Страница:
На долгие прекрасные мгновения он растворился в образах, которые захлестнули его. Затем неожиданно его сознание словно споткнулось, привлеченное к центральной колонне зала.
— Милосердная Минея! — выдохнул Роберт и против воли широко улыбнулся.
Наконец-то он нашел их: те ответы, которые были ему так нужны. Они наверняка здесь, в книгах, которые Вогн пытался от него скрыть.
— Ну и как?
Голос Осберта ворвался в его мысли, но не смог лишить Роберта радостного возбуждения.
— Они здесь. Не знаю, как это сделал Вогн, но они здесь. Взгляд широко раскрытых глаз метнулся к колонне; на лице Осберта выражения облегчения и ужаса сменялись с такой быстротой, что Роберт не мог за ними уследить.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
— Я принесу инструменты...
— Не нужно, — тихо сказал Роберт. — Все, что соорудил каменщик-гильдиец, колдун может вскрыть.
— Но ведь крыша обрушится!
— Я буду осторожен. Только отойдите в сторону. Осберт выпрямился и сделал шаг в сторону.
Роберт опустился на колени перед основанием колонны, каждому блоку которого была придана форма какого-нибудь движущегося животного. Ощупав одну из фигур, Роберт обнаружил, что это всего лишь украшение, а не несущая конструкция. Он прижал ладони к резной поверхности и направил свою силу внутрь камня. Роберт почувствовал, как фигура дрогнула, отступил назад и позволил камню скользнуть в сторону.
Перед ним было отверстие, уходящее куда-то вниз. Роберт сунул туда руку и нащупал пыльную кожу. С улыбкой он вытащил находку и показал Осберту. Дунув на книгу, отчего в воздух поднялось облако пыли, Роберт открыл том па первой странице.
Осберт вцепился ему в плечо.
— Доставайте остальные!
— Конечно. — Роберт снова сунул руку в дыру и стал доставать книги одну за другой, передавая их Осберту. Скоро на полу образовалась целая груда. Роберт нащупывал все новые и новые манускрипты: досчитав до пятидесяти, он сбился со счета. Наконец тайник опустел, и Роберт почувствовал, что его окружает знание, на которое он никогда не смел и надеяться.
Он в нетерпении протянул руку к сокровищу, его глаза наслаждались зрелищем будущего, рожденного прошлым. В этих книгах содержалась мудрость Каббалы, утраченная для салти пазар, когда сгорела библиотека Анклава. Здесь должны быть записи находок тех времен, когда Каббала и Гильдия работали рука об руку, когда они совместно служили Империи. Гильдия всегда видела свой священный долг в накоплении знаний, в том, чтобы вести записи для их сохранения и передачи потомству. Это всегда было глубинной сутью самого существования Гильдии.
И раз Гильдия так тесно на протяжении столетий сотрудничала с Каббалой, наверняка в этих книгах найдется упоминание о пророчестве, его происхождении, его цели... а может быть, даже сам текст. Нэш считает так же — а он знает гораздо больше, чем удалось узнать Роберту. Неужели наконец он получит в свои руки такое необходимое ему оружие? А Анклав обретет знание о значительной части своей истории.
Роберт взял первый попавшийся манускрипт, с благоговением сдул с него пыль и открыл на первой странице. Язык был ему незнаком, но почерк писца оказался четким и округлым. Роберт был уверен, что где-то такие буквы видел... во всяком случае, он сумеет...
— Уничтожьте их.
— Что? — Подняв глаза, Роберт увидел, что рядом с ним стоит Осберт, приподняв обеими руками мантию, как будто прикосновение к книгам могло ее осквернить.
— Я сказал — уничтожьте их. Уничтожьте все до единой.
Роберт, нахмурившись, поднялся на ноги.
— Это ведь шутка, правда?
— Мне очень жаль, но это не шутка, — извиняющимся тоном сказал Осберт. — Я никогда не намеревался позволить вам ими завладеть.
— Вы никогда не намеревались?.. — Роберт показал на груду книг и свитков, частично в роскошных переплетах из тисненой кожи, частично невзрачных и потрепанных, самых разных форм и размеров. Это было самое ценное собрание, которое только видел Роберт в своей жизни. Роберт повернулся к Осберту. — Но разве вы не видите: отдав их мне, вы только поможете победить Нэша. Кровь Серинлета, Осберт! Вам хватило здравого смысла понять, какая опасность таится в этих книгах! Не заставляйте меня теперь уничтожить их, когда они могут превратиться в могучее оружие против Нэша и его пособников!
Решительно расправив плечи, Осберт посмотрел Роберту в глаза.
— Я не могу быть уверен, что вы с Нэшем не одного поля ягода.
— Но...
— Нет! — рявкнул Осберт. — Вы, кажется, забыли, кто вы такой — и где находитесь! Помните, священный долг Гильдии — стереть колдовство с лица земли! Такова была наша цель на протяжении столетий...
— Это слова Вогна, не ваши. Неужели вы не видите, что нас с вами разделяют лишь подозрения и предубежденность?
Мы с вами одинаковы — различаются лишь наши умения. Проклятие, Осберт, не уничтожайте эти книги только потому, что вы в них ничего не понимаете!
— Я и не собираюсь уничтожать их. Это сделаете вы. Роберт резко выпрямился. Что за безумие! Он должен остановить этого человека любой ценой!
— А если я скажу «нет»?
— Ваш друг Годфри умрет. Если вы попытаетесь спасти его, я сожгу книги, пока вас не будет здесь, и подниму тревогу. — Осберт медленно вытащил из кармана триум Годфри и поднял его так, чтобы Роберт мог хорошо разглядеть предмет.
Роберт задохнулся, пристально глядя на Осберта. Он чувствовал исходящий от него страх — страх перед очень многим. Тихо и печально Роберт сказал:
— Вы совершили такой мужественный поступок, а теперь хотите разрушить все его благие последствия. И что вы скажете Нэшу, когда он в следующий раз спросит вас о книгах?
— Это моя забота, не ваша.
— Вы собираетесь ему солгать? И добиться, чтобы он вам поверил? Тогда почему не позволить мне забрать книги и продолжать его обманывать? Или... — Роберт отчаянно искал компромисс, придумывал вариант, который оставит ему хоть какую-то надежду. — Или позвольте мне просмотреть книги, выбрать наиболее ценные, и тогда я... уничтожу остальные. Только не нужно... — Роберт знал, что говорит просительным тоном, но сейчас ему это было безразлично. Что такое достоинство по сравнению с грозящей ему катастрофой? Если он не станет унижаться, если ему не удастся отговорить Осберта, демон вырвется на свободу. — Прошу вас, Осберт! Вы проявили достаточно доверия ко мне, чтобы позволить явиться сюда, позволить увидеть книги. Мы с вами никогда хорошо не знали друг друга, но можете же вы видеть, что я не таков, как Нэш. Умоляю вас: не заставляйте меня совершить непоправимое.
Осберт вытаращил на Роберта глаза, словно не в силах поверить, что в самом деле видит того таким униженным. И все же он медленно покачал головой и, побледнев, коротко бросил:
— Уничтожьте их. Немедленно.
Не удастся ли ему?.. Не удастся ли защитить книги от Осберта и добраться до Годфри прежде, чем проктор поднимет тревогу? Однако у дверей зала стоит стража, и стольких воинов Роберту в одиночку не одолеть. Более того, как только его узнают, Годфри погибнет. Даже если каким-то чудом ему удастся освободить архидьякона, им придется выбираться из города ночью, когда ворота в городской стене заперты, а вся армия Кенрика кинется в погоню.
И еще: на балконе его ждет будущий король Люсары, положившийся на его защиту. Он сейчас за ним наблюдает. И учится.
Но и уничтожить эти книги он не может!
Роберт снова повернулся к Осберту, но каменный взгляд того был непреклонен. Осберт так же испытывал ужас и пытался ухватиться за надежду, как и он сам.
В одном Осберт прав: если книги будут уничтожены, Нэш не сможет использовать содержащиеся в них знания против Люсары и против Анклава.
И все же горло Роберта сжалось, а глаза защипало, когда он отошел на несколько шагов от груды книг и поднял руки. Ему нужно было только слегка ослабить хватку, но даже это настолько пугало Роберта, что он лишь крепче вцепился в демона. Однако сила бурлила в нем, словно радуясь тому, что Роберт вынужден разбить собственные надежды. Демон обожал подобные ситуации.
Роберт выпустил силу на свободу, позволил ей хлынуть через кончики его пальцев. Груду книг озарила вспышка пламени более яркого, чем когда-либо горевшее в этом зале. Все было кончено. Ни дыма, ни запаха гари; лишь груда черного пепла, слегка колеблемого сквозняком.
— Вы и не представляете, какой вред сейчас нанесли, — пробормотал Роберт. Голос его был мрачен. Роберт шагнул в кучу пепла, которая доходила ему до щиколоток. — Освободите Годфри. Я сделал, как вы просили.
— Нет, не сделали. Что это? — Осберт подошел ближе, но замер перед тем, что осталось от книг.
Роберт наклонился и поднял единственный уцелевший том.
— Странно. Не знаю, как ему удалось уцелеть. — Любовно касаясь книги, он положил ее на камень, извлеченный из основания колонны, и снова поднял руки. Новая, хотя и меньшая вспышка пламени пронеслась над книгой, не причинив ей никакого ущерба. Как такое оказалось возможным? Роберт поднял книгу и повернулся к Осберту, смотревшему на происходящее широко раскрытыми глазами.
Выражение лица проктора изменилось, и в голосе прозвучало раскаяние:
— Хорошо, забирайте ее себе. Мне все равно. А теперь, пожалуйста, уходите. Уходите любым способом, но поскорее. Нэш может явиться в любую минуту, и я не хочу...
— Вы не хотите? — Роберт рассмеялся бы, если бы не охватившее его безразличие. Он сунул книгу за пазуху и застегнул пуговицы. Она почти ничего не весила и едва ли могла служить утешением. Роберт сделал несколько шагов к двери следом за Осбертом. — Вы даете мне слово, что освободите Годфри? Вы обещаете?
Осберт кивнул, торопясь выйти из зала, но обнаружил, что ноги его приросли к полу.
— Ваше слово, Осберт! — Роберт поддался соблазну припугнуть проктора. — Иначе я вам отомщу.
Ответ Осберта был поспешным и искренним:
— Даю слово. Я как раз и иду, чтобы его освободить. Роберт освободил его и смотрел ему вслед, пока проктор не достиг двери; однако там Осберт помедлил, сунул руку в карман и вытащил лист бумага. Повертев его в руках, Осберт поднял глаза на Роберта.
— Мы говорили о слухах насчет пророчества. Вы не спросили, откуда мне известно, что они ложны.
— Ложны? — Роберт удивленно моргнул, но решил подыграть Осберту. — Так откуда вам это известно?
— Дело в том, что я сам их распустил. — Осберт снова взглянул на бумагу, которую держал в руке. — Мне велел так сделать Кенрик после того, как я перевел это. Думаю, он украл бумагу у Нэша. Может быть, вам удастся расшифровать запись лучше, чем мне. Делайте с ней, что пожелаете. Спасибо за помощь.
Роберт взял лист, но смотрел не на него, а на Осберта, который отпер дверь, вышел и решительно захлопнул за собой створки.
Глава 27
Глава 28
— Милосердная Минея! — выдохнул Роберт и против воли широко улыбнулся.
Наконец-то он нашел их: те ответы, которые были ему так нужны. Они наверняка здесь, в книгах, которые Вогн пытался от него скрыть.
— Ну и как?
Голос Осберта ворвался в его мысли, но не смог лишить Роберта радостного возбуждения.
— Они здесь. Не знаю, как это сделал Вогн, но они здесь. Взгляд широко раскрытых глаз метнулся к колонне; на лице Осберта выражения облегчения и ужаса сменялись с такой быстротой, что Роберт не мог за ними уследить.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
— Я принесу инструменты...
— Не нужно, — тихо сказал Роберт. — Все, что соорудил каменщик-гильдиец, колдун может вскрыть.
— Но ведь крыша обрушится!
— Я буду осторожен. Только отойдите в сторону. Осберт выпрямился и сделал шаг в сторону.
Роберт опустился на колени перед основанием колонны, каждому блоку которого была придана форма какого-нибудь движущегося животного. Ощупав одну из фигур, Роберт обнаружил, что это всего лишь украшение, а не несущая конструкция. Он прижал ладони к резной поверхности и направил свою силу внутрь камня. Роберт почувствовал, как фигура дрогнула, отступил назад и позволил камню скользнуть в сторону.
Перед ним было отверстие, уходящее куда-то вниз. Роберт сунул туда руку и нащупал пыльную кожу. С улыбкой он вытащил находку и показал Осберту. Дунув на книгу, отчего в воздух поднялось облако пыли, Роберт открыл том па первой странице.
Осберт вцепился ему в плечо.
— Доставайте остальные!
— Конечно. — Роберт снова сунул руку в дыру и стал доставать книги одну за другой, передавая их Осберту. Скоро на полу образовалась целая груда. Роберт нащупывал все новые и новые манускрипты: досчитав до пятидесяти, он сбился со счета. Наконец тайник опустел, и Роберт почувствовал, что его окружает знание, на которое он никогда не смел и надеяться.
Он в нетерпении протянул руку к сокровищу, его глаза наслаждались зрелищем будущего, рожденного прошлым. В этих книгах содержалась мудрость Каббалы, утраченная для салти пазар, когда сгорела библиотека Анклава. Здесь должны быть записи находок тех времен, когда Каббала и Гильдия работали рука об руку, когда они совместно служили Империи. Гильдия всегда видела свой священный долг в накоплении знаний, в том, чтобы вести записи для их сохранения и передачи потомству. Это всегда было глубинной сутью самого существования Гильдии.
И раз Гильдия так тесно на протяжении столетий сотрудничала с Каббалой, наверняка в этих книгах найдется упоминание о пророчестве, его происхождении, его цели... а может быть, даже сам текст. Нэш считает так же — а он знает гораздо больше, чем удалось узнать Роберту. Неужели наконец он получит в свои руки такое необходимое ему оружие? А Анклав обретет знание о значительной части своей истории.
Роберт взял первый попавшийся манускрипт, с благоговением сдул с него пыль и открыл на первой странице. Язык был ему незнаком, но почерк писца оказался четким и округлым. Роберт был уверен, что где-то такие буквы видел... во всяком случае, он сумеет...
— Уничтожьте их.
— Что? — Подняв глаза, Роберт увидел, что рядом с ним стоит Осберт, приподняв обеими руками мантию, как будто прикосновение к книгам могло ее осквернить.
— Я сказал — уничтожьте их. Уничтожьте все до единой.
Роберт, нахмурившись, поднялся на ноги.
— Это ведь шутка, правда?
— Мне очень жаль, но это не шутка, — извиняющимся тоном сказал Осберт. — Я никогда не намеревался позволить вам ими завладеть.
— Вы никогда не намеревались?.. — Роберт показал на груду книг и свитков, частично в роскошных переплетах из тисненой кожи, частично невзрачных и потрепанных, самых разных форм и размеров. Это было самое ценное собрание, которое только видел Роберт в своей жизни. Роберт повернулся к Осберту. — Но разве вы не видите: отдав их мне, вы только поможете победить Нэша. Кровь Серинлета, Осберт! Вам хватило здравого смысла понять, какая опасность таится в этих книгах! Не заставляйте меня теперь уничтожить их, когда они могут превратиться в могучее оружие против Нэша и его пособников!
Решительно расправив плечи, Осберт посмотрел Роберту в глаза.
— Я не могу быть уверен, что вы с Нэшем не одного поля ягода.
— Но...
— Нет! — рявкнул Осберт. — Вы, кажется, забыли, кто вы такой — и где находитесь! Помните, священный долг Гильдии — стереть колдовство с лица земли! Такова была наша цель на протяжении столетий...
— Это слова Вогна, не ваши. Неужели вы не видите, что нас с вами разделяют лишь подозрения и предубежденность?
Мы с вами одинаковы — различаются лишь наши умения. Проклятие, Осберт, не уничтожайте эти книги только потому, что вы в них ничего не понимаете!
— Я и не собираюсь уничтожать их. Это сделаете вы. Роберт резко выпрямился. Что за безумие! Он должен остановить этого человека любой ценой!
— А если я скажу «нет»?
— Ваш друг Годфри умрет. Если вы попытаетесь спасти его, я сожгу книги, пока вас не будет здесь, и подниму тревогу. — Осберт медленно вытащил из кармана триум Годфри и поднял его так, чтобы Роберт мог хорошо разглядеть предмет.
Роберт задохнулся, пристально глядя на Осберта. Он чувствовал исходящий от него страх — страх перед очень многим. Тихо и печально Роберт сказал:
— Вы совершили такой мужественный поступок, а теперь хотите разрушить все его благие последствия. И что вы скажете Нэшу, когда он в следующий раз спросит вас о книгах?
— Это моя забота, не ваша.
— Вы собираетесь ему солгать? И добиться, чтобы он вам поверил? Тогда почему не позволить мне забрать книги и продолжать его обманывать? Или... — Роберт отчаянно искал компромисс, придумывал вариант, который оставит ему хоть какую-то надежду. — Или позвольте мне просмотреть книги, выбрать наиболее ценные, и тогда я... уничтожу остальные. Только не нужно... — Роберт знал, что говорит просительным тоном, но сейчас ему это было безразлично. Что такое достоинство по сравнению с грозящей ему катастрофой? Если он не станет унижаться, если ему не удастся отговорить Осберта, демон вырвется на свободу. — Прошу вас, Осберт! Вы проявили достаточно доверия ко мне, чтобы позволить явиться сюда, позволить увидеть книги. Мы с вами никогда хорошо не знали друг друга, но можете же вы видеть, что я не таков, как Нэш. Умоляю вас: не заставляйте меня совершить непоправимое.
Осберт вытаращил на Роберта глаза, словно не в силах поверить, что в самом деле видит того таким униженным. И все же он медленно покачал головой и, побледнев, коротко бросил:
— Уничтожьте их. Немедленно.
Не удастся ли ему?.. Не удастся ли защитить книги от Осберта и добраться до Годфри прежде, чем проктор поднимет тревогу? Однако у дверей зала стоит стража, и стольких воинов Роберту в одиночку не одолеть. Более того, как только его узнают, Годфри погибнет. Даже если каким-то чудом ему удастся освободить архидьякона, им придется выбираться из города ночью, когда ворота в городской стене заперты, а вся армия Кенрика кинется в погоню.
И еще: на балконе его ждет будущий король Люсары, положившийся на его защиту. Он сейчас за ним наблюдает. И учится.
Но и уничтожить эти книги он не может!
Роберт снова повернулся к Осберту, но каменный взгляд того был непреклонен. Осберт так же испытывал ужас и пытался ухватиться за надежду, как и он сам.
В одном Осберт прав: если книги будут уничтожены, Нэш не сможет использовать содержащиеся в них знания против Люсары и против Анклава.
И все же горло Роберта сжалось, а глаза защипало, когда он отошел на несколько шагов от груды книг и поднял руки. Ему нужно было только слегка ослабить хватку, но даже это настолько пугало Роберта, что он лишь крепче вцепился в демона. Однако сила бурлила в нем, словно радуясь тому, что Роберт вынужден разбить собственные надежды. Демон обожал подобные ситуации.
Роберт выпустил силу на свободу, позволил ей хлынуть через кончики его пальцев. Груду книг озарила вспышка пламени более яркого, чем когда-либо горевшее в этом зале. Все было кончено. Ни дыма, ни запаха гари; лишь груда черного пепла, слегка колеблемого сквозняком.
— Вы и не представляете, какой вред сейчас нанесли, — пробормотал Роберт. Голос его был мрачен. Роберт шагнул в кучу пепла, которая доходила ему до щиколоток. — Освободите Годфри. Я сделал, как вы просили.
— Нет, не сделали. Что это? — Осберт подошел ближе, но замер перед тем, что осталось от книг.
Роберт наклонился и поднял единственный уцелевший том.
— Странно. Не знаю, как ему удалось уцелеть. — Любовно касаясь книги, он положил ее на камень, извлеченный из основания колонны, и снова поднял руки. Новая, хотя и меньшая вспышка пламени пронеслась над книгой, не причинив ей никакого ущерба. Как такое оказалось возможным? Роберт поднял книгу и повернулся к Осберту, смотревшему на происходящее широко раскрытыми глазами.
Выражение лица проктора изменилось, и в голосе прозвучало раскаяние:
— Хорошо, забирайте ее себе. Мне все равно. А теперь, пожалуйста, уходите. Уходите любым способом, но поскорее. Нэш может явиться в любую минуту, и я не хочу...
— Вы не хотите? — Роберт рассмеялся бы, если бы не охватившее его безразличие. Он сунул книгу за пазуху и застегнул пуговицы. Она почти ничего не весила и едва ли могла служить утешением. Роберт сделал несколько шагов к двери следом за Осбертом. — Вы даете мне слово, что освободите Годфри? Вы обещаете?
Осберт кивнул, торопясь выйти из зала, но обнаружил, что ноги его приросли к полу.
— Ваше слово, Осберт! — Роберт поддался соблазну припугнуть проктора. — Иначе я вам отомщу.
Ответ Осберта был поспешным и искренним:
— Даю слово. Я как раз и иду, чтобы его освободить. Роберт освободил его и смотрел ему вслед, пока проктор не достиг двери; однако там Осберт помедлил, сунул руку в карман и вытащил лист бумага. Повертев его в руках, Осберт поднял глаза на Роберта.
— Мы говорили о слухах насчет пророчества. Вы не спросили, откуда мне известно, что они ложны.
— Ложны? — Роберт удивленно моргнул, но решил подыграть Осберту. — Так откуда вам это известно?
— Дело в том, что я сам их распустил. — Осберт снова взглянул на бумагу, которую держал в руке. — Мне велел так сделать Кенрик после того, как я перевел это. Думаю, он украл бумагу у Нэша. Может быть, вам удастся расшифровать запись лучше, чем мне. Делайте с ней, что пожелаете. Спасибо за помощь.
Роберт взял лист, но смотрел не на него, а на Осберта, который отпер дверь, вышел и решительно захлопнул за собой створки.
Глава 27
Несколько мгновений Роберт просто смотрел на лист в своих руках. Плотный пергамент, яркие чернила... Прочесть написанного он не мог, язык предстояло определить.
Роберт стремительно повернулся, сунул пергамент за пазуху, туда же, где уже хранилась странным образом уцелевшая книга, и побежал по залу к противоположной стене. Только слегка помогая себе колдовской силой, он оттолкнулся от пола, ухватился за край балкона, подтянулся и перевалился через перила. Его встретил полный изумления взгляд огромных синих глаз.
— Я...
— Ш-ш-ш... — предостерег Эндрю Роберт. — Нас все еще могут услышать. Давай выбираться отсюда, пока я все-таки не обрушил той колонны.
Эндрю последовал за Робертом к низенькой дверце, по тесной лестнице на чердак. Там Роберт помедлил, чтобы получше спрятать книгу под курткой: нельзя было допустить, чтобы она выскользнула в неподходящий момент. Потом они снова двинулись вперед и стали пробираться по крышам. Роберт ни разу не позволил себе оглянуться, чтобы удостовериться: Эндрю все еще следует за ним.
Роберт не задумывался о том, как им выбраться на нужную улицу. Дорогу ему указывало обоняние, хоть разум и был занят другим.
Темнота и холод помогали скрыться от любопытных глаз. Никому и с голову не могло прийти, что он посмеет явиться в Марсэй — даже тайно. Не догадается об этом и Нэш.
Роберт свернул за угол и пониже натянул капюшон. Навстречу двое несли носилки с закутанным в саван человеком. Роберт собрался двинуться дальше, когда заметил, что не слышит больше шагов у себя за спиной.
Закутанный в плащ Эндрю стоял, прижавшись к стене, и смотрел вслед покойнику, которого по темной улице несли к городской стене и Воротам Мертвецов — там его кинут в реку, сунув под саван несколько камней. Похороны бедняка...
— Что случилось? — спросил Роберт, настроение которого не располагало к мягкости.
Эндрю вздрогнул и ответил:
— Ничего.
— Вот и хорошо. Старайся не отставать. — Роберт не стал ждать ответа. Не оглядываясь, он двинулся дальше ровным и, казалось бы, неспешным шагом, но передвигаясь при этом со всей возможной быстротой. Хоть темнота и помогала, в городе были места, где он не рискнул бы показаться даже и после всех прошедших лет.
Однако были и такие места, где можно было считать себя в относительной безопасности. Прячась в самых темных закоулках, Роберт добрался до сеновала над запертой на ночь конюшней. Они с Эндрю проскользнули туда, и Роберт подошел к подслеповатому окошку, чтобы удостовериться: за ними не следили.
Теперь уже Роберт мог позволить себе не выбирать слов.
— Так я все-таки был прав, когда усомнился в твоей верности.
— Что? — запыхавшийся Эндрю растерянно посмотрел на Роберта. К окну подойти он не осмелился. — Как я...
— Нэш уже месяц, как вернулся ко двору. Ты уехал из столицы... сколько? Три недели назад? И ты станешь уверять меня, что ничего не знал?
— Но я действительно не знал! — Голос Эндрю звучал оскорбленно. — И как мог я знать? Я никогда его даже не видел!
— Ты уверен? — Роберт схватил мальчика за плечо и сжал так сильно, что Эндрю поморщился. — Они с Кенриком близки, очень близки. Как мог ты столько лет жить в замке и ни разу за все это время не увидеть Нэша?
Эндрю уже открыл рот, чтобы выкрикнуть новое возражение, но не издал ни звука. С улицы сквозь окошко сочилось достаточно света, чтобы Роберт прочел в синих глазах страх — и отчаяние.
На короткое мгновение Роберт смягчился, убедившись, что Эндрю невиновен.
Однако его и раньше водили за нос — и не кто-нибудь, а мать этого мальчишки.
— И собирался ли ты рассказать мне, — мягче, но все еще сурово заговорил Роберт, — о слухах насчет пророчества?
Испуганные глаза снова взглянули на Роберта, и в них промелькнуло какое-то странное выражение. Потом Эндрю зажмурился и опустил голову. Роберт выпустил плечо мальчика. Теперь он, к собственному изумлению, был уверен в том, что про Нэша Эндрю сказал ему правду. Роберт читал это в его глазах. Такая абсолютная уверенность должна была бы смутить его, но...
— Расскажи мне, — тихо проговорил Роберт, — расскажи мне об этих слухах.
Однако прежде чем Эндрю успел начать, Роберт прошел к охапке соломы и уселся, завернувшись в плащ. Он устал и был голоден, но об ужине лучше позаботиться, когда он получит ответы на свои вопросы.
— Мне... мне очень жаль, — виновато прошептал Эндрю. — Я не хотел... Просто, когда все случилось... я забыл.
Видя такое раскаяние, Роберт заговорил более мягко:
— Сядь, мальчик, тебя уже ноги не держат. И расскажи мне все.
Эндрю опустился на сено скорее из желания выполнить приказ, чем ради отдыха.
— Я никогда не видел Нэша и не слышал, чтобы он находился где-то недалеко от Марсэя. Никогда, ни разу в жизни. Иначе я все рассказал бы матери, потому что, хоть я и ничего не знаю о пророчестве и о том, какое оно имеет отношение к маме, мне известно, что Нэш хочет убить Финлея, и хотя бы поэтому я не могу быть на его стороне. — Эндрю все еще не осмеливался взглянуть на Роберта, его пальцы беспокойно перебирали соломинки. — Примерно за две недели до того как я отправился домой, у Кенрика исчезли шрамы, которые уродовали лицо.
Роберт резко наклонился вперед.
— За две недели? Но это же... Эндрю медленно поднял глаза. — Что?
Роберт разглядывал поникшие плечи Эндрю, оценивал смущение в его голосе, робкий вопрос. Сколько из этого всего притворство? И может ли он себе позволить откровенность?
— Ничего. — Тон Роберта стал спокойным. — Говорил Кенрик что-нибудь о том, что случилось с его шрамами?
— Только что это чудо. Он приказал отслужить по этому случаю благодарственную мессу. А после... после поползли слухи.
— И что?
— Я пытался узнать как можно больше, не привлекая, конечно, к себе внимания. Мне все время задавали вопросы, потому что... ну, потому что Кенрик мой кузен. Только он говорил мне не больше, чем другим, а что касается слухов, то я узнал только то, о чем вам говорил Осберт: что Люсаре грозит ужасное зло и что есть человек, способный его побороть. Я думаю... — Эндрю на мгновение умолк, потом продолжал: — Я думаю, что Кенрик, возможно, пытается заставить всех поверить, что этот человек он и есть.
— Итак, — спросил Роберт, когда Эндрю наконец решился посмотреть ему в глаза, — могу я тебе доверять?
— Можете! Уверяю вас! — Ответ Эндрю был поспешным и страстным.
— Следует ли понимать, — спросил Роберт с улыбкой, — что ты хочешь, чтобы я доверял тебе?
Эндрю задумался на мгновение, потом кивнул:
— Да. Только это не означает, что я на что-то соглашусь.
Роберт только молча смотрел на этого мальчика, из которого он собрался сделать короля. Растерянный, неподготовленный, незрелый, чувствительный — и все-таки такой многообещающий... Да, он взойдет на трон Люсары. В первый раз Роберт увидел это воочию.
Люсара будет свободной!
Чувствуя, что облегчение может захватить его целиком, Роберт отвел глаза и намеренно сухо сказал:
— Да уберегут тебя боги от того, чтобы доверять мне. Ладно, оставайся здесь. Я пойду раздобуду что-нибудь на ужин.
Он уже подошел к лестнице и собрался спуститься по ней, когда Эндрю крикнул ему вслед:
— А что насчет книги?
Книга! Та, что не сгорела! Она ведь не могла уцелеть в том пламени, особенно во второй раз, когда жар был вдвое более сильным. Это могло означать одно...
Роберт повернулся так стремительно, что Эндрю чуть не столкнулся с ним. Роберт вернулся к окну, моля богов так горячо, как не молил никогда в жизни.
Чтобы выдержать вспышку такой силы, книга должна была быть защищена.
Он ведь пытался с помощью колдовской силы обнаружить предметы, свойства которых были родственны Ключу. Он позволил Ключу заполнить свои мысли, вызвал все воспоминания, все события, связанные с ним, каждое слово, которым они обменялись, все те темные странные игры, в которые играл с ним волшебный шар... и в результате нашел книги.
Нашел библиотеку, созданную в те времена, когда колдуны сотрудничали с Гильдией, когда их знания и находки приветствовались, когда они чувствовали себя в безопасности. Как признал Осберт, в этой библиотеке хранились многие, многие могущественные творения колдунов.
Тайное хранилище оставалось нетронутым на протяжении сотен и сотен лет. И находилось в Марсэе.
Роберт с трудом мог дышать. Он сунул дрожащую руку за пазуху и осторожно достал книгу. Она оказалась толщиной дюйма два, ее удобно было держать в руке.
С виду книга казалась самой обыкновенной. Роберт открыл ее, взглянул на первую страницу. Книга была написана по-сэльски; это могло быть обнадеживающим знаком, а могло и ничего не значить. И все же...
Положив руку на плечо Эндрю, он мягко отстранил мальчика, чтобы иметь больше простора, потом положил книгу на усыпанный сеном пол и коснулся кожаного переплета в детской надежде на удачу.
В последний раз, когда он пытался сделать нечто подобное, у него был аярн.
Роберт сосредоточился, стараясь побороть свое возбуждение, отбросил все посторонние мысли; для него остался единственный предмет и единственный момент: здесь и сейчас. Он протянул руку, коснулся потертой кожи...
... И увидел золотое сияние, сверкание драгоценных камней на резной поверхности чаши, покрытой тончайшими узорами, как тот серебряный стержень, что они с Финлеем нашли...
По выпуклой поверхности вилась надпись, выгравированная на металле.
И еще он услышал звук — мощный, как звон колоколов базилики, только более глубокий, оглушительный, заполняющий собой все пространство, — как это бывало, когда пробуждался Ключ...
Все исчезло.
Ошеломленный, Роберт втянул воздух, наполнив легкие, которые уже давно страдали от удушья. Книга выглядела такой же, как и раньше. Роберт быстро взглянул на Эндрю: видел ли мальчик то же самое? Одного взгляда на потрясенного Эндрю хватило ему, чтобы понять: ему ничего не привиделось.
Все произошло на самом деле.
Роберт благоговейно поднял книгу, как величайшую драгоценность; да она ею и являлась. Он коснулся губами священной реликвии, вдохнув аромат тысячелетних тайн.
Это была победа. Он держал ее в своих руках.
Он нашел Калике!
Роберт стремительно повернулся, сунул пергамент за пазуху, туда же, где уже хранилась странным образом уцелевшая книга, и побежал по залу к противоположной стене. Только слегка помогая себе колдовской силой, он оттолкнулся от пола, ухватился за край балкона, подтянулся и перевалился через перила. Его встретил полный изумления взгляд огромных синих глаз.
— Я...
— Ш-ш-ш... — предостерег Эндрю Роберт. — Нас все еще могут услышать. Давай выбираться отсюда, пока я все-таки не обрушил той колонны.
Эндрю последовал за Робертом к низенькой дверце, по тесной лестнице на чердак. Там Роберт помедлил, чтобы получше спрятать книгу под курткой: нельзя было допустить, чтобы она выскользнула в неподходящий момент. Потом они снова двинулись вперед и стали пробираться по крышам. Роберт ни разу не позволил себе оглянуться, чтобы удостовериться: Эндрю все еще следует за ним.
Роберт не задумывался о том, как им выбраться на нужную улицу. Дорогу ему указывало обоняние, хоть разум и был занят другим.
Темнота и холод помогали скрыться от любопытных глаз. Никому и с голову не могло прийти, что он посмеет явиться в Марсэй — даже тайно. Не догадается об этом и Нэш.
Роберт свернул за угол и пониже натянул капюшон. Навстречу двое несли носилки с закутанным в саван человеком. Роберт собрался двинуться дальше, когда заметил, что не слышит больше шагов у себя за спиной.
Закутанный в плащ Эндрю стоял, прижавшись к стене, и смотрел вслед покойнику, которого по темной улице несли к городской стене и Воротам Мертвецов — там его кинут в реку, сунув под саван несколько камней. Похороны бедняка...
— Что случилось? — спросил Роберт, настроение которого не располагало к мягкости.
Эндрю вздрогнул и ответил:
— Ничего.
— Вот и хорошо. Старайся не отставать. — Роберт не стал ждать ответа. Не оглядываясь, он двинулся дальше ровным и, казалось бы, неспешным шагом, но передвигаясь при этом со всей возможной быстротой. Хоть темнота и помогала, в городе были места, где он не рискнул бы показаться даже и после всех прошедших лет.
Однако были и такие места, где можно было считать себя в относительной безопасности. Прячась в самых темных закоулках, Роберт добрался до сеновала над запертой на ночь конюшней. Они с Эндрю проскользнули туда, и Роберт подошел к подслеповатому окошку, чтобы удостовериться: за ними не следили.
Теперь уже Роберт мог позволить себе не выбирать слов.
— Так я все-таки был прав, когда усомнился в твоей верности.
— Что? — запыхавшийся Эндрю растерянно посмотрел на Роберта. К окну подойти он не осмелился. — Как я...
— Нэш уже месяц, как вернулся ко двору. Ты уехал из столицы... сколько? Три недели назад? И ты станешь уверять меня, что ничего не знал?
— Но я действительно не знал! — Голос Эндрю звучал оскорбленно. — И как мог я знать? Я никогда его даже не видел!
— Ты уверен? — Роберт схватил мальчика за плечо и сжал так сильно, что Эндрю поморщился. — Они с Кенриком близки, очень близки. Как мог ты столько лет жить в замке и ни разу за все это время не увидеть Нэша?
Эндрю уже открыл рот, чтобы выкрикнуть новое возражение, но не издал ни звука. С улицы сквозь окошко сочилось достаточно света, чтобы Роберт прочел в синих глазах страх — и отчаяние.
На короткое мгновение Роберт смягчился, убедившись, что Эндрю невиновен.
Однако его и раньше водили за нос — и не кто-нибудь, а мать этого мальчишки.
— И собирался ли ты рассказать мне, — мягче, но все еще сурово заговорил Роберт, — о слухах насчет пророчества?
Испуганные глаза снова взглянули на Роберта, и в них промелькнуло какое-то странное выражение. Потом Эндрю зажмурился и опустил голову. Роберт выпустил плечо мальчика. Теперь он, к собственному изумлению, был уверен в том, что про Нэша Эндрю сказал ему правду. Роберт читал это в его глазах. Такая абсолютная уверенность должна была бы смутить его, но...
— Расскажи мне, — тихо проговорил Роберт, — расскажи мне об этих слухах.
Однако прежде чем Эндрю успел начать, Роберт прошел к охапке соломы и уселся, завернувшись в плащ. Он устал и был голоден, но об ужине лучше позаботиться, когда он получит ответы на свои вопросы.
— Мне... мне очень жаль, — виновато прошептал Эндрю. — Я не хотел... Просто, когда все случилось... я забыл.
Видя такое раскаяние, Роберт заговорил более мягко:
— Сядь, мальчик, тебя уже ноги не держат. И расскажи мне все.
Эндрю опустился на сено скорее из желания выполнить приказ, чем ради отдыха.
— Я никогда не видел Нэша и не слышал, чтобы он находился где-то недалеко от Марсэя. Никогда, ни разу в жизни. Иначе я все рассказал бы матери, потому что, хоть я и ничего не знаю о пророчестве и о том, какое оно имеет отношение к маме, мне известно, что Нэш хочет убить Финлея, и хотя бы поэтому я не могу быть на его стороне. — Эндрю все еще не осмеливался взглянуть на Роберта, его пальцы беспокойно перебирали соломинки. — Примерно за две недели до того как я отправился домой, у Кенрика исчезли шрамы, которые уродовали лицо.
Роберт резко наклонился вперед.
— За две недели? Но это же... Эндрю медленно поднял глаза. — Что?
Роберт разглядывал поникшие плечи Эндрю, оценивал смущение в его голосе, робкий вопрос. Сколько из этого всего притворство? И может ли он себе позволить откровенность?
— Ничего. — Тон Роберта стал спокойным. — Говорил Кенрик что-нибудь о том, что случилось с его шрамами?
— Только что это чудо. Он приказал отслужить по этому случаю благодарственную мессу. А после... после поползли слухи.
— И что?
— Я пытался узнать как можно больше, не привлекая, конечно, к себе внимания. Мне все время задавали вопросы, потому что... ну, потому что Кенрик мой кузен. Только он говорил мне не больше, чем другим, а что касается слухов, то я узнал только то, о чем вам говорил Осберт: что Люсаре грозит ужасное зло и что есть человек, способный его побороть. Я думаю... — Эндрю на мгновение умолк, потом продолжал: — Я думаю, что Кенрик, возможно, пытается заставить всех поверить, что этот человек он и есть.
— Итак, — спросил Роберт, когда Эндрю наконец решился посмотреть ему в глаза, — могу я тебе доверять?
— Можете! Уверяю вас! — Ответ Эндрю был поспешным и страстным.
— Следует ли понимать, — спросил Роберт с улыбкой, — что ты хочешь, чтобы я доверял тебе?
Эндрю задумался на мгновение, потом кивнул:
— Да. Только это не означает, что я на что-то соглашусь.
Роберт только молча смотрел на этого мальчика, из которого он собрался сделать короля. Растерянный, неподготовленный, незрелый, чувствительный — и все-таки такой многообещающий... Да, он взойдет на трон Люсары. В первый раз Роберт увидел это воочию.
Люсара будет свободной!
Чувствуя, что облегчение может захватить его целиком, Роберт отвел глаза и намеренно сухо сказал:
— Да уберегут тебя боги от того, чтобы доверять мне. Ладно, оставайся здесь. Я пойду раздобуду что-нибудь на ужин.
Он уже подошел к лестнице и собрался спуститься по ней, когда Эндрю крикнул ему вслед:
— А что насчет книги?
Книга! Та, что не сгорела! Она ведь не могла уцелеть в том пламени, особенно во второй раз, когда жар был вдвое более сильным. Это могло означать одно...
Роберт повернулся так стремительно, что Эндрю чуть не столкнулся с ним. Роберт вернулся к окну, моля богов так горячо, как не молил никогда в жизни.
Чтобы выдержать вспышку такой силы, книга должна была быть защищена.
Он ведь пытался с помощью колдовской силы обнаружить предметы, свойства которых были родственны Ключу. Он позволил Ключу заполнить свои мысли, вызвал все воспоминания, все события, связанные с ним, каждое слово, которым они обменялись, все те темные странные игры, в которые играл с ним волшебный шар... и в результате нашел книги.
Нашел библиотеку, созданную в те времена, когда колдуны сотрудничали с Гильдией, когда их знания и находки приветствовались, когда они чувствовали себя в безопасности. Как признал Осберт, в этой библиотеке хранились многие, многие могущественные творения колдунов.
Тайное хранилище оставалось нетронутым на протяжении сотен и сотен лет. И находилось в Марсэе.
Роберт с трудом мог дышать. Он сунул дрожащую руку за пазуху и осторожно достал книгу. Она оказалась толщиной дюйма два, ее удобно было держать в руке.
С виду книга казалась самой обыкновенной. Роберт открыл ее, взглянул на первую страницу. Книга была написана по-сэльски; это могло быть обнадеживающим знаком, а могло и ничего не значить. И все же...
Положив руку на плечо Эндрю, он мягко отстранил мальчика, чтобы иметь больше простора, потом положил книгу на усыпанный сеном пол и коснулся кожаного переплета в детской надежде на удачу.
В последний раз, когда он пытался сделать нечто подобное, у него был аярн.
Роберт сосредоточился, стараясь побороть свое возбуждение, отбросил все посторонние мысли; для него остался единственный предмет и единственный момент: здесь и сейчас. Он протянул руку, коснулся потертой кожи...
... И увидел золотое сияние, сверкание драгоценных камней на резной поверхности чаши, покрытой тончайшими узорами, как тот серебряный стержень, что они с Финлеем нашли...
По выпуклой поверхности вилась надпись, выгравированная на металле.
И еще он услышал звук — мощный, как звон колоколов базилики, только более глубокий, оглушительный, заполняющий собой все пространство, — как это бывало, когда пробуждался Ключ...
Все исчезло.
Ошеломленный, Роберт втянул воздух, наполнив легкие, которые уже давно страдали от удушья. Книга выглядела такой же, как и раньше. Роберт быстро взглянул на Эндрю: видел ли мальчик то же самое? Одного взгляда на потрясенного Эндрю хватило ему, чтобы понять: ему ничего не привиделось.
Все произошло на самом деле.
Роберт благоговейно поднял книгу, как величайшую драгоценность; да она ею и являлась. Он коснулся губами священной реликвии, вдохнув аромат тысячелетних тайн.
Это была победа. Он держал ее в своих руках.
Он нашел Калике!
Глава 28
— Вон они снова!
Дженн немедленно погасила огонек, при свете которого читала, закрыла книгу и присоединилась к Финлею у маленького окошка, выходившего на озеро и старую дорогу, ведущую к деревне Фенлок.
— Что они делают?
— Понятия не имею. Но смотри: это не те же люди, что приходили вчера и позавчера ночью. Один из них, тот, что несет факел, вроде знакомый, но остальные... — Финлей помолчал, окинув взглядом большую комнату, в которой они жили уже неделю. — А где Мика?
Дженн не сводила глаз с дюжины людей, торжественной процессией приближающихся к Элайте.
— Он отправился задать корм коням, по-моему. Финлей, как ты думаешь, это имеет отношение к моему отцу? Те люди работали на него, а теперь... похоже, они приходят, чтобы выразить ему свое почтение.
— В темноте? Каждую ночь?
— Ну, в Фенлоке теперь всегда есть гильдийцы — с тех пор как они отобрали богадельню у церкви. Может быть, эти люди боятся, что их увидят. Они выглядят совсем безобидно, да и в башне ничего не тронуто... что само по себе довольно странно.
— Ты же знаешь, об этом месте рассказывают всякое.
— Конечно, я это и имею в виду. Наверняка ведь такие россказни должны отпугивать, а не привлекать людей.
— Ты кого-нибудь из них узнаешь?
— Каким образом? Сейчас темно, да они и далеко отсюда. — Дженн вздохнула. Как все странно... Если бы они не прятались тут уже неделю, они ничего не узнали бы об этих странных ночных посещениях развалин. Люди приходили из деревни, собирались перед остатками ворот и слушали одного из пришедших. Через час они расходились и в темноте возвращались домой. Никто не приближался к башне и уж тем более не пытался в нее войти. Подобные регулярные сборища очень затрудняли жизнь Дженн, Финлею и Мике: им трудно было скрыть свое присутствие — слишком заметны оказывались следы на снегу, а до леса незаметно добраться становилось и вовсе невозможно.
— Ты сказала, что Мика пошел покормить коней?
— Да, а что?
Финлей кивнул на окошко, прорезанное в толстой стене.
— Тогда тот человек, должно быть, его близнец.
Дженн едва не оттолкнула его от окна. Но Финлей был прав: Мика вынырнул из темноты, подошел к деревенским и заговорил с ними, как будто имел полное право находиться здесь, как будто не должен был скрываться, как будто...
«Дженн!»
От неожиданности Дженн пошатнулась и должна была опереться о холодный камень стены.
«Дженн, ты меня слышишь?»
«Роберт?»
«Да. А разве ты ожидала услышать кого-нибудь другого?»
Дженн не обратила внимания на колкость.
«Где Эндрю?»
«Со мной, в полной безопасности. Не стану говорить тебе, где именно, чтобы ты не встревожилась».
«Как будто, похитив его, ты не ожидал, что я встревожусь!»
«Сейчас не время для таких споров».
«И откуда я знала, что ты это скажешь? Для тебя, Роберт, всегда не время обсуждать что-то, чего обсуждать ты не хочешь. Хорошо, что тебе нужно?»
«Я просто хотел сообщить, что везу Эндрю обратно к тебе».
Новость заставила Дженн на некоторое время замолчать.
«Когда?»
«Мы направляемся к Мейтлеиду. Вы, как я понимаю, все еще в Элайте. Мы встретим вас на поляне около озера Дормунд через три дня».
Три дня... Роберт оборвал разговор, прежде чем Дженн успела о чем-нибудь его спросить. Три дня означали, что выезжать нужно сегодня же ночью.
Но почему вообще он решил вернуть ей Эндрю?
— Дженн!
Открыв глаза, Дженн заметила, как пристально смотрит па нее Финлей. Она улыбнулась ему дрожащими губами.
— Роберт говорит, что через три дня встретится с нами в Мейтленде. Он везет Эндрю обратно.
Чувства, которые сменяли друг друга палице Финлея, были противоречивыми: удивление, разочарование, озабоченность, испуг... Наконец он овладел собой. Дженн уже начала паковать вещи.
— А не сказал он...
— Нет, Финлей, больше он ничего мне не сказал. Да и с какой стати? Я ведь его враг, верно? Доверять мне он не может, я объединилась с Ключом, и неизвестно, не встану ли я в конце концов на сторону Ангела Тьмы. Кровь Серинлета, почему ты решил, что он станет делиться со мной своими планами? — Дженн потянулась за седельной сумкой и стала сворачивать одеяла.
— Ты не знаешь, каковы его чувства. — Финлей не собирался спорить с Дженн, и голос его прозвучал печально, а не сердито.
Дженн немедленно погасила огонек, при свете которого читала, закрыла книгу и присоединилась к Финлею у маленького окошка, выходившего на озеро и старую дорогу, ведущую к деревне Фенлок.
— Что они делают?
— Понятия не имею. Но смотри: это не те же люди, что приходили вчера и позавчера ночью. Один из них, тот, что несет факел, вроде знакомый, но остальные... — Финлей помолчал, окинув взглядом большую комнату, в которой они жили уже неделю. — А где Мика?
Дженн не сводила глаз с дюжины людей, торжественной процессией приближающихся к Элайте.
— Он отправился задать корм коням, по-моему. Финлей, как ты думаешь, это имеет отношение к моему отцу? Те люди работали на него, а теперь... похоже, они приходят, чтобы выразить ему свое почтение.
— В темноте? Каждую ночь?
— Ну, в Фенлоке теперь всегда есть гильдийцы — с тех пор как они отобрали богадельню у церкви. Может быть, эти люди боятся, что их увидят. Они выглядят совсем безобидно, да и в башне ничего не тронуто... что само по себе довольно странно.
— Ты же знаешь, об этом месте рассказывают всякое.
— Конечно, я это и имею в виду. Наверняка ведь такие россказни должны отпугивать, а не привлекать людей.
— Ты кого-нибудь из них узнаешь?
— Каким образом? Сейчас темно, да они и далеко отсюда. — Дженн вздохнула. Как все странно... Если бы они не прятались тут уже неделю, они ничего не узнали бы об этих странных ночных посещениях развалин. Люди приходили из деревни, собирались перед остатками ворот и слушали одного из пришедших. Через час они расходились и в темноте возвращались домой. Никто не приближался к башне и уж тем более не пытался в нее войти. Подобные регулярные сборища очень затрудняли жизнь Дженн, Финлею и Мике: им трудно было скрыть свое присутствие — слишком заметны оказывались следы на снегу, а до леса незаметно добраться становилось и вовсе невозможно.
— Ты сказала, что Мика пошел покормить коней?
— Да, а что?
Финлей кивнул на окошко, прорезанное в толстой стене.
— Тогда тот человек, должно быть, его близнец.
Дженн едва не оттолкнула его от окна. Но Финлей был прав: Мика вынырнул из темноты, подошел к деревенским и заговорил с ними, как будто имел полное право находиться здесь, как будто не должен был скрываться, как будто...
«Дженн!»
От неожиданности Дженн пошатнулась и должна была опереться о холодный камень стены.
«Дженн, ты меня слышишь?»
«Роберт?»
«Да. А разве ты ожидала услышать кого-нибудь другого?»
Дженн не обратила внимания на колкость.
«Где Эндрю?»
«Со мной, в полной безопасности. Не стану говорить тебе, где именно, чтобы ты не встревожилась».
«Как будто, похитив его, ты не ожидал, что я встревожусь!»
«Сейчас не время для таких споров».
«И откуда я знала, что ты это скажешь? Для тебя, Роберт, всегда не время обсуждать что-то, чего обсуждать ты не хочешь. Хорошо, что тебе нужно?»
«Я просто хотел сообщить, что везу Эндрю обратно к тебе».
Новость заставила Дженн на некоторое время замолчать.
«Когда?»
«Мы направляемся к Мейтлеиду. Вы, как я понимаю, все еще в Элайте. Мы встретим вас на поляне около озера Дормунд через три дня».
Три дня... Роберт оборвал разговор, прежде чем Дженн успела о чем-нибудь его спросить. Три дня означали, что выезжать нужно сегодня же ночью.
Но почему вообще он решил вернуть ей Эндрю?
— Дженн!
Открыв глаза, Дженн заметила, как пристально смотрит па нее Финлей. Она улыбнулась ему дрожащими губами.
— Роберт говорит, что через три дня встретится с нами в Мейтленде. Он везет Эндрю обратно.
Чувства, которые сменяли друг друга палице Финлея, были противоречивыми: удивление, разочарование, озабоченность, испуг... Наконец он овладел собой. Дженн уже начала паковать вещи.
— А не сказал он...
— Нет, Финлей, больше он ничего мне не сказал. Да и с какой стати? Я ведь его враг, верно? Доверять мне он не может, я объединилась с Ключом, и неизвестно, не встану ли я в конце концов на сторону Ангела Тьмы. Кровь Серинлета, почему ты решил, что он станет делиться со мной своими планами? — Дженн потянулась за седельной сумкой и стала сворачивать одеяла.
— Ты не знаешь, каковы его чувства. — Финлей не собирался спорить с Дженн, и голос его прозвучал печально, а не сердито.