Офицеры и капрал отправились по своим делам.
Перед новобранцами остались стоять сержанты.
Холодные серо-голубые глаза Кенни Фрейзера заскользили по лицам солдат, по их неуклюжей новой форме. Его квадратный, выбритый до синевы подбородок был презрительно выдвинут вперед.
— Сюда прибыл настоящий сброд, — процедил он, наморщив нос. — И нам с тобой, Дэйв, придется работать с ним не покладая рук. — Он с ухмылкой посмотрел на свой пудовый кулак.
— Ты называешь сбродом каждую партию новобранцев, — произнес Дэйлмор. — А это всего лишь люди, и многие из них стали добрыми солдатами.
— С моей и твоей помощью, — заметил Фрейзер. — И ты это отрицаешь?
Дэйлмор промолчал.
Фрейзер подошел к долговязому парню, у которого на лбу было написано, что он родом из глухой деревни в Кентукки или Теннеси.
— Ну вот, хотя бы взять этот телеграфный столб, — он покрутил пуговицу на куртке новобранца. — Сколько надо терпения, чтобы из него получился, как ты говоришь, «добрый солдат»?
Долговязый перестал дышать, тараща глаза на сержанта.
— Фамилия? — рявкнул Фрейзер.
Долговязый дернулся всем телом, словно его огрели кнутом.
— Рядовой Брэкстенридж! — сглотнув слюну, выпалил он басом.
— Как?! — отшатнулся Фрейзер.
— Рядовой Брэкстенридж, — повторил солдат.
Редкая улыбка показалась на лице Фрейзера.
— Такую фамилию в пору носить какому-нибудь графу, а не этому деревенщине… Ну, одичалый потомок захудалого рода, откуда будешь и что тебя привело в армию?
Переминаясь с ноги на ногу, с глупым выражением лица Брэкстенридж промычал:
— Нас там много, Брэкстенриджей. Еще папа говорил, что это слишком много для одной деревни…
— Форту Кинли не был бы нужен и ты, детина, — грубо перебил его сержант. — Говори, откуда?
— Графство Сеймур, Теннеси.
— Почему оказался здесь?
— Умер папа, а одному тяжело работать в поле. Вот я и подался в армию.
Фрейзер смерил уроженца глухих мест штата Теннеси презрительным взглядом и перешел к тучному новобранцу, который, если его поставить вплотную к Брэкстенриджу, уткнулся бы носом в живот верзилы. Его толстые щеки раздвинулись от бессмысленной улыбки, когда холодные как острие ножа глаза Фрейзера впились в него.
— Чему ты улыбаешься, поросенок? — проскрежетал сержант.
— Просто так, — пролепетал толстяк. Радостной улыбки как не бывало.
— Фамилия?
— Рядовой Чейни.
Фрейзер повернулся к Дэйлмору и, кивая на солдата, спросил:
— Каким образом этот кусок жирной свинины взберется на лошадь, Дэйв?
— Как ты смеешь меня оскорблять! — неожиданно вскрикнул Чейни с обидой в голосе. — Что я тебе сделал? — Он схватился за мундир Фрейзера.
Сержант левой рукой оттолкнул от себя Чейни, и в тоже мгновение его правый кулак вонзился в подбородок солдата. Чейни распластался на спине без признаков жизни.
— Это послужит ему уроком, — зловеще прорычал Фрейзер. — Это должно послужить уроком всем вам. — Он обвел горящими глазами остальных солдат. — Есть еще у кого желание положить грязные пальцы на сержантский мундир?
Солдаты испуганно глазели то на пылающее ненавистью лицо Фрейзера, то на стоявшего позади него невозмутимого Дэйлмора.
Очнувшийся от нокаута Чейни зашевелился и сделал попытку подняться на ноги. Рассвирепевший Фрейзер шагнул к нему со сжатыми кулаками, но Дэйлмор поймал его за плечо и вернул в исходное положение.
— Хватит, Кенни — Ровный голос Дэйлмора был негромким, однако в нем звучали уверенные тона. — Ты уже показал, на что способен… Хватит!
Ослепленные яростью серо-голубые глаза Фрейзера встретились со спокойным взглядом карих глаз первого сержанта.
Противостояние было долгим. Железная хватка Дэйлмора ослабла лишь тогда, когда лихорадочный блеск в глазах Фрейзера уступил место обычному холодному мерцанию. Фрейзер дернул плечом и оправил на себе одежду.
— Опять твои человеколюбивые методы, Дэйв! — Неровное дыхание Фрейзера говорило о том, что он еще до конца не пришел в себя. — Ты неисправим.
Едва заметная улыбка тронула губы Дэйлмора.
— Мы с тобой разные люди, Кенни. И это только на пользу форту Кинли. В противном случае большинство солдат ходило бы с вывернутыми челюстями. Я бы посоветовал тебе поменьше распускать руки.
На удлиненном загорелом лице Фрейзера появилось злобное выражение.
— Черт возьми, я не нуждаюсь в твоих советах! Не дожидаясь реакции Дэйлмора, он повернулся и пошел вдоль линии новобранцев, спрашивая у каждого, откуда он родом, чем занимался раньше и что его привело в армию. Солдаты старались отвечать быстро и по существу, боясь нарваться на грубость сержанта. Последним в линии стоял черноволосый темноглазый парень с приятным лицом. Он весь как-то подобрался и напружинился, когда сержант оказался перед ним.
— Расслабься, идиот! — гаркнул Фрейзер. — Ты что, приготовился к драке?
Глаза солдата наполнились страхом.
— Чего молчишь? — спросил Фрейзер, теряя терпение.
Стоявший рядом с черноволосым парнем солдат осмелился обратиться к сержанту:
— Я хочу сказать, что он…
— Молчать! — оборвал его Фрейзер с яростью в голосе. Тебя не спрашивали.
Он схватил двумя руками куртку черноволосого и встряхнул его так, что тот остался без головного убора.
— Отвечай, ублюдок, когда тебя спрашивает сержант! — Фрейзер уже был на грани срыва. Он не слышал, как кто-то сказал, что черноволосый был французом, плохо знавшим английский язык. Но эти слова услышал Дэйлмор и он бросился к Фрейзеру.
— Оставь его в покое, Кенни. Он иностранец.
Не успел он это сказать, как Фрейзер резким коротким ударом с правой уложил солдата на землю и начал избивать его ногами. Дэйлмор оттащил Фрейзера от лежавшего солдата и отбросил в сторону. Фрейзер не смог удержаться на ногах и повалился в пыль. Когда он снова принял вертикальное положение, это был уже потерявший рассудок гризли.
— Подлец! — прорычал он, сверля ненавидящим взглядом Дэйлмора. — Ты мне ответишь за все! Я изуродую тебя так, что Леонора не узнает бывшего красавца Дэйва!
Дэйлмор никогда не был взбалмошным, безрассудным человеком, но сейчас каждый мог почувствовать, что в его мягком и незлобивом сердце поселился гнев.
— Идем! — коротко бросил он, отвернувшись от Фрейзера.
И они пошли, два стройных атлета, на чьих мускулистых, упругих телах нельзя было найти и унции жира. Притихшие новобранцы испуганными взглядами провожали их до тех пор, пока они не завернули за угол глинобитной конюшни. Оказавшись за конюшней, скрытые от посторонних глаз, сержанты сбросили с себя куртки, обнажив торс. Их загорелые тела отливали медью на неярком осеннем солнце. Они были одного роста, схожего телосложения, только могучие руки Дэйлмора казались чуть длиннее и изящнее медвежьих конечностей Фрейзера. Больше не сказав ни слова, соперники бросились в бой. Первый же апперкот Дэйлмора угодил в квадратный тяжелый подбородок Фрейзера, заставив его зубы громко лязгнуть. Последовавший следом хук с левой был менее эффективным. Фрейзер отклонил голову в сторону, и кулак Дэйлмора лишь обжег его правую щеку. Техасец рванулся вперед, его мощные — кулаки словно паровые молоты застучали по обнаженному торсу первого сержанта. Затем последовала искусная подсечка, и Дэйлмор полетел на землю. Со злобным рычанием, растопырив руки, Фрейзер прыгнул на него, но Дэйлмор успел откатиться в сторону и, когда Фрейзер приземлился, он уже стоял на ногах.
Техасец не сумел подняться вовремя и не среагировал на точный молниеносный удар первого сержанта. Тот пришелся ему в ухо, в голове Фрейзера что-то взорвалось, из глаз брызнули искры, а потом наступила полная темнота. Дэйлмор постоял над Фрейзером, переводя дыхание. Затем оделся, бросил последний взгляд на распластанную фигуру и пошел на плац.
Неожиданно он столкнулся нос к носу с лейтенантом Траудом у угла конюшни.
Последовала короткая сцена молчания.
— Что там произошло у вас с Фрейзером? — спросил лейтенант, подозрительно всматриваясь в потное лицо сержанта. — Мне сказали, что вы повздорили на плацу.
Дэйлмор молчал, поглядывая в сторону.
— Где он? — резко спросил Трауд.
— Там, где и хотел быть, — спокойно сказал Дэйлмор. — В пыли за конюшней.
Лейтенант покачал головой и, заглянув за угол конюшни, убедился, что первый сержант говорит правду.
— Приготовься к разговору с Кларком, — сказал он. — А пока иди к новобранцам и размести их в казармах.
Справившись с поручением лейтенанта, Дэйлмор сел на порог казармы и закурил сигару. В это время из-за конюшни показался очухавшийся от продолжительного нокаута Фрейзер, которого поддерживали двое старослужащих. Увидев Дэйлмора, Фрейзер отшвырнул от себя солдат и неуверенной походкой направился к нему.
— В следующий раз в пыли будешь валяться ты, — зло бросил он, потирая ушибленное распухшее ухо. — Это я тебе обещаю.
— Не раздавай обещаний, которые тебе, может быть, никогда не удастся выполнить, — усмехнулся Дэйлмор.
Голос Трауда не позволил продлиться столь «мило» начатой беседе.
— Первого сержанта Дэйлмора требует майор!
Дэйлмор выбросил сигару, поднялся на ноги и прошел мимо Фрейзера, ощутив на себе его испепеляющий взгляд.
Кларк встретил его с нахмуренными бровями, оставив стоять у дверей.
— Я не знаю, кто из вас прав, а кто виноват. — Тон майора был сухим, как лист клена в октябре. — Но я не позволю, чтобы у меня в форте два старших сержанта избивали друг друга на глазах у солдат.
— Мы дрались за конюшней. Нас никто не видел…
— Помолчи, Дэйлмор!.. Вас никто не видел?! Да все знали, что вы пошли за конюшню махать кулаками!
Дэйлмор пожал плечами.
— Сэр, вы знаете характер Фрейзера. Он вывел меня из терпения.
— Ладно, расскажи, что произошло.
Дэйлмор рассказал обо всем, что случилось после того, как офицеры покинули плац.
Майор доверял своему первому сержанту. Он знал, что тот станет говорить правду в любом случае, даже тогда, когда она может как-то повредить ему. После того как Дэйлмор закончил, голос майора зазвучал мягче, в нем преобладали отеческие нотки.
— Ну хорошо, сержант. Произошла драка, и черт с ней. Только я предупреждаю: больше никаких столкновений!.. У меня будет отдельный разговор с Фрейзером. Я обещаю, что зачинщик будет разжалован, если я узнаю о следующей потасовке.
Кларк присел в кресло и закурил сигарету.
— Теперь вот что. Мне надоело смотреть на твое кислое лицо. Седжуика не вернуть. Он погиб на войне, и здесь ничего нельзя изменить. Я даю тебе увольнительную на три дня. Поезжай в городок и развейся там. В конце концов все мы солдаты, и окунуться лишний раз в гражданскую жизнь совсем неплохо. Сегодня у нас пятница?.. В понедельник я жду твоего возвращения в форт.
Глава 3
Перед новобранцами остались стоять сержанты.
Холодные серо-голубые глаза Кенни Фрейзера заскользили по лицам солдат, по их неуклюжей новой форме. Его квадратный, выбритый до синевы подбородок был презрительно выдвинут вперед.
— Сюда прибыл настоящий сброд, — процедил он, наморщив нос. — И нам с тобой, Дэйв, придется работать с ним не покладая рук. — Он с ухмылкой посмотрел на свой пудовый кулак.
— Ты называешь сбродом каждую партию новобранцев, — произнес Дэйлмор. — А это всего лишь люди, и многие из них стали добрыми солдатами.
— С моей и твоей помощью, — заметил Фрейзер. — И ты это отрицаешь?
Дэйлмор промолчал.
Фрейзер подошел к долговязому парню, у которого на лбу было написано, что он родом из глухой деревни в Кентукки или Теннеси.
— Ну вот, хотя бы взять этот телеграфный столб, — он покрутил пуговицу на куртке новобранца. — Сколько надо терпения, чтобы из него получился, как ты говоришь, «добрый солдат»?
Долговязый перестал дышать, тараща глаза на сержанта.
— Фамилия? — рявкнул Фрейзер.
Долговязый дернулся всем телом, словно его огрели кнутом.
— Рядовой Брэкстенридж! — сглотнув слюну, выпалил он басом.
— Как?! — отшатнулся Фрейзер.
— Рядовой Брэкстенридж, — повторил солдат.
Редкая улыбка показалась на лице Фрейзера.
— Такую фамилию в пору носить какому-нибудь графу, а не этому деревенщине… Ну, одичалый потомок захудалого рода, откуда будешь и что тебя привело в армию?
Переминаясь с ноги на ногу, с глупым выражением лица Брэкстенридж промычал:
— Нас там много, Брэкстенриджей. Еще папа говорил, что это слишком много для одной деревни…
— Форту Кинли не был бы нужен и ты, детина, — грубо перебил его сержант. — Говори, откуда?
— Графство Сеймур, Теннеси.
— Почему оказался здесь?
— Умер папа, а одному тяжело работать в поле. Вот я и подался в армию.
Фрейзер смерил уроженца глухих мест штата Теннеси презрительным взглядом и перешел к тучному новобранцу, который, если его поставить вплотную к Брэкстенриджу, уткнулся бы носом в живот верзилы. Его толстые щеки раздвинулись от бессмысленной улыбки, когда холодные как острие ножа глаза Фрейзера впились в него.
— Чему ты улыбаешься, поросенок? — проскрежетал сержант.
— Просто так, — пролепетал толстяк. Радостной улыбки как не бывало.
— Фамилия?
— Рядовой Чейни.
Фрейзер повернулся к Дэйлмору и, кивая на солдата, спросил:
— Каким образом этот кусок жирной свинины взберется на лошадь, Дэйв?
— Как ты смеешь меня оскорблять! — неожиданно вскрикнул Чейни с обидой в голосе. — Что я тебе сделал? — Он схватился за мундир Фрейзера.
Сержант левой рукой оттолкнул от себя Чейни, и в тоже мгновение его правый кулак вонзился в подбородок солдата. Чейни распластался на спине без признаков жизни.
— Это послужит ему уроком, — зловеще прорычал Фрейзер. — Это должно послужить уроком всем вам. — Он обвел горящими глазами остальных солдат. — Есть еще у кого желание положить грязные пальцы на сержантский мундир?
Солдаты испуганно глазели то на пылающее ненавистью лицо Фрейзера, то на стоявшего позади него невозмутимого Дэйлмора.
Очнувшийся от нокаута Чейни зашевелился и сделал попытку подняться на ноги. Рассвирепевший Фрейзер шагнул к нему со сжатыми кулаками, но Дэйлмор поймал его за плечо и вернул в исходное положение.
— Хватит, Кенни — Ровный голос Дэйлмора был негромким, однако в нем звучали уверенные тона. — Ты уже показал, на что способен… Хватит!
Ослепленные яростью серо-голубые глаза Фрейзера встретились со спокойным взглядом карих глаз первого сержанта.
Противостояние было долгим. Железная хватка Дэйлмора ослабла лишь тогда, когда лихорадочный блеск в глазах Фрейзера уступил место обычному холодному мерцанию. Фрейзер дернул плечом и оправил на себе одежду.
— Опять твои человеколюбивые методы, Дэйв! — Неровное дыхание Фрейзера говорило о том, что он еще до конца не пришел в себя. — Ты неисправим.
Едва заметная улыбка тронула губы Дэйлмора.
— Мы с тобой разные люди, Кенни. И это только на пользу форту Кинли. В противном случае большинство солдат ходило бы с вывернутыми челюстями. Я бы посоветовал тебе поменьше распускать руки.
На удлиненном загорелом лице Фрейзера появилось злобное выражение.
— Черт возьми, я не нуждаюсь в твоих советах! Не дожидаясь реакции Дэйлмора, он повернулся и пошел вдоль линии новобранцев, спрашивая у каждого, откуда он родом, чем занимался раньше и что его привело в армию. Солдаты старались отвечать быстро и по существу, боясь нарваться на грубость сержанта. Последним в линии стоял черноволосый темноглазый парень с приятным лицом. Он весь как-то подобрался и напружинился, когда сержант оказался перед ним.
— Расслабься, идиот! — гаркнул Фрейзер. — Ты что, приготовился к драке?
Глаза солдата наполнились страхом.
— Чего молчишь? — спросил Фрейзер, теряя терпение.
Стоявший рядом с черноволосым парнем солдат осмелился обратиться к сержанту:
— Я хочу сказать, что он…
— Молчать! — оборвал его Фрейзер с яростью в голосе. Тебя не спрашивали.
Он схватил двумя руками куртку черноволосого и встряхнул его так, что тот остался без головного убора.
— Отвечай, ублюдок, когда тебя спрашивает сержант! — Фрейзер уже был на грани срыва. Он не слышал, как кто-то сказал, что черноволосый был французом, плохо знавшим английский язык. Но эти слова услышал Дэйлмор и он бросился к Фрейзеру.
— Оставь его в покое, Кенни. Он иностранец.
Не успел он это сказать, как Фрейзер резким коротким ударом с правой уложил солдата на землю и начал избивать его ногами. Дэйлмор оттащил Фрейзера от лежавшего солдата и отбросил в сторону. Фрейзер не смог удержаться на ногах и повалился в пыль. Когда он снова принял вертикальное положение, это был уже потерявший рассудок гризли.
— Подлец! — прорычал он, сверля ненавидящим взглядом Дэйлмора. — Ты мне ответишь за все! Я изуродую тебя так, что Леонора не узнает бывшего красавца Дэйва!
Дэйлмор никогда не был взбалмошным, безрассудным человеком, но сейчас каждый мог почувствовать, что в его мягком и незлобивом сердце поселился гнев.
— Идем! — коротко бросил он, отвернувшись от Фрейзера.
И они пошли, два стройных атлета, на чьих мускулистых, упругих телах нельзя было найти и унции жира. Притихшие новобранцы испуганными взглядами провожали их до тех пор, пока они не завернули за угол глинобитной конюшни. Оказавшись за конюшней, скрытые от посторонних глаз, сержанты сбросили с себя куртки, обнажив торс. Их загорелые тела отливали медью на неярком осеннем солнце. Они были одного роста, схожего телосложения, только могучие руки Дэйлмора казались чуть длиннее и изящнее медвежьих конечностей Фрейзера. Больше не сказав ни слова, соперники бросились в бой. Первый же апперкот Дэйлмора угодил в квадратный тяжелый подбородок Фрейзера, заставив его зубы громко лязгнуть. Последовавший следом хук с левой был менее эффективным. Фрейзер отклонил голову в сторону, и кулак Дэйлмора лишь обжег его правую щеку. Техасец рванулся вперед, его мощные — кулаки словно паровые молоты застучали по обнаженному торсу первого сержанта. Затем последовала искусная подсечка, и Дэйлмор полетел на землю. Со злобным рычанием, растопырив руки, Фрейзер прыгнул на него, но Дэйлмор успел откатиться в сторону и, когда Фрейзер приземлился, он уже стоял на ногах.
Техасец не сумел подняться вовремя и не среагировал на точный молниеносный удар первого сержанта. Тот пришелся ему в ухо, в голове Фрейзера что-то взорвалось, из глаз брызнули искры, а потом наступила полная темнота. Дэйлмор постоял над Фрейзером, переводя дыхание. Затем оделся, бросил последний взгляд на распластанную фигуру и пошел на плац.
Неожиданно он столкнулся нос к носу с лейтенантом Траудом у угла конюшни.
Последовала короткая сцена молчания.
— Что там произошло у вас с Фрейзером? — спросил лейтенант, подозрительно всматриваясь в потное лицо сержанта. — Мне сказали, что вы повздорили на плацу.
Дэйлмор молчал, поглядывая в сторону.
— Где он? — резко спросил Трауд.
— Там, где и хотел быть, — спокойно сказал Дэйлмор. — В пыли за конюшней.
Лейтенант покачал головой и, заглянув за угол конюшни, убедился, что первый сержант говорит правду.
— Приготовься к разговору с Кларком, — сказал он. — А пока иди к новобранцам и размести их в казармах.
Справившись с поручением лейтенанта, Дэйлмор сел на порог казармы и закурил сигару. В это время из-за конюшни показался очухавшийся от продолжительного нокаута Фрейзер, которого поддерживали двое старослужащих. Увидев Дэйлмора, Фрейзер отшвырнул от себя солдат и неуверенной походкой направился к нему.
— В следующий раз в пыли будешь валяться ты, — зло бросил он, потирая ушибленное распухшее ухо. — Это я тебе обещаю.
— Не раздавай обещаний, которые тебе, может быть, никогда не удастся выполнить, — усмехнулся Дэйлмор.
Голос Трауда не позволил продлиться столь «мило» начатой беседе.
— Первого сержанта Дэйлмора требует майор!
Дэйлмор выбросил сигару, поднялся на ноги и прошел мимо Фрейзера, ощутив на себе его испепеляющий взгляд.
Кларк встретил его с нахмуренными бровями, оставив стоять у дверей.
— Я не знаю, кто из вас прав, а кто виноват. — Тон майора был сухим, как лист клена в октябре. — Но я не позволю, чтобы у меня в форте два старших сержанта избивали друг друга на глазах у солдат.
— Мы дрались за конюшней. Нас никто не видел…
— Помолчи, Дэйлмор!.. Вас никто не видел?! Да все знали, что вы пошли за конюшню махать кулаками!
Дэйлмор пожал плечами.
— Сэр, вы знаете характер Фрейзера. Он вывел меня из терпения.
— Ладно, расскажи, что произошло.
Дэйлмор рассказал обо всем, что случилось после того, как офицеры покинули плац.
Майор доверял своему первому сержанту. Он знал, что тот станет говорить правду в любом случае, даже тогда, когда она может как-то повредить ему. После того как Дэйлмор закончил, голос майора зазвучал мягче, в нем преобладали отеческие нотки.
— Ну хорошо, сержант. Произошла драка, и черт с ней. Только я предупреждаю: больше никаких столкновений!.. У меня будет отдельный разговор с Фрейзером. Я обещаю, что зачинщик будет разжалован, если я узнаю о следующей потасовке.
Кларк присел в кресло и закурил сигарету.
— Теперь вот что. Мне надоело смотреть на твое кислое лицо. Седжуика не вернуть. Он погиб на войне, и здесь ничего нельзя изменить. Я даю тебе увольнительную на три дня. Поезжай в городок и развейся там. В конце концов все мы солдаты, и окунуться лишний раз в гражданскую жизнь совсем неплохо. Сегодня у нас пятница?.. В понедельник я жду твоего возвращения в форт.
Глава 3
Город Кинли расположился на северном берегу Платт Ривер. Это был точный двойник десятков других пограничных городков, выросших вдоль железнодорожного полотна, с их бревенчатыми домами и салунами, пыльной главной улицей и кладбищем чуть поодаль. История Кинли насчитывала всего лишь несколько лет, и никто не знал, сколько она еще продлится, ибо подобные населенные пункты нередко начисто лишались всех своих жителей, которые уходили дальше на запад в поисках лучшей доли, пытаясь осуществить вечно ускользающую «американскую мечту».
Дэйлмора в Кинли не было около трех месяцев, но здесь ничего не изменилось. Подъезжая на своем гнедом жеребце к городку, он видел, как мимо промчался поезд с громким перестуком колес, как поднималась пыль от снующих туда-сюда фургонов, как толпился народ у дешевых салунов. Обычные картинки повседневной жизни маленького, затерянного в бесконечных прериях пристанционного поселка.
Пока Дэйлмор ехал по Мэйн-стрит, с ним поздоровались трое или четверо знакомых жителей. Перед салуном «Подкова» он спрыгнул с жеребца и привязал его к коновязи, где уже стояли несколько лошадей. Он собирался подняться по ступенькам, когда с дальнего конца улицы до его слуха донесся громкий стук копыт. Он задержался, заинтересовавшись приближающейся группой. Ее возглавлял тучный круглолицый всадник в шляпе с широченными полями. За ним скакали десять связанных по двое лошадей. Замыкающим был высокорослый парень в ковбойской одежде с длинным хлыстом в руках.
Дэйлмор знал толк в лошадях. Он зачарованно смотрел на гнедых, вороных, каурых чистопородных скакунов с массивными телами и стройными высокими ногами. Любого из них можно было смело седлать и гнать со свистом в ушах на самые дальние расстояния. Заломив шляпу, Дэйлмор зацокал языком. Передовой всадник замедлил движение, и к салуну необычная процессия приближалась уже шагом.
У коновязи тучный джентльмен, натянув поводья, скатился с лошади. Глядя на его шарообразную фигуру, Дэйлмор едва сдержал смешок.
— Привет отважной американской кавалерии! — Тонкий голосок обладателя великолепных лошадей никак не вязался с его внушительными формами.
— Здравствуй, незнакомец, — произнес Дэйлмор.
Прикладывая к вспотевшему затылку носовой платок, толстяк пропищал:
— Ты смотришь на моих лошадок так, сержант, как будто никогда таких не видел.
— Может, и видел, но не часто.
— Хорошие звери?
— Не то слово.
Толстяк самодовольно хмыкнул и, подойдя к сержанту, протянул ему руку.
— Будем знакомы, военный. Мое имя Гаррисон… Пол Гаррисон.
— Дэвид Дэйлмор. — Толстые, короткие, как сосиски, пальцы Гаррисона бесследно исчезли в могучей длани Дэйлмора.
— Служишь в форте Кинли?
— В нем. А куда держит путь мистер Гаррисон? — поинтересовался Дэйлмор.
— Сначала сюда, к Тони Смайли, промочить горло с дороги.
— А потом, если не секрет?
— Передохнем здесь, и вперед — к форту Ларами. Своих лошадок я должен доставить коменданту форта. Я получу за них хорошие деньги.
— Неужели вдвоем с ковбоем вы собираетесь пересечь прерии с такими ценными лошадьми?! — изумился Дэйлмор. — Индейцы целыми толпами бродят по этому пути, и они не упустят случая оставить вас с носом.
Гаррисон принял важный вид, подбоченившись.
— За кого ты меня принимаешь, Дэйлмор! — воскликнул он. — Я прекрасно понимаю, что, несмотря на перемирие, краснокожие рады будут ободрать меня как липку. Я все просчитал. Завтра утром погружу своих лошадок на поезд и доеду с ними до самого Шайенна. А там рукой подать до форта Ларами.
Дэйлмор кивнул и, подумав, спросил:
— И где же ты собираешься оставить лошадей на ночь?..
— У Смайли есть большая конюшня за салуном.
— Все это хорошо. Но может случиться так, что тебе нечего будет грузить на поезд завтра утром… Смотри, уже сейчас твои лошади пользуются популярностью. — Дэйлмор увидел, как некоторые жители Кинли стали подходить к салуну, глазея на десяток превосходных лошадей.
— Они будут под замками и охраной.
Дэйлмор в задумчивости потер подбородок.
— Ты понимаешь, Гаррисон, в Кинли уже были случаи, когда…
— Со мной это не пройдет, — перебил его лошадник.
— Ну что ж, я тебя по-дружески предупредил, — сказал Дэйлмор и повернулся, чтобы подняться в салун. Гаррисон двинулся вслед за ним.
На веранде стоял коренастый, заросший щетиной человек в белом широкополом «стетсоне» с двумя револьверами на узком поясе. Он, по всей видимости, слышал их разговор.
— Ты не сумел напугать его, сержант, — с ухмылкой сказал он. — Может, это получится у меня?
Когда Гаррисон поравнялся с ним, он пробасил:
— В Кинли полно бандитов и конокрадов, приятель, и они тебе помогут избавиться не только от лошадей, но и от лишнего веса.
Его заросшая волосами пятерня ткнулась в огромный живот Гаррисона. От неожиданности лошадник потерял дар речи.
— Как вы смеете? — наконец пропищал он, сверкая маленькими свиными глазками.
Ему в ответ раздался оглушительный хохот.
— Это ни на что не похоже! — фыркнул Гаррисон, с силой ткнув ногой двухстворчатую распашную дверцу. — Я сейчас вернусь, Том, — крикнул он своему ковбою и скрылся в сумраке салуна.
Дэйлмор продолжал смотреть на смеющегося человека в белом «стетсоне». Сутулые плечи и кривые ноги выдавали в нем прирожденного наездника.
— Ты тоже не напугал его, — обратился к нему Дэйлмор. — Только разозлил. Он остается в Кинли.
Улыбающиеся серые глаза незнакомца внезапно стали цепкими и безжалостными.
— Тем хуже для него, — бросил он, поглядывая на сержанта. — Еще один жирный гусь, которому следует ощипать перья.
— И этим займешься ты?
Незнакомец задумался, наморщив лоб.
— Что? — переспросил он. — А-а, ты вот о чем, сержант. — Он вздохнул. — Нет, я уступаю дорогу менее занятым людям. Мне жаль, что мы уезжаем сегодня из Кинли, иначе я бы попытался испортить настроение твоему случайному знакомцу.
Он повернулся к Дэйлмору спиной, давая знать, что разговор окончен. Дэйлмор пожал плечами и шагнул внутрь заведения Тони Смайли. На полпути к прилавку его кто-то окликнул из правого угла салуна.
— Дэйви, дружище, шагай к нашему столу!
После яркого дневного света он с трудом различал контуры фигуры человека, привставшего из-за стола. Наконец он узнал старого следопыта Брэйди.
— Привет, Тобакко! Считай, что я сижу с тобою рядом.
Подойдя к прилавку, он поздоровался с хозяином, который был занят разговором с Гаррисоном.
— Одну минуту, Дэйв, — сказал Смайли. — Я только разберусь с мистером Гаррисоном.
— Ничего, мне некуда торопиться.
Дэйлмор развернулся и, опершись локтями на полированный прилавок, осмотрел зал. Салун «Подкова» считался в Кинли самым дорогим и опрятным увеселительным местом Здесь к услугам посетителя, располагавшего деньгами, были прекрасная кухня, где хозяйничала очаровательная сестра Тони, разнообразные крепкие и прохладительные напитки, сигареты, сигары и табак. На втором этаже можно было снять чистые и удобные номера в гостинице. Поэтому в «Подкове» обычно не наблюдалось того столпотворения, какое свойственно более дешевым заведениям. И сейчас тут было тихо и уютно, лишь иногда тишину нарушали громкие разговоры и смех четверых мужчин, сидевших за дальним столом слева от входа. Дэйлмор, кивнув следопыту, рядом с которым сидел незнакомый ему человек, повернулся лицом к стойке.
— Хорошо, хорошо, мистер Гаррисон, — говорил Смайли, — у вас будет номер на ночь, конюшня и корм для лошадей.
— Конюшня с замком и охраной, — поправил его Гаррисон.
— Конечно, конюшня с замком и охраной, — подтвердил Смайли. — Только во избежание недоразумений конюшню ночью вместе с моим человеком будет охранять и ваш ковбой.
— Мне нравится такой разговор, — облегченно произнес Гаррисон. — Вот тебе плата за все услуги.
Он достал бумажник, отсчитал положенные деньги и, забрав ключи от номера и конюшни, вышел наружу. Тони Смайли был среднего роста, с заметным брюшком. Когда-то пышные светлые волосы поредели, обнажив приличную лысину.
— Мои соболезнования, Дэйв. — Он протянул пухлую руку сержанту. — Ты потерял хорошего друга.
— Лучшего, Тони, — голос Дэйлмора дрогнул.
— Да, да, лучшего, — вздохнул Смайли. — Я слышал обо всем. Ну что ж, военная жизнь — такая непростая штука.
Дэйлмор кивнул и сказал:
— Мне нужен номер на трое суток. Желательно тот, в котором я спал в прошлый раз.
— Увольнение?.. Это хорошо. Вот тебе ключ от номера три. Отдыхай. Салун «Подкова» к твоим услугам.
— Спасибо, Тони. Налей-ка мне три стакана виски с содовой. И позаботься, чтобы моему жеребцу задали корму и отвели в конюшню.
— А сигары? — спросил Смайли, наполняя стаканы.
— У меня еще осталась коробка. Буду уезжать в форт, тогда куплю целый ящик.
— Может, позвать Леонору? Она на кухне.
— Успеется, Тони. Я ей еще надоем.
Дэйлмор забрал три полных стакана и направился к Брэйди.
— Дэйв, сынок, я так рад тебя видеть. — Старик встал и похлопал Дэйлмора по спине. — Ну, как настроение? Все еще печалишься по Фрэнку?
— Это мой первый выезд в городок, Тобакко, — сказал Дэйлмор, поставив стаканы.
— Да, отличный был парень. И надо было той проклятой шальной пуле угодить ему в висок! — Следопыт указал на своего соседа. — Знакомься, Дэйв, это мой приятель, Билл Хикок… Дикий Билл Хикок. Не слышал о таком?
Брови у Дэйлмора поползли вверх. Кто на Западе не слышал о знаменитом Диком Билле! Никто на границе от Канады до Мексики не мог так быстро управляться с револьверами, как молниеносный Хикок. Об этом тридцатилетнем джентльмене ходили легенды. Сейчас он сидел перед Дэйлмором, высокий, стройный, с распущенными до плеч светлыми волосами и густыми кавалерийскими усами, с пронзительными глазами стального цвета, ястребиным тонким носом и упрямым подбородком.
— Мне очень приятно, — смущенно произнес сержант, протягивая руку.
Рукопожатие опасного стрелка было на редкость твердым и уверенным.
— Присаживайся, Дэвид. — Тонкая изящная рука Хикока указала на свободный стул. — Мне также приятно познакомиться с другом старого Тобакко.
Дэйлмор сел на предложенный стул и посмотрел на следопыта.
— Ты мне никогда не говорил о том, что знаком с Хикоком.
— Да вроде не было повода, Дэйв. Мы с ним служили сначала у генерала Хэнкока, а потом у генерала Кастера в форте Рили.
Хикок согласно кивал головой, потягивая лимонад.
— Чем занимался эти два месяца, Тобакко? — спросил Дэйлмор.
— Я сейчас при деньгах, — улыбнулся следопыт. — Успел проводить партию переселенцев до форта Ларами. Ну а как дела в форте Кинли?
Сержант рассказал о последних событиях.
— Что?! Ты уронил Фрейзера? — удивился следопыт. — Ай да удалец! Поделом этому надутому южному индюку!
Дэйлмор предложил выпить за знакомство с Хикоком. После того как подручный Смайли принес им закуску, в помещение вошел человек в белом «стетсоне» и присоединился к четверке, сидевшей за столом в левом углу.
— Кто это? — спросил Дэйлмор.
— Нед Дастон, — ответил Хикок. — А что?
— Да нет, ничего. Только что я беседовал с ним у порога. Он твой знакомый, Билл?
— Наверное, неважный знакомый. Знаешь, сегодня его видишь в одном городке и играешь с ним в покер, завтра встречаешься в другом месте и не имеешь с ним никаких дел. Тоже считается хорошим стрелком.
— Он не годится тебе в подметки, Билл, — заметил старик.
— Не знаю, — уклончиво ответил Хикок. — У нас с ним не было недоразумений.
— И не будет, — отрезал Брэйди. — Ты сделаешь из него сито, прежде чем он коснется своего револьвера.
За дальним столом раскинули карты. Послышался голос Дастона:
— Партию в покер, Билл?
Хикок отрицательно махнул рукой.
— Нет желания, Дастон.
— Если оно появится, подходи.
Дэйлмор налил себе лимонаду и спросил:
— Чем он занимается, Билл?
— Видишь, играет в карты.
— Да нет, я не о том. Вообще, каков его род занятий?
Хикок пожал плечами, чуть улыбнувшись.
— Наверное, он сам тебе не сможет ответить на этот вопрос. Да это и не принято здесь, на Западе. Уж, конечно, он не скромный конторский клерк. Но меня это совершенно не касается.
Дэйлмор понимающе закивал головой и переменил тему. Оба следопыта интересовались прошедшими переговорами с индейцами, и он удовлетворил их интерес, рассказав обо всем, что касалось этого дела. Затем Хикок заказал еще виски и предложил выпить за перемирие. Брэйди поддержал эту идею, а по лицу Дэйлмора проскользнула тень неудовольствия.
Хикок заметил это.
— Что-то не так? — спросил он.
Брэйди посмотрел на сержанта и все понял.
— Дэйви, сынок, у тебя еще будет масса возможностей отомстить за Фрэнка. Война не закончилась, она лишь приостановлена.
Дэйлмор повертел стакан в руке и тихо сказал:
— Я выпью, но в память о своем лучшем друге.
Спустя полчаса в салун вкатился Гаррисон с выпученными глазами и крикнул хозяину:
— Тони, к тебе направляются невероятные гости!
— О чем ты? — отозвался Смайли, откладывая в сторону полотенце.
— Сейчас увидишь.
Сидевшие в зале повернули голову ко входу. Послышался скрип распашной дверцы, и в салун вошли индеец и индианка. Прижавшись к стене, они осмотрели помещение своими блестящими черными глазами. Индеец был средних лет, высокорослый, с широкими плечами. Его длинные волосы были заплетены в две толстые косы, перехваченные в нескольких местах полосками из красной материи и тонкими хвостами молодых гремучих змей. С охотничьей куртки из оленьей кожи и легин свисала густая бахрома, легкие мокасины украшали замысловатые узоры из бирюзы и игл дикобраза. Изможденное лицо индианки пряталось в складках одеяла с тремя синими полосами. На ней было длинное платье из выделанной кожи, из-под которого виднелись изящные мокасины.
— Что здесь нужно этим бродягам? — спросил из-за стойки Смайли грубым тоном.
Индеец остановил на нем свой взгляд. Его глаза сузились.
— Да он, видимо, не знает английского, — предположил Гаррисон.
Смайли оперся руками на прилавок и, посмотрев на Брэйди, попросил:
— Тобакко, ведь ты знаешь эти проклятые индейские языки. Поговори с ним. — Потом недоуменно пожал плечами и буркнул: — Ну и как бы мы с ним общались, если бы не было под рукой Брэйди?
— Я гляжу, прическа и одежда вождя тетонского образца. Значит, сумеем найти с ним общий язык.
Дэйлмора в Кинли не было около трех месяцев, но здесь ничего не изменилось. Подъезжая на своем гнедом жеребце к городку, он видел, как мимо промчался поезд с громким перестуком колес, как поднималась пыль от снующих туда-сюда фургонов, как толпился народ у дешевых салунов. Обычные картинки повседневной жизни маленького, затерянного в бесконечных прериях пристанционного поселка.
Пока Дэйлмор ехал по Мэйн-стрит, с ним поздоровались трое или четверо знакомых жителей. Перед салуном «Подкова» он спрыгнул с жеребца и привязал его к коновязи, где уже стояли несколько лошадей. Он собирался подняться по ступенькам, когда с дальнего конца улицы до его слуха донесся громкий стук копыт. Он задержался, заинтересовавшись приближающейся группой. Ее возглавлял тучный круглолицый всадник в шляпе с широченными полями. За ним скакали десять связанных по двое лошадей. Замыкающим был высокорослый парень в ковбойской одежде с длинным хлыстом в руках.
Дэйлмор знал толк в лошадях. Он зачарованно смотрел на гнедых, вороных, каурых чистопородных скакунов с массивными телами и стройными высокими ногами. Любого из них можно было смело седлать и гнать со свистом в ушах на самые дальние расстояния. Заломив шляпу, Дэйлмор зацокал языком. Передовой всадник замедлил движение, и к салуну необычная процессия приближалась уже шагом.
У коновязи тучный джентльмен, натянув поводья, скатился с лошади. Глядя на его шарообразную фигуру, Дэйлмор едва сдержал смешок.
— Привет отважной американской кавалерии! — Тонкий голосок обладателя великолепных лошадей никак не вязался с его внушительными формами.
— Здравствуй, незнакомец, — произнес Дэйлмор.
Прикладывая к вспотевшему затылку носовой платок, толстяк пропищал:
— Ты смотришь на моих лошадок так, сержант, как будто никогда таких не видел.
— Может, и видел, но не часто.
— Хорошие звери?
— Не то слово.
Толстяк самодовольно хмыкнул и, подойдя к сержанту, протянул ему руку.
— Будем знакомы, военный. Мое имя Гаррисон… Пол Гаррисон.
— Дэвид Дэйлмор. — Толстые, короткие, как сосиски, пальцы Гаррисона бесследно исчезли в могучей длани Дэйлмора.
— Служишь в форте Кинли?
— В нем. А куда держит путь мистер Гаррисон? — поинтересовался Дэйлмор.
— Сначала сюда, к Тони Смайли, промочить горло с дороги.
— А потом, если не секрет?
— Передохнем здесь, и вперед — к форту Ларами. Своих лошадок я должен доставить коменданту форта. Я получу за них хорошие деньги.
— Неужели вдвоем с ковбоем вы собираетесь пересечь прерии с такими ценными лошадьми?! — изумился Дэйлмор. — Индейцы целыми толпами бродят по этому пути, и они не упустят случая оставить вас с носом.
Гаррисон принял важный вид, подбоченившись.
— За кого ты меня принимаешь, Дэйлмор! — воскликнул он. — Я прекрасно понимаю, что, несмотря на перемирие, краснокожие рады будут ободрать меня как липку. Я все просчитал. Завтра утром погружу своих лошадок на поезд и доеду с ними до самого Шайенна. А там рукой подать до форта Ларами.
Дэйлмор кивнул и, подумав, спросил:
— И где же ты собираешься оставить лошадей на ночь?..
— У Смайли есть большая конюшня за салуном.
— Все это хорошо. Но может случиться так, что тебе нечего будет грузить на поезд завтра утром… Смотри, уже сейчас твои лошади пользуются популярностью. — Дэйлмор увидел, как некоторые жители Кинли стали подходить к салуну, глазея на десяток превосходных лошадей.
— Они будут под замками и охраной.
Дэйлмор в задумчивости потер подбородок.
— Ты понимаешь, Гаррисон, в Кинли уже были случаи, когда…
— Со мной это не пройдет, — перебил его лошадник.
— Ну что ж, я тебя по-дружески предупредил, — сказал Дэйлмор и повернулся, чтобы подняться в салун. Гаррисон двинулся вслед за ним.
На веранде стоял коренастый, заросший щетиной человек в белом широкополом «стетсоне» с двумя револьверами на узком поясе. Он, по всей видимости, слышал их разговор.
— Ты не сумел напугать его, сержант, — с ухмылкой сказал он. — Может, это получится у меня?
Когда Гаррисон поравнялся с ним, он пробасил:
— В Кинли полно бандитов и конокрадов, приятель, и они тебе помогут избавиться не только от лошадей, но и от лишнего веса.
Его заросшая волосами пятерня ткнулась в огромный живот Гаррисона. От неожиданности лошадник потерял дар речи.
— Как вы смеете? — наконец пропищал он, сверкая маленькими свиными глазками.
Ему в ответ раздался оглушительный хохот.
— Это ни на что не похоже! — фыркнул Гаррисон, с силой ткнув ногой двухстворчатую распашную дверцу. — Я сейчас вернусь, Том, — крикнул он своему ковбою и скрылся в сумраке салуна.
Дэйлмор продолжал смотреть на смеющегося человека в белом «стетсоне». Сутулые плечи и кривые ноги выдавали в нем прирожденного наездника.
— Ты тоже не напугал его, — обратился к нему Дэйлмор. — Только разозлил. Он остается в Кинли.
Улыбающиеся серые глаза незнакомца внезапно стали цепкими и безжалостными.
— Тем хуже для него, — бросил он, поглядывая на сержанта. — Еще один жирный гусь, которому следует ощипать перья.
— И этим займешься ты?
Незнакомец задумался, наморщив лоб.
— Что? — переспросил он. — А-а, ты вот о чем, сержант. — Он вздохнул. — Нет, я уступаю дорогу менее занятым людям. Мне жаль, что мы уезжаем сегодня из Кинли, иначе я бы попытался испортить настроение твоему случайному знакомцу.
Он повернулся к Дэйлмору спиной, давая знать, что разговор окончен. Дэйлмор пожал плечами и шагнул внутрь заведения Тони Смайли. На полпути к прилавку его кто-то окликнул из правого угла салуна.
— Дэйви, дружище, шагай к нашему столу!
После яркого дневного света он с трудом различал контуры фигуры человека, привставшего из-за стола. Наконец он узнал старого следопыта Брэйди.
— Привет, Тобакко! Считай, что я сижу с тобою рядом.
Подойдя к прилавку, он поздоровался с хозяином, который был занят разговором с Гаррисоном.
— Одну минуту, Дэйв, — сказал Смайли. — Я только разберусь с мистером Гаррисоном.
— Ничего, мне некуда торопиться.
Дэйлмор развернулся и, опершись локтями на полированный прилавок, осмотрел зал. Салун «Подкова» считался в Кинли самым дорогим и опрятным увеселительным местом Здесь к услугам посетителя, располагавшего деньгами, были прекрасная кухня, где хозяйничала очаровательная сестра Тони, разнообразные крепкие и прохладительные напитки, сигареты, сигары и табак. На втором этаже можно было снять чистые и удобные номера в гостинице. Поэтому в «Подкове» обычно не наблюдалось того столпотворения, какое свойственно более дешевым заведениям. И сейчас тут было тихо и уютно, лишь иногда тишину нарушали громкие разговоры и смех четверых мужчин, сидевших за дальним столом слева от входа. Дэйлмор, кивнув следопыту, рядом с которым сидел незнакомый ему человек, повернулся лицом к стойке.
— Хорошо, хорошо, мистер Гаррисон, — говорил Смайли, — у вас будет номер на ночь, конюшня и корм для лошадей.
— Конюшня с замком и охраной, — поправил его Гаррисон.
— Конечно, конюшня с замком и охраной, — подтвердил Смайли. — Только во избежание недоразумений конюшню ночью вместе с моим человеком будет охранять и ваш ковбой.
— Мне нравится такой разговор, — облегченно произнес Гаррисон. — Вот тебе плата за все услуги.
Он достал бумажник, отсчитал положенные деньги и, забрав ключи от номера и конюшни, вышел наружу. Тони Смайли был среднего роста, с заметным брюшком. Когда-то пышные светлые волосы поредели, обнажив приличную лысину.
— Мои соболезнования, Дэйв. — Он протянул пухлую руку сержанту. — Ты потерял хорошего друга.
— Лучшего, Тони, — голос Дэйлмора дрогнул.
— Да, да, лучшего, — вздохнул Смайли. — Я слышал обо всем. Ну что ж, военная жизнь — такая непростая штука.
Дэйлмор кивнул и сказал:
— Мне нужен номер на трое суток. Желательно тот, в котором я спал в прошлый раз.
— Увольнение?.. Это хорошо. Вот тебе ключ от номера три. Отдыхай. Салун «Подкова» к твоим услугам.
— Спасибо, Тони. Налей-ка мне три стакана виски с содовой. И позаботься, чтобы моему жеребцу задали корму и отвели в конюшню.
— А сигары? — спросил Смайли, наполняя стаканы.
— У меня еще осталась коробка. Буду уезжать в форт, тогда куплю целый ящик.
— Может, позвать Леонору? Она на кухне.
— Успеется, Тони. Я ей еще надоем.
Дэйлмор забрал три полных стакана и направился к Брэйди.
— Дэйв, сынок, я так рад тебя видеть. — Старик встал и похлопал Дэйлмора по спине. — Ну, как настроение? Все еще печалишься по Фрэнку?
— Это мой первый выезд в городок, Тобакко, — сказал Дэйлмор, поставив стаканы.
— Да, отличный был парень. И надо было той проклятой шальной пуле угодить ему в висок! — Следопыт указал на своего соседа. — Знакомься, Дэйв, это мой приятель, Билл Хикок… Дикий Билл Хикок. Не слышал о таком?
Брови у Дэйлмора поползли вверх. Кто на Западе не слышал о знаменитом Диком Билле! Никто на границе от Канады до Мексики не мог так быстро управляться с револьверами, как молниеносный Хикок. Об этом тридцатилетнем джентльмене ходили легенды. Сейчас он сидел перед Дэйлмором, высокий, стройный, с распущенными до плеч светлыми волосами и густыми кавалерийскими усами, с пронзительными глазами стального цвета, ястребиным тонким носом и упрямым подбородком.
— Мне очень приятно, — смущенно произнес сержант, протягивая руку.
Рукопожатие опасного стрелка было на редкость твердым и уверенным.
— Присаживайся, Дэвид. — Тонкая изящная рука Хикока указала на свободный стул. — Мне также приятно познакомиться с другом старого Тобакко.
Дэйлмор сел на предложенный стул и посмотрел на следопыта.
— Ты мне никогда не говорил о том, что знаком с Хикоком.
— Да вроде не было повода, Дэйв. Мы с ним служили сначала у генерала Хэнкока, а потом у генерала Кастера в форте Рили.
Хикок согласно кивал головой, потягивая лимонад.
— Чем занимался эти два месяца, Тобакко? — спросил Дэйлмор.
— Я сейчас при деньгах, — улыбнулся следопыт. — Успел проводить партию переселенцев до форта Ларами. Ну а как дела в форте Кинли?
Сержант рассказал о последних событиях.
— Что?! Ты уронил Фрейзера? — удивился следопыт. — Ай да удалец! Поделом этому надутому южному индюку!
Дэйлмор предложил выпить за знакомство с Хикоком. После того как подручный Смайли принес им закуску, в помещение вошел человек в белом «стетсоне» и присоединился к четверке, сидевшей за столом в левом углу.
— Кто это? — спросил Дэйлмор.
— Нед Дастон, — ответил Хикок. — А что?
— Да нет, ничего. Только что я беседовал с ним у порога. Он твой знакомый, Билл?
— Наверное, неважный знакомый. Знаешь, сегодня его видишь в одном городке и играешь с ним в покер, завтра встречаешься в другом месте и не имеешь с ним никаких дел. Тоже считается хорошим стрелком.
— Он не годится тебе в подметки, Билл, — заметил старик.
— Не знаю, — уклончиво ответил Хикок. — У нас с ним не было недоразумений.
— И не будет, — отрезал Брэйди. — Ты сделаешь из него сито, прежде чем он коснется своего револьвера.
За дальним столом раскинули карты. Послышался голос Дастона:
— Партию в покер, Билл?
Хикок отрицательно махнул рукой.
— Нет желания, Дастон.
— Если оно появится, подходи.
Дэйлмор налил себе лимонаду и спросил:
— Чем он занимается, Билл?
— Видишь, играет в карты.
— Да нет, я не о том. Вообще, каков его род занятий?
Хикок пожал плечами, чуть улыбнувшись.
— Наверное, он сам тебе не сможет ответить на этот вопрос. Да это и не принято здесь, на Западе. Уж, конечно, он не скромный конторский клерк. Но меня это совершенно не касается.
Дэйлмор понимающе закивал головой и переменил тему. Оба следопыта интересовались прошедшими переговорами с индейцами, и он удовлетворил их интерес, рассказав обо всем, что касалось этого дела. Затем Хикок заказал еще виски и предложил выпить за перемирие. Брэйди поддержал эту идею, а по лицу Дэйлмора проскользнула тень неудовольствия.
Хикок заметил это.
— Что-то не так? — спросил он.
Брэйди посмотрел на сержанта и все понял.
— Дэйви, сынок, у тебя еще будет масса возможностей отомстить за Фрэнка. Война не закончилась, она лишь приостановлена.
Дэйлмор повертел стакан в руке и тихо сказал:
— Я выпью, но в память о своем лучшем друге.
Спустя полчаса в салун вкатился Гаррисон с выпученными глазами и крикнул хозяину:
— Тони, к тебе направляются невероятные гости!
— О чем ты? — отозвался Смайли, откладывая в сторону полотенце.
— Сейчас увидишь.
Сидевшие в зале повернули голову ко входу. Послышался скрип распашной дверцы, и в салун вошли индеец и индианка. Прижавшись к стене, они осмотрели помещение своими блестящими черными глазами. Индеец был средних лет, высокорослый, с широкими плечами. Его длинные волосы были заплетены в две толстые косы, перехваченные в нескольких местах полосками из красной материи и тонкими хвостами молодых гремучих змей. С охотничьей куртки из оленьей кожи и легин свисала густая бахрома, легкие мокасины украшали замысловатые узоры из бирюзы и игл дикобраза. Изможденное лицо индианки пряталось в складках одеяла с тремя синими полосами. На ней было длинное платье из выделанной кожи, из-под которого виднелись изящные мокасины.
— Что здесь нужно этим бродягам? — спросил из-за стойки Смайли грубым тоном.
Индеец остановил на нем свой взгляд. Его глаза сузились.
— Да он, видимо, не знает английского, — предположил Гаррисон.
Смайли оперся руками на прилавок и, посмотрев на Брэйди, попросил:
— Тобакко, ведь ты знаешь эти проклятые индейские языки. Поговори с ним. — Потом недоуменно пожал плечами и буркнул: — Ну и как бы мы с ним общались, если бы не было под рукой Брэйди?
— Я гляжу, прическа и одежда вождя тетонского образца. Значит, сумеем найти с ним общий язык.