— Молодец! — крикнул Дэйлмор, внимательно следя за поединком.
Ястребиный Клюв снова сделал быстрый выпад, но его нож лишь распорол куртку юноши. Еще раз, не теряя инициативы, ассинибойн бросился вперед. Уходя от его ножа, Ванбли Сапа резко отпрыгнул назад и, не удержав равновесия, повалился на спину. С громким криком торжествующий Ястребиный Клюв кинулся на него. Его левая вооруженная рука сделала широкую дугу, но, вместо тела противника, нож по рукоятку вонзился в землю. В последнее мгновение Ванбли Сапа успел откатиться в сторону и, пока на долю секунды ассинибойн потерял ориентировку после промаха, прыгнул ему на плечи. Приставив лезвие к глотке Ястребиного Клюва, он заставил его перевернуться на спину. Взгляды противников встретились, и вождь понял, что час его пробил.
Не колеблясь, Ванбли Сапа всадил нож в область печени ассинибойна и разрезал его живот до самого левого бока. Отбросив нож, он засунул руки в зияющую рану и, продвинув их под грудную клетку, сделал резкий рывок назад. Через секунду в его ладонях сокращалось алое сердце Ястребиного Клюва, который, дергаясь, лежал на земле с перекошенным ртом и выпученными глазами Жизнь его оборвалась, когда Ванбли Сала перерезал аорту Залитый кровью оглала поднялся на ноги с продолжавшим биться сердцем в руках и, закинув голову назад, издал громкий победный клич своего клана. Затем, повернувшись к Дэйлмору, он выкрикнул с триумфом
— Я исполнил клятву, Тэ-ви-то! Вот оно, сердце жестокого ассинибойна!
Он какое-то время рассматривал сердце, а потом его взгляд упал на крапчатого сокола, сидевшего на плече сержанта
— И вот кому достанется оно, — кивнул он в сторону Глешки
Для сокола это была простая подкормка. Зажав в когтях успокоившееся сердце, он по-хозяйски разделался с ним в течение минуты.
Дэйлмор с Черным Орлом сбросили труп оскальпированного ассинибойна в ущелье и занялись установкой жилища. Путешествие на север и обратно утомило их. Им требовался хороший отдых.
Отдохнув на месе трое суток, сержант готов был отправиться в далекий путь. Перед отъездом он обнял индейца и сказал:
— Я никогда не забуду, что сделали для меня ты и твой отец. Мы расстаемся друзьями. Знай, благодаря вам мое отношение к индейцам изменилось.
В темных глазах Ванбли Сапы затаилась печаль.
— Да, мы всегда будем друзьями. Но ты, Тэ-ви-то, возвращаешься в форт, чтобы снова одеть синюю форму и взять в руку длинный нож. А Ванбли Сапа будет сражаться рядом с Убийцей Пауни и Красным Облаком за свою землю. Где наши пути пересекутся? На Тропе Войны.
С тяжелым вздохом Дэйлмор кивнул головой.
— Ванбли, я солдат и люблю свою профессию, свой форт. Но если бы твои и мои вожди заключили прочный мир, я был бы только рад этому. — Он посмотрел в глаза юноше. — А сейчас идет война. И скажу честно, вы воюете за безнадежное дело. Белых людей гораздо больше, чем ты можешь себе представить, Ванбли. И они идут, идут, чтобы взять эту землю у индейцев, потому что на востоке свободной земли нет. За них горой стоит Великий Белый Отец. Они — опора и надежда всей нации, и если вы будете продолжать воевать на границе, то против вас поднимутся тысячи Длинных Ножей.
— Тетоны любят свою землю, и они не отдадут ее без боя.
— Поверь, Ванбли, вы землю полюбите еще больше, если станете ее возделывать. Тетонам нужно бросить охотиться и кочевать, и тогда земли хватит всем — и белым, и краснокожим.
Ванбли Сапа сделал гордое лицо. Доводы Дэйлмора легли на неблагодатную почву.
— Тетоны никогда не будут копаться в земле, как арикары или пауни… Они — вольный народ.
Дэйлмор сокрушенно покачал головой. Казалось бы, он говорил прописную истину, но все заключалось в том, что ее никто не хотел понимать: ни убеленные сединами вожди, ни такие, как Ванбли Сапа, молодые воины. Хотя он сознавал, что в словах юноши была своя правда. Нельзя так просто заставить кочевника сменить лассо на лопату.
— Ладно, — проговорил сержант, пожимая руку Ванбли Сапе, — каждый должен делать свое дело, и это только справедливо. Главное — не изменять себе… Прощай, дружище, и пусть твой Вакантанка всегда хранит тебя.
Дэйлмор прыгнул на спину вороного и ударом ладони по крупу пустил его вскачь. Сидевший на плече сокол расправил острые крылья, и казалось, что он летит над своим хозяином, оберегая его.
Спустившись в долину, Дэйлмор оглянулся. Высоко вдали, на самом крайнем уступе гранитной стены, стоял его молодой индейский друг, прижав правую руку к сердцу.
Глава 14
Глава 15
Ястребиный Клюв снова сделал быстрый выпад, но его нож лишь распорол куртку юноши. Еще раз, не теряя инициативы, ассинибойн бросился вперед. Уходя от его ножа, Ванбли Сапа резко отпрыгнул назад и, не удержав равновесия, повалился на спину. С громким криком торжествующий Ястребиный Клюв кинулся на него. Его левая вооруженная рука сделала широкую дугу, но, вместо тела противника, нож по рукоятку вонзился в землю. В последнее мгновение Ванбли Сапа успел откатиться в сторону и, пока на долю секунды ассинибойн потерял ориентировку после промаха, прыгнул ему на плечи. Приставив лезвие к глотке Ястребиного Клюва, он заставил его перевернуться на спину. Взгляды противников встретились, и вождь понял, что час его пробил.
Не колеблясь, Ванбли Сапа всадил нож в область печени ассинибойна и разрезал его живот до самого левого бока. Отбросив нож, он засунул руки в зияющую рану и, продвинув их под грудную клетку, сделал резкий рывок назад. Через секунду в его ладонях сокращалось алое сердце Ястребиного Клюва, который, дергаясь, лежал на земле с перекошенным ртом и выпученными глазами Жизнь его оборвалась, когда Ванбли Сала перерезал аорту Залитый кровью оглала поднялся на ноги с продолжавшим биться сердцем в руках и, закинув голову назад, издал громкий победный клич своего клана. Затем, повернувшись к Дэйлмору, он выкрикнул с триумфом
— Я исполнил клятву, Тэ-ви-то! Вот оно, сердце жестокого ассинибойна!
Он какое-то время рассматривал сердце, а потом его взгляд упал на крапчатого сокола, сидевшего на плече сержанта
— И вот кому достанется оно, — кивнул он в сторону Глешки
Для сокола это была простая подкормка. Зажав в когтях успокоившееся сердце, он по-хозяйски разделался с ним в течение минуты.
Дэйлмор с Черным Орлом сбросили труп оскальпированного ассинибойна в ущелье и занялись установкой жилища. Путешествие на север и обратно утомило их. Им требовался хороший отдых.
Отдохнув на месе трое суток, сержант готов был отправиться в далекий путь. Перед отъездом он обнял индейца и сказал:
— Я никогда не забуду, что сделали для меня ты и твой отец. Мы расстаемся друзьями. Знай, благодаря вам мое отношение к индейцам изменилось.
В темных глазах Ванбли Сапы затаилась печаль.
— Да, мы всегда будем друзьями. Но ты, Тэ-ви-то, возвращаешься в форт, чтобы снова одеть синюю форму и взять в руку длинный нож. А Ванбли Сапа будет сражаться рядом с Убийцей Пауни и Красным Облаком за свою землю. Где наши пути пересекутся? На Тропе Войны.
С тяжелым вздохом Дэйлмор кивнул головой.
— Ванбли, я солдат и люблю свою профессию, свой форт. Но если бы твои и мои вожди заключили прочный мир, я был бы только рад этому. — Он посмотрел в глаза юноше. — А сейчас идет война. И скажу честно, вы воюете за безнадежное дело. Белых людей гораздо больше, чем ты можешь себе представить, Ванбли. И они идут, идут, чтобы взять эту землю у индейцев, потому что на востоке свободной земли нет. За них горой стоит Великий Белый Отец. Они — опора и надежда всей нации, и если вы будете продолжать воевать на границе, то против вас поднимутся тысячи Длинных Ножей.
— Тетоны любят свою землю, и они не отдадут ее без боя.
— Поверь, Ванбли, вы землю полюбите еще больше, если станете ее возделывать. Тетонам нужно бросить охотиться и кочевать, и тогда земли хватит всем — и белым, и краснокожим.
Ванбли Сапа сделал гордое лицо. Доводы Дэйлмора легли на неблагодатную почву.
— Тетоны никогда не будут копаться в земле, как арикары или пауни… Они — вольный народ.
Дэйлмор сокрушенно покачал головой. Казалось бы, он говорил прописную истину, но все заключалось в том, что ее никто не хотел понимать: ни убеленные сединами вожди, ни такие, как Ванбли Сапа, молодые воины. Хотя он сознавал, что в словах юноши была своя правда. Нельзя так просто заставить кочевника сменить лассо на лопату.
— Ладно, — проговорил сержант, пожимая руку Ванбли Сапе, — каждый должен делать свое дело, и это только справедливо. Главное — не изменять себе… Прощай, дружище, и пусть твой Вакантанка всегда хранит тебя.
Дэйлмор прыгнул на спину вороного и ударом ладони по крупу пустил его вскачь. Сидевший на плече сокол расправил острые крылья, и казалось, что он летит над своим хозяином, оберегая его.
Спустившись в долину, Дэйлмор оглянулся. Высоко вдали, на самом крайнем уступе гранитной стены, стоял его молодой индейский друг, прижав правую руку к сердцу.
Глава 14
Дэйлмора, пока он ехал на вороном по главной улице Кинли, никто из города не узнавал. Даже те, кто хорошо был знаком с ним.
В таком экзотическом виде с ловчей птицей на плече его не признала бы и родная мать. Густая борода, отросшие до плеч волосы, тетонский праздничный наряд из оленьей замши изменили его внешность до неузнаваемости. Он мог сойти за следопыта, охотника на бизонов или капитана каравана, но только не за военного из форта Кинли.
Сам сержант, видя знакомые лица, старался не подавать вида. Ему всегда претило быть объектом всеобщего внимания. Тем более сейчас, когда все считали его давно погибшим. Всему свое время. Город заговорит о нем, и очень скоро, но он уже будет на пути к форту.
В свой следующий приезд в Кинли он без ажиотажа расскажет желающим, если таковые найдутся, о том, как остался цел.
Теперь же у него была одна цель — салун «Подкова», одно стремление — увидеть Леонору.
Подъезжая к салуну, он обратил внимание на сидящую на веранде фигуру. Развалившийся в кресле-качалке человек в надвинутой на брови серой шляпе самозабвенно пережевывал табак Его висячие желтые усы постоянно двигались в такт методично жующим челюстям. Время от времени эта работа на секунду замирала, и через перила в уличную пыль летела темная струя.
«Брэйди! — произнес про себя Дэйлмор. — Старая табачная душа!»
На его лице появилась улыбка. Уж кого-кого, а этого затянутого в изношенную кожу старожила границы он всегда был рад видеть. Узнает ли старик его?
Когда Дэйлмор спрыгнул с лошади и, привязав ее к коновязи, направился к ступенькам, Брэйди указательным пальцем сдвинул шляпу на затылок и бегло оглядел его. Взгляд старика скользнул по лицу сержанта и остановился на крапчатом соколе.
— Интересная у тебя птичка, приятель, — проговорил следопыт, не узнавая Дэйлмора. — Неужели приручил?
— Как видишь, Тобакко, — ответил сержант, едва сдерживая улыбку.
Изборожденное морщинами лицо Брэйди вытянулось.
— Мы, кажется, не знакомы… Что-то я запамятовал…
— Значит, надо возобновить знакомство. — Сержант подошел к старику и протянул руку. — Дэвид Дэйлмор.
Челюсти Брэйди словно свела судорога, рот широко раскрылся. Затем от уголков глаз и рта разбежались морщинки, и старик заулыбался.
— Разрази меня гром! — гаркнул он, вставая. — Дэйви, сынок, это действительно ты!
Они обнялись и долго хлопали друг друга по спине.
— Ах, господи, — изумлялся старик. — Ну надо же! Дэйлмор, и живой! — Он отстранил сержанта от себя. — Ведь тебя давно уже похоронили, сынок.
— Тогда я буду первым, кто вернулся с того света. — Сержант огляделся по сторонам. — Не хочу привлекать внимания, Тобакко. Зайдем в «Подкову».
День только начинался, и внутри не было ни одной души. Постояльцы гостиницы еще спали, а ранние посетители пока не пришли. Лишь за прилавком стоял незнакомый бармен.
Дэйлмор, опустив Глешку на спинку стула, присел за стол рядом со следопытом.
— Ну, рассказывай, Дэйви.
Едва сержант раскрыл рот, как по слегка поскрипывающей лестнице в зал спустился Тони Смайли.
— Доброе утро, Тобакко, — поздоровался он со следопытом и учтиво кивнул Дэйлмору.
— Рад тебя видеть, Тони, — произнес Дэйлмор, поднимаясь со стула.
Хозяин салуна какое-то время глазел на него, потом выдохнул:
— О боже, Дэвид! Неужели это ты?
Дэйлмор чуть покачал головой. Он понял, что ему предстоит выслушать массу подобных вопросов в ближайшем будущем.
— Перед тобой не призрак, Тони.
Ошеломленный Смайли перевел дыхание:
— Это просто невероятно
В течение получаса Дэйлмор рассказывал свою историю. Брэйди и Смайли слушали его с широко открытыми глазами. Когда он закончил, следопыт громко стукнул кулаком по столу.
— Этот чертов южанин!.. Он просто подлец! Расписывал здесь, как ты погиб, а мы ему верили… Крошка Леонора, она так плакала.
— Где она, Тони? — Дэйлмор посмотрел на Смайли. — Позови ее.
Хозяин салуна отвел лицо в сторону, его брови нахмурились.
— Она… э-э… Дело в том, что ее здесь давно уже нет.
— О чем ты, Тони? — в голосе Дэйлмора послышались тревожные нотки. — Где Леонора?
Смайли перестал смотреть по сторонам и прямо взглянул в глаза сержанту.
— Три недели назад она уехала на восток, к матери. Она ждала тебя, Дэвид, ждала несмотря ни на что. Но прошло столько времени…
К тому же сюда зачастил Фрейзер. Он увивался за ней, однако Леонора оставалась к нему холодна. В общем, ей здесь стало невмоготу, и она уехала.
Дэйлмор опустил голову. На душе у него скребли кошки. Он так надеялся увидеться с девушкой, которую полюбил. Нет, он не винил Леонору. Как можно винить ее, если между ними даже не было объяснения в любви? Дэйлмор уныло глядел в одну точку; пока Брэйди не хлопнул его по плечу.
— Ну, довольно раскисать, — гаркнул он. — Ты жив, и это главное. Леонора уехала? И что ж, разве ее нельзя вернуть? — Старик широко улыбнулся: — Всего каких-нибудь пару слов по телеграфу, и она прилетит сюда на крыльях, или я не Тобакко Брэйди!
— В самом деле, Дэвид, — поддержал его Смайли. — Не к чему печалиться. Клянусь, сестра вернется, если узнает, что ты жив и здоров… Давай-ка я схожу за пером и чернилами.
Пятью минутами позже Тони Смайли оставил перо в чернильнице. Перед ним лежал белый лист бумаги с несколькими словами, которые продиктовал ему Дэйлмор: «Леонора, приезжай в Кинли. Я жив и люблю тебя. Дэвид».
Когда Дэйлмор подъехал к дубовым воротам форта и попросил открыть их, нескладный высокий часовой перегнулся через ограду вышки и потребовал густым басом:
— Кто ты и по каким делам, незнакомец?
Сержант без труда узнал в часовом рядового Брэкстренриджа, самого длинного новобранца из последней партии.
— Ты не признал меня, Джошуа? Ну, погоди! За это ты протянешь на плацу свои журавлиные ноги!
У солдата из рук едва не выскочила винтовка, когда до него дошло, что это первый сержант Дэйлмор. В следующую секунда по всему периметру форта загремел его зычный голос:
— Ребята, скорей сюда! Сержант Дэйлмор стоит у ворот!
Форт захлестнула суета. Слышались недоуменные возгласы и вопросы, топот ног и хлопанье дверей.
Не успел Дэйлмор сойти с лошади и посадить Глешку на луку седла, как ворота распахнулись, и он оказался в кругу возбужденных кавалеристов. Ему приятно было вновь видеть знакомые лица подчиненных, их откровенную радость. Он обнимал их как братьев, шутил по поводу своего чудесного «воскресения», не забывая уделить хоть долю внимания каждому. Вопросы сыпались со всех сторон, как из рога изобилия.
— Ладно, ладно, парни, — отмахивался Дэйлмор. — Вы узнаете обо всем, но не сейчас… Трэйси!
— Да, сержант.
— Отправь моего вороного на конюшню, приведи его в порядок и задай хорошего корму. А сокола отнеси на кухню. Пусть найдут для него немного свежего мяса.
— Хорошо. Все будет сделано.
Дэйлмор в окружении солдат направился к кирпичному зданию офицерской канцелярии, перед которой стояли Кларк, Черч, Трауд и Фрейзер. По пути его взгляд случайно упал на забранное решеткой окно местной тюрьмы — низкого строения, служившего когда-то овощным складом. Сквозь решетку он разглядел темное лицо молодого индейца.
— Вижу, тюрьма не пустует, — обратился он к одному из старослужащих, Макдугаллу.
— Да, три дня назад из разведывательного похода вернулся Фрейзер и притащил на лассо вон того краснокожего, — солдат кивнул на тюремное окно. — Как оказалось, значительную личность. Это сын Убийцы Пауни.
— Да, ценный пленник. А что, был бой?
— Нет, парень охотился с двумя другими индейцами. Их застали врасплох. Одного убили, другой сумел скрыться, а он попал в плен.
— Похоже, надо ждать визита Убийцы Пауни, — предположил Дэйлмор.
— Это как бог свят. Все та к считают.
Приближаясь к канцелярии, Дэйлмор не сводил глаз с Фрэйзера. С каждым шагом он становился все более хмурым и сосредоточенным. В его сердце поднималась волна ярости и злости.
Майор Кларк был проницательным человеком. Заметив выражение глаз Дэйлмора и смущение рядом стоявшего Фрейзера, он понял, что здесь что-то не так. «Вероятно, рассказанная Фрейзером история событий в Черных Холмах будет иметь продолжение», — подумал он. Почувствовав, что конфликт неизбежен, он взял ситуацию в свои руки.
— Дэвид, это так здорово, что с тобой все в порядке. Поверь, все мы рады.
— Кроме одного, — процедил сержант, продолжая сверлить взглядом южанина.
— Дэвид, не затевай здесь склоки. Я приказываю. Зайдем в канцелярию и там поговорим.
— Хорошо, сэр, — согласился Дэйлмор, поборов в себе злость, и тепло поприветствовал Трауда и Черча.
— Как ваша рука, сэр? — спросил он Трауда.
— О, она по-прежнему готова держать саблю.
— Ну, я рад за вас.
В канцелярии Кларк каждому указал место, а Фрейзера предусмотрительно посадил подальше от Дэйлмора. Подумав, он решил, что поступит дипломатично, если сразу восстановит справедливость.
— Господа, — произнес он внушительным тоном, — прежде чем Дэвид начнет свой рассказ, я объявляю, что мы вновь обрели первого сержанта форта Кинли.
Дэйлмор начал рассказывать с того, как очнулся в индейском типи. По ходу рассказа он не раз отвлекался, делясь своими впечатлениями о благородстве и отзывчивости индейцев, не замечая, что вызывает этим только раздражение у слушателей. Никто из присутствующих, и в первую голову сам командир форта, никогда не считали индейцев людьми, способными проявлять такие качества. От них больше ждали жестокости, вероломства и дерзости, чем благородства и отзывчивости, и мнение Дэйлмора нисколько не поколебало их убеждений. Его слушали американцы, готовые в любую секунду прострелить голову любому краснокожему.
Закончив рассказывать, Дэйлмор посмотрел на Трауда и спросил:
— Сэр, теперь я хочу узнать, что сказал вам Фрейзер, вернувшись из предгорий Черных Холмов?
— Он сказал, что тебя убил тот вождь. Что не успел вынести тело из-за приближения отряда тетонов.
Дэйлмор резко встал:
— И первое, и второе — ложь!
Следом на ноги вскочил Фрейзер и, обращаясь к Кларку, выпалил:
— Сэр, он может говорить все, что захочет, но правда на моей стороне. Все было так, как я рассказал.
— Дэйлмор и ты, Фрейзер, сядьте на свои места! — приказал майор, и, когда они уселись, он взглянул на первого сержанта: — Дэвид, обвинение во лжи — это серьезное обвинение, и оно должно подкрепляться фактами.
— Вам нужны факты?.. Пожалуйста. Начну с того, что не было никакого тетонского отряда. Когда Ванбли Сапа появился на склоне холма, этот герой спокойно скакал к месту произошедшей схватки. И только после подъехало несколько тетонов.
На губах Фрейзера появилась ядовитая ухмылка:
— Ха! Разве можно верить какому-то краснокожему?
Дэйлмор некоторое время смотрел на Фрейзера неподвижным взглядом. Если бы в этот момент у него в руках было оружие, то эти слова южанина стали бы последними в его жизни.
— И сейчас насчет того, что я был убит тем вождем, — подавляя копившуюся ярость, сказал он. — Пуля ранила меня в голову. Теряя сознание, я упал на валун и сломал ногу. Но сознание возвращалось ко мне. Этот лгун и подлец, — правая рука Дэйлмора вытянулась в сторону Фрейзера, — был рядом, говорил мне что-то, чего я никак не могу вспомнить. Уверен, нечто мерзкое…
— Ты был холоднее трупа, — перебил его Фрейзер. — И я вообще удивляюсь, как ты смог выжить. Поэтому в том состоянии ты не мог прийти в себя. Тебе все это привиделось.
То, что произошло в следующий момент, каждый мог предвидеть, но никто не сумел предотвратить. В мгновение ока Дэйлмор оказался рядом с Фрейзером и, когда тот начал подниматься со стула, нанес ему сильнейший удар в челюсть. Фрейзер рухнул на пол, тяжело стукнувшись головой о стену. Дэйлмор успел нанести ему еще один удар, прежде чем его водворили на место.
В канцелярии повисла плотная тишина. Слышно было, как одинокая муха упорно бьется в стекло.
Майор Кларк бросил взгляд на лежавшего в беспамятстве Фрейзера, потом долго смотрел на Дэйлмора.
— Ну, вот что, — наконец сказал он. — Ваше противостояние зашло слишком далеко. Я уж и не знаю, что мне с вами делать.
— Сэр, — обратился к майору лейтенант Трауд. — Видимо, нам придется расстаться с одним из сержантов. Им не ужиться в Кинли.
— Да, — поддержал его капитан Черч. — После такого откровенного разговора с мордобитием нет никакой надежды на примирение.
— Сэр, я сейчас же напишу просьбу о моем переводе в другой форт, — произнес Дэйлмор. — Мне, конечно, жаль расставаться с Кинли, но ничего не поделаешь. Клянусь, следующим будет уже не мордобой, а убийство, если все останется по-прежнему.
Кларк налил себе стакан лимонада и, не торопясь, выпил.
— Скажу откровенно: если кто и будет переведен, то только не ты, Дэйлмор, — сказал он с расстановкой. — Вы оба прекрасные сержанты, но ты лучший, Дэвид. Поэтому ты останешься здесь. Поэтому, и еще в честь твоего возвращения, я не стану наказывать тебя, как когда-то обещал, за очередную драку. И еще одно: тебе на некоторое время придется смириться с присутствием Фрейзера. Волокита с переводом обязательно будет. Исходя из этого, я требую хотя бы видимого примирения.
— Обещаю вести себя как подобает, сэр, — заверил майора Дэйлмор, вставая со стула и направляясь к двери. — Только одна просьба: когда этот техасец очухается и вспомнит, что я его ударил, скажите, что все это ему привиделось.
В таком экзотическом виде с ловчей птицей на плече его не признала бы и родная мать. Густая борода, отросшие до плеч волосы, тетонский праздничный наряд из оленьей замши изменили его внешность до неузнаваемости. Он мог сойти за следопыта, охотника на бизонов или капитана каравана, но только не за военного из форта Кинли.
Сам сержант, видя знакомые лица, старался не подавать вида. Ему всегда претило быть объектом всеобщего внимания. Тем более сейчас, когда все считали его давно погибшим. Всему свое время. Город заговорит о нем, и очень скоро, но он уже будет на пути к форту.
В свой следующий приезд в Кинли он без ажиотажа расскажет желающим, если таковые найдутся, о том, как остался цел.
Теперь же у него была одна цель — салун «Подкова», одно стремление — увидеть Леонору.
Подъезжая к салуну, он обратил внимание на сидящую на веранде фигуру. Развалившийся в кресле-качалке человек в надвинутой на брови серой шляпе самозабвенно пережевывал табак Его висячие желтые усы постоянно двигались в такт методично жующим челюстям. Время от времени эта работа на секунду замирала, и через перила в уличную пыль летела темная струя.
«Брэйди! — произнес про себя Дэйлмор. — Старая табачная душа!»
На его лице появилась улыбка. Уж кого-кого, а этого затянутого в изношенную кожу старожила границы он всегда был рад видеть. Узнает ли старик его?
Когда Дэйлмор спрыгнул с лошади и, привязав ее к коновязи, направился к ступенькам, Брэйди указательным пальцем сдвинул шляпу на затылок и бегло оглядел его. Взгляд старика скользнул по лицу сержанта и остановился на крапчатом соколе.
— Интересная у тебя птичка, приятель, — проговорил следопыт, не узнавая Дэйлмора. — Неужели приручил?
— Как видишь, Тобакко, — ответил сержант, едва сдерживая улыбку.
Изборожденное морщинами лицо Брэйди вытянулось.
— Мы, кажется, не знакомы… Что-то я запамятовал…
— Значит, надо возобновить знакомство. — Сержант подошел к старику и протянул руку. — Дэвид Дэйлмор.
Челюсти Брэйди словно свела судорога, рот широко раскрылся. Затем от уголков глаз и рта разбежались морщинки, и старик заулыбался.
— Разрази меня гром! — гаркнул он, вставая. — Дэйви, сынок, это действительно ты!
Они обнялись и долго хлопали друг друга по спине.
— Ах, господи, — изумлялся старик. — Ну надо же! Дэйлмор, и живой! — Он отстранил сержанта от себя. — Ведь тебя давно уже похоронили, сынок.
— Тогда я буду первым, кто вернулся с того света. — Сержант огляделся по сторонам. — Не хочу привлекать внимания, Тобакко. Зайдем в «Подкову».
День только начинался, и внутри не было ни одной души. Постояльцы гостиницы еще спали, а ранние посетители пока не пришли. Лишь за прилавком стоял незнакомый бармен.
Дэйлмор, опустив Глешку на спинку стула, присел за стол рядом со следопытом.
— Ну, рассказывай, Дэйви.
Едва сержант раскрыл рот, как по слегка поскрипывающей лестнице в зал спустился Тони Смайли.
— Доброе утро, Тобакко, — поздоровался он со следопытом и учтиво кивнул Дэйлмору.
— Рад тебя видеть, Тони, — произнес Дэйлмор, поднимаясь со стула.
Хозяин салуна какое-то время глазел на него, потом выдохнул:
— О боже, Дэвид! Неужели это ты?
Дэйлмор чуть покачал головой. Он понял, что ему предстоит выслушать массу подобных вопросов в ближайшем будущем.
— Перед тобой не призрак, Тони.
Ошеломленный Смайли перевел дыхание:
— Это просто невероятно
В течение получаса Дэйлмор рассказывал свою историю. Брэйди и Смайли слушали его с широко открытыми глазами. Когда он закончил, следопыт громко стукнул кулаком по столу.
— Этот чертов южанин!.. Он просто подлец! Расписывал здесь, как ты погиб, а мы ему верили… Крошка Леонора, она так плакала.
— Где она, Тони? — Дэйлмор посмотрел на Смайли. — Позови ее.
Хозяин салуна отвел лицо в сторону, его брови нахмурились.
— Она… э-э… Дело в том, что ее здесь давно уже нет.
— О чем ты, Тони? — в голосе Дэйлмора послышались тревожные нотки. — Где Леонора?
Смайли перестал смотреть по сторонам и прямо взглянул в глаза сержанту.
— Три недели назад она уехала на восток, к матери. Она ждала тебя, Дэвид, ждала несмотря ни на что. Но прошло столько времени…
К тому же сюда зачастил Фрейзер. Он увивался за ней, однако Леонора оставалась к нему холодна. В общем, ей здесь стало невмоготу, и она уехала.
Дэйлмор опустил голову. На душе у него скребли кошки. Он так надеялся увидеться с девушкой, которую полюбил. Нет, он не винил Леонору. Как можно винить ее, если между ними даже не было объяснения в любви? Дэйлмор уныло глядел в одну точку; пока Брэйди не хлопнул его по плечу.
— Ну, довольно раскисать, — гаркнул он. — Ты жив, и это главное. Леонора уехала? И что ж, разве ее нельзя вернуть? — Старик широко улыбнулся: — Всего каких-нибудь пару слов по телеграфу, и она прилетит сюда на крыльях, или я не Тобакко Брэйди!
— В самом деле, Дэвид, — поддержал его Смайли. — Не к чему печалиться. Клянусь, сестра вернется, если узнает, что ты жив и здоров… Давай-ка я схожу за пером и чернилами.
Пятью минутами позже Тони Смайли оставил перо в чернильнице. Перед ним лежал белый лист бумаги с несколькими словами, которые продиктовал ему Дэйлмор: «Леонора, приезжай в Кинли. Я жив и люблю тебя. Дэвид».
Когда Дэйлмор подъехал к дубовым воротам форта и попросил открыть их, нескладный высокий часовой перегнулся через ограду вышки и потребовал густым басом:
— Кто ты и по каким делам, незнакомец?
Сержант без труда узнал в часовом рядового Брэкстренриджа, самого длинного новобранца из последней партии.
— Ты не признал меня, Джошуа? Ну, погоди! За это ты протянешь на плацу свои журавлиные ноги!
У солдата из рук едва не выскочила винтовка, когда до него дошло, что это первый сержант Дэйлмор. В следующую секунда по всему периметру форта загремел его зычный голос:
— Ребята, скорей сюда! Сержант Дэйлмор стоит у ворот!
Форт захлестнула суета. Слышались недоуменные возгласы и вопросы, топот ног и хлопанье дверей.
Не успел Дэйлмор сойти с лошади и посадить Глешку на луку седла, как ворота распахнулись, и он оказался в кругу возбужденных кавалеристов. Ему приятно было вновь видеть знакомые лица подчиненных, их откровенную радость. Он обнимал их как братьев, шутил по поводу своего чудесного «воскресения», не забывая уделить хоть долю внимания каждому. Вопросы сыпались со всех сторон, как из рога изобилия.
— Ладно, ладно, парни, — отмахивался Дэйлмор. — Вы узнаете обо всем, но не сейчас… Трэйси!
— Да, сержант.
— Отправь моего вороного на конюшню, приведи его в порядок и задай хорошего корму. А сокола отнеси на кухню. Пусть найдут для него немного свежего мяса.
— Хорошо. Все будет сделано.
Дэйлмор в окружении солдат направился к кирпичному зданию офицерской канцелярии, перед которой стояли Кларк, Черч, Трауд и Фрейзер. По пути его взгляд случайно упал на забранное решеткой окно местной тюрьмы — низкого строения, служившего когда-то овощным складом. Сквозь решетку он разглядел темное лицо молодого индейца.
— Вижу, тюрьма не пустует, — обратился он к одному из старослужащих, Макдугаллу.
— Да, три дня назад из разведывательного похода вернулся Фрейзер и притащил на лассо вон того краснокожего, — солдат кивнул на тюремное окно. — Как оказалось, значительную личность. Это сын Убийцы Пауни.
— Да, ценный пленник. А что, был бой?
— Нет, парень охотился с двумя другими индейцами. Их застали врасплох. Одного убили, другой сумел скрыться, а он попал в плен.
— Похоже, надо ждать визита Убийцы Пауни, — предположил Дэйлмор.
— Это как бог свят. Все та к считают.
Приближаясь к канцелярии, Дэйлмор не сводил глаз с Фрэйзера. С каждым шагом он становился все более хмурым и сосредоточенным. В его сердце поднималась волна ярости и злости.
Майор Кларк был проницательным человеком. Заметив выражение глаз Дэйлмора и смущение рядом стоявшего Фрейзера, он понял, что здесь что-то не так. «Вероятно, рассказанная Фрейзером история событий в Черных Холмах будет иметь продолжение», — подумал он. Почувствовав, что конфликт неизбежен, он взял ситуацию в свои руки.
— Дэвид, это так здорово, что с тобой все в порядке. Поверь, все мы рады.
— Кроме одного, — процедил сержант, продолжая сверлить взглядом южанина.
— Дэвид, не затевай здесь склоки. Я приказываю. Зайдем в канцелярию и там поговорим.
— Хорошо, сэр, — согласился Дэйлмор, поборов в себе злость, и тепло поприветствовал Трауда и Черча.
— Как ваша рука, сэр? — спросил он Трауда.
— О, она по-прежнему готова держать саблю.
— Ну, я рад за вас.
В канцелярии Кларк каждому указал место, а Фрейзера предусмотрительно посадил подальше от Дэйлмора. Подумав, он решил, что поступит дипломатично, если сразу восстановит справедливость.
— Господа, — произнес он внушительным тоном, — прежде чем Дэвид начнет свой рассказ, я объявляю, что мы вновь обрели первого сержанта форта Кинли.
Дэйлмор начал рассказывать с того, как очнулся в индейском типи. По ходу рассказа он не раз отвлекался, делясь своими впечатлениями о благородстве и отзывчивости индейцев, не замечая, что вызывает этим только раздражение у слушателей. Никто из присутствующих, и в первую голову сам командир форта, никогда не считали индейцев людьми, способными проявлять такие качества. От них больше ждали жестокости, вероломства и дерзости, чем благородства и отзывчивости, и мнение Дэйлмора нисколько не поколебало их убеждений. Его слушали американцы, готовые в любую секунду прострелить голову любому краснокожему.
Закончив рассказывать, Дэйлмор посмотрел на Трауда и спросил:
— Сэр, теперь я хочу узнать, что сказал вам Фрейзер, вернувшись из предгорий Черных Холмов?
— Он сказал, что тебя убил тот вождь. Что не успел вынести тело из-за приближения отряда тетонов.
Дэйлмор резко встал:
— И первое, и второе — ложь!
Следом на ноги вскочил Фрейзер и, обращаясь к Кларку, выпалил:
— Сэр, он может говорить все, что захочет, но правда на моей стороне. Все было так, как я рассказал.
— Дэйлмор и ты, Фрейзер, сядьте на свои места! — приказал майор, и, когда они уселись, он взглянул на первого сержанта: — Дэвид, обвинение во лжи — это серьезное обвинение, и оно должно подкрепляться фактами.
— Вам нужны факты?.. Пожалуйста. Начну с того, что не было никакого тетонского отряда. Когда Ванбли Сапа появился на склоне холма, этот герой спокойно скакал к месту произошедшей схватки. И только после подъехало несколько тетонов.
На губах Фрейзера появилась ядовитая ухмылка:
— Ха! Разве можно верить какому-то краснокожему?
Дэйлмор некоторое время смотрел на Фрейзера неподвижным взглядом. Если бы в этот момент у него в руках было оружие, то эти слова южанина стали бы последними в его жизни.
— И сейчас насчет того, что я был убит тем вождем, — подавляя копившуюся ярость, сказал он. — Пуля ранила меня в голову. Теряя сознание, я упал на валун и сломал ногу. Но сознание возвращалось ко мне. Этот лгун и подлец, — правая рука Дэйлмора вытянулась в сторону Фрейзера, — был рядом, говорил мне что-то, чего я никак не могу вспомнить. Уверен, нечто мерзкое…
— Ты был холоднее трупа, — перебил его Фрейзер. — И я вообще удивляюсь, как ты смог выжить. Поэтому в том состоянии ты не мог прийти в себя. Тебе все это привиделось.
То, что произошло в следующий момент, каждый мог предвидеть, но никто не сумел предотвратить. В мгновение ока Дэйлмор оказался рядом с Фрейзером и, когда тот начал подниматься со стула, нанес ему сильнейший удар в челюсть. Фрейзер рухнул на пол, тяжело стукнувшись головой о стену. Дэйлмор успел нанести ему еще один удар, прежде чем его водворили на место.
В канцелярии повисла плотная тишина. Слышно было, как одинокая муха упорно бьется в стекло.
Майор Кларк бросил взгляд на лежавшего в беспамятстве Фрейзера, потом долго смотрел на Дэйлмора.
— Ну, вот что, — наконец сказал он. — Ваше противостояние зашло слишком далеко. Я уж и не знаю, что мне с вами делать.
— Сэр, — обратился к майору лейтенант Трауд. — Видимо, нам придется расстаться с одним из сержантов. Им не ужиться в Кинли.
— Да, — поддержал его капитан Черч. — После такого откровенного разговора с мордобитием нет никакой надежды на примирение.
— Сэр, я сейчас же напишу просьбу о моем переводе в другой форт, — произнес Дэйлмор. — Мне, конечно, жаль расставаться с Кинли, но ничего не поделаешь. Клянусь, следующим будет уже не мордобой, а убийство, если все останется по-прежнему.
Кларк налил себе стакан лимонада и, не торопясь, выпил.
— Скажу откровенно: если кто и будет переведен, то только не ты, Дэйлмор, — сказал он с расстановкой. — Вы оба прекрасные сержанты, но ты лучший, Дэвид. Поэтому ты останешься здесь. Поэтому, и еще в честь твоего возвращения, я не стану наказывать тебя, как когда-то обещал, за очередную драку. И еще одно: тебе на некоторое время придется смириться с присутствием Фрейзера. Волокита с переводом обязательно будет. Исходя из этого, я требую хотя бы видимого примирения.
— Обещаю вести себя как подобает, сэр, — заверил майора Дэйлмор, вставая со стула и направляясь к двери. — Только одна просьба: когда этот техасец очухается и вспомнит, что я его ударил, скажите, что все это ему привиделось.
Глава 15
Весной 1868 года правительственная делегация во главе с генералом Шерманом вновь прибыла в форт Ларами. У Шермана были все полномочия от президента на заключение мира с верховным вождем тетонов Красным Облаком. На этот раз ничто не могло помешать заключению мира, ибо требование вождей убрать солдат из фортов долины реки Паудер было удовлетворено правительством.
Но, как говорится, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Солдаты продолжали нести службу в фортах на Паудер, и из-за этого Красное Облако отказался ехать на переговоры с Шерманом. Военное ведомство США, несмотря на решение правительства, как могло, тянуло время, отказываясь отдавать приказ об уходе солдат из долины Паудер.
В конце концов, после долгих колебаний, военным пришлось сдаться. 29 июля на глазах торжествующих индейцев войска оставили форт Смит и удалились в южном направлении. Гордый Красное Облако в великолепном боевом облачении въехал на коне на территорию форта, и после небольшой речи, позволил Маленькому Волку и его северным шайенам сжечь все строения дотла.
Однако на Боузменском тракте еще оставались заселенными форты Фил Кирни и Рено, и белые явно не торопились убраться из них. Сложилась непонятная ситуация на границе. Войны как таковой вроде бы не было, но не было и официально заключенного мира. И в это тревожное время и белые и краснокожие обязаны были поддерживать боевую готовность, не упуская случая досадить друг другу.
Именно тогда в одной из разведок Фрейзеру удалось захватить в плен сына Убийцы Пауни. Ярый ненавистник индейцев майор Кларк был очень доволен. Он знал, что нанес этим своему злейшему врагу, вождю южных оглала-сиу, чувствительнейший укол. Он злорадно потирал руки. Без всяких сомнений, размышлял он, вечно ускользающий противник вскоре появится в пределах видимости форта с трубкой мира. В этом случае для него открывалась прекрасная возможность покончить с Убийцей Пауни. Плененный сын — вот что делало вождя оглала уязвимым. Кларк всегда помнил один конфиденциальный разговор с таким же, как он сам, истребителем индейцев генералом Филиппом Шериданом.
«Майор, — говорил генерал, — вы — исполнительный офицер, но для того, чтобы расти дальше, этого мало. Убийца Пауни продолжает бесчинствовать, и это тревожит военное министерство. Если вам удастся ликвидировать вождя оглала, у вас будет быстрое продвижение по службе».
Поэтому, когда через распахнутое окно канцелярии до него донеслось: «Индейцы!», Кларк с удовлетворением хлопнул ладонью по столу.
— Где они? Сколько их? — крикнул он часовому на вышке, выйдя из канцелярии.
— Да там они, бестии! У дубовой рощи. Кажется, их всего двое.
Минутой позже офицеры, сержанты и приехавший в форт Тобакко Брэйди стояли на внутреннем настиле, разглядывая появившихся краснокожих. Индейцев действительно было двое. Они неподвижно сидели на крапчатых лошадях в миле от стен форта. Легкий ветер клонил в сторону длинные орлиные перья их головных уборов.
— Убийца Пауни? — Майор Кларк повернулся к Брэйди. — Никак не разберу.
— Может быть. Слишком они далеко, чтобы сказать точно.
— Так, понятно, — прищурился Кларк. — Сержант Дэйлмор!
— Да, сэр.
— Поезжай вместе с Брэйди к индейцам. Узнай, чего они хотят. Остановитесь в полумиле от форта. Пусть они подъедут к вам. Не нравится мне та дубовая роща.
Оседлав лошадей, следопыт и сержант выехали из ворот и направились к индейцам.
Прошло две недели со дня возвращения Дэйлмора к месту службы, и старый Тобакко только что принес ему добрую весть. Леонора откликнулась с далекого востока, сообщив брату, что вернется в Кинли сразу после того, как неожиданно заболевшая мать выздоровеет. Получив эту приятную новость, первый сержант впервые за несколько месяцев почувствовал себя счастливым. Чисто выбритый, одетый в хорошо пригнанную сержантскую форму, он выглядел бодрым и подтянутым.
Проехав около полумили, они остановились. До того как двинуться с места, индейцы демонстративно бросили на землю оружие — ружья, копья и томагавки с ножами.
— У них мирные намерения, — сказал Тобакко, глядя на приближающихся краснокожих. — Они хотят говорить Придется и нам избавиться от карабинов, твоего кольта и ножей.
Сделав это, они проехали еще несколько десятков ярдов, чтобы, как и индейцы, быть подальше от оружия.
— Точно, Убийца Пауни, — твердо произнес следопыт. — Тот, широкоплечий, в красном одеяле? Другой, кажется, его друг, Летящий по Ветру
Первыми спешились индейцы. Дэйлмор с Брэйди также соскочили с лошадей и подошли к ним. Вожди протянули руки и неуклюже обменялись рукопожатием с белыми — этот обычай не был распространен среди племен прерий.
Присев следом за вождями на траву, Дэйлмор внимательно присмотрелся к Убийце Пауни, пока тот молчал, набивая трубку табаком из расшитого бусами кисета. Это был уже старик, но в его гибкой фигуре и узловатых темных руках чувствовалась недюжинная сила человека, проведшего всю жизнь в седле под открытым небом. Его широкоскулое, словно выточенное из камня лицо с живыми черными глазами можно было назвать красивым.
Летящий по Ветру, по виду такой же старый, как и его друг, был очень высоким, худым индейцем с орлиным профилем и узким морщинистым лицом. Он то и дело поглядывал на Убийцу Пауни, ожидая, когда вождь раскурит трубку и заговорит.
Убийца Пауни иногда бросал взгляд на белых, и Дэйлмор подметил в его глазах затаенную горечь.
— Мой сын, Радужная Тень, во власти Длинных Ножей, — наконец сказал он на лакота. — Убийце Пауни надо поговорить о его судьбе с вождем бледнолицых, Черной Бровью.
— Мы передадим слова Убийцы Пауни майору Кларку, — кивнул Дэйлмор.
На лице вождя появилось странное выражение.
— Откуда Длинный Нож так хорошо знает язык сиу?
Сержант расстегнул ворот армейского жакета и указал на индейский талисман.
— Меня научил ему твой соплеменник, Голубая Сова.
Убийца Пауни перетянулся с Летящим по Ветру и ткнул черенком трубки в сторону Дэйлмора.
— Так это ты был другом Хинакаги Нто?.. Ванбли Сапа, его сын, рассказал мне о тебе и о том, как вы отомстили ассинибойнам.
— Ванбли Сапа с тобой?
— Пять солнц назад он оставил мой лагерь и поехал на юг. Он захотел повидаться с родней матери. Длинный Нож знает, что Хинакага Нто взял себе в жены южную шайенку из селения Черного Котла.
Дэйлмор пристально взглянул на вождя и спросил:
— Скажи мне откровенно, вождь, что было бы со мной, если бы твои оглала узнали о том, что Хинакага Нто с сыном выхаживают в горах Длинного Ножа?
— Они не узнали, — ушел от вопроса Убийца Пауни.
— И все же, — настаивал Дэйлмор.
— Хорошо. Ни один вождь, даже Убийца Пауни, не смог бы удержать воина, задумавшего снять скальп с Длинного Ножа. Но ты был под защитой Хинакаги Нто, и многие оглала не посмели бы бросить ему вызов.
— Спасибо за правду, вождь… Ну что ж, мы вернемся в форт…
— Погоди, Длинный Нож. Ты, кажется, один из тех немногих бледнолицых, с которыми индейцу можно иметь дело. Способен ли ты дать Убийце Пауни слово, что здесь не случится никакого подвоха. Я не верю вождю Длинных Ножей. Черная Бровь — жестокий человек. И еще: я встречусь с майором, если ты будешь вместе с ним. Только ты и он.
Но, как говорится, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Солдаты продолжали нести службу в фортах на Паудер, и из-за этого Красное Облако отказался ехать на переговоры с Шерманом. Военное ведомство США, несмотря на решение правительства, как могло, тянуло время, отказываясь отдавать приказ об уходе солдат из долины Паудер.
В конце концов, после долгих колебаний, военным пришлось сдаться. 29 июля на глазах торжествующих индейцев войска оставили форт Смит и удалились в южном направлении. Гордый Красное Облако в великолепном боевом облачении въехал на коне на территорию форта, и после небольшой речи, позволил Маленькому Волку и его северным шайенам сжечь все строения дотла.
Однако на Боузменском тракте еще оставались заселенными форты Фил Кирни и Рено, и белые явно не торопились убраться из них. Сложилась непонятная ситуация на границе. Войны как таковой вроде бы не было, но не было и официально заключенного мира. И в это тревожное время и белые и краснокожие обязаны были поддерживать боевую готовность, не упуская случая досадить друг другу.
Именно тогда в одной из разведок Фрейзеру удалось захватить в плен сына Убийцы Пауни. Ярый ненавистник индейцев майор Кларк был очень доволен. Он знал, что нанес этим своему злейшему врагу, вождю южных оглала-сиу, чувствительнейший укол. Он злорадно потирал руки. Без всяких сомнений, размышлял он, вечно ускользающий противник вскоре появится в пределах видимости форта с трубкой мира. В этом случае для него открывалась прекрасная возможность покончить с Убийцей Пауни. Плененный сын — вот что делало вождя оглала уязвимым. Кларк всегда помнил один конфиденциальный разговор с таким же, как он сам, истребителем индейцев генералом Филиппом Шериданом.
«Майор, — говорил генерал, — вы — исполнительный офицер, но для того, чтобы расти дальше, этого мало. Убийца Пауни продолжает бесчинствовать, и это тревожит военное министерство. Если вам удастся ликвидировать вождя оглала, у вас будет быстрое продвижение по службе».
Поэтому, когда через распахнутое окно канцелярии до него донеслось: «Индейцы!», Кларк с удовлетворением хлопнул ладонью по столу.
— Где они? Сколько их? — крикнул он часовому на вышке, выйдя из канцелярии.
— Да там они, бестии! У дубовой рощи. Кажется, их всего двое.
Минутой позже офицеры, сержанты и приехавший в форт Тобакко Брэйди стояли на внутреннем настиле, разглядывая появившихся краснокожих. Индейцев действительно было двое. Они неподвижно сидели на крапчатых лошадях в миле от стен форта. Легкий ветер клонил в сторону длинные орлиные перья их головных уборов.
— Убийца Пауни? — Майор Кларк повернулся к Брэйди. — Никак не разберу.
— Может быть. Слишком они далеко, чтобы сказать точно.
— Так, понятно, — прищурился Кларк. — Сержант Дэйлмор!
— Да, сэр.
— Поезжай вместе с Брэйди к индейцам. Узнай, чего они хотят. Остановитесь в полумиле от форта. Пусть они подъедут к вам. Не нравится мне та дубовая роща.
Оседлав лошадей, следопыт и сержант выехали из ворот и направились к индейцам.
Прошло две недели со дня возвращения Дэйлмора к месту службы, и старый Тобакко только что принес ему добрую весть. Леонора откликнулась с далекого востока, сообщив брату, что вернется в Кинли сразу после того, как неожиданно заболевшая мать выздоровеет. Получив эту приятную новость, первый сержант впервые за несколько месяцев почувствовал себя счастливым. Чисто выбритый, одетый в хорошо пригнанную сержантскую форму, он выглядел бодрым и подтянутым.
Проехав около полумили, они остановились. До того как двинуться с места, индейцы демонстративно бросили на землю оружие — ружья, копья и томагавки с ножами.
— У них мирные намерения, — сказал Тобакко, глядя на приближающихся краснокожих. — Они хотят говорить Придется и нам избавиться от карабинов, твоего кольта и ножей.
Сделав это, они проехали еще несколько десятков ярдов, чтобы, как и индейцы, быть подальше от оружия.
— Точно, Убийца Пауни, — твердо произнес следопыт. — Тот, широкоплечий, в красном одеяле? Другой, кажется, его друг, Летящий по Ветру
Первыми спешились индейцы. Дэйлмор с Брэйди также соскочили с лошадей и подошли к ним. Вожди протянули руки и неуклюже обменялись рукопожатием с белыми — этот обычай не был распространен среди племен прерий.
Присев следом за вождями на траву, Дэйлмор внимательно присмотрелся к Убийце Пауни, пока тот молчал, набивая трубку табаком из расшитого бусами кисета. Это был уже старик, но в его гибкой фигуре и узловатых темных руках чувствовалась недюжинная сила человека, проведшего всю жизнь в седле под открытым небом. Его широкоскулое, словно выточенное из камня лицо с живыми черными глазами можно было назвать красивым.
Летящий по Ветру, по виду такой же старый, как и его друг, был очень высоким, худым индейцем с орлиным профилем и узким морщинистым лицом. Он то и дело поглядывал на Убийцу Пауни, ожидая, когда вождь раскурит трубку и заговорит.
Убийца Пауни иногда бросал взгляд на белых, и Дэйлмор подметил в его глазах затаенную горечь.
— Мой сын, Радужная Тень, во власти Длинных Ножей, — наконец сказал он на лакота. — Убийце Пауни надо поговорить о его судьбе с вождем бледнолицых, Черной Бровью.
— Мы передадим слова Убийцы Пауни майору Кларку, — кивнул Дэйлмор.
На лице вождя появилось странное выражение.
— Откуда Длинный Нож так хорошо знает язык сиу?
Сержант расстегнул ворот армейского жакета и указал на индейский талисман.
— Меня научил ему твой соплеменник, Голубая Сова.
Убийца Пауни перетянулся с Летящим по Ветру и ткнул черенком трубки в сторону Дэйлмора.
— Так это ты был другом Хинакаги Нто?.. Ванбли Сапа, его сын, рассказал мне о тебе и о том, как вы отомстили ассинибойнам.
— Ванбли Сапа с тобой?
— Пять солнц назад он оставил мой лагерь и поехал на юг. Он захотел повидаться с родней матери. Длинный Нож знает, что Хинакага Нто взял себе в жены южную шайенку из селения Черного Котла.
Дэйлмор пристально взглянул на вождя и спросил:
— Скажи мне откровенно, вождь, что было бы со мной, если бы твои оглала узнали о том, что Хинакага Нто с сыном выхаживают в горах Длинного Ножа?
— Они не узнали, — ушел от вопроса Убийца Пауни.
— И все же, — настаивал Дэйлмор.
— Хорошо. Ни один вождь, даже Убийца Пауни, не смог бы удержать воина, задумавшего снять скальп с Длинного Ножа. Но ты был под защитой Хинакаги Нто, и многие оглала не посмели бы бросить ему вызов.
— Спасибо за правду, вождь… Ну что ж, мы вернемся в форт…
— Погоди, Длинный Нож. Ты, кажется, один из тех немногих бледнолицых, с которыми индейцу можно иметь дело. Способен ли ты дать Убийце Пауни слово, что здесь не случится никакого подвоха. Я не верю вождю Длинных Ножей. Черная Бровь — жестокий человек. И еще: я встречусь с майором, если ты будешь вместе с ним. Только ты и он.