от Стервы, которую все считали своим пацаном, он никак не ожидал такого.
— Су-ка… Как он мог…
— Кто?
— Эта сволочь, Борис… Я думала — он Мессия, а он… подонок…
— Да, хватит… Успокойся ты…
— Что хватит?! Что ты блеешь-то? Кто его туда привел?! Ты! Ты это сделал!…
— Да чо я, чо я, мля?! Откудова я знал, чо там будет?! Мы просто следить должны были, поняла, мля?! Меня, чо ли, ногами не п…дили? Мне два ребра не сломали с сотрясением, чо ли, я не пойму, мля? Мне, чо ли Банана не жалко?…
Вместо ответа Стерва вдруг как-то по-детски сжалась и заплакала.
Линк оборвал тираду и, не зная, что говорить дальше, неловко обнял ее за плечи.
— Да, ладно, ты, это… Ну… Это… Ну, не плачь…Ну, давай решим, что будем делать, а?
Стерва вдруг перестала всхлипывать, достала откуда-то носовой платок, вытерла слезы, еще больше размазав тушь, кашлянула в кулак и хрипло сказала:
— Я знаю, что я буду делать.
Надпись на стене странно мерцала и переливалась. Удивившись, Миха решил, что это свойство краски.
— Ксюха, — крикнул он, — Иди, посмотри на это!
Ксюха не отозвалась.
— Эй, ты где? — позвал Миха и отправился на ее поиски.
Ксюхи нигде не было. Вдруг в квартире, разом во всех комнатах, погас свет. Мрак остро врезал по зрению и Миха временно ослеп. Он на ощупь стал искать щиток с предохранителями и вдруг споткнулся обо что-то мягкое. Посветив скудным светом мобильника, он с трудом осознал, что это человеческое тело.
В прихожей на полу с перерезанным горлом лежала Ксюха.
Еще не веря в увиденное, Миха принялся набирать «скорую». Но телефон отказывался видеть оператора сети. В поисках приема Миха заметался по мраку, натыкаясь на невидимые стены, болезненно ударясь об углы и открытые двери…
Внезапно комната вновь возникла из нибытия. В пыльном воздухе отчетливо проявились четыре широких световых луча. Четыре квадрата света по углам правильного прямоугольника легли на стену, словно выделив выведенное на ней фосфоресцирующее слово «УБИЙЦА». Миха слегка удивился: разве могут все башни стадиона светить в одну сторону? Странно, но это поразило его гораздо больше, чем тело Лехи, что с тихим скрипом качалось под карнизом на гитарной струне. Висящая на лямке гитара придавала силуэту очертания черного креста…
…Почти беззвучно, по очереди пересекая лучи, в комнату въехали четыре человека на роликах. Все они были в одинаковых мешковатых куртках с накинутыми на голову капюшонами. Окружив Миху полукольцом, они повернулись к нему. Свет прожекторов слепил и не давал Михе разглядеть лица.
Миха попятился и уперся спиной в стену.
— Это вы убили Ксюху? — спросил он.
— Не убили. Освободили, — ответил бесцветный голос, все четверо протянули руки в направлении Михи. В каждой руке было по пистолету.
— Что вы делаете?! Не надо! — запричитал Миха, осознав неминуемый финал.
— Успокойся. Ты всего лишь сон. Плохой сон. Ты должен перестать Ему сниться… — ласково сказал голос, и восемь указательных пальцев спустили курки…
От грохота Миха проснулся. Этажом выше циклевали пол. Вскочив на ноги, Миха заметался по квартире в поисках телефона. Телефон нашелся на подоконнике. Сеть он ловил.
— Алло, «скорая»?! — заорал Миха, — Алло, вы слышите меня?
— Что случилось?! — в комнату ворвалась обеспокоенная Ксюха.
Миха выронил телефон. Он уставился на Ксюху, постоял так пару секунд, потом развернулся и плюхнулся пузом на диван.
Трубка на полу разорялась криками: «Скорая» слушает! Ответьте! Что там у вас случилось?…»
— Пришлите санитаров… — сказал в подушку Миха.
— Ты чо, старик, совсем бо-бо? — неодобрительно сказала Ксюха и нажатием кнопки оборвала телефонные вопли.
— Мне приснилось, что тебя зарезали, — так же в подушку сказал Миха.
— А, и ты решил меня реанимировать… Спасибо, дорогой. Когда мне приснится, что мы с тобой занимались любовью, тебе придется на мне жениться…
— Три «ха-ха». Где мои санитары? Хочу морфию и компот!
С кухни раздались аккорды, перешедшие в ленивое блюзовое соло. В финале соло сфальшивило. Леха громко матюкнулся, и соло сфальшивило снова…
— Хватит сачковать. Давай порядок наводить… Борис SMS-ку прислал: его родаки через неделю припрутся. Если останется хоть намек на все это безобразие — про вечеринки у Бориса можно будет забыть…
— Какие вечеринки, Ксюша, о чем ты?… Лишь бы с этой проклятой мистикой покончить… Включи-ка телек — не дай Бог опять усну…
«— Он не выдержал, — вздыхал Кардинал, — представляете, какая это ответственность — работать с людьми? А ведь у нас все сплошь „трудные подростки“, что, приобщаясь ко Сну, обретают новый путь… Я не знаю, что было в его голове, когда он поднял руку на тех, кого сам привел к Знанию… Мы обещали сотрудничать с правоохранительными органами и обязательно сообщим, если нам станет известно о его местонахождении…
— Спасибо, а мы должны отдать должное уважаемому Кардиналу: с тех пор, как философское учение о Снах Железобетона завладело умами молодых людей в нашем городе, области, да и кое-где за ее пределами, у нас резко снизилась молодежная преступность… По данным прокуратуры убийство этого подростка — первое подобное преступление за последние полгода… Даже пресловутые «истребители машин» все меньше беспокоят автолюбителей…
Чего не скажешь о Стае… Про нее говорят разное. Биологи, оккупировавшие наш город, просто теряются в догадках — отчего, зачем и по какому принципу бродячие животные разных видов стали собираться в совместные стаи и мигрировать в пределах городской черты? Две недели назад мы сообщали о случае нападения на мотоциклиста Стаи, из собак, кошек, ворон, крыс и летучих мышей… Мотоциклист физически почти не пострадал, однако, в состоянии нервного срыва был помещен в психиатрическую больницу…
И вот на днях нашим корреспондентам стало известно о новых странностях Стаи, которые, как мне кажется, выходят за пределы современных представлений биологии. Я говорю о непонятном для нас присоединении к стае… бомжей. Да, да, вы не ослышались! Лица без определенного места жительства неоднократно были замечены в Стаях именно как ее полноправные особи. Ученые поначалу отказывались верить, но факт — в Стае некоторые бомжи опускаются до абсолютно животного состояния… Как сообщили нам биологи-наблюдатели, каждая Стая принимает от двух до пяти бомжей… Почему именно бомжей? Биологи разводят руками. Но, так сказать, «нормальных» горожан в Стае пока замечено не было… Посмотрите сюжет — это кадры, которые, возможно, станут мировой сенсацией…
— Федор Иванович, как биолог, прокомментируйте, пожалуйста, то, что мы видим сейчас на экране… Честно, говоря, я не специалист, и меня эти кадры очень впечатляют…
— Э-э… Хе-хе… Мировая сенсация… М-да… Ох. и любите ж вы, журналисты, мировые сенсации… Как прокомментировать ваш сюжет, даже не знаю. Ну, да, есть странности в поведении животных. То, что некоторые люди способны опуститься до уровня братьев наших меньших, —тоже ни для кого не секрет… То, как преподнесено данное явление — действительно, на обывателя должно производить впечатление… Да, что там, на меня, человека, серьезно изучающего данную проблему, ваш сюжет тоже действует, так сказать, э-э-э, тревожно, что ли… В общем, здорово снято, профессионально, что говорить!
Но, по-моему, с выводами спешить совершенно рано… Проблема серьезно не изучена, не накоплено достаточно опытных данных, чтобы делать обоснованные выводы. Знаете, сколько казусов такого рода случается в нашей науке? По сравнению с ними —это так, забавно и не более… Вот, к примеру, в 1968 году был я в экспедиции в Эфиопии…»
— Стоп, Мигель, не пойдет… Шибко умный профессор, не сечет линию…
— В точку, Тема, лажа. Унесло за формат друга нашего… Но там второй, по моему, ничего был? По-моему, просек фишечку?…
— А давай посмотрим… Что там у нас с кофейком?…
«Спасибо, Федор Иванович за интересный рассказ. А вы, Марк Игоревич, согласны со своим коллегой?
— И да, и нет, уважаемая Светлана. Согласен я, безусловно, с тем, что у нас больше вопросов, чем ответов, не хватает опытных данных, и что проблема требует дальнейшего изучения.
Но я также убежден, что Стая — это совершенно новое, ранее не изученное явление, которое вполне может перевернуть науку… Меня лично волнует, почему Стая возникла именно в это время в этом районе… Знаете, я обратил внимание на необычную эмоциональную активность в вашем городе и его окрестностях… Стихийные объединения молодежи (с моей точки зрения — это тоже проявления стайной активности в некотором роде) у вас принимают совершенно экзотические формы…»
— Молодец, мужик, понял, чего от него хотят…
— Ага, красавелла… Очень убедительно смотрится… Ты мне, что сахар положил? Я ж не пью с сахаром! А, ладно… Жалко, что первый слажал… А солидный такой дядечка… Можем чего из него нарезать, Тема
— Обижаешь, Мигель… Чего-нибудь мы всегда нарежем…
«— А вот последователи учений о Снах Железобетона… вы слышали о таком движении в нашем городе? Так вот, они утверждают, что Стая — это такой же элемент, как они выражаются, „сна города“, как и прочие явления городской жизни… Выражаясь словами психологов, что уже побывали у нас в гостях — „проявление коллективного бессознательного“ в пределах города…
— Да, да и еще раз «да»! С этой точки зрения, я пошел бы дальше и посмотрел бы на проблему с противоположной стороны: ваше так называемое движение Снов… э-э-э… Железобетона, да и остальные аномалии — это всего лишь одна из форм проявления Стаи!
— Вы это серьезно?!»
— Во, чел дает! Ничего себе загнул!
— Ха-ха! Нормалек! Лишь бы не заврался… Давай, друг, давай… У тебя резинка есть? Не-е, я про жвачку…
«— Представьте себе! Это, возможно, то самое проявление „коллективного бессознательного“, о котором вы говорите, только на гораздо более высоком уровне. На каком-то этапе развития популяции живых существ — и людей, и животных, в вашем городе достигла некой критической массы, когда так называемая „равнодействующая воль“ (которая так или иначе присутствует всегда) стала попросту заметной… Ну и конечно, проявляется этот, простите за термин, „над-разум“ у людей и у животных по-разному…
— Позвольте вмешаться, коллега, но то, что вы тут городите, годится разве что для псевдонаучной статьи в каком-нибудь популярном издании. Вы же не думаете всерьез делать такие выводы в своей научной работе?…
— А почему бы и нет, в конце концов? Пора уже прямо говорить о том, о чем в наших институтах лишь шепчутся по углам. Пора, наконец, делать серьезные шаги и смелые выводы…
— М-да… Хм… Я все понял, коллега, продолжайте, хм… Не буду вас больше прерывать… Не вижу смысла…»
— Серьезный дядечка…
— Ага. Слишком серьезный для серьезного проекта.
— Хорошо сказал, в точку! Водочки?
— А то!
— Тэк… Держи. За серьезные проекты!
— И чтоб без серьезных напрягов!
— И опять хорошо сказал, прям в дырочку!…
Так что, через Интернет Борис имел дополнительную возможность ощутить всю глубину своего падения: в местных форумах — стихийно ли, с чьего-либо злого умысла ли — его фигура обретала скандальную и весьма неприятную форму воплощения мирового зла.
…Идея Следователя была банальна до крайности: хочешь что-нибудь надежно спрятать — спрячь у ищущего под носом. О том, что его преследуют некие «стажеры» от «моральных партизан» Борис узнал от Следователя по пути в «убежище», поэтому, залезая в люк, он, помимо приступа клаустрофобии, испытывал страх встречи с мистическими шантажистами.
Со слов Следователя он понял, что стал попросту козлом отпущения в интересах сил, цели и смысл существования которых до сих пор не были поняты самим его странным доброжелателем.
За то недолгое время, в течение которого Следователь нагружал его новой информацией, Борис сделал для себя ряд выводов, которые и излагал для сущей ясности в «вордовском» документе, саркастически озаглавленном «Записьки узника замка Фи-и» (Борис так и не смог избавиться от комплекса пребывания в городской канализации).
Содержание «Записек» в целом сводилось к следующему:
1.Общие положения.
1.1.Вселенский маразм, совершая беспорядочное движение по жизни, в какой-то момент обретает критическую массу. После чего данная масса лопается, словно целлофановый пакет с дерьмом, и тогда все срывается с катушек, и логику в этом искать бесполезно.
1.2.Теперешнее его, Борисово, существование является поучительным примером пункта 1.1.
2. Что делать?
2.1. Совершенно ведь непонятно, во что он вляпался, ведь, вроде, никому дорогу переходить не пытался…
2.2. И вообще, действительно, что за истерия в городе вообще творится? Людям, что — делать больше нечего, чем слушать придуманные от фонаря сказки, да еще возводить их в чуть ли не религиозную степень?
3. Он-то тут при чем?
3.1. Как он, обыкновенный оболтус поздней юности, сумел каким-то анекдотом поднять такой шухер?!
3.2… И кому этот шухер вообще нафиг сдался?…
От избытка свободного времени Борис обильно украшал сей философский трактат рисунками из стандартного «майкрософтовского» набора. Решимости взяться за диссертацию, как он планировал вначале, не хватало: тошнило.
Хотелось с исследовательской целью полазить все-таки по этим катакомбам, которые Борис упорно продолжал считать канализацией. По мере бесцельного сидения в плохо вентилируемом помещении любопытство разыгрывалось, а природная фантазия рисовала сюрреалистические картины. И это противоречие требовалось снять новыми, пусть и достаточно фекальными, впечатлениями. Однако Следователь строго ограничил его передвижение, заверив, тем не менее, что за неделю проблему удастся замять. Борис предпочитал в это искренне верить…
А еще ему не нравилось обильное присутствие крыс. Крысы, судя по всему, по отношению к нему испытывали взаимное чувство…
Да, еще… Сам стыдясь своих намерений, он подошел к серверу, убедился, что вокруг никого нет, и с некоторым усилием наклонив его, заглянул под низ.
Никакой дырки в полу не было. Кабеля не было тоже.
Теперь, с относительно спокойной совестью, Миха сидел в халявном Инете.
Сидел он не без цели. Обнаружив, что и в Сети «Сны» и их сторонники обильно поливают Бориса грязью, Миха пытался восстановить некоторое равновесие, и в разных формах, под разными никами старался защитить друга.
Успех был практически нулевым, и «защита» на форумах превратилась в некую попытку разоблачения самой идеи «Снов Железобетона»… Вскоре «разоблачение» попросту перешло в грязную ругань и захлебнулось. Все, что было связано с Борисом и направлено против Кардинала, тонуло в воплях и проклятьях. Однако некто, очевидно заметив усилия Михи, предложил ему посетить некий сайт, и более того — принять участие в его работе.
Сайт назывался несколько суховато: «Сайт для нормальных людей», и сначала Миха не въехал — кому и зачем понадобился такой проект, и по какому критерию определяется эта самая «нормальность». Однако он быстро понял, что создатели ресурса подвязались бороться со всякого рода «мистикой», уровень которой, по их вполне справедливому мнению, в городе просто зашкаливал и вел общество в никуда. Между прочим, здесь доставалось и Борису, как организатору движения Снов. Однако Миху насторожили размещенные тут же от Борисова имени статьи против Кардинала, и он смекнул, что сайт имеет какое-то отношение к тем самым телефонным шантажистам.
Решив пока себя не выдавать, Миха выразил готовность помочь в информационной борьбе с «мистикой», после чего был виртуально принят в члены этого подозрительного клуба, с обещанием предоставить какие-либо изобличительные материалы.
Несмотря на острое желание помочь другу, Миха чувствовал, что его засасывает куда-то не туда.
Прораб постоял несколько секунд на свежем асфальте, сдвинул кепку на лоб, слегка присел и вдруг, заорал, запрыгал на месте, словно лошадь на родео, вбивая следы своих «говнодавов» в мягкий еще асфальт.
— На!!! На, тебе сука, на! Чего тебе еще надо, тварь! Падла! Да что же это такое?!
Немного успокоившись, он принялся курить сигарету за сигаретой, попутно осматривая проложенный ночью участок.
Привели поднятого с постели начальника ночной смены Возгена.
— А-а-а! —заметив его, недобро-вкрадчиво заговорил прораб, — Надеюсь, выспался, дорогой!
— А что такое? — заподозрив неладное, спросил Возген и попятился.
— Что такое?! — взорвался прораб и ткнул пальцем по направлению ночного участка трассы.
Возген, сопровождаемый заинтересованными взглядами, молча пошел в указанном направлении и вдруг остановился, как вкопанный.
— Мамой клянусь… — заголосил было он, но прораб, не слушая его, разразился отборнейшей боцманской бранью.
Да и было с чего. Намеченная через недавно разрушенный и расселенный жилой дом трасса, аккурат возле остатков калитки, поворачивала перпендикулярно генеральному направлению и метров на сто уходила к чертям собачьим — в сторону свалки.
— Правильно говорили, геологов сюда надо было — проверить на аномалии, — сказал кто-то шибко умный.
— Что?! — завизжал прораб, — А почему не травматологов?!
Работяги заржали было, но моментально смолкли.
— Я понимаю еще, когда асфальт пучит, мать его! Но как трасса могла уйти в сторону?!
— Мамой клянусь, — всхлипывал Возген, — Вон свидетели стоят… Прямо, как по струнке трассу вели…
— Уволю всех, мать вашу!!! Но сначала все до копейки из зарплаты вычту… Какое там… Десять лет даром пахать будете, пока убытки не покроете!
Поорав в свое удовольствие, прораб вдруг сел на асфальт, всхлипнул и вдруг заплакал, как ребенок, чем поверг подчиненных в полнейшее смятение.
— А ну, все пошли отсюда! — гаркнул Карнелюк, — Пошли, пошли!
Корнелюк подсел к шефу и долго-долго сидел так рядом, время от времени виновато посматривая на шефа и сочувственно вздыхая.
Над головой кружились причудливые стаи летучих мышей вперемешку с воронами и почему-то каркающими голубями…
А на обочине, рыча и кидаясь друг друга, делили что-то отобранное у собак двое диких бомжей…
Эти темы теперь серьезно прокачивались местной прессой. По словам коллег «железобетонная» тема вкупе со Стаей, «орками», «истребителями», «одноразовыми» и прочей нечестью стали главной линией традиционных кухонных разговоров. Скрывающаяся от правосудия мистическая фигура Бориса вызывала яростные споры между его сторонниками и теми, кто считал его предателем и убийцей. Постепенно стали поговаривать об этом самом убийстве, как о ритуальном. Мамаши стали запрещать детям кататься на роликах. Соответственно, спрос на ролики снова подскочил, как и на все запретное…
Со странным чувством Светка читала статьи в центральной прессе — в серьезных и просто модных глянцевых журналах. «Что твориться в этом городе и области — территорией в три Бельгии и пачку Израилей?» — вопрошали авторы и предлагали свои совершенно нелепые версии. Промелькнувшие по первому каналу сюжетики заставили Светку насторожиться. Официальные же власти странным образом молчали.
«Неужели Найк действительно одобряет наши художества?» — такие нездоровые сомнения все чаще посещали Светку. Но хорошо смазанная машина работала как компьютер, на котором установлен отнюдь не «Windows». Сама она не могла не гордиться работой команды, что ставила ее программу в один ряд со многими центральными.
Однако сомнения посещали Светку неспроста. И однажды Найк собственной персоной позвонил ей и пригласил встретиться в нерабочей обстановке.
У ограды «элитного», что называется, дома ее встретили двое в штатском. Несмотря на сумерки, они узнали Светку, сдержанно улыбнувшись, поздоровались и проводили до подъезда. У крыльца сгрудился автопарк дико современных авто совершенно незнакомых Светке марок.
В подъезде Светка увидела еще пару молодых людей в штатском, которые вели вежливую беседу с какой-то стоящей к ней спиной небедно одетой дамой. Когда раскрылись двери лифта, Светка едва успела заметить выходящую оттуда «элитную» семью во главе с кем-то пузатым в спортивном костюме, как ее аккуратно, но решительно развернули в противоположную сторону. Штатский улыбнувшись, приложил к губам палец. Светка поняла: ее не должны были здесь видеть. Что ж, это не могло не интриговать Светкину беспокойную натуру. Но даже, будучи таким образом подготовленной, она очередной раз была ошарашена встречей со своим высокопоставленным покровителем.
Войдя в гостиную, не по-мэрски обставленную в стиле «хай-тек», вместо одного потенциального собеседника она увидела двух.
В отливающем хромом кресле удивительного дизайна располагался радушно улыбающийся Найк Юрьевич. В глубине же комнаты на диванчике, по-хозяйски положив ноги на журнальный столик и помешивая кофе в чашечке, сидел Кардинал.
— Ну, привет, Отвертка, — добродушно сказал мэр, — Спасибо, что заскочила. Разговор предстоит серьезный, и интересный… Кстати, вы, как я понимаю, знакомы?…
— Не говори глупостей, — раздался брюзгливо-снисходительный голос подошедшего Кардинала, — Знакомы. И я надеюсь, что наш разговор не распространится за пределы этой скромной квартиры. Тебе же нравится эта квартира, Найк?
И Кардинал отвесил хохочущему мэру шутливый подзатыльник.
Глаза у Светки стали непроизвольно расширяться. Времена меняются. И меняются все круче…
…Он так привык жить в подземелье, что уже не представлял возвращения в свою квартиру на поверхности. В ту квартиру, в которой, помимо всего прочего, обитала сейчас и некогда любимая им женщина.
Вот ведь парадокс — у Хранителей этики, как ни у кого, плохи дела с этой самой традиционной этикой, за которую ведется бесконечная и почти бессмысленная борьба… Наверное, именно земные проблемы гонят людей в эти негостеприимные места с совершенно иллюзорными целями…
— А почему я должен вам верить? — устало спросил Борис, — А что если вы — тоже всего лишь часть плана этих телефонных подонков?
— Я ничего не собираюсь сейчас доказывать. Я предлагаю помощь.
— А почему вас так волнует моя судьба?
— Твоя судьба меня как раз не волнует. Меня волнуют судьбы многих других людей…
— Вы «моральный партизан»? — догадался Борис.
Человек болезненно поморщился и сказал:
— Я предпочитаю, чтобы нас называли Хранителями этики. Для тебя я просто Следователь…
* * *
Линк машинально палил сигарету за сигаретой. Вкуса он не ощущал. Он чувствовал лишь боль в ребрах при каждой затяжке и не проходящий солоноватый привкус во рту.Рядом, прямо на асфальте сидела Стерва. Она уже перестала с безумным криком биться на тротуаре, и теперь только насквозь мокрый воротник куртки и черные провалы глаз напоминали недавний припадок. Струйки слез оставили на обильной косметике следы, напоминающие разряды молний…
Линк давно подозревал, что у Стервы что-то было с Бананом. Но настоящую женскую истерику видел впервые. Во всяком случае, от Стервы, которую все считали своим пацаном, он никак не ожидал такого.
— Су-ка… Как он мог…
— Кто?
— Эта сволочь, Борис… Я думала — он Мессия, а он… подонок…
— Да, хватит… Успокойся ты…
— Что хватит?! Что ты блеешь-то? Кто его туда привел?! Ты! Ты это сделал!…
— Да чо я, чо я, мля?! Откудова я знал, чо там будет?! Мы просто следить должны были, поняла, мля?! Меня, чо ли, ногами не п…дили? Мне два ребра не сломали с сотрясением, чо ли, я не пойму, мля? Мне, чо ли Банана не жалко?…
Вместо ответа Стерва вдруг как-то по-детски сжалась и заплакала.
Линк оборвал тираду и, не зная, что говорить дальше, неловко обнял ее за плечи.
— Да, ладно, ты, это… Ну… Это… Ну, не плачь…Ну, давай решим, что будем делать, а?
Стерва вдруг перестала всхлипывать, достала откуда-то носовой платок, вытерла слезы, еще больше размазав тушь, кашлянула в кулак и хрипло сказала:
— Я знаю, что я буду делать.
* * *
Миха смотрел на надпись и чесал в затылке: однозначно, придется белить потолок и переклеивать обои. Причем вдвоем с Ксюхой, пока Борис в состоянии остракизма.Надпись на стене странно мерцала и переливалась. Удивившись, Миха решил, что это свойство краски.
— Ксюха, — крикнул он, — Иди, посмотри на это!
Ксюха не отозвалась.
— Эй, ты где? — позвал Миха и отправился на ее поиски.
Ксюхи нигде не было. Вдруг в квартире, разом во всех комнатах, погас свет. Мрак остро врезал по зрению и Миха временно ослеп. Он на ощупь стал искать щиток с предохранителями и вдруг споткнулся обо что-то мягкое. Посветив скудным светом мобильника, он с трудом осознал, что это человеческое тело.
В прихожей на полу с перерезанным горлом лежала Ксюха.
Еще не веря в увиденное, Миха принялся набирать «скорую». Но телефон отказывался видеть оператора сети. В поисках приема Миха заметался по мраку, натыкаясь на невидимые стены, болезненно ударясь об углы и открытые двери…
Внезапно комната вновь возникла из нибытия. В пыльном воздухе отчетливо проявились четыре широких световых луча. Четыре квадрата света по углам правильного прямоугольника легли на стену, словно выделив выведенное на ней фосфоресцирующее слово «УБИЙЦА». Миха слегка удивился: разве могут все башни стадиона светить в одну сторону? Странно, но это поразило его гораздо больше, чем тело Лехи, что с тихим скрипом качалось под карнизом на гитарной струне. Висящая на лямке гитара придавала силуэту очертания черного креста…
…Почти беззвучно, по очереди пересекая лучи, в комнату въехали четыре человека на роликах. Все они были в одинаковых мешковатых куртках с накинутыми на голову капюшонами. Окружив Миху полукольцом, они повернулись к нему. Свет прожекторов слепил и не давал Михе разглядеть лица.
Миха попятился и уперся спиной в стену.
— Это вы убили Ксюху? — спросил он.
— Не убили. Освободили, — ответил бесцветный голос, все четверо протянули руки в направлении Михи. В каждой руке было по пистолету.
— Что вы делаете?! Не надо! — запричитал Миха, осознав неминуемый финал.
— Успокойся. Ты всего лишь сон. Плохой сон. Ты должен перестать Ему сниться… — ласково сказал голос, и восемь указательных пальцев спустили курки…
От грохота Миха проснулся. Этажом выше циклевали пол. Вскочив на ноги, Миха заметался по квартире в поисках телефона. Телефон нашелся на подоконнике. Сеть он ловил.
— Алло, «скорая»?! — заорал Миха, — Алло, вы слышите меня?
— Что случилось?! — в комнату ворвалась обеспокоенная Ксюха.
Миха выронил телефон. Он уставился на Ксюху, постоял так пару секунд, потом развернулся и плюхнулся пузом на диван.
Трубка на полу разорялась криками: «Скорая» слушает! Ответьте! Что там у вас случилось?…»
— Пришлите санитаров… — сказал в подушку Миха.
— Ты чо, старик, совсем бо-бо? — неодобрительно сказала Ксюха и нажатием кнопки оборвала телефонные вопли.
— Мне приснилось, что тебя зарезали, — так же в подушку сказал Миха.
— А, и ты решил меня реанимировать… Спасибо, дорогой. Когда мне приснится, что мы с тобой занимались любовью, тебе придется на мне жениться…
— Три «ха-ха». Где мои санитары? Хочу морфию и компот!
С кухни раздались аккорды, перешедшие в ленивое блюзовое соло. В финале соло сфальшивило. Леха громко матюкнулся, и соло сфальшивило снова…
— Хватит сачковать. Давай порядок наводить… Борис SMS-ку прислал: его родаки через неделю припрутся. Если останется хоть намек на все это безобразие — про вечеринки у Бориса можно будет забыть…
— Какие вечеринки, Ксюша, о чем ты?… Лишь бы с этой проклятой мистикой покончить… Включи-ка телек — не дай Бог опять усну…
* * *
Все-таки Светке удалось «разрулить» ситуацию. Историю с Борисом превратили в «независимое журналистское расследование». Не без помощи мэра удалось договориться с другими каналами, чтобы эту тему не засаливали…«— Он не выдержал, — вздыхал Кардинал, — представляете, какая это ответственность — работать с людьми? А ведь у нас все сплошь „трудные подростки“, что, приобщаясь ко Сну, обретают новый путь… Я не знаю, что было в его голове, когда он поднял руку на тех, кого сам привел к Знанию… Мы обещали сотрудничать с правоохранительными органами и обязательно сообщим, если нам станет известно о его местонахождении…
— Спасибо, а мы должны отдать должное уважаемому Кардиналу: с тех пор, как философское учение о Снах Железобетона завладело умами молодых людей в нашем городе, области, да и кое-где за ее пределами, у нас резко снизилась молодежная преступность… По данным прокуратуры убийство этого подростка — первое подобное преступление за последние полгода… Даже пресловутые «истребители машин» все меньше беспокоят автолюбителей…
Чего не скажешь о Стае… Про нее говорят разное. Биологи, оккупировавшие наш город, просто теряются в догадках — отчего, зачем и по какому принципу бродячие животные разных видов стали собираться в совместные стаи и мигрировать в пределах городской черты? Две недели назад мы сообщали о случае нападения на мотоциклиста Стаи, из собак, кошек, ворон, крыс и летучих мышей… Мотоциклист физически почти не пострадал, однако, в состоянии нервного срыва был помещен в психиатрическую больницу…
И вот на днях нашим корреспондентам стало известно о новых странностях Стаи, которые, как мне кажется, выходят за пределы современных представлений биологии. Я говорю о непонятном для нас присоединении к стае… бомжей. Да, да, вы не ослышались! Лица без определенного места жительства неоднократно были замечены в Стаях именно как ее полноправные особи. Ученые поначалу отказывались верить, но факт — в Стае некоторые бомжи опускаются до абсолютно животного состояния… Как сообщили нам биологи-наблюдатели, каждая Стая принимает от двух до пяти бомжей… Почему именно бомжей? Биологи разводят руками. Но, так сказать, «нормальных» горожан в Стае пока замечено не было… Посмотрите сюжет — это кадры, которые, возможно, станут мировой сенсацией…
— Федор Иванович, как биолог, прокомментируйте, пожалуйста, то, что мы видим сейчас на экране… Честно, говоря, я не специалист, и меня эти кадры очень впечатляют…
— Э-э… Хе-хе… Мировая сенсация… М-да… Ох. и любите ж вы, журналисты, мировые сенсации… Как прокомментировать ваш сюжет, даже не знаю. Ну, да, есть странности в поведении животных. То, что некоторые люди способны опуститься до уровня братьев наших меньших, —тоже ни для кого не секрет… То, как преподнесено данное явление — действительно, на обывателя должно производить впечатление… Да, что там, на меня, человека, серьезно изучающего данную проблему, ваш сюжет тоже действует, так сказать, э-э-э, тревожно, что ли… В общем, здорово снято, профессионально, что говорить!
Но, по-моему, с выводами спешить совершенно рано… Проблема серьезно не изучена, не накоплено достаточно опытных данных, чтобы делать обоснованные выводы. Знаете, сколько казусов такого рода случается в нашей науке? По сравнению с ними —это так, забавно и не более… Вот, к примеру, в 1968 году был я в экспедиции в Эфиопии…»
— Стоп, Мигель, не пойдет… Шибко умный профессор, не сечет линию…
— В точку, Тема, лажа. Унесло за формат друга нашего… Но там второй, по моему, ничего был? По-моему, просек фишечку?…
— А давай посмотрим… Что там у нас с кофейком?…
«Спасибо, Федор Иванович за интересный рассказ. А вы, Марк Игоревич, согласны со своим коллегой?
— И да, и нет, уважаемая Светлана. Согласен я, безусловно, с тем, что у нас больше вопросов, чем ответов, не хватает опытных данных, и что проблема требует дальнейшего изучения.
Но я также убежден, что Стая — это совершенно новое, ранее не изученное явление, которое вполне может перевернуть науку… Меня лично волнует, почему Стая возникла именно в это время в этом районе… Знаете, я обратил внимание на необычную эмоциональную активность в вашем городе и его окрестностях… Стихийные объединения молодежи (с моей точки зрения — это тоже проявления стайной активности в некотором роде) у вас принимают совершенно экзотические формы…»
— Молодец, мужик, понял, чего от него хотят…
— Ага, красавелла… Очень убедительно смотрится… Ты мне, что сахар положил? Я ж не пью с сахаром! А, ладно… Жалко, что первый слажал… А солидный такой дядечка… Можем чего из него нарезать, Тема
— Обижаешь, Мигель… Чего-нибудь мы всегда нарежем…
«— А вот последователи учений о Снах Железобетона… вы слышали о таком движении в нашем городе? Так вот, они утверждают, что Стая — это такой же элемент, как они выражаются, „сна города“, как и прочие явления городской жизни… Выражаясь словами психологов, что уже побывали у нас в гостях — „проявление коллективного бессознательного“ в пределах города…
— Да, да и еще раз «да»! С этой точки зрения, я пошел бы дальше и посмотрел бы на проблему с противоположной стороны: ваше так называемое движение Снов… э-э-э… Железобетона, да и остальные аномалии — это всего лишь одна из форм проявления Стаи!
— Вы это серьезно?!»
— Во, чел дает! Ничего себе загнул!
— Ха-ха! Нормалек! Лишь бы не заврался… Давай, друг, давай… У тебя резинка есть? Не-е, я про жвачку…
«— Представьте себе! Это, возможно, то самое проявление „коллективного бессознательного“, о котором вы говорите, только на гораздо более высоком уровне. На каком-то этапе развития популяции живых существ — и людей, и животных, в вашем городе достигла некой критической массы, когда так называемая „равнодействующая воль“ (которая так или иначе присутствует всегда) стала попросту заметной… Ну и конечно, проявляется этот, простите за термин, „над-разум“ у людей и у животных по-разному…
— Позвольте вмешаться, коллега, но то, что вы тут городите, годится разве что для псевдонаучной статьи в каком-нибудь популярном издании. Вы же не думаете всерьез делать такие выводы в своей научной работе?…
— А почему бы и нет, в конце концов? Пора уже прямо говорить о том, о чем в наших институтах лишь шепчутся по углам. Пора, наконец, делать серьезные шаги и смелые выводы…
— М-да… Хм… Я все понял, коллега, продолжайте, хм… Не буду вас больше прерывать… Не вижу смысла…»
— Серьезный дядечка…
— Ага. Слишком серьезный для серьезного проекта.
— Хорошо сказал, в точку! Водочки?
— А то!
— Тэк… Держи. За серьезные проекты!
— И чтоб без серьезных напрягов!
— И опять хорошо сказал, прям в дырочку!…
* * *
Борис чувствовал себя разбитым, подавленным, обманутым… Времяпрепровождение в любезно предоставленном подземелье Следователя служило неплохой почвой для дальнейшего развития депрессии и идеологически обосновывало ужас и безнадегу бытия. Единственное, что отличало его от узника замка Иф — это старенький склеротичный комп с доисторическим лупоглазым дисплеем, что имел, тем не менее, одно серьезное достоинство, а именно — доступ в инет.Так что, через Интернет Борис имел дополнительную возможность ощутить всю глубину своего падения: в местных форумах — стихийно ли, с чьего-либо злого умысла ли — его фигура обретала скандальную и весьма неприятную форму воплощения мирового зла.
…Идея Следователя была банальна до крайности: хочешь что-нибудь надежно спрятать — спрячь у ищущего под носом. О том, что его преследуют некие «стажеры» от «моральных партизан» Борис узнал от Следователя по пути в «убежище», поэтому, залезая в люк, он, помимо приступа клаустрофобии, испытывал страх встречи с мистическими шантажистами.
Со слов Следователя он понял, что стал попросту козлом отпущения в интересах сил, цели и смысл существования которых до сих пор не были поняты самим его странным доброжелателем.
За то недолгое время, в течение которого Следователь нагружал его новой информацией, Борис сделал для себя ряд выводов, которые и излагал для сущей ясности в «вордовском» документе, саркастически озаглавленном «Записьки узника замка Фи-и» (Борис так и не смог избавиться от комплекса пребывания в городской канализации).
Содержание «Записек» в целом сводилось к следующему:
1.Общие положения.
1.1.Вселенский маразм, совершая беспорядочное движение по жизни, в какой-то момент обретает критическую массу. После чего данная масса лопается, словно целлофановый пакет с дерьмом, и тогда все срывается с катушек, и логику в этом искать бесполезно.
1.2.Теперешнее его, Борисово, существование является поучительным примером пункта 1.1.
2. Что делать?
2.1. Совершенно ведь непонятно, во что он вляпался, ведь, вроде, никому дорогу переходить не пытался…
2.2. И вообще, действительно, что за истерия в городе вообще творится? Людям, что — делать больше нечего, чем слушать придуманные от фонаря сказки, да еще возводить их в чуть ли не религиозную степень?
3. Он-то тут при чем?
3.1. Как он, обыкновенный оболтус поздней юности, сумел каким-то анекдотом поднять такой шухер?!
3.2… И кому этот шухер вообще нафиг сдался?…
От избытка свободного времени Борис обильно украшал сей философский трактат рисунками из стандартного «майкрософтовского» набора. Решимости взяться за диссертацию, как он планировал вначале, не хватало: тошнило.
Хотелось с исследовательской целью полазить все-таки по этим катакомбам, которые Борис упорно продолжал считать канализацией. По мере бесцельного сидения в плохо вентилируемом помещении любопытство разыгрывалось, а природная фантазия рисовала сюрреалистические картины. И это противоречие требовалось снять новыми, пусть и достаточно фекальными, впечатлениями. Однако Следователь строго ограничил его передвижение, заверив, тем не менее, что за неделю проблему удастся замять. Борис предпочитал в это искренне верить…
А еще ему не нравилось обильное присутствие крыс. Крысы, судя по всему, по отношению к нему испытывали взаимное чувство…
* * *
Рабочий день шел, как и положено ему идти: с утра Миха удостоверился, что сетка, как работала, так и работает, не вызывая у сисадмина серьезных вопросов. Он побродил по офису, подергал для пущей важности провода, поотвлекал от работы менеджеров, «проверяя настройки», так чтобы никто не мог сказать, что он, системный администратор, ничем не занят. Затем, спрятавшись за хитро поставленным монитором, он слегка вздремнул: давала знать усталость от ремонта в Борисовой хате, да и от ночных кошмаров…Да, еще… Сам стыдясь своих намерений, он подошел к серверу, убедился, что вокруг никого нет, и с некоторым усилием наклонив его, заглянул под низ.
Никакой дырки в полу не было. Кабеля не было тоже.
Теперь, с относительно спокойной совестью, Миха сидел в халявном Инете.
Сидел он не без цели. Обнаружив, что и в Сети «Сны» и их сторонники обильно поливают Бориса грязью, Миха пытался восстановить некоторое равновесие, и в разных формах, под разными никами старался защитить друга.
Успех был практически нулевым, и «защита» на форумах превратилась в некую попытку разоблачения самой идеи «Снов Железобетона»… Вскоре «разоблачение» попросту перешло в грязную ругань и захлебнулось. Все, что было связано с Борисом и направлено против Кардинала, тонуло в воплях и проклятьях. Однако некто, очевидно заметив усилия Михи, предложил ему посетить некий сайт, и более того — принять участие в его работе.
Сайт назывался несколько суховато: «Сайт для нормальных людей», и сначала Миха не въехал — кому и зачем понадобился такой проект, и по какому критерию определяется эта самая «нормальность». Однако он быстро понял, что создатели ресурса подвязались бороться со всякого рода «мистикой», уровень которой, по их вполне справедливому мнению, в городе просто зашкаливал и вел общество в никуда. Между прочим, здесь доставалось и Борису, как организатору движения Снов. Однако Миху насторожили размещенные тут же от Борисова имени статьи против Кардинала, и он смекнул, что сайт имеет какое-то отношение к тем самым телефонным шантажистам.
Решив пока себя не выдавать, Миха выразил готовность помочь в информационной борьбе с «мистикой», после чего был виртуально принят в члены этого подозрительного клуба, с обещанием предоставить какие-либо изобличительные материалы.
Несмотря на острое желание помочь другу, Миха чувствовал, что его засасывает куда-то не туда.
* * *
Корнелюк попытался убедить себя, что все увиденное им — это белая горячка, и теперь с любопытством наблюдал за прорабом.Прораб постоял несколько секунд на свежем асфальте, сдвинул кепку на лоб, слегка присел и вдруг, заорал, запрыгал на месте, словно лошадь на родео, вбивая следы своих «говнодавов» в мягкий еще асфальт.
— На!!! На, тебе сука, на! Чего тебе еще надо, тварь! Падла! Да что же это такое?!
Немного успокоившись, он принялся курить сигарету за сигаретой, попутно осматривая проложенный ночью участок.
Привели поднятого с постели начальника ночной смены Возгена.
— А-а-а! —заметив его, недобро-вкрадчиво заговорил прораб, — Надеюсь, выспался, дорогой!
— А что такое? — заподозрив неладное, спросил Возген и попятился.
— Что такое?! — взорвался прораб и ткнул пальцем по направлению ночного участка трассы.
Возген, сопровождаемый заинтересованными взглядами, молча пошел в указанном направлении и вдруг остановился, как вкопанный.
— Мамой клянусь… — заголосил было он, но прораб, не слушая его, разразился отборнейшей боцманской бранью.
Да и было с чего. Намеченная через недавно разрушенный и расселенный жилой дом трасса, аккурат возле остатков калитки, поворачивала перпендикулярно генеральному направлению и метров на сто уходила к чертям собачьим — в сторону свалки.
— Правильно говорили, геологов сюда надо было — проверить на аномалии, — сказал кто-то шибко умный.
— Что?! — завизжал прораб, — А почему не травматологов?!
Работяги заржали было, но моментально смолкли.
— Я понимаю еще, когда асфальт пучит, мать его! Но как трасса могла уйти в сторону?!
— Мамой клянусь, — всхлипывал Возген, — Вон свидетели стоят… Прямо, как по струнке трассу вели…
— Уволю всех, мать вашу!!! Но сначала все до копейки из зарплаты вычту… Какое там… Десять лет даром пахать будете, пока убытки не покроете!
Поорав в свое удовольствие, прораб вдруг сел на асфальт, всхлипнул и вдруг заплакал, как ребенок, чем поверг подчиненных в полнейшее смятение.
— А ну, все пошли отсюда! — гаркнул Карнелюк, — Пошли, пошли!
Корнелюк подсел к шефу и долго-долго сидел так рядом, время от времени виновато посматривая на шефа и сочувственно вздыхая.
Над головой кружились причудливые стаи летучих мышей вперемешку с воронами и почему-то каркающими голубями…
А на обочине, рыча и кидаясь друг друга, делили что-то отобранное у собак двое диких бомжей…
* * *
Рейтинг удержать удалось. Более того, нарастал поток звонков и писем, в которых зрители предлагали все новые и новые темы для Светкиной передачи. Это, конечно, не могло не радовать, но также слегка озадачивало. Светка прекрасно понимала, что большинство ее тем отдают самой, что ни на есть, махровой «желтизной». Это ее как раз не смущало, ибо являлось лучшим способом сделать себе имя как профессионалу. Смущало то, что все городские каналы, словно в стремлении угнаться за ней, ударились в обсасывание раскрученных ею же тем. Получалось, что, в общем-то, высосанные из пальца для конкретных передач материалы обретали статус реальных событий городского (да что там — областного!) масштаба.Эти темы теперь серьезно прокачивались местной прессой. По словам коллег «железобетонная» тема вкупе со Стаей, «орками», «истребителями», «одноразовыми» и прочей нечестью стали главной линией традиционных кухонных разговоров. Скрывающаяся от правосудия мистическая фигура Бориса вызывала яростные споры между его сторонниками и теми, кто считал его предателем и убийцей. Постепенно стали поговаривать об этом самом убийстве, как о ритуальном. Мамаши стали запрещать детям кататься на роликах. Соответственно, спрос на ролики снова подскочил, как и на все запретное…
Со странным чувством Светка читала статьи в центральной прессе — в серьезных и просто модных глянцевых журналах. «Что твориться в этом городе и области — территорией в три Бельгии и пачку Израилей?» — вопрошали авторы и предлагали свои совершенно нелепые версии. Промелькнувшие по первому каналу сюжетики заставили Светку насторожиться. Официальные же власти странным образом молчали.
«Неужели Найк действительно одобряет наши художества?» — такие нездоровые сомнения все чаще посещали Светку. Но хорошо смазанная машина работала как компьютер, на котором установлен отнюдь не «Windows». Сама она не могла не гордиться работой команды, что ставила ее программу в один ряд со многими центральными.
Однако сомнения посещали Светку неспроста. И однажды Найк собственной персоной позвонил ей и пригласил встретиться в нерабочей обстановке.
У ограды «элитного», что называется, дома ее встретили двое в штатском. Несмотря на сумерки, они узнали Светку, сдержанно улыбнувшись, поздоровались и проводили до подъезда. У крыльца сгрудился автопарк дико современных авто совершенно незнакомых Светке марок.
В подъезде Светка увидела еще пару молодых людей в штатском, которые вели вежливую беседу с какой-то стоящей к ней спиной небедно одетой дамой. Когда раскрылись двери лифта, Светка едва успела заметить выходящую оттуда «элитную» семью во главе с кем-то пузатым в спортивном костюме, как ее аккуратно, но решительно развернули в противоположную сторону. Штатский улыбнувшись, приложил к губам палец. Светка поняла: ее не должны были здесь видеть. Что ж, это не могло не интриговать Светкину беспокойную натуру. Но даже, будучи таким образом подготовленной, она очередной раз была ошарашена встречей со своим высокопоставленным покровителем.
Войдя в гостиную, не по-мэрски обставленную в стиле «хай-тек», вместо одного потенциального собеседника она увидела двух.
В отливающем хромом кресле удивительного дизайна располагался радушно улыбающийся Найк Юрьевич. В глубине же комнаты на диванчике, по-хозяйски положив ноги на журнальный столик и помешивая кофе в чашечке, сидел Кардинал.
— Ну, привет, Отвертка, — добродушно сказал мэр, — Спасибо, что заскочила. Разговор предстоит серьезный, и интересный… Кстати, вы, как я понимаю, знакомы?…
— Не говори глупостей, — раздался брюзгливо-снисходительный голос подошедшего Кардинала, — Знакомы. И я надеюсь, что наш разговор не распространится за пределы этой скромной квартиры. Тебе же нравится эта квартира, Найк?
И Кардинал отвесил хохочущему мэру шутливый подзатыльник.
Глаза у Светки стали непроизвольно расширяться. Времена меняются. И меняются все круче…
* * *
Вернувшись домой, Следователь тщательно закрыл дверь и направился к противоположному концу своих подземных апартаментов.…Он так привык жить в подземелье, что уже не представлял возвращения в свою квартиру на поверхности. В ту квартиру, в которой, помимо всего прочего, обитала сейчас и некогда любимая им женщина.
Вот ведь парадокс — у Хранителей этики, как ни у кого, плохи дела с этой самой традиционной этикой, за которую ведется бесконечная и почти бессмысленная борьба… Наверное, именно земные проблемы гонят людей в эти негостеприимные места с совершенно иллюзорными целями…