Якоби Кейт. Клетка для мятежника

   Финлею пришлось прикусить губу, чтобы сдержать резкий ответ.
   — Нет, не умею, да если бы и умел, не стал бы. Я сто раз говорил вам, как опасно пользоваться запретными силами. Делай, как я сказал, и старайся не шуметь.
   Юноша открыл рот, чтобы возразить, но Финлей не стал медлить: он повернулся и исчез между деревьями.
   Применив все свои охотничьи умения, Финлей подкрадывался к солдатам, замирая, когда они останавливались, чутко прислушиваясь, используя колдовские зрение и слух, чтобы как можно больше узнать. Только когда он стал различать слова, он счел, что ближе подбираться опасно. Однако то, что он услышал, заставило его сердце замереть.
   Финлей поспешно вернулся туда, где его ждал Лиам. Тот, увидев его, с облегчением улыбнулся, и они без промедления двинулись в путь.
 
   — Этого здесь не должно быть! — Дженн соскочила с коня и сделала два шага к краю ущелья Санди. Луна опустилась к горизонту, но света хватало на то, чтобы увидеть крутой обрыв и ровную поверхность внизу. Ущелье Санди тянулось направо и налево, отделяя их от леса, и скрыться здесь им было негде. Почему она ничего не может сделать так, как надо? Даже когда от нее зависят многие жизни, она делает такие глупые ошибки — и это в месте, которое она должна знать лучше всех! — Должно быть, я слишком рано свернула.
   Арли подъехал к ней, хмурясь, оглядел обрыв, потом поднял глаза на то, что лежало за открытым пространством. Лес был так близок, и все же близок недостаточно...
   — Наверное, так и есть, хотя мне тоже показалось, что мы едем правильной дорогой. Финлей говорил, что здесь нельзя спуститься.
   — Значит, нам придется вернуться и проехать дальше или поискать возможность объехать ущелье с этой стороны. — Сделав глубокий вдох, Дженн повернулась к остальным, оценивая их реакцию, высматривая признаки уныния. Пока только Хелен явно тревожилась, но ведь ее отец так еще и не вернулся...
   Земля у Дженн под ногами задрожала, и она резко обернулась. Знаком приказав всем вскочить на коней, она двинулась вперед, стиснув левую руку, готовая воспользоваться своей силой, чтобы защитить...
   Из-за деревьев вылетели две взмыленные лошади и круто замедлили галоп. Дженн позволила себе немного расслабиться.
   — Ты очень вовремя появился, Финлей. Удалось тебе что-нибудь узнать?
   Он кивнул, спрыгнул с коня и подошел к Дженн, так, чтобы только она могла слышать его шепот.
   — Все вокруг кишит гильдийцами, большой отряд движется в этом направлении. На торговой дороге была устроена засада, захвачен обоз с зерном, направлявшийся в Майенну, и они думают... они уверены, что это дело рук Роберта.
   Роберта?
   На мгновение чувство облегчения вытеснило все страхи Дженн. Он жив, он в безопасности...
   И все еще сражается за то, во что верит.
   Благодарение богам!
   Сглотнув, Дженн кивнула, стараясь, чтобы голос ее не выдал.
   — Значит, они его не поймали?
   Финлей прищурился, и быстрая улыбка осветила его лицо.
   — Нет.
   Дженн тоже облегченно улыбнулась и снова повернулась к Арли и остальным.
   — Что ж, пора в путь.
   — Да. Вот только...
   — Что?
   — Как вас угораздило оказаться здесь?
   Дженн едва не застонала и неопределенно махнула рукой в сторону леса.
   — Ладно, нечего на меня таращиться. Лучше покажи, как нам отсюда выбраться.
 
   Всадники ехали друг за другом: Финлей впереди, Арли — замыкающим. Мгновение поколебавшись, Дженн направила коня за Финлеем, следя, как тот периодически останавливается, чтобы бросить на окрестности колдовской взгляд в поисках солдат. Наблюдала Дженн и за другим...
   По большей части Финлей казался вполне довольным своей жизнью в Анклаве; но именно по большей части — в этом и заключалась проблема. Случалось, даже после всех прошедших лет, что он начинал рваться с привязи, и тогда из него выплескивалось наружу жгучее беспокойство. Дженн не сомневалась: если бы не Фиона и дети, он рискнул бы оказаться схваченным и покинул бы Анклав, предпочтя опасную жизнь на свободе безопасной тюрьме.
   Финлей за все это время так и не понял, что тюрьмы бывают разные и что Анклав создавал для него самые мягкие условия из всех, на какие он мог бы надеяться.
   И вот теперь он получил свежие новости о Роберте; тот мог даже быть где-то поблизости, продолжая свои попытки помочь народу Люсары, делая именно то, к чему всегда стремился Финлей.
   Он испытывал сейчас те же чувства, которые когда-то, давным-давно, испытывала она сама — до того, как Ключ выбрал ее в джабиры и ее жизнь стала определяться этим.
   И жизнь Роберта тоже.
   Жизнь постоянно разрушала все их планы.
   В Финлее было так много от Роберта; он так же испытывал исходящее из глубины души стремление делать что-то конструктивное. Поэтому-то Финлей и организовал в Анклаве школу боевых искусств, их собственный аналог Даззира, цитадели малахи, — и устраивал эти вылазки в лес для обучения молодежи.
   Поэтому-то он и пытался привлечь к своим эскападам Эндрю, несмотря на возможную цену этого.
   Неожиданно Финлей остановил коня, поднял руку, давая сигнал остальным, и спрыгнул в снег.
   — В чем дело?
   — Тропа исчезла, — последовал тихий ответ. Финлей внимательно осмотрел землю и окрестные деревья. — Должно быть, с тех пор, как я в последний раз здесь бывал, случился оползень. Придется спешиться и вести коней в поводу. Лес слишком густой, чтобы можно было проехать верхом. Объясни все остальным, пока я огляжусь.
   Дженн передала распоряжение отряду. Стараясь делать это как можно тише, все спрыгнули с коней. Усталые лошади повесили головы, не проявляя беспокойства. Нужно будет устроить привал и отдохнуть, только сначала требовалось оставить солдат далеко позади.
   — Кровь Серинлета! — донеслось до Дженн проклятие Финлея. Дженн подошла к нему, когда Финлей как раз убирал свой аярн. — Появился еще один отряд, он нас преследует. Должно быть, они напали на наши следы.
   — Можем мы от них скрыться?
   — Пешком не сможем. — Финлей хмуро посмотрел на небо. Луна уже опустилась за деревья, так что темнота теперь стала их союзницей. — Раньше немного дальше начиналась тропа, ведущая вниз. Когда мы до нее доберемся, нужно будет уничтожить все следы. Возможно, этого окажется достаточно. Давайте двигаться.
 
   «Где ты, Роберт?»
   Финлей, стиснув зубы, снова и снова посылал безмолвный призыв. Конечно, это была напрасная попытка: ему никогда не удавалось мысленно разговаривать с братом; его слышала только Дженн. И все-таки, кто сказал, что в один прекрасный день он не сумеет установить связь?
   В воздухе чувствовалось приближение рассвета. Еще час, и солнце выглянет из-за вершин холмов. К этому времени им нужно выбраться из ловушки. Выбраться и скрыться в лесу.
   Дурацкая была мысль вообще сюда ехать. Правда, такие вылазки они совершали не первый год, и никогда никаких неприятностей не случалось.
   Они проложили ложный след, и это в определенной мере сработало. Солдаты задержались около ущелья, но теперь снова преследовали беглецов. Все решало время. Если им удастся добраться до деревни Солмосс прежде, чем солдаты их обнаружат, все будет в порядке: они смешаются с местными жителями. Гильдийцы ищут Роберта, его отряд, напавший на обоз, а не троих взрослых и восемь подростков... только один из этих подростков — герцог, часто бывающий при дворе и известный королю. Если Эндрю узнают... если узнают его самого или Дженн, вот тогда неприятности будут серьезными.
   «Роберт!»
   Что, интересно, затеял братец? Устроил засаду, а теперь раздает людям зерно, отнятое у них Гильдией? Укус тут, укус там, когда он-то как раз и мог бы совершить так много!
   Неужели это все, что оставило ему пророчество?
   Сзади донесся вскрик, затем глухой удар. Финлей резко обернулся. Остальные столпились на краю обрывистого края ущелья. Бросив коня, Финлей продрался сквозь кусты и схватил за плечо Эндрю.
   — Что случилось?
   — Беда с Хелен, — прошептала Дженн. Она стояла на коленях, глядя вниз. — Она поскользнулась и...
   — Кровь Серинлета! — Финлей опустился на землю рядом с Дженн; его рука сама собой поднялась, чтобы создать колдовской свет, — но Дженн вцепилась в него и помешала. — Проклятие, я ее не вижу! Хелен! Ты меня слышишь?
   Ужас душил его, не позволяя повысить голос. Остальные были рядом, но Финлей лишился способности думать, способности хоть что-то предпринять — он мог только всматриваться в темноту, надеясь увидеть свое дитя, которое он любил больше жизни.
   Испуганный вздох Дженн оказался единственным, что привело его в чувство.
   — Эндрю, не смей!
 

* * *

 
   Эндрю немного передвинул ногу на выступе утеса, обеими руками держась за скалу. От неосторожного движения мелкие камешки посыпались вниз и исчезли в непроглядной тьме.
   Лицо Эндрю замерзло: он прижимался щекой к холодному, мокрому от росы камню. Никаких звуков, кроме ударов собственного сердца и тихого голоса, доносившегося сверху, он не слышал. Смысл советов Финлея ускользал от Эндрю, но его воображение подсказывало, на какие опасности тот может указывать, и не только это: он ясно представлял себе, что будет, случись ему сорваться, каким жестким окажется дно ущелья, много ли времени пройдет, прежде чем его найдут солдаты.
   Эндрю осторожно втянул воздух и сдавленным шепотом спросил:
   — Хелен, ты меня слышишь?
   Напрягая все силы, он заглянул за выступ скалы. В отсветах угасающего лунного света ему удалось разглядеть торчащую из расщелины ногу в коричневом сапоге. Это приободрило Эндрю, и он передвинул ногу еще чуть дальше, а потом нашел и углубления в камне, за которые можно было ухватиться руками, — медленно и осторожно приближаясь к девочке.
   — Эндрю! Хелен! — Эндрю замер и поднял глаза; над краем ущелья свесилась голова Финлея, лежавшего на животе. Как ни тянул он руку, помочь он не мог: Хелен застряла на добрых десять футов ниже. — Она в сознании?
   — Еще не знаю. — Эндрю продолжал спускаться, каждый раз проверяя опору, прежде чем перенести на нее весь свой вес. Он не мог позволить себе бояться, не мог думать ни о чем, кроме следующего движения, — потому что точно знал: стоит ему отвлечься, и он упадет. Он просто упадет, и тогда...
   Эндрю глотнул воздуха и закрыл на мгновение глаза, не желая видеть уходящей вниз скалы, смутно видной в предрассветных сумерках. Да, он не мог позволить себе бояться, только понимание этого не прогоняло страха.
   По крайней мере некоторый опыт в лазании по скалам у него был... пусть он не сможет вытащить Хелен, но хотя бы спустится к ней благополучно и не разобьется.
   Наконец он миновал выступ скалы и добрался до Хелен. Она прочно застряла в расщелине, одна рука девочки была вытянута над головой, другая скрывалась в узкой щели. Хелен опиралась на согнутое колено одной ноги, а другая болталась в воздухе. Именно к ней Эндрю и прикоснулся.
   — Хелен, Хелен! Ты меня слышишь? Хелен!
   Девочка пошевелилась и медленно открыла глаза. Несколько раз моргнув, она попыталась повернуться к Эндрю.
   — Ты лучше не двигайся. Ты упала, но застряла в расщелине. Финлей, кажется, собирается спустить сюда веревки.
   — Со мной все в порядке, — прошептала Хелен, хотя попытка повернуться вызвала у нее стон.
   — Ты расшиблась?
   — Не... не думаю. Просто заработала шишку на голове.
   — Не тревожься. — Эндрю выдавил улыбку. — Никто даже не заметит.
   Хелен поморщилась, потом все же повернула голову; теперь она видела, на какой высоте они находятся. Девочка замерла от страха.
   — Хелен, послушай! — Когда ответа не последовало, Эндрю протянул руку и крепко стиснул болтающуюся в воздухе ногу Хелен. — Посмотри на меня.
   Хелен подняла глаза.
   — Все будет в порядке. — Эндрю вложил в эти слова всю уверенность, какую только мог в себе найти. К счастью, голос не выдал его собственного страха. — Финлей и Арли... и все остальные там наверху... и моя мама поможет. Она, наверное, могла бы просто поднять отсюда нас обоих, так что не смотри вниз и не думай о том, что может случиться. Ничего такого не будет. Ты ведь знаешь это? Знаешь?
   Хелен, нахмурившись, несколько раз моргнула, потом медленно кивнула.
   — А ты что тут делаешь? Ты тоже упал?
   — Нет, я спустился вниз, чтобы помочь тебе.
   — Ох...
   Легкий шум наверху заставил Эндрю поднять глаза. Что-то скользнуло через край скалы и стало приближаться к ним. Похоже на веревку. Конец веревки медленно полз вниз, но Эндрю дождался, пока он оказался перед самым его лицом и только тогда ухватился за него, оторвав руку от неровности камня. Веревка продолжала спускаться, образуя петлю. Когда Эндрю поднял глаза, он увидел над краем скалы встревоженное лицо Финлея.
   — Можешь ты обвязать ее веревкой?
   — Попытаюсь. — Стены расщелины, в которой застряла Хелен, уходили вертикально вверх, а сам Эндрю балансировал на узком карнизе рядом. Он мог наклониться к Хелен, но этим его возможности и ограничивались. К тому же он не представлял себе, в каком состоянии та нога девочки, которая не была ему видна.
   Обернув кожаный ремень вокруг запястья, Эндрю передвинул ноги еще чуть ближе к краю карниза. Крепко ухватившись за камень левой рукой, он откинулся в сторону и просунул руку с ремнем за спину Хелен. Он ободрал пальцы, но сумел продеть ремень между телом девочки и скалой. Потом он вытащил конец ремня с другой стороны.
   — О-ох... — застонала Хелен, когда Эндрю вытаскивал ремень.
   — Ушибы или перелом? — прошептал Эндрю.
   — Ушибы, я надеюсь.
   — Мне нужно, чтобы ты помогла мне затянуть узел.
   Хелен кивнула и опустила свободную руку. Медленно и неуклюже их руки совместно завязали надежный узел вокруг талии Хелен. Справившись с этим, Эндрю снова покрепче ухватился за скалу и сильно дернул ремень. Узел выдержал, и Эндрю ободряюще улыбнулся Хелен.
   — Ты можешь заработать еще несколько синяков, но по крайней мере окажешься наверху одним куском.
   — Или двумя, если окажется, что ремень слишком тугой.
   — Ну, тогда с тобой будет вдвое больше возни, — ответил Эндрю шуткой на шутку. Поустойчивее устроившись на карнизе, он посмотрел на Финлея. — Давай!
   Ремень натянулся, когда Финлей и остальные начали его вытаскивать. Хелен зашипела, когда давление ремня на ее избитое при падении тело усилилось. Эндрю наклонился в сторону расщелины, готовый помочь, но в течение долгих секунд Хелен не двигалась с места. Потом неожиданно расщелина отпустила ее, и девочка заскользила вверх, цепляясь руками за скалу. Эндрю протянул руку, чтобы поддержать Хелен; скоро она оказалась уже вне его досягаемости.
   Эндрю не спускал с девочки глаз, пока она не исчезла за кромкой обрыва; дружеские руки подхватили ее и оттащили в безопасное место.
   Зажмурившись от облегчения, Эндрю прижался к камню и несколько раз глубоко вздохнул. Как раз когда его сердце стало биться нормально, он услышал, как по камню снова скользит веревка. Но услышал он и кое-что еще.
   Эндрю замер. Затаив дыхание, он прислушивался к звукам, доносившимся до него снизу.
   Кони... Он слышал стук копыт. И голоса. Усталые и раздраженные голоса солдат.
   Что-то коснулось его лица, и Эндрю от неожиданности чуть не свалился с карниза, но это оказалась всего лишь веревка. Эндрю ухватился за нее и взглянул вверх. Он мог видеть лишь смутный контур лица Финлея — все остальные, должно быть, отползли назад.
   Теперь уже Эндрю бил озноб. Он обернул ремень вокруг обоих запястий. Когда веревка натянулась, он повис на ней, упираясь в скалу ногами, потом начал подниматься. Однако не успел он сделать и нескольких движений, как предостерегающий шепот заставил его замереть на месте.
   — Подожди!
   Сердце Эндрю отчаянно колотилось. Он осторожно взглянул вверх. Финлей и Арли вцепились в веревку, и в первых лучах рассвета Эндрю увидел, как губы Арли беззвучно прошептали:
   — Солдаты. Прямо под тобой.

Глава 4

   Охваченный паникой, Эндрю повернул голову и стал всматриваться в сумрак внизу.
   Пять, шесть... нет, больше. Вооруженные всадники... а руки его начали быстро неметь: ремень безжалостно врезался в них. Двинуться он не мог. Стоит ему передвинуть ногу, чтобы опереться на нее и дать передышку рукам, как солдаты заметят движение... или вниз покатится какой-нибудь камешек. Им достаточно взглянуть вверх, и они увидят и его, и Финлея с Арли.
   Эндрю закрыл глаза и попытался сделать глубокий вдох. Боль в руках была почти невыносимой. Много дольше он не продержится.
   И тут у него возникло то самое чувство, такое отчетливое, такое знакомое. Казалось, оно способно помочь Эндрю, не дать ему упасть, выдав своим падением остальных, смягчить его ужас.
   Что ж, даже если это не так, Эндрю цеплялся за него. Как и веревка, чувство поддерживало его, обещало безопасность.
   Раздался крик, и Эндрю поспешно открыл глаза. Дрожа, как лист, он взглянул на солдат. Они переговаривались, показывали куда-то назад, раздался приказ, и они поскакали в обратном направлении, как если бы что-то там обнаружили. С победными криками солдаты мчались галопом, и через несколько секунд весь отряд исчез из виду; только эхо отдавалось в крутых склонах ущелья.
   Хватая ртом воздух, Эндрю соскользнул обратно на карниз. Прижавшись к скале, он освободил руки от ремня. Ужасная боль вызвала головокружение и тошноту, так что Эндрю мог только смаргивать слезы.
   Лишь через несколько секунд он расслышал тихий окрик: Финлей наклонился над пропастью.
   — Не спеши, приди в себя.
   Эндрю кивнул, с трудом сглотнув. Кровь пульсировала в его руках, когда он обвязывал ремень вокруг талии. Когда Эндрю поднял глаза, он прочел во взгляде Финлея уважение и восхищение.
   — Поднимайся медленно и осторожно. Спешить некуда. Солдат поблизости нет.
   Каждый дюйм подъема был мучителен, но наконец Эндрю добрался до края обрыва. Казалось, прошли дни с тех пор, как он начал спускаться, чтобы помочь Хелен. Как только Эндрю оказался достаточно близко, Финлей протянул руки, ухватил его и вытащил на ровную землю. Оба они некоторое время лежали, тяжело дыша, потом Финлей поднялся сам и помог встать Эндрю. Пока остальные бежали к ним из-за деревьев, Финлей обхватил Эндрю и прижал к себе. Голос его был хриплым. — Спасибо тебе, Эндрю. Спасибо.
 
   Высокие столбы дыма поднимались между соснами, расплываясь среди мохнатых ветвей и теряясь совсем в темном небе. Дженн, удобно устроившись рядом с Эндрю, следила за дымом глазами, наконец-то позволив себе проникнуться умиротворенным покоем лагеря.
   Путешествие далось им нелегко: приходилось все время скрываться от гильдийцев. Однако Финлей без новых происшествий вывел свой маленький отряд из лесу прямо к Солмоссу. Теперь, когда ночная темнота надежно скрывала их, путники расположились на ночлег в таком памятном Дженн лесу за деревней.
   Река текла совсем недалеко, сквозь шелест ветвей Дженн слышала ее журчание. Хелен нуждалась в отдыхе, чтобы одолеть дальнейший путь, и это место вполне годилось, чтобы устроить привал. Земля под деревьями была покрыта толстым ковром бурой сухой опавшей хвои, здесь было теплее, чем на открытой поляне.
   Теперь Дженн могла признаться себе, как же она устала. Однако уснуть ей не удавалось, и она просто сидела у костра, поглаживая волосы Эндрю, и слушала тишину.
   Эндрю крепко спал, свернувшись калачиком рядом с ней и подложив руку под щеку. Весь день и весь вечер он был молчалив, не откликнувшись даже на возбужденный шум, поднявшийся после того, как он благополучно присоединился к остальным после своего мужественного поступка; от обычных обязанностей его освободили из-за пострадавших рук.
   Дженн знала, что сын смущен, и это заставляло ее улыбаться. Во многом он был так похож на своего отца; Роберт тоже кинулся бы на помощь попавшему в беду другу, не оставил бы его, пока тот не оказался бы в безопасности, успокаивал бы, несмотря на собственный страх.
   И так же расплачивался бы потом...
   Однако Эндрю не был копией Роберта. Он очаровательно соединял в себе черты их обоих, взяв, наверное, все лучшее благодаря любви, соединявшей их в момент зачатия, а не страданиям, выпавшим потом на долю родителей.
   А может быть, Узам... Что возникло первым — Узы или любовь? И выжило бы одно без другого?
   Эндрю был мягким, искренне и глубоко привязанным к своим близким. Этот свой дар он не стыдился показывать окружающим. Часто его мысли были настолько понятны, что Дженн почти могла читать их, как раскрытую книгу. Он не обладал способностью Роберта скрывать свои чувства, не показывать, о чем думает, и это иногда тревожило Дженн: ведь Эндрю приходилось вести двойную жизнь, с ней и при дворе.
   И еще Дженн тревожило влияние, которое мог оказать на него Кенрик, хотя она и не замечала, чтобы зло, исходящее от короля, хоть сколько-то прилипло к ее сыну. Может быть, случится чудо, и доброе влияние Эндрю исправит Кенрика...
   Дженн снова улыбнулась и посмотрела на Эндрю. Он уже был выше ее и быстро набирался сил. Скоро он станет мужчиной, и такие спокойные моменты, как сейчас, останутся в прошлом.
   Дженн осторожно наклонилась и коснулась щеки сына поцелуем. Потом она поднялась на ноги и бесшумно прошла между деревьями к реке. Ее коснулся поток холодного воздуха, тянущего снизу, из речного каньона. Дженн постояла на месте, глядя вниз, но ничего не в силах различить в темноте. Повернувшись, она заметила Финлея, который неподалеку сидел на камне, склонив голову так, будто читал.
   Дженн двинулась в его сторону, предоставив Финлею достаточно времени, чтобы заметить ее приближение. Когда она оказалась рядом, Финлей поднял глаза и кивнул в сторону лагеря.
   — Как там Хелен?
   — Все еще спит. Ей повезло: она отделалась всего несколькими ушибами.
   — Да, очень повезло. Если бы с ней что-то случилось, я... — Взгляд Финлея опустился на книгу, лежавшую у него на коленях.
   — С ней все в порядке, Финлей. Она теперь ходит следом за Эндрю — с того момента, когда мы остановились на привал. — Дженн опустилась на валун подальше от края каньона.
   Насколько Эндрю был похож на отца, настолько и окружающие вели себя в отношении него так же, как в отношении Роберта... Иногда это ужасно пугало Дженн.
   — А как Эндрю?
   — Спит. Чувствует он себя довольно неловко, как мне кажется.
   — Ну, — Финлей глубоко втянул воздух и посмотрел на противоположную сторону ущелья, — недаром же он сын Роберта.
   Дженн позволила себе слегка улыбнуться.
   — Разве у тебя возникали в этом сомнения?
   Финлей ничего не ответил. Помолчав некоторое время, он проворчал:
   — Они — двоюродные брат и сестра.
   — Да, — выдохнула Дженн, соглашаясь с тем, чего они никогда не обсуждали вслух. — Но оба они пока очень молоды. Мы... мы ведь не знаем, возникнет ли когда-нибудь такая проблема.
   Финлей только хмыкнул.
   — И что нам делать, если возникнет? Ты хоть тогда ему скажешь? Расскажешь, что я ему дядя, а не просто старый ворчун, ругающий его за промахи?
   Несмотря на мрачный тон Финлея, Дженн не смогла сдержать улыбки.
   — Не очень-то ты меня ободряешь.
   Словно отмахнувшись от чего-то, Финлей тоже улыбнулся.
   — Ты прочла последнее письмо Патрика?
   — Вчера прочла.
   — И что?
   — Ну, похоже на то, что он и в самом деле скоро будет дома. Трудно поверить, что он отсутствовал так долго.
   — Он слишком увлекся приключениями и забыл, зачем вообще был послан в Алузию. — Финлей откинулся, опираясь на руки. — Хорошо будет снова с ним увидеться. Я по нему скучал, а эти его намеки в письмах просто сводили меня с ума. Я понимаю: он должен был соблюдать осторожность, но все равно...
   — Ты все жалеешь, что не отправился туда вместо него? Сначала Финлей ничего не ответил. Потом покачал головой и протянул:
   — Нет...
   Нет. Финлей мечтал трудиться бок о бок с Робертом, освободить Люсару из темницы, в которую ее заперли Кенрик и Нэш.
   — Я и правда хотел бы в один прекрасный день побывать в Алузии и Будланди, — пожал плечами Финлей. — Там столько следов нашей истории, скрытой от нас столетиями. Патрик, похоже, получил настоящее удовольствие — то одно приключение, то другое...
   — Не сказала бы, что сражаться с пиратами — такое уж удовольствие.
   — Или пробыть год рабом в соляной копи, — добавил Финлей, невольно рассмеявшись, — хотя никакие его деяния ничуть меня не удивляют. Я только надеюсь, что он доберется до нас целым и невредимым. Не возникло ли у тебя чувства, что он на самом деле нашел что-то важное, относящееся к пророчеству?
   — Да, — кивнула Дженн. В нескольких последних письмах было столько намеков, что становилось ясно: Патрик жаждет поделиться какими-то интересными новостями, но не может доверить драгоценное известие гонцу. Дженн всем сердцем молила богов, чтобы это оказалось правдой и чтобы Патрик сумел оправдать надежду на то, что пророчество, столь многих доведшее по отчаяния и безнадежности, оказалось ложным.
   Дженн поднялась на ноги и зевнула.
   — Ты сегодня первым несешь дозор?
   — Да, как всегда.
   — Что ж, еще три дня — и мы будем дома.
   — Если считать, что не начнется снегопад. Я боюсь даже поверить в наше везение.
   — Я тоже. Ладно, доброй ночи.
   — Доброй ночи.
   Дженн повернулась и сделала несколько шагов, когда голос Финлея заставил ее помедлить:
   — Мальчик сегодня хорошо справился. Он не так... боится риска, как ты.
   Дженн, ничего не ответив, двинулась к лагерю. Она не могла сказать Финлею, что пугает ее не столько риск, сколько готовность Эндрю рисковать.